академик Андрей Анатольевич Зализняк
«Наука и жизнь» №12, 2008
Текст лекции публикуется в сокращенном, журнальном варианте.
Полную видеозапись лекции можно посмотреть на сайте Math-Net.ru. Очень рекомендуем.
Археологические раскопки в древнем Новгороде, которые ведутся уже много лет под руководством академика В. Л. Янина (об этом в журнале начиная с 1964 года написано немало), приносят всё новые и новые открытия, касающиеся уклада жизни наших предков, того, какими были некогда взаимоотношения между людьми, и, конечно, вопросов лингвистики (см. «Наука и жизнь» № 3, 2006 г.). И каждую осень вот уже более двадцати лет в МГУ с публичной лекцией выступает известный лингвист А. А. Зализняк, специалист в области современной и исторической грамматики русского языка, сравнительного и общего языкознания, главный научный сотрудник Института славяноведения РАН, преподаватель филологического факультета МГУ. Свою ставшую традиционной лекцию он посвящает расшифровке берестяных грамот, найденных в новом сезоне. Слушатели — а это не только студенты и аспиранты-лингвисты, но и научные сотрудники других кафедр, и просто все, кому интересно заглянуть в далекое прошлое, — становятся участниками захватывающе интересного процесса: не отвергая предлагаемые из зала варианты расшифровки, Андрей Анатольевич вместе с аудиторией разбирает, почему нельзя принять ту или иную трактовку, и подводит присутствующих к верному ответу. Приглашаем читателей журнала вместе со слушателями лекции пройти этот путь.
В нынешнем археологическом сезоне в Новгороде найдено 12 берестяных грамот. Мы можем позволить себе разобрать не все, а избранные грамоты, что уже само по себе признак некоторого изобилия. Будем двигаться от малых грамот к большим.
Грамота № 973 (последняя в данном сезоне), найденная на Борисоглебском раскопе (XIII век), представляет собой неплохую задачу. Голландский славист Виллем Вермеер сформулировал следующий принцип: если от грамоты осталось девять букв, то как минимум одно слово должно выявиться. Так бывает не всегда, но его предположение, как показывает жизнь, работает. В грамоте № 973 ровно девять букв:
При этом перед нами не обрывок, а законченный текст. Документ явно дошел до нас полностью: тщательное обследование бересты показало, что ни в одну из четырех сторон дальше текст не шел.
Экспедиционные шутники предложили считать Ге сокращением от имени Геня; тогда достаточно предположить, что третья буква от конца — описка вместо и, и мы получим… владельческую надпись Евгения Онегина: Ге. Онегине.
Но если серьезно, то начальное геон нельзя отделить от древнерусского геона ‘геенна, ад, преисподняя’. Это закономерное русское соответствие греческому слову géenna с заменой е в начале слога на о — такой же, как в Ольга из Helga, Олёна из Elena и т. п. Что же следует из такого предположения?
Напрашивается хорошо известное сочетание ‘гееннский огонь’: всякий, кто имел дело со старыми текстами, встречал устойчивое древнерусское сочетание геоньскъ огнь (или с обратным порядком слов). В нашей грамоте усмотреть слово геоньскъ невозможно, но вместо него могло стоять притяжательное прилагательное геонь (‘гееннин, принадлежащий геенне’), записанное как геоне, с заменой ь на е. Это слово прямо не засвидетельствовано, но в пользу его реальности говорит то, что существует притяжательное прилагательное адовъ от близкого по значению слова адъ (и ад, и геенна часто изображаются в старых текстах как одушевленные сущности).
Пусть мы истолковали отрезок геоне. Но что такое остающееся гоне?
Из зала: Это огне (= огнь в силу замены ь на е) со случайной перестановкой букв г и о.
А.З.: Перестановка гласной и согласной встречается крайне редко, перестановка по описке — это почти всегда перестановка согласных.
Из зала: Е после геон означает здесь [о] после мягкой согласной, то есть равно современному ё; всё вместе надо читать геонёгонь = геонь огонь.
А.З.: Вот с этим уже следует согласиться. Древнерусское е действительно могло в определенных случаях читаться как современное ё. Геонёгонь — это своего рода сращение двух слов. Перед нами не простой текст, а некое «волшебное слово», род малого «заговора», заклятия. Возможно, например, что некий доброхот подложил его соседу под дом. Нестандартный способ написания (в данном случае «сращённая» запись двух слов) мог быть в таких случаях одним из приемов, увеличивающим магическую силу написанного.
Текст подобной структуры встретился среди грамот впервые.
Следующая грамота № 968 (1-я половина XIV века, возможно, даже начало), тоже небольшая, — из раскопа на архиепископском дворе (чему соответствует и ее содержание) в новгородском кремле. Этот обрывок — кусочек средней строки первоначального письма.
Обычно такого рода обрывки мало что могут дать. Посмотрим, чем закончится наше расследование на этот раз.
Здесь немного больше, чем девять букв. За исключением …доу, которое не совсем ясно, остальная часть вполне понятна: ‘говори владыке, как…’ … Что «как»? Как было дело, как всё произошло, как надо поступить или что-то подобное?
Концом чего было начальное -доу?
Из зала: Правду!
А.З.: Мы, в Новгороде, конечно, тоже в первый момент предположили, что это правду (или правьду). Увы, в этом решении всё замечательно, кроме одного: слово правьда в то время не означало правды! Оно означало законное разбирательство по суду, и «говорить его» — практически невозможно.
Допустимых вариантов толкования несколько, но самым вероятным мне представляется вариант обидоу (или про обидоу); это чрезвычайно напоминает грамоту ХII века № 725, где тоже сообщается архиепископу именно про «обиду»: …съкажита владыч
мою обидоу. И здесь налицо точно такое же сочетание, причем без про — с прямым дополнением.
Казалось бы, анализ грамоты и окончен… Ан нет! Самое интересное тут не -доу, а банальнейшее слово говори, на котором современный читатель вряд ли даже вообще остановит взгляд. Между тем слово говори оказывается выдающимся элементом текста — подарком для истории русского языка.
В этой грамоте глагол говорити значит ровно то же, что в современном языке, — ‘dicere’ (то есть именно ‘говорить’): один человек (речью) сообщает нечто другому человеку. Такое значение придавалось слову говорити не всегда. Раньше оно имело совсем другой смысл. В найденных прежде берестяных грамотах этот глагол встретился в том же, современном значении всего четыре раза. Но эти грамоты более поздние: № 530 (1370–1380-е годы) и грамоты конца XIV и XV века. Таким образом, небольшой отрывок, сохранившийся на бересте № 968, оказался — не только в корпусе берестяных грамот, но и вообще во всей истории русского языка — первым документом, где говорити означает ‘говорить’! До этого слово говорити и идущее с ним в паре говоръ означали нечто иное: звуки, которые издает масса людей или иных живых существ, единый гул, шум многоголосой толпы (возможно, даже с элементами угрозы, как в современных ропот, роптать).
Из «Повести временных лет»: «И въ горахъ тхъ кличь великъ и говоръ» — рассказ о племенах Зауралья, заключенных в горе. Из Суздальской летописи XII века: «И бысть говоръ акы до небеси отъ множества людеи, отъ радости великыя». Из летописного свидетельства 1068 года: «И начаша людие говорити на воеводу Косняча…» — тоже в значении ‘роптать, шуметь’.
Подобное значение глагола говорить отчасти сохранилось в северных говорах. В «Словаре русских народных говоров» мы находим: «говорить, о птицах: петь, щебетать, каркать и т. п.» (то есть скорее ‘гомонить’). «Если весной птицы еще не говорят — будет холодно, засиверка». В онежских былинах в записях Александра Федоровича Гильфердинга: «Прилетали тут русские птицы, учали тут пети-говорити, как млад соловей щекотати».
Из зала: А какая этимология у глагола говорить?
А.З.: Слово родственно санскритскому gavate ‘звучит’; так что древнее значение ‘шуметь, гомонить’ у глагола говорити исторически вполне оправданно.
Таким образом, обрывок текста на бересте — первый засвидетельствованный пример употребления слова в современном значении в истории русского языка.
Данная эволюция значения — совершенно типовая. Глагол со значением ‘dicere’ может происходить из разных семантических источников, но этот — один из наиболее популярных. В славянской зоне можно указать не менее семи таких случаев. Старейший из них — мълвити. В старославянском млъва — ропот толпы, мятеж. Затем (и довольно рано) наступает такое развитие значения, при котором в древнерусском языке это уже нормальный глагол для ‘dicere’. Остальные примеры диалектные, но их много. В русских говорах глаголы гомонить, галдеть, гаметь, шуметь/шумнуть, по данным «Словаря русских народных говоров», имеют среди прочего нейтральное значение: просто ‘говорить что-то кому-нибудь’. Особенно яркий новейший пример — из речевой практики интернет-сообщества: базарить — от базар, для которого характерен именно хаотичный шум толпы. Но в словаре сленга мы уже видим слово базарить просто в значении ‘говорить’, без дополнительных уточнений.
К этому можно добавить одну небезынтересную вещь: и слово говорити, и слово говоръ есть в «Слове о полку Игореве». Сочинитель XVIII века, если бы он подделывал «Слово», никаким образом не мог знать о хронологической границе между двумя значениями слова говорити, которая пролегла около 1300 года, так что он легко мог «попасться» на этом самом обычном слове современного русского языка. Однако же автор не «попался» — он безупречным образом использовал оба эти слова в древнем значении, а не в новом. В «Слове о полку Игореве» говорили (в подлиннике: говоряхуть) не люди, а галици (то есть галки) и говоръ был не людской, а галичь (галочий). В обоих случаях изображается звук голосов нерасчлененной массы (в данном случае птиц) — в точном соответствии со старым значением. Замечу, что в переводах практически везде дается: «Галки свою речь говорили»; но это неточный, бессознательно модернизированный перевод: точный смысл — «Галки своей речью гомонили».
Когда я занимался проблематикой подлинности «Слова», я не обратил внимания на слово говорити. Это не первый раз, когда сверх уже известных еще один частный признак текста «Слова», не привлекавший ранее к себе внимания, оказывается проявлением древности.
Такие вот любопытные вещи вытекают иногда из крошечных берестяных фрагментов.
Перейдем теперь к грамоте № 964. Она тоже найдена на архиепископском дворе и тоже датируется XIV веком, но уже второй его половиной или даже концом. Сохранились целиком первые две строки и часть третьей, дальше — обрыв:
Начало читается легко: «Господину Елизару много челом бью». В начале грамоты стоит весьма редкая формула: от первого лица «челом бью», при этом не указывается, кто; господин Елизар должен сам понять, от кого письмо.
После с Лари
нь в начале следующей строки примерно четыре буквы утрачены. Каков здесь был первоначальный текст?
Из зала: С Ларионом.
А.З.: Но после Ларин в тексте стоит не о, а ь, и вместо четырех добавочных букв получаются только две (мъ).
Из зала: С Ларионкою.
А.З.: Но суффикс -к-а не смягчает предшествующую согласную — он даст форму Ларионка, а не Ларионька.
Из зала: С Ларионцем.
А.З.: Да, с Лариньцемъ — единственное решение, не предполагающее никаких ошибок и случайностей. Уменьшительные имена с суффиксом -ець (типа Ларионець) для Новгорода весьма характерны.
В третьей строке после обрыва видна угловатая верхушка буквы с титлом. Это цифра, означающая количество «клещев». А что значит «клещев»?
Из зала: Это клещи.
А.З.: Но это грамота с безупречной орфографией, а клщи пишутся через ять; кроме того, форма родительного множественного от этого слова едва ли может выглядеть как клещевъ.
На самом деле уже давно установлено, что это не клещи, а ‘рыба лещ’. Много лет назад найдена грамота № 169, где сказано: Василев Софонтова Онтане. послале Овдокиму два клеща да щука. Однако она в течение многих лет переводилась как ‘послал щуку и двое клещей’, пока совместными усилиями филологи не установили: всё-таки парными к щуке должны быть не клéщи, а лещи. До сих пор еще кое-где в северо-западных районах лещ называется клещ. А сети для лещей на Чудском озере называются клещинцы. Можно лингвистически показать, почему лещ приобрел начальное kl-, но на этом мы сейчас останавливаться не будем.
Сколько же лещей послал наш автор? Сохранившийся в тексте уголок не может быть верхушкой от д (=‘4’), поскольку окончание клещевъ могло быть только в случае, если бы они были одушевленными, а в XIV веке они были еще очень даже неодушевленными. Первоначально предполагалось, что это л (=‘30’); однако в грамоте всегда л (как, кстати, и д) пишется с плоским верхом. По мере изучения текста посылка подрастала: Елизар получал всё больше и больше лещей. Так, возникло предположение, что верхний уголок принадлежит букве о (=‘70’). Но в конце концов было установлено, что это верх от буквы р (=‘100’). Так что Елизару было отправлено целых сто лещей.
Теперь обратимся к другой проблеме, лингвистам уже хорошо известной, но по которой в грамоте кое-что встретилось впервые. Почему форма 
гну начинается с 
, хотя смысл предельно ясен — ‘господину’? Часто это слово пишется просто как гну (с титлом или даже без титла); но в данном случае имеется еще странное начальное . Для формы гне в принципе можно было бы предположить, что это «о восклицательное»: «О господин!» (хотя надо сказать, что никаких надежных «о восклицательных» в берестяных грамотах нет). Но для гну и такое объяснение невозможно.
Слово «господин» встречается часто, в поздних грамотах — очень часто, в ранних как раз реже. Статистику здесь можно установить весьма точную. Имеются два способа записи слова господинъ (и его производных): полный и сокращенный, при котором используется одна из идеограмм гн-, ги-, г-, гд- (с титлом или без титла). Как показали подсчеты, употребление разных способов записи отчетливо зависит от хронологии.
Видно, сколь явно растет с веками необходимость словесно выражать свое почтение к иерархическому старшинству — как увеличивается в абсолютных цифрах пласт грамот со словом «господин». Но сейчас речь не о том. Для нас важны качественные изменения.
Совершенно очевидно, что во второй половине XIV века в древненовгородском диалекте произошло резкое изменение, состоящее в том, что вместо господинъ, госпожа, господа стали употребляться формы без начального г-: осподинъ, оспожа, оспода. Но при этом ничего не происходит в колонке с идеограммой. Почему? 45 случаев с идеограммой гн- в XV веке — это явно те случаи, когда слово пишется с г-, а читается без г-.
А что же за начальное — в записи гну (и гне)? Теперь, когда мы уже знаем, что гну читалось как осподину, ответ становится понятен: приписанное перед идеограммой — есть фонетический уточнитель, помогающий правильно прочесть запись с идеограммой. Он ничем не отличается от уточнителя типа -й в 1-й (= первый), кроме того, что стоит спереди, а не сзади. К конечным фонетическим уточнителям мы вполне привыкли и не видим в них ничего поразительного, но начальных уточнителей в современном русском языке нет, и они кажутся нам чем-то странным. Но в древнерусской практике они существовали; например, известны примеры записей типа ои = осмь (где и — ‘8’).
Приведенные нами расчеты сделаны не сейчас, и основной вывод из них известен уже относительно давно. Но никогда еще не было примеров того, чтобы в одной и той же грамоте слово «господин» было записано и с идеограммой (гну, гне), и полностью (сподине). До нынешней находки в любой грамоте присутствовало либо то, либо другое. В грамоте № 964 впервые непосредственно видно, что за идеограммами с о- необязательно стоит произношение с о-. Это первый документ, где в трех соседних строках есть и загадка, и разгадка.
В публикациях исторических документов любое гн- расшифровывалось как господинъ, а не осподинъ. Сейчас мы должны признать, что для документов XV века и более поздних это, к сожалению, ошибочно. А сокращение огну расшифровывалось как огосподину. Но сейчас мы можем решительно утверждать, что этого загадочного, необъяснимого с морфологической точки зрения слова в действительности никогда не существовало.
Следующая грамота № 966 (XIII век) дошла до нас в порванном виде. Ни одна строка целиком не сохранилась. Поэтому привожу эту грамоту не целиком, а даю только наиболее интересный фрагмент. Грамота содержала записи о том, «на ком сколько положено долгу» (с использованием глагола положити).
Что за странное написание aдиноу (при том, что значение ‘одну’ очевидно)? Ведь в Новгороде не акали, поэтому предполагать здесь эффект аканья нельзя (а счесть эту грамоту за иногороднюю тоже нельзя, поскольку в ней есть некоторые диалектные новгородские черты).
Из зала: Автор написал цифру а (= ‘1’), а потом решил исправить запись на словесную и для этого дописал диноу.
А.З.: В главном верно; ä — это цифра ‘1’ с редким знаком числа — двумя точками. Только диноу — не исправление, а такой же фонетический уточнитель, как в 5-й (или 5-ый), только более длинный. Правда, ныне мы не выписываем длинных концов слов, скажем, не пишем 2-торой. Но в древнерусскую эпоху такого ограничения не существовало. В «Ферапонтовской кормчей» XVI века несколько раз встретилось написание 
рóму (= вторóму), где выписан длинный конец слова. В берестяной грамоте № 339 (вообще говоря, плохонькой, но, как мы видим, и плохонькие тексты способны совершать чудеса), адресованной «господину посаднику», автор написал слово «господину» таким поразительным образом: 
. За этой записью, в соответствии с тем, о чём речь шла выше, стоит, конечно, осподину: в начале выставлено фонетическое о-, в конце выписана длинная конечная часть -диноу (ровно такая же, кстати, как в нашем äдиноу), а в середине стоит передающая корень идеограмма 
, которая тут читается фактически как спо! Автор явно не стремился к экономии, а реализовал свое представление о том, как следует хорошо писать.
Теперь мы подходим к нашему plat de résistance («главному блюду»): большой грамоте № 963, одному из дорогих подарков историку — в том смысле, что текст можно датировать с точностью до пяти лет. Это чрезвычайно редкий случай. Бывали грамоты, привязанные к тому или иному князю, но это соответствовало довольно большому промежутку времени, а тут пять лет!
Текст адресован архиепископу, что неудивительно, так как найден на архиепископском дворе. Правда, на радость археологам владыка не очень внимательно отнесся к петиции: она оказалась у него в грязи во дворе. К сожалению, последняя строка наполовину утрачена, и в ее восстановлении возможны лишь вольные версии.
В Новгороде был только один архиепископ Симеон (1416–1421). Отсюда и точность датировки, благодаря которой появилась возможность проверить наши таблицы так называемого внестратиграфического датирования (то есть опирающегося только на формы букв, языковые признаки и этикетные формулы, но не на археологические данные). Для этих таблиц наступил «момент истины». Эксперимент был проделан, и таблицы дали следующий ответ: предпочтительно 1380–1420. То есть таблицы выдержали испытание достаточно хорошо.
Но вернемся к тексту. Челобитную подают ржевичи — жители местности вокруг Пустой Ржевы (ныне это уже Псковская область, а тогда юго-западный угол Новгородской земли). Они описывают себя чрезвычайно детально: назван уезд, погост, дано указание сирот твои, то есть крестьяне (это одно из известных обозначений крестьян). Но синтаксис необычный: идет нагромождение именительных падежей. Погост и уезд как обозначение совокупности их жителей — явление, которое можно встретить и в современном казенном языке. Погост этот историки называют Óшевский. И современный русский язык действительно располагает к тому, чтобы именно так поставить ударение, если написано Ошевский. Но на современной карте значится населенный пункт Ашево. (Замечу, что после находки этой грамоты он может при желании отметить на законном основании свое 600-летие.) Данная территория теперь находится в акающей зоне. И в Новгороде в докладе о последних находках я отметил, что такое расхождение написаний между берестяной грамотой и современной картой (в Ошев — Ашево) позволяет утверждать, что принятое у историков ударение Óшевский не соответствует тому, как называют себя сами жители этого места. Одна из слушательниц доклада пришла через некоторое время с сообщением, что она связалась по телефону с населенным пунктом Ашево и задала единственный вопрос: «Как вы себя называете?» Оказалось: Ашéво.
Перевод грамоты: ‘Господину архиепископу новгородскому владыке Семену крестьяне твои, Святой Богородицы уезд, Ошевский погост, ржевичи, тебе, господарю, челом бьют все от мала и до велика. Мы послали, господин, дьяка Олексадра, потому что отец [его (?)] и дед его пел у Святой Богородицы в Ошеве. И ты бы, господин, к Святой Богородице того дьяка поставил попом. А с ним мы послали от погоста Труфана, потому что церковь стоит без пения (= без службы). А другое [дело], господин святой владыка: престол в церкви от… Как, господин, о том укажешь? … … … Освяти же престол, господин’.
Престолъ т — что случилось с престолом, из-за обрыва непонятно, но нет сомнений, что он как-то был поврежден. Возможно, ржевичи его уже починили и просят владыку освятить новый.
Переходим к грамоте № 962. Она была найдена (в виде двух фрагментов) не при раскопках, а в результате археологического наблюдения над инженерными работами, производившимися на Михайловой улице. Поэтому нормальной археологической даты у грамоты нет. Судя по почерку и по языку, это XV век, очевидно, вторая половина.
Это большое письмо (восемь строк), сохранившееся целиком, кроме трех букв.
Начало письма таково:
Короткое слово перед заболотья не совсем ясно; по-видимому, его следует понимать как «от»; заболотье — это либо просто местность за болотами, либо, что более вероятно, название конкретной деревни.
Приказали свою землю — значит, поручили управление ею. Олексей явно служит (в качестве управляющего) у двух феодалов — Софонтия и Тимофея.
Понять точный смысл первых фраз собственно письма трудно, хотя все слова ясны. Единственный способ разумно осмыслить фразу подовалъ 
си пожни вашимъ здоровьмъ — принять, что си написано по ошибке вместо смь. Алексей Алексеевич Гиппиус, наш главный специалист по тому, «кто есть кто» в берестяных грамотах, пришел к выводу, что другого решения для этого отрезка нет. Таким образом, управляющий говорит, что те земли, которые ему поручили, он раздал от имени своих господ.
Подовалъ написано вместо подавалъ; о в корне в принципе может быть результатом аканья (в грамоте нет новгородских признаков), но всё же более вероятно, что это просто ошибочный повтор идущего раньше такого же подо: осподо подовалъ. Кроме того, форма довать могла возникать в окающих говорах под влиянием приставки до-; сходным образом в окающих северных говорах и рукописях появляются начлегъ, начевать — под влиянием приставки на-.
Сама словоформа подавалъ, в отличие от современного языка, относится к совершенному виду — она подобна современным пораздавал, поотдавал. Это видно из целого ряда берестяных грамот.
Вашимъ здоровьмъ — известная формула. Имеется в виду не медицинское здоровье, а благополучие, сила, общественное положение, авторитет; формула практически означает «с полномочиями от вас».
Осподо — звательная форма. Словоформа господа раньше была отнюдь не множественным числом; как и братия, это было собирательное существительное единственного числа женского рода — моя господа, мою господу, с моею господою. Эти слова со временем превратились в обычное множественное число, поскольку при них можно было использовать множественное число сказуемого, подобно таким оборотам, как Русь пришли, войско пришли; а отсюда уже один шаг до того, чтобы приравнять господа к настоящим формам множественного числа вроде люди (ср. люди пришли).
Ударение господá было единым для всех значений данного слова (так что ударение госпóда, которое иногда используют историки для значения ‘совокупность хозяев’, ‘хозяйство’, является искусственным или заимствованным из украинского). Но слово принадлежало к подвижному типу ударения; в частности, его звательная форма имела ударение óсподо. А почему это существенно — мы увидим ниже в той же грамоте.
Дальше в тексте идут два предложения, в которых неясно, кто «ты», а кто «я»: положи грамоту по чому си давалъ ‘предъяви грамоту, по которой ты давал’; приказали ми старшии и 
зъ давалъ ‘приказали мне «старшие» (старосты), и я давал’. Непонятно, кто это говорит и как связать эти фразы с остальным текстом.
А. А. Гиппиус является первооткрывателем целого пласта в толковании берестяных грамот — их коммуникативной структуры. На материале всего корпуса берестяных грамот он показал, что в них бывает то, что в современных письмах совершенно недопустимо, а именно: без всякого предупреждения после речи автора может пойти речь другого лица или, наоборот, может поменяться адресат. Благодаря этому открытию Гиппиуса произошло «перепрочтение» большого числа грамот, которые мы раньше читали «плоско», исходя только из нынешних представлений о том, как пишутся письма.
Грамота № 962 — уникальный подарок лично Гиппиусу. То, что раньше надо было выявлять чрезвычайным напряжением ума, с использованием сложной комбинации аргументов, здесь лежит на поверхности. Дело в том, что помимо текста, написанного крупными буквами (а именно он только и воспроизведен выше), в грамоте есть вписанные мелкими буквами тем же почерком дополнения. Очевидно, перечитав текст, автор усомнился в том, что его поймут, и над началом реплики положи грамоту по чому си давалъ он вписал попъ молвить. Это значит, что была приведена речь попа, требующего от Олексея подтверждения его полномочий. А над первым словом реплики приказали ми старшии и азъ давалъ вписано Олесеi. (уже даже без слова молвить — совершенно как ремарка в пьесах). Это ответ Олексея на претензию попа.
Ясно, таким образом, что вначале автор грамоты (или писец, если автор писал не сам) поступил точно по теории Гиппиуса — привел чужие слова без всякого предупреждения о том, кто это говорит. И лишь позднее решил всё же это для большей ясности уточнить.
Дальнейший текст Олексей (или писец) написал уже с указанием того, кто что говорит, прямо в тексте.
Повестуть ‘говорит, повествует’ — вряд ли пропуск е; скорее это севернорусское стяжение с долгим гласным типа работа:т ‘работает’, требу:т ‘требуют’. Эта особенность представлена также ниже в слове печалутеся.
Из текста мы понимаем: власть попа явно выходит за рамки церковных дел. Олексею он говорит: «Ты давал землю в наем, а тех, кто будет эти земли косить, я поймаю, привяжу им траву на ворот и поведу в город». В город — естественно, в Новгород.
Замечательно наказание: «траву на ворот взвяжу». Прежде всего, что такое ворот? Сейчас это то же, что воротник, но исторически — это ‘шея’, поворотное устройство для головы (замечу, что к тому же самому праиндоевропейскому слову, что ворот, восходит персидское gardan ‘шея’).
Взвязати — очень колоритный глагол, означающий движение снизу вверх (в данном случае от земли, где находится трава, к шее человека). Естественно предположить, что на шею траву надо привязать в знак того, что она ворованная. «А откуда мы знаем, что ворованное вешается на шею?» — вопрос, который задали мне еще в Новгороде. Нет ли в русском языке какого-либо речения, которое подтверждало бы эту версию?
Из зала: Есть! Пословица: брань на вороту не виснет.
А.З.: Совершенно верно. Современному человеку образ, на котором построена пословица, непонятен; с чего это брань должна висеть на вороту? Но значение — «чужая брань не позорит человека» — подсказывает мотивацию: значит, на шею вешали что-то с целью опозорить человека.
И действительно, Марфа Толстая быстро нашла подтверждение в этнографической литературе; в работе М. Седовой «Быт томичей на крестьянском дворе» (Томск, 2003) мы читаем: «Сурово наказывало общество и за воровство; вору вешали украденное на шею и водили по селу, чтобы всякий мог его ударить и плюнуть».
Конфликт Олексея с попом — это спор о том, кто имеет право распоряжаться землей. Олексей просит господ «попечаловаться» о нём.
С печалутес — «двойное ся», явление, характерное для позднедревнерусского периода.
Слово только в языке XV—XVII веков могло иметь значение ‘если’.
Очень интересна словоформа оспо ‘господа’. Это не недописанное осподо, как кажется на первый взгляд, а особая усеченная форма, представляющая собой этикетное обращение. Она четко показывает, что ударение в осподо было не конечным — при ударении осподó конечный слог не мог бы отпасть. Это усечение имеет аналоги в таких «сжавшихся» с течением времени обращениях, как -с из сударь, monsieur [msjø] из mon seigneur; такого же происхождения английское sir. Обращения становятся «фонетически скомканными» быстрее других слов языка.
Форма, сходная с оспо, засвидетельствована у Тонниса Фенне, составившего в 1607 году в Пскове русско-нижненемецкий разговорник — ценнейший памятник русской диалектной речи начала XVII века. В его разговорнике несколько раз встречается форма ospe (обращение к господину), не имевшая до сих пор общепринятого объяснения. Новая находка удревняет эту форму более чем на 100 лет.
В конце письма Олексей просит господ, если они его «пожалуют», то есть решат спорный вопрос в его пользу, прислать об этом «грамотку» до Петрова дня — даты, когда по общерусской традиции начинали сенокос.
Перевод заключительной части грамоты: ‘А теперь поп говорит так: «Ты давал пожни в наймы, а кто будет те пожни косить, тех я схвачу, да траву на шею привяжу и поведу в город». Как, господа, теперь обо мне позаботитесь? А я вам, своим господам, челом бью. Если, господа, меня пожалуете, то отошлите, господа, ко мне грамотку до Петрова дня, потому что, господа, сено косят на Петров день’.
Итак, новый сезон принес хорошую порцию новых грамот. Каждый год лингвисты получают из-под земли новые крупицы знания древнерусского языка. Каждый год новонайденные грамоты не только полнее освещают уже известные нам в принципе явления древнерусского языка, но и открывают такие элементы лексики, синтаксиса, морфологии или фонетики, которые доныне ни в каких источниках не встречались. Этот принцип подтвердился также в находках нынешнего сезона.
Записал лекцию кандидат филологических наук Д. Сичинава.
Фото А. Евдокимовой и Д. Сичинавы.
См. также:
Древнерусские берестяные грамоты.
Археологические раскопки в древнем Новгороде, которые ведутся уже много лет под руководством академика В. Л. Янина (об этом в журнале начиная с 1964 года написано немало), приносят всё новые и новые открытия, касающиеся уклада жизни наших предков, того, какими были некогда взаимоотношения между людьми, и, конечно, вопросов лингвистики (см. «Наука и жизнь» № 3, 2006 г.). И каждую осень вот уже более двадцати лет в МГУ с публичной лекцией выступает известный лингвист А. А. Зализняк, специалист в области современной и исторической грамматики русского языка, сравнительного и общего языкознания, главный научный сотрудник Института славяноведения РАН, преподаватель филологического факультета МГУ. Свою ставшую традиционной лекцию он посвящает расшифровке берестяных грамот, найденных в новом сезоне. Слушатели — а это не только студенты- и аспиранты-лингвисты, но и научные сотрудники других кафедр, и просто все, кому интересно заглянуть в далёкое прошлое, — становятся участниками захватывающе интересного процесса: не отвергая предлагаемые из зала варианты расшифровки, Андрей Анатольевич вместе с аудиторией разбирает, почему нельзя принять ту или иную трактовку, и подводит присутствующих к верному ответу. Приглашаем читателей журнала вместе со слушателями лекции пройти этот путь.
На вопросы лектора аудитория откликалась очень живо и заинтересованно.
Андрей Анатольевич Зализняк у доски во время лекции в МГУ.
Во время выступления в Новгороде А. А. Зализняк показывал на слайд-экране берестяные грамоты, найденные в раскопках. Это грамота № 964.
Вопросы словесности интересуют не только взрослых, но и школьников. Вполне возможно, среди них — будущие лингвисты.
‹
›
В нынешнем археологическом сезоне в Новгороде найдено 12 берестяных грамот. Мы можем позволить себе разобрать не все, а избранные грамоты, что уже само по себе признак некоторого изобилия. Будем двигаться от малых грамот к большим.
Грамота № 973 (последняя в данном сезоне), найденная на Борисоглебском раскопе (XIII век), представляет собой неплохую задачу. Голландский славист Виллем Вермеер сформулировал следующий принцип: если от грамоты осталось девять букв, то как минимум одно слово должно выявиться. Так бывает не всегда, но его предположение, как показывает жизнь, работает. В грамоте № 973 ровно девять букв:
(Иллюстрация 1)
При этом перед нами не обрывок, а законченный текст. Документ явно дошёл до нас полностью: тщательное обследование бересты показало, что ни в одну из четырёх сторон дальше текст не шёл.
Экспедиционные шутники предложили считать Ге сокращением от имени Геня; тогда достаточно предположить, что третья буква от конца — описка вместо и, и мы получим… владельческую надпись Евгения Онегина: Ге. Онегине.
Но если серьёзно, то начальное геон нельзя отделить от древнерусского геона ‘геенна, ад, преисподняя’. Это закономерное русское соответствие греческому слову géenna с заменой е в начале слога на о — такой же, как в Ольга из Helga, Олёна из Elena и т. п. Что же следует из такого предположения?
Напрашивается хорошо известное сочетание ‘гееннский огонь’: всякий, кто имел дело со старыми текстами, встречал устойчивое древнерусское сочетание геоньскъ огнь (или с обратным порядком слов). В нашей грамоте усмотреть слово геоньскъ невозможно, но вместо него могло стоять притяжательное прилагательное геонь (‘гееннин, принадлежащий геенне’), записанное как геоне, с заменой ь на е. Это слово прямо не засвидетельствовано, но в пользу его реальности говорит то, что существует притяжательное прилагательное адовъ от близкого по значению слова адъ (и ад, и геенна часто изображаются в старых текстах как одушевлённые сущности).
Пусть мы истолковали отрезок геоне. Но что такое остающееся гоне?
Из зала: Это огне (= огнь в силу замены ь на е) со случайной перестановкой букв г и о.
А.З.: Перестановка гласной и согласной встречается крайне редко, перестановка по описке — это почти всегда перестановка согласных.
Из зала: Е после геон означает здесь [о] после мягкой согласной, то есть равно современному ё; всё вместе надо читать геонёгонь = геонь огонь.
А.З.: Вот с этим уже следует согласиться. Древнерусское е действительно могло в определённых случаях читаться как современное ё. Геонёгонь — это своего рода сращение двух слов. Перед нами не простой текст, а некое «волшебное слово», род малого «заговора», заклятия. Возможно, например, что некий доброхот подложил его соседу под дом. Нестандартный способ написания (в данном случае «сращенная» запись двух слов) мог быть в таких случаях одним из приёмов, увеличивающим магическую силу написанного.
Текст подобной структуры встретился среди грамот впервые.
Следующая грамота № 968 (1-я половина XIV века, возможно, даже начало), тоже небольшая, — из раскопа на архиепископском дворе (чему соответствует и её содержание) в новгородском кремле. Этот обрывок — кусочек средней строки первоначального письма.
(Иллюстрация 2)
Обычно такого рода обрывки мало что могут дать. Посмотрим, чем закончится наше расследование на этот раз.
Здесь немного больше, чем девять букв. За исключением …доу, которое не совсем ясно, остальная часть вполне понятна: ‘говори владыке, как…’ … Что «как»? Как было дело, как всё произошло, как надо поступить или что-то подобное?
Концом чего было начальное -доу?
Из зала: Правду!
А.З.: Мы, в Новгороде, конечно, тоже в первый момент предположили, что это правду (или правьду). Увы, в этом решении всё замечательно, кроме одного: слово правьда в то время не означало правды! Оно означало законное разбирательство по суду, и «говорить его» — практически невозможно.
Допустимых вариантов толкования несколько, но самым вероятным мне представляется вариант обидоу (или про обидоу); это чрезвычайно напоминает грамоту ХII века № 725, где тоже сообщается архиепископу именно про «обиду»: …съкажита владычѢ мою обидоу. И здесь налицо точно такое же сочетание, причём без про — с прямым дополнением.
Казалось бы, анализ грамоты и окончен… Ан нет! Самое интересное тут не -доу, а банальнейшее слово говори, на котором современный читатель вряд ли даже вообще остановит взгляд. Между тем слово говори оказывается выдающимся элементом текста — подарком для истории русского языка.
В этой грамоте глагол говорити значит ровно то же, что в современном языке, — ‘dicere’ (то есть именно ‘говорить’): один человек (речью) сообщает нечто другому человеку. Такое значение придавалось слову говорити не всегда. Раньше оно имело совсем другой смысл. В найденных прежде берестяных грамотах этот глагол встретился в том же, современном значении всего четыре раза. Но эти грамоты более поздние: № 530 (1370—1380-е годы) и грамоты конца XIV и XV века. Таким образом, небольшой отрывок, сохранившийся на бересте № 968, оказался — не только в корпусе берестяных грамот, но и вообще во всей истории русского языка — первым документом, где говорити означает ‘говорить’! До этого слово говорити и идущее с ним в паре говоръ означали нечто иное: звуки, которые издаёт масса людей или иных живых существ, единый гул, шум многоголосой толпы (возможно, даже с элементами угрозы, как в современных ропот, роптать).
Из «Повести временных лет»: «И въ горахъ тѣхъ кличь великъ и говоръ» — рассказ о племенах Зауралья, заключённых в горе. Из Суздальской летописи XII века: «И бысть говоръ акы до небеси отъ множества людеи, отъ радости великыя». Из летописного свидетельства 1068 года: «И начаша людие говорити на воеводу Косняча…» — тоже в значении ‘роптать, шуметь’.
Подобное значение глагола говорить отчасти сохранилось в северных говорах. В «Словаре русских народных говоров» мы находим: «говорить, о птицах: петь, щебетать, каркать и т. п.» (то есть скорее ‘гомонить’). «Если весной птицы ещё не говорят — будет холодно, засиверка». В онежских былинах в записях Александра Фёдоровича Гильфердинга: «Прилетали тут русские птицы, учали тут пети-говорити, как млад соловей щекотати».
Из зала: А какая этимология у глагола говорить?
А.З.: Слово родственно санскритскому gavate ‘звучит’; так что древнее значение ‘шуметь, гомонить’ у глагола говорити исторически вполне оправданно.
Таким образом, обрывок текста на бересте — первый засвидетельствованный пример употребления слова в современном значении в истории русского языка.
Данная эволюция значения — совершенно типовая. Глагол со значением ‘dicere’ может происходить из разных семантических источников, но этот — один из наиболее популярных. В славянской зоне можно указать не менее семи таких случаев. Старейший из них — мълвити. В старославянском млъва — ропот толпы, мятеж. Затем (и довольно рано) наступает такое развитие значения, при котором в древнерусском языке это уже нормальный глагол для ‘dicere’. Остальные примеры диалектные, но их много. В русских говорах глаголы гомонить, галдеть, гаметь, шуметь/шумнуть, по данным «Словаря русских народных говоров», имеют среди прочего нейтральное значение: просто ‘говорить что-то кому-нибудь’. Особенно яркий новейший пример — из речевой практики интернет-сообщества: базарить — от базар, для которого характерен именно хаотичный шум толпы. Но в словаре сленга мы уже видим слово базарить просто в значении ‘говорить’, без дополнительных уточнений.
К этому можно добавить одну небезынтересную вещь: и слово говорити, и слово говоръ есть в «Слове о полку Игореве». Сочинитель XVIII века, если бы он подделывал «Слово», никаким образом не мог знать о хронологической границе между двумя значениями слова говорити, которая пролегла около 1300 года, так что он легко мог «попасться» на этом самом обычном слове современного русского языка. Однако же автор не «попался» — он безупречным образом использовал оба эти слова в древнем значении, а не в новом. В «Слове о полку Игореве» говорили (в подлиннике: говоряхуть) не люди, а галици (то есть галки) и говоръ был не людской, а галичь (галочий). В обоих случаях изображается звук голосов нерасчленённой массы (в данном случае птиц) — в точном соответствии со старым значением. Замечу, что в переводах практически везде даётся: «Галки свою речь говорили»; но это неточный, бессознательно модернизированный перевод: точный смысл — «Галки своей речью гомонили».
