Аэс чернобыль руководство

7 июля 1987 года начался суд над руководителями Чернобыльской АЭС, допустившими самую страшную катастрофу в истории атомной энергетики. Тогда советское правосудие однозначно возложило вину за случившееся на персонал станции, допустивший ряд грубых ошибок. После распада СССР популярностью стала пользоваться версия о конструктивных недостатках реактора, которые и привели к аварии.

После выхода сериала «Чернобыль», вызвавшего повышенный интерес к этим трагическим событиям, споры о том, кто же всё-таки виноват в аварии, возобновились с новой силой.

Суд идёт

Судебный процесс проходил в городе Чернобыле. Он находился в 12 километрах от Чернобыльской АЭС и подвергся меньшему радиационному заражению, чем Припять. Хотя город попал в 30-километровую полосу отчуждения и его жители были эвакуированы, какое-то время там можно было находиться без ущерба для здоровья. По советским законам суд должен был проходить как можно ближе к месту преступления, и Чернобыль оказался оптимальным вариантом для недолгого процесса.

На скамье подсудимых оказалось шесть человек: директор станции Виктор Брюханов, его заместитель Анатолий Дятлов, главный инженер Николай Фомин, начальник смены Борис Рогожкин, начальник реакторного цеха № 2 Александр Коваленко и инспектор Госатомэнергонадзора Юрий Лаушкин. Всем было предъявлено обвинение по трём статьям: «Халатность», «Злоупотребление служебным положением» и «Нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях».

Лаушкин, будучи инспектором, вряд ли мог как-то влиять на аварию и оказался на процессе в роли козла отпущения. Так же как и начальник реакторного цеха Коваленко, который и не присутствовал на станции в ту роковую ночь.

Брюханов почти не защищался в суде, рассчитывая на снисхождение за хорошее поведение. Фомин после аварии испытывал серьёзные психологические проблемы. До начала судебных заседаний он попытался покончить с собой. Позднее, уже в процессе отбывания наказания, его состояние настолько ухудшилось, что его освободили и перевели в психиатрическую клинику. Единственный, кто был настроен на битву с судьями и экспертами, стал заместитель директора станции Дятлов.

Сопротивление

Экс-заместитель директора станции Анатолий Дятлов с самого начала воспринимался как главный виновник случившегося. Именно он контролировал проведение испытаний, в ходе которых 26 апреля планировалось выяснить, смогут ли турбогенераторы в режиме выбега (то есть с использованием инерции механизмов после их аварийного отключения) выработать достаточное количество энергии для включения насосов аварийного охлаждения.

Подсудимый явился на суд после нескольких месяцев болезни, он получил облучение 390 бэр (биологический эквивалент рентгена), но не стал пассивным наблюдателем. Он активно спорил с экспертами, пытался задавать им встречные вопросы и соглашался лишь частично признать вину. По его мнению, действия персонала в любом случае не могли привести к взрыву реактора, если бы не конструктивные особенности, о которых работники вообще не были осведомлены.

Дятлов настаивал на том, что его действия в ту ночь не являлись грубыми нарушениями инструкций. Он также подчеркнул, что не знал о падении мощности реактора перед началом испытаний, поскольку покидал блочный щит управления (БЩУ), чтобы сходить в туалет. Если бы он об этом знал, то приказал бы остановить испытания. Впрочем, свидетели не подтверждали слов Дятлова и не видели, чтобы он покидал БЩУ.

Эксперты, выступавшие на суде, частично признали справедливость его слов о недостатках реактора, но нашли изящную формулировку, устроившую суд: «Реактор не опасен при правильном использовании». То есть, если бы персонал не совершил ряд действий, авария никогда бы не произошла даже с учётом недостатков реактора. Эта формулировка удовлетворила суд.

Дятлов, Фомин и Брюханов были приговорены к десяти годам заключения. Рогожкин получил пять, Коваленко — три, Лаушкин — два года лишения свободы. Брюханов вышел по УДО в 1991 году. Фомин в 1988 году был переведён в психиатрическую больницу. Дятлова освободили по состоянию здоровья в 1991 году.

«Вы нажимаете тормоз, но срабатывает газ»

После освобождения Фомин уехал в Россию и не общался с журналистами. Брюханов время от времени давал интервью, но большого интереса у журналистов он не вызывал. Всё же он был не специалистом по ядерной физике, а «завхозом». К тому же в момент взрыва мирно спал у себя дома и не мог поведать каких-то интересных подробностей.

А вот Дятлов начал настоящий крестовый поход в защиту своего имени. Он не только давал долгие, обстоятельные интервью, но и написал книгу, в которой раскрыл свою версию случившегося.

На простом примере Дятлов объяснял, почему персонал нельзя винить в аварии. «Вы едете за рулём и хотите сбросить скорость. Нажимаете на педаль тормоза, но вместо этого газ прибавляется. Кто будет виноват в произошедшей аварии: водитель автомобиля или его конструктор?» — писал он.

По версии Дятлова, персонал просто не знал о том, что из-за их действий может произойти подобная авария. Ни в каких инструкциях по эксплуатации это не сообщалось. Считалось, что реактор имеет надёжную защиту. Достаточно нажать кнопку АЗ-5, которая аварийно глушит реактор.

Именно это и было сделано персоналом в ту роковую ночь. После нажатия этой кнопки управляющие стержни входят в активную зону и заглушают реактор. Однако из-за концевого эффекта (вытеснители стержней были сделаны из графита и при погружении в активную зону вызывали кратковременный всплеск реактивности, что было неопасно при штатном режиме работы реактора) эти стержни сработали не как педаль тормоза, а как педаль газа, что и привело к трагедии. Ведь реактор из-за действий персонала давно уже не работал в штатном режиме.

Дятлов оправдывался тем, что об этой особенности он попросту не знал, поскольку она не была указана в эксплуатационных документах и инструкциях. А все прочие их действия в ту ночь даже чисто теоретически не могли бы привести к взрыву реактора. Со слов Дятлова выходило так, что аварийная защита, которая была призвана защитить реактор, сама же его и взорвала.

Так кто же виноват?

В настоящее время наиболее популярной версией трагедии является следующая. К взрыву привело редкое сочетание факторов: как действия персонала, так и особенности конструкции РБМК. Персонал своими действиями привёл реактор в аварийное состояние, а система защиты из-за конструктивных особенностей усугубила ситуацию.

Часть вины за аварию нельзя снять с персонала. Именно его действия привели к возникновению аварийной ситуации. Если бы Дятлов после резкой потери мощности, которая произошла перед началом испытаний, приказал заглушить реактор и прекратить испытания или аккуратно вернул мощность на уровень, требуемый регламентом, ничего бы не произошло. Но испытания были начаты на мощности, значительно ниже регламентной, и при пониженном оперативном запасе реактивности. После включения режима выбега контроль за процессами был утерян.

Определённая часть вины лежит и на создателях реактора, допустивших существование концевого эффекта стержней, из-за которого аварийная защита послужила детонатором взрыва.

Сами по себе действия персонала не могли привести к взрыву, если бы не особенности конструкции. Но и несовершенство аварийной защиты не могло привести к взрыву, если бы не действия персонала. По отдельности ни то ни другое не привело бы к трагедии.

После аварии на Чернобыльской АЭС реакторы РБМК были доработаны. Но ответственность за аварию понесли только работники станции, часть из которых вообще не имела отношения к роковым испытаниям.

Версия о запланированной катастрофе

Сторонники версии о злом умысле вообще считают, что опасные испытания были организованы специально, чтобы спровоцировать катастрофу. Они указывают на то, что рядом с Припятью находилась сверхсекретная радиолокационная станция Дуга, которая и была главной целью операции. Из-за аварии она так и не начала работу. Вдобавок эта авария была тяжелейшим финансовым и имиджевым ударом по СССР. Однако в таком случае непонятно, кто мог быть инициатором такой сложнейшей операции, откуда он мог знать об особенностях секретного реактора и как вообще можно было спланировать всё это. Кроме того, подобные эксперименты уже неоднократно проводились на энергоблоке № 3 и прошли без каких-либо погрешностей. Программа испытаний была утверждена на всех уровнях, в том числе и разработчиками РБМК.

Интересный обзор директоров.

Уникальная Чернобыльская АЭС

Чернобыльская АЭС — уникальная станция. Не только потому, что это первенец украинской атомной энергетики, не потому, что здесь произошла крупнейшая техногенная катастрофа, и не потому, что ее первую на постсоветском пространстве закрыли (при невыработанном ресурсе), станция уникальна еще и своими директорами. Вернее их частой сменой. За двадцать лет после аварии нынешний директор – девятый, а всего – десять. На каком ещё предприятии, в какой отрасли директоров меняют, как перчатки?

