Демократизация власти руководством

В статье о том, что такое демократия, мы уже кратко обрисовывали основные признаки этой политической системы. Представим, что вдруг в такой стране, как Россия, победили демократические силы, либо же власть сама поняла бесперспективность авторитаризма и решила провести демократизацию. Красиво звучит, но что нужно для этого делать? Неверно и бесполезно будет просто заявить «теперь у нас демократия» и разрешить создать несколько новых подконтрольных правительству партий (как часто номенклатура делает для создания видимости демократизации). Для этого нужен целый ряд действий. А вот каких именно – мы это и рассмотрим далее.

Реформа временной власти

Здесь будет описан набор мер, которая должна принять временная власть для стабилизации ситуации в стране и обеспечить возможность организации выборов в Учредительное Собрание. Многие из этих реформ могут продолжить как Учредительное Собрание, так и Парламент.

Временное правительство

Пока будет проводиться подготовка к выборам в парламент, должно быть создано правительство, которое будет её реализовывать, выработает новый Основной Закон Российской Республики (Конституцию) и будет выполнять помимо этого прочие правительственные функции. Срок работы этого органа должен быть ограничен 3 месяцами (до завершения выборов в Учредительное Собрание). У нас имеются два варианта развития событий.

Первый вариант возможен в случае договора с имеющейся властью или в случае, если инициатива демократизации будет исходить от неё. В этом случае создаётся совместное правительство, при котором пост президента, часть министерских портфелей и мест в парламенте (детальнее будет обсуждаться на переговорах) передаются кандидатам от широкой коалиции оппозиции, однако на сегодняшний день этот вариант кажется маловероятным.

Теперь рассмотрим второй вариант, который возможен, если власть откажется проводить демократизацию и падёт. В этом случае широкая коалиция (если именно к ней перейдут властные полномочия) делает следующие шаги.

Шаг 1. Объявление о переходе власти в столице и на местах в руки Временного правительства, до созыва Учредительного Собрания (которое будет созвано приблизительно через 3-4 месяца). Все чиновники и представители госструктур, кто не подчинился этому решению и не признал власть Временного правительства, объявляются вне закона и в федеральный розыск. В регионы высылаются комиссии (при необходимости – в сопровождении сил армии) с соответствующими полномочиями.

Основой новой власти может быть так называемая «Малая Конституция», то есть прообраз официального Основного закона (Конституции), действующим до его принятия¹.

Шаг 2. Формирование временных органов власти. Создаётся Всероссийский Общественный Совет – временный полноценный парламент (законодательная власть), состоящий условно из следующих групп:

• Партии и политические движения широкой коалиции;
• Иные демократические партии и политические движения (партии и политические движения, не представленные в широкой коалиции, но имеющие цель построение демократического общества);
• Независимые профсоюзы;
• Сопротивление и «Братство несогласных» (про них подробно можно узнать в статье, посвящённой тому, как необходимо бороться с авторитарными режимами);
• Общественные движения (права человека, благотворительность, экология, антифашизм так далее);
• Независимые молодёжные организации;
• Независимые национальные организации малых народов;
• Эмигрантские демократически настроенные организации граждан России за рубежом.

Разумеется, более широкое представительство будет у тех организаций, кто участвовал в свержении авторитарного режима. Этот временный парламент изберёт все государственные органы власти, такие как Правительство России, Высшие Суды и так далее.

Параллельно с этим создаётся Временное Правительство России (исполнительная власть), во главе которого будет стоять Премьер-министр, при этом оно будет подотчётно Всероссийскому Общественному Совету, который может отправить Правительство в отставку.

По приблизительно такой же системе должны быть организованы органы власти как в регионах, так и на уровне местного самоуправления.

Шаг 3. Вышеобозначенные органы осуществляют следующие меры:

1. Назначается комиссия по выработке и принятию Основного закона, а также документы как связанные с Учредительным Собранием (закон о выборах, регламент работы), так и различные документы для будущего Основного Закона (Федеральные и конституционные законы, Кодексы и так далее);
2. Назначение на год временных главных редакторов основных телеканалов и СМИ от разных партий Учредительного Собрания. Обеспечение независимости части крупных государственных СМИ от государства. Начинается создание демократических Think Tank и всяческая популяризация их материалов;
3. Готовятся здания для новых правительств и администраций. Вероятно, придётся перенести столицу.