Когда я занимался проблематикой подлинности «Слова», я не обратил внимания на слово говорити. Это не первый раз, когда сверх уже известных ещё один частный признак текста «Слова», не привлекавший ранее к себе внимания, оказывается проявлением древности.
Такие вот любопытные вещи вытекают иногда из крошечных берестяных фрагментов.
Перейдём теперь к грамоте № 964. Она тоже найдена на архиепископском дворе и тоже датируется XIV веком, но уже второй его половиной или даже концом. Сохранились целиком первые две строки и часть третьей, дальше — обрыв:
(Иллюстрация 3)
Начало читается легко: «Господину Елизару много челом бью». В начале грамоты стоит весьма редкая формула: от первого лица «челом бью», при этом не указывается, кто; господин Елизар должен сам понять, от кого письмо.
После с Лариѡнь в начале следующей строки примерно четыре буквы утрачены. Каков здесь был первоначальный текст?
Из зала: С Ларионом.
А.З.: Но после Лариѡн в тексте стоит не о, а ь, и вместо четырёх добавочных букв получаются только две (мъ).
Из зала: С Ларионкою.
А.З.: Но суффикс -к-а не смягчает предшествующую согласную — он даст форму Ларионка, а не Ларионька.
Из зала: С Ларионцем.
А.З.: Да, с Лариѡньцемъ — единственное решение, не предполагающее никаких ошибок и случайностей. Уменьшительные имена с суффиксом -ець (типа Ларионець) для Новгорода весьма характерны.
В третьей строке после обрыва видна угловатая верхушка буквы с титлом. Это цифра, означающая количество «клещев». А что значит «клещев»?
Из зала: Это клещи.
А.З.: Но это грамота с безупречной орфографией, а клѣщи пишутся через ять; кроме того, форма родительного множественного от этого слова едва ли может выглядеть как клещевъ.
На самом деле уже давно установлено, что это не клещи, а ‘рыба лещ’. Много лет назад найдена грамота № 169, где сказано: Василевѣ Софонтѣова Онтане. послале Овдокиму два клеща да щука. Однако она в течение многих лет переводилась как ‘послал щуку и двое клещей’, пока совместными усилиями филологи не установили: всё-таки парными к щуке должны быть не клéщи, а лещи. До сих пор ещё кое-где в северо-западных районах лещ называется клещ. А сети для лещей на Чудском озере называются клещинцы. Можно лингвистически показать, почему лещ приобрёл начальное kl-, но на этом мы сейчас останавливаться не будем.
Сколько же лещей послал наш автор? Сохранившийся в тексте уголок не может быть верхушкой от д (=’4’), поскольку окончание клещевъ могло быть только в случае, если бы они были одушевлёнными, а в XIV веке они были ещё очень даже неодушевлёнными. Первоначально предполагалось, что это л (=’30’); однако в грамоте всегда л (как, кстати, и д) пишется с плоским верхом. По мере изучения текста посылка подрастала: Елизар получал всё больше и больше лещей. Так, возникло предположение, что верхний уголок принадлежит букве о (=’70’). Но в конце концов было установлено, что это верх от буквы р (=’100’). Так что Елизару было отправлено целых сто лещей.
Теперь обратимся к другой проблеме, лингвистам уже хорошо известной, но по которой в грамоте кое-что встретилось впервые. Почему форма 
гну начинается с , хотя смысл предельно ясен — ‘господину’? Часто это слово пишется просто как гну (с титлом или даже без титла); но в данном случае имеется еще странное начальное . Для формы гне в принципе можно было бы предположить, что это «о восклицательное»: «О господин!» (хотя надо сказать, что никаких надёжных «о восклицательных» в берестяных грамотах нет). Но для гну и такое объяснение невозможно.
Слово «господин» встречается часто, в поздних грамотах — очень часто, в ранних как раз реже. Статистику здесь можно установить весьма точную. Имеются два способа записи слова господинъ (и его производных): полный и сокращённый, при котором используется одна из идеограмм гн-, ги-, г-, гд- (с титлом или без титла). Как показали подсчеты, употребление разных способов записи отчётливо зависит от хронологии.
(Иллюстрация 4)
Видно, сколь явно растёт с веками необходимость словесно выражать своё почтение к иерархическому старшинству — как увеличивается в абсолютных цифрах пласт грамот со словом «господин». Но сейчас речь не о том. Для нас важны качественные изменения.
Совершенно очевидно, что во второй половине XIV века в древненовгородском диалекте произошло резкое изменение, состоящее в том, что вместо господинъ, госпожа, господа стали употребляться формы без начального г-: осподинъ, оспожа, оспода. Но при этом ничего не происходит в колонке с идеограммой. Почему? 45 случаев с идеограммой гн- в XV веке — это явно те случаи, когда слово пишется с г-, а читается без г-.
А что же за начальное — в записи гну (и гне)? Теперь, когда мы уже знаем, что гну читалось как осподину, ответ становится понятен: приписанное перед идеограммой — есть фонетический уточнитель, помогающий правильно прочесть запись с идеограммой. Он ничем не отличается от уточнителя типа -й в 1-й (= первый), кроме того, что стоит спереди, а не сзади. К конечным фонетическим уточнителям мы вполне привыкли и не видим в них ничего поразительного, но начальных уточнителей в современном русском языке нет, и они кажутся нам чем-то странным. Но в древнерусской практике они существовали; например, известны примеры записей типа ои = осмь (где ои — ‘8’).
Приведённые нами расчёты сделаны не сейчас, и основной вывод из них известен уже относительно давно. Но никогда ещё не было примеров того, чтобы в одной и той же грамоте слово «господин» было записано и с идеограммой (гну, гне), и полностью (сподине). До нынешней находки в любой грамоте присутствовало либо то, либо другое. В грамоте № 964 впервые непосредственно видно, что за идеограммами с о- необязательно стоит произношение с о-. Это первый документ, где в трёх соседних строках есть и загадка, и разгадка.
В публикациях исторических документов любое гн- расшифровывалось как господинъ, а не осподинъ. Сейчас мы должны признать, что для документов XV века и более поздних это, к сожалению, ошибочно. А сокращение огну расшифровывалось как огосподину. Но сейчас мы можем решительно утверждать, что этого загадочного, необъяснимого с морфологической точки зрения слова в действительности никогда не существовало.
Следующая грамота № 966 (XIII век) дошла до нас в порванном виде. Ни одна строка целиком не сохранилась. Поэтому привожу эту грамоту не целиком, а даю только наиболее интересный фрагмент. Грамота содержала записи о том, «на ком сколько положено долгу» (с использованием глагола положити).
(Иллюстрация 5)
Что за странное написание äдиноу (при том, что значение ‘одну’ очевидно)? Ведь в Новгороде не акали, поэтому предполагать здесь эффект аканья нельзя (а счесть эту грамоту за иногороднюю тоже нельзя, поскольку в ней есть некоторые диалектные новгородские черты).
Из зала: Автор написал цифру а (= ‘1’), а потом решил исправить запись на словесную и для этого дописал диноу.
А.З.: В главном верно; ä — это цифра ‘1’ с редким знаком числа — двумя точками. Только диноу — не исправление, а такой же фонетический уточнитель, как в 5-й (или 5-ый), только более длинный. Правда, ныне мы не выписываем длинных концов слов, скажем, не пишем 2-торой. Но в древнерусскую эпоху такого ограничения не существовало. В «Ферапонтовской кормчей» XVI века несколько раз встретилось написание врóму (= вторóму), где выписан длинный конец слова. В берестяной грамоте № 339 (вообще говоря, плохонькой, но, как мы видим, и плохонькие тексты способны совершать чудеса), адресованной «господину посаднику», автор написал слово «господину» таким поразительным образом: огидиноу. За этой записью, в соответствии с тем, о чём речь шла выше, стоит, конечно, осподину: в начале выставлено фонетическое о-, в конце выписана длинная конечная часть -диноу (ровно такая же, кстати, как в нашем äдиноу), а в середине стоит передающая корень идеограмма ги, которая тут читается фактически как спо! Автор явно не стремился к экономии, а реализовал своё представление о том, как следует хорошо писать.
Теперь мы подходим к нашему plat de résistance («главному блюду»): большой грамоте № 963, одному из дорогих подарков историку — в том смысле, что текст можно датировать с точностью до пяти лет. Это чрезвычайно редкий случай. Бывали грамоты, привязанные к тому или иному князю, но это соответствовало довольно большому промежутку времени, а тут пять лет!
Текст адресован архиепископу, что неудивительно, так как найден на архиепископском дворе. Правда, на радость археологам владыка не очень внимательно отнёсся к петиции: она оказалась у него в грязи во дворе. К сожалению, последняя строка наполовину утрачена, и в её восстановлении возможны лишь вольные версии.
(Иллюстрация 6)
В Новгороде был только один архиепископ Симеон (1416—1421). Отсюда и точность датировки, благодаря которой появилась возможность проверить наши таблицы так называемого внестратиграфического датирования (то есть опирающегося только на формы букв, языковые признаки и этикетные формулы, но не на археологические данные). Для этих таблиц наступил «момент истины». Эксперимент был проделан, и таблицы дали следующий ответ: предпочтительно 1380—1420. То есть таблицы выдержали испытание достаточно хорошо.
Но вернёмся к тексту. Челобитную подают ржевичи — жители местности вокруг Пустой Ржевы (ныне это уже Псковская область, а тогда юго-западный угол Новгородской земли). Они описывают себя чрезвычайно детально: назван уезд, погост, дано указание сиротѣ твои, то есть крестьяне (это одно из известных обозначений крестьян). Но синтаксис необычный: идёт нагромождение именительных падежей. Погост и уезд как обозначение совокупности их жителей — явление, которое можно встретить и в современном казённом языке. Погост этот историки называют Óшевский. И современный русский язык действительно располагает к тому, чтобы именно так поставить ударение, если написано Ошевский. Но на современной карте значится населённый пункт Ашево. (Замечу, что после находки этой грамоты он может при желании отметить на законном основании своё 600-летие.) Данная территория теперь находится в акающей зоне. И в Новгороде в докладе о последних находках я отметил, что такое расхождение написаний между берестяной грамотой и современной картой (в Ошевѣ — Ашево) позволяет утверждать, что принятое у историков ударение Óшевский не соответствует тому, как называют себя сами жители этого места. Одна из слушательниц доклада пришла через некоторое время с сообщением, что она связалась по телефону с населённым пунктом Ашево и задала единственный вопрос: «Как вы себя называете?» Оказалось: Ашéво.
Перевод грамоты: ‘Господину архиепископу новгородскому владыке Семену крестьяне твои, Святой Богородицы уезд, Ошевский погост, ржевичи, тебе, господарю, челом бьют все от мала и до велика. Мы послали, господин, дьяка Олексадра, потому что отец [его (?)] и дед его пел у Святой Богородицы в Ошеве. И ты бы, господин, к Святой Богородице того дьяка поставил попом. А с ним мы послали от погоста Труфана, потому что церковь стоит без пения (= без службы). А другое [дело], господин святой владыка: престол в церкви от… Как, господин, о том укажешь? … … … Освяти же престол, господин’.
Престолъ ѡт — что случилось с престолом, из-за обрыва непонятно, но нет сомнений, что он как-то был поврежден. Возможно, ржевичи его уже починили и просят владыку освятить новый.
Переходим к грамоте № 962. Она была найдена (в виде двух фрагментов) не при раскопках, а в результате археологического наблюдения над инженерными работами, производившимися на Михайловой улице. Поэтому нормальной археологической даты у грамоты нет. Судя по почерку и по языку, это XV век, очевидно, вторая половина.
Это большое письмо (восемь строк), сохранившееся целиком, кроме трёх букв.
Начало письма таково:
(Иллюстрация 7)
Короткое слово перед заболотья не совсем ясно; по-видимому, его следует понимать как «от»; заболотье — это либо просто местность за болотами, либо, что более вероятно, название конкретной деревни.
Приказали свою землю — значит, поручили управление ею. Олексей явно служит (в качестве управляющего) у двух феодалов — Софонтия и Тимофея.
Понять точный смысл первых фраз собственно письма трудно, хотя все слова ясны. Единственный способ разумно осмыслить фразу подовалъ ѥ и пожни вашимъ здоровьѥмъ — принять, что ѥси написано по ошибке вместо ѥсмь. Алексей Алексеевич Гиппиус, наш главный специалист по тому, «кто есть кто» в берестяных грамотах, пришёл к выводу, что другого решения для этого отрезка нет. Таким образом, управляющий говорит, что те земли, которые ему поручили, он раздал от имени своих господ.
Подовалъ написано вместо подавалъ; о в корне в принципе может быть результатом аканья (в грамоте нет новгородских признаков), но всё же более вероятно, что это просто ошибочный повтор идущего раньше такого же подо: осподо подовалъ. Кроме того, форма довать могла возникать в окающих говорах под влиянием приставки до-; сходным образом в окающих северных говорах и рукописях появляются начлегъ, начевать — под влиянием приставки на-.
Сама словоформа подавалъ, в отличие от современного языка, относится к совершенному виду — она подобна современным пораздавал, поотдавал. Это видно из целого ряда берестяных грамот.
Вашимъ здоровьѥмъ — известная формула. Имеется в виду не медицинское здоровье, а благополучие, сила, общественное положение, авторитет; формула практически означает «с полномочиями от вас».
Осподо — звательная форма. Словоформа господа раньше была отнюдь не множественным числом; как и братия, это было собирательное существительное единственного числа женского рода — моя господа, мою господу, с моею господою. Эти слова со временем превратились в обычное множественное число, поскольку при них можно было использовать множественное число сказуемого, подобно таким оборотам, как Русь пришли, войско пришли; а отсюда уже один шаг до того, чтобы приравнять господа к настоящим формам множественного числа вроде люди (ср. люди пришли).
Ударение господá было единым для всех значений данного слова (так что ударение госпóда, которое иногда используют историки для значения ‘совокупность хозяев’, ‘хозяйство’, является искусственным или заимствованным из украинского). Но слово принадлежало к подвижному типу ударения; в частности, его звательная форма имела ударение óсподо. А почему это существенно — мы увидим ниже в той же грамоте.
Дальше в тексте идут два предложения, в которых неясно, кто «ты», а кто «я»: положи грамоту по чому ѥси давалъ ‘предъяви грамоту, по которой ты давал’; приказали ми старѣшии и ѧзъ давалъ ‘приказали мне «старшие» (старосты), и я давал’. Непонятно, кто это говорит и как связать эти фразы с остальным текстом.
А. А. Гиппиус является первооткрывателем целого пласта в толковании берестяных грамот — их коммуникативной структуры. На материале всего корпуса берестяных грамот он показал, что в них бывает то, что в современных письмах совершенно недопустимо, а именно: без всякого предупреждения после речи автора может пойти речь другого лица или, наоборот, может поменяться адресат. Благодаря этому открытию Гиппиуса произошло «перепрочтение» большого числа грамот, которые мы раньше читали «плоско», исходя только из нынешних представлений о том, как пишутся письма.
Грамота № 962 — уникальный подарок лично Гиппиусу. То, что раньше надо было выявлять чрезвычайным напряжением ума, с использованием сложной комбинации аргументов, здесь лежит на поверхности. Дело в том, что помимо текста, написанного крупными буквами (а именно он только и воспроизведён выше), в грамоте есть вписанные мелкими буквами тем же почерком дополнения. Очевидно, перечитав текст, автор усомнился в том, что его поймут, и над началом реплики положи грамоту по чому ѥси давалъ он вписал попъ молвить. Это значит, что была приведена речь попа, требующего от Олексея подтверждения его полномочий. А над первым словом реплики приказали ми старѣшии и азъ давалъ вписано Олесеi. (уже даже без слова молвить — совершенно как ремарка в пьесах). Это ответ Олексея на претензию попа.
Ясно, таким образом, что вначале автор грамоты (или писец, если автор писал не сам) поступил точно по теории Гиппиуса — привёл чужие слова без всякого предупреждения о том, кто это говорит. И лишь позднее решил всё же это для большей ясности уточнить.
Дальнейший текст Олексей (или писец) написал уже с указанием того, кто что говорит, прямо в тексте.
(Иллюстрация 
Повестуть ‘говорит, повествует’ — вряд ли пропуск е; скорее это севернорусское стяжение с долгим гласным типа работа:т ‘работает’, требу:т ‘требуют’. Эта особенность представлена также ниже в слове печалутеся.
Из текста мы понимаем: власть попа явно выходит за рамки церковных дел. Олексею он говорит: «Ты давал землю в наём, а тех, кто будет эти земли косить, я поймаю, привяжу им траву на ворот и поведу в город». В город — естественно, в Новгород.
Замечательно наказание: «траву на ворот взвяжу». Прежде всего, что такое ворот? Сейчас это то же, что воротник, но исторически — это ‘шея’, поворотное устройство для головы (замечу, что к тому же самому праиндоевропейскому слову, что ворот, восходит персидское gardan ‘шея’).
Взвязати — очень колоритный глагол, означающий движение снизу вверх (в данном случае от земли, где находится трава, к шее человека). Естественно предположить, что на шею траву надо привязать в знак того, что она ворованная. «А откуда мы знаем, что ворованное вешается на шею?» — вопрос, который задали мне ещё в Новгороде. Нет ли в русском языке какого-либо речения, которое подтверждало бы эту версию?
Из зала: Есть! Пословица: брань на вороту не виснет.
А.З.: Совершенно верно. Современному человеку образ, на котором построена пословица, непонятен; с чего это брань должна висеть на вороту? Но значение — «чужая брань не позорит человека» — подсказывает мотивацию: значит, на шею вешали что-то с целью опозорить человека.
И действительно, Марфа Толстая быстро нашла подтверждение в этнографической литературе; в работе М. Седовой «Быт томичей на крестьянском дворе» (Томск, 2003) мы читаем: «Сурово наказывало общество и за воровство; вору вешали украденное на шею и водили по селу, чтобы всякий мог его ударить и плюнуть».
Конфликт Олексея с попом — это спор о том, кто имеет право распоряжаться землёй. Олексей просит господ «попечаловаться» о нём.
Сѧ печалутесѧ — «двойное ся», явление, характерное для позднедревнерусского периода.
Слово только в языке XV—XVII веков могло иметь значение ‘если’.
Очень интересна словоформа оспо ‘господа’. Это не недописанное осподо, как кажется на первый взгляд, а особая усечённая форма, представляющая собой этикетное обращение. Она чётко показывает, что ударение в осподо было не конечным — при ударении осподó конечный слог не мог бы отпасть. Это усечение имеет аналоги в таких «сжавшихся» с течением времени обращениях, как -с из сударь, monsieur [msjø] из mon seigneur; такого же происхождения английское sir. Обращения становятся «фонетически скомканными» быстрее других слов языка.
Форма, сходная с оспо, засвидетельствована у Тонниса Фенне, составившего в 1607 году в Пскове русско-нижненемецкий разговорник — ценнейший памятник русской диалектной речи начала XVII века. В его разговорнике несколько раз встречается форма ospe (обращение к господину), не имевшая до сих пор общепринятого объяснения. Новая находка удревняет эту форму более чем на 100 лет.
В конце письма Олексей просит господ, если они его «пожалуют», то есть решат спорный вопрос в его пользу, прислать об этом «грамотку» до Петрова дня — даты, когда по общерусской традиции начинали сенокос.
Перевод заключительной части грамоты: ‘А теперь поп говорит так: «Ты давал пожни в наймы, а кто будет те пожни косить, тех я схвачу, да траву на шею привяжу и поведу в город». Как, господа, теперь обо мне позаботитесь? А я вам, своим господам, челом бью. Если, господа, меня пожалуете, то отошлите, господа, ко мне грамотку до Петрова дня, потому что, господа, сено косят на Петров день’.
Итак, новый сезон принес хорошую порцию новых грамот. Каждый год лингвисты получают из-под земли новые крупицы знания древнерусского языка. Каждый год новонайденные грамоты не только полнее освещают уже известные нам в принципе явления древнерусского языка, но и открывают такие элементы лексики, синтаксиса, морфологии или фонетики, которые доныне ни в каких источниках не встречались. Этот принцип подтвердился также в находках нынешнего сезона.
Записал лекцию кандидат филологических наук Д. Сичинава. Фото А. Евдокимовой и Д. Сичинавы.
Об открытиях Новгородской археологической экспедиции написано немало: это и научные труды ее сотрудников, и книги, созданные по ее материалам, и исчисляемые сотнями журнальные и газетные статьи о раскопках и тех, кто их производил.
Рассматривая историю археологического изучения Новгорода, нельзя не отдать дань уважения тем, кто добыл первые сведения по археологии этого города. К числу их относится прежде всего Е. А. Болховитинов1 , чья работа донесла до нас мысли об археологической топографии Новгорода, о мощности культурных напластований, о сохранности дерева в местной почве. Интерес к новгородской истории был велик, и вопрос об археологических изысканиях в этом городе возникал неоднократно. В XIX в. здесь даже производились раскопки, результаты которых, к сожалению, до нас не дошли, как не дошли и материалы раскопок, осуществленных Н. Рерихом в Новгородском кремле в 1910 г.2 .
Таким образом, раскопки в Новгороде, начатые под руководством А. В. Арциховского в 1929 г.3 , никак нельзя считать продолжением дореволюционных археологических работ В. С. Передольского или Н. Рериха. Практически такого прецедента не было по всем древнерусским городам, так как осуществлявшиеся в них единичные раскопки церковных развалин не преследовали широких исторических целей. Н. И. Репников в Старой Ладоге производил раскопки небольшого городища, которые не решили множества теоретических и практических задач, вставших перед исследователями Новгорода. В конце 20-х годов еще никто не умел достаточно полно выявить историю хотя бы одного маленького древнерусского городища, их копали неохотно, редко и неумело. Даже такой видный археолог, как А. А. Спицын, писал, что «содержательное городище — большая редкость» (под содержанием городища он понимал в первую очередь вещи, а не сооружения). А ведь в новгородской почве имелась масса сохранившихся деревянных сооружений. Об этом уже хорошо знали, но почти не представляли характера данных сооружений и возможности их фиксации.
При раскопках городищ уже тогда уделяли внимание выявлению перекопов — мест, где слои, а следовательно, и вещи разного времени перемешаны. Если перекоп останется незамеченным, это может повлечь ошибочные выводы. Перемешанные слои обычно выявляли путем наблюдений над вертикальными разрезами культурного слоя, которые стремились делать возможно чаще. Но при сохранности дерева оставлять час-
1 Е. А. Болховитинов. Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода. М. 1808; В. С. Передольский. Новгородские древности. Новгород. 1898.
2 А. В. Арциховский. Археологическое изучение Новгорода. «Труды Новгородской археологической экспедиции». Т. 1. Материалы и исследования по археологии СССР (далее — МИА), N 55. 1956.
3 А. В. Арциховский. Раскопки 1929 г. в Новгородском округе. «Материалы и исследования Новгородского музея». Вып. 1. М. 1939.
стр. 41
тые земляные перемычки — значило пренебречь наблюдением над остатками сооружений. Предстояло найти оптимальные соотношения частоты профилей и планов сооружений в условиях раскопок в городе. Особенности конструкций домов и деревянных мостовых не были известны, и это, в частности, обусловило ошибку Н. И. Репникова, когда он объявил мостовую, обнаруженную в ходе раскопок Н. Рериха, полом жилища. Следовало найти способы, которые позволили бы выявить особенности конструкций. Не существовало классификации городской керамики хотя бы потому, что о ней вообще ничего не знали. Неизвестны были также приблизительные типы вещей, которые могли встретиться при раскопках. Предметы, известные по раскопкам курганов, специфичны и не моложе XII — XIII вв.; поэтому сведения о них мало помогали, так как при раскопках городов должны были встретиться предметы всех веков II тыс. н. э., и хронологию всех находок надо было создавать почти заново. Возникали и многие другие вопросы, которые следовало если не решить, то найти пути к их решению. Вот почему так трудно было отважиться взять на себя научную ответственность за вторжение в культурный слой древнерусского города, да еще столь важного для отечественной истории.
Поэтому первые раскопки производились не в самом Новгороде, а на Городище, которое в позднее время получило название Рюрикова. Летописи сообщают, что там жили новгородские князья. Несомненно, что на Городище был и княжеский архив. Документы, хранившиеся в нем, давно погибли, но от них остались свинцовые печати, являющиеся важным историческим источником. Н. П. Лихачев собрал и сохранил сотни печатей. Но собирание печатей имело и отрицательную сторону, так как в поисках свинцовых кружков, за которые можно было получать хорошие деньги, население изрыло ямами культурный слой Городища. Поэтому раскопки здесь не дали желаемых результатов, хотя они в какой-то степени подготовили исследователей к изучению городских слоев. Произведенные в том же 1929 г. раскопки курганов под Новгородом позволили еще раз познакомиться с типичными для них вещами. Тогда же велись археологические работы на Курском городище в Новгородской земле, что было важно для изучения приемов раскопок в тех местах, где сохранилось дерево (на Курском городище сохранность его была сравнительно хорошей). На этом подготовительный период закончился.
В 1932 г. начался первый этап раскопок в Новгороде. Государственная Академия истории материальной культуры поручила А. В. Арциховскому произвести раскопки на Славенском холме, с которым ряд историков связывал место древнейшего ядра Новгорода. Работы продолжались четыре сезона (1932, 1934, 1936, 1937 гг.)4 . Древнейших слоев, которые предполагал найти А. В. Арциховский, на Славне не оказалось. Результаты этих раскопок были настолько же удивительны, насколько малы их масштабы. Выбор места работ обусловливался городской застройкой. Пришлось копать там, где не было ни построек, ни улиц, ни садов, ни огородов. Этот вынужденный выбор тем не менее оказался удачным. Раскоп и прирезанные впоследствии к нему участки (общей площадью 508 кв. м при максимальной толщине культурного слоя 3 м) заключали четыре ремесленные мастерские и крепостную стену.
На Славне была открыта изба XII в., принадлежавшая сапожнику. Вокруг нее было обнаружено много ремней, вырезок, подметок, остатков обуви и обрывков кожи. Сапожник сам обрабатывал шкуры: около его избы найден ящик из колотых плах, в котором имелся толстый слой шерсти и известь (волос со шкур удалялся с помощью извести). С са-
4 А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде. МИА, N 11. 1949.
стр. 42
пожником соседствовали другие ремесленники. Найдена частично сохранившаяся маленькая кузница, где ремонтировали инструменты. Маслобойные жомы свидетельствуют о мастерской, в которой давили масло из конопли и орехов. В другой мастерской делались глиняные игрушечные птички. Открытие этих мастерских, расположенных на ограниченной площади, впервые позволило говорить о Новгороде как о ремесленном городе5 . Чтобы оценить принципиальную новизну этого утверждения, надо вспомнить, что до того времени господствовала теория торговых городов. Буржуазная наука отводила Новгороду роль торговой фактории, торгового центра. В ее представлении Новгород был городом, в котором жили и которым правили купцы. Утверждение А. В. Арциховского предопределило общий вывод М. Н. Тихомирова о ремесленном характере древнерусских городов6 .
Крепостная стена, открытая еще в 1932 г. и доисследованная в течение остальных трех полевых сезонов7 , была построена, как удалось доказать А. В. Арциховскому, посадником Федором Даниловичем в 1335 году. Открытие стены важно, во-первых, с точки зрения стратиграфических возможностей датировок. Слой строительных остатков этой стены разделяет культурные напластования на два горизонта. Все, что лежит ниже его, древнее середины XIV в., все, что выше, — моложе. Этому соответствуют уже известные даты найденных вещей. Появилась возможность датировать и другие вещи. Так, стеклянные браслеты — любимое украшение древнерусских горожанок — были найдены только ниже слоя 1335 года. Следовательно, их носили лишь до середины XIV века. Таким образом, это стратиграфическое наблюдение облегчило датировку сооружений и вещей. Во-вторых, находка стены наглядно показала юго-восточную границу Новгорода в середине XIV века.
При раскопках на Славне нашли много вещей; для городских раскопок 30-х годов это было исключительное изобилие. Здесь имелись и инструменты ремесленников, и их продукция, и оружие, и предметы прикладного искусства, и свинцовые печати, и монеты, и многое другое. Впервые начал выясняться облик средневекового города. А. В. Арциховский справедливо пишет, что раскопки на Славне заложили основы археологии Новгорода. Они показали несостоятельность принципа преимущественного внимания к слоям какого-то одного периода, так как невозможно предусмотреть, что именно будет найдено. Слои всех веков, изучаемых археологией, заслуживают равного внимания.
Одновременно с экспедицией, возглавляемой А. В. Арциховским, в Новгороде эпизодически производили раскопки и другие археологи: С. М. Смирнов, Б. К. Мантейфель, А. А. Строков, М. К. Каргер, Г. П. Гроздилов8 . Результаты их работ были большим вкладом в археологию Новгорода, но основной экспедицией, изучавшей историю города, оставалась экспедиция А. В. Арциховского. В то время она была крохотной, и ее начальник один обрабатывал полученные материалы (это было еще возможно). Тогда еще никто не знал, что студент П. И. Засурцев, впервые участвовавший в экспедиции в 1937 г., станет постоянным членом ее коллектива и автором многих трудов по археологии Новгорода.
Раскопки на Славне составили первый этап археологического изучения Новгорода. Второй этап начался в 1938 г. раскопками на Яро-
5 А. В. Арциховский. Новгородские ремесла. «Новгородский исторический сборник». Вып. 6. 1939; его же. Раскопки на Славне в Новгороде, стр. 151.
6 М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. «Ученые записки» Московского университета. Вып. 99. 1946.
7 А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде, стр. 132 — 136; его же. Археологическое изучение Новгорода, стр. 10 — 11
8 А. В. Арциховский. Археологическое изучение Новгорода, стр. 10 — 11.
стр. 43
славовом Дворище, продолженными в 1939 году. За два года было раскопано 456 кв. м при толщине культурного слоя до 3,5 м, а в одном случае даже до 4,7 м.
Ярославово Дворище — место, где сначала был двор Ярослава Мудрого, а после выселения князей на Городище находилась вечевая площадь. Естественно, что с этим объектом было связано много ожиданий. Однако основную часть дворища занимал небольшой завод, и в довоенные годы копать там было нельзя. Пришлось ограничиться периферией этого вечевого центра. Свободное место имелось только у церкви Николы на дворище, преимущественно с ее южной стороны. Здесь и были заложены раскопы9 .
В 1938 — 1939 гг. одним из наиболее существенных объектов, вскрытых раскопками, были деревянные мостовые. Хотя сохранность бревен оказалась плохой, все же удалось составить более или менее четкое представление об этих сооружениях. Основой мостовой были три продольные бревна — лаги, на которые настилались поперечные плахи, это классическая конструкция русских деревянных мостовых. Ширина их в среднем 4 м, что также типично для Новгорода. Перпендикулярно основной мостовой шла другая, видимо, это был съезд с улицы в переулок или на усадьбу. Каждая мостовая состояла из трех слоев: на старый, износившийся и утонувший в грязи настил клали новый. Впервые для этих слоев мостовых был употреблен термин «ярус», примененный ранее и на Славне, но в несколько ином значении, а впоследствии занявший главное место в терминологии Новгородской экспедиции. На основании изучения открытых раскопками мостовых, а также тех данных, которые удалось получить при современных строительных и хозяйственных работах в Новгороде, А. В. Арциховский заключил, что город в XI — XV вв. был сплошь замощен. Подобные мостовые в Западной Европе нигде не встречались. Правда, сейчас известен военный лагерь X — XI вв. в Дании10 , где нашли деревянную мостовую, но иную по конструкции, поэтому ее нельзя сравнивать с новгородскими. Впоследствии выяснилось, что мостовые новгородского типа имелись во многих древнерусских городах. Но до раскопок в Новгороде о мостовых ничего не знали.
Кроме мостовых, в 1938 — 1939 гг. был прослежен ряд деревянных настилов, которые, видимо, являлись полами новгородских жилищ. Но изучение конструкции домов было еще впереди. В эти же годы археологи обнаружили сооружения, представленные деревянными трубами двух типов. Первые делались из расколотого вдоль, выдолбленного, а затем вновь соединенного бревна. Другие же составлялись из горбылей или даже целых бревен и представляют собой четырехугольный в сечении желоб. Трубы второго типа определили правильно — как часть водоотводной системы, устроенной для осушения болотистого новгородского грунта. Трубы же из выдолбленных бревен были приняты за водопровод. Открытый при раскопках хорошо сохранившийся обширный погреб размером 4,4X4,2 м, имел 14 венцов общей высотой до 2,1 м. Пол состоял из гладко обтесанных досок. Долгое время этот погреб оставался образцом хорошо сохранившегося сруба. Обнаружили около 9 тыс. зерен различных злаков и сорняков. Среди них основную массу составляли зерна ржи; сохранились единичные зернышки яблонь и огурцов. Так были получены первые археологические сведения о новгородском сельском хозяйстве. Где-то неподалеку от раскопа в древности, вероятно, была кузница, на что указывают 63 найденные крицы. Интересны и многие другие находки: обрывок кольчужного плетения, оторочен-
9 А. В. Арциховский. Раскопки восточной части Дворища в Новгороде. МИА, N 11. 1949.
10 J. Brondsted. The Vikings. Penguin books. L. 1965, p. 174.
стр. 44
кого медными кольцами, три вислых свинцовых печати и ряд деревянных изделий, позволивших впервые представить утварь жилого дома, принадлежавшего рядовому горожанину.
Обработка материалов раскопок 1938 — 1939 гг. впервые производилась не только начальником экспедиции. Гидротехнических сооружений Новгорода коснулся в своей статье Н. И. Фальковский, кожаную обувь описала Л. И. Якунина, определение зерен организовал И. И. Никишин, который привлек к этой работе ряд специалистов из Тимирязевской сельскохозяйственной академии11 . Однако все эти люди не являлись сотрудниками экспедиции.
Раскопки в Новгороде возобновились лишь после Великой Отечественной войны. В 1947 г. Новгородская археологическая экспедиция АН СССР приступила к работам в центральной части Ярославова Дворища. Завода здесь уже не было. Великий Новгород, испепеленный, взорванный и растерзанный фашистами, лежал в развалинах. Но уже строились жилые дома, восстанавливались предприятия, воспрял памятник тысячелетия России. Раскопки 1947 — 1948 гг. составляют третий этап археологического исследования Новгорода. Широкий размах работ, их механизация, множество новых открытий, а самое важное — начало создания коллектива научных сотрудников экспедиции падают на эти два года. Культурный слой мощностью до 4 м был вскрыт на площади в 836 кв. м. Впервые в практике советских археологических экспедиций для выброса просмотренной и перетертой руками земли были применены транспортеры, что дало возможность более эффективно использовать средства, предоставленные для раскопок. Новгородская экспедиция едва ли не первой освоила нивелир, ускоривший производство и точность измерений. Сотрудниками ее стали Б. А. Колчин, А. Ф. Медведев, Г. А. Авдусина, А. В. Кирьянов; в 1947 г. в работе впервые участвовал тогда еще студент Московского университета В. Л. Янин. Начальником экспедиции, как всегда, был А. В. Арциховский. Послевоенные раскопки на Ярославовом Дворище превосходили все довоенные работы в Новгороде. Перед археологами предстали срубы, настилы, мостовые, частоколы, водоотводные трубы. Каждый день находили десятки всевозможных предметов, многие из которых были бы гордостью довоенных раскопок. В 1947 — 1948 гг. начался расцвет Новгородской экспедиции.
В центре Ярославова Дворища были открыты многочисленные срубы XII — XIV веков. Впервые их оказалось так много. Представилась возможность изучать новгородские постройки, характер которых до тех пор практически оставался неизвестным. Размеры этих срубов были скромные, в них отсутствовали всякие следы печей, что долгое время казалось необъяснимым. Многочисленны были и деревянные трубы, обнаруженные не только в центре вечевого Новгорода, но и на Чудинцевой улице, где в 1947 г. экспедиция также вела работы. Местность там возвышенная, поэтому существование здесь самотечного водопровода представлялось сомнительным. На Ярославовом Дворище был открыт деревянный колодец с полом и крышкой. В него входили три деревянные трубы, а выходила только одна (это установили по наклону труб). Для водопровода такое сооружение по меньшей мере загадочно. И тогда было высказано первое сомнение в существовании водопровода. В центре Дворища обнаружили три сменяющих друг друга настила. Руководитель раскопок предположил, что открыта часть вечевой площади. Но
11 Н. И. Фальковский. Из истории водоснабжения и канализации Руси. «Водоснабжение и санитарная техника», 1939, N 6, стр. 90 — 91; Л. И. Якунина. Новгородская обувь XII — XIV вв. «Краткие сообщения Института истории материальной культуры» (КСИИМК). Вып. XVII. 1947; А. В. Арциховский. Раскопки восточной части Дворища в Новгороде, стр. 171.
стр. 45
и здесь возникли сомнения: скромные размеры этой площади (а ей больше негде было располагаться) вызывали недоумение и не соответствовали прежним представлениям о буйном новгородском вече.
Было найдено большое количество вещей. Особенно интересны изделия из дерева и кости, ранее почти неизвестные. Имелись и очень крупные предметы: две калитки типа садовых, бочка, подводная носовая часть ладьи. Из сочинения Константина Багрянородного давно известны лодки-однодеревки, вытесанные и выдолбленные из одного ствола. К такой однодеревке прикреплялись шпангоуты, и на них нашивались дощатые борты. Найдены были и шпангоуты, и лодочные заклепки, и черпак для отлива воды. Обнаруженный санный полоз XIII — XIV вв. по форме совпал с полозьями саней, изображенных в рукописи сказания о Борисе и Глебе. Мелких предметов оказалось также много, в том числе веретена со следами надевавшихся на них каменных грузиков-пряслиц, облегчавших их вращение. Сами пряслица исчислялись десятками. Еще ранее археологи установили, что такие пряслица из розового камня — шифера — изготовлялись в домонгольской Руси только близ города Овруча на Волыни.
Из деревянных вещей нужно упомянуть гребни, часто орнаментированные, ложки, многочисленные мутовки — суковатые палочки для сбивания масла, точеные чаши и многое другое. Впервые на некоторых деревянных предметах увидели надписи: на днище одной из бочек было написано «Юрищина», на сапожной колодке — «Мнези». Это имена. В 1948 г. нашли деревянную линейку с надписью: «Святого Иеваноск…». Это «Еваньскый локоть», упоминаемый в XII в. в уставе Всеволода Мстиславича. Оригинал локтя (так сказать, эталон меры длины) хранился в церкви Ивана на Опоках, а находка 1948 г. — копия указанного образца, к несчастью, обломанная. Были найдены и другие вещи с надписями, позволившими предположить широкую грамотность населения средневекового Новгорода.
Металлических предметов было найдено также много. Как известно, фосфористые соли в земле многих русских городов предохраняют металл от разрушения. Благодаря этому железо мало ржавеет, покрываясь только характерным синим налетом; бронзовые вещи часто совсем не окисляются, поэтому стоит больших трудов убедить занятых на раскопках рабочих, что найдено изделие из меди, а не из золота. Среди железных вещей были орудия труда, оружие, бытовые предметы. Медные вещи представлены украшениями, складными весами, медной крышкой сосуда с тайнописью, которую впоследствии расшифровал В. Л. Янин. Встречались и свинцовые вислые печати. Коллекции Новгородской экспедиции разрослись чрезвычайно. Раскопки 1947 — 1948 гг. расширили наши знания о быте простых новгородцев, они обусловили дальнейший успех исследований Новгорода12 .