С 2000 года провели шесть реорганизаций структуры управления и штатного расписания. И это не предел. Кроме того, уникальность станции и в том, что уже седьмой год мы работаем без Общегосударственной программы по выводу из эксплуатации. Замечу, что без такой Программы нельзя закрывать и выводить атомную станцию из эксплуатации. Сначала Верховная Рада принимает Программу, потом закрывают станцию. Но у нас, как всегда, все значительно интереснее. То есть по-другому.

В штате Чернобыльской АЭС был единственный из всех представителей Президента Кучмы. Именно в штате государственного предприятия, бюджетного, а не в штате Администрации Президента, как все остальные. Специально под него придумали должность с не маленьким окладом. Это тоже уникальное явление.

Но вернёмся к директорам и пройдёмся лёгкой поступью истории, не забыв никого. Сказав несколько слов об их деятельности, о том, что запомнилось, запало, как говорится, в душу.

1. 1970-1986. Первым директором был Брюханов Виктор Петрович. Дольше всех занимал эту должность, с 1970-го до трагического дня в истории ЧАЭС – 26 апреля 1986 года. К сожалению, именно поэтому его и помнят. А то, что при нём станция создавалась практически с нуля, под его руководством были пущены все четыре блока, как-то опускается. Однако в последнее время иногда поговаривают об упущении в подборе кадров на ЧАЭС (справедливости ради надо сказать, что не только на ЧАЭС – во всей атомной энергетике СССР, и это отдельная «песня»).

2. 1986-1987. Второй — Поздышев Эрик Николаевич, один из самых «быстрых» директоров. В том смысле, что в должности пробыл всего несколько месяцев, меньше года. Чем это было обусловлено, сказать сложно, но при Поздышеве приняли в эксплуатацию законсервированный, разрушенный аварией 4 блок, и его подпись в Акте приемки стоит, хотя, конечно же, она затерялась среди министров, начальников управлений и их замов. То есть в тот аварийный год должность директора ЧАЭС как-то не котировалась. Общее руководство на площадке осуществляли другие люди.

3. 1987-1992. Третий — Уманец Михаил Пантелеевич. Долгих пять лет руководил станцией. В тяжёлый период. Пока что у него самый длительный срок работы директором ЧАЭС после Брюханова. На счету Уманца пуски блоков ЧАЭС, насильственное заселение Славутича. Многие бывшие припятчане, после катастрофы эвакуированные в Киев и получившие там квартиры, вспоминают его тихим недобрым словом. Потому как Уманец, чтобы заселить Славутич в рекордно короткие сроки (видимо, установка партии такая была), провёл жесткую политику по отношению к работникам ЧАЭС, жившим в Киеве.

Именно тогда станция потеряла львиную долю своего квалифицированного персонала, работавшего ещё до аварии. С киевлянами-припятчанами поступали «легко». Или сдаёшь квартиру в Киеве и селишься в Славутиче, или увольняешься «в связи с изменениями условий работы». Отменили вахты. Перешли на график работы 5х2. Тогда же при Уманце оперативный персонал станции поднял вопрос о переводе на график работы 2х3 при 12-ти часовой смене. Уманец съехал с вопроса, сославшись на медиков, мол, Минздрав не рекомендует.

Как это ни странно, но о закрытии станции заговорили ещё при Уманце. Правда, шепотом. Первые решения технических советов о вариантах закрытия ЧАЭС были приняты именно при Уманце. Среди прочих вариантов рассматривался и поэтапный вывод 3-х блоков к 2000 году.

Напомню, что Уманец запускал в эксплуатацию ЧАЭС в 1987 году, а в 90-ом и 91-ом уже заговорили о досрочном выводе из этой самой экспуатации. На кой ляд пуcкали?!

В прошлом году Михаил Пантелеевич отметился фразой в газете «2000» от 21 апреля 2006 года: «Давайте говорить честно, не приукрашивая и не усугубляя, что мы в результате этого (закрытия ЧАЭС) получили? Вместо интеллектуального Славутича — полуинтеллектуальный, полупьяный город без будущего». Вот так оценил поэт Уманец наш Славутич – нет будущего, и точка. Поэт, потому что пишет стихи и издает книжки, у меня их две, причем недурные стихи попадаются. Есть что почитать.

4. 1992-1994. Четвёртый — Сорокин Николай Михайлович. Ничем особым не запомнился. Работал себе тихонько, тихонько и непонятно для персонала его сняли. Деятельность его была не особо заметной, может, это и хорошо? Был ярым противником закрытия ЧАЭС. Может, потому и сняли?

5. 1994-1998. Пятый — Парашин Сергей Константинович. Яркая личность на директорском небосклоне ЧАЭС. Виртуоз взаимозачётов, превратил Славутич в город фестивалей и фейерверков, чем и запомнился. Сколько знаменитостей приезжало в Славутич! Патрисия Каас, Латойя Джексон, Валерий Леонтьев, «Любэ», «На-на», Ян Арлазоров, Алёна Апина, всех и не вспомнишь.

Была попытка сделать кинофестиваль «Белый ангел – Славутич». Даже провели первый фестиваль. Но заглохло. Как поговаривают, гроши не поделили. От того времени осталась у станции шикарная передвижная сцена фирмы «Зинтек», несколько десятков тысяч долларов стоит, сейчас у кого-то в аренде, а, может, уже и выкупили, кто знает?

Не смотря на финансовый коллапс того времени, Славутичу удавалось жить достаточно достойно благодаря станции. Ввели в обращение собственные суррогатные деньги ЧАЭС – в народе названные «парашками».

Погорел, как говорят, на выборах в Верховную Раду. Уж слишком возомнил себя местным «королём», которому всё позволено, и использовал своё служебное положение, средства станции для агитации за себя, любимого, в Черниговской области. Но народным избранником не стал — прокатили.

Был сторонником продолжения работы ЧАЭС, но особо не упирался.

При нем был сделан капитальный ремонт столовой на АБК-1. Куда и ходил регулярно обедать, стоял в очереди вместе со всеми. Последующие директора редко появлялись в столовой, всё больше в отдельном кабинете кушали.

Поменял всему персоналу спецодежду. Все, наконец-то, сняли телогрейки и ватники и одели специально сшитые костюмы с эмблемой станции. Отдельно для управленцев, для инженеров и отдельно для рабочих. Это было, прямо скажем, революционное решение.

Депутаты 4-го созыва Славутича предлагали удостоить С.К. Парашина звания «Почетный гражданин города Славутич», но мэр города Владимир Удовиченко сумел разубедить, мол, вы ж всего не знаете, не делайте этого, вам же стыдно потом будет, мол, я ему уже предлагал, но он сам отказался.

6. 1998-2002. Шестой — Толстоногов Виталий Константинович. Подвел станцию к закрытию и с помпой это сделал. Шоу устроили на всю страну.

Ликвидировал хорошо и отлаженно работавшее обособленное подразделение «Объект «Укрытие». Провёл первое, самое большое сокращение персонала ЧАЭС.

На служебной машине, возвращаясь с работы (любил сам порулить), в Зоне сбил лося.

Отличался умением махать шашкой, в смысле увольнять любого, не смотря на должность и заслуги. Была масса юридически неграмотных увольнений. На что говорил (не дословно, но смысл передаю верно): «Уволю с нарушением Закона 100 человек, 10, может быть, подадут в суд, один, может быть, восстановится, но остальные останутся за бортом».

После того как его сняли, а снимал с должности сам Кучма. Это круто. Летом 2002 года генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту нарушений в конце 2001 года бюджетного законодательства Украины (часть 2 статья 210) и злоупотребление служебным положением (часть 2 статья 364 Криминального кодекса Украины). То есть дело завели спустя полгода после увольнения. Надо заметить, что дело то спущено на тормозах.
При нем ЧАЭС перестала быть прибыльным предприятием и «села» на бюджет Украины.

7. 2002-2004. Седьмой — Неретин Юрий Александрович. Директор, назначенный Президентом. Это не менее круто, чем в случае с Толстоноговым. Сразу же после назначения приступил к расширению собственного коттеджа в виде двухэтажной капитальной пристройки. Отличался невнятностью речи.

Оперативники наверняка помнят открытое совещание с руководством ЧАЭС, на котором их практически смешали с дерьмом. От Неретина, бывшего оперативника (был начальником смены блока и станции), можно сказать, «своего», никто не ожидал такого грубого, вызывающего разговора.

В 2003 году без причин и оснований отсутствовал на работе 175 дней, по этому факту давал объяснения в министерстве. За «отличную» работу получил три выговора.