Шаг 4. В случае второго варианта демократизации люстрации будут проведены сразу, в случае первого – будут отложены до созыва Учредительного Собрания. Как писалось в статье про люстрацию, она необходима для того, чтобы уничтожить органически присущие номенклатуре методы и механизмы кулуарного принятия управленческих решений, межличностных и групповых взаимодействий в процессе подготовки и принятии таких решений, налаженные коррупционные связи и механизмы в высших эшелонах власти. Полная замена высшего руководства страны позволит разбить подобные наработанные коррупционные связи. При этом сюда мы относим и упразднение системы государственных привилегий, а также лишение номенклатуры воздействия на средства массовой информации. Помимо номенклатуры (то есть несменяемых чиновников на управляющих государственных должностях), люстрация должна быть применена и к тем, кто выступал в роли союзника номенклатуры:

1. Руководство спецслужб;
2. Люди, сотрудничавшие со спецслужбами;
3. Высшие лица и лидеры партии «Единая Россия», а также разного рода провластных партий (КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия» и так далее) и движений («Общероссийский народный фронт», «Молодая гвардия» и так далее);
4. Пропагандисты (это журналисты, которые поддерживают нынешний режим, способствуют разжиганию розни, а также угрожают людям и группам иных взглядов, странам и так далее);
5. Организаторы и руководители неформальных военных групп, таких как «Русич» и ЧВК «Вагнер»;
6. Партии-радикалы, а также близкие идейно движения и организации («Другая Россия», «Евразийский союз молодёжи», «Изборский клуб» и так далее).

Необходимо создать четырёхстороннюю комиссию (представители широкой коалиции, учёные, присяжные, международные организации – например, Международного уголовного суда) по расследованию деятельности номенклатурщиков и их союзников. Тех, чья деятельность была полезной, и кто не был замешан в коррупции, следует вернуть в государственные структуры. В дальнейшем должна быть проведена подготовка и проведение открытого судебного процесса над авторитарным режимом и его преступлениями.

Шаг 5. Уже в первое время деятельности Временного правительства необходимо сделать ряд вещей для обеспечения демократизации, а именно отменить репрессивные законы, а также освободить политзаключённых.

Реорганизация ЦИК

В нашей стране Центральная избирательная комиссия Российской Федерации (Центризбирком или ЦИК) является федеральным государственным органом, организующим подготовку и проведение выборов, референдумов в Российской Федерации². Работает она на постоянной основе 5 лет и является юридическим лицом, состоит из 15 членов (по 5 от Государственной Думы, Совета Федерации, Президента), возрастом от 30 лет, которые должны иметь высшее юридическое образование.

Проблема нашего ЦИК (как и других ИК) заключается в том, что это по сути помощник репрессивной власти – так, в 2020 году был разогнан научно-экспертный совет, что, как многие считают, связано с конфликтами по вопросам вроде всероссийского голосования по поправкам³, а недавно изменили процедуру видеонаблюдения за выборами, из-за которой рядовые граждане не могут наблюдать, например, на что подала жалобу партия «Яблоко» в Верховный Суд, после чего глава ЦИК в ответ назвала их поступок «подленьким» и заявила, что «Когда шума от неё больше всего, а наблюдателей с гулькин нос»⁴. Самыми частыми причинами критики ЦИК являются недопуск партий и кандидатов, а также фальсификации⁵ с неадекватными явками в ряде регионов.

Решением данных проблем можно назвать изменение способа формирования ЦИК, и тут стоит рассмотреть вариант от партии «Яблоко», которая предлагает формировать ЦИК только политическими партиями на паритетных началах: каждая партия, набравшая на последних выборах больше 1%, назначает в этот орган одного представителя⁶. Избирательные комиссии уровнем ниже вплоть до избирательной комиссии района должны формироваться схожим образом, как и ЦИК, чтобы органы власти не могли оказывать чрезмерное давление. Во время работы временной власти избирательные комиссии должны быть сформированы временными представительными органами власти на паритетных началах между группами представителей.

Демократизация партийной системы и организаций

К моменту перехода власти к Учредительному собранию в нём уже должен иметься набор демократических партий, достаточный для обеспечения реальной политической конкуренции. Однако если эти партии не будут созданы, следует стимулировать их создание, обеспечив при этом их независимость. Лучше всего, чтобы они были созданы добровольно, например через существующие партии-коалиции вроде «Яблоко», которая несмотря на либеральную позицию, во многом состоит из представителей разных демократических идеологий, например социал-демократы, зелёные, христианские демократы. Минимальный необходимый набор партий:

• Социал-демократическая;
• Либеральная;
• Зелёная;
• Христианские демократы;
• Демократические социалисты.