Четвертому этапу раскопок в Новгороде посвящено очень много книг и статей, благодаря которым он получил широкую известность. Работы были продолжены в 1951 г. на левом берегу Волхова в Неревском конце, много раз упоминаемом в летописи. Было известно, что культурный слой здесь более мощный, нежели в местах прежних раскопок, что здесь хорошо сохраняется дерево и некоторые другие органические вещества. Об этом говорили небольшие раскопки, произведенные Новгородским музеем в 1932, 1941 и 1948 гг. в Неревском конце, а также наблюдения во время прокладки водопровода. Большой пустырь, ограниченный Дмитриевской, Садовой, Тихвинской улицами и улицей Декабристов, был удобен для раскопок. В то время никто не думал, что там будет вскрыта огромная для археологов площадь — бо-
12 А. В. Арциховский. Новгородская экспедиция. КСИИМК. Вып. XXVII. 1949; его же. Раскопки в Новгороде. КСИИМК. Вып. XXXIII. 1950.
стр. 46
лее чем в гектар. Эта задача перед экспедицией встала внезапно. Для ее выполнения потребовалось большое число рабочих и научного персонала, умение эффективно использовать механизмы и приборы, создание полевых лабораторий и решение ряда других практических задач. Здесь-то и пригодился опыт послевоенных раскопок на Ярославовом Дворище: существовал уже сложившийся коллектив научных сотрудников, полностью обеспечивавший научную часть экспедиционных работ; был опыт работы с механизмами, удалявшими землю из раскопа; на Ярославовом Дворище уже имелась реставрационная лаборатория. Таким образом, ясно, что без раскопок 1947 — 1948 гг. не могло быть успеха ни в 1951 г., ни в последующее время.
Раскоп 1951 г. открыл деревянную мостовую улицы. Сравнив ее направление с направлением улиц на старых планах Новгорода и проведя геодезическую съемку (ее осуществил М. Н. Кислов), удалось установить, что открыта древняя Холопья улица. Было также вычислено место, где Холопья пересекалась с Великой улицей. Этот перекресток вскрыли в 1952 году. Обе улицы хорошо известны по летописям, и с ними связаны многие драматические события истории Новгорода. Ранее в Неревском конце встречалось до 15 слоев мостовых. В 1951 г. их обнаружилось почти вдвое больше — 28. Они имели уже известное устройство. Грязь с мостовых была счищена особыми скребками и лежала по сторонам улиц, перемешанная со множеством скорлупы лесных орехов — любимого лакомства горожан. Из «Устава о мостех», датируемого XIII в., известно, что в Новгороде существовала особая мостовая повинность. Мощение улиц было обязательным. Мостовые в Новгороде — обычное явление не только для XIII в., но и для X в., к которому восходит древнейшая мостовая.
Перед экспедицией встал вопрос о хронологическом членении напластований, толщина которых достигала 7,5 м. За основу было взято понятие «ярус», выработанное еще в годы довоенных раскопок. Ярус — это комплекс одновременно существовавших сооружений и образовавшихся тогда же напластований. Опорой каждого яруса первоначально служила мостовая, а поэтому и ярусов оказалось 28. Каждый из них в разных местах имел разную толщину, и все ярусы отличались по толщине друг от друга. Хронология их была установлена по найденным предметам, даты которых известны. Это свинцовые печати с надписями, стеклянные и каменные бусы, стеклянные браслеты, монетные клады и т. п. Таким образом, вся толщина новгородских напластований была разделена на короткие датированные отрезки, чем удалось достигнуть небывалой до тех пор точности датировки — до 25 лет. Со временем удалось определить или уточнить даты множества изделий, ранее датировавшихся суммарно двумя-тремя веками. Новгородская хронологическая школа оказалась пригодной и для древностей других городов: Смоленска, Москвы, Киева и пр.13 .
В процессе новгородских раскопок был использован, видоизменен и усовершенствован метод дендрохронологии, предложенный американскими археологами. Они изучали изменение толщины годичных колец секвойи и получили возможность точно ответить на вопрос, в каком году эта секвойя была срублена. Такую точность им обеспечила долговечность секвойи, живущей иногда до 4 тыс. лет. Легко было сравнить только что срубленное дерево с тем, что было срублено тысячу лет назад и найдено при раскопках. Но в России таких деревьев нет и никогда не существовало. Пришлось построить сложные графики для бревен новгородских мостовых, срубов, частоколов, связать их хронологию с датами бревен, лежащих в фундаментах церквей, время постройки
13 Б. А. Колчин. Топография, стратиграфия и хронология Неревского раскопа. МИА, N 55. 1956.
стр. 47
которых известно, и таким образом получить точную хронологическую шкалу. Точность датировки увеличилась, ошибка в определении возраста сооружения теперь сводилась к 2 — 3 годам14 . Разработанный метод был успешно применен Н. Б. Черных к датировке мостовых и построек в Смоленске и других городах15 .
Открытые срубы были изучены до мельчайших подробностей П. И. Засурцевым. В результате им была предложена классификация новгородских построек и их реконструкция16 . Изучение фундамента позволило установить этажность дома. Однако верхние части домов почти не сохранились; в лучшем случае они были представлены одним-двумя бревнами, лежащими рядом со срубом, но нельзя было определить, относятся ли они к этому срубу или к соседнему. Пришлось прибегнуть к изучению миниатюр древнерусских летописей, к этнографическим аналогиям и другим материалам. Не меньше трудностей возникло и при выяснении назначения построек: был ли это жилой дом, хлев, мастерская или амбар. Выделить жилые дома помогли печи, остатки которых наконец-то были найдены. Эти печи делались из камней и глины, не имели дымоходов и топились по-черному. В тех случаях, когда их не обнаруживали, часто оказывалось, что дом имел подклет — низкий нижний этаж, а печь находилась на втором этаже. В подклете обычно хранили хозяйственный инвентарь. Занятие хозяев дома определяли по инвентарю, если его обнаруживали. Часто жилище ремесленника было и его мастерской. В хлеву находился слой навоза, в амбаре иногда оставались остатки зерна.
Территория усадьбы ограждалась частоколом, и это помогло изучить не только отдельные дома, но и усадьбы в целом. Усадьбы принадлежали лицам различного социального положения, но чаще их владельцы были людьми богатыми, как потом выяснилось, — феодалами. На территории таких усадеб иной раз жило много зависимых людей, в том числе ремесленников. Каменные дома являлись большой редкостью, их пока открыто только два (один — в 1953 — 1954 гг., второй — в 1963 г.). Мощные фундаменты свидетельствуют о том, что это были многоэтажные постройки. Площадь одного из них — 60 кв. м — много больше дома рядового новгородца. Как выяснилось, усадьба, на которой он стоял, принадлежала целой династии новгородских посадников XV века. Сам дом был построен Юрием Онцифоровичем. Новгородцы стремились украсить свои дома. Доказательством этому служат части двух резных деревянных колонн, которые некогда подпирали крышу крыльца17 . Одна из колонн украшена выпуклым плетением и имеет два медальона, в одном из которых изображен кентавр, в другом — грифон. Прикладное искусство представлено тысячами произведений. Это преимущественно резьба и скульптура из дерева и кости. Они стали сейчас объектом специального искусствоведческого анализа. Узоры найденных колонн близки барельефам белокаменных владимирских соборов и предшествуют им. Встречаются украшения и других частей дома: фигурные наличники окон, резные коньки крыш, доски карнизов. Дома вдоль улиц стояли свободно, открывая доступ солнцу и воздуху.
На Неревском раскопе окончательно установили назначение деревянных труб. Они оказались дренажными. Почва в Новгороде была сы-
14 Б. А. Колчин. Дендрохронология построек Неревсксго раскопа. МИА, N 123. 1963.
15 Н. Б. Черных. Абсолютные даты деревянных сооружений древнего Смоленска. «Материалы по изучению Смоленской области» (МИСО). Вып. VI. М. 1967.
16 Б. А. Колчин. Дендрохронология построек Неревского раскопа. МИА, N 123. 1963: его же. Новгород, открытый археологами. М. 1967.
17 А. В. Арциховский. Колонна из новгородских раскопок. МИА, N 169. 1969.
стр. 48
рая, поэтому дома ставили на подклетах. С влажностью боролись и иным способом: в нижнем этаже многих домов вкапывалась бочка без дна, от нее отходила деревянная труба; трубы от трех-четырех соседних домов вели в общий водосборный колодец, из которого одна такая же труба шла в следующий водосборный колодец или прямо к реке. Таким образом отводилась вода, собиравшаяся под домом18 . Видимо, из-за сырости почвы в Новгороде не было землянок, более теплых, чем срубные дома. Но под городом, в сухой местности Перынь, такие землянки есть19 . Срубные же дома новгородского типа встречаются на сыром киевском Подоле, хотя в Киеве обычным типом жилища была землянка. Следовательно, строительство землянок связано не с северным или южным типом жилищ, как полагают некоторые археологи, а с характером почвы.
В начале раскопок в Неревском конце экспедицию финансировала АН СССР, а с 1952 г. — и Московский университет, к которому постепенно, но сравнительно скоро перешла ведущая роль в исследованиях Новгорода. Площадь раскопа 1951 г. составила 324 кв. м, что и сейчас для городских раскопок много. В 1952 г. были заложены новые раскопы общей площадью 1520 кв. м. Такой размах работ объясняется прежде всего находкой нового вида исторических источников — берестяных грамот, открытых 26 июля 1951 г. на раскопе, руководимом Г. А. Авдусиной. Она стала первым археологом, взявшим в руки эти исторические документы. В тот год нашли десять грамот. На березовой коре, обработанной особым образом, были процарапаны буквы. О берестяных грамотах написано много. Но следует подчеркнуть, что новгородское открытие свидетельствует о высокой тщательности работ и научного наблюдения в этой археологической экспедиции: свитков бересты встречается много тысяч, а грамоты среди них единичны, и их нельзя пропустить.
Грамоты содержат бытовые и хозяйственные подробности, деловые поручения, сообщают политические новости, рассказывают о конфликтах, являются долговыми расписками, духовными завещаниями, феодальными обязательствами и т. п. Их дата — XI — XV вв., то есть они почти смыкаются по времени с древнейшей русской надписью20 и лишь на сто лет не доходят до книгопечатания. Впрочем, на бересте, видимо, начали писать в X в., так как древнейшие писала найдены в новгородских слоях этого столетия; может быть, грамоты на березовой коре дожили до печатных книг, но мы их не знаем, так как в новгородских слоях XVI в. береста не сохраняется. Важность берестяных грамот в том, что они освещают и те стороны жизни новгородцев, о которых молчат письменные документы. Из берестяных писем мы черпаем обильные сведения о жизни и быте простого народа, узнаем, о чем и как думали эти люди, вникаем в особенности древнерусского разговорного языка, получаем сведения о, казалось бы, навеки утраченных явлениях (например, о системе обучения детей грамоте).
Первое научное издание и исследование грамот принадлежит А. В. Арциховскому, решившему ряд вопросов в сотрудничестве с другими авторами21 , в том числе М. Н. Кисловым, который в процессе
18 А. Ф. Медведев. Водоотводные сооружения и их значение в благоустройстве Новгорода Великого. МИА, N 55. 1956.
19 В. В. Седов. Древнерусское языческое святилище в Перыни. КСИИМК. Вып. L. 1953.
20 Д. А. Авдусин. Гнездовская корчага. МИА, N 176. 1970.
21 А. В. Арциховский, М. Н. Тихомиров. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1951 г.). М. 1953; А. В. Арциховский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1952 г.). М. 1954; А. В. Арциховский, В. И. Борковский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1953 — 1954 гг.). М. 1958; А. В. Арциховский, В. И. Борковский Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1955 г.). М. 1958; А. В. Арциховский, В. И. Борковский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1956 — 1957 гг.). М. 1963; А. В. Арциховский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1958 — 1961 гг.). М. 1963.
стр. 49
изучения этих грамот стал видным палеографом. Он исполнил все прописи грамот, и часто их научная трактовка была дополнена именно им. Организационные способности и энергия М. Н. Кислова, постоянного парторга Новгородской экспедиции, в значительной степени способствовали ее успехам. Говоря о грамотах, следует напомнить слова А. В. Арциховского, что Новгородская экспедиция нашла не какой-то погибший архив, а порванные и брошенные на землю письма. Ведь грамоты встречаются в слоях разного времени и на разных усадьбах. Это частные письма, причем нередко письма простых людей: крестьян, ремесленников, мелких торговцев.
Следовательно, — и это было революцией в представлениях о древней Руси — в Новгороде даже простые люди были грамотны.
Сразу же нашлись противники этой гипотезы, утверждавшие, что за крестьян и ремесленников писали писцы-профессионалы. Иногда, конечно, было и так. Но В. Л. Янин отметил, что в большинстве случаев в письмах, исходящих от одного человека, детально совпадает почерк. Второй аргумент несколько более пространный. А. Ф. Медведев открыл инструменты, которыми писались грамоты, в древности их называли «писала». Это костяные или металлические стержни с острым концом. Они встречаются не только в Новгороде, но и во многих древнерусских городах22 . В Новгороде их десятки, и вряд ли можно думать, что все они потеряны во дворах усадеб писцами, пришедшими написать письмо. Ими пользовались люди, жившие на этих усадьбах и писавшие письма без посторонней помощи. И, наконец, надписи встречаются на многочисленных предметах быта: днищах бочек, сапожных колодках, оселках, пряслицах и т. п. Вряд ли сапожник, чтобы написать на колодке имя заказчицы или на бочке название засоленной в ней рыбы, звал писца, а грамотные владельцы сапожной колодки или бочки были представителями знати.
Ответ ясен: грамотность была распространена в Новгороде широко, в том числе и среди простого народа.
Есть грамоты, адресованные крестьянам, ремесленникам и другим простым людям. Но есть письма и посадникам. Доказано, что здесь не простое совпадение имен и отчеств; в ряде грамот указана и должность адресата, например, «челобитие господину посаднику новгородскому Андрею Ивановичу» (грамота N 310). Было замечено, что титулование «господину» применялось к посаднику и его жене. Видимо, это был официальный титул. Более того, обращаясь к посаднику, надо было не «кланяться» ему, а «бить челом». Лишь одно письмо к посаднику начиналось «поклоном», но в конце письма автор спохватился и добавил обязательное «челобитие»23 .
Новгородским грамотам посвящена обширная литература. Анализ берестяных грамот дан в книге В. Л. Янина24 , которая представляет собой редкий пример сочетания научности исследования и популярности изложения. Автор не ограничился, как это принято в популярных изданиях, пересказом уже известных фактов и выводов. Он ставит важные вопросы русской истории и многие из них успешно решает. Книга В. Л. Янина открывает широким массам доступ в тайны исследовательской деятельности, но она содержит и важные заключения, адресованные специалистам. На археологическом материале В. Л. Янин воссоздает ряд ярких картин новгородской политической истории. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник исследовал Л. В. Череп-
22 А. Ф. Медведев. Древнерусские писала X — XV вв. «Советская археология» (СА), 1960, N 2.
23 Д. А. Авдусин. Смоленские берестяные грамоты из раскопок 1966 и 1967 гг. СА, 1969, N 3.
24 В. Л. Янин. «Я послал тебе бересту…». М. 1965.
стр. 50
нин25 . Еще в 50-е годы им посвятили работы и зарубежные авторы26 . Ныне библиография вопроса стала еще обширнее.
Вряд ли имеет смысл раскрывать здесь содержание той или иной грамоты или группы грамот, ибо такая иллюстрация была бы случайной. Но следует сказать о самом важном выводе, который сделан был при их анализе, — это вывод о том, что правящим классом в Новгороде являлись феодалы, а вовсе не купцы. В грамотах постоянно упоминается о феодальных повинностях, феодальной зависимости, крупном и мелком феодальном землевладении. Новгород в отличие от южных городов служил притягательным центром для феодалов. Причина тому — его республиканский строй. Чтобы пробиться к верховной власти, новгородский феодал должен был жить в городе, участвовать в политической жизни столицы, плести там интриги, а в поместьях он оставлял вместо себя ключников, нещадно эксплуатировавших крестьян. В княжеских же землях феодалы не любили жить вблизи князя; только в своих поместьях они оставались фактически независимыми. Измерив территорию боярских усадеб, вскрытых во время раскопок, В. Л. Янин установил, что на площади древнего Новгорода укладывается около 300 таких городских феодальных поместий. Это число совпадает с числом «золотых поясов», неоднократно упоминаемых в источниках. Видимо, на новгородском вече присутствовали только эти «золотые пояса». Лишь крупные землевладельцы имели право голоса.
Но Новгород — прежде всего город ремесленников. Все то, чем он богат, создавали эти зависимые люди. Количество открываемых ремесленных мастерских возрастает с каждым годом. Сейчас их известно уже несколько десятков. О широком развитии ремесленного производства свидетельствуют многочисленные находки изделий ремесленников. Они ясно говорят, что почти все потребности горожан удовлетворялись местным производством. Привозили же только то сырье, которого в городе не было, и изделия из такого сырья.
Базой ремесла являлась черная металлургия и обработка железа. К сожалению, металлургические мастерские в Новгороде пока не открыты, а кузница у стены посадника Федора оказалась маленькой. Возможно, что в противопожарных целях такие мастерские размещались за пределами городского вала. Технологию производства и обработки железа с помощью современных металлографических методов изучил Б. А. Колчин27 . Он исследовал большое количество железных изделий и орудий. Орудия кузнецов известны в полном объеме, за исключением, пожалуй, наковален. Их не выбрасывали даже тогда, когда они ломались, а перековывали в другие изделия. В XI — XII вв. кузнец обычно был универсалом: он производил изделия всех типов. Но уже началась и специализация ремесла, достигшая огромного развития в XV — XVI веках28 . Б. А. Колчину принадлежит также работа о деревообрабатывающем ремесле Новгорода. Он собрал, классифицировал и датировал все основные типы деревянных изделий. Его работа является важным справочником для археологов, работающих в русских городах, культурный слой которых сохраняет дерево. Автор рассмотрел также вопрос о деревянных механизмах, как стало известно, широко распространенных в древней Руси29 .
25 Л. В. Черепнин. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. М. 1969.
26 А. Л. Хорошкевич. Зарубежные отклики на открытие новгородских берестяных грамот. «История СССР», 1958, N 5.
27 Б. А. Колчин. Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси. МИА, N 32. 1953.
28 Б. А. Колчин. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого. МИА, N 65. 1959; А. В. Арциховский. Новгородские ремесла.
29 Б. А. Колчин. Новгородские древности. Деревянные изделия. М. 1968.
стр. 51
В работе А. Ф. Медведева30 обстоятельно изучено оружие ближнего и дальнего боя, защитное вооружение, предметы снаряжения коня и всадника. Назначение многих предметов впервые установлено автором. Анализ предметов вооружения свидетельствует о самобытности и богатстве древнерусского оружия. История новгородского стеклоделия изучена Ю. Л. Щаповой благодаря применению метода спектрального анализа. Типологический метод помог выяснить внешние признаки русских изделий, спектральный анализ химического состава стекла — технологические особенности его производства. Удалось установить, что в конце XI в. на Руси имелось много стеклоделательных мастерских31 . Наиболее распространенным украшением горожанок в XII — XIII вв. были стеклянные браслеты. Они встречаются в городских слоях в огромном количестве. В первые годы раскопок в Неревском конце на площади в 100 кв. м было найдено около 5 тыс. обломков браслетов. Монголо-татары разрушили русские города, а с ними и стеклоделательные мастерские. Но Новгород наряду с некоторыми другими неразоренными городами продолжал производить стекло. Однако мода на стеклянные браслеты прошла, и в начале XIV в. они исчезли32 .
В Новгороде обнаружено много сапожных мастерских. С. А. Изюмова установила форму обуви, исследовала технологию ее производства33 . Горожане редко носили лапти. В Новгороде найден лишь один лапоть, да и тот нельзя датировать, поскольку он находился в перекопе. Ювелирные изделия Новгорода изучаются М. В. Седовой34 . Среди них немало вещей привозных. Найдено, например, много шумящих привесок из соседних чудских земель, височное кольцо из далекой земли вятичей. Весьма характерно, что скандинавских украшений крайне мало. Как и следовало ожидать, их нашли в слоях конца X — начала XI века. Почти все находки скандинавских вещей на нашей территории датируются именно этим временем, то есть они появились на сто лет позже пресловутого «призвания варягов»35 . Заметим, что смысл этой позднейшей легенды В. Л. Янин видит в создании прецедента для призвания в Новгород князей из других городов.
Сведения о торговле Новгорода, основанные на данных раскопок, встречаются в разных работах. Обычно говорится о привозных товарах: цветных металлах, ценном дереве, хлопчатобумажных тканях, сосудах из-под каких-то товаров, грецких орехах, наконец, о кладах дирхемов. Сотрудники экспедиции сейчас работают над этой важной темой36 .
В результате раскопок в Новгороде получены важные сведения о новгородском земледелии. В Неревском конце найдено уже не 9 тыс. зерен, а такое количество горелого зерна, что его увозили автомашинами. Новгородскому земледелию посвящена статья А. В. Кирьянова37 . Изучив не только зерна злаков, но и семена сорняков, он пришел к важным выводам: найденное зерно было только местным, значит, можно считать преувеличенными представления о нехватке в Новгородской земле своего хлеба; в X в. основным злаком являлось просо, и лишь с XI в. — рожь; рожь была озимой культурой, а пшеница — яровой; огурцы и вишня получили распространение уже в X веке.
30 А. Ф. Медведев. Оружие Новгорода Великого. МИА, N 65. 1959.
31 Ю. Л. Щапова. Стеклянные изделия древнего Новгорода. МИА, N 117. 1963.
32 М. Д. Полубояринова. Стеклянные браслеты Древнего Новгорода. МИА, N 117. 1963.
33 С. А. Изюмова. К истории кожевенного и сапожного ремесел Новгорода Великого. МИА, N 65. 1959.
34 М. В. Седова. Ювелирные изделия древнего Новгорода. МИА, N 65, 1959.
35 Д. А. Авдусин. К вопросу о происхождении Смоленска и его первоначальной топографии. «Смоленск». Сборник статей. Смоленск. 1967, стр. 77.
36 Е. А. Рыбина. Из истории южного импорта в Новгород. СА, 1971, N 1.
37 А. В. Кирьянов. История земледелия Новгородской земли X — XV вв. МИА, N 65. 1959.
стр. 52
Несколько слов о свинцовых вислых печатях. В одной из своих работ В. Л. Янин отметил, что среди русских печатей XI — XV вв. новгородский материал занимает не менее 90%. В настоящее время 1542 древние русские печати обработаны, изучены и изданы В. Л. Яниным38 . Одной из наиболее трудных задач была их атрибуция, то есть установление принадлежности. Но это не являлось для В. Л. Янина самоцелью. Печати приобрели значение исторического источника, что хорошо видно из его работы о новгородских посадниках39 . Автор показал институт новгородского посадничества в его развитии — от зарождения до падения, нарисовал широкую картину политической истории и классовой борьбы в Новгороде. Впервые и сразу широко В. Л. Янин привлек новые исторические источники, не только печати, но и берестяные грамоты. Он высказал гипотезу о происхождении Новгорода. Город сложился, по его мнению, из трех поселков, впоследствии ставших новгородскими концами — Славенским, Неревским и Людиным40 . В. Л. Янин считает, что поселок Славно населяли новгородские словены, Неревский (Наровский) конец — чудь, аристократический центр Людина конца (Прусская улица) — видимо, кривичи. Книга В. Л. Янина как бы вытекает из работ Новгородской экспедиции, дополняя проводимые ею исследования материальной культуры раскрытием политической истории Новгорода.
В 1962 г. начался пятый этап работ Новгородской экспедиции. Его основное содержание — широкий маневр, раскопки в разных частях города, изучение истории складывания городской территории. Это обусловлено стремлением расширить источниковедческую базу, проверить выводы, сделанные по материалам Неревского раскопа. Но большое значение при этом имеет активная охрана культурного слоя, которому угрожает интенсивное строительство, развернувшееся в Новгороде, как и в других наших городах. Экспедиция ведет раскопки на месте будущего строительства на Первомайской улице. Здесь обнаружен один из упомянутых выше каменных домов и (сбылась мечта коллектива!) берестяная книжечка. На месте строительства телецентра найдена богатейшая ювелирная мастерская. На Суворовской улице, где должен быть построен новый корпус медучилища, огромной толщины культурный слой был исследован в течение одного сезона, в итоге открыты новые грамоты, содержащие интересные сведения о топографии древнего Новгорода. На месте строительства гостиницы обнаружен Готский двор, то есть двор иностранных купцов, упоминаемый в письменных источниках. Здесь же еще одна важная находка — берестяная грамота, написанная по-латыни готическим шрифтом. Почерк беглый, привычный, значит — писец был поднаторен в письме на бересте. Можно надеяться, что берестяные грамоты будут найдены и в других странах, как предсказал еще в 1951 г. А. В. Арциховский. Его предположение о распространенности письма на бересте уже давно подтвердилось: с 1952 г. Новгород уже не единственный город, где известны такие письма. В Смоленске их нашли 10, в Пскове — 3, в Старой Руссе — 4, в Витебске, при случайных земляных работах, — 1 грамоту41 .
Для нынешних раскопок в Новгороде характерна еще одна черта. Культурный слой каждого раскопа, как и раньше, делится на ярусы, но
38 В. Л. Янин. Актовые печати древней Руси. Тт. 1 — 2. М. 1970.
39 В. Л. Янин. Новгородские посадники. М. 1962.
40 В. Л. Янин, М. Х. Алешковский. Происхождение Новгорода (К постановке проблемы). «История СССР», 1970, N 2.
41 Д. А. Авдусин. Смоленская берестяная грамота. СА, 1957, N 1; его же. Смоленские берестяные грамоты из расковок 1964 года. СА, 1966, N 2; его же. Смоленские берестяные грамоты из раскопок 1966 и 1967 гг. СА, 1969, N 3; его же. Смоленская экспедиция. «Археологические открытия 1968 года». М. 1969; Н. П. Дроченина, Б. А. Рыбаков. Берестяная грамота из Витебска. СА, 1960, N 1. Раскопки в Пскове вели Г. П. Гвоздилов и И. К. Лабутина; в Старой Руссе — А. Ф. Медведев. Грамоты не опубликованы.
стр. 53
они уже не опираются на мостовые. Приобретенный опыт позволяет обойтись без «печи», от которой нужно танцевать. Как и раньше, из каждого бревна деревянных сооружений берут спилы для дендрохронологического анализа, но теперь дату определяют тут же на раскопе, так как новгородская дендрохронология разработана детально и необходимые графики давно построены.
Древнейшая дата, которую пока дает дендрохронология для новгородского культурного слоя, — 953 год. Как в первый год раскопок, так и поныне отсутствуют слои IX в., к которому восходит первое упоминание о Новгороде (так же как неизвестны слои IX в. в Киеве, Смоленске, Чернигове, Пскове и вообще во всех древнерусских городах, появившихся, как и Новгород, в конце IX века). Вероятно, их и не найдут, так как они исчезли. Ведь первые поселения в Новгороде были ничтожно малы по сравнению с территорией современного города. Несомненно, они занимали самые удобные для застройки места, поэтому здесь строили здания в течение всех одиннадцати веков новгородской истории. Если так, то слой IX и начала X в. неизбежно уничтожен перекопами, и вещи этого времени должны встречаться в более, поздних слоях. И они там встречаются, но, имея широкую датировку, в пределах двух-трех веков, не могут быть выделены из общей массы.
Новгородская экспедиция отвергла то объяснение, которое давалось ранее названию Новгорода и сводилось к противопоставлению его мнимым антиподам — то ли Старой Ладоге, то ли Старой Руссе. По-видимому, название «Новгород» получил не столько город, сколько его новые укрепления. Возможно, это произошло тогда, когда новыми общими укреплениями были обнесены все три первоначальных поселка (или два из них, находящихся на одном берегу), ранее имевшие только собственные небольшие валы или частоколы небольшой протяженности.
Находки в Новгороде показывают единство русской культуры. Почти каждой вещи, обнаруженной здесь, можно найти аналогии в других русских городах. Приблизительно одинакова, например, конструкция домов, форма и материал гребней, сходны даже торговые связи. Одинаковы не только формы многих вещей, но и комплекс находок в целом. Различие состоит в массовости материала, которая открывает наибольшие возможности для исследования. В этом преимущество Новгородской экспедиции.
Новгород стал центром исследования древнерусских городов и школой кадров археологов. Многие участники раскопок в Новгороде давно уже руководят другими экспедициями: А. Л. Монгайт — раскопками в Старой Рязани, А. Ф. Медведев — в Старой Руссе, Д. А. Авдусин — в Смоленске, в Пскове копает «новгородка» И. К. Лабутина, раскопками в других местах руководят В. В. Седов, М. В. Седова, М. Д. Полубояринова, В. И. Матвеева, Н. С. Шеляпина и другие.
Раскопки в Новгороде — это шаги в неизведанное. Новгородская экспедиция осуществила целую цепь взаимообусловленных открытий, некоторые из них ее коллектив предвидел. Работа экспедиции — пример научного сотрудничества, коллективной деятельности, упорства в достижении намеченной цели и организационного таланта. Результаты работы Новгородской экспедиции получили широкую известность и признание. В 1966 г. А. В. Арциховскому и В. Л. Янину за открытия в Новгороде была вручена Ломоносовская премия. Присуждение Государственной премии 1970 г. коллективу Новгородской экспедиции в лице А. В. Арциховского, В. Л. Янина, Б. А. Колчина, П. И. Засурцева, А. Ф. Медведева — заслуженная оценка его огромной работы и успехов.
© libmonster.ru
Постоянный адрес данной публикации:
https://libmonster.ru/m/articles/view/ИСТОРИЯ-НОВГОРОДСКИХ-ОТКРЫТИЙ
Похожие публикации: LRussia LWorld Y G
Комментарии:
Раскопки академика Янина в Новгороде приоткрыли историю Древней Руси ≪ Scisne?
У каждого из нас обычно есть несколько человек, близких нам по духу, мы им бесконечно доверяем. Порой они занимают особое место в нашей судьбе, хотя чаще всего мы этого и не замечаем.
Карамзин, Соловьёв, Ключевский… Эти три человека открыли нам прошлое. Их взгляд на события истории, оценка тех или иных её личностей, описание битв и забот пращуров, наконец, предположения и гипотезы — всё это формирует наше сознание и тот «исторический взгляд», без которого нет ни национальности, ни любви к Родине.
Руководитель археологической экспедиции в Новгороде Великом академик В. Л. Янин.
Сегодня к «тройке великих» я бы добавил имя четвёртого — без его трудов наше знание о Древней Руси было бы не только не полным, но и ошибочным. Он вернул русскому народу забытые страницы его биографии, а следовательно, совершил столь же великий подвиг, что и его предшественники — Карамзин, Соловьёв и Ключевский. Речь идёт об академике Валентине Лаврентьевиче Янине.
В 1947 году Янин впервые приехал в Новгород работать в археологической экспедиции. Через пятнадцать лет он возглавил её. 24 монографии и более 600 научных трудов, посвящённых истории и культуре Новгорода Великого, принадлежат академику Янину.
Впервые мы встретились, когда Валентину Лаврентьевичу присуждали Демидовскую премию, — из 13 кандидатов-гуманитариев тогда выбрали именно его, проголосовали единогласно! Такое в науке бывает не часто…
— Я узнал о премии из сообщения по радио, — признался академик. — Не буду скрывать: очень обрадовался…
Позже я понял, чему именно обрадовался Янин. Оказывается, в 1998 году на Новгородскую экспедицию, работавшую непрерывно уже полвека, не выделили ни копейки. И тогда академик отдал положенные Демидовскому лауреату 10 тысяч долларов для проведения очередной археологической экспедиции. И так случилось, что именно в этом полевом сезоне было сделано открытие столь значительное и важное для науки, что его обсуждали на заседании Президиума Российской академии наук. Доклад об итогах работы Новгородской археологической экспедиции представляли два академика — археолог В. Л. Янин и лингвист А. А. Зализняк.
Общий вид раскопа на уровне напластований XI века. На заднем плане разрез многоярусной мостовой древней Черницыной улицы.
— Предки наши жили в деревянных домах в городах, окружённых деревянными фортификациями, — начал академик В.Л. Янин. — В климате древнего Новгорода дерево было предпочтительным строительным материалом, но его периодически пожирал огонь. Летопись изобилует рассказами о пожарах, выжигавших целые города, а раскопки, пробиваясь через толщу напластований, демонстрируют многие десятки «пожарных» прослоек. В пожарах горели книги и документы, иконы и прекрасно украшенная утварь. И вот печальный результат: если говорить об источниках изучения гражданской истории, то уцелели лишь три пергаментных документа начала XIII века и не осталось ни одного листа пергамента более раннего времени. Разумеется, речь не о заметном количестве церковных книг XI-XIII веков, сохранившихся в каменных церквах и монастырях, а о сведениях, касающихся гражданской истории; они содержатся разве только в приписках писцов и владельцев этих книг.
Как ни старались историки представить жизнь наших пращуров «во всех её гранях», этого у них не получалось: не хватало документов — свидетельств тех эпох. Летописи хранили лишь упоминания о войнах да жизнеописание элитного слоя общества. Они рассказывали о князьях и знатных людях, и это были хвалебные сюжеты, потому что каждый властитель, плох он или хорош, старается представить себя потомкам в лучшем свете.
Ну а богослужебные книги также не тот источник, по которому исследователь мог бы восстановить жизнь Древней Руси, описать её убедительно и правдиво. Вот потому многие исторические труды, напоминая скорее полуфантастические романы, особого доверия не вызывают. Однако строго судить за это науку несправедливо — она попросту не располагала необходимыми материалами и документами, они не сохранились, чаще всего погибая не в смутах и войнах, а в огне пожаров.
Найдена очередная берестяная грамота.
Берестяная грамота № 799. В ней — расчёт довольствия сборщикам налогов в постные дни: «… резана [мелкая денежная единица]. В среду за рыб 10 [вероятно, резан], в пятницу за рыб 10…»
В 1951 году в Новгороде были найдены первые берестяные грамоты, — продолжает свой рассказ академик Янин. — Мировая наука оценила тогда случившееся не просто как сенсационное событие, но и как этапное: археологи обнаружили новый исторический источник, оставленный нам повседневной жизнью всех слоёв средневекового общества, то есть той жизнью, о которой меньше всего знала история. Из глубины раскопа на лабораторный стол потоком пошли берестяные записки, повествующие о каждодневных заботах и позволяющие проникнуть в такие тайники истории, что до сих пор были скрыты в непроглядной темноте.
К концу полевого сезона 1998 года в Новгороде из земли была извлечена 900-я берестяная грамота. 67 берестяных грамот найдено в других древнерусских городах. В числе обнаруженных документов свыше 400 относятся к XI — началу XIII века.
Образовалось две группы: в одной работали историки В. Янин и Е. Рыбина, в другой — лингвисты А. Зализняк и А. Гиппиус. А реставрацией занимался В. Поветкин. Именно этому коллективу и обязаны мы тем, что берестяные тексты не только восстановлены, прочитаны, но и стали тем «лучом в тёмном царстве» прошлого, который высветил неведомую ранее жизнь предков.
Что же там особенного увидели исследователи? Что считают они главным открытием в своей работе?
Академик В.Л. Янин коротко ответил на эти вопросы:
— Если говорить о конкретных прорывах в науке, то особого внимания заслуживают следующие. Первое. Возникло доказательное представление о двух политических центрах начальной Руси — Киеве и Новгороде, объединение которых дало жизнь древнерусскому государству, привычно именуемому «Киевская Русь». И тот и другой центр сохраняли своеобразие политической культуры, в силу чего Новгород не стал похожим на Киев, а Киев на Новгород. Второе. Получено убедительное решение «варяжской проблемы», на протяжени и более 200 лет занимавшей умы учёных.
Итак, блеск древнего Киева немного тускнеет, а восходит на положенную ей высоту звезда Новгорода… Что греха таить, не все историки разделяют мнение академика Янина. Некоторые из них (особенно из ближнего зарубежья) не хотят согласиться с его выводами. Но на стороне учёного факты.
— В понимании истории Древней Руси мы далеко ушли не только от Карамзина, но и от Соловьёва и Ключевского, — утверждает академик. — На протяжении длительного времени в нашей науке существовало упорное мнение, согласно которому все славянские племена, населявшие Восточно-Европейскую равнину, происходят из одного центра. Где-то в среднем Приднепровье находится прародина восточных славян, откуда они разошлись по всей территории Руси — в Псков, Великий Новгород, Суздаль, Рязань, Курск и во все остальные места этой восточно-славянской ойкумены. В соответствии с этой версией предполагалось, что первоначально существовал и единый язык. Не было диалектов, все говорили одинаково — и в Новгороде, и в Суздале, и в Киеве. Диалекты же появились только с возникновением политических и таможенных границ, когда начался удельный распад Руси, а монгольское нашествие его лишь усугубило.
Однако наши исследования показывали, что процесс этот шёл иначе. Андрей Анатольевич Зализняк, изучавший тексты, установил, что черты древненовгородского диалекта (примерно 30 отличий от южного диалекта) особенно ярко проявляются в документах XI-XII веков, — поясняет В.Л. Янин. — В XIII-XIV веках эти отличия постепенно нивелируются, этому способствует общение Новгорода с Суздалем и другими землями, в том числе и южными.
Возникает проблема: откуда взялись носители северо-западного диалекта, если они не пришли из Киева? А судя по диалектным особенностям, они и не могли прийти из Киева. Аналоги им были найдены в языках западных славян. Данные археологии, результаты изучения антропологических типов, обрядности, фортификаций, керамики показывают, что главный путь проникновения славян в северо-западные земли Древней Руси берёт начало на южных берегах Балтики. Следовательно, весь массив северо-запада изначально был особенным — ни киевским, ни суздальским. А заселение Суздали шло, конечно, с юга. И эта разница в первоначальном заселении севера и юга России сказывается на протяжении всей нашей истории.
… Хочу заметить, что к такому выводу академик Янин пришёл давно, задолго до распада СССР. А потому нынешние «размышления» некоторых националистов на Украине о том, что «украинский язык перворожден, и москалям надо учить его, а не нам русский», не выдерживают критики. Спор о первенстве несостоятелен: диалекты равны, они рождались одновременно!
— А что наиболее близко нам из Древней Руси? — спросил я учёного.
— Время варягов, — быстро ответил он. — Хорошо известно, что демократия существует для какого-то круга людей — узкого или широкого, но не для всего общества. В Новгороде возникает боярская демократия, в Киеве — монархия.
А началось всё с летописи ХII века, где значилось, что варяги владели северными землями. Потом их изгнали новгородцы, кривичи и меря, которые в конце концов объединились. Одно время они довольно успешно управляли своими землями, но все же перессорились, так как не могли выбрать из своей среды правителя. И тогда они обратились к варягам: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами».
Эта легенда ещё Ломоносовым была воспринята как некое сообщение, наносящее урон национальному престижу русских: в своей среде не могли найти князя и послали за ним к варягам! — комментирует академик В. Янин. — На протяжении ХIХ и даже ХХ веков продолжалась дискуссия между сторонниками и противниками норманской теории…
Именно «скандинавская вуаль» наброшена на историю этого края, но содержание её совсем иное, чем представлялось раньше. И раскрыть его помогли раскопки в Городище, расположенном в трёх километрах от Новгорода. Там располагалась княжеская резиденция. Экспедиция здесь работала под руководством директора Института истории материальной культуры РАН Е.Н. Носова.