На трассе Чернигов – Киев сбил велосипедиста с летальным исходом. Без последствий для себя.

Козырял тем, что его назначил Президент.

Управление проектами SIP по преобразованию «Укрытия» в экологически безопасную систему сдал Западу. Так и написал в письме банку ЕБРР, что мол не способны мы убогие управлять этим процессом, просим взять всё на себя, и позвольте ликвидировать должность со-директора ГУП (группа управления проектом) с украинской стороны. Остался только западный со-директор, он же просто директор. Руководителями проектов поставили западных консультантов, а наши украинские специалисты у них в подмастерье.

Несколько раз висел на волоске, но в последний момент приказ о его снятии убирался в ящик. Однако всё же сняли. И Президент не помог, а скорее достал он Президента.

8. Июль 2004. Восьмым был блиц-директор, на бумаге. Такое возможно, видимо только у нас на Украине. В пятницу назначили, на выходных приказ отменили. По человечески можно только посочувствовать.

9. 2004-2005. Девятый – Смышляев Александр Евгеньевич. Повернулся к людям, как говорится, лицом. Начал принимать людей по личным вопросам раз в неделю в городе. Возродил информационную службу. Придавал этому не малое значение. Был публичен и открыт. Начал демонтаж оборудования в машзале станции. Покрасил станционный железнодорожный мост. Почистил изрядно потускневший барельеф стилизованного голубя на фасаде административного здания. Провел ремонт на 4-ом этаже того же административного корпуса.

Попытался ввести более жесткую политику с иностранными фирмами, работающими на реализации международных проектов.

Успел бы много чего хорошего сделать, но почему-то или кого-то не устроил там, на верху, и его сняли. Как сказал С.К. Парашин, «не вписался в вертикаль власти». Вернулся в Нетешин и победил на выборах мэра.

10. 2005-200?. Десятый — Грамоткин Игорь Иванович. О том, что он не надолго, стали говорить практически сразу после назначения. В первый месяц отметился тем, что убрал бюст Ленина В.И., что стоял перед главным входом на ЧАЭС со дня её основания. Вроде бы и Бог с ним с бюстом, но сделал это как-то тихонько, чтоб никто не помешал – вечером, когда все уехали домой. Уходили с работы – стоял, утром приехали – нет дедушки Ленина…

Отменил приём по личным вопросам работников ЧАЭС и жителей города.

Перераспределил часть своих функций на замов.

Приказом № 684 от 14 сентября 2006 года отменил результаты тендера на строительство «Укрытие-2». После чего последовали две передачи «Закрытая Зона» на 5 канале. В них изобличаются западные фирмы (участницы тендера) в коррупционых действиях.

Думали, ну всё, капец директору пришёл… ан нет. Грамоткин все еще остается на своем месте. Хотя слухи продолжают усилено ходить. Может там наверху просто выжидают? Если в ЕБРР скажут (не прямо конечно, а косвенно), что директор, отменивший юридически чистый тендер не сможет справиться с поставленной задачей (строительство «Укрытие-2») то скорее всего – снимут. Слишком большие инвестиции пообещал ЕБРР именно в энергетический комплекс (ведомство вице-премъера Клюева). То, что контракт с «Новоарка» будет подписан, как с победителем тендера практически никто не сомневается – цена вопроса, договорятся. Только какой директор от ЧАЭС будет его подписывать, а какой реализовывать – вопрос.

Стоит напомнить, что именно правительство Януковича утвердило концептуальный проект «Арка», именно на этот проект был объявлен и проведен тендер. Результаты этого тендера аннулировал нынешний директор ЧАЭС. Думайте сами. *)))

Однако не все так уж и плохо. Грамоткин первым после Неретина заговорил о возвращении управления SIP украинской стороне, восстановлении государственной вертикали управления всеми проектами в Зоне отчуждения и особенно на ЧАЭС.

При нём продолжаются стабилизационные мероприятия на объекте «Укрытие» и к концу ушедшего года успешно завершен самый сложный, дозозатратный и трудоемкий комплекс этих мероприятий по усилению Западной стены. При нем завершилась выгрузка отработанного ядерного топлива из 1 энергоблока , 2-ой уже без топлива. Началась выгрузка из реактора 3 блока. Освобождение блоков от топлива позволит еще больше сократить персонал – сэкономить бюджетные средства.

То есть есть и плюсы.

Потому не будем загадывать, будем работать, а время покажет, будет ли на ЧАЭС одинадцатый директор.

В заключении хочу ответить на возможно возникший вопрос: «А зачем эта статья? Для чего это перечисление директоров какой-то там ЧАЭС?»

Чернобыльская АЭС — не конфетная фабрика и не мукомольный комбинат (хотя и они достаточно сложны в своей эксплуатации). Это ядерно и радиационно опасный объект. На ЧАЭС и ее площадке реализуются международные проекты. Предстоит строительство грандиозного сооружения «Арка». Нигде в мире такой арки, с такими характеристиками (высота 107 м, ширина 253 м и длина фундамента 150 м) еще не строили, то есть опыта практически нет. Вернее он есть, но арки меньшего размера и не в радиационно опасных условиях, не на песчаных грунтах. И государство Украина в лице Президента, правительства, министерства, сначала топлива и энергетики, сейчас чрезвычайных ситуаций, с какой-то подозрительной легкостью относятся к частой смене руководства такого объекта. Может, это кому-то там выгодно? Смена директоров влечет за собой отсутствие ответственности. Говорят, что в мутной воде легче рыбку ловить. Только в этой мутной воде ЧАЭС может и утонуть.

Ежегодные смены структуры предприятия под благовидным предлогом улучшения управления процессом вывода из эксплуатации издергали персонал. Никто на станции (от директора до простого рабочего) не может быть уверен, что при следующей реорганизации его рабочее место не сократят или не переименуют, что может повлечь за собой несоответствие переименованой должности. Кстати очень удобный способ убирать не угодных, не удобных людей.

Может стоит остановиться и сделать паузу? Годика на три-четыре, лучше пять.

А если каждый новый директор не оправдывает возложенных кем-то на него надежд, то, может, стоит уже, как говорил Жванецкий, «…в консерватории что-то подправить»?

Автор/источник: Александр Купный
06 Сентябрь 2008

и там есть дополнение:

…Добавлю, что между Смышляевым и Грамоткиным был еще А.Д.Гора. В пятницу назначили, в понедельник сняли. Серьезно. Хотя смеху было… Вот такая у нас атомная промышленность…

Ошибка, ставшая уже мифом… АДГ был И.О., а и.о. за историю ЧАЭС было несколько (Сараев, Билык)

34 года назад произошла первая и самая крупная авария в истории атомной энергетики. Небольшой украинский город Припять, который в основном населяли работники Чернобыльской АЭС и их семьи, стал эпицентром катастрофы мирового масштаба. Кроме урона окружающей среде, событие изменило судьбы десятков тысяч человек.

О героях событий аварии на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986-го, рассказывает 5-tv.ru.

Валерий Легасов

Советский ученый и член Академии наук СССР Валерий Легасов сыграл одну из ведущих ролей в устранении аварии на ЧАЭС. Он одним из первых оказался на территории четвертого разрушенного блока и провел в эпицентре аварии четыре месяца, после которых получил дозу радиации 100 бэр. При таком показателе у облученного развивается лучевая болезнь.

Валерий Алексеевич был выдающимся химиком-неоргаником. Он родился 1 сентября 1936-го в Туле и в 1961-м окончил МХТИ имени Менделеева. Под его руководством создана школа химии благородных газов, также результатом его научной деятельности стало открытие эффекта Бартлетта. В 1984-м он стал первым заместителем директора института атомной энергии имени Курчатова. Через два года Легасов попал в Чернобыль, где начался закат не только его карьеры, но и жизни.

Валерий Легасов был одним из первых, кто отравился в эпицентр катастрофы и пролетел над «светящимся» реактором на вертолете без какой-либо личной защиты. Фото: РИА Новости / Александр Красавин

Сразу после аварии Легасова назначили членом правительственной комиссии по расследованию причин происшествия. Как рассказывала его дочь Инга, отец случайно попал в эту комиссию. В субботу 26 апреля Валерий Алексеевич вместе с академиком Анатолием Александровым был на заседании президиума Академии наук СССР. В тот момент раздался телефонный звонок и стало известно, что в срочном порядке требуется ученый для комиссии. Так как все заместители Александрова почему-то были недоступны, ехать пришлось Легасову. В тот же день он отправился в аэропорт «Внуково», где его посадили на правительственный самолет и доставили в Припять.