Возможно ещё создание следующих партий: социал-либеральная, национал-демократическая, радикальные центристы, а также партий, специализирующихся на отдельном прогрессивном вопросе – например, развитии промышленности и инноваций, либо женском вопросе, либо развитии космических технологий, вестернизации и так далее.

Необходим запрет авторитарных, провластных и автократических партий (ЕР, КПРФ, ЛДПР, СРЗП и так далее), отстранение от политической жизни их лидеров, конфискация и передача имущества этих партий в пользу партий Учредительного Собрания, а также обеспечение финансовой независимости партий. Также нужно обеспечить поддержку и/или создание сильных независимых организаций, способных гарантировать существование демократического строя вроде профсоюзов, правозащитных организаций, экологов, антифашистов и так далее.

Выборы в Учредительное Собрание и составление демократической Конституции

Созыв Всероссийского Учредительного Собрания должен быть организован по истечении трёх, максимум четырёх месяцев с начала работы Временной власти России. Сложно сказать, каким будет количество его депутатов – это определит временная власть – мы же предлагаем взять модель, предложенную в докладе общественно-политической организации «Земский Съезд»⁷, и подразумевающую 600 депутатов как оптимальное количество депутатов для такой страны, как Россия, причём избираться они будут по пропорциональным закрытым спискам без процентного барьера (исключением могут быть регионы с минимальным количеством населения: там можно провести выборы по мажоритарной системе относительного большинства). Также должны пройти параллельно выборы как в Региональные парламенты, так и в органы местного самоуправления.

Работать Собрание будет в течение 2 лет, причём 1 год даётся на составление Конституции и принятия законов, необходимых для работы Конституции.

Конституция – это один из главных нормативно-правовых актов страны, который определяет всю её государственность, начиная от прав и основ и заканчивая обозначением органов власти и их полномочий. Современная версия Конституции РФ страдает рядом проблем, что можно увидеть в той её статье, где описано, что институт Президента имеет огромные полномочия, а регионы, несмотря на то, что они провозглашаются одинаковыми, на деле имеют различия. Об этом мы писали в статье про политическое устройство России. В статье о политических системах мы объясняли, что для более высокого уровня демократии необходима именно парламентская, а не президентская республика. История нашей страны уже показала, что президентская республика легко трансформируется в авторитаризм; кроме того, самые развитые страны мира являются парламентскими демократиями. Поэтому разработка демократической Конституции, которая трансформирует Россию в парламентскую федеративную республику, является одной из важнейших задач Учредительного Собрания.

Как только Конституция принимается Учредительным Собранием, она вступает в силу. Учредительное Собрание и иные органы власти, до конца своего 2-летнего срока работы, берут роль тех органов власти, которые их заменят, Временный Устав России теряет силу. Всероссийское Учредительное Собрание заканчивает свою работу в тот же день, в который начинает свою работу новый Парламент.

Можно, конечно, вспомнить что в нынешней Конституции предусмотрено Конституционное Собрание (статья 135 Конституции РФ⁸), которое также разрабатывает Конституции, однако нынешний вариант имеет недостатки, что выражено в отсутствии федерального конституционного закона (единственный не принятый на 3 апреля 2022 года⁹), а принимается он весьма сложно, созывается только российским парламентом, и имеет ограниченные полномочия. Обновлять Конституцию смысла нет, так как это будет юридически сложно, а также долго, поэтому целесообразней будет провести выборы в Учредительное Собрание.

Реформа Всероссийского Учредительного Собрания

Далее будут описаны реформы, которые должны случиться уже во время работы Учредительного Собрания. Стоит отметить, что многие из этих реформ могут иметь долгоиграющий характер, из-за чего часть из них должен будет продолжить уже Парламент.

Федерализм и местное самоуправление

Чаще всего федерациями, то есть государствами, где в качестве составных частей имеются относительно самостоятельные государственные образования¹⁰, являются крупные государства, где разные территории имеют разный уклад и политические, экономические, географические, исторические и культурные особенности (ФРГ, США, Канада и так далее). По нынешней Конституции Россия является федерацией, однако на практике есть проблемы.

Экономические проблемы. В настоящее время экономические показатели различных субъектов РФ отличаются в разы, а в некоторых случаях и в десятки раз, причём не только в абсолютных, но и в относительных показателях в расчёте на душу населения. Так, уровень расчётной бюджетной обеспеченности субъектов РФ уже после распределения дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности субъектов РФ, по данным Министерства финансов РФ, в 2019 году различается почти в 4,5 раза¹¹. Это подтверждают и мировые эксперты – так, по данным Всемирного банка (доклад 2018 года «На пути к новому общественному договору»), Россия имеет самый высокий уровень регионального неравенства среди крупных стран с развивающейся экономикой, таких как Бразилия, Китай и Индия¹².