— Княжеская резиденция появилась в середине IX века, — продолжает рассказ академик В. Янин. — Многие находки говорят о пребывании здесь варяжской дружины: определённое доказательство реальности самого факта призвания скандинавского князя. Он действительно был призван, потому что три составные части конфедерации — новгородцы, кривичи и меря — не могли выдвинуть на княжеский стол кого-либо из своей среды. Они нашли князя на стороне. Важно, на каких условиях он был приглашён! Эти условия реконструировались на основании совокупного анализа сведений о договорах с князьями и текстов берестяных грамот. Два составных элемента этого договора восстановлены идеальным образом. Во-первых, князь, княгиня, княжеские дружинники и бояре не имели права владеть (на основе частной собственности) вотчинами на территории Новгородской земли. Им выделялись лишь луга для содержания коней. Князь был как бы приглашённый чиновник на жалованье.
Далее, князь, княгиня, княжеские люди не имели права самостоятельно собирать государственные подати на территории Новгородской земли. Здесь не было того самого знаменитого полюдья, которое существовало в южных русских землях. Подати собирали новгородские бояре, и часть их выделяли князю в виде жалованья. Так что ничего ущемляющего национальную гордость новгородцев в договорах с варяжскими князьями нет.
… Ещё тысячу лет назад наши пращуры прекрасно понимали, что если они допустят иноземцев к «финансовым потокам», то беды не оберутся, а потому все хозяйственные нити крепко держали в своих руках.
Итак, в Древней Руси образовалось два центра: Киев и Новгород. Какие были между ними отношения? Это интересовало всех во время заседания Президиума РАН, и Валентин Лаврентьевич Янин ответил на этот вопрос довольно подробно.
— В середине IX века жители северо-запада приглашают варяжского князя. Он поселился в Городище (Новгорода ещё нет). Призвавшие князя люди живут пока в своих родовых владениях. В конце IX века князь Олег, нарушив договор, уходит из Городища, завоёвывает сначала Смоленск, а потом Киев. Возникает политический вакуум, который «стягивает» на место будущего Новгорода всю племенную верхушку, в своё время пригласившую князя на правление. И вот тогда на самом выигрышном месте на северо-западе России, на скрещении торговых путей «из варяг в греки» и путей в Прибалтику возник Новгород. Конечно, он в известной степени враждебен по отношению к киевскому князю, хотя жители Новгорода некогда сами его призвали. В XI веке при Ярославе Мудром неприязнь между Новгородом и Киевом сглаживается. Новгородцы получают даже некую льготу от Киева в виде устава и грамоты, по которой они «должны ходить». Иначе говоря, они получают конституционные основы вечевого строя. А в 1136 году в результате антикняжеского восстания новгородцы добиваются права не только приглашать князя, но и изгонять его…
В 1998 году раскопы, где велась работа, — продолжает рассказ академик Янин, — Троицкий–11 и Троицкий–12: начиная с 1973 года они составляют часть исследуемого массива, его общая площадь сегодня достигла 6300 квадратных метров. Здесь обнаружены три древние улицы — Пробойная, Черницына и Ярышева, по сторонам которых удалось полностью или частично исследовать 16 средневековых городских усадеб, проследив их историю на протяжении X-XV веков. На Троицком раскопе за 26 лет найдено 346 грамот, из них около 280 относятся к древнейшему периоду. На раскопе Троицкий–12 вскрывались напластования 30-70-х годов XII века, и здесь нас ожидал сенсационный успех.
Общий вид настила, на котором вершился суд князя и посадника. Настил сооружён в 1126 году.
Основная часть этого участка (его площадь 1200 м2) занята средневековой усадьбой — археологи присвоили ей обозначение «Е». Усадьба совершенно необычна. Прежде всего удивляли её огромные размеры. Неужели в ней жил какой-то «особо важный» человек? С другой стороны, усадьба не походила на жилую. Но вот археологи находят настил из шестиметровых сосновых плах. С отверстиями для столбов. Значит, над настилом был навес. Следовательно, даже в непогоду здесь могли собираться люди.
Дальнейшие раскопки ещё больше обрадовали учёных: они нашли 92 берестяные грамоты! Рекордное число для одного определённого места. Такого раньше не бывало! Странно только, что все грамоты повреждены, но разорваны они явно специально, дабы любопытствующие не могли их прочесть. Так что же происходило в усадьбе «Е», если её обитатели старались сохранять тайну?
Навыки читать берестяные письма из прошлого у наших учёных за полвека уже накопились, а потому удалось восстановить и многие разорванные тексты. Вот некоторые из них в современном переводе (все берестяные грамоты имеют свой номер).
№ 819. «От Боряты к Борису. Доверяй своему судебному исполнителю собирать сколько необходимо (денег): он прав. Шли его на очную ставку к селянам: он прав — я это расследовал. А те же две гривны возьми со Сватяты».
№ 834. «Вот, Илька, меня обвинили. А погост заставил меня принести клятву. А я не должен ни векши. Пошли же судебного исполнителя на погост…»
№ 821. «От Негла к Петроку и Якше. Взял в совместную аренду землю на 5 лет, а теперь соарендаторы пришли и согнали. Пусть же судит староста и Неслуй».
№ 502. «От Мирослава к Олисею Гречину. Тут войдет Гавко полочанин. Спрашивай у него, где он стоит на постое. Если он видел, как я Ивана арестовал, поставь его перед свидетелями, как он ответит».
№ 603. «От Смолига к Гречину и к Мирославу. Вы оба знаете, что я тяжбы не выиграл. Тяжба ваша. Теперь жена моя заплатила 20 гривен, которые посулили князю Давыду».
— Уже этих примеров достаточно, чтобы сделать вывод о существе открытого комплекса, — подводит итог академик Янин. — Усадьба служила местопребыванием суда. Впервые мы воочию увидели в действии суд 800-летней давности.
Новые работы наших археологов, историков, лингвистов заставляют иначе посмотреть на многое в истории России. Проникая глубже в жизнь предков, мы лучше понимаем их психологию, нужды и заботы. И не только это. Нам не грешно многому поучиться у наших пращуров, ведь каждый свой шаг в будущее, то есть в нашу действительность, они оплачивали не только потом, но и кровью. Им завтрашний день обходился намного дороже, чем нам, поскольку их опыт прошлого был намного беднее.
Может быть, на этой ноте и следовало бы закончить рассказ о встрече на Президиуме Российской академии наук, о докладе на нём академика В.Л. Янина, о его размышлениях по поводу берестяных грамот. Однако, на мой взгляд, читателям будет интересно узнать мнение крупнейших учёных Академии наук о выслушанном докладе.
Академики забросали В.Л. Янина вопросами, потом началась дискуссия. В ней приняли участие не только (точнее — не столько) учёные-гуманитарии, а прежде всего физики, математики, биологи, то есть те, кого мы традиционно называем «естественники». Меня удивило, насколько глубоко они знают историю России и Европы и сколь обеспокоены судьбой этого направления в науке и жизни общества.
Вот несколько фрагментов дискуссии. Предоставим слово коллегам В. Янина — историкам.
Костяная рукоятка ножа в виде рыбы. XII век.(Представленные в статье фотографии сделаны С.А. Орловым.)
Академик В.С. Мясников: Археология во многом развивалась как кладоискательство. Взрывными моментами в мировой археологии стали открытия таких материальных предметов, как золото Шлимана или золото скифов. Потом такого рода находки переходят в музей. В Новгороде обнаружены остатки письменной культуры. Столь уникальный археологический памятник открывает нам древнейшие страницы истории нашей страны. Мировой археологии известны буквально единичные находки такого большого числа древних источников, как в Новгороде. Поэтому результаты работы Новгородской экспедиции — это качественный скачок не только в отечественной исторической науке, но и в мировой археологии.
Член-корреспондент РАН Н.А. Макаров: Главный итог работы Новгородской экспедиции — коренное изменение наших представлений о роли Новгорода в истории средневековой Восточной Европы. Напомню: раскопки в Новгороде начинались как изучение одного из многих региональных центров Древней Руси, яркого и самобытного, но всё же стоящего в одном ряду с прочими региональными центрами. Сейчас стало ясно, что значение Новгорода выходит за рамки региональной истории. В нём найдено огромное количество вещей, связанных с функциями власти, управления — как светского, гражданского, так и церковного. Ни в одном другом древнерусском городе такого не выявлено. Всё это бесспорное свидетельство того, что Новгород не равноценен другим городам. Его политическое влияние в Средневековье огромно, он действительно был одним из двух центров, с возникновения которых началась история Древней Руси.
Член-корреспондент РАН В.В. Седов: Что же такое археологическое наследие? Это прежде всего научный источник по истории, экономике, культуре человечества, начиная с отдалённых древностей. Без этого источника мы не можем изучить историю человечества. Археология и археологические памятники помогают разобраться в палеоклиматологии, в истории растениеводства и животного мира. Заметим, что все антропологические материалы поступают только из археологических раскопок. Лишившись археологического наследия, мы полностью исключим себя из процесса изучения древности…
Деятельность Новгородской экспедиции представляет интерес для всего восточно-славянского региона. Ежегодно её участники находят новые источники, имеющие большое значение для познания истории не только Новгорода и Новгородской земли, но и восточных славян, я бы сказал, всего славянского мира.
Подвёл итог дискуссии математик, президент РАН академик Ю.С. Осипов:
— Мы все прекрасно понимаем, что работы, которые ведут в Новгороде наши археологи и филологи, закладывают фундамент истории отечественной культуры. Думаю, что будет правильно, если Новгородская археологическая экспедиция войдёт в число программ, имеющих общеакадемическое значение, и станет финансироваться «особой строкой»…
Охраной археологических памятников должна заниматься серьёзная государственная структура. Попробуем ещё раз представить в Государственную думу проект закона об охране археологического наследия и будем за него бороться. Параллельно обратимся в правительство с просьбой создать в рамках Министерства культуры самостоятельную структуру по охране археологического наследия сверху донизу. И если эта структура будет пусть нищая, но жёсткая, может быть, не появится столько глупостей, сколько сделано в последнее время, в том числе даже и в Москве.
Следует напомнить, что всего лишь несколько научных работ, которые имеют сверхважное значение для Отечества, входят в программы централизованных расходов Президиума РАН. И вновь, как и с присуждением Демидовской премии, все учёные были единодушны: в истории Российской академии наук Новгородская экспедиция — явление уникальное!
Владимир Губарев«Наука и жизнь»
scisne.net
Археология Древней Руси — Википедия
Хронология
В «Повести временных лет» призвание варягов во главе с Рюриком датируется 862 годом, а проникновение в Приднепровье и захват Олегом Киева — ровно 20 годами позже, 882 годом. Современные археологические исследования, в настоящий момент, полностью подтверждают датировки летописных источников.
Видео по теме
Вопрос о столице
В большинстве списков «Повести временных лет», включая ипатьевский, первоначальной столицей Рюрика названа Ладога[1]. «Срубиша» крепость в Ладоге, Рюрик через 2 года спускается вниз по Волхову к озеру Ильмень, где в истоке реки основывает «новый город» — Новгород. В традиции же новгородского летописания Рюрик изначально избирает своей резиденцией Новгород, сообщения о закладке им каких бы то ни было городов отсутствуют.
Вопрос о том, какая из двух версий является приоритетной, дискутируется со времён В. Н. Татищева[2]. Наиболее активно тезис о Ладоге как о «первой столице Руси» в новейшее время отстаивали Д. А. Мачинский и Н.А. Кирпичников[3]. В то же время авторы специальных текстологических исследований ПВЛ, А. А. Шахматов и А. А. Гиппиус (равно как Д. С. Лихачёв и В. О. Ключевский), убеждены в первичности новгородского варианта[1]. Сопоставление различных изводов летописи приводит Гиппиуса к выводу о том, что в Начальном своде XI века в качестве столицы Рюрика был указан Новгород, а данные о Ладоге вместе с другими свидетельствами об этом городе были внесены в 1117 г. после поездки летописца к ладожанам[2][4]. При этом нельзя исключать, что сведения о Рюриковой резиденции в Ладоге были почерпнуты летописцем из разговора с местным посадником из числа потомков Регнвальда Ульвсона и отражают древнюю местную традицию, заслуживающую не меньшего доверия, чем данные киевского Начального свода[2].
Данные археологии
Сопки Поволховья
С археологической точки зрения Ладога выглядит более предпочтительным кандидатом на роль первой столицы Рюрика, чем названное в XIX веке его именем Городище[3][5]. Омельян Прицак разрешает спор однозначно в пользу Ладоги как древнейшего города на северо-востоке Европы; археологические свидетельства существования Новгорода (за пределами Городища) в рассматриваемый период отсутствуют[6].
Ладога возникла не позднее середины VIII века как поселение скандинавов[7][8]. Это было маленькое поселение которое не было торговым, в нём скорее всего проживал один род. Домостроение, металлообработка, всё указывает на скандинавский характер поселения. Но не позднее начала 770-х годов, скандинавское поселение полностью исчезает. Новое население с резко отличной техникой домостроения (дома с отапливаемыми печами-каменками расположенными в углу дома, планированием городов), заселяет данное место. Изменяется техника обработки металлов. Это новое население было славянским, одновременно, поселение становится торговым, ведущим торговлю с арабским Востоком и странами Балтики. Появляются первые клады серебряных монет, древнейший из которых относится к 786 году. Около 780-го года происходит первый пожар, уничтоживший предшествующие постройки, но никаких изменений он не приносит. Около 840 года поселение постигла катастрофа в результате вражеского вторжения. В период около 840 — около 865 годов, значительная часть поселения превращается в пустырь. Другая часть отстраивается в скандинавских традициях североевропейского халле. Норманнское население привносит свои традиции (молоточки Тора и др.). Не позднее 865-го года поселение вновь подвергается полнейшему разгрому. Население вновь становится славянским, но при этом четко видно присутствие иных коллективов. Поселение видимо сильно возрастает в размерах. Несмотря на археологическое фиксирование присутствия норманнов (по артефактам), не было найдено никаких признаков их компактного проживания на данной территории. После пожара около 950-го года (который связывают с приходом на север Руси княгини Ольги (в летописи под 947 г.)) никаких изменений не произошло. Ладога, как крупное поселение, временно прекращает своё существование в течение XI века, после того как там на границе X-XI веков происходит ряд крупных пожаров в результате набегов норвежских ярлов Эйрика (997 г.) и Свейна(1016 г.)[7].
По данным дендрохронологии в 881 году[9] строится так называемый «большой дом», данный дом (как и ряд других таких же домов) как таковым большим домом в североевропейском и скандинавском смысле не является, это просто усадьба крупнее всех остальных, являющаяся одной из первых построек подобного типа типичных для всей древней Новгородской земли (Псков, Белоозеро и т. д.)[7][10]. Подобные дома строились и значительно ранее, один из самых ранних в 811 году (по дендрохронологической дате)[7]. Примерно с 850 года по 950 год в урочище Плакун функционировало небольшое обособленное кладбище (по счёту 1940 г. 13 курганов) норманнских пришельцев с нехарактерном для скандинавов бедным погребальным обрядом[8][9]. С норманнской деятельностью также связывают погребальную камеру сопковидного некрополя Плакун под Ладогой (ок. 900 г.)[11], или, как выразился А. Н. Кирпичников, «стража и двор конунга»[9]. На вершине сопки захоронен воин в корабле с конём — ближайшие аналоги такого могильника происходят из Ютландии (район Хедебю)[12].
Некоторые центры Поволховья середины IX века в этот период вовсе не возрождаются (Любшанская крепость, Холопий Городок), другие возрождаются в гораздо более скромном виде (Новые Дубовики). Появляются новые центры вроде Гнёздова, возобновляется активная торговля с Востоком, прерванная межплеменными волнениями 840-х — 865-х годов, когда количество арабских монетных кладов упало до 10 (за 840—859 годы) с 21 (за 820—839 годы) и далее выросло до 23 (за 860—879 годы)[13][14][15]. В Ладоге, ставшей, по выражению А. Н. Кирпичникова, «кратковременной столицей Верхней или Внешней Руси», на рубеже IX—X веков строится каменная крепость (открыта раскопками 1974—1975 годов)[16]:
Постройка эта претендует считаться самым древним каменным сооружением первых веков русской истории. Начало отечественного каменного дела получило, таким образом, новую, можно сказать удивительную по давности, дату своего отсчета. Ведь ничего подобного не было в то время ни в славянской Восточной Европе, ни в странах Балтийского бассейна.
Среди многочисленных подобных центров Поволховья-Поладожья Ладога выделяется присутствием норманнского элемента. Основным конкурентом Ладоги долго была Любшанская крепость, на которой не отмечено присутствия скандинавского элемента. Она была возведена на рубеже VI—VII веков, как острог финно-угорских племён на месте более древнего поселения, около 700 года перестроена на каменном основании и прекратила своё существование к X веку вследствие изменения гидрологического рельефа местности[17]. Ближайшие аналоги Любшанской крепости находятся в Центральной Европе, в ареале расселения западных славян — от Дуная до Польского Поморья. На рубеже VI—VII веков на месте древней стоянки появляется деревянный острог на валу. Примерно к началу VIII века острог сожжён, предположительно славянами. В начале VIII века на месте финского острога строится каменно-земляная Любшанская крепость, характер сооружения которой позволяет отнести её к постройке западно-славянского типа. Во 2-й половине IX века, ещё до образования Киевской Руси, Любшанская крепость прекращает существование. По одной из версий, её оставили из-за изменения гидрологического режима в регионе — Ладожское озеро понижает уровень и отступает к северу, речка Любша мелеет. В результате крепость потеряла своё значение сторожевого поста на Волхове, которое переходит к Ладоге.
Рюриково Городище возникает не позднее конца 860-х годов[18]. В Городище строится хлебопекарная печь, дендрохронологически датируемая по забору 889—896 годами, имеющая полные аналоги в Гданьске и Щецине. Что непосредственно свидетельствует об прямых связях со славянским южнобалтийским регионом[18]. Представлены (около 0,5—1 % от всех находок) и скандинавские вещи, одновременно присутствует ещё большее количество керамики и наконечников стрел имеющие корни в западнославянских культурах[18][19].
VIII веком датируется появление на Веряже в Приильменье укреплённых поселений Георгий и Сергов Городок, имевших аналогии по характеру своего устройства и топографии с поселениями западных славян[20].
Находки учёных, сделанные на реках и озёрах северо-запада России, не подтверждают норманнскую теорию возникновения Руси. Найденные лодки скорее похожи на древнегерманские, при этом учёные не нашли ни одного скандинавского килевого судна. Среди 500 обнаруженных затонувших кораблей большинство составляют струги — выдолбленные лодки с наращенными бортами, а также два вида плоскодонных судов типа «река-море»[21].
Клады арабских и византийских монет
В 780-х начинается Волжский торговый путь: первые находки арабских серебряных дирхемов датируются этим десятилетием (древнейший клад в Ладоге датируется 786 годом). Число ранних кладов (до 833 г.) на территории будущей Новгородской земли сильно превышает количество аналогичных кладов в Скандинавии, то есть изначально Волго-Балтийский путь обслуживал местные потребности. А основные потоки арабских дирхемов через бассейн Дона, Верхнего Днепра, Немана и Западной Двины поступали в Пруссию и Южную Балтику, а также на острова Рюген, Борнхольм и Готланд, где обнаружены самые богатые в регионе клады того времени[22][23].
В середине IX века через Ладогу арабское серебро стало поступать также в Среднюю Швецию. После пожара Ладоги около 860-го года примерно на десятилетие прерывается поступление серебра в Швецию и на остров Готланд[24].
Согласно исследованиям Т. Нунана во 2-й половине IX века количество кладов восточных монет на Готланде и в Швеции возросло в 8 раз по сравнению с 1-й половиной, что свидетельствует об установлении и стабильном функционировании торгового пути из Северной Руси в Скандинавию[25]. Клады того времени найдены в Новгородской земле (водный путь Волхов—Нева), по Западной Двине, по Оке и верхней Волге[24].
В исследовании Т. Нунана учитывались 82 клада VIII—IX вв. (1992 г.)[26], А. Н. Кирпичникова (2002 г.) — 7 кладов VIII в. (1156 монет) и 75 кладов IX в. (22551 монета)[27], В. Н. Седых (2003 г.) — 4 клада 780—799 гг. (986 монет) и 72 клада 800—899 гг. (24636 монет)[28], И. В. Петрова (2011 г.) — 179 кладов (в том числе 135 восточноевропейских) и 34017 монет до 900 г.[29]
Волжский торговый путь связывал северную Русь с Волжской Булгарией и Каспием.
Один из ранних кладов, найденных в Петергофе (младшая монета датируется 805 годом), содержит большое число надписей-граффити на монетах, по которым стало возможным определить этнический состав их владельцев. Среди граффити единственная надпись на греческом языке (имя Захариас), скандинавские руны и рунические надписи (скандинавские имена и магические знаки), тюркские (хазарские) руны и собственно арабские граффити[24].
В лесостепи между Доном и Днепром в 780-е — 830-е годы чеканились местные монеты — т. н. «подражания дирхемам», имевшие хождение среди славян волынцевской культуры (позднее роменская и боршевская) и алан салтовско-маяцкой культуры верховий Северского Донца. Через эту же территорию проходил наиболее интенсивный поток дирхемов раннего периода (до 833 года). Здесь по мнению ряда историков располагался центр Русского каганата в первой половине IX века. В середине IX века чеканка местных монет прекратилась после разгрома этого центра венграми, по версии Е. С. Галкиной[30], относящей к этому времени и приход венгров под Киев. Другие исследователи[31] связывают конец салтово-маяцкой культуры (как и уход венгров на запад) с вторжением печенегов на рубеже IX-X веков.
Датировка кладов по-разному трактуется исследователями. Одни (Янин В. Л.[32], Цукерман К.[33]) считают увеличение количества монет в кладах признаком активизации торговли на соответствующем направлении, а сокращение — признаком упадка торговли, в том числе по причине блокирования торговых путей. Противоположная версия (Седых В. Н.[24], Толочко П. П.[34]) заключается в том, что клады «в период экономического упадка помещались в землю „до лучших времён“». В частности, первая точка зрения лежит в основе версии о том, что торговый «путь из варяг в греки» в IX веке ещё не функционировал, будучи перекрыт кочевниками-венграми, и в основе сдвига датировки межплеменной войны на севере Руси и последующего призвания Рюрика на несколько десятилетий вперёд относительно датировки «Повести временных лет». Между тем Седых В. Н. связывает северные клады 860—870-х годов именно с межплеменной войной, указывая, что большинство содержащихся в них монет попали на Русь в предшествующий период. Кроме того, функционирование торгового пути Днепр—Чёрное море (и далее Дон—нижняя Волга—Каспий) подтверждается первоисточниками уже для IX века (Ибн Хордадбех, «Книга путей и стран»[35]).
Примечания
- ↑ 1 2 Ostrowski, Donald. Where Was Riurik’s First Seat according to the Povest’ vremennykh let? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. — 2008. — № 3 (сентябрь). — С. 47-48.
- ↑ 1 2 3 Гиппиус А. А. Новгород и Ладога в Повести временных лет. // У истоков русской государственности: историко-археологический сборник (под ред. Е. Н. Носова). — СПб., 2007. — С. 213—218.
- ↑ 1 2 Мачинский Д. А. Почему и в каком смысле Ладогу следует считать первой столицей Руси // Ладога и Северная Евразия от Байкала до Ла-Манша. Связующие пути и организующие центры. — СПб., 2002. — С. 5-35.
- ↑ Под 6222 г.: «сему же ми есть послухъ посадник Павелъ Ладожкъэи и вси Ладожане».
- ↑ Лебедев Г. С.. Русь Рюрика как объект археологического изучения // Скифы. Сарматы. Славяне. Русь (Сборник археологических статей в честь 56-летия Дмитрия Алексеевича Мачинского). — СПб., 1993. — С.105-110.
- ↑ Pritsak O. The Invitation of the Varagians. // Harvard Ukrainian Studies. — 1977. — № 1. — P. 7-22.
- ↑ 1 2 3 4 Кузьмин С. Л. Ладога в эпоху раннего средневековья(середина VIII — начало XII в.). 2008 г.
- ↑ 1 2 Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская земля VIII—XIII вв.
- ↑ 1 2 3 4 Кирпичников А. Н. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований). // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и исследования. — Л., 1985.
- ↑ Рябинин Е. А., Черных Н. Б. Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя староладожского Земляного городища в свете новых исследований // Советская археология. — 1988. Вып. 1. — С. 72-10.
- ↑ Назаренко В. А. Могильник в урочище Плакун. // Средневековая Ладога. — Л., 1985. — С. 156—169.
- ↑ Михайлов К. А. Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника. // Новгород и Новгородская земля. / вып. 10. — Новгород, 1996. Михайлов К. А. Захоронение воина с конями на вершине плакунской сопковидной насыпи в свете погребальных традиций эпохи викингов. // Новгород и Новгородская Земля. / вып. 9. — Новгород, 1995.
- ↑ Седых В. Н. Клады эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // 13-я Всероссийская нумизматическая конференция: Москва, 11-15 апреля 2005 г.: Тез. докл. и сообщений. — М.:»Альфа-Принт», 2005. — С.106-107
- ↑ Седых В. Н. Русь эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // Ладога — первая столица Руси. 1250 лет непрерывной жизни. Сборник статей. — СПб., 2003. — С. 68-72
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. — СПб., 2003. — С. 84-96
- ↑ Кирпичников А. Н. Новооткрытая Ладожская каменная крепость IX—X вв. // Памятники культуры. Новые открытия. — Л., 1980. — С. 452, 453.
- ↑ Чернов А. Любша и Ладога.хронология по материалам раскопок Е. А. Рябинина 1973—2001 гг.
- ↑ 1 2 3 Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) Городище. — Л., 1990. — С. 53, 60, 147—150.
- ↑ Удельный вес керамики южнобалтийского облика (фельдбергской и фрезендорфской), среди других керамических типов и прежде всего «в древнейших горизонтах культурного слоя» многих памятников Северо-Западной Руси (Старой Ладоги, Изборска, Рюрикова Городища, Новгорода, Луки, Городка на Ловати, Городка под Лугой, неукрепленных поселений — селища Золотое Колено, Новые Дубовики, сопки на средней Мсте, Белом озере и других). Так, на посаде Пскова она составляет более 81 % (Белецкий С. В. Культурная стратиграфия Пскова (археологические данные к проблеме происхождения города) // КСИА. Вып. 160. М., 1980. С. 7-8
- ↑ Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) // Н. А. Макаров (отв.ред.) — Русь в IX—X веках. Археологическая панорама — 2012
- ↑ Подводные археологи опровергли норманнскую теорию возникновения Российского государства
- ↑ глава «Летописные варяги — выходцы с берегов Южной Балтики». в кн. Фомин В. В. «Варяги и Варяжская Русь: К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., «Русская панорама», 2005
- ↑ Е. С. Галкина. Тайны Русского каганата, 14
- ↑ 1 2 3 4 В. Н. Седых, Северо-запад России в эпоху викингов по нумизматическим данным: доклад на 5-й ежегодной научной конференции в Петербурге: «Санкт-Петербург и страны Западной Европы» (23-25 апреля 2003 г.)
- ↑ Noonan T.S. The Vikings in the East: Coins and Commerce // Birka Studies. Vol. 3. Stockholm, 1994. P. 225—226
- ↑ Noonan T.S. Fluctuations in Islamic Trade with Eastern Europe during the Viking Age // Harvard Ukrainian Studies. Vol. 16. Harvard, 1992
- ↑ Кирпичников А. Н. Великий Волжский путь и евразийские торговые связи в эпоху раннего средневековья // Ладога и её соседи в эпоху средневековья. СПб., 2002. С. 48
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб.: ИПК «Вести», 2003. С. 89
- ↑ Петров И. В. Торговые правоотношения и формы расчётов Древней Руси (VIII—X вв.). СПб.: Изд-во НУ «Центр стратегических исследований», 2011; Петров И. В. Торговое право Древней Руси (VIII — начало XI в.). Торговые правоотношения и обращение Восточного монетного серебра на территории Древней Руси. LAMBERT Academic Publishing, 2011
- ↑ Е. С. Галкина, Тайны Русского каганата, 12 — 13
- ↑ Салтово-маяцкая культура — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
- ↑ Цукерман К.ДВА ЭТАПА ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
- ↑ Толочко П. П. РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ
- ↑ Написана в двух редакциях: около 847 года и до 886 года, текст о русах есть в обеих.
См. также
Ссылки
wikipedia.green
Археология Древней Руси
Хронология
В «Повести временных лет» призвание варягов во главе с Рюриком датируется 862 годом, а проникновение в Приднепровье и захват Олегом Киева — ровно 20 годами позже, 882 годом. Современные археологические исследования, в настоящий момент, полностью подтверждают датировки летописных источников.
Вопрос о столице
В большинстве списков « Повести временных лет », включая ипатьевский , первоначальной столицей Рюрика названа Ладога [1] . «Срубиша» крепость в Ладоге, Рюрик через 2 года спускается вниз по Волхову к озеру Ильмень , где в истоке реки основывает «новый город» — Новгород. В традиции же новгородского летописания Рюрик изначально избирает своей резиденцией Новгород, сообщения о закладке им каких бы то ни было городов отсутствуют.
Вопрос о том, какая из двух версий является приоритетной, дискутируется со времён В. Н. Татищева [2] . Наиболее активно тезис о Ладоге как о «первой столице Руси» в новейшее время отстаивали Д. А. Мачинский и Н.А. Кирпичников [3] . В то же время авторы специальных текстологических исследований ПВЛ, А. А. Шахматов и А. А. Гиппиус (равно как Д. С. Лихачёв и В. О. Ключевский ), убеждены в первичности новгородского варианта [1] . Сопоставление различных изводов летописи приводит Гиппиуса к выводу о том, что в Начальном своде XI века в качестве столицы Рюрика был указан Новгород, а данные о Ладоге вместе с другими свидетельствами об этом городе были внесены в 1117 г. после поездки летописца к ладожанам [2] [4] . При этом нельзя исключать, что сведения о Рюриковой резиденции в Ладоге были почерпнуты летописцем из разговора с местным посадником из числа потомков Регнвальда Ульвсона и отражают древнюю местную традицию, заслуживающую не меньшего доверия, чем данные киевского Начального свода [2] .
Данные археологии
Сопки Поволховья
С археологической точки зрения Ладога выглядит более предпочтительным кандидатом на роль первой столицы Рюрика, чем названное в XIX веке его именем Городище [3] [5] . Омельян Прицак разрешает спор однозначно в пользу Ладоги как древнейшего города на северо-востоке Европы; археологические свидетельства существования Новгорода (за пределами Городища) в рассматриваемый период отсутствуют [6] .
Ладога возникла не позднее середины VIII века как поселение скандинавов [7] [8] . Это было маленькое поселение которое не было торговым, в нём скорее всего проживал один род. Домостроение, металлообработка, всё указывает на скандинавский характер поселения. Но не позднее начала 770 -х годов, скандинавское поселение полностью исчезает. Новое население с резко отличной техникой домостроения (дома с отапливаемыми печами-каменками расположенными в углу дома, планированием городов), заселяет данное место. Изменяется техника обработки металлов. Это новое население было славянским, одновременно, поселение становится торговым, ведущим торговлю с арабским Востоком и странами Балтики. Появляются первые клады серебряных монет, древнейший из которых относится к 786 году . Около 780 -го года происходит первый пожар, уничтоживший предшествующие постройки, но никаких изменений он не приносит. Около 840 года поселение постигла катастрофа в результате вражеского вторжения. В период около 840 — около 865 годов , значительная часть поселения превращается в пустырь. Другая часть отстраивается в скандинавских традициях североевропейского халле. Норманнское население привносит свои традиции (молоточки Тора и др.). Не позднее 865-го года поселение вновь подвергается полнейшему разгрому. Население вновь становится славянским, но при этом четко видно присутствие иных коллективов. Поселение видимо сильно возрастает в размерах. Несмотря на археологическое фиксирование присутствия норманнов (по артефактам), не было найдено никаких признаков их компактного проживания на данной территории. После пожара около 950 -го года (который связывают с приходом на север Руси княгини Ольги (в летописи под 947 г.)) никаких изменений не произошло. Ладога, как крупное поселение, временно прекращает своё существование в течение XI века , после того как там на границе X -XI веков происходит ряд крупных пожаров в результате набегов норвежских ярлов Эйрика ( 997 г.) и Свейна( 1016 г.) [7] .
По данным дендрохронологии в 881 году [9] строится так называемый «большой дом», данный дом (как и ряд других таких же домов) как таковым большим домом в североевропейском и скандинавском смысле не является, это просто усадьба крупнее всех остальных, являющаяся одной из первых построек подобного типа типичных для всей древней Новгородской земли ( Псков , Белоозеро и т. д.) [7] [10] . Подобные дома строились и значительно ранее, один из самых ранних в 811 году (по дендрохронологической дате) [7] . Примерно с 850 года по 950 год в урочище Плакун функционировало небольшое обособленное кладбище (по счёту 1940 г. 13 курганов) норманнских пришельцев с нехарактерном для скандинавов бедным погребальным обрядом [8] [9] . С норманнской деятельностью также связывают погребальную камеру сопковидного некрополя Плакун под Ладогой (ок. 900 г.) [11] , или, как выразился А. Н. Кирпичников , «стража и двор конунга » [9] . На вершине сопки захоронен воин в корабле с конём — ближайшие аналоги такого могильника происходят из Ютландии (район Хедебю ) [12] .
Некоторые центры Поволховья середины IX века в этот период вовсе не возрождаются ( Любшанская крепость , Холопий Городок ), другие возрождаются в гораздо более скромном виде ( Новые Дубовики ). Появляются новые центры вроде Гнёздова , возобновляется активная торговля с Востоком, прерванная межплеменными волнениями 840-х — 865-х годов, когда количество арабских монетных кладов упало до 10 (за 840—859 годы) с 21 (за 820—839 годы) и далее выросло до 23 (за 860—879 годы) [13] [14] [15] . В Ладоге, ставшей, по выражению А. Н. Кирпичникова , «кратковременной столицей Верхней или Внешней Руси», на рубеже IX—X веков строится каменная крепость (открыта раскопками 1974—1975 годов) [16] :
Постройка эта претендует считаться самым древним каменным сооружением первых веков русской истории. Начало отечественного каменного дела получило, таким образом, новую, можно сказать удивительную по давности, дату своего отсчета. Ведь ничего подобного не было в то время ни в славянской Восточной Европе, ни в странах Балтийского бассейна.
Среди многочисленных подобных центров Поволховья-Поладожья Ладога выделяется присутствием норманнского элемента. Основным конкурентом Ладоги долго была Любшанская крепость , на которой не отмечено присутствия скандинавского элемента. Она была возведена на рубеже VI — VII веков , как острог финно-угорских племён на месте более древнего поселения, около 700 года перестроена на каменном основании и прекратила своё существование к X веку вследствие изменения гидрологического рельефа местности [17] . Ближайшие аналоги Любшанской крепости находятся в Центральной Европе, в ареале расселения западных славян — от Дуная до Польского Поморья . На рубеже VI — VII веков на месте древней стоянки появляется деревянный острог на валу. Примерно к началу VIII века острог сожжён, предположительно славянами . В начале VIII века на месте финского острога строится каменно-земляная Любшанская крепость, характер сооружения которой позволяет отнести её к постройке западно-славянского типа. Во 2-й половине IX века , ещё до образования Киевской Руси , Любшанская крепость прекращает существование. По одной из версий, её оставили из-за изменения гидрологического режима в регионе — Ладожское озеро понижает уровень и отступает к северу, речка Любша мелеет. В результате крепость потеряла своё значение сторожевого поста на Волхове , которое переходит к Ладоге.
Рюриково Городище возникает не позднее конца 860-х годов [18] . В Городище строится хлебопекарная печь, дендрохронологически датируемая по забору 889—896 годами, имеющая полные аналоги в Гданьске и Щецине . Что непосредственно свидетельствует об прямых связях со славянским южнобалтийским регионом [18] . Представлены (около 0,5—1 % от всех находок) и скандинавские вещи, одновременно присутствует ещё большее количество керамики и наконечников стрел имеющие корни в западнославянских культурах [18] [19] .
VIII веком датируется появление на Веряже в Приильменье укреплённых поселений Георгий и Сергов Городок , имевших аналогии по характеру своего устройства и топографии с поселениями западных славян [20] .
Находки учёных, сделанные на реках и озёрах северо-запада России, не подтверждают норманнскую теорию возникновения Руси. Найденные лодки скорее похожи на древнегерманские, при этом учёные не нашли ни одного скандинавского килевого судна. Среди 500 обнаруженных затонувших кораблей большинство составляют струги — выдолбленные лодки с наращенными бортами, а также два вида плоскодонных судов типа «река-море» [21] .
Клады арабских и византийских монет
В 780-х начинается Волжский торговый путь : первые находки арабских серебряных дирхемов датируются этим десятилетием (древнейший клад в Ладоге датируется 786 годом ). Число ранних кладов (до 833 г.) на территории будущей Новгородской земли сильно превышает количество аналогичных кладов в Скандинавии , то есть изначально Волго-Балтийский путь обслуживал местные потребности. А основные потоки арабских дирхемов через бассейн Дона , Верхнего Днепра , Немана и Западной Двины поступали в Пруссию и Южную Балтику , а также на острова Рюген , Борнхольм и Готланд , где обнаружены самые богатые в регионе клады того времени [22] [23] .
В середине IX века через Ладогу арабское серебро стало поступать также в Среднюю Швецию. После пожара Ладоги около 860-го года примерно на десятилетие прерывается поступление серебра в Швецию и на остров Готланд [24] .
Согласно исследованиям Т. Нунана во 2-й половине IX века количество кладов восточных монет на Готланде и в Швеции возросло в 8 раз по сравнению с 1-й половиной, что свидетельствует об установлении и стабильном функционировании торгового пути из Северной Руси в Скандинавию [25] . Клады того времени найдены в Новгородской земле (водный путь Волхов — Нева ), по Западной Двине , по Оке и верхней Волге [24] .
В исследовании Т. Нунана учитывались 82 клада VIII—IX вв. (1992 г.) [26] , А. Н. Кирпичникова (2002 г.) — 7 кладов VIII в. (1156 монет) и 75 кладов IX в. (22551 монета) [27] , В. Н. Седых (2003 г.) — 4 клада 780—799 гг. (986 монет) и 72 клада 800—899 гг. (24636 монет) [28] , И. В. Петрова (2011 г.) — 179 кладов (в том числе 135 восточноевропейских) и 34017 монет до 900 г. [29]
Волжский торговый путь связывал северную Русь с Волжской Булгарией и Каспием .
Один из ранних кладов, найденных в Петергофе (младшая монета датируется 805 годом ), содержит большое число надписей-граффити на монетах, по которым стало возможным определить этнический состав их владельцев. Среди граффити единственная надпись на греческом языке (имя Захариас ), скандинавские руны и рунические надписи (скандинавские имена и магические знаки), тюркские (хазарские) руны и собственно арабские граффити [24] .
В лесостепи между Доном и Днепром в 780-е — 830-е годы чеканились местные монеты — т. н. «подражания дирхемам», имевшие хождение среди славян волынцевской культуры (позднее роменская и боршевская) и алан салтовско-маяцкой культуры верховий Северского Донца . Через эту же территорию проходил наиболее интенсивный поток дирхемов раннего периода (до 833 года ). Здесь по мнению ряда историков располагался центр Русского каганата в первой половине IX века . В середине IX века чеканка местных монет прекратилась после разгрома этого центра венграми , по версии Е. С. Галкиной [30] , относящей к этому времени и приход венгров под Киев. Другие исследователи [31] связывают конец салтово-маяцкой культуры (как и уход венгров на запад) с вторжением печенегов на рубеже IX- X веков .