Именно благодаря Легасову 27 апреля 1986-го началась эвакуация города, а поврежденный реактор засыпали бором, доломитовой глиной и свинцом. Бор собирали по всему Советскому союзу. Всего на реактор сбросили с вертолетов более пяти тысяч тонн смеси этих природных материалов.

Легасов также предлагал правительству СССР создать оперативный штаб журналистов, чтобы освещать события и информировать население, но ему отказали. О взрыве ядерного реактора было практически ничего не известно до 28 апреля: ТАСС опубликовало официальную информацию спустя три дня после случившегося. К тому времени радиоактивное облако накрыло не только Украинскую ССР, но и дошло до других стран. Радиация добралась даже до Исландии.

Легасов предлагал создать оперативный штаб журналистов, чтобы информировать население и западную прессу, но ему отказали. СССР грозили многомиллионные судебные иски за ядерное облако над Европой и отсутствие какой-либо информации о причинах его появления. Фото: РИА Новости / Игорь Костин

Когда Припять стала городом-призраком, в нем остались только ликвидаторы аварии. Легасов и члены комиссии работали без средств личной защиты. Они не имели доступа к респираторам, йоду и чистой воде. По рассказам участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, они «очищались» водкой и спиртом. Валерий Алексеевич первый раз вернулся в Москву 5 мая с явными признаками лучевой болезни: он был изрядно похудевшим, облысевшим и имел так называемый «чернобыльский загар». Вскоре Легасов вернулся в Чернобыль для дальнейшей работы.

Через год Валерия Алексеевича отправили в Вену для участия на специальном совещании Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ). Ждали Горбачева, но приехал химик-неорганик. Он стал «адвокатом» СССР перед всем миром.

В течение пяти часов Легасов, невзирая на репутацию и реакцию правительства родной страны, рассказывал правду о катастрофе 26 апреля 1986-го.

Участие в ликвидации аварии на ЧАЭС заметно подкосило здоровье Валерия Легасова. В 1987-м он уже страдал лучевой болезнью четвертой степени. Фото: РИА Новости / Игорь Костин

Валерия Легасова убила не только травля и негативно отношения правительства к его персоне, но и проблемы со здоровьем, которые возникли в результате радиоактивного облучения. На момент его 50-летия в сентябре 1987-го у ученого уже была лучевая болезнь четвертой степени. Он страдал радиационным панкреатитом, в его крови были обнаружены миелоциты, был затронут костный мозг.

28 апреля 1988-го Валерий Алексеевич должен был озвучить правительству причину аварии на Чернобыльской АЭС. Но этого так и не случилось, так как 27 апреля ученого нашли мертвым в собственном кабинете.

Валерий Ходемчук

Оператор главных циркулярных насосов ЧАЭС стал первой жертвой апрельской трагедии. Валерий Ильич родился 24 марта 1951-го в Киевской области. В возрасте 22 лет начал работу на Чернобыльской АЭС в 1973-м.

Он пропал сразу после взрыва 26 апреля, а его тело так и не нашли. Известно, что после того, как Ходемчук отправился проверить циркулярные насосы из-за вибраций, его накрыла взрывная волна. Тело Валерия так и осталось под завалами станции. 

Тело Валерия Ходемчука навсегда останется под завалами Чернобыльской АЭС. Фото: Globallookpress.com / Collin Raddatz / Geisler-Fotopress

Валерий Ходемчук погиб, а его товарищи по смене, которые находились неподалеку от взрыва, получили настолько сильные ожоги, что одежду с их тел снимали вместе с кожей. Все, кто отправился на поиски Ходемчука, также получили большую дозу радиации. Валерий Ильич посмертно награжден правительственной наградой, а его памятная плита появилась рядом с захоронениями его товарищей на Митинском кладбище в Москве.

Людмила Игнатенко

Жизнь и судьба этой женщины стала известна после выхода сериала «Чернобыль» в 2019-м. Людмила стала олицетворением людей, жизнь которых разрушила авария на Чернобыльской АЭС, и самой известной «чернобыльской вдовой». Таких жен и матерей как она — тысячи, но именно ее история была экранизирована.

История Людмилы и Василия Игнатенко показана в мини-сериале «Чернобыль». Именно после его выхода о «чернобыльской вдове» заговорил весь мир. Фото: Youtube.com / BBC News — Русская служба

О Людмиле Игнатенко известно немного. Она родилась в Ивано-Франковской области и училась на повара в училище. Девушка попала в Припять в 17 лет, ее направили туда по распределению в кондитерский цех предприятия «Фабрика-кухня» примерно в 1979-м. Спустя год жизни в городе, она познакомилась с 20-летним пожарным Василием Игнатенко, который родился и вырос в Белоруссии. Пара поженилась в 1983-м, им дали квартиру в доме, построенным специально для пожарной части Припяти.

В роковой 1986-й Людмила забеременела. Это была ее вторая беременность от Василия, так как первая была неудачной. Ребенка молодая семья Игнатенко очень ждала, но их планам было не суждено сбыться.

В день аварии Василий взял отгул, но его пожарную часть срочно вызвали на работу посреди ночи. Домой он так и не вернулся, а Людмила увидела его только спустя несколько день в больнице в Москве. Фото: Youtube.com / BBC News — Русская служба

В день аварии Василий взял отгул, так как они собирались поехать в соседний город «на картошку». Выйти из дома пара планировала в четыре утра, но за несколько часов до этого произошла авария на станции, а Игнатенко вскоре вызвали на работу. Бригада Василия не была поставлена в известность, куда они направляются, поэтому пожарные не надели специальную защиту. Мужа Людмила так и не дождалась, а увидела его спустя несколько дней уже в Москве. Когда она прорвалась к нему в палату, врачи ее предупредили, что она может получить порцию облучения и больше не сможет иметь детей. Игнатенко промолчала о беременности.

Здоровье Василия ухудшалось с каждым днем, прогнозы были плохие. В сериале «Чернобыль» не было показано, что его пытались спасти и сделали пересадку костного мозга. Но операция не помогла и он умер спустя 11 дней в барокамере. Острая лучевая болезнь буквально не оставила от него следа.

Людмила Игнатенко не очень довольна, что о ней и ее муже сняли сериал. Авария на ЧАЭС и гибель Василия — личная и больная тема женщины. Фото: Youtube.com / BBC News — Русская служба

Хоронили Василия Игнатенко в цинковом гробу, как и всех его коллег. Через два месяца после похорон мужа, Людмила преждевременно родила дочь. У девочки был врожденный цирроз печени и она умерла в день своего рождения.

Эти события оставили отпечаток в жизни Людмилы навсегда. Она несколько лет приходила в себя после случившегося. Так как в квартиру в Припяти девушка уже вернуться не могла, государство выделило ей жилье в селе Троещина, которое находится недалеко от Киева. Вопреки прогнозам врачей, Людмила смогла выносить и родить сына уже от другого мужчины, но у мальчика была врожденная астма.

После выхода сериала «Чернобыль», Людмиле пришлось переехать из своей киевской квартиры в пригород к матери, так как ее преследовали журналисты. Фото: Youtube.com / BBC News — Русская служба

Одно из своих последних интервью Людмила Игнатенко дала русской службе BBC News в ноябре 2019-го. Она рассказала, что не очень довольна съемками сериала HBO и ее никто об этом не предупредил. Для женщины это личная трагедия, делиться которой со всем миром Людмила не хотела. Из-за внимания журналистов Игнатенко покинула свою квартиру в Киеве и сейчас живет с матерью в загородном доме.

Анатолий Дятлов

Дятлова принято считать антигероем Чернобыля, ведь он находился у пульта управления четвертого энергоблока 26 апреля 1986-го. Что произошло в ту ночь на ЧАЭС, точно не известно до сих пор, но во всем обвиняли именно его.

Анатолий Дятлов родился 3 марта 1931-го в Красноярском крае, а в 14 лет сбежал из дома. Известно, что он учился в норильском горно-металлургическом техникуме и подрабатывал электриком. В 50-е уже перебрался в Москву, поступив в Московский инженерно-физический институт (МИФИ), который окончил с отличием по специальности «Автоматика и электроника».

В момент аварии Анатолий Дятлов находился за пультом управления четвертого энергоблока. Фото: РИА Новости

До аварии на ЧАЭС Дятлов уже был знаком с радиационным облучением, которое получил работая на судостроительном заводе имени Ленинского комсомола в Комсомольске-на-Амуре. Там Анатолий Степанович руководил лабораторией, снаряджая атомные подводные лодки ядерными реакторами. Во время одного из инцидента, он получил дозу радиации равной 100 бэр. Дятлов передал радиацию одному из сыновей, в результате чего у мальчика развилась лейкемия и он умер в десятилетнем возрасте.