Датировка кладов по-разному трактуется исследователями. Одни (Янин В. Л. [32] , Цукерман К. [33] ) считают увеличение количества монет в кладах признаком активизации торговли на соответствующем направлении, а сокращение — признаком упадка торговли, в том числе по причине блокирования торговых путей. Противоположная версия (Седых В. Н. [24] , Толочко П. П. [34] ) заключается в том, что клады « в период экономического упадка помещались в землю „до лучших времён“ ». В частности, первая точка зрения лежит в основе версии о том, что торговый « путь из варяг в греки » в IX веке ещё не функционировал, будучи перекрыт кочевниками-венграми, и в основе сдвига датировки межплеменной войны на севере Руси и последующего призвания Рюрика на несколько десятилетий вперёд относительно датировки « Повести временных лет ». Между тем Седых В. Н. связывает северные клады 860—870-х годов именно с межплеменной войной, указывая, что большинство содержащихся в них монет попали на Русь в предшествующий период. Кроме того, функционирование торгового пути Днепр—Чёрное море (и далее Дон—нижняя Волга—Каспий) подтверждается первоисточниками уже для IX века ( Ибн Хордадбех , « Книга путей и стран » [35] ).
Примечания
- ↑ 1 2 Ostrowski, Donald . Where Was Riurik’s First Seat according to the Povest’ vremennykh let? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики . — 2008. — № 3 (сентябрь). — С. 47-48 .
- ↑ 1 2 3 Гиппиус А. А. Новгород и Ладога в Повести временных лет. // У истоков русской государственности: историко-археологический сборник (под ред. Е. Н. Носова ). — СПб. , 2007. — С. 213—218 .
- ↑ 1 2 Мачинский Д. А. Почему и в каком смысле Ладогу следует считать первой столицей Руси // Ладога и Северная Евразия от Байкала до Ла-Манша. Связующие пути и организующие центры. — СПб., 2002. — С. 5-35 .
- ↑ Под 6222 г.: «сему же ми есть послухъ посадник Павелъ Ладожкъэи и вси Ладожане».
- ↑ Лебедев Г. С. . Русь Рюрика как объект археологического изучения // Скифы. Сарматы. Славяне. Русь (Сборник археологических статей в честь 56-летия Дмитрия Алексеевича Мачинского). — СПб., 1993. — С.105-110 .
- ↑ Pritsak O. The Invitation of the Varagians. // Harvard Ukrainian Studies . — 1977. — № 1. — P. 7-22 .
- ↑ 1 2 3 4 Кузьмин С. Л. Ладога в эпоху раннего средневековья(середина VIII — начало XII в.). 2008 г.
- ↑ 1 2 Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская земля VIII—XIII вв.
- ↑ 1 2 3 4 Кирпичников А. Н. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований). // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и исследования. — Л., 1985.
- ↑ Рябинин Е. А. , Черных Н. Б. Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя староладожского Земляного городища в свете новых исследований // Советская археология . — 1988. Вып. 1. — С. 72-10 .
- ↑ Назаренко В. А. Могильник в урочище Плакун. // Средневековая Ладога. — Л., 1985. — С. 156—169 .
- ↑ Михайлов К. А. Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника. // Новгород и Новгородская земля. / вып. 10. — Новгород, 1996. Михайлов К. А. Захоронение воина с конями на вершине плакунской сопковидной насыпи в свете погребальных традиций эпохи викингов. // Новгород и Новгородская Земля. / вып. 9. — Новгород, 1995.
- ↑ Седых В. Н. Клады эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // 13-я Всероссийская нумизматическая конференция: Москва, 11-15 апреля 2005 г.: Тез. докл. и сообщений. — М.:»Альфа-Принт», 2005. — С.106-107
- ↑ Седых В. Н. Русь эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // Ладога — первая столица Руси. 1250 лет непрерывной жизни. Сборник статей. — СПб., 2003. — С. 68-72
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. — СПб., 2003. — С. 84-96
- ↑ Кирпичников А. Н. Новооткрытая Ладожская каменная крепость IX—X вв. // Памятники культуры. Новые открытия. — Л., 1980. — С. 452, 453 .
- ↑ Чернов А. Любша и Ладога.хронология по материалам раскопок Е. А. Рябинина 1973—2001 гг.
- ↑ 1 2 3 Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) Городище. — Л., 1990. — С. 53, 60, 147—150 .
- ↑ Удельный вес керамики южнобалтийского облика ( фельдбергской и фрезендорфской), среди других керамических типов и прежде всего «в древнейших горизонтах культурного слоя» многих памятников Северо-Западной Руси (Старой Ладоги, Изборска , Рюрикова Городища, Новгорода, Луки, Городка на Ловати , Городка под Лугой , неукрепленных поселений — селища Золотое Колено , Новые Дубовики , сопки на средней Мсте , Белом озере и других). Так, на посаде Пскова она составляет более 81 % ( Белецкий С. В. Культурная стратиграфия Пскова (археологические данные к проблеме происхождения города) // КСИА. Вып. 160. М., 1980. С. 7-8
- ↑ Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) // Н. А. Макаров (отв.ред.) — Русь в IX—X веках. Археологическая панорама — 2012
- ↑ Подводные археологи опровергли норманнскую теорию возникновения Российского государства
- ↑ глава «Летописные варяги — выходцы с берегов Южной Балтики». в кн. Фомин В. В. «Варяги и Варяжская Русь: К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., «Русская панорама», 2005
- ↑ Е. С. Галкина. Тайны Русского каганата, 14
- ↑ 1 2 3 4 В. Н. Седых, Северо-запад России в эпоху викингов по нумизматическим данным : доклад на 5-й ежегодной научной конференции в Петербурге: «Санкт-Петербург и страны Западной Европы» (23-25 апреля 2003 г.)
- ↑ Noonan T.S. The Vikings in the East: Coins and Commerce // Birka Studies. Vol. 3. Stockholm, 1994. P. 225—226
- ↑ Noonan T.S. Fluctuations in Islamic Trade with Eastern Europe during the Viking Age // Harvard Ukrainian Studies. Vol. 16. Harvard, 1992
- ↑ Кирпичников А. Н. Великий Волжский путь и евразийские торговые связи в эпоху раннего средневековья // Ладога и её соседи в эпоху средневековья. СПб., 2002. С. 48
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб.: ИПК «Вести», 2003. С. 89
- ↑ Петров И. В. Торговые правоотношения и формы расчётов Древней Руси (VIII—X вв.). СПб.: Изд-во НУ «Центр стратегических исследований», 2011; Петров И. В. Торговое право Древней Руси (VIII — начало XI в.). Торговые правоотношения и обращение Восточного монетного серебра на территории Древней Руси. LAMBERT Academic Publishing, 2011
- ↑ Е. С. Галкина, Тайны Русского каганата, 12 — 13
- ↑ Салтово-маяцкая культура — статья из Большой советской энциклопедии .
- ↑ Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
- ↑ Цукерман К. ДВА ЭТАПА ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
- ↑ Толочко П. П. РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ
- ↑ Написана в двух редакциях: около 847 года и до 886 года , текст о русах есть в обеих.
См. также
Ссылки
www.cruer.com
Археология древней Руси Википедия
Хронология[ | код]
В «Повести временных лет» призвание варягов во главе с Рюриком датируется 862 годом, а проникновение в Приднепровье и захват Олегом Киева — ровно 20 годами позже, 882 годом. Современные археологические исследования, в настоящий момент, полностью подтверждают датировки летописных источников.
Вопрос о столице[ | код]
В большинстве списков «Повести временных лет», включая ипатьевский, первоначальной столицей Рюрика названа Ладога[1]. «Срубиша» крепость в Ладоге, Рюрик через 2 года спускается вниз по Волхову к озеру Ильмень, где в истоке реки основывает «новый город» — Новгород. В традиции же новгородского летописания Рюрик изначально избирает своей резиденцией Новгород, сообщения о закладке им каких бы то ни было городов отсутствуют.
Вопрос о том, какая из двух версий является приоритетной, дискутируется со времён В. Н. Татищева[2]. Наиболее активно тезис о Ладоге как о «первой столице Руси» в новейшее время отстаивали Д. А. Мачинский и Н.А. Кирпичников[3]. В то же время авторы специальных текстологических исследований ПВЛ, А. А. Шахматов и А. А. Гиппиус (равно как Д. С. Лихачёв и В. О. Ключевский), убеждены в первичности новгородского варианта[1]. Сопоставление различных изводов летописи приводит Гиппиуса к выводу о том, что в Начальном своде XI века в качестве столицы Рюрика был указан Новгород, а данные о Ладоге вместе с другими свидетельствами об этом городе были внесены в 1117 г. после поездки летописца к ладожанам[2][4]. При этом нельзя исключать, что сведения о Рюриковой резиденции в Ладоге были почерпнуты летописцем из разговора с местным посадником из числа потомков Регнвальда Ульвсона и отражают древнюю местную традицию, заслуживающую не меньшего доверия, чем данные киевского Начального свода[2].
Данные археологии[ | код]
Сопки Поволховья
С археологической точки зрения Ладога выглядит более предпочтительным кандидатом на роль первой столицы Рюрика, чем названное в XIX веке его именем Городище[3][5]. Омельян Прицак разрешает спор однозначно в пользу Ладоги как древнейшего города на северо-востоке Европы; археологические свидетельства существования Новгорода (за пределами Городища) в рассматриваемый период отсутствуют[6].
Ладога возникла не позднее середины VIII века как поселение скандинавов[7][8]. Это было маленькое поселение которое не было торговым, в нём скорее всего проживал один род. Домостроение, металлообработка, всё указывает на скандинавский характер поселения. Но не позднее начала 770-х годов, скандинавское поселение полностью исчезает. Новое население с резко отличной техникой домостроения (дома с отапливаемыми печами-каменками расположенными в углу дома, планированием городов), заселяет данное место. Изменяется техника обработки металлов. Это новое население было славянским, одновременно, поселение становится торговым, ведущим торговлю с арабским Востоком и странами Балтики. Появляются первые клады серебряных монет, древнейший из которых относится к 786 году. Около 780-го года происходит первый пожар, уничтоживший предшествующие постройки, но никаких изменений он не приносит. Около 840 года поселение постигла катастрофа в результате вражеского вторжения. В период около 840 — около 865 годов, значительная часть поселения превращается в пустырь. Другая часть отстраивается в скандинавских традициях североевропейского халле. Норманнское население привносит свои традиции (молоточки Тора и др.). Не позднее 865-го года поселение вновь подвергается полнейшему ра
ru-wiki.ru
Допетровская эпоха. Народные представления о древностях. Отношение к археологическим находкам в древней Руси
К содержанию книги А.А. Формозова «Очерки по истории русской археологии» | К следующей главеАрхеология — молодая наука. Как особая дисциплина со своими задачами и методами исследования, она выделилась только в новое время.
Но, как и у ряда других наук, у археологии есть своя предыстория, уходящая в глубокую древность.
Территория нашей родины густо насыщена археологическими памятниками. Даже сейчас, после тысячелетней распашки, после бесчисленных строительных работ заметно изменивших весь ландшафт страны, во многих местах археологические памятники бросаются в глаза каждому. Таковы степные курганы, городища лесной и степной полосы. Естественно, что и в древности, задолго до того, как курганами и городищами заинтересовались ученые, эти заметные остатки прошлого привлекали внимание народа. Прежде всего городища и курганы были ориентирами, хорошо известными всему окрестному населению.
[adsense]
Именно как ориентиры упоминаются археологические памятники в некоторых ранних письменных источниках. Так, в грамоте, определявшей границы угодий Киево-Печерского монастыря, приписываемой Андрею Боголюбскому, названы два городища и четыре кургана — Перепет, Перепетовка, Великая могила и курган на Невеселовском поле [1]. Эти курганы были найдены и раскопаны в середине XIX в. Оказалось, что они насыпаны над скифскими погребениями [2]. В эпоху средневековья эти курганы были, следовательно, уже настоящими археологическими памятниками.
Пять раз, под 1093, 1095, 1149, 1151 и 1169 годами упоминает начальная летопись о длинных валах, расположенных к югу от Киева [3]. Время сооружения этих валов до сих пор не выяснено, но во всяком случае, как следует из тех же летописных упоминаний, в эпоху Киевской Руси валы уже не имели стратегического значения. Летопись говорит о них лишь для того, чтобы показать, где происходили события — «межи валома», «по валови». Возможно, что валы также относятся к скифскому времени. В пользу этого свидетельствует включение в линию валов некоторых скифских городищ.
Очень много археологических памятников перечислено в «Книге Большому Чертежу» 1627 г. Здесь как ориентиры названы «Думчий курган» у Донца, «Болотова могила» на Мечи, Змиево и длинный ряд других городищ, «человек камен» на речке Терновке, две «девки камены» на реке Самаре и т. д. [4] Помимо городищ и курганов, ориентирами служили, таким образом, и типичные для причерноморских степей надмогильные изваяния — «каменные бабы».
Четвертый вид археологических памятников называет одна из грамот XVII в. Здесь как граница ясачных угодий указан «Писаный камень на р. Вишере» [5] — наскальные изображения эпохи бронзы и раннего железа, впоследствии изученные археологами [6].
Люди древней Руси не только замечали археологические памятники, но и пытались узнать, каково их происхождение, хотели найти им объяснение. Наиболее просто решался вопрос о курганах и городищах. Обычай сооружать курганы над погребениями во многих районах Руси удержался до очень позднего времени. Столь же хорошо были знакомы людям древней Руси укрепления на мысах берегов рек и на отдельных холмах. Поэтому всем было ясно, что курганы, о которых никто не может сказать, когда они были насыпаны, или городища, где на памяти стариков уже никто не жил, — это древние могилы и поселения. Оставалось только решить, кто же похоронен в этих курганах, кто построил городища. Сложнее было объяснить происхождение таких памятников, как наскальные изображения или кости мамонта. Поражали также особенно большие курганы или огромные по протяжению валы под Киевом — следы древней жизни, превосходившие по своим размерам сооружения средневековой Руси. Появление таких загадочных памятников объясняли вмешательством великанов или нечистой силы. Так возникло множество легенд о происхождении городищ, курганов и других археологических памятников.
В народе эти легенды дожили до XIX и XX вв. и попали в записи фольклористов. Нередко мы можем проследить корни таких легенд до глубокой древности. Широко распространены рассказы о великанах — «волотах». На Украине волотам приписывали, в частности, кости мамонта, находимые в оврагах и при рытье колодцев [7]. Насколько древни эти представления, показывает грамота 1684 г., где говорится о находке костей волота в Воронежском крае [8]. Отсюда же названия «Волотова могила», «Волотово городище», встречающиеся в «Книге Большому Чертежу», западнорусское наименование курганов — «волотовки», известное по грамотам XVI—XVII вв. [9]
Каменный лабиринт («Вавилон») близ Кандалакши (по Н. Н. Гуриной)
В XIX в. были записаны разные варианты легенды о происхождении упомянутых летописью «Змиевых валов» на Украине. В легендах рассказывалось, что валы — это отвал борозды, проведенной плугом, в который запряг грозившего Киеву страшного дракона-Змия киевский богатырь Кирило Кожемяка [10]. В летописи мы тоже находим рассказ о молодом кожевнике («кожемяка»), обладавшем чудовищной силой. Показывая свою силу князю, он голой рукой вырвал клок мяса у разъяренного быка, а в решающей схватке победил страшного печенежина и этим спас Киев от набега кочевников [11]. Видимо, это разные варианты одной легенды, в которой создание огромных по протяженности валов под Киевом приписывалось укротившему чудовище богатырю.
Наконец, от конца XVI в. до нас дошла специальная запись легенды о происхождении характернейших для русского Севера археологических памятников — каменных выкладок в виде лабиринта, относящихся, какнедавно выяснено, к началу I тысячелетия до н. э. [12] (см. рис. на стр. 14). В 1592 г. два видных русских дипломата Григорий Борисович Васильчиков и князь Семен Григорьевич Звенигородский были досланы в Колу для переговоров с послами Христиана IV о русско-датской границе в Лапландии. Выясняя, где шла древняя межа русских и норвежских владений, наши послы записали легенду о карельском богатыре Валите или Варенте, служившем Новгороду Великому и победившем «норвежских немцев»: «А в Варенге, на побоище немецком, где Варенской летней погост, (Валит,— А. Ф.) на славу свою принесши с берегу своими руками, положил камень, в вышину от земли есть и ныне больше косые сажени, а около него подале выкладено каменьем как бы городовой оклад в 12 стен, а назван был у него тот оклад Вавилоном. А в Коле, где ныне острог, обложено было у него каменьем в 12 стен тем же обычаем, и тот камень, что в Варенге, и посейчас словет Валитов камень, а что было в Коле развалено, как острог делали» [13]. Может быть, имя Валит — только вариант слова «волот», как думал академик А. Н. Веселовский [14], но может быть, эта легенда сложена о реально существовавшем лице. По новгородским летописям XIV в. мы знаем о двух воеводах по имени Валит [15].
Итак, бытующие еще и сейчас легенды о том, что на городищах жили богатыри, что богатырь похоронен в том или ином кургане [16], существовали еще в древней Руси. Люди древней Руси думали, что поражавшие их своими размерами древние укрепления и курганы — дело рук великанов и богатырей.
Очень часто в деревнях можно услышать легенды о кладах, зарытых разбойниками на городище или в курганах [l7]. Это тоже древние легенды. В XVII в. во многих местах Средней России возникла эпидемия кладоискательства. «Сыскные дела» — акты, составленные властями, посланнымн проверить слухи о находке клада, содержат сведения о десятках грабительских раскопок в курганах и на городищах Курской, Воронежской, Мценской округи. В этих актах часто приводится легенда о разбойнике Кудеяре и говорится, что кладоискатели хотели сыскать «Кудеярову поклажу» [18].
Третий вид легенд об археологических памятниках связывает их с определенными историческими лицами или событиями. Если в XVI в. сооружение северных лабиринтов приписывали Валиту, то в XIX в. в народе считали, что лабиринты сложены Петром I или Пугачевым [19]. Жители Малоярославца не сомневаются, что славянское городище XIV в. в черте города осталось от войны 1812 года. С разными событиями в истории России связано происхождение названий курганов — «шведские могилы» на Украине, «французские могилки» и т. д. Это явление свойственно не только русским. Казахи все древние погребальные сооружения в степи называют «Калмак-мола» — калмыцкие могилы, относя их к «годам великого бедствия» — началу XVIII в., времени войны с калмыками.
Но если большинство таких легенд просто переносит на древние памятники более свежие исторические воспоминания, то отдельные легенды, возможно, сохраняют зерно исторической правды. В «Повести временных лет» под 945 г. говорится о кургане над могилой Игоря: «Есть могила его у Искоростеня града в деревах и до сего дне» [20]. Через 750 лет, в 1710 г. жители Коростеня показывали В. Н. Татищеву курган, считавшийся могилой Игоря [21].
Легендарному князю Черному приписывало население Чернигова большой курган на окраине города. И раскопки показали, что это, бесспорно, не рядовое, а княжеское погребение [22].
Крест XIV—XV вв., выбитый поверх неолитических наскальных изображений в урочище Бесовнос в Карелии (по В. И. Равдоникасу)
Наконец, некоторые памятники прошлого вызывали в народе суеверный страх и считались связанными с нечистой силой. В районе неолитических наскальцых изображений Карелии до недавнего времени сохраняласьлегенда о бесе и бесихе [23], восходящая, несомненно, к глубокой древности. «Этот бес и нарисован на скалах «Бесова носа»», — говорили местные жители. Раньше это убеждение было, конечно, еще прочнее. Недаром, в XIV или XV в. монахи Муромского монастыря выбили поверх изображения «беса» крест и монограмму Христа [24] (см. рис. на стр. 17).
Итак, люди древней Руси проявляли немалое любопытство к курганам, городищам, наскальным изображениям и другим археологическим памятникам и пытались их осмыслить. В этом осмыслении много наивного, но в нем есть и крупицы истины. Так, и городища, и курганы народ считал следами далекого прошлого. В городищах древнерусские люди всегда видели укрепления. Когда в начале XIX в. З. Ходаковский начал научное исследование городищ, он считал их местами культа. Народная молва оказалась, как мы теперь знаем, более верной, чем мнение одного из основоположников археологии в России.
Если упоминания археологических памятников мы находим еще в документах эпохи Киевской Руси, то в XVI—XVII вв. интерес к этим памятникам стал более явным и активным. В связи с этим об остатках древностей стало известно гораздо больше, чем раньше. Прежде всего делались попытки извлечь из них какую-либо практическую пользу. Как мы уже говорили, от XVII в. до нас дошло множество сведений о грабительских раскопках на курганах и городищах.
Эти грабительские раскопки испортили немало археологических памятников, но как бы нам не были неприятны кладоискатели былых веков, надо отметить, что их раскопки дали самые первые, примитивные представления о том, что содержится в городищах и курганах. Когда землянский воевода обследовал в 1664 г., что за раскопки ведет поп Киприан на Кудеяровом городке на р. Ведуге, он дал одно из самых ранних описаний городища: «В прошлом де, в давних годах, был не то вор и разбойник Кудояр с товарищи, со многими людьми, и воровски де он большую казну собрав, стоял городком в степи… В степи промеже двух гор лог насыпан землею, а длина той насыпи 85 сажен, поперек 12, а инде и 10 сажен, а сыпана в тот лог земля слоями — глина красная и серая и чернозем под глиною» [25]. Воевода, как нетрудно сообразить, наблюдал разрез вала городища.
Находки вещей из драгоценных металлов в курганах и городищах Средней России столь редки, что в этом районе кладоискательство не получило большого размаха. Зато в Сибири, где в могилы эпохи раннего железа и тюркского времени золотые предметы клали достаточно часто, кладоискательство уже с XVII в. распространяется чрезвычайно широко [26]. В XVII—XVIII вв. целые артели «бугровщиков», объединявшие до 300 человек, все летние месяцы раскапывали курганы. Кое-где кладоискательство стало даже профессией. При таких масштабах работ сибирские бугровщики имели возможность сделать больше археологических наблюдений, чем их курские и воронежские коллеги. По словам Г. Миллера, бугровщики начала XVIII в. уже знали, в каких типах могильных сооружений золото встречается, а в каких нет [27]. Именно поэтому погребальные памятники первобытной эпохи сохранились в Сибири гораздо лучше, чем курганы и могильники эпохи железа. Кладоискатели знали, в каких районах больше богатых курганов, в каких курганах находятся лиственничные срубы, а в каких—каменные сооружения, где в могилах лежат драгоценные вещи, и т. д. У бугровщиков была своя классификация типов могильных сооружений. Они различали «чудские» и «калмыцкие» могилы, «сланцы» и «курганы» [28].
Таким образом, народная наблюдательность позволила заметить ряд деталей чисто археологического характера. Это в какой-то мере подготовило исследовательский подход к памятникам в XVIII в. Все ученые XVIII и начала XIX в., писавшие о сибирских курганах, ссылаются на сведения, полученные от бугровщиков.
Если поисками кладов в курганах занимались на свой страх и риск отдельные люди, то в государственном масштабе городища и курганы начали раскапываться с другой целью — из культурного слоя городищ и из курганной земли добывали селитру. В связи с этим в 1630 г. приказу Казанского дворца был дан государев указ отыскать в Тобольском, Томском и других сибирских уездах места «старых городищ и селищ» [29]. Земля из курганов, как показывают источники XVII в., также широко использовалась для этих целей [30].
Практический интерес вызывал и еще один вид археологических памятников — остатки горных разработок эпохи бронзы и раннего железа на медных, оловянных и золотых месторождениях Урала и Сибири. По словам ученых XVIII в., едва ли не все русские металлургические заводы ставились на месторождениях, отысканных по следам «чудских копей» [31]. Первые известия о таком интересе к «чудским копям» относятся еще к XVII в. Так, в отчете сына боярского Григория Лоншакова и казачьего десятника Филиппа Яковлева о поисках руд в верховьях реки Аргуни говорится: «И те старые копи, где у них закладено хрящем и каменьем, все вычистили и выломали… и объявилось старой копи круглая яма в горе, в камени, в вышину полторы сажени, в ширину в сажень печатную… Да у той старой копи, выше и ниже но Тузячке речке, плавилен с двадцать. А какие де люди прежь сего в том месте руду брали и плавили и про то мы Григорей и Филип с товарищи доведатца не могли» [32].
Итак, по крайней мере шесть видов археологических памятников — курганы, городища, наскальные изображения, каменные бабы, лабиринты и древние горные разработки — были известны в древней Руси. Незамеченными оставались стоянки, селища — памятники, неимеющие признаков на поверхности.
Но два вида находок на стоянках привлекали внимание. Это — каменные наконечники стрел неолитической эпохи и кости мамонта. Как и повсему Старому Свету, кремневые наконечники назывались на Руси «громовыми стрелами». Согласно повериям, записанным во многих местахв XIX в. «громовые стрелы» в народе считали результатом удара молниив землю и пользовались ими как целебным средством, амулетами, оберегами. Эти представления существовали уже в древней Руси. О «гро-мовых стрелах» упоминают письменные источники — «Кормчая книга», «Домострой», «Луцидариус» [33]. В культурном слое XIV в. в НовгородеВеликом найден амулет—наконечник неолитического копья в меднойоправе с изображением процветшего креста (см. рис. на стр. 21). Находки «громовых стрел» зафиксированы в двух вятических погребениях и во Владимирских курганах [34]. Интерес к костям мамонта носил другой характер. С. Н. Замятнин опубликовал грамоту 1684 г., вызванную сообщением о находке гигантских костей в Воронежском крае.
Неолитический наконечник копья из культурного слоя Новгорода Великого, использованный как амулет в XIV в. (по М.В. Седовой).
Находчик думал, что это ноги «волота». В царском указе курскому воеводе предписывалось «ноги откопать, а откопав, кости измерить, какова которая кость мерою в длину и в толщину и написать на роспись и на чертеже начертить» [35]. С. Н. Замятнин называет эту грамоту первой русской инструкцией для раскопок. Может быть, это и слишком, но интерес ее бесспорен. Перед нами свидетельство бескорыстного любопытства к памятникам далекого прошлого. Это уже не интерес к кладу, к сокровищу, а зачатки научной любознательности.
Наконец, самые интересные сведения об археологических памятниках, дошедшие до нас от древней Руси, связаны с теми же северными лабиринтами. В конце XVI — начале XVII в. в долгом споре с Данией русская дипломатия отстаивала права России на «Лопскую землю». И вот в 1603 г. русские посланники И. С. Ржевский и С. В. Годунов впервые в истории России привлекли археологические памятники на службу политике. В грамоте, поданной датским послам С. В. Годуновым, говорилось: «И Лопская земля вся изстари к нашей отчине, к Новгородцкой земле, а взял ее войною нашие отчины Новгородцкого пригорода корелской державец именем Валит, тож и Варент, а руское имя его Василей, которого и ныне есть в тех местех на Мурманском море в его имя городище Валитово и иные признаки, как вам о том подлинно объявлено» [36]. Здесь имеется в виду приведенный выше рассказ о лабиринтах. Так, еще 350 лет назад, русская дипломатия осознала политическое значение археологии.
Таким образом, к XVIII в. русское общество пришло с определенным интересом к остаткам старины. Были известны самые разные памятники древности. Делались попытки так или иначе осмыслить их и использовать впрактических целях. Было известно, что найти древности можно путем раскопок в земле. Такие раскопки уже производились, и не только с кладоискательскими целями. В 1420 г. во Пскове в период мора посадники и горожане, желая прекратить мор, хотели найти древнейшую в городе церковь Власия. Для этого был куплен «двор Артемьев», снесены постройки, после чего, проведя раскопки, горожане «обретоша престол» [37]. Мы видим, что интерес к древностям на Руси был многогранен.
Но от всего этого до подлинной науки было еще далеко. Происхождение многих археологических находок не было понято. Это касается не только кремневых орудий и костей мамонта, но даже, как ни странно, предметов, обычных для самой древней Руси. Так, в Ипатьевской летописи рассказывается, что когда в Ладоге бывает «туча велика и находять дети наши глазкы стекляный и малый и великыи, провертаны, а другые подле Волхова беруть, еже выполоскываеть вода, от них же взях боле ста» [38]. Совершенно ясно, что речь идет о стеклянных бусах, вымывавшихся дождем из культурного слоя Ладоги. Но летописец, как видно из следующего затем текста, думал, что «глазкы стекляныи» выпадают, как град, из «тучи великой».
Происхождение других археологических памятников было понято правильно, но научная ценность их совершенно не осознавалась. В 1626 г. под Путивлем в кургане были найдены золотые и серебряные вещи, видимо, I тысячелетия н. э. Находчик переплавил их и передал золото и серебро «на церковное строение» [39]. Голландский путешественник Николай Витсен рассказывает о двух находках в Сибири. В 1688 г. в обрыве реки при устье Иртыша боярин Федор Головин нашел разрушенную могилу с серебрянными ветлами. Среди них был сосуд с изображениями. «Боярин велел его вызолотить по причине редкости работы и места, где он его нашел». Еще печальнее была судьба находок под Тобольском: «Господин Салтыков из такого найденного в могилах серебра велел сделать себе саблю на память об этом замечательном обстоятельстве» [40]. Таково отношение людей XVII в. к находкам древностей — ими интересуются, но научная ценность и необходимость сохранять эти вещи неприкосновенными еще не поняты. «Русские не любят древностей», — обобщает свои наблюдения Витсен [41].
Правда, в XVII в. уже существует Оружейная палата, где сохраняются более века многие памятники прошлого. А. В. Арциховский называет поэтому Оружейную палату первым русским музеем и отводит ей видное место в истории русской археологии [42]. Но здесь мы, безусловно, имеем дело с явлением совершенно иного порядка. Сохраняется золотая и серебряная посуда, ценное оружие, одежды, принадлежавшие известным деятелям Московского царства. Бесспорно, этими вещами дорожат, оберегают их, но это совсем не то, что предметы, извлеченные из земли. Это вещи конкретных людей, известных хотя бы по рассказам, сохраняемые потомками. До сбережения памятников древности, найденных в земле, оставленных неведомыми народами, отсюда еще очень далеко; не говорим уже о специальном собирании таких памятников.
Первые сведения о коллекциях древних вещей из курганов относятся только к началу XVIII в. В дневнике путешествия по Сибири в 20-х годах XVIII в. Д. Г. Мессершмидт отметил несколько таких частных коллекций [43]. Возможно, что некоторые из них появились независимо от указов Петра о собирании древностей, еще в конце XVII в. Но даже это не меняет картину в целом.
XVII век еще спокойно смотрел на разграбление тысяч курганов и уничтожение городищ для добычи селитры. Проблему регистрации и охраны археологических памятников поднял только XVIII век.
[adsense]
1 Описание Киево-Печерской лавры с присовокуплением разных грамот. Киев, 1826, прибавление, стр. 4.2 Древности, изданные временной комиссией для разбора древних актов. Киев, 1846. R раскопках кургана Перепет принимал участие Т. Г. Шевченко. См. I. О. Iванцов. Шевченко i археологiя. Сб. «Памяти Т. Г. Шевченка». Изд. Академии наук УССР. Киев, 1939, стр. 570—572.3 ПСРЛ, т. I, стр. 94, 97. 139: т. II. стр. 96 и др.4 Книга Большому Чертежу. М.—Л., 1950, стр. 62, 64. 65, 70, 71, 74. 78 ит. д.5 В. Берх. Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей. СПб., 1821. стр. 142.6 В. Ф. Генинг. Наскалъпые изображения Писаного камня па р. Вишере. CA, XXI, 1954, стр. 259—278.7 А. Н. Веселовский. Русские и вильтины в саге о Тидрике Бернском (Веронском). «Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук»,т. XI, кн. 3. СПб.,1906, стр. 15—18.8 С. Н. 3амятнин. Первая русская инструкция для раскопок. CA, XIII, 1950, стр. 288.9 А. Н. Веселовский. Указ. соч., стр. 15—18.10 В.Антонович. Змиевы валы в пределах Киевской земли. «Киевская старина», 1884, № 3. Киев, стр. 361, 362.11 ПСРЛ, т. IX, стр. 65, 66.12 H. Н. Турина. Каменные лабиринты Беломорья. СА, X, 1948; ее же. О датировке каменных лабиринтов Белого и Баренцова морей. МИА, № 39, 1953.13 H. М. Карамзин. История Государства Российского, т. XI. СПб., 1824, примечания, стр. 20.14 А. Н. Веселовский. Указ. соч., стр. 15—18.15 А. И. Попов. Валит. «Советское финноугроведение», т. V. Петрозаводск, 1949, стр. 132—138.16 См., например, И. Ларионов. Легенды озера Чудского, преданья Псковской старины. Псков, 1956, стр. 35.17 Многочисленные записи преданий о кладах в курганах см.. В. И. Гошкевич. Клады и древности Херсонской губернии. Херсон, 1903, стр. 6—66; Чудские памятники и предания о панах. «Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 г.», отдел III, стр. 113—130.18 Н. Я. Новомбергский. Клады и кладопскательство в Московской Руси XVII столетия. ЖМНП, 1917, № 2.19 H. Н. Турин а. Каменные лабиринты…, стр. 130.20 ПСРЛ, т. 1. стр. 23.21 В. Н. Татищев. История Российская с самых древнейших времен. М., 1773, стр. 389.22 Б. А. Рыбаков. Древности Чернигова. МИА, № 11. 1949, стр. 52.23 Чудские памятники и предания о панах, стр. 108.24 В. И. Равдоникас. Наскальные изображения Онежского озера. М.— Л., 1936, стр. 31.25 Й. Я. Новомбергский. Указ. соч., стр. 173, 174.26 П. П. Пекарский. Известие времен царя Алексея Михайловича о золотых и серебряных вещах и посуде, попадавшихся в татарских могилах в Сибири. «Известия Археологического общества», т. V. СПб., 1865, стр. 38.27 В. В. Радлов. Сибирские древности. МАР, № 15, 1894, стр. 113.28 Г. И. Спасский. Древности Сибири. «Сибирский вестник» ч. 2. СПб., 1818.29 Н. Н. Оглоблин. «Сыскные дела» о кладах в XVII веке. «Чтения в Историческом обществе Нестора Летописца», кн. VII. Киев, 1893, стр. 119.39 А. А. Спицын. Майданы. ЗОРСА, т. VIII, вып. 1. СПб., 1906, стр. 1—4.31 См., например, «Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 гг.», ч. II. СПб., 1772, стр. 97, 98.32 Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией, т. X. М., 1867, стр. 328, 329.33 Н. Ф. Высоцкий. Очерки нашей народной медицины. «Записки Московского Археологического института», т. XI, 1911, стр. 148; А. С. Уваров. Археология России. Каменный период, т. I. М., 1881, стр. 9—16.34 М. В. Седова. Амулет из древнего Новгорода. СА, 1957, № 4, стр. 166, 167.35 С. Н. Замятнин. Первая русская инструкция для раскопок, стр. 288.36 Русские акты Копенгагенского Государственного архива, извлеченные Ю. Н. Щербачевым. «Русская Историческая Библиотека», т. XVI. СПб., 1897, стр. 383. В грамоте, поданной С. В. Годуновым, как видно из ее контекста, вторично говорится об «археологических» обоснованиях русских прав на Кольский полуостров. В первый раз об этом говорилось, очевидно, в грамоте, поданной И. С. Ржевским, из которой заимствована приведенная выше цитата о Валите. Единственное упоминание этой грамоты с публикацией отрывка из нее мы находим, у Карамзина (Указ. соч., стр. 43 44), не знавшего зато о второй грамоте.40 Цитирую по В. В. Радлову. Сибирские древности. МАР, № 3, 1888, стр. 4. .41 В. В. Радлов. Сибирские древности. МАР, №15, стр. 129. 43 А. В. Арциховский. Археология. В кн. «Очерки по истории исторической науки в СССР», ч. I. М., 1955, стр. 523, 524.43 В. В. Радлов. Сибирские древности. МАР, № 3, 1888, стр. 10. 11.
К содержанию книги А.А. Формозова «Очерки по истории русской археологии» | К следующей главе
В этот день:
- 0079 Извержения Везувия уничтожило римские города Помпеи и Геркуланум.
- Дни смерти
- 1942 Погиб Михаил Васильевич Талицкий, советский археолог, первооткрыватель стоянки имени М. В. Талицкого.
- 1978 Умерла Кэтлин Кеньон, английский специалист по библейской археологии, исследовательница Иерихона.
- 1978 Умерла Кэтлин Кеньон — английский специалист по библейской археологии, исследовательница Иерихона.
- 1993 Умер Василий Филиппович Каховский — советский и российский историк и археолог, исследователь Чувашии.
Свежие записи
arheologija.ru
Археология Древней Руси Википедия
Хронология
В «Повести временных лет» призвание варягов во главе с Рюриком датируется 862 годом, а проникновение в Приднепровье и захват Олегом Киева — ровно 20 годами позже, 882 годом. Современные археологические исследования, в настоящий момент, полностью подтверждают датировки летописных источников.
Вопрос о столице
В большинстве списков «Повести временных лет», включая ипатьевский, первоначальной столицей Рюрика названа Ладога[1]. «Срубиша» крепость в Ладоге, Рюрик через 2 года спускается вниз по Волхову к озеру Ильмень, где в истоке реки основывает «новый город» — Новгород. В традиции же новгородского летописания Рюрик изначально избирает своей резиденцией Новгород, сообщения о закладке им каких бы то ни было городов отсутствуют.
Вопрос о том, какая из двух версий является приоритетной, дискутируется со времён В. Н. Татищева[2]. Наиболее активно тезис о Ладоге как о «первой столице Руси» в новейшее время отстаивали Д. А. Мачинский и Н.А. Кирпичников[3]. В то же время авторы специальных текстологических исследований ПВЛ, А. А. Шахматов и А. А. Гиппиус (равно как Д. С. Лихачёв и В. О. Ключевский), убеждены в первичности новгородского варианта[1]. Сопоставление различных изводов летописи приводит Гиппиуса к выводу о том, что в Начальном своде XI века в качестве столицы Рюрика был указан Новгород, а данные о Ладоге вместе с другими свидетельствами об этом городе были внесены в 1117 г. после поездки летописца к ладожанам[2][4]. При этом нельзя исключать, что сведения о Рюриковой резиденции в Ладоге были почерпнуты летописцем из разговора с местным посадником из числа потомков Регнвальда Ульвсона и отражают древнюю местную традицию, заслуживающую не меньшего доверия, чем данные киевского Начального свода[2].
Данные археологии
Сопки Поволховья
С археологической точки зрения Ладога выглядит более предпочтительным кандидатом на роль первой столицы Рюрика, чем названное в XIX веке его именем Городище[3][5]. Омельян Прицак разрешает спор однозначно в пользу Ладоги как древнейшего города на северо-востоке Европы; археологические свидетельства существования Новгорода (за пределами Городища) в рассматриваемый период отсутствуют[6].