В 1973-м Анатолий Дятлов перевелся на работу в строящуюся тогда Чернобыльскую АЭС. Он стал третьим руководящим специалистом, который имел непосредственный опыт работы в ядерной отрасли.

Анатолия Дятлова (посередине) осудили на десять лет колонии общего режима за нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях. Фото: РИА Новости

Во время взрыва четвертого реактора 26 апреля 1986-го, он был под контролем Дятлова. Анатолий Степанович считал, что реактор был заглушен и отдал команду начать его охлаждение. Только к середине ночи (взрыв прогремел в 01.23) он понял, что четвертый реактор разрушен, хотя ему неоднократно об этом говорили другие инженеры. Дятлов проигнорировал это сообщения, а убедился в этом, когда увидел на территории станции куски графита.

Дятлов получил огромную дозу радиации — 500 бэр. Его доставили на лечение в Москву вместе с другими работникам ЧАЭС. После того, как Анатолий пошел на поправку, его признали одним из виновников катастрофы и осудили на десять лет колонии общего режима. Но он вышел спустя четыре года по состоянию здоровья и отправился лечиться в ожоговую клинику в Мюнхен. 13 декабря 1995-го умер от инфаркта в возрасте 64 лет.

Крупнейшая авария в истории ядерной энергетики СССР произошла в ночь на субботу 26 апреля 1986 года, взорвался четвертый энергоблок Чернобыльской атомной электростанции.

В атмосферу попали внушительные объемы изотопов йода-131, цезия-137, стронция-90, а также трансурановых элементов.

Один сотрудник станции погиб на месте, еще 30 — в последующие три месяца от последствий взрыва и лучевой болезни. Количество умерших от последствий радиоактивного загрязнения исчисляется тысячами, их подсчет ведут до сих пор.

Нет единого мнения и исчерпывающего ответа на вопрос, что же стало главной причиной трагедии. Однако картина произошедшего в целом ясна. Сошлись воедино сразу несколько обстоятельств — это было стечение факторов и ошибок операторов атомной электростанции и проектировщиков чернобыльского реактора РБМК-1000.

В этот день мы вспомним, как все было.

Испытания

В те дни на станции были запланированы испытания выбега ротора турбины. Это должно было помочь выяснить, сколько генератор четвертого энергоблока сможет проработать на инерционном ходу в случае отключения собственного электроснабжения.

За сутки до аварии

25 апреля, 03:47

Мощность реактора была снижена примерно до 50% (1600 МВт).

25 апреля, 14:00

В соответствии с программой была отключена система аварийного охлаждения реактора.

Однако дальнейшее снижение мощности было запрещено диспетчером Киевэнерго.

25 апреля, 23:10

Запрет был отменен диспетчером. По инструкции, которую подписал главный инженер АЭС Николай Фомин, испытания должны были пройти при тепловой мощности от 700 до 1000 мегаватт.

Мощность реактора была снижена до уровня, предусмотренного программой (около 700 МВт тепловых), а затем, по неустановленной причине, до 500 МВт.

26 апреля, 00:28

При переходе с системы локального автоматического регулирования на автоматический регулятор общей мощности оператор не смог удержать мощность реактора на заданном уровне, и она провалилась до 30 МВт.

Персонал принял решение о восстановлении мощности реактора, извлекая поглощающие стержни реактора, и через несколько минут добился ее роста, а в дальнейшем и стабилизации на уровне 160–200 МВт (тепловых).‍

26 апреля, 01:03

Датчик мощности реактора вновь показал требуемые 200 мегаватт. Заместитель главного инженера Анатолий Дятлов дал команду начать испытания. Из-за нарастания мощности реакции и невысокого расхода воды тепловыделяющие элементы в нижней части реактора начинают перегреваться.

26 апреля, 01:23:04

Началась активная фаза испытаний. Клапан подачи пара на турбогенератор перекрыт, турбина замедляется, включены два резервных насоса, которые будут гонять воду на энергии выбега турбины до подключения резервных дизель-генераторов.

Циркуляция воды снижена, она поступает в реактор уже почти кипящей, выход пара перекрыт. По сути, активная зона реактора превратилась в гигантскую скороварку. Одновременно от перегрева некоторые твэлы расплавились и прожгли стенки топливных сборок, пар под давлением 70 атмосфер ворвался в топливные каналы.

26 апреля, 01:23:39

Зарегистрирован сигнал аварийной защиты АЗ-5 от нажатия кнопки на пульте оператора. Поглощающие стержни начали движение в активную зону, однако вследствие их неправильной конструкции и низкого оперативного запаса реактивности реактор не был заглушен, а, наоборот, начал разгоняться.

В следующие несколько секунд зарегистрированы различные сигналы, свидетельствующие об очень быстром росте мощности, затем регистрирующие системы вышли из строя.

Взрыв

26 апреля, 01:23:47

Верхнюю плиту реактора весом 2,5 тыс. т подкинуло. Она пробила потолок реакторного зала. Реактор полностью разрушен, в дыру вырвался поток радиоактивной лавы.

26 апреля, 01:23

На пульт дежурного ВПЧ-2 по охране ЧАЭС поступил сигнал о возгорании. К станции выехали три отделения пожарной части. Из Припяти на помощь выехал караул 6-й городской пожарной части, позднее было вызвано подкрепление из Киева. Пожарные работали в обычных средствах защиты, о высоком уровне радиации им сообщили только в 3:30.

26 апреля, 04 — 06:00

Пожар был локализован к 4 часам и потушен к 6 утра.

Всего в тушении пожара принимали участие 69 человек личного состава и 14 единиц техники.

Утро 26 апреля

Масштаб трагедии осознали не сразу. В первые часы были уверены, что реактор уцелел, и некоторое время даже пытались его охладить. Дозиметры, которые были в наличии, «зашкаливали» — определить реальный уровень радиации было невозможно.

Радиационный фон в МСЧ-126 был запредельно высок, и, чтобы хоть как-то его снизить, медперсонал перенес всю одежду пожарных в подвал медсанчасти.

У прибывших на помощь пожарных из средств защиты были только брезентовые робы, рукавицы и каски. Спасатели боролись с огнем до утра.

В тот же день первую группу пострадавших из 28 человек отправили самолетом в Москву, в 6-ю радиологическую больницу.

Было подтверждено 134 случая острой лучевой болезни среди людей, выполнявших аварийные работы на четвертом блоке. Во многих случаях лучевая болезнь осложнялась лучевыми ожогами кожи, вызванными β-излучением. Из этого числа людей в течение 1986 года умерли 28 человек от лучевой болезни.

То, что реактор разрушен, стало ясно только к 10 утра. Уже через час в Москве была создана правительственная комиссия, которая должна была разработать оперативные мероприятия по локализации катастрофы, проанализировать причины аварии и защитить население от радиации.

Утро 27 апреля

В 3 км от Чернобыльской АЭС находился город Припять. К слову, он был единственным советским городом, где была своевременно проведена спасительная йодная профилактика. Город мыли, людям раздавали таблетки йодистого калия.

Однако его жителям сообщили об эвакуации по радио только через 36 часов после аварии, днем 27 апреля.

Автобусы подали к домам в Припяти. К тому времени в городе фонило так, что невидимые лучи радиации вспышками запечатлелись на кинокадрах.

Эвакуация почти 50 тыс. жителей заняла неделю.

Работы по локализации начались также в этот день. Военные с вертолетов засыпали раскуроченный реактор смесью песка, свинца и доломита, надеясь таким образом погасить интенсивность выбросов.

Под реактором работали шахтеры — заливали железобетонную «подушку», чтобы не допустить попадание реакторного топлива в грунтовые воды.

В последующие дни эвакуировали населенные пункты в радиусе 30 км от взрыва.

Запрещалось брать с собой вещи, детские игрушки, многие были эвакуированы в домашней одежде. Чтобы не создовать панику, сообщалось, что эвакуированные вернутся домой через три дня. Домашних животных с собой брать не разрешали.

28 апреля

21:00

Советские СМИ распространили первое сообщение. о катастрофе. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев выступил по телевидению.

В этот же день министр энергетики Швеции созвал срочную пресс-конференцию, где рассказал о резком росте уровня радиации и заявил, что источник радиоактивного загрязнения находится на востоке, предположительно, в Советском Союзе. Тем же вечером в программе «Время» было зачитано сообщение ТАСС, но слова «авария» и «необходимые защитные меры» в нем так и не прозвучали.

Из официального сообщения ТАСС:

На Чернобыльской атомной электростанции произошел несчастный случай. Один из реакторов получил повреждение. Принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. Пострадавшим оказана необходимая помощь. Создана правительственная комиссия для расследования происшедшего.