Ладога возникла не позднее середины VIII века как поселение скандинавов[7][8]. Это было маленькое поселение которое не было торговым, в нём скорее всего проживал один род. Домостроение, металлообработка, всё указывает на скандинавский характер поселения. Но не позднее начала 770-х годов, скандинавское поселение полностью исчезает. Новое население с резко отличной техникой домостроения (дома с отапливаемыми печами-каменками расположенными в углу дома, планированием городов), заселяет данное место. Изменяется техника обработки металлов. Это новое население было славянским, одновременно, поселение становится торговым, ведущим торговлю с арабским Востоком и странами Балтики. Появляются первые клады серебряных монет, древнейший из которых относится к 786 году. Около 780-го года происходит первый пожар, уничтоживший предшествующие постройки, но никаких изменений он не приносит. Около 840 года поселение постигла катастрофа в результате вражеского вторжения. В период около 840 — около 865 годов, значительная часть поселения превращается в пустырь. Другая часть отстраивается в скандинавских традициях североевропейского халле. Норманнское население привносит свои традиции (молоточки Тора и др.). Не позднее 865-го года поселение вновь подвергается полнейшему разгрому. Население вновь становится славянским, но при этом четко видно присутствие иных коллективов. Поселение видимо сильно возрастает в размерах. Несмотря на археологическое фиксирование присутствия норманнов (по артефактам), не было найдено никаких признаков их компактного проживания на данной территории. После пожара около 950-го года (который связывают с приходом на север Руси княгини Ольги (в летописи под 947 г.)) никаких изменений не произошло. Ладога, как крупное поселение, временно прекращает своё существование в течение XI века, после того как там на границе X-XI веков происходит ряд крупных пожаров в результате набегов норвежских ярлов Эйрика (997 г.) и Свейна(1016 г.)[7].
По данным дендрохронологии в 881 году[9] строится так называемый «большой дом», данный дом (как и ряд других таких же домов) как таковым большим домом в североевропейском и скандинавском смысле не является, это просто усадьба крупнее всех остальных, являющаяся одной из первых построек подобного типа типичных для всей древней Новгородской земли (Псков, Белоозеро и т. д.)[7][10]. Подобные дома строились и значительно ранее, один из самых ранних в 811 году (по дендрохронологической дате)[7]. Примерно с 850 года по 950 год в урочище Плакун функционировало небольшое обособленное кладбище (по счёту 1940 г. 13 курганов) норманнских пришельцев с нехарактерном для скандинавов бедным погребальным обрядом[8][9]. С норманнской деятельностью также связывают погребальную камеру сопковидного некрополя Плакун под Ладогой (ок. 900 г.)[11], или, как выразился А. Н. Кирпичников, «стража и двор конунга»[9]. На вершине сопки захоронен воин в корабле с конём — ближайшие аналоги такого могильника происходят из Ютландии (район Хедебю)[12].
Некоторые центры Поволховья середины IX века в этот период вовсе не возрождаются (Любшанская крепость, Холопий Городок), другие возрождаются в гораздо более скромном виде (Новые Дубовики). Появляются новые центры вроде Гнёздова, возобновляется активная торговля с Востоком, прерванная межплеменными волнениями 840-х — 865-х годов, когда количество арабских монетных кладов упало до 10 (за 840—859 годы) с 21 (за 820—839 годы) и далее выросло до 23 (за 860—879 годы)[13][14][15]. В Ладоге, ставшей, по выражению А. Н. Кирпичникова, «кратковременной столицей Верхней или Внешней Руси», на рубеже IX—X веков строится каменная крепость (открыта раскопками 1974—1975 годов)[16]:
Постройка эта претендует считаться самым древним каменным сооружением первых веков русской истории. Начало отечественного каменного дела получило, таким образом, новую, можно сказать удивительную по давности, дату своего отсчета. Ведь ничего подобного не было в то время ни в славянской Восточной Европе, ни в странах Балтийского бассейна.
Среди многочисленных подобных центров Поволховья-Поладожья Ладога выделяется присутствием норманнского элемента. Основным конкурентом Ладоги долго была Любшанская крепость, на которой не отмечено присутствия скандинавского элемента. Она была возведена на рубеже VI—VII веков, как острог финно-угорских племён на месте более древнего поселения, около 700 года перестроена на каменном основании и прекратила своё существование к X веку вследствие изменения гидрологического рельефа местности[17]. Ближайшие аналоги Любшанской крепости находятся в Центральной Европе, в ареале расселения западных славян — от Дуная до Польского Поморья. На рубеже VI—VII веков на месте древней стоянки появляется деревянный острог на валу. Примерно к началу VIII века острог сожжён, предположительно славянами. В начале VIII века на месте финского острога строится каменно-земляная Любшанская крепость, характер сооружения которой позволяет отнести её к постройке западно-славянского типа. Во 2-й половине IX века, ещё до образования Киевской Руси, Любшанская крепость прекращает существование. По одной из версий, её оставили из-за изменения гидрологического режима в регионе — Ладожское озеро понижает уровень и отступает к северу, речка Любша мелеет. В результате крепость потеряла своё значение сторожевого поста на Волхове, которое переходит к Ладоге.
Рюриково Городище возникает не позднее конца 860-х годов[18]. В Городище строится хлебопекарная печь, дендрохронологически датируемая по забору 889—896 годами, имеющая полные аналоги в Гданьске и Щецине. Что непосредственно свидетельствует об прямых связях со славянским южнобалтийским регионом[18]. Представлены (около 0,5—1 % от всех находок) и скандинавские вещи, одновременно присутствует ещё большее количество керамики и наконечников стрел имеющие корни в западнославянских культурах[18][19].
VIII веком датируется появление на Веряже в Приильменье укреплённых поселений Георгий и Сергов Городок, имевших аналогии по характеру своего устройства и топографии с поселениями западных славян[20].
Находки учёных, сделанные на реках и озёрах северо-запада России, не подтверждают норманнскую теорию возникновения Руси. Найденные лодки скорее похожи на древнегерманские, при этом учёные не нашли ни одного скандинавского килевого судна. Среди 500 обнаруженных затонувших кораблей большинство составляют струги — выдолбленные лодки с наращенными бортами, а также два вида плоскодонных судов типа «река-море»[21].
Клады арабских и византийских монет
В 780-х начинается Волжский торговый путь: первые находки арабских серебряных дирхемов датируются этим десятилетием (древнейший клад в Ладоге датируется 786 годом). Число ранних кладов (до 833 г.) на территории будущей Новгородской земли сильно превышает количество аналогичных кладов в Скандинавии, то есть изначально Волго-Балтийский путь обслуживал местные потребности. А основные потоки арабских дирхемов через бассейн Дона, Верхнего Днепра, Немана и Западной Двины поступали в Пруссию и Южную Балтику, а также на острова Рюген, Борнхольм и Готланд, где обнаружены самые богатые в регионе клады того времени[22][23].
В середине IX века через Ладогу арабское серебро стало поступать также в Среднюю Швецию. После пожара Ладоги около 860-го года примерно на десятилетие прерывается поступление серебра в Швецию и на остров Готланд[24].
Согласно исследованиям Т. Нунана во 2-й половине IX века количество кладов восточных монет на Готланде и в Швеции возросло в 8 раз по сравнению с 1-й половиной, что свидетельствует об установлении и стабильном функционировании торгового пути из Северной Руси в Скандинавию[25]. Клады того времени найдены в Новгородской земле (водный путь Волхов—Нева), по Западной Двине, по Оке и верхней Волге[24].
В исследовании Т. Нунана учитывались 82 клада VIII—IX вв. (1992 г.)[26], А. Н. Кирпичникова (2002 г.) — 7 кладов VIII в. (1156 монет) и 75 кладов IX в. (22551 монета)[27], В. Н. Седых (2003 г.) — 4 клада 780—799 гг. (986 монет) и 72 клада 800—899 гг. (24636 монет)[28], И. В. Петрова (2011 г.) — 179 кладов (в том числе 135 восточноевропейских) и 34017 монет до 900 г.[29]
Волжский торговый путь связывал северную Русь с Волжской Булгарией и Каспием.
Один из ранних кладов, найденных в Петергофе (младшая монета датируется 805 годом), содержит большое число надписей-граффити на монетах, по которым стало возможным определить этнический состав их владельцев. Среди граффити единственная надпись на греческом языке (имя Захариас), скандинавские руны и рунические надписи (скандинавские имена и магические знаки), тюркские (хазарские) руны и собственно арабские граффити[24].
В лесостепи между Доном и Днепром в 780-е — 830-е годы чеканились местные монеты — т. н. «подражания дирхемам», имевшие хождение среди славян волынцевской культуры (позднее роменская и боршевская) и алан салтовско-маяцкой культуры верховий Северского Донца. Через эту же территорию проходил наиболее интенсивный поток дирхемов раннего периода (до 833 года). Здесь по мнению ряда историков располагался центр Русского каганата в первой половине IX века. В середине IX века чеканка местных монет прекратилась после разгрома этого центра венграми, по версии Е. С. Галкиной[30], относящей к этому времени и приход венгров под Киев. Другие исследователи[31] связывают конец салтово-маяцкой культуры (как и уход венгров на запад) с вторжением печенегов на рубеже IX-X веков.
Датировка кладов по-разному трактуется исследователями. Одни (Янин В. Л.[32], Цукерман К.[33]) считают увеличение количества монет в кладах признаком активизации торговли на соответствующем направлении, а сокращение — признаком упадка торговли, в том числе по причине блокирования торговых путей. Противоположная версия (Седых В. Н.[24], Толочко П. П.[34]) заключается в том, что клады «в период экономического упадка помещались в землю „до лучших времён“». В частности, первая точка зрения лежит в основе версии о том, что торговый «путь из варяг в греки» в IX веке ещё не функционировал, будучи перекрыт кочевниками-венграми, и в основе сдвига датировки межплеменной войны на севере Руси и последующего призвания Рюрика на несколько десятилетий вперёд относительно датировки «Повести временных лет». Между тем Седых В. Н. связывает северные клады 860—870-х годов именно с межплеменной войной, указывая, что большинство содержащихся в них монет попали на Русь в предшествующий период. Кроме того, функционирование торгового пути Днепр—Чёрное море (и далее Дон—нижняя Волга—Каспий) подтверждается первоисточниками уже для IX века (Ибн Хордадбех, «Книга путей и стран»[35]).
Примечания
- ↑ 1 2 Ostrowski, Donald. Where Was Riurik’s First Seat according to the Povest’ vremennykh let? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. — 2008. — № 3 (сентябрь). — С. 47-48.
- ↑ 1 2 3 Гиппиус А. А. Новгород и Ладога в Повести временных лет. // У истоков русской государственности: историко-археологический сборник (под ред. Е. Н. Носова). — СПб., 2007. — С. 213—218.
- ↑ 1 2 Мачинский Д. А. Почему и в каком смысле Ладогу следует считать первой столицей Руси // Ладога и Северная Евразия от Байкала до Ла-Манша. Связующие пути и организующие центры. — СПб., 2002. — С. 5-35.
- ↑ Под 6222 г.: «сему же ми есть послухъ посадник Павелъ Ладожкъэи и вси Ладожане».
- ↑ Лебедев Г. С.. Русь Рюрика как объект археологического изучения // Скифы. Сарматы. Славяне. Русь (Сборник археологических статей в честь 56-летия Дмитрия Алексеевича Мачинского). — СПб., 1993. — С.105-110.
- ↑ Pritsak O. The Invitation of the Varagians. // Harvard Ukrainian Studies. — 1977. — № 1. — P. 7-22.
- ↑ 1 2 3 4 Кузьмин С. Л. Ладога в эпоху раннего средневековья(середина VIII — начало XII в.). 2008 г.
- ↑ 1 2 Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская земля VIII—XIII вв.
- ↑ 1 2 3 4 Кирпичников А. Н. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований). // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и исследования. — Л., 1985.
- ↑ Рябинин Е. А., Черных Н. Б. Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя староладожского Земляного городища в свете новых исследований // Советская археология. — 1988. Вып. 1. — С. 72-10.
- ↑ Назаренко В. А. Могильник в урочище Плакун. // Средневековая Ладога. — Л., 1985. — С. 156—169.
- ↑ Михайлов К. А. Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника. // Новгород и Новгородская земля. / вып. 10. — Новгород, 1996. Михайлов К. А. Захоронение воина с конями на вершине плакунской сопковидной насыпи в свете погребальных традиций эпохи викингов. // Новгород и Новгородская Земля. / вып. 9. — Новгород, 1995.
- ↑ Седых В. Н. Клады эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // 13-я Всероссийская нумизматическая конференция: Москва, 11-15 апреля 2005 г.: Тез. докл. и сообщений. — М.:»Альфа-Принт», 2005. — С.106-107
- ↑ Седых В. Н. Русь эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // Ладога — первая столица Руси. 1250 лет непрерывной жизни. Сборник статей. — СПб., 2003. — С. 68-72
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. — СПб., 2003. — С. 84-96
- ↑ Кирпичников А. Н. Новооткрытая Ладожская каменная крепость IX—X вв. // Памятники культуры. Новые открытия. — Л., 1980. — С. 452, 453.
- ↑ Чернов А. Любша и Ладога.хронология по материалам раскопок Е. А. Рябинина 1973—2001 гг.
- ↑ 1 2 3 Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) Городище. — Л., 1990. — С. 53, 60, 147—150.
- ↑ Удельный вес керамики южнобалтийского облика (фельдбергской и фрезендорфской), среди других керамических типов и прежде всего «в древнейших горизонтах культурного слоя» многих памятников Северо-Западной Руси (Старой Ладоги, Изборска, Рюрикова Городища, Новгорода, Луки, Городка на Ловати, Городка под Лугой, неукрепленных поселений — селища Золотое Колено, Новые Дубовики, сопки на средней Мсте, Белом озере и других). Так, на посаде Пскова она составляет более 81 % (Белецкий С. В. Культурная стратиграфия Пскова (археологические данные к проблеме происхождения города) // КСИА. Вып. 160. М., 1980. С. 7-8
- ↑ Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) // Н. А. Макаров (отв.ред.) — Русь в IX—X веках. Археологическая панорама — 2012
- ↑ Подводные археологи опровергли норманнскую теорию возникновения Российского государства
- ↑ глава «Летописные варяги — выходцы с берегов Южной Балтики». в кн. Фомин В. В. «Варяги и Варяжская Русь: К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., «Русская панорама», 2005
- ↑ Е. С. Галкина. Тайны Русского каганата, 14
- ↑ 1 2 3 4 В. Н. Седых, Северо-запад России в эпоху викингов по нумизматическим данным: доклад на 5-й ежегодной научной конференции в Петербурге: «Санкт-Петербург и страны Западной Европы» (23-25 апреля 2003 г.)
- ↑ Noonan T.S. The Vikings in the East: Coins and Commerce // Birka Studies. Vol. 3. Stockholm, 1994. P. 225—226
- ↑ Noonan T.S. Fluctuations in Islamic Trade with Eastern Europe during the Viking Age // Harvard Ukrainian Studies. Vol. 16. Harvard, 1992
- ↑ Кирпичников А. Н. Великий Волжский путь и евразийские торговые связи в эпоху раннего средневековья // Ладога и её соседи в эпоху средневековья. СПб., 2002. С. 48
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб.: ИПК «Вести», 2003. С. 89
- ↑ Петров И. В. Торговые правоотношения и формы расчётов Древней Руси (VIII—X вв.). СПб.: Изд-во НУ «Центр стратегических исследований», 2011; Петров И. В. Торговое право Древней Руси (VIII — начало XI в.). Торговые правоотношения и обращение Восточного монетного серебра на территории Древней Руси. LAMBERT Academic Publishing, 2011
- ↑ Е. С. Галкина, Тайны Русского каганата, 12 — 13
- ↑ Салтово-маяцкая культура — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
- ↑ Цукерман К.ДВА ЭТАПА ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
- ↑ Толочко П. П. РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ
- ↑ Написана в двух редакциях: около 847 года и до 886 года, текст о русах есть в обеих.
См. также
Ссылки
wikiredia.ru
Археология древней Руси Википедия
Хронология
В «Повести временных лет» призвание варягов во главе с Рюриком датируется 862 годом, а проникновение в Приднепровье и захват Олегом Киева — ровно 20 годами позже, 882 годом. Современные археологические исследования, в настоящий момент, полностью подтверждают датировки летописных источников.
Вопрос о столице
В большинстве списков «Повести временных лет», включая ипатьевский, первоначальной столицей Рюрика названа Ладога[1]. «Срубиша» крепость в Ладоге, Рюрик через 2 года спускается вниз по Волхову к озеру Ильмень, где в истоке реки основывает «новый город» — Новгород. В традиции же новгородского летописания Рюрик изначально избирает своей резиденцией Новгород, сообщения о закладке им каких бы то ни было городов отсутствуют.
Вопрос о том, какая из двух версий является приоритетной, дискутируется со времён В. Н. Татищева[2]. Наиболее активно тезис о Ладоге как о «первой столице Руси» в новейшее время отстаивали Д. А. Мачинский и Н.А. Кирпичников[3]. В то же время авторы специальных текстологических исследований ПВЛ, А. А. Шахматов и А. А. Гиппиус (равно как Д. С. Лихачёв и В. О. Ключевский), убеждены в первичности новгородского варианта[1]. Сопоставление различных изводов летописи приводит Гиппиуса к выводу о том, что в Начальном своде XI века в качестве столицы Рюрика был указан Новгород, а данные о Ладоге вместе с другими свидетельствами об этом городе были внесены в 1117 г. после поездки летописца к ладожанам[2][4]. При этом нельзя исключать, что сведения о Рюриковой резиденции в Ладоге были почерпнуты летописцем из разговора с местным посадником из числа потомков Регнвальда Ульвсона и отражают древнюю местную традицию, заслуживающую не меньшего доверия, чем данные киевского Начального свода[2].
Данные археологии
Сопки Поволховья
С археологической точки зрения Ладога выглядит более предпочтительным кандидатом на роль первой столицы Рюрика, чем названное в XIX веке его именем Городище[3][5]. Омельян Прицак разрешает спор однозначно в пользу Ладоги как древнейшего города на северо-востоке Европы; археологические свидетельства существования Новгорода (за пределами Городища) в рассматриваемый период отсутствуют[6].
Ладога возникла не позднее середины VIII века как поселение скандинавов[7][8]. Это было маленькое поселение которое не было торговым, в нём скорее всего проживал один род. Домостроение, металлообработка, всё указывает на скандинавский характер поселения. Но не позднее начала 770-х годов, скандинавское поселение полностью исчезает. Новое население с резко отличной техникой домостроения (дома с отапливаемыми печами-каменками расположенными в углу дома, планированием городов), заселяет данное место. Изменяется техника обработки металлов. Это новое население было славянским, одновременно, поселение становится торговым, ведущим торговлю с арабским Востоком и странами Балтики. Появляются первые клады серебряных монет, древнейший из которых относится к 786 году. Около 780-го года происходит первый пожар, уничтоживший предшествующие постройки, но никаких изменений он не приносит. Около 840 года поселение постигла катастрофа в результате вражеского вторжения. В период около 840 — около 865 годов, значительная часть поселения превращается в пустырь. Другая часть отстраивается в скандинавских традициях североевропейского халле. Норманнское население привносит свои традиции (молоточки Тора и др.). Не позднее 865-го года поселение вновь подвергается полнейшему разгрому. Население вновь становится славянским, но при этом четко видно присутствие иных коллективов. Поселение видимо сильно возрастает в размерах. Несмотря на археологическое фиксирование присутствия норманнов (по артефактам), не было найдено никаких признаков их компактного проживания на данной территории. После пожара около 950-го года (который связывают с приходом на север Руси княгини Ольги (в летописи под 947 г.)) никаких изменений не произошло. Ладога, как крупное поселение, временно прекращает своё существование в течение XI века, после того как там на границе X-XI веков происходит ряд крупных пожаров в результате набегов норвежских ярлов Эйрика (997 г.) и Свейна(1016 г.)[7].
По данным дендрохронологии в 881 году[9] строится так называемый «большой дом», данный дом (как и ряд других таких же домов) как таковым большим домом в североевропейском и скандинавском смысле не является, это просто усадьба крупнее всех остальных, являющаяся одной из первых построек подобного типа типичных для всей древней Новгородской земли (Псков, Белоозеро и т. д.)[7][10]. Подобные дома строились и значительно ранее, один из самых ранних в 811 году (по дендрохронологической дате)[7]. Примерно с 850 года по 950 год в урочище Плакун функционировало небольшое обособленное кладбище (по счёту 1940 г. 13 курганов) норманнских пришельцев с нехарактерном для скандинавов бедным погребальным обрядом[8][9]. С норманнской деятельностью также связывают погребальную камеру сопковидного некрополя Плакун под Ладогой (ок. 900 г.)[11], или, как выразился А. Н. Кирпичников, «стража и двор конунга»[9]. На вершине сопки захоронен воин в корабле с конём — ближайшие аналоги такого могильника происходят из Ютландии (район Хедебю)[12].
Некоторые центры Поволховья середины IX века в этот период вовсе не возрождаются (Любшанская крепость, Холопий Городок), другие возрождаются в гораздо более скромном виде (Новые Дубовики). Появляются новые центры вроде Гнёздова, возобновляется активная торговля с Востоком, прерванная межплеменными волнениями 840-х — 865-х годов, когда количество арабских монетных кладов упало до 10 (за 840—859 годы) с 21 (за 820—839 годы) и далее выросло до 23 (за 860—879 годы)[13][14][15]. В Ладоге, ставшей, по выражению А. Н. Кирпичникова, «кратковременной столицей Верхней или Внешней Руси», на рубеже IX—X веков строится каменная крепость (открыта раскопками 1974—1975 годов)[16]:
Постройка эта претендует считаться самым древним каменным сооружением первых веков русской истории. Начало отечественного каменного дела получило, таким образом, новую, можно сказать удивительную по давности, дату своего отсчета. Ведь ничего подобного не было в то время ни в славянской Восточной Европе, ни в странах Балтийского бассейна.
Среди многочисленных подобных центров Поволховья-Поладожья Ладога выделяется присутствием норманнского элемента. Основным конкурентом Ладоги долго была Любшанская крепость, на которой не отмечено присутствия скандинавского элемента. Она была возведена на рубеже VI—VII веков, как острог финно-угорских племён на месте более древнего поселения, около 700 года перестроена на каменном основании и прекратила своё существование к X веку вследствие изменения гидрологического рельефа местности[17]. Ближайшие аналоги Любшанской крепости находятся в Центральной Европе, в ареале расселения западных славян — от Дуная до Польского Поморья. На рубеже VI—VII веков на месте древней стоянки появляется деревянный острог на валу. Примерно к началу VIII века острог сожжён, предположительно славянами. В начале VIII века на месте финского острога строится каменно-земляная Любшанская крепость, характер сооружения которой позволяет отнести её к постройке западно-славянского типа. Во 2-й половине IX века, ещё до образования Киевской Руси, Любшанская крепость прекращает существование. По одной из версий, её оставили из-за изменения гидрологического режима в регионе — Ладожское озеро понижает уровень и отступает к северу, речка Любша мелеет. В результате крепость потеряла своё значение сторожевого поста на Волхове, которое переходит к Ладоге.
Рюриково Городище возникает не позднее конца 860-х годов[18]. В Городище строится хлебопекарная печь, дендрохронологически датируемая по забору 889—896 годами, имеющая полные аналоги в Гданьске и Щецине. Что непосредственно свидетельствует об прямых связях со славянским южнобалтийским регионом[18]. Представлены (около 0,5—1 % от всех находок) и скандинавские вещи, одновременно присутствует ещё большее количество керамики и наконечников стрел имеющие корни в западнославянских культурах[18][19].
VIII веком датируется появление на Веряже в Приильменье укреплённых поселений Георгий и Сергов Городок, имевших аналогии по характеру своего устройства и топографии с поселениями западных славян[20].
Находки учёных, сделанные на реках и озёрах северо-запада России, не подтверждают норманнскую теорию возникновения Руси. Найденные лодки скорее похожи на древнегерманские, при этом учёные не нашли ни одного скандинавского килевого судна. Среди 500 обнаруженных затонувших кораблей большинство составляют струги — выдолбленные лодки с наращенными бортами, а также два вида плоскодонных судов типа «река-море»[21].
Клады арабских и византийских монет
В 780-х начинается Волжский торговый путь: первые находки арабских серебряных дирхемов датируются этим десятилетием (древнейший клад в Ладоге датируется 786 годом). Число ранних кладов (до 833 г.) на территории будущей Новгородской земли сильно превышает количество аналогичных кладов в Скандинавии, то есть изначально Волго-Балтийский путь обслуживал местные потребности. А основные потоки арабских дирхемов через бассейн Дона, Верхнего Днепра, Немана и Западной Двины поступали в Пруссию и Южную Балтику, а также на острова Рюген, Борнхольм и Готланд, где обнаружены самые богатые в регионе клады того времени[22][23].
В середине IX века через Ладогу арабское серебро стало поступать также в Среднюю Швецию. После пожара Ладоги около 860-го года примерно на десятилетие прерывается поступление серебра в Швецию и на остров Готланд[24].
Согласно исследованиям Т. Нунана во 2-й половине IX века количество кладов восточных монет на Готланде и в Швеции возросло в 8 раз по сравнению с 1-й половиной, что свидетельствует об установлении и стабильном функционировании торгового пути из Северной Руси в Скандинавию[25]. Клады того времени найдены в Новгородской земле (водный путь Волхов—Нева), по Западной Двине, по Оке и верхней Волге[24].
В исследовании Т. Нунана учитывались 82 клада VIII—IX вв. (1992 г.)[26], А. Н. Кирпичникова (2002 г.) — 7 кладов VIII в. (1156 монет) и 75 кладов IX в. (22551 монета)[27], В. Н. Седых (2003 г.) — 4 клада 780—799 гг. (986 монет) и 72 клада 800—899 гг. (24636 монет)[28], И. В. Петрова (2011 г.) — 179 кладов (в том числе 135 восточноевропейских) и 34017 монет до 900 г.[29]
Волжский торговый путь связывал северную Русь с Волжской Булгарией и Каспием.
Один из ранних кладов, найденных в Петергофе (младшая монета датируется 805 годом), содержит большое число надписей-граффити на монетах, по которым стало возможным определить этнический состав их владельцев. Среди граффити единственная надпись на греческом языке (имя Захариас), скандинавские руны и рунические надписи (скандинавские имена и магические знаки), тюркские (хазарские) руны и собственно арабские граффити[24].
В лесостепи между Доном и Днепром в 780-е — 830-е годы чеканились местные монеты — т. н. «подражания дирхемам», имевшие хождение среди славян волынцевской культуры (позднее роменская и боршевская) и алан салтовско-маяцкой культуры верховий Северского Донца. Через эту же территорию проходил наиболее интенсивный поток дирхемов раннего периода (до 833 года). Здесь по мнению ряда историков располагался центр Русского каганата в первой половине IX века. В середине IX века чеканка местных монет прекратилась после разгрома этого центра венграми, по версии Е. С. Галкиной[30], относящей к этому времени и приход венгров под Киев. Другие исследователи[31] связывают конец салтово-маяцкой культуры (как и уход венгров на запад) с вторжением печенегов на рубеже IX-X веков.
Датировка кладов по-разному трактуется исследователями. Одни (Янин В. Л.[32], Цукерман К.[33]) считают увеличение количества монет в кладах признаком активизации торговли на соответствующем направлении, а сокращение — признаком упадка торговли, в том числе по причине блокирования торговых путей. Противоположная версия (Седых В. Н.[24], Толочко П. П.[34]) заключается в том, что клады «в период экономического упадка помещались в землю „до лучших времён“». В частности, первая точка зрения лежит в основе версии о том, что торговый «путь из варяг в греки» в IX веке ещё не функционировал, будучи перекрыт кочевниками-венграми, и в основе сдвига датировки межплеменной войны на севере Руси и последующего призвания Рюрика на несколько десятилетий вперёд относительно датировки «Повести временных лет». Между тем Седых В. Н. связывает северные клады 860—870-х годов именно с межплеменной войной, указывая, что большинство содержащихся в них монет попали на Русь в предшествующий период. Кроме того, функционирование торгового пути Днепр—Чёрное море (и далее Дон—нижняя Волга—Каспий) подтверждается первоисточниками уже для IX века (Ибн Хордадбех, «Книга путей и стран»[35]).
Примечания
- ↑ 1 2 Ostrowski, Donald. Where Was Riurik’s First Seat according to the Povest’ vremennykh let? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. — 2008. — № 3 (сентябрь). — С. 47-48.
- ↑ 1 2 3 Гиппиус А. А. Новгород и Ладога в Повести временных лет. // У истоков русской государственности: историко-археологический сборник (под ред. Е. Н. Носова). — СПб., 2007. — С. 213—218.
- ↑ 1 2 Мачинский Д. А. Почему и в каком смысле Ладогу следует считать первой столицей Руси // Ладога и Северная Евразия от Байкала до Ла-Манша. Связующие пути и организующие центры. — СПб., 2002. — С. 5-35.
- ↑ Под 6222 г.: «сему же ми есть послухъ посадник Павелъ Ладожкъэи и вси Ладожане».
- ↑ Лебедев Г. С.. Русь Рюрика как объект археологического изучения // Скифы. Сарматы. Славяне. Русь (Сборник археологических статей в честь 56-летия Дмитрия Алексеевича Мачинского). — СПб., 1993. — С.105-110.
- ↑ Pritsak O. The Invitation of the Varagians. // Harvard Ukrainian Studies. — 1977. — № 1. — P. 7-22.
- ↑ 1 2 3 4 Кузьмин С. Л. Ладога в эпоху раннего средневековья(середина VIII — начало XII в.). 2008 г.
- ↑ 1 2 Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская земля VIII—XIII вв.
- ↑ 1 2 3 4 Кирпичников А. Н. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований). // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и исследования. — Л., 1985.
- ↑ Рябинин Е. А., Черных Н. Б. Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя староладожского Земляного городища в свете новых исследований // Советская археология. — 1988. Вып. 1. — С. 72-10.
- ↑ Назаренко В. А. Могильник в урочище Плакун. // Средневековая Ладога. — Л., 1985. — С. 156—169.
- ↑ Михайлов К. А. Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника. // Новгород и Новгородская земля. / вып. 10. — Новгород, 1996. Михайлов К. А. Захоронение воина с конями на вершине плакунской сопковидной насыпи в свете погребальных традиций эпохи викингов. // Новгород и Новгородская Земля. / вып. 9. — Новгород, 1995.
- ↑ Седых В. Н. Клады эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // 13-я Всероссийская нумизматическая конференция: Москва, 11-15 апреля 2005 г.: Тез. докл. и сообщений. — М.:»Альфа-Принт», 2005. — С.106-107
- ↑ Седых В. Н. Русь эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект. // Ладога — первая столица Руси. 1250 лет непрерывной жизни. Сборник статей. — СПб., 2003. — С. 68-72
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. — СПб., 2003. — С. 84-96
- ↑ Кирпичников А. Н. Новооткрытая Ладожская каменная крепость IX—X вв. // Памятники культуры. Новые открытия. — Л., 1980. — С. 452, 453.
- ↑ Чернов А. Любша и Ладога.хронология по материалам раскопок Е. А. Рябинина 1973—2001 гг.
- ↑ 1 2 3 Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) Городище. — Л., 1990. — С. 53, 60, 147—150.
- ↑ Удельный вес керамики южнобалтийского облика (фельдбергской и фрезендорфской), среди других керамических типов и прежде всего «в древнейших горизонтах культурного слоя» многих памятников Северо-Западной Руси (Старой Ладоги, Изборска, Рюрикова Городища, Новгорода, Луки, Городка на Ловати, Городка под Лугой, неукрепленных поселений — селища Золотое Колено, Новые Дубовики, сопки на средней Мсте, Белом озере и других). Так, на посаде Пскова она составляет более 81 % (Белецкий С. В. Культурная стратиграфия Пскова (археологические данные к проблеме происхождения города) // КСИА. Вып. 160. М., 1980. С. 7-8
- ↑ Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) // Н. А. Макаров (отв.ред.) — Русь в IX—X веках. Археологическая панорама — 2012
- ↑ Подводные археологи опровергли норманнскую теорию возникновения Российского государства
- ↑ глава «Летописные варяги — выходцы с берегов Южной Балтики». в кн. Фомин В. В. «Варяги и Варяжская Русь: К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., «Русская панорама», 2005
- ↑ Е. С. Галкина. Тайны Русского каганата, 14
- ↑ 1 2 3 4 В. Н. Седых, Северо-запад России в эпоху викингов по нумизматическим данным: доклад на 5-й ежегодной научной конференции в Петербурге: «Санкт-Петербург и страны Западной Европы» (23-25 апреля 2003 г.)
- ↑ Noonan T.S. The Vikings in the East: Coins and Commerce // Birka Studies. Vol. 3. Stockholm, 1994. P. 225—226
- ↑ Noonan T.S. Fluctuations in Islamic Trade with Eastern Europe during the Viking Age // Harvard Ukrainian Studies. Vol. 16. Harvard, 1992
- ↑ Кирпичников А. Н. Великий Волжский путь и евразийские торговые связи в эпоху раннего средневековья // Ладога и её соседи в эпоху средневековья. СПб., 2002. С. 48
- ↑ Седых В. Н. Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб.: ИПК «Вести», 2003. С. 89
- ↑ Петров И. В. Торговые правоотношения и формы расчётов Древней Руси (VIII—X вв.). СПб.: Изд-во НУ «Центр стратегических исследований», 2011; Петров И. В. Торговое право Древней Руси (VIII — начало XI в.). Торговые правоотношения и обращение Восточного монетного серебра на территории Древней Руси. LAMBERT Academic Publishing, 2011
- ↑ Е. С. Галкина, Тайны Русского каганата, 12 — 13
- ↑ Салтово-маяцкая культура — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
- ↑ Цукерман К.ДВА ЭТАПА ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
- ↑ Толочко П. П. РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ
- ↑ Написана в двух редакциях: около 847 года и до 886 года, текст о русах есть в обеих.
См. также
Ссылки
wikiredia.ru
Тема: Библия и археология
Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог
воззовет прошедшее.
(Еккл.3:15)
Цель:
1.На основе данных современной археологии
показать достоверность событий, изложенных в Библии;
2. Развить у детей интерес к историческим
наукам.
3. Научить детей не принимать поспешных решений
без достаточной информации.
План урока:
I. Оргмомент 5 мин.
II. Тема и цели урока 2 мин.
III. Раскрытие содержания темы с параллельным показом на
мониторе 20 ин IV. Вопросы. Обобщение 10мин.
1. Что такое историчность?
2. На основе чего можно доказать реальность
существования личностей, описанных в Библии?
3. Как было доказано, что последним царем
Вавилонского царства
был действительно Валтасар?
4. В каком городе была обнаружена колонна
Набонида? Что на ней было написано?
Библия указывает в Книге «Бытие», что город
Вавилон основал Нимрод. (Смотри словарь данного урока).
Однако строителем Вавилона традиционно считается
царь Навуходоносор. Как объясняется это противоречие?
5. Какие две науки подтверждают чудо,
происшедшее в битве около города Гаваона, когда Иисус Навин
остановил солнце?
Домашнее задание 3 мин.
Составьте тезисный план темы
К библейской археологии относятся результаты
археологических исследований, подтверждающие прямо или косвенно
факты, изложенные в Библии.
Долгое время, пока наука не располагала
достаточными сведениями, авторитет Библии подвергался сомнению.
Исторические события и личности, о которых рассказано в Библии
считались вымышленными и к Библии относились как к книге,
повествующей в увлекательной форме об истории еврейского народа.
Достижения современной археологии показали, что в Библии изложены
события, имеющие место в реальной земной истории, причем многие из
них описаны удивительно точно задолго до того как произошли в
действительности.
Основные пункты, по которым ставится вопрос о
достоверности Библии, состоят в следующем:
1.Историчность — данное событие или факт имели
место в реальной истории;
2.Хронология событий — данное событие свершилось
именно в тот период, который указан в Библии;
3.Реальность библейских личностей — не
вымышлены, но их бытность подтверждается документально;
4.Реальность чудес — событий, которые не
вписываются в рамки существующих естественно — научных законов;
5.Неизменность текста Библии — библейский текст
в процессе переписывания не искажался.
В качестве свидетельств, подтверждающих
истинность событий, изложенных в Библии используются:
1.Летописи, сказания, предания, легенды народов
— ученые показали, что, хотя с течением времени, передаваясь от
поколения к поколению, их трактовка может несколько видоизменяться,
в основе этих документов всегда лежат реальные исторические
события.
2.Исторические документы — свидетельства
современников, историков и архивные сведения.
3.Результаты археологических раскопок.
Приводимые ниже библейские тексты будем
анализировать в двух аспектах:
Рассмотрим противоречия, т.е. доводы, которые
приводятся как доказательства несостоятельности данного текста.
4.Свидетельства археологии и исторических
документов, подтверждающих достоверность Библии.
-
Город ВАВИЛОН
Город Вавилон — столица Вавилонского царства,
основанного в 1575 г., основатель — Нимрод. В 539 г. до Р.Х.
Вавилон был захвачен Мидо — Персидской армией. С этого времени он
перестает играть доминирующую роль на Востоке. В марте 481 г. до
Р.Х. после осады Ксерксом Вавилон был практически полностью
уничтожен, городские стены, и укрепления были разрушены, храмы и
дворцы — разграблены.
В книге пророка Даниила, 4 глава, 27 текст,
приводится высказывание вавилонского царя Навуходоносора,
относящееся к периоду расцвета Вавилона и Вавилонского царства:
» …это ли не величественный Вавилон, который
построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего
величия».
ПРОТИВОРЕЧИЯ: до недавнего времени считалось,
что этот текст не может соответствовать действительности по двум
причинам:
Даты жизни Навуходоносора: 605 — 562 г.г. до
Р.Х., а Вавилон упоминается в летописях, по меньшей мере, за 1500
лет до его рождения.
Учитывая темпы тогдашнего строительства, столь
крупный город, содержащий множество величественных дворцов и
зданий, окруженный могучими крепостными стенами и широким,
наполненным водой рвом, не мог быть построен за время правления
одного царя.
СВИДЕТЕЛЬСТВА в пользу Библии.
1. Крупнейший британский археолог доктор Леонард
Вулли в своей книге «Ур Халдейский» пишет следующее:
» В 700-х годах до Р.Х. Вавилон намного
превосходил по величине все окруженные стенами города, известные в
истории. И построил его Навуходоносор. Он уничтожил сооружения
своих предшественников и поставил на их месте гигантские здания.
Поэтому современному археологу трудно отыскать здесь, под глубоко
залегающими фундаментами верхних пластов что-либо древнее построек
Навуходоносора. На площади более двадцати пяти квадратных
километров буквально все здания возведены этим царем».
2. С 1899 по 1917 г.г. археолог Роберт Кольдевей
руководил экспедицией, производившей раскопки Вавилона. Именно в
ходе этих раскопок было обнаружено большинство храмов, дворцов,
улиц Вавилона, а также система укреплений. Помимо этого были
найдены многочисленные глиняные таблички, повествующие о тех
далеких временах. Причем большинство из них написано под диктовку
или от лица Навуходоносора. Все известия, содержащиеся в них, были
полностью подтверждены Кольдевеем, о чем он пишет в своих
«Вавилонских раскопках», блестяще доказав, что Вавилон был
полностью (!) построен Навуходоносором!
3.Свидетельства царя Навуходоносора на глиняных
табличках:
«Чтобы наступающие не могли подойти к Имгур-Бел,
стене Вавилона, я сделал то, чего не сделал ранее ни один царь. На
расстоянии 400 локтей на восток от Вавилона, вдали так, чтобы враги
не смогли приблизиться, я воздвигнул мощную стену, я выкопал ров, я
скрепил его с помощью асфальта и кирпича… На краю рва я построил
мощную стену, высотой подобную горе, я соорудил в ней широкие
ворота…Дабы враг, замысливший злое, не смог достигнуть стены
Вавилона, я окружил его водами могучими, как морские валы».