На самой станции также шли работы по ликвидации последствий. Первым делом предстояло собрать радиоактивный графит, который в больших количествах скопился на крышах турбинного зала и третьего энергоблока. Предполагалось, что эту работу будут делать роботы, но они застревали в завалах. К тому же электроника не выдерживала таких высоких доз радиации, ломалась.

В итоге собирать графит пришлось военным.

Полагалось два выхода на крышу. На самой кровле работали всего 45 секунд. По секундомеру. Боец переодевался в защитный костюм, ему указывали: вон кусок графита лежит. Крыша, как футбольное поле. По двое-трое с лопатами должны были пробежать до графита за 15 секунд, подхватить его на лопату и за следующие 15 секунд донести до края крыши, где стоял огромный контейнер радиоактивных отходов. Сбросить смертоносный груз, и бегом обратно – еще 15 секунд.

Из воспоминаний ликвидатора, опубликованных в одной из российских газет к 25-летию годовщины аварии на ЧАЭС.

Обломки реактора изолировали к ноябрю, когда над разрушенным энергоблоком возвели защитный саркофаг. К декабрю три уцелевших блока станции возобновили работу.

Виновными в аварии признали руководство и ряд сотрудников станции, а также инспектора Госатомтехнадзора СССР. Директор станции, главный инженер и его заместитель получили 10 лет – это максимальные тюремные сроки, предусмотренные соответствующей статьей украинского УК.

Часть обнародованных секретных документов об аварии на ЧАЭС

Служба безопасности Украины в 2021 году, по случаю 35-й годовщины катастрофы на ЧАЭС, обнародовала часть секретных документов из своих архивов, среди них — самый первый доклад о взрыве от директора ЧАЭС Виктора Брюханова и переговоры операторов станции в момент аварии.

Кроме того, в документах есть свидетельства того, что аварии на ЧАЭС случались и до 26 апреля 1986 года.

«В 1982 году на 1 энергоблоке произошел значительный выброс радиоактивных веществ. Но доклад КГБ об этом заканчивается привычным «приняты меры для недопущения панических и провокационных слухов». В 1984 году аварийные ситуации были на 3 и 4 энергоблоках», — говорится в сообщении.

Отмечается, что в 1983 году советское руководство получило информацию, что ЧАЭС «является одной из самых опасных атомных станций в СССР из-за отсутствия средств безопасности».

«В случае аварии радиоактивность оценивалась в 60 раз выше, чем при взрывах атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки», — информируют в спецслужбе.

Отмечается, что 8 июля 1986 года появилась директива, которая засекречивала все детали аварии на ЧАЭС: ее причины, характер разрушений, состав смеси, выброшенной в воздух при взрыве, радиационную обстановку, масштабы работ по ликвидации, заболеваемость и другие.

Последствия

Последствия аварии на Чернобыльской АЭС, произошедшей 26 апреля 1986 года, затронули многие страны, но больше всего пострадала Беларусь. Для нас катастрофа на ЧАЭС стала тяжелейшим национальным экологическим бедствием.

Прощание (перед эвакуацией скота), декабрь, 1986 года

Вот лишь несколько цифр: 23% белорусских земель оказались заражены радионуклидами. Из оборота было выведено 265 тыс. га сельскохозяйственных земель. Суммарный ущерб, нанесенный Беларуси, составил $235 млрд. Последствия аварии оказали огромную стрессовую нагрузку на все население страны.

Так, Беларусь оказалась наиболее пострадавшей республикой. Именно здесь осело до 70% всех радионуклидов.

В апреле 1990 года Верховным Советом СССР была утверждена Государственная союзно-республиканская программа неотложных мер по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Однако после распада Советского Союза наша страна была вынуждена самостоятельно решать весь комплекс чернобыльских проблем.

В 1991 году был образован Государственный комитет Республики Беларусь по проблемам последствий катастрофы. Он был создан для координации усилий всех заинтересованных сторон и консолидации ресурсов по преодолению последствий катастрофы в Беларуси.

В 1994 году Госкомчернобыль был реорганизован в Министерство по чрезвычайным ситуациям и защите населения от последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. С 1999 года Комитет по проблемам последствий катастрофы находится в ведении Совета Министров Республики Беларусь, но, как и прежде, является органом государственного управления.

17 декабря 2003 года Генассамблея ООН поддержала решение Совета глав государств СНГ о провозглашении 26 апреля Международным днем памяти жертв радиационных аварий и катастроф, а также призвала все государства-члены ООН отмечать этот Международный день и проводить в его рамках соответствующие мероприятия.

Память о тех страшных днях, свидетелями и участниками которых стали тысячи людей, будет жить вечно в наших сердцах.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!

Categories:

• Энергетика
• Происшествия
• Cancel

Виктор Брюханов: как наказали директора Чернобыльской АЭС за катастрофу?

Катастрофа на ЧАЭС повлекла за собой выброс огромного количества радиоактивных веществ в окружающую атмосферу. За последствия трагедии пришлось отвечать в том числе и директору станции Виктору Брюханову. Его приговорили к 10 годам лишения свободы. Несмотря на то, что он тоже получил немалую дозу радиации, ему удалось выжить.

От рядового машиниста до директора АЭС

Виктора Брюханова можно смело назвать человеком, который смог подняться с самой низшей ступени карьерной лестницы до самой высокой. По крайней мере, высокой – в своей отрасли. Уроженец Ташкента, он окончил местный политехнический вуз и несколько лет отработал в родной Узбекской ССР. На тепловой электростанции в городе Ангрене Брюханов прошёл весь путь: от рядового машиниста питательных насосов до начальника турбинного цеха. Потом ценного специалиста пригласили на Славянскую ТЭС, что в Донецкой области. Там Брюханов дослужился до заместителя главного инженера.

А в апреле 1970 года Виктор Петрович занял должность директора Чернобыльской атомной электростанции. Но и на новом, высоком, посту Брюханов сумел себя проявить. Как утверждает Виталий Скляров, автор документальной повести «Завтра был Чернобыль», Виктор Брюханов очень гордился своим трудом и неоднократно был отмечен всевозможными правительственными наградами. Кроме того, Брюханов не раз избирался депутатом.

Суд на месте преступления

Как известно, суд над обвиняемыми проходил в самом Чернобыле, так сказать, на месте преступления, в здании Дома культуры. На скамье подсудимых оказались шестеро человек: главный инженер Чернобыльской АЭС Николай Фомин, его заместитель Анатолий Дятлов, начальник смены Борис Рогожкин, начальник реакторного цеха Александр Коваленко, инспектор Госатомэнергонадзора Юрий Лаушкин и директор станции Виктор Брюханов. Все они обвинялись по статье 220 Уголовного кодекса СССР, то есть в незаконном обращении с ядерными материалами.

Несмотря на то, что Брюханов в процессе одного из заседаний заявил о том, что ни о каких испытаниях, во время которых и произошёл взрыв, он не знал, многие называют директора обычным «стрелочником». Так считает и Светлана Алексиевич, автор нашумевшей книги «Чернобыльская молитва». Впрочем, этот вопрос, как справедливо заметили авторы издания «От «Титаника» до «Зимней вишни» Д. В. Мун, В. В. Попета и П. Е. Смолков, до сих пор является дискуссионным.

Заключение и освобождение

Как бы то ни было, трое из перечисленных выше фигурантов дела, и в том числе и Виктор Брюханов, были приговорены к 10-летним срокам заключения. Отбывать наказание Брюханов отправился в исправительно-трудовую колонию общего режима, располагавшуюся в Луганской области. Экс-директор Чернобыльской АЭС оказался в рядах тех немногих, кому посчастливилось выжить после трагедии. Как утверждает автор книги «Почему это случилось? Техногенные катастрофы в России» Александр Беззубцев-Кондаков, Брюханов отсидел только половину срока: он вышел на свободу условно-досрочно в сентябре 1991 года. В колонии Брюханов работал по специальности – в местной котельной.

По данным той же Алексиевич, некоторое время после освобождения Виктор Брюханов трудился обычным клерком в одной из киевских фирм. Однако ему пришлось уволиться: всё чаще стало подводить здоровье. Брюханов перенёс инсульт и фактически потерял зрение. Теперь 85-летний Виктор Петрович, инвалид второй группы, практически не выходит из своего дома, находящемся в городском районе Киева – Троещина.
источник

«На нас столько наговорили, что создаётся впечатление, что мы инструкции изучали только для того, чтобы знать — и делать наоборот».

В сериале «Чернобыль» Анатолий Степанович Дятлов, заместитель главного инженера ЧАЭС, показан отвратительным начальником, чья поразительная халатность в итоге привела к взрыву реактора. Теперь Дятлов один из самых ненавистных персонажей, а его цитаты из сериала, в которых он отрицает катастрофу, превратились в мемы.

Но насколько получившийся довольно злодейский образ совпадает с реальностью? Мы изучили биографию Дятлова и множество документов вроде доклада МАГАТЭ и материалов суда, чтобы это выяснить.

Также мы использовали книгу самого Анатолия Дятлова «Чернобыль. Как это было» и книгу «Чернобыльская тетрадь» Григория Медведева, участвовавшего в проектировании и строительстве ЧАЭС. Получаются две противоборствующие точки зрения, но именно эти две книги — главные источники информации по теме.

Жизнь до катастрофы

О юности Анатолия Дятлова известно немного. Он родился в небольшом селе Атаманово и рос в простой семье домохозяйки и сторожа бакенов, что заработал инвалидность во время Первой мировой. Дятлов проучился семь классов и пошёл в Норильский техникум горной металлургии на электротехническое отделение, которое закончил с красным дипломом. Спустя три года работы на местном предприятии он отправился в МИФИ, где получил квалификацию инженера-физика по специальности «автоматика и электроника».

После этого Анатолия Дятлова по распределению отправили работать в судостроительный завод имени Ленинского комсомола в городе Комсомольск-на-Амуре. В 1973 году по семейным обстоятельствам его перевели в строящуюся Чернобыльскую АЭС, хотя он был скорее физиком-теоретиком и никогда не работал ранее с АЭС. За тринадцать лет работы на ней Дятлов дослужился до заместителя главного инженера станции по эксплуатации и заработал две награды: Знак почёта и орден Трудового красного знамени.

Судя по материалам суда над Дятловым и словам персонала из книги «Чернобыльская тетрадь», на посту заместителя главного инженера он проявлял тяжёлый характер, самодеятельность и медлительность. Судя по показаниям, он был несправедливым начальником: несмотря ни на что продвинул на роли физиков-управленцев своих знакомых с Дальнего Востока, наказывал за любую критику, устраивал нервозную обстановку на станции и орал на оперативную смену АЭС. За это многие подчинённые его не уважали — а то и побаивались.

В целом, это походит на характер того Дятлова, что мы видим в сериале.

Однако же сам Дятлов в своей книге «Чернобыль. Как это было» считал всё это наговором: после суда все начали считать его чуть ли не главным виновником катастрофы. По его словам, он был хоть и строгим начальником, но справедливым и компетентным, да к тому же всегда действовал строго по инструкциям. Тех же взглядов придерживались и те, с кем Дятлов был знаком ещё по работе в Комсомольске-на-Амуре.

«Это крах, предельная катастрофа»

На 5 апреля 1986 года были намечены плановые работы по предупредительному ремонту четвёртого энергоблока ЧАЭС. Во время подобных работ обычно проводятся различные эксперименты над оборудованием. В тот раз предполагалось проведение выбега ротора турбогенератора, по которому кинетическая энергия турбогенератора, в случае его отключения, должна была обеспечить энергией насосы для охлаждения реактора. На ЧАЭС уже трижды пробовали проводить такое испытание — но каждый раз по различным причинам эксперименты оканчивались неудачей.

Партия требовала обязательно провести эти испытания перед праздником Первого мая — ни начальник станции, ни главный инженер, ни его заместитель и думать не смели сопротивляться такому приказу сверху.

По утверждённому инженером Фоминым плану уже были отключены системы аварийного охлаждения реактора и снижена мощность реактора на пятьдесят процентов — когда раздался звонок от диспетчера Киевэнерго, запретившего дальнейшее уменьшение мощности до 26 апреля. В таком режиме реактор РБМК (Реактор большой мощности канальный) проработал до 23:10, когда диспетчер разрешил дальнейшее снижение мощности.

Как написано в книге Дятлова «Чернобыль. Как это было», ночная смена ещё двадцать пятого апреля достаточно ознакомилась с материалами предстоящих испытаний и была полностью готова к, в общем-то, довольно ординарному эксперименту.

Дальше всё шло примерно также, как было показано в сериале.

При переходе с системы локального автоматического регулирования на автоматический регулятор общей мощности оператор не сумел удержать мощность реактора на семисот мегаватт — и она упала почти что до нуля. А чтобы поднять мощность, вынули почти все стержни управления, тормозящие реакцию, и перестали качать на реактор воду. Накопившаяся в результате этого реактивность уничтожила появившийся за двенадцать часов ксенон, тормозивший ядерную реакцию.

Мощность реактора начала беспрерывно увеличиваться сверх всякой меры.

26 апреля 1986 года, 1:23:38. Акимов, понимая, что что-то идёт не так, сказал Топтунову, старшему инженеру управления реактором, включить кнопку аварийной остановки реактора, чтобы вообще прекратить атомную реакцию в реакторе. Автоматические системы отключения реактора уже давно были отключены вручную.

26 апреля 1986 года, с 1:23:44 по 1:23:47 произошло два мощных взрыва, разрушивших четвёртый энергоблок. В блочном щите управления, где собралось всё руководство смены, никто не понимал, что делать в такой ситуации.

По выработанной годами привычке Дятлов приказал пустить на реактор воду, чтобы охладить его — хотя четвёртый энергоблок уже разворотило взрывом. Чуть погодя Дятлов лично убедился в том, что произошёл взрыв.

Единственное решение, которое Дятлов считал неправильным — что он в шоковом состоянии сразу же после взрыва послал двух сотрудников ЧАЭС опускать стержни вручную, чтобы охладить реактор. Когда Дятлов опомнился, он не успел их догнать и вернуть обратно.

Хотя довольно странно, что Дятлов в своей книге забывает о том, что вызвал подмену для Акимова и подверг сильному радиационному заражению ещё одну смену.

Начальник станции Брюханов вызвал Дятлова к себе в бункер гражданской обороны. Там он молча посмотрел на диаграммы, где были показаны странные показания управляющих стержней, и выслушал сообщение заместителя главного инженера о том, что разрушен четвёртый блок.

Затем Дятлова начало непрерывно тошнить, из-за чего его увезли на скорой. Вскоре Дятлова перевезли в московскую больницу.

На поведение Дятлова 26 апреля 1986 года есть и иная точка зрения, которая, видимо, и сформировала его образ в сериале «Чернобыль». В «Чернобыльской тетради» говорится о том, что он беспрестанно срывался на подчинённых, не давал им ознакомиться со сменными заданиями и с программами испытаний, матерился и отказывался признавать возможность взрыва четвёртого реактора.

Суд и причины аварии

После катастрофы на Чернобыльской АЭС Анатолий Дятлов промучился полгода с незаживающими ранами на ногах из-за лучевой болезни, развившейся после полученных 390 бэр — биологических эквивалентов рентгена. Из больницы Дятлова выпустили в ноябре 1986-го со второй категорией инвалидности. Дома он вновь учился ходить.

Но уже в декабре того же года Дятлова арестовали и поместили в СИЗО, где его допрашивали по шесть-восемь часов в день, хотя медики заявляли, что Дятлова, в силу его тяжёлого состояния, можно допрашивать только два часа, как говорилось в книге «Чернобыль. Как это было». Так в допросах прошли три месяца.

7 июля 1987 года Дятлова, как и ещё пятерых подозреваемых в аварии на ЧАЭС (директора ЧАЭС Брюханова, главного инженера Фомина, начальника реакторного цеха Коваленко, начальника смены Рогожкина и инспектора Госатомэнергонадзора Лаушкина) привезли в ДК Чернобыля для суда.

Также фигурантами уголовного дела должны были сделать троих операторов станции: начальника смены 4-го блока Александра Акимова, старшего инженера управления реактором Леонида Топтунова и начальника смены реакторного цеха Валерия Перевозченко. Но они умерли спустя пару недель после чернобыльской катастрофы из-за огромных доз радиации.

Странности суда начались уже с того, что в состав судебно-технической экспертизы, на решение которой опиралась сторона обвинения, входили люди, создавшие реактор — но там не было представителей организации, эксплуатировавшей его.

Всех шестерых подсудимых обвиняли по трём статьям: 167 УК УССР (халатность), 165 УК УССР (злоупотребление властью или служебным положением) и 220 УК УССР (нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях и во взрывоопасных цехах). Несмотря на замечания Дятлова, других подсудимых и свидетелей, что до сего момента никто в СССР никогда не причислял АЭС к взрывоопасным объектам, прокурор заявил, что в этом суде руководствуются не привычным для всех регламентом, а решением Пленума Верховного суда СССР.