«В Вавилоне, моем избранном городе, который я
люблю, я построил дворец, дом, изумляющий людей, узы объединения
страны, сияющую постройку, обиталище моей царственности…Я приказал
срубить для крыши могучие кедры, сделать двери из кедрового дерева,
обитого медью, пороги и дверные петли из бронзы приделал я к
воротам. Серебро, золото, драгоценные камни — все, что великолепно
и прекрасно… собрал я в нем, я сделал его гигантским вместилищем
царских сокровищ».
-
Царь ВАЛТАСАР
12 октября 539 г. до Р.Х. Вавилон был захвачен
Мидо — Персидской армией, а последний царь Вавилона Валтасар —
убит. Вот как повествует об этом Библия в книге пророка Даниила, 5
глава, 30 — 31 тексты:
«В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский,
был убит.
И Дарий Мидянин принял царство, будучи
шестидесяти двух лет»
ПРОТИВОРЕЧИЯ:
Согласно историческим свидетельствам, последним
Халдейским царем Вавилона был Набонид (556 — 539 гг. до Р.Х.), а
имя Валтасара ни в каких исторических источниках не упоминалось и
долгое время считалось вымышленным.
СВИДЕТЕЛЬСТВА в пользу Библии:
В 1953 году в Уре Халдейском, при одном из
храмов, была обнаружена так называемая Колонна Набонида,
представлявшая собой каменную летопись. При ее расшифровке было
прочитано следующее:
«Да не согрешу я, Набонид, царь Вавилонский,
против тебя. И пусть мое почтение живет в сердце Валтасара, моего
первородного и любимого сына… И вложи в сердце Валтасара,
первородного сына моего, порождение моих чресл, страх перед твоей
высочайшей божественностью, дабы он не совершил никакого греха и
насладился полнотой жизни».
Итак, Валтасар, о котором идет речь в 5 главе
книги Даниила, был старшим сыном царя Набонида. Сегодня имя
Валтасара заняло свое законное место в трудах историков. Анализируя
сообщения летописцев, древних и современных историков и сравнивая
их с Библией, профессор Йельского университета Р.Ф. Даферти пишет:
«Библейское сообщение превосходит все остальные,
потому что оно приписывает Валтасару царскую власть и потому, что
оно признает, что в царстве осуществлялось двойное правление».
-
День ИИСУСА НАВИНА
В 10-й главе книги Иисуса Навина повествуется о
битве евреев с царями Аморрейскими в период завоевания ими Ханаана.
В ходе этой битвы евреи одерживали победу, однако наступающая ночь
могла позволить врагам скрыться и, таким образом, война могла
затянуться. Вот как это событие описано в Библии:
«Иисус воззвал к Господу в тот день, в который
предал Господь Аморрея в руки Израилю, когда побил их в Гаваоне, и
они побиты были пред лицем сынов Израилевых, и сказал пред
Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна над долиною
Аиалонскою!
И остановилось солнце, и луна стояла, доколе
народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного:
«стояло солнце среди неба, и не спешило к западу почти целый
день»?»
Иисус Навин, 10:12 — 13.
</ ПРОТИВОРЕЧИЯ:
Событие, описанное в Библии — световой день,
длившийся более суток и солнце, стоявшее в зените на протяжении
долгого времени — не могло иметь места в действительности, так как
противоречит естественно — научным законам.
СВИДЕТЕЛЬСТВА в пользу Библии:
1. Летописи
Древнегреческий историк V в. до Р.Х., Геродот,
путешествуя по Египту, узнал от жрецов, которые показали ему
древние летописи, о небывалом долгом дне, бывшем за 1000 лет до
него. Вот как это он сам описывает: «В это время, рассказывали
жрецы, солнце четыре раза восходило не на своем обычном месте:
именно дважды восходило там, где заходит, и дважды заходило там,
где теперь восходит. И от этого не произошло в Египте никакой
перемены в смысле плодородия почвы и растений, режима реки,
болезней или людской смертности».
Доктор Иммануил Великовский, исследуя сказания
многих народов земли от финнов до жителей Японии, установил, что у
многих из них есть упоминания о двойном дне.
В работе знаменитого Римского историка Иосифа
Флавия, жившего в 1 веке нашей эры, есть прямое свидетельство о
небывалом дне, имевшем место при Иисусе Навине. «Иисус
действительно со всем своим войском поспешил к ним на выручку,
совершал переходы в продолжение целого дня и целой ночи, напал на
врагов врасплох рано утром, обратил их в бегство и преследовал их
по ложбине, носящей название Вифоры. Тут-то он убедился в том, что
Господь Бог помогает ему, потому что началась сильная гроза с
громом, молнией и необычайно крупным градом. Вдобавок и день
продолжался до того, чтобы наступление ночи не помешало полной
победе евреев. Наконец Иисус настиг четырех царей в пещере Маккед,
где они искали убежища, и перебил их всех. А что день тогда
действительно удлинился сверх обыкновения, это засвидетельствовано
в священных книгах, лежащих в храме»
1.Астрономия
Американский профессор, астроном Тоттен пришел к
выводу, что не более, чем однажды солнце, луна и земля находились в
положении, подобно описанному в книге Иисуса Навина. Работая над
своими вычислениями, охватывающими время от наших дней до времени
Иисуса Навина, профессор находит, что целые сутки в 24 часа были
утеряны из мировой истории. Исследования Тоттена были дополнены в
Англии, в Королевской Обсерватории в Гринвиче доктором Е.
Моундерсом, который определил время дня, когда произошло это
чудесное явление, обнаружив точное место на котором И. Навин должен
был тогда находиться.
Далее, если мы будем игнорировать календарные
изменения и иметь дело только с хронологией, основанной на движении
Солнца, рассчитывая от первого зарегистрированного солнцестояния в
древних египетских отчетах до времени Иисуса, получим, что сражение
происходило во вторник. Если же считать назад от современного
солнцестояния к дням Иисуса, получается, что сражение происходило в
среду. Год, месяц, день совпадают полностью, не совпадают только
дни недели, следующие друг за другом. Эти факты получили широкое
распространение в 60-х годах XX века после публикации статьи Марии
Кэтрин Брайен. Согласно статье, компьютерные вычисления позиции
Солнца, Луны и планет не сходились должным образом. Эти вычисления
были необходимы и должны быть точными, чтобы рассчитать орбиты
ретрансляционных спутников и траектории космических полетов.
Однако, когда дополнительный день Иисуса Навина был принят во
внимание, все вычисления совпали с удивительной точностью.
Сегодня даже атеистические настроенные ученые
пришли к выводу, что событий, описанное в книге Иисуса Навина 10:12
— 14 не противоречит законам физики и астрономии. Так, например,
пролетавшая вблизи Земли достаточно крупная комета или астероид
вполне могли своим гравитационным полем вызвать сбои во вращении
планеты. Доказано, что замедление скорости вращения Земли вплоть до
полной остановки может произойти менее, чем за сутки, не принеся
никакой катастрофы для землян.
9
Во второй половине XX века археологические раскопки стали превращать в необычные музеи под открытым небом. В экспозиции музеев-скансенов демонстрируют жилье и быт крестьян новейшей эпохи или очень давнего времени. Например, каменного и бронзового веков. Так археология стала составной частью туристической индустрии. А раскопки превратились в источники дохода.
Идея оправдала себя. Воссозданная хижина или крепостная стена позволяет человеку непосвященному получить представление о древних людях быстрее, чем описания в тысячах книг. Как правило, найденные экспонаты демонстрируются тут же. Для них возводят специальные павильоны.
LifeGid рассказывает о нескольких популярных археологических музеях под открытым небом. Итак, раскопки манящие.
У берегов Боденского озера археологи нашли остатки построек, возводившихся на протяжении каменного и бронзового веков (4000—800 гг. до н. э.). Когда-то местным жителям понравились дома на сваях, стоящие на прибрежном мелководье. Так можно было спасаться от врагов и хищников. Рядом с остатками жилья были найдены ткани, челноки, телеги.
Реконструкция домов на сваях началась еще в 1922 году. А в наши дни Музей свайных жилищ в поселке Унтерульдинген стал популярным центром познавательного туризма. Он включает в себя мультимедийные экспозиции и множество типов построек. Все они тщательно воссозданы на основе многочисленных археологических исследований. Плюс красивейшие виды на Боденское озеро и предгорья Альп. Самые настырные посетители могут увидеть реальные остатки древних свай, которые сейчас находятся под водой.
Лучшее время для посещения Музея свайных жилищ — весна, а особенно — золотая осень, до середины октября. Стандартная экскурсия длится примерно час.
Где:
Pfahlbauten Museum, Strandpromenade 6, 88 690 Uhldingen-Muhlhofen.
Цена вопроса:
Билет для взрослых — € 10, дети в возрасте 5—15 лет — € 6.
В 1991 году пара немецких пенсионеров обнаружила у подножия ледника Симилаун промерзлый труп. Туристы сфотографировали его и сообщили спасателям. Мрачную находку отправили в Институт судебной медицины в Инсбруке. А там выяснилось, что ученые имеют дело дело с ледяной мумие. Возраст ее — не меньшее 4 тыс. лет…
Так началась история Этци. Или, как его еще называют, Ледяного человека. Со времен открытия гробницы Тутанхамона археологическая находка не вызывала такого ажиотажа в прессе. Журналисты отвели душу. О жизни и смерти Ледяного человека выдвигались версии одна нелепее другой. Впрочем, археология (и многие другие науки) обогатилась новыми знаними. Просле того, как были проведены детальные исследования находки. Сегодня Этци нашел свое последнее пристанище в специально построенном для него музее в Южном Тироле (Италия).
Реконструкция одежды Эци. Музей естественной истории в Вене
И хотя Ледяной человек покинул Австрию, память о нем в долине Эцталь сохранена. В том числе в таком интересном месте, как «Поместье Этци». Это миниатюрный музей, в большей степени ориентированный на детей. Знакомство с ним займет около часа. Здесь есть жилища и предметы быта эпохи, когда жил Этци. Отдельная небольшая экспозиция уже вполне серьезно рассказывает о знаменитой находке на леднике Симилаун.
После «Поместья Этци» стоит посетить расположенную рядом экспозицию хищных птиц. И прогуляться к самому высокому в Тироле водопаду Штубенфаль.
Где:
Otzi village, 6441 Umhausen, Austria
Цена вопроса:
Взрослые — € 9,9, дети в возрасте 5—15 лет — € 6.
Археопарк «Музей эпохи варваров» открылсяв Марле, городке на севере Франции, еще в 1991 году. За такой длительный период музей приобрел впечатляющие масштабы.
Как следует из названия, главная его специализация — археология раннего Средневековья. В пределах парка есть большой некрополь (VI—VII вв.), реконструированные франкское поселение. Плюс ферма эпохи Меровингов (династия франкских королей, правивших в V—VIII вв.). А под экспозицию археологических находок отведена отреставрированная средневековая мельница (XII в.).
Также в «Музей эпохи варваров» включен «археологический огород». В нем выращиваются культурные растения, типичные для этого регионавремен Меровингов. Также можно увидеть домашних животных и пищу, характерные для той эпохи. Хорошо представлена так называемая экспериментальная археология — реконструкция забытых ремесел, навыков и технологий.
«Музей эпохи варваров» необычен тем, что там нет собственной инфраструктуры — ни парковок, ни кафе. Здесь только археология. Дело в том, что музей находится в городской черте, и организаторы решили не распыляться ни на что, кроме основной цели.
Где:
Musee des Temps Barbares, Moulin de Marle F. 2 250 Marle
Цена вопроса:
Билет для взрослых — € 6, дети в возрасте 12—18 лет — € 3.
Музей «Карпатская Троя» находится на окраине городка Тшциница в Подкарпатском воеводстве. Здесь реконструирована часть одного из самых древних укрепленных поселений в Польше. Его возраст — 4 тыс. лет.
Комплекс «Карпатская Троя» состоит из классического музея под открытым небом. Он включает в себя участок реконструированной крепостной стены с воротами и поселениями различных эпох, от бронзового века до раннего Средневековья. Рядом — небольшой, хорошо оборудованный экспозиционный центр. Здесь обстоятельно представлена археология этих мест.
Где:
Karpatska Troja, Trzcinica 646, 38—207 Przysieki
Цена вопроса:
Билет для взрослых — 18 злотых (€ 4,15), пенсионеры и школьники — 13 злотых (€ 3).
Руины Хаттусы, столицы древнего государства хеттов, расцвет которой пришелся на конец бронзового века, находятся вдалеке от курортных побережий. Посещать эти места удобнее в ходе путешествия в Каппадокию.
На просторном пологом склоне находятся остатки огромного города. А внизу, под горой, видна восстановленная часть крепостной стены из кирпича-сырца.
Вообще Хаттуса интересна тем, что реконструкция крепости выглядит хоть интересно, но все же уступает по эффектности уцелевшим воротам и скульптурам. Они до сих пор охраняют входы в древний город. Сфинксы и львы выглядят очень впечатляюще.
Где:
Bogazkale, Turkey
Цена вопроса:
Входной билет для взрослого — около € 4.
Историко-культурный заповедник «Трипольская культура» посвящен загадочным гигантскиму поселениям древности. Оно существовало в этих местах около 6 тыс. лет назад. В нем было около 3 тыс. домов и 12 тыс. жителей.
В Легедзино (село в Тальновском районе Черкасской области Украины) уже много лет серьезно занимаются реконструкцией жилищ этого загадочного «мегаполиса». Первые результаты уже представлены посетителям.
Хотя музей под открытым небом еще не завершен, поездка сюда даст представление о том, как выглядела жизнь трипольцев несколько тысяч лет назад.
Где:
с. Легедзино, Тальновский р-н, Черкасская область
Цена вопроса:
Входной билет для взрослых — 20 грн.
Археологические раскопки являются чрезвычайно точным и обычно медленно продвигающимся процессом, нечто большим, чем простое копание. Истинный механизм археологических раскопок лучше всего познавать в поле. Есть свое искусство в мастерском владении лопаткой, кистью и другими приспособлениями при очистке археологических слоев. Очистка слоев, открытых в траншее, требует наметанного взгляда на изменение цвет и текстуры почв, особенно при раскопке ям столбов и других объектов; несколько часов практической работы стоят тысячи слов инструкций.
Цель раскопщика — объяснить происхождение каждого слоя и объекта, обнаруженного на памятнике, будь он естественного происхождения или создан человеком. Недостаточно просто раскопать и описать памятник, нужно объяснить, как он сформировался. Это достигается путем снятия и фиксирования налагающихся слоев памятника один за другим.
Основной подход при раскопках любого памятника заключает в себе один из двух главных методов, хотя они оба использоваться на одном и том же памятнике.
Раскопки по фиксируемым глазом слоям
. Этот метод заключается в раздельном снятии каждого фиксируемого глазом слоя (рис. 9.10). Этот медленный метод обычно используется на памятниках-пещерах, которые часто имеют сложную стратиграфию, а также на открытых памятниках, таких как места забоя бизонов на североамериканских равнинах. Там достаточно легко выделить слои костей и другие уровни еще на этапе предварительные: тестовых стратиграфических шурфов.
Раскопки по произвольным слоям
. В данном случае почва снимается стандартными по размеру слоями, величина их зависит от природы памятника, обычно от 5 до 20 сантиметров. Такой подход используется в таких случаях, когда стратиграфия слабо различима или при перемещении слоев заселения. Каждый слой тщательно просеивается в поисках артефактов, костей животных, семян и других мелких объектов.
Конечно, в идеале хотелось бы каждый памятник раскапывать в соответствии с его естественными стратиграфическими слоями, но во многих случаях, как, например, при раскопках прибрежных калифорнийских раковинных куч и некоторых больших жилых холмов, просто невозможно разглядеть естественные слои, если они вообще когда-то существовали. Часто слои слишком тонкие или чересчур запеплены для того, чтобы образовать дискретные слои, особенно когда они перемешаны ветром или утрамбованы более поздними поселениями или скотом. Я (Фаган), раскапывал ряд африканских земледельческих поселений на глубине до 3,6 метра, которые логично было раскапывать по выборочным слоям, так как немногие фиксируемые глазом слои заселения были отмечены концентрацией фрагментов стен обрушившихся домов. В большинстве слоев были найдены обломки горшков, изредка другие артефакты и много фрагментов костей животных.
Любые археологические раскопки начинаются с тщательного изучения поверхности и составления точной топографической карты памятника. Затем на памятник накладывается сетка. Изыскания на поверхности и коллекция артефактов, собранных в это время, помогают разработать рабочие гипотезы, являющиеся основой для принятия археологами решения, где копать.
Первое решение, которое следует принять, это предпринимать сплошные раскопки или выборочные. Оно зависит от размеров памятника, неизбежности его разрушения, от тех гипотез, которые будут проверяться, а также от имеющихся денег и времени. Большинство раскопок являются выборочными. В таком случае встает вопрос об участках, которые следует раскапывать. Выбор может быть простым и очевидным, а может основываться на сложных предпосылках. Совершенно очевидно, что выборочные раскопки для определения возраста одного из сооружений Стоунхенджа (см. рис. 2.2) проводились у его подножия. Но участки раскопок раковинной кучи, не имеющей поверхностных признаков памятника (features), будут определяться методом выбора случайных квадратов сетки, на которых будут искать артефакты.
Во многих случаях выбор раскопок может быть очевидным и неочевидным. При раскопках ритуального центра майя в Тикале (см. рис. 15.2) археологи хотели узнать как можно больше о сотнях курганов, расположенных вокруг основных ритуальных мест (Коэ — Сое, 2002). Эти курганы тянулись на протяжении 10 километров от центра памятника в Тикале и были идентифицированы вдоль четырех тщательно изученных выступающих из земли полос. Очевидно, что провести раскопки каждого кургана и идентифицированного строения было невозможно, поэтому была составлена программа копки тестовых траншей для сбора случайных керамических образцов, приемлемых для датирования, для определения хронологического промежутка памятника. Посредством правильно составленной стратегии выборки исследователям удалось выбрать около сотни курганов для раскопок и получить те данные, которые они искали.
Выбор места, где копать, может определяться соображениями логики (например, доступ к траншее может быть проблемой в маленьких пещерах), имеющимися фондами и временем или, к сожалению, неизбежностью разрушения части памятника, находящегося близко от места промышленной активности или строительства. В идеале раскопки лучше проводить там, где результаты будут максимальными и шансы получения данных, необходимых для проверки рабочих гипотез, наилучшими.
Мы уже кратко касались вопроса археологической стратиграфии в главе 7, где было сказано, что основой всех раскопок является должным образом зафиксированный и интерпретированный стратиграфический профиль (Уиллер — R. Wheeler, 1954). Поперечное сечение памятника дает картину аккумулированных почв и слоев обитания, которые представляют древнюю и современную историю местности. Очевидно, что человеку, фиксирующему стратиграфию, нужно как можно больше знать об истории естественный процессов, которым подвергся памятник, и о формировании самого памятника (Штайн — Stein, 1987, 1992). Почвы, покрывающие археологические находки, подверглисы трансформациям, которые радикально воздействовали на то, как сохранялисы артефакты и как они перемещалисы в почве. Роющие животные, последующая деятельность человека, эрозии, пасущийся скот — все это значительно меняет налагающиеся слои (Шиффер, 1987).
Археологическая стратиграфия обычно намного более сложна, чем геологические наслоения, так как наблюдаемое явление носит более локальный характер, а интенсивность деятельности человека очень велика и часто включает в себя постоянное повторное использование одной и той же местности (Вилла и Куртин — Villa and Courtin, 1983). Последовательная деятельность может радикально изменить контекст артефактов, строений и других находок. Памятник-поселение может быть выровнен и затем вновь заселен другим сообществом, которое будет вырывать фундаменты своих строений более глубоко, а иногда повторно использовать строительные материалы предыдущих обитателей. Ямы от столбов и ямы-хранилища, а также захоронения погружаются глубоко в более древние слои. Их присутствие можно обнаружить лишь по изменениям в цвете почв или по содержащимся артефактам.
Вот некоторые из факторов, которые следует принимать во внимание при интерпретации стратиграфии (Хэррис и другие — E. C. Harris and others, 1993).
Деятельность человека в прошлом, когда памятник был заселен, и ее последствия, если таковые имеются, для более ранних этапов заселения.
Деятельность человека — вспашка и промышленная активность, последовавшая за последним оставлением памятника (Вуд и Джонсон — Wood and Johnson, 1978).
Естественные процессы отложений и эрозии во времена доисторического заселения. Памятники-пещеры часто оставлялись обитателями, когда стены разрушались морозами и куски скал осыпались внутрь (Корти и другие — Courty and others, 1993).
Естественные явления, изменявшие стратиграфию памятника после того, как он был оставлен (наводнения, укоренение деревьев, рытье животных).
Интерпретация археологической стратиграфии включает в себя реконструкцию истории напластований на памятнике и последующий анализ значения наблюдаемый естественных и поселенческих слоев. Такой анализ означает разделение типов деятельности человека; разделение наслоений, которые получились в результате накопления мусора, остатков строительства и последствий, траншей-хранилищ и других объектов; разделение естественных последствий и вызванный человеком.
Филипп Баркер, английский археолог и специалист-раскопщик, является сторонником комбинированных горизонтальных и вертикальных раскопок для фиксирования археологической стратиграфии (рис. 9.11). Он указывал, что вертикальный профиль (разрез) дает стратиграфический вид только в вертикальной плоскости (1995). Многие важные объекты появляются в сечении в виде тонкой линии и поддаются расшифровке только в горизонтальной плоскости. Главная задача стратиграфического профиля (разреза) состоит в фиксации информации для потомков, с тем чтобы последующие исследователи имели точное впечатление о том, как он (профиль) формировался. Так как стратиграфия демонстрирует взаимоотношения между памятниками и строениями, артефактами, естественными слоями, то Баркер предпочитал кумулятивное фиксирование стратиграфии, которое позволяет археологу одновременно фиксировать слои в разрезе и в плане. Такое фиксирование требует особенно искусных раскопок. Различные модификации такого метода используются как в Европе, так и в Северной Америке.
Вся археологическая стратиграфия является трехмерной, можно сказать, что она включает в себя результаты наблюдений как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости (рис. 9.12). Конечной целью археологических раскопок является фиксирование трехмерных взаимоотношений на памятнике, так как эти взаимоотношения обеспечивают определение точного местоположения.
Учет данных в археологии делится на три обширные категории: письменные материалы, фотографии и цифровые изображения, натурные чертежи. Компьютерные файлы являются важной частью ведения учета.
Письменные материалы
. Во время раскопок у археолога накапливаются рабочие блокноты, включая дневники памятника и ежедневники. Дневник памятника — это тот документ, в котором археолог фиксирует все события на памятнике — объем проделанной работы, ежедневные графики работ, количество работников в группах раскопщиков и любые другие трудовые вопросы. Фиксируются также все размеры и другие сведения. Под дневником памятника подразумевается полный отчет о всех событиях и действиях на раскопках. Это нечто большее, чем просто инструмент для оказания помощи памяти археолога, которая может подвести, это документ о раскопках для последующих поколений исследователей, которые могут вернуться на этот памятник для пополнения коллекции первоначальных находок. Поэтому отчеты о памятнике нужно вести в цифровом виде, а если письменно — то на бумаге, которая может долго храниться в архивах. Между наблюдениями и интерпретациями делается четкое различие. Любые интерпретации или соображения по ним, даже те, которые после рассмотрения отбрасываются, тщательно фиксируются в дневнике, будь он обычный или цифровой. Тщательно фиксируются важные находки и стратиграфические детали, так же как и явно незначительная информация, которая впоследствии, в лаборатории, может оказаться жизненно важной.
Планы памятников
. Планы памятников начинаются от простык контурных, составленный для курганов или мусорный свалок, и кончаются комплексными планами целого города или сложной последовательности строений (Баркер — Barker, 1995). Точные планы очень важны, так как на них фиксируются не только объекты памятника, но и система измерительной сетки до раскопок, которая нужна для установки общей схемы траншей. Компьютерные программы для составления карт, находясы в руках специалистов, значительно облегчили производство точных карт. Так, например, с помощью программы AutoCad Дуглас Гэнн (1994) составил трехмерную карту пуэбло Хомолыови у города Уинслоу, штат Аризона, которое представляет собой более яркую реконструкцию 150-комнатного поселения, чем его двухмерная карта. Компьютерная анимация позволяет любому человеку, незнакомому с памятником, живо представить себе, каким он был в реальности.
Стратиграфические чертежи могут быть выполнены в вертикальной плоскости или же могут быть начертаны аксонометрически с использованием осей. Любой вид стратиграфического чертежа (отчета) весьма сложен, и для его выполнения требуются не только чертежные навыки, но и значительные интерпретационные способности. Сложность фиксации зависит от сложности памятника и от его стратиграфических условий. Часто различные слои обитания или какие-либо геологические явления четко обозначены на стратиграфических разрезах. На иных памятниках слои могут быть намного более сложными и менее выраженными, особенно в условиях сухого климата, когда засушливосты почвы делает цвета блеклыми. Некоторые археологи использовали масштабированные фотографии или изыскательские инструменты для фиксации разрезов, причем последние совершенно необходимы при больших разрезах, таких как разрезы через городские валы.
Трехмерная фиксация
. Трехмерная фиксация — это фиксация артефактов и строений во времени и пространстве. Местоположение археологических находок фиксируется относительно сетки памятника. Трехмерная фиксация проводится с помощью электронный устройств или рулетками с отвесом. Она является особенно важной на таких памятниках, где артефакты фиксируются в своем первоначальном положении, или там, где отбираются отдельные периоды в строительстве здания.
Новые технологии позволяют добиваться большей точности при трехмерной фиксации. Использование теодолитов с лазерными лучами позволяет резко сократить время фиксации. Многие раскопщики используют устройства и программное обеспечение, позволяющие мгновенно преобразовывать их цифровые фиксации в контурные планы или трехмерные репрезентации. Они могут почти мгновенно вывести на монитор распределения отдельно нанесенных на график артефактов. Такие данные могут использоваться даже при планировании раскопок на следующий день.
ПАМЯТНИКИ
ТУННЕЛИ В КОПАНЕ, ГОНДУРАС
Рытье туннелей редко случается в практике археологических раскопок. Исключением являются такие сооружения, как пирамиды майя, где их историю можно расшифровать лишь с помощью туннелей, так как иначе проникнуть внутрь невозможно. Чрезвычайно дорогой и медленный процесс создания туннелей создает также трудности в интерпретации стратиграфических слоев, которые имеются на каждой стороне траншеи.
Самый протяженный современный туннель использовался для изучения серии последовательных храмов майя, составляющих великий Акрополь в Копане (рис. 9.13) (Фэш — Fash, 1991). В этом месте раскопщики создали туннель в эродированном склоне пирамиды, подточенной протекающей рядом реки Рио Копан. В своей работе они руководствовались расшифрованными символами (глифами) майя, в соответствии с которыми данный политический и религиозный центр относится к периоду от 420 до 820 года н. э. Археологи следовали по древним площадям и другим объектам, погребенным под спрессованным слоем земли и камня. Для создания трехмерных презентаций меняющихся строительных планов они пользовались компьютерными изыскательскими станциями.
У правителей майя имелась страсть увековечивать свои архитектурные достижения и ритуалы, их сопровождавшие, детально продуманными символами. У создателей туннеля имелся ценный ориентир в надписи на ритуальным алтаре под названием «Алтарь Кью», который давал текстовое указание на правящую династию в Копане, обеспечиваемую 16 правителем Якс Пэком. Символы на «Алтаре Кью» говорят о прибытии основателя Киник Як Кьюк Мо в 426 году н. э. и изображают последующих правителей, которые украшали и способствовали росту великого города.
К счастью для археологов, Акрополь является компактным царским районом, что сделало расшифровку последовательности зданий и правителей относительно легкой. В итоге этого проекта были соотнесены отдельные строения с 16 правителями Копана. Самое раннее строение относится к временам правления второго правителя Копана. Вообще же здания делятся на отдельные политические, ритуальные и жилые комплексы. К 540-му году н. э. эти комплексы были объединены в единый Акрополь. Лишь на распутывание сложной истории всех разрушенных зданий потребовались годы туннельных работ и стратиграфического анализа. Сегодня мы знаем, что развитие Акрополя началось с небольшого каменного строения, украшенного яркими фресками. Возможно, это была резиденция самого основателя Киник Як Кьюк Мо. Его последователи изменили ритуальный комплекс до неузнаваемости.
Акрополь Копана является необычной хроникой царской власти и династической политики майя, имевших глубокие и сложные корни духовного мира, открытого при расшифровке символов. Он также является триумфом тщательных раскопок и стратиграфической интерпретации при очень сложных условиях.
В основе всего процесса фиксации лежат сетки, единицы, формы и этикетки. Сетки памятника обычно разбиваются с помощью окрашенных кольшков и веревок, растягиваемых над траншеями, если фиксация необходима. При мелкомасштабной фиксации сложных признаков могут использоваться даже более мелкие сетки, которые охватывают всего один квадрат общей сетки.
В пещере Боомплаас в Южной Африке Хилари Дикон использовала точную сетку, которую откладывали с крыши пещеры для фиксации положения маленьких артефактов, объектов и данных по окружающей среде (рис. 9.14). Подобные сетки возводились над местами морских катастроф в Средиземноморье (Бэс — Bass, 1966), хотя лазерная фиксация постепенно вытесняет такие методы. Разным квадратам в сетке и на уровнях памятника присваиваются свои номера. Они позволяют идентифицировать положение находок, так же как и основание для их фиксации. Ярлыки крепятся на каждый пакет или наносятся на саму находку, на них указываются номер квадрата, который также заносится в дневник памятника.
Процесс археологических раскопок завершается заполнением канав и транспортировкой находок и документов по памятнику в лаборатории. Археологи возвращаются с полным отчетом о раскопках и всеми сведениями, необходимыми для проверки тех гипотез, которые были выдвинуты перед выходом в поле. Но на этом работа далеко не закончена. Фактически, она только начинается. Следующим этапом исследовательского процесса является анализ находок, о чем будет говориться в главах 10–13. После завершения анализа начинается интерпретация памятника (глава 3).
Сегодня стоимость печатных работ очень высока, поэтому невозможно полностью опубликовать материалы даже о небольшом памятнике. К счастью, многие системы поиска данных позволяют хранить информацию на CD-дисках и в виде микрофильмов, поэтому у специалистов есть возможность получить к ним доступ. Обычным становится размещение информации в Интернете, но здесь есть интересные вопросы, касающиеся того, насколько постоянными в действительности являются киберархивы.
Помимо опубликования материалов, у археологов есть два важных обязательства. Первое — поместить находки и документы в такое хранилище, где они будут находиться в безопасности и где они будут доступны последующим поколениям. Второе — сделать результаты исследований доступными как для широкой публики, так и для коллег-профессионалов.
ПРАКТИКА АРХЕОЛОГИИ
ВЕДЕНИЕ ДОКУМЕНТАЦИИ НА ПАМЯТНИКЕ
Я (Брайан Фейган) в своих блокнотах веду различные записи. Наиболее важны следующие.
Ежедневный дневник о раскопках, который начинаю вести с того момента, как мы прибываем в лагерь, и заканчиваю в тот день, когда мы сворачиваем работы. Это обычный дневник, в котором я пишу о ходе раскопок, фиксирую общие соображения и впечатления, пишу о работе, которой был занят. Это также личный отчет, в котором я пишу о разговорах и дискуссиях, о других «человеческих факторах», таких как несогласия между членами экспедиции по теоретическим вопросам. Такой ежедневник совершенно неоценим при работе в лаборатории и при подготовке публикаций о раскопках, так как в нем содержится много забытых деталей, первых впечатлений, неожиданно пришедших в голову мыслей, которые иначе были бы потеряны. Я веду дневники во время всех своих исследований, а также просто во время посещений памятников. Например, мой дневник напомнил мне о деталях посещения раскопок центра майя в Белизе, которые ускользнули из моей памяти.
В Чатал-Хююке археолог Айэн Ходдер просил своих коллег не только вести дневники, но и размещать их во внутренней компьютерной сети, с тем чтобы каждый знал, о чем рассуждают другие участники экспедиции, а также для того, чтобы поддерживать постоянную дискуссию об отдельных траншеях, находках и проблемах раскопок. Судя по своему личному опыту, я склонен думать, что это является замечательным способом совмещать непрерывное течение теоретических дискуссий с практическими раскопками и ведением документации.
Дневник памятника является формальным документом, который включает в себя технические детали раскопок. Информация о раскопках, методы отбора, стратиграфические сведения, записи о необычных находках, основные объекты — все это фиксируется в дневнике помимо многого другого. Это намного более организованный документ, настоящий вахтенный журнал всех ежедневных действий на раскопках. Дневник памятника является также исходной точкой всех документов памятника, и они все ссылаются друг на друга. Я обычно использую блокнот со вставными листами, тогда можно вставлять записи об объектах и о других важных открытиях в нужное место. Дневник памятника следует вести на «архивной бумаге», так как он является долговременным документом об экспедиции.
Материально-технический дневник, как явствует из названия, это тот документ, где я фиксирую счета, основные адреса, различные сведения, относящиеся к административной и бытовой жизни экспедиции.
Когда я начал заниматься археологией, все пользовались ручками и бумагой. Сегодня многие исследователи пользуются портативными компьютерами и отправляют свои заметки на базу посредством модема. Использование компьютера имеет свои преимущества — возможность мгновенно дублировать очень важную информацию и вносить свою информацию в материалы исследования, находясь непосредственно на памятнике. На раскопках в Чатал-Хююке имеется своя собственная компьютерная сеть для свободного обмена информацией, что было невозможно во времена ручек и бумаги. Если я ввожу свои документы в компьютер, я обязательно сохраняю их приблизительно через каждые четверть часа и распечатываю их в конце рабочего дня для того, чтобы обезопасить себя от компьютерного сбоя, когда результаты многих недель труда могут быть уничтожены в течение секунд. Если я пользуюсь ручкой и бумагой, то как можно быстрее делаю фотокопии всех документов, а оригиналы храню в сейфе.
Это вскрытие пласта земли с целью произвести исследование памятников бывших мест поселений. К сожалению, данный процесс ведет к частичному разрушению культурного слоя грунта. В отличие от лабораторных экспериментов, повторное осуществление археологических раскопок места не представляется возможным. Для того чтобы произвести вскрытие земли, во многих государствах требуется наличие специального разрешения. В России (а до этого в РСФСР) «открытые листы» — так называется документально оформленное согласие — оформляются в Институте археологии Академии наук. Проведение такого рода работ на территории РФ при отсутствии указанного документа является административным правонарушением.
Земельный покров имеет тенденцию со временем наращивать свою массу, в результате чего происходит постепенное сокрытие артефактов. Именно с целью их обнаружения производится вскрытие пласта земли. Увеличение грунтовой толщи может возникать по нескольким причинам:
Основная цель, которую преследуют ученые, осуществляя археологические раскопки, — исследование памятника старины и восстановление его значения в Для всестороннего, комплексного изучения наиболее предпочтительно, когда производится его полное вскрытие на всю глубину. При этом в учет не принимаются даже интересы конкретного археолога. Однако, как правило, осуществляется лишь частичное вскрытие памятника по причине высокой трудоемкости процесса. Некоторые археологические раскопки, в зависимости от их сложности, могут длиться годами и даже десятилетиями. Работы могут осуществляться не только с целью исследования памятников истории. Помимо археологических, существует и другой вид раскопок, именуемый «охранным». В соответствии с законодательством, в РФ их необходимо проводить перед возведением зданий и различных сооружений. Поскольку в противном случае, возможно, имеющиеся на месте строительства памятники старины будут утеряны уже навсегда.
Прежде всего, изучение исторического объекта начинается с таких неразрушающих методов, как фотографирование, обмер и описание. В случае возникновения необходимости измерить направление и толщину культурного слоя делается зондаж, роются траншеи или шурфы. Данные инструменты позволяют также осуществить поиск объекта, о местонахождении которого известно лишь из письменных источников. Однако использование подобных методов носит ограниченный характер применения, поскольку они в значительной мере портят культурный слой, также представляющий исторический интерес.
Все этапы исследования и расчистки исторических объектов в обязательном порядке сопровождаются фотографичным фиксированием. Проведение археологических раскопок на территории РФ сопровождается соблюдением строгих требований. Они утверждены в соответствующем «Положении». В документе акцентируется внимание на необходимости составления качественных чертежей. В последнее время они все чаще оформляются в электронном виде с применением новых компьютерных технологий.
Не так давно российскими археологами был обнародован список самых важных открытий 2010 г. Наиболее значимыми событиями в этот период стало обнаружение клада в г. Торжок, археологические раскопки в Иерихоне. Кроме того, был подтвержден возраст г. Ярославля. Под руководством Института археологии РАН каждый год снаряжаются десятки научных экспедиций. Их исследования простираются по всей территории европейской части РФ, в некоторых точках азиатской области страны и даже за границей, например в Месопотамии, Средней Азии и архипелаге Шпицберген. По сообщению директора института Николая Макарова на одной из пресс-конференций, в течение 2010 г. Институтом археологии РАН было всего проведено 36 экспедиций. Причем только половина из них осуществлялась на территории России, а оставшиеся — за рубежом. Также стало известно, что примерно 50% финансирования формируется из средств государственного бюджета, доходов РАН и таких научных учреждений, как «Российский фонд фундаментальных исследований» и В то время как остальная часть ресурсов, предназначенная для ведения работ, связанных с сохранением памятников археологического наследия, выделяются инвесторами-застройщиками.
По словам Н. Макарова, в 2010 г. также произошел значительный сдвиг в изучении памятников античных времен. В особенности это касается Фанагории — самого крупного античного города, найденного на территории России, и второй по счету столицы Боспорского царства. За это время научными деятелями были изучены здания акрополя, и найдена большая постройка, возраст которой датируется серединой IV века до н. э. Все археологические раскопки в Фанагории ведутся под руководством доктора исторических наук Владимира Кузнецова. Именно он определил найденную постройку как в котором когда-то ранее проходили государственные собрания. Примечательная особенность данной постройки — очаг, в котором раньше ежедневно поддерживался горящий огонь. Считалось, что пока светит его пламя, государственная жизнь античного города никогда не прекратится.
Еще одним знаковым событием 2010 года стали раскопки в столице Олимпиады 2014 года. Группа ученых, возглавляемая доктором искусствоведения — ведущим научным сотрудником Института археологии Владимиром Седовым, проводила исследования возле строительной площадки терминала РЖД у п. Веселое. Здесь впоследствии и были обнаружены остатки византийского храма IX-XI вв.
Это торгово-ремесленное поселение Х века, расположенное в лесах Белозорья Вологодской области. Археологические раскопки в этой местности возглавляет кандидат исторических наук Сергей Захаров. В 2010 г. здесь были найдены 44 монеты, отчеканенные в странах халифата и на Ближнем Востоке. Торговцы их использовали для оплаты мехов, особенно ценившихся на арабском Востоке.
Историческая завеса этой территории приподнимается во многом благодаря часто происходящим здесь исследовательским работам. Некоторые экспедиции длятся уже в течение многих лет. Среди них: «Кульчук», «Чайка», «Беляус», «Калос-Лимен», «Чембало» и многие другие. При наличии желания отправиться на археологические раскопки можно вступить в группу волонтеров. Однако, как правило, свое пребывание в стране добровольцам приходится оплачивать самостоятельно. В Крыму проводится огромное количество экспедиций, но большинство из них носят кратковременный характер. В этом случае численность группы небольшая. Исследования выполняются опытными рабочими и профессиональными археологами.