Дятлов раскаивался в том, что на ЧАЭС под его руководством произошла такая страшная катастрофа — но признавал только частичную вину в случившемся.

Он соглашался с тем, что под его руководством расход воды двумя-тремя главными циркулярными насосами превышал семь тысяч кубометров в час, из-за чего началось чрезвычайное парообразование, перегревшее и разрушившее топливные элементы. Дятлов признавал, что после провала не повысил мощность до семисот мегаватт и оставил меньше пятнадцати управляющих стержней, что сделало реактор слишком нестабильным. Также он говорил, что нажал кнопку аварийного отключения слишком рано.

Ещё Дятлов заявлял, что в момент предельного падения мощности реактора он выходил ненадолго в туалет и не был у блочного щита управления, иначе бы он сразу же прекратил эксперимент. Но свидетели утверждали, что за время экспериментальной программы Дятлов вообще ни разу не отходил от щита управления, и что у Дятлова поразительная память, он должен был всё помнить.

В итоге Анатолий Дятлов указывал на то, что персонал станции в тот день совершил только одно серьёзное отклонение от инструкций — снижение показателя оперативного запаса реактивности до нерегламентированного уровня. Однако никто из учёных раньше и не говорил, что это может привести к таким последствиям. Кроме того, по его словам, автоматическая защита реактора попросту не была рассчитана на такие ситуации, отчего от неё в любом случае не было бы никакой пользы. К тому же, взрыв случился сразу же после срабатывания аварийной защиты — что было никем не предусмотрено.

Несмотря на то, что эксперты говорили, что «на случившуюся аварию ни одна АЭС не рассчитана», а конструкторы так и не дали обоснования полной безопасности использования реактора при исполнения всех инструкций, суд оставался непреклонным: в случившемся виноват персонал станции.

В итоге суд постановил: реактор взорвался из-за большого положительного парового эффекта — в появлении которого виноват исключительно персонал станции. Хотя были некоторые оговорки о некотором несовершенстве конструкции реактора РБМК и недостатках автоматической защиты — но эти причины признали пренебрежительно незначительными на фоне действий персонала станции, стремившихся провести эксперимент любой ценой.

«Реактор не взрывоопасен при правильном использовании» — так писали научные руководители разработки реактора РБМК А.П. Александров, главный конструктор реактора РБМК Доллежаль и другие сотрудники Курчатовского института. Эту же версию представил академик Легасов в Вене для МАГАТЭ — Международного агентства по атомной энергии.

Легасова на суде, как и Щербины, на самом деле не было.

Дятлова признали виновным по всем трём статьям и посадили на десять лет, несмотря на тяжелейшие последствия от лучевой болезни.

Но ещё в 1986 году различные эксперты говорили, что ключевая причина аварии на ЧАЭС кроется в недостатках конструкции самого реактора РБМК.

Даже на заседании Политбюро спустя пару месяцев после аварии активно шли разговоры о том, что катастрофа с такой конструкцией реактора была попросту неизбежна. Однако вскоре материалы этого собрания засекретили, а советское руководство отказалось признавать свою вину в том, что допустило работы на столь опасном оборудовании.

Только в 1993 году МАГАТЭ после дополнительного расследования Госатомнадзорома выпустила обновлённую версию доклада о причинах чернобыльской катастрофы. Нисколько не снимая ответственности за случившееся с сотрудников ЧАЭС, они писали, что основными причинами аварии были ошибки проектирования реактора. Одними из них были такие конструктивные дефекты стержней системы управления и защиты, как графитовые наконечники, что не замедлили цепную реакцию, а, наоборот, разогнали её до такой степени, что случился взрыв.

Также в отчёте теперь говорилось, что авария частично случилась от того, что у сотрудников станции не было достоверных инструкций по эксплуатации станции. Никто из работников ЧАЭС в тот день попросту не знал, что реактор РБМК вообще может взорваться от их действий.

Кроме того, выяснилось, что, по сути, из-за тех же проблем в 1975 году произошла незначительная авария на первом блоке Ленинградской АЭС из-за разрыва технологического канала — после чего были предприняты все те меры безопасности, что так были нужны ЧАЭС, хотя в 1982-м на ней была схожая авария. В 1975-м на ЛАЭС снизили паровой эффект реакторов РБМК, изменили конструкцию стержней СУЗ и создали быстродействующую систему автоматической защиты — всё это гарантированно предотвратило бы чернобыльскую катастрофу.

Те же самые меры безопасности планировали провести и в Чернобыле — но вялая переписка между создателями чернобыльского реактора РБМК, научным руководителем А.П. Александровым и главным конструктором Н.А. Доллежалем, об устранении этих недопустимых просчётов в конструкции затянулась и так ни к чему и не привела.

Сам Анатолий Дятлов утверждал, что из-за ошибок проектирования реактора ЧАЭС не может идти и речи о том, чтобы хоть сколько-то обвинять персонал станции в чернобыльской аварии. Он говорил, что возможно они нарушили регламент, поднимая мощность после её провала, но по всем правилам они не могли получить такую катастрофу — по инструкциям, аварийная защита попросту не допустила бы каких-либо значительных проблем.

Ссылаясь на Госпроматомнадзор, Дятлов пишет, что конструкторы нарушили тридцать два пункта «Правил безопасного устройства и эксплуатации АЭС», а к взрыву могли бы привести как минимум десять различных причин, не считая диверсию. И как к этому должны были подготовиться работники ЧАЭС, если им никто не говорил о таких проблемах реактора? К тому же, как говорил Дятлов, взрыв реактора никак не был связан с экспериментом — аварийная защита могла взорвать реактор во многих других случаях.

А работников, по его словам, судили из-за того, что Советский Союз не мог выставить себя виновным в катастрофе — а потому свалил всю вину на сотрудников ЧАЭС, работавших, как выяснилось, на оборудовании, не соответствующем никаким нормам.

После суда

Несмотря на прогрессирующую лучевую болезнь, Анатолий Дятлов отбывал наказание по всей строгости закона сначала в Лукьяновской тюрьме Киева, а потом и в колонии в Полтавской области.

Благодаря ходатайству сначала Андрея Сахарова, а после смерти академика — его вдовы Елены Боннэр и других учёных, Дятлова в 1990 году освободили.

Хотя Дятлов прошёл лечение в Мюнхене, он постоянно мучался от последствии радиоактивного заражения и умер в 1995 году от сердечной недостаточности, вызванной лучевой болезнью.

Дятлов всячески добивался того, чтобы сотрудников станции, работавших в тот день на ЧАЭС, перестали винить в аварии, и люди обратили внимание на тех, кто допустил эксплуатацию оборудования, что ни в коей мере не отвечало стандартам безопасности. По его словам, это были: «А.П. Александров, академик И.А. Доллежаль — руководители всех работ по реакторам РБМК, член-корреспондент И.Я. Емельянов — руководитель работ по СУЗ реактора и главный государственный инспектор по ядерной безопасности СССР Н.И. Козлов; последний признал реактор РБМК ядернобезопасным, хорошо зная, что это не так».

Советское руководство некоторое время заявляло, что будет заведено ещё три уголовных дела: над конструкторами, делавшими реактор ЧАЭС, над теми, кто плохо справился с эвакуацией, и над сотрудниками Минэнерго, отвечавшими за безопасность. Некоторое время в 1987-м действительно проходило расследование — но его быстро замяли. В 1990-м дело попытались возобновить — но безуспешно. После развала СССР никто этими делами уже не занимался.

Больше судов по делу аварии на ЧАЭС не было.

Академик Александров сразу же после чернобыльской катастрофы ушёл с должности президента Академии наук, но продолжил работать в Курчатовском институте и до самой смерти в 1994-м винил во всём случившимся сотрудников ЧАЭС.

Конструктор Доллежаль через некоторое время после аварии на ЧАЭС ушёл на пенсию. В 90-х он начал признавать допущенные им небольшие нарушения в конструкции реактора. В 1999-м его наградили орденом «За заслуги перед отечеством». Он умер в возрасте ста одного года в 2000-м.

В министерствах наказали только тех, кто был не согласен с официальной позицией руководства СССР по поводу катастрофы. Так, например, был уволен заместитель министра энергетики Г.А. Шашарин.

Можно по-всякому относиться к Анатолию Дятлову: можно считать его начальником-деспотом, что допустил преступную халатность, а можно считать жертвой обстоятельств — источники в показаниях расходятся и порой прямо потиворечат друг другу.

Но нужно помнить, что в любом случае в катастрофе виноват не только он и другие осуждённые, но и многие десятки конструкторов реактора РБМК и представителей руководства атомными электростанциями, больше десяти лет закрывавших глаза на громадное число нарушений на ЧАЭС.