Продолжаю начатую тему несостоятельности версий толщины и состава (глины) культурных слоев, которые обнажаются при археологических раскопках
Ранее размещенные материалы:
Видимо, эту дату археологи придумали по причине глубины залегания находок. Т.к. даже с учетом всех проведенных радиоуглеродных датировок – возраст сомнительный по одной причине: ученые до сих пор не знают содержание радиоактивного углерода в атмосфере прошлого. Был ли этот показатель константой или менялся? И отталкиваются от современных данных.
Я бы обратил внимание на месте археологов именно на глубину залегания артефактов. Именно они – говорит об катаклизме. Как сами археологи не могут увидеть этого объективного факта?
Хотя сами же об этом пишут, а выводы – опускают:
Оказывается, при катаклизме-потопе была сильная вулканическая деятельность! Слой пепла – солидный, при учете того, что до ближайшего вулкана – тысячи километров. Значит, из-за такой задымленности атмосферы — была длительная и суровая зима!
Кости животных. Как и в случае с мамонтами – огромное кладбище.
«Лошадиный» слой IV «а» со стоянки Костенки 14. Раскопки А.А. Синицына
Слой костей мамонтов со стоянки Костенки 14. Раскопки А.А. Синицына
Раскопки на р.Ангара (Иркутская обл.-Красноярский край)
Здесь толщину «культурного слоя» можно объяснить разливами реки в прошлом. Но такое количество глины и песка река нанести не может, она скорее смоет его и унесет ниже по течению. Считаю, вода долго стояла, а потом река промыла себе пойму в этих отложениях. Итак:
Раскопки на месте строительства нефтепровода Куюмба-Тайшет на стоянках эпохи палеолита и неолита «Ельчимо-3» и «Матвеевская площадь» в Нижнем Приангарье на левом и правом берегах Ангары
Всего было раскопано около 10 тыс. кв. м, глубина раскопок — 2,5 м.
На раскопках археологи нашли порядка 10 стрел XIII–XV века с железными наконечниками. Все стрелы находились в одном месте, что удивило археологов.
И сразу омолодили находку до XIII–XV века! Т.е. это выглядит так. Если при раскопках археологи находят только изделия из кости, каменные примитивные предметы и орудия труда – это неолит или даже палеолит. А если изделия из бронзы – бронзовый век. Из железа – никак не раньше XIII века! А то и после прихода Европейцев, после Ермака.
Если вернуться к тому, какой толщины и как выглядит именно культурный слой, то посмотрите на эти фото:
Почти до основания сгнивший сруб в перегное на поверхности земли – все как и должно быть (Новгород)
Стенку, забор из бревен просто срезало потоком воды или селевыми массами. Т.е. стену не сожгли, она не сгнила, бревна одновременно сломаны у основания
«Бере́стье» — уникальный археологический музей в городе Бресте (Беларусь), на мысе, образуемом рекой Западный Буг и левым рукавом реки Мухавец, на территории Волынского укрепления Брестской крепости. Музей был открыт 2 марта 1982 года на месте археологических раскопок, проводившихся с 1968 года. В основе музея — вскрытые остатки городища древнего Бреста, постройки ремесленного посада XIII века. На территории «Берестья» на глубине 4 м археологами раскопаны улицы, вымощенные деревом, остатки построек различного назначения, находящиеся на площади около 1000 м². В экспозиции представлено 28 жилых бревенчатых зданий — одноэтажных срубов из брёвен хвойных деревьев (в том числе две из них сохранились на 12 венцов). Деревянные постройки и детали мостовых были законсервированы специально разработанными синтетическими веществами.
Вокруг вскрытого древнего посада размещена экспозиция, посвящённая жизненному укладу славян, населявших в древности эти места, представлены археологические находки, сделанные в ходе раскопок — изделия из металлов, стекла, дерева, глины, кости, ткани, в том числе многочисленные украшения, посуда, детали ткацких станков. Вся экспозиция находится в крытом павильоне площадью 2400 м².
После раскопок объект обнесли строением и накрыли стеклянной крышей. Но посмотрите, он на 3-4 м находится ниже современного уровня поверхности земли. Древние были настолько дикими, что строили городища в ямах? Опять культурный слой? Как мы выяснили – он таким не бывает при том возрасте, что дают строениям.
Тротуар явно сделали при реконструкции из тех остатков кровли и т.д., что откапали, но не знали куда пристроить…
Найденная обувь из кожи. Этот факт говорит, что катастрофа здесь произошла совсем недавно. Но возможен вариант, что грунт изолировал обувь от кислорода и этому он обязан такой сохранности.
Стеклянные браслеты. Так в каком веке появилось стекло?
Интересен факт находки черепов кота, собаки, лошади и зубра. Вопрос: их захоронили рядом с жилищами (или выбросив рядом черепа съеденного зубра и лошади) или всех их накрыло волной-селем? И так быстро, что даже кошки и собаки не смогли почувствовать угрозу, как обычно они чувствуют землетрясения и попытаться убежать.
В мире всегда существовало множество исторических загадок. К счастью, ответы на многие вопросы оказались практически под самым нашим носом, точнее под ногами. Археология открыла нам пути познания нашего происхождения с помощью найденных артефактов, документов и многого другого. До сих пор археологи неустанно откапывают всё новые и новые отпечатки прошлого, открывающие нам правду.
Некоторые археологические открытия просто потрясли мир. Например, розеттский камень, благодаря которому учёные смогли перевести множество древних текстов. Обнаруженные свитки Мёртвого моря оказались крайне важными для мировой религии, позволив подтвердить тексты еврейского каноника. К таким же значимым находкам можно отнести могилу короля Тута и обнаружение Трои. Нахождение следов древнеримской Помпеи открыло историкам доступ к познанию древней цивилизации.
Даже сегодня, когда, казалось бы, практически вся наука смотрит вперёд, археологи всё ещё находят старинные артефакты, способные изменить наше представление о прошлом планеты. Вот десятка наиболее повлиявших на мировую историю открытий.
10. Курган Хисарлык (1800-е)
Хисарлык находится в Турции. По сути, открытие этого холма представляет собой свидетельство существования Трои. На протяжении веков Илиада из поэмы Гомера была не более, чем мифом. В 50-70-ых годах XIX века пробные раскопки увенчались успехом, и было решено продолжить исследования. Так было найдено подтверждение существования Трои. Раскопки продолжались и в ХХ веке с новой командой археологов.
9. Мегалозавр (1824)
Мегалозавр был первым исследованным динозавром. Конечно, ископаемые скелеты динозавров находили и до этого, но тогда наука не могла объяснить, что же это были за существа. Некоторые считают, что именно исследование мегалозавра стало началом многих научно-фантастических историй о драконах. Однако не только это стало следствием такой находки, произошёл целый бум в популярности археологии и увлечённости человечества динозаврами, всем хотелось найти их останки. Найденные скелеты стали классифицировать и выставлять в музеях для всеобщего обозрения.
8. Сокровища Саттон-Ху (1939)
Саттон-Ху считается самым ценным сокровищем Британии. Саттон-Ху – это погребальная камера Короля, жившего в VII веке. С ним были похоронены различные сокровища, лира, винные кубки, мечи, шлемы, маски и многое другое. Погребальную камеру окружают 19 холмов, которые также являются могилами, раскопки в Саттон-Ху продолжаются по сей день.
7. Дманиси (2005)
Древний человек и существа, эволюционировавшие в современного хомосапиенса, исследуются уже множество лет. Казалось бы, сегодня не осталось белых пятен в истории нашей эволюции, но череп возрастом в 1,8 миллионов лет, найденный в грузинском городе Дманиси, заставил археологов и историков задуматься. Он представляет собой останки вида хомоэректус, мигрировавшего из Африки, и подтверждает гипотезу о том, что этот вид стоит отдельно в эволюционной цепи.
6. Гёбекли-Тепе (2008)
Долгое время Стоунхедж считался самым древним религиозным строением мира. В 60-х годах XX века этот холм в юго-восточной Турции был потенциально назван более древним, чем Стоунхедж, но очень скоро он был признан средневековым кладбищем. Однако в 2008 году Клаус Шмидт обнаружил там камни возрастом в 11 тысяч лет, которые однозначно были обработаны доисторическим человеком, ещё не имеющим ни глиняных, ни металлических приспособлений для этого.
5. Обезглавленные викинги Дорсета (2009)
В 2009 году дорожные рабочие случайно наткнулись на человеческие останки. Оказалось, что они раскопали братскую могилу, в которой были погребены более 50 человек с отрубленными головами. Историки тут же заглянули в книги и поняли, что когда-то здесь произошло массовое убийство викингов, случилось это где-то между 960 и 1016 годами. Скелеты принадлежат молодым людям лет двадцати, из истории следует, что они попытались напасть на англо-саксов, но те сопротивлялись очень рьяно, что и привело к массовому убийству. Говорят, что викингов раздели и пытали, прежде чем обезглавить и бросить в яму. Это открытие проливает некоторый свет на историческую битву.
4. Окаменелый человек (2011)
Находки окаменевших человеческих останков уже далеко не новость, однако это не делает их менее ужасными и, в то же время, притягательными. Эти прекрасно мумифицированные тела многое могут рассказать о прошлом. Недавно в Ирландии было найдено окаменевшее тело, его возраст примерно четыре тысячи лет, учёные предполагают, что этот человек умер очень жестокой смертью. Все кости изломаны и поза его весьма странная. Это самый древний окаменелый человек, когда-либо найденный археологами.
3. Ричард III (2013)
В августе 2012 Университет Лестера совместно с Советом города и Сообществом Ричарда III организовал , приведшие к обнаружению утерянных останков одного из самых известных английских монархов. Останки были найдены под современной парковкой. Университет Лестера объявил, что будет инициировать полное исследование ДНК Ричарда III, таким образом, английский монарх может стать первой исторической личностью, чей ДНК будет исследован.
2. Джеймстаун (2013)
Учёные всегда говорили о каннибализме в древних поселениях Джеймстауна, однако ни у историков, ни у археологов никогда не было тому прямых подтверждений. Конечно же, история говорит нам о том, что в древние времена люди в поисках Нового Света и богатств зачастую находили жуткий и жестокий конец, особенно в холодное зимнее время. В прошлом году Уильям Келсо и его команда обнаружили пробитый череп 14-летней девочки в яме с останками лошадей и других животных, которых поселенцы съедали в голодное время. Келсо убеждён, что девочку убили для утоления голода, а череп пробили, чтобы добраться до мягких тканей и мозга.
1. Стоунхедж (2013-2014)
Долгие века Стоунхедж оставался для историков и археологов чем-то мистическим. Расположение камней не позволяло определить, для чего конкретно они использовались и как оказались расставленными именно таким образом. Стоунхедж оставался загадкой, над которой бились многие. Недавно археолог Дэвид Джекис организовал раскопки, которые привели к обнаружению останков зубра (в древние времена их употребляли в пищу, а также использовали в сельском хозяйстве). На основании этих раскопок учёные смогли сделать вывод, что в 8820-х годах до нашей эры Стоунхедж был заселён и вовсе не был задуман как некий отдельно расположенный объект. Таким образом, ранее существовавшие предположения будут подвергнуты пересмотру.
К содержанию книги Брайана Фагана и Кристофера ДеКорса «Археология. В начале» | Далее
Археологические раскопки являются чрезвычайно точным и обычно медленно продвигающимся процессом, нечто большим, чем простое копание. Истинный механизм археологических раскопок лучше всего познавать в поле. Есть свое искусство в мастерском владении лопаткой, кистью и другими приспособлениями при очистке археологических слоев. Очистка слоев, открытых в траншее, требует наметанного взгляда на изменение цвет и текстуры почв, особенно при раскопке ям столбов и других объектов; несколько часов практической работы стоят тысячи слов инструкций.
Цель раскопщика — объяснить происхождение каждого слоя и объекта, обнаруженного на памятнике, будь он естественного происхождения или создан человеком. Недостаточно просто раскопать и описать памятник, нужно объяснить, как он сформировался. Это достигается путем снятия и фиксирования налагающихся слоев памятника один за другим.
Основной подход при раскопках любого памятника заключает в себе один из двух главных методов, хотя они оба использоваться на одном и том же памятнике.
• Раскопки по фиксируемым глазом слоям. Этот метод заключается в раздельном снятии каждого фиксируемого глазом слоя (рис. 9.10). Этот медленный метод обычно используется на памятниках-пещерах, которые часто имеют сложную стратиграфию, а также на открытых памятниках, таких как места забоя бизонов на североамериканских равнинах. Там достаточно легко выделить слои костей и другие уровни еще на этапе предварительные: тестовых стратиграфических шурфов.
Рис. 9.10. Общий вид главного разреза в Куэлло, стратифицированном памятнике майя в Белизе. Бирками маркированы идентифицированные слои
• Раскопки по произвольным слоям. В данном случае почва снимается стандартными по размеру слоями, величина их зависит от природы памятника, обычно от 5 до 20 сантиметров. Такой подход используется в таких случаях, когда стратиграфия слабо различима или при перемещении слоев заселения. Каждый слой тщательно просеивается в поисках артефактов, костей животных, семян и других мелких объектов.
Конечно, в идеале хотелось бы каждый памятник раскапывать в соответствии с его естественными стратиграфическими слоями, но во многих случаях, как, например, при раскопках прибрежных калифорнийских раковинных куч и некоторых больших жилых холмов, просто невозможно разглядеть естественные слои, если они вообще когда-то существовали. Часто слои слишком тонкие или чересчур запеплены для того, чтобы образовать дискретные слои, особенно когда они перемешаны ветром или утрамбованы более поздними поселениями или скотом. Я (Фаган), раскапывал ряд африканских земледельческих поселений на глубине до 3,6 метра, которые логично было раскапывать по выборочным слоям, так как немногие фиксируемые глазом слои заселения были отмечены концентрацией фрагментов стен обрушившихся домов. В большинстве слоев были найдены обломки горшков, изредка другие артефакты и много фрагментов костей животных.
Где копать
Любые археологические раскопки начинаются с тщательного изучения поверхности и составления точной топографической карты памятника. Затем на памятник накладывается сетка. Изыскания на поверхности и коллекция артефактов, собранных в это время, помогают разработать рабочие гипотезы, являющиеся основой для принятия археологами решения, где копать.
Первое решение, которое следует принять, это предпринимать сплошные раскопки или выборочные. Оно зависит от размеров памятника, неизбежности его разрушения, от тех гипотез, которые будут проверяться, а также от имеющихся денег и времени. Большинство раскопок являются выборочными. В таком случае встает вопрос об участках, которые следует раскапывать. Выбор может быть простым и очевидным, а может основываться на сложных предпосылках. Совершенно очевидно, что выборочные раскопки для определения возраста одного из сооружений Стоунхенджа (см. рис. 2.2) проводились у его подножия. Но участки раскопок раковинной кучи, не имеющей поверхностных признаков памятника (features), будут определяться методом выбора случайных квадратов сетки, на которых будут искать артефакты.
Во многих случаях выбор раскопок может быть очевидным и неочевидным. При раскопках ритуального центра майя в Тикале (см. рис. 15.2) археологи хотели узнать как можно больше о сотнях курганов, расположенных вокруг основных ритуальных мест (Коэ — Сое, 2002). Эти курганы тянулись на протяжении 10 километров от центра памятника в Тикале и были идентифицированы вдоль четырех тщательно изученных выступающих из земли полос. Очевидно, что провести раскопки каждого кургана и идентифицированного строения было невозможно, поэтому была составлена программа копки тестовых траншей для сбора случайных керамических образцов, приемлемых для датирования, для определения хронологического промежутка памятника. Посредством правильно составленной стратегии выборки исследователям удалось выбрать около сотни курганов для раскопок и получить те данные, которые они искали.
Выбор места, где копать, может определяться соображениями логики (например, доступ к траншее может быть проблемой в маленьких пещерах), имеющимися фондами и временем или, к сожалению, неизбежностью разрушения части памятника, находящегося близко от места промышленной активности или строительства. В идеале раскопки лучше проводить там, где результаты будут максимальными и шансы получения данных, необходимых для проверки рабочих гипотез, наилучшими.
Стратиграфия и разрезы
Мы уже кратко касались вопроса археологической стратиграфии в главе 7, где было сказано, что основой всех раскопок является должным образом зафиксированный и интерпретированный стратиграфический профиль (Уиллер — R. Wheeler, 1954). Поперечное сечение памятника дает картину аккумулированных почв и слоев обитания, которые представляют древнюю и современную историю местности. Очевидно, что человеку, фиксирующему стратиграфию, нужно как можно больше знать об истории естественный процессов, которым подвергся памятник, и о формировании самого памятника (Штайн — Stein, 1987, 1992). Почвы, покрывающие археологические находки, подверглисы трансформациям, которые радикально воздействовали на то, как сохранялисы артефакты и как они перемещалисы в почве. Роющие животные, последующая деятельность человека, эрозии, пасущийся скот — все это значительно меняет налагающиеся слои (Шиффер, 1987).
Археологическая стратиграфия обычно намного более сложна, чем геологические наслоения, так как наблюдаемое явление носит более локальный характер, а интенсивность деятельности человека очень велика и часто включает в себя постоянное повторное использование одной и той же местности (Вилла и Куртин — Villa and Courtin, 1983). Последовательная деятельность может радикально изменить контекст артефактов, строений и других находок. Памятник-поселение может быть выровнен и затем вновь заселен другим сообществом, которое будет вырывать фундаменты своих строений более глубоко, а иногда повторно использовать строительные материалы предыдущих обитателей. Ямы от столбов и ямы-хранилища, а также захоронения погружаются глубоко в более древние слои. Их присутствие можно обнаружить лишь по изменениям в цвете почв или по содержащимся артефактам.
Вот некоторые из факторов, которые следует принимать во внимание при интерпретации стратиграфии (Хэррис и другие — E. C. Harris and others, 1993).
• Деятельность человека в прошлом, когда памятник был заселен, и ее последствия, если таковые имеются, для более ранних этапов заселения.
• Деятельность человека — вспашка и промышленная активность, последовавшая за последним оставлением памятника (Вуд и Джонсон — Wood and Johnson, 1978).
• Естественные процессы отложений и эрозии во времена доисторического заселения. Памятники-пещеры часто оставлялись обитателями, когда стены разрушались морозами и куски скал осыпались внутрь (Корти и другие — Courty and others, 1993).
• Естественные явления, изменявшие стратиграфию памятника после того, как он был оставлен (наводнения, укоренение деревьев, рытье животных).
Интерпретация археологической стратиграфии включает в себя реконструкцию истории напластований на памятнике и последующий анализ значения наблюдаемый естественных и поселенческих слоев. Такой анализ означает разделение типов деятельности человека; разделение наслоений, которые получились в результате накопления мусора, остатков строительства и последствий, траншей-хранилищ и других объектов; разделение естественных последствий и вызванный человеком.
Филипп Баркер, английский археолог и специалист-раскопщик, является сторонником комбинированных горизонтальных и вертикальных раскопок для фиксирования археологической стратиграфии (рис. 9.11). Он указывал, что вертикальный профиль (разрез) дает стратиграфический вид только в вертикальной плоскости (1995). Многие важные объекты появляются в сечении в виде тонкой линии и поддаются расшифровке только в горизонтальной плоскости. Главная задача стратиграфического профиля (разреза) состоит в фиксации информации для потомков, с тем чтобы последующие исследователи имели точное впечатление о том, как он (профиль) формировался. Так как стратиграфия демонстрирует взаимоотношения между памятниками и строениями, артефактами, естественными слоями, то Баркер предпочитал кумулятивное фиксирование стратиграфии, которое позволяет археологу одновременно фиксировать слои в разрезе и в плане. Такое фиксирование требует особенно искусных раскопок. Различные модификации такого метода используются как в Европе, так и в Северной Америке.
Рис. 9.11. Трехмерный стратиграфический профиль (разрез) памятника Дэвилс Маус в Техасе, водохранилище Эрмистэд (Armistad Reservoir). Сложные наслоения коррелируются от одного раскопа к другому
Вся археологическая стратиграфия является трехмерной, можно сказать, что она включает в себя результаты наблюдений как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости (рис. 9.12). Конечной целью археологических раскопок является фиксирование трехмерных взаимоотношений на памятнике, так как эти взаимоотношения обеспечивают определение точного местоположения.
Рис. 9.12. Трехмерная фиксация традиционным образом (вверху). С использованием измерительного квадрата (measuring square) (внизу). Приближенный вид на квадрат сверху. Горизонтальные измерения проводятся по краю (траншеи), перпендикулярно линии сетевых столбов; вертикальный замер проводится с помощью вертикального отвеса. Сейчас для трехмерной фиксации обычно используются электронные приборы
Фиксирование данных
Учет данных в археологии делится на три обширные категории: письменные материалы, фотографии и цифровые изображения, натурные чертежи. Компьютерные файлы являются важной частью ведения учета.
Письменные материалы. Во время раскопок у археолога накапливаются рабочие блокноты, включая дневники памятника и ежедневники. Дневник памятника — это тот документ, в котором археолог фиксирует все события на памятнике — объем проделанной работы, ежедневные графики работ, количество работников в группах раскопщиков и любые другие трудовые вопросы. Фиксируются также все размеры и другие сведения. Под дневником памятника подразумевается полный отчет о всех событиях и действиях на раскопках. Это нечто большее, чем просто инструмент для оказания помощи памяти археолога, которая может подвести, это документ о раскопках для последующих поколений исследователей, которые могут вернуться на этот памятник для пополнения коллекции первоначальных находок. Поэтому отчеты о памятнике нужно вести в цифровом виде, а если письменно — то на бумаге, которая может долго храниться в архивах. Между наблюдениями и интерпретациями делается четкое различие. Любые интерпретации или соображения по ним, даже те, которые после рассмотрения отбрасываются, тщательно фиксируются в дневнике, будь он обычный или цифровой. Тщательно фиксируются важные находки и стратиграфические детали, так же как и явно незначительная информация, которая впоследствии, в лаборатории, может оказаться жизненно важной.
Планы памятников. Планы памятников начинаются от простык контурных, составленный для курганов или мусорный свалок, и кончаются комплексными планами целого города или сложной последовательности строений (Баркер — Barker, 1995). Точные планы очень важны, так как на них фиксируются не только объекты памятника, но и система измерительной сетки до раскопок, которая нужна для установки общей схемы траншей. Компьютерные программы для составления карт, находясы в руках специалистов, значительно облегчили производство точных карт. Так, например, с помощью программы AutoCad Дуглас Гэнн (1994) составил трехмерную карту пуэбло Хомолыови у города Уинслоу, штат Аризона, которое представляет собой более яркую реконструкцию 150-комнатного поселения, чем его двухмерная карта. Компьютерная анимация позволяет любому человеку, незнакомому с памятником, живо представить себе, каким он был в реальности.
Стратиграфические чертежи могут быть выполнены в вертикальной плоскости или же могут быть начертаны аксонометрически с использованием осей. Любой вид стратиграфического чертежа (отчета) весьма сложен, и для его выполнения требуются не только чертежные навыки, но и значительные интерпретационные способности. Сложность фиксации зависит от сложности памятника и от его стратиграфических условий. Часто различные слои обитания или какие-либо геологические явления четко обозначены на стратиграфических разрезах. На иных памятниках слои могут быть намного более сложными и менее выраженными, особенно в условиях сухого климата, когда засушливосты почвы делает цвета блеклыми. Некоторые археологи использовали масштабированные фотографии или изыскательские инструменты для фиксации разрезов, причем последние совершенно необходимы при больших разрезах, таких как разрезы через городские валы.
Трехмерная фиксация. Трехмерная фиксация — это фиксация артефактов и строений во времени и пространстве. Местоположение археологических находок фиксируется относительно сетки памятника. Трехмерная фиксация проводится с помощью электронный устройств или рулетками с отвесом. Она является особенно важной на таких памятниках, где артефакты фиксируются в своем первоначальном положении, или там, где отбираются отдельные периоды в строительстве здания.
Новые технологии позволяют добиваться большей точности при трехмерной фиксации. Использование теодолитов с лазерными лучами позволяет резко сократить время фиксации. Многие раскопщики используют устройства и программное обеспечение, позволяющие мгновенно преобразовывать их цифровые фиксации в контурные планы или трехмерные репрезентации. Они могут почти мгновенно вывести на монитор распределения отдельно нанесенных на график артефактов. Такие данные могут использоваться даже при планировании раскопок на следующий день.
ПАМЯТНИКИ
ТУННЕЛИ В КОПАНЕ, ГОНДУРАСРытье туннелей редко случается в практике археологических раскопок. Исключением являются такие сооружения, как пирамиды майя, где их историю можно расшифровать лишь с помощью туннелей, так как иначе проникнуть внутрь невозможно. Чрезвычайно дорогой и медленный процесс создания туннелей создает также трудности в интерпретации стратиграфических слоев, которые имеются на каждой стороне траншеи.
Самый протяженный современный туннель использовался для изучения серии последовательных храмов майя, составляющих великий Акрополь в Копане (рис. 9.13) (Фэш — Fash, 1991). В этом месте раскопщики создали туннель в эродированном склоне пирамиды, подточенной протекающей рядом реки Рио Копан. В своей работе они руководствовались расшифрованными символами (глифами) майя, в соответствии с которыми данный политический и религиозный центр относится к периоду от 420 до 820 года н. э. Археологи следовали по древним площадям и другим объектам, погребенным под спрессованным слоем земли и камня. Для создания трехмерных презентаций меняющихся строительных планов они пользовались компьютерными изыскательскими станциями.
У правителей майя имелась страсть увековечивать свои архитектурные достижения и ритуалы, их сопровождавшие, детально продуманными символами. У создателей туннеля имелся ценный ориентир в надписи на ритуальным алтаре под названием «Алтарь Кью», который давал текстовое указание на правящую династию в Копане, обеспечиваемую 16 правителем Якс Пэком. Символы на «Алтаре Кью» говорят о прибытии основателя Киник Як Кьюк Мо в 426 году н. э. и изображают последующих правителей, которые украшали и способствовали росту великого города.
К счастью для археологов, Акрополь является компактным царским районом, что сделало расшифровку последовательности зданий и правителей относительно легкой. В итоге этого проекта были соотнесены отдельные строения с 16 правителями Копана. Самое раннее строение относится к временам правления второго правителя Копана. Вообще же здания делятся на отдельные политические, ритуальные и жилые комплексы. К 540-му году н. э. эти комплексы были объединены в единый Акрополь. Лишь на распутывание сложной истории всех разрушенных зданий потребовались годы туннельных работ и стратиграфического анализа. Сегодня мы знаем, что развитие Акрополя началось с небольшого каменного строения, украшенного яркими фресками. Возможно, это была резиденция самого основателя Киник Як Кьюк Мо. Его последователи изменили ритуальный комплекс до неузнаваемости.
Акрополь Копана является необычной хроникой царской власти и династической политики майя, имевших глубокие и сложные корни духовного мира, открытого при расшифровке символов. Он также является триумфом тщательных раскопок и стратиграфической интерпретации при очень сложных условиях.
Рис. 9.13. Художественная реконструкция центрального района в Копане, Гондурас, выполненная художником Татьяной Прокуряковой
В основе всего процесса фиксации лежат сетки, единицы, формы и этикетки. Сетки памятника обычно разбиваются с помощью окрашенных кольшков и веревок, растягиваемых над траншеями, если фиксация необходима. При мелкомасштабной фиксации сложных признаков могут использоваться даже более мелкие сетки, которые охватывают всего один квадрат общей сетки.
В пещере Боомплаас в Южной Африке Хилари Дикон использовала точную сетку, которую откладывали с крыши пещеры для фиксации положения маленьких артефактов, объектов и данных по окружающей среде (рис. 9.14). Подобные сетки возводились над местами морских катастроф в Средиземноморье (Бэс — Bass, 1966), хотя лазерная фиксация постепенно вытесняет такие методы. Разным квадратам в сетке и на уровнях памятника присваиваются свои номера. Они позволяют идентифицировать положение находок, так же как и основание для их фиксации. Ярлыки крепятся на каждый пакет или наносятся на саму находку, на них указываются номер квадрата, который также заносится в дневник памятника.
Рис. 9.14. Педантичная фиксация на раскопках в пещере Боомплаас в Южной Африке, где исследователи вскрывали десятки тончайших слоев обитания и хрупких данных об условиях окружающей среды, относящихся к каменному веку. При раскопках перемещались тонкие слои отложений, а положение отдельных артефактов фиксировалось с помощью сети, подвешенной с потолка пещеры
Анализ, интерпретация и публикации
Процесс археологических раскопок завершается заполнением канав и транспортировкой находок и документов по памятнику в лаборатории. Археологи возвращаются с полным отчетом о раскопках и всеми сведениями, необходимыми для проверки тех гипотез, которые были выдвинуты перед выходом в поле. Но на этом работа далеко не закончена. Фактически, она только начинается. Следующим этапом исследовательского процесса является анализ находок, о чем будет говориться в главах 10–13. После завершения анализа начинается интерпретация памятника (глава 3).
Сегодня стоимость печатных работ очень высока, поэтому невозможно полностью опубликовать материалы даже о небольшом памятнике. К счастью, многие системы поиска данных позволяют хранить информацию на CD-дисках и в виде микрофильмов, поэтому у специалистов есть возможность получить к ним доступ. Обычным становится размещение информации в Интернете, но здесь есть интересные вопросы, касающиеся того, насколько постоянными в действительности являются киберархивы.
Помимо опубликования материалов, у археологов есть два важных обязательства. Первое — поместить находки и документы в такое хранилище, где они будут находиться в безопасности и где они будут доступны последующим поколениям. Второе — сделать результаты исследований доступными как для широкой публики, так и для коллег-профессионалов.
ПРАКТИКА АРХЕОЛОГИИ
ВЕДЕНИЕ ДОКУМЕНТАЦИИ НА ПАМЯТНИКЕЯ (Брайан Фейган) в своих блокнотах веду различные записи. Наиболее важны следующие.
Ежедневный дневник о раскопках, который начинаю вести с того момента, как мы прибываем в лагерь, и заканчиваю в тот день, когда мы сворачиваем работы. Это обычный дневник, в котором я пишу о ходе раскопок, фиксирую общие соображения и впечатления, пишу о работе, которой был занят. Это также личный отчет, в котором я пишу о разговорах и дискуссиях, о других «человеческих факторах», таких как несогласия между членами экспедиции по теоретическим вопросам. Такой ежедневник совершенно неоценим при работе в лаборатории и при подготовке публикаций о раскопках, так как в нем содержится много забытых деталей, первых впечатлений, неожиданно пришедших в голову мыслей, которые иначе были бы потеряны. Я веду дневники во время всех своих исследований, а также просто во время посещений памятников. Например, мой дневник напомнил мне о деталях посещения раскопок центра майя в Белизе, которые ускользнули из моей памяти.
В Чатал-Хююке археолог Айэн Ходдер просил своих коллег не только вести дневники, но и размещать их во внутренней компьютерной сети, с тем чтобы каждый знал, о чем рассуждают другие участники экспедиции, а также для того, чтобы поддерживать постоянную дискуссию об отдельных траншеях, находках и проблемах раскопок. Судя по своему личному опыту, я склонен думать, что это является замечательным способом совмещать непрерывное течение теоретических дискуссий с практическими раскопками и ведением документации.
Дневник памятника является формальным документом, который включает в себя технические детали раскопок. Информация о раскопках, методы отбора, стратиграфические сведения, записи о необычных находках, основные объекты — все это фиксируется в дневнике помимо многого другого. Это намного более организованный документ, настоящий вахтенный журнал всех ежедневных действий на раскопках. Дневник памятника является также исходной точкой всех документов памятника, и они все ссылаются друг на друга. Я обычно использую блокнот со вставными листами, тогда можно вставлять записи об объектах и о других важных открытиях в нужное место. Дневник памятника следует вести на «архивной бумаге», так как он является долговременным документом об экспедиции.
Материально-технический дневник , как явствует из названия, это тот документ, где я фиксирую счета, основные адреса, различные сведения, относящиеся к административной и бытовой жизни экспедиции.Когда я начал заниматься археологией, все пользовались ручками и бумагой. Сегодня многие исследователи пользуются портативными компьютерами и отправляют свои заметки на базу посредством модема. Использование компьютера имеет свои преимущества — возможность мгновенно дублировать очень важную информацию и вносить свою информацию в материалы исследования, находясь непосредственно на памятнике. На раскопках в Чатал-Хююке имеется своя собственная компьютерная сеть для свободного обмена информацией, что было невозможно во времена ручек и бумаги. Если я ввожу свои документы в компьютер, я обязательно сохраняю их приблизительно через каждые четверть часа и распечатываю их в конце рабочего дня для того, чтобы обезопасить себя от компьютерного сбоя, когда результаты многих недель труда могут быть уничтожены в течение секунд. Если я пользуюсь ручкой и бумагой, то как можно быстрее делаю фотокопии всех документов, а оригиналы храню в сейфе.
К содержанию книги Брайана Фагана и Кристофера ДеКорса «Археология. В начале» | Далее
В этот день:
- Дни рождения
- 1848 Родился Всеволод Федорович Миллер — исследователь эпоса, глава исторической школы русских былиноведов, этнограф, лингвист, литературовед, историк.
26 июля
В этот день 1951 года во время раскопок в Великом Новгороде археологическая экспедиция под руководством профессора Артемия Арциховского обнаружила первую берестяную грамоту.
Около 30 древнейших берестяных «посланий из прошлого» датированы первой половиной XI века, а наиболее поздняя – серединой XV века. Более 450 грамот были написаны в XI-XIII веках, до нашествия на Древнюю Русь войск Чингисхана. Ценность берестяных «посланий» заключается в том, что они открыли целый информационный пласт, который не могли дать летописные источники.
В отличие от текстов древнерусских летописей берестяные грамоты были полны сугубо бытовых деталей. Большинство «посланий из прошлого» написаны на древнерусском разговорном языке. И только небольшая их часть – на книжном церковнославянском.
В прежние времена существовало устойчивое мнение, что в Древней Руси грамотными были лишь князья и попы, да и то не все. Открытие писем на бересте показало, что грамотность в средневековом Новгороде распространялась на все слои населения – вплоть до холопов, причем писать и читать умели как мужчины, так и женщины.
То, что в этот день было сделано одно из величайших археологических открытий, ученые поняли лишь позднее, когда в их руки стали попадать все новые и новые берестяные грамоты, проливающие свет на многие темные места в истории Новгорода и содержащие множество бесценных сведений о письменности, языке, быте, хозяйстве, личных взаимоотношениях новгородцев.
Сегодня таких документов известно более 600; если исходить из раскопанной площади, одна грамота приходится на 20-30 кв. м культурного слоя. А это значит, что новгородская земля таит в себе еще тысячи подобных документов.
[club48234198|Все события] или #Ваш_День_Рождения_26_июля
В XIX веке многие историки именовали Новгород как «Рюриковым городищем». В древних летописях написано, что Рюрик «сел в Новгороде». Это повторили в последующем многие историки, ссылаясь на эти летописи и называли дату его основания — 873 год. Однако проведенные археологические исследования показали, что Новгорода в то время (Рюриково) еще не существовало. На основании проведенных там раскопок и изучения найденных берестяных грамот установлено, что на месте будущего Новгород первоначально существовало три небольших древних самостоятельных поселка, которые стали позднее основой более крупных поселений: Людин, Неревский и Словенский. В последующем, в первой половине X столетия, как оборонительное сооружение для защиты этих поселений, был заложен Детинец (кремль) и назван Новгородом.
Первоначально этот термин применялся исключительно только к Детинцу.
По мере разрастания поселков, ранее разделенных пустырями, привело их к слиянию между собой с Детинцем, после чего слившиеся поселения приняли вид города с характерными для этого показателями — устойчивыми усадебными застройками с уличным благоустройством (покрытыми мостовыми и пешеходными переходами). В таком состоянии он известен с 859 г.
Проведенные раскопки М.Х. Алешковским в 1953-1957 годах и М.А. Вороновой в 1985 году в более древней части Новгородского кремля (Детинца) позволили прийти к заключению, что первоначальные дубовые укрепления Детинца были сооружены в 1044 году, то есть во время правления Ярослава Мудрого в Киеве и его старшего сына Владимира в Новгороде.
По утверждению В.Л. Ялина, только с этого времени можно считать перенесение названия «Новгород» с Детинца на сросшиеся поселения, принявшие вид города.
Это противоречит записи в летописях — «Рюрик сел в Новгороде» (873). Он не мог этого сделать лишь потому, что Новгорода как такового еще не было.
Позднейшие исследователи установили, что первоначально он «сел» в Ладоге, а затем перенес свою резиденцию в другое место. Но куда? Существует мнение, что она была перенесена в Городище, находившееся в 3 км выше современного Новгорода. Это не противоречит легенде, что именно в этом же месте была построена крепость киевлянами для защиты своего государства с севера.
Определенную ясность в этот вопрос внес Е.Н. Носов, который с 1975 года и многие последующие годы вел раскопки на Городище. Раскопки показали, что активное заселение Городища началось в середине столетия, что совпадает с датами перенесения резиденции Рюрика из Ладоги в «другое место». Строящиеся помещения, как показали раскопки, на новом месте с самого начала приобретали аристократический вид в скандинавском стиле. При раскопках найдено много предметов скандинавского (варяжского) происхождения.
Исследования и достижения археологии и смежных с ней наук носили обычно варяжские воины, указывает на то, что здесь была варяжская княжеская дружина.
Постройки с аристократическим обликом, свойственным только для титулованных особ и обилие скандинавских предметов, подтверждают версию о том, что именно сюда (в Городище) из Ладоги Рюрик перенес свою резиденцию. Это также совпадает с летописной датой о призвании варяжского конунга в Северную Русь.
Таким образом, современная археология совершила второе открытие Новгорода, второго по величине, политическому, экономическому и культурному значению города Киевской Руси.
Археологические работы, проведенные в Новгороде, а также изучение найденных там предметов, остатков строений и берестяных грамот позволили по-новому взглянуть на его возраст, на историю его возникновения, развития, расцвета, его влияния на культуру, социально-экономическое развитие не только северо-восточной Руси, но и всего древнерусского государства восточных славян — Киевской Руси.
Основоположником украинской археологии считают профессора Киевского университета Антоновича Владимира Бонифантьевича (1839-1908), проводившего большие археологические исследования на территории современной Украины, член-корреспондента Петербургской АН (1901), этнографа, основателя украинской историографии.
Его труды по украинской археологии и истории признаны учеными не только славянских стран, но и учеными многих других стран мира.
Археологическая наука также многим обязана видному украинскому археологу Хвойко В.В. Раскопки, произведенные под его руководством на территории Киева и древнего поселения Триполье в 50 км от Киева вниз по течению Днепра, обогатили мировую археологию новыми открытиями. Он в 1894 году ввел археологическое научное понятие — «Трипольская культура», обозначающее эпоху энеолита на территории Украины, Молдавии и частично Румынии. Под таким названием вошел этот термин в историческую науку, учебники, энциклопедии и словари многих страна мира, прославив этим его имя.
Из других известных украинских археологов, занимающихся раскопками на территории Киева, Украины и Крыма, надо отметить М. Берлинского, Ф. Вовка, Э. Симоновича, П. Толочко, Л. Брайчевского, А. Бертье-Де-лагер-да, Е. Веймарна, Н. Репникова, А. Якобсона и многих других.
Археологические исследования этих ученых позволили разрешить узловые опросы древней истории Среднего Приднепровья и степной части Северного Причерноморья, Украины и Крыма. Конкретные данные о них будут излагаться иже по ходу текста.