Из более чем 80 субъектов федерации, регионов, которым не нужны дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности, сегодня всего 23 (остальным нужны дотации)¹³. Таким образом, очевидно, что в настоящее время Россия является страной со значительной экономической дифференциацией по входящим в её состав субъектам.

Административные проблемы. В российских регионах проблемой являются так называемые «варяги» (чиновники, никогда не жившие и не работавшие в регионе до назначения, но ставшие в итоге главами регионов – из 88 новых назначений Президентом с 2004 по 2020 годы 24 раза (в 27% случаев) главами субъектов РФ становились те самые «варяги»¹⁴), недостаточно компетентные главы регионов (чаще всего из партии «Единая Россия»), упор на Москву, наличие муниципального фильтра. Главу региона могут уволить за «утрату доверия», но данное понятие имеет проблему субъективности¹⁵. Также можно вспомнить и федеральные округа, главы которых де-факто являются представителями Президента, но они дают федеральным органам возможность чрезмерно влиять на регионы, что не очень полезно для развития федерализма и демократии.

Все вышеописанные проблемы, а именно политические и финансовые, касаются и местного самоуправления, и, дабы обеспечить федерализм, необходимо провести ряд реформ, к примеру:

• Пересмотр территориального деления регионов в сторону укрупнения, с учётом по культурному, политическому, географическому, экономическому и иным признакам (тут важно активное участие граждан и общественных организаций);
• Созыв Региональных Учредительных Собраний, которые должны разработать Региональные Конституции (Уставы);
• Изменить налоговую систему в пользу регионов и местного самоуправления;
• Упразднить Федеральные округа;
• Пересмотреть систему полномочий между Федерацией и Регионами, обеспечив последним большую самостоятельность (как пример можно взять опыт Германии, где система полномочий гибкая);
• Отмена муниципального фильтра;
• Запрет органам вышестоящей власти вмешиваться в процесс формирования и деятельности нижестоящих органов власти, за исключением некоторых случаев (природное бедствие).

Национальные республики

Отдельное внимание стоит уделить внимание таким административным единицам, как национальные республики, которые мы упомянули в статье, посвящённой политической системе России. Данные региональные единицы отличаются от остальных тем, что они имеют свою Конституцию (у остальных вместо неё имеются Уставы), сформированы в основном по национальному признаку, а также могут устанавливать свои государственные языки, помимо русского.

В отличии от остальных регионов, эти регионы наиболее сложны в вопросах федеративности, и если часть из них может интегрироваться в те же новые регионы без проблем, то во многих из них население представлено народами, которые в случае демократизации, могут изъявить желание о выходе из состава России.

Важная ремарка: Мы не призываем публично к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации. Всё здесь описанное является гипотетическим сценарием.

С новыми избранными региональными властями национальных республик необходимо обсудить план действий по взаимодействию между Россией и ними. Если они согласятся остаться в составе России, то они должны будут демократизироваться также, как и другие регионы, дабы Федерация была свободной, демократической и способной к развитию. Если же они все, или их часть изъявят желание выйти из состава России, то там должны будут состояться референдумы о сохранении или выходе из состава России, причём до этого должны быть составлены план и процедура этого выхода, где должно быть указано следующее:

1. Русский язык как дополнительный государственный в национальных республиках;
2. Национально-культурные автономии для малых народов в национальных республиках;
3. План единого пространства, дабы избежать резкого падения уровня жизни и экономики в национальных республиках;
4. Если будет возможность, то выделить ту территорию, которая проголосовала за сохранение в Россия и оставить её в России (если границы позволяют), например за определённую плату или прощение долгов.

Сам план должен быть определён на несколько лет (от 5 до 10 лет) с перспективой углубления сотрудничества: сюда могут войти, например, безвизовый режим, единое экономическое пространство и так далее. Если после завершения плана с рядом республик возникнут вопросы (например отказ от двойного гражданства), то будут приняты с ними отдельные решения – например, соглашение о двойном гражданстве.

Свобода прессы и общественные СМИ

Как было отмечено в статье, посвящённой свободе прессы, последняя является одним из обязательных атрибутов демократии, а также инструментом, положительно влияющим на уровень жизни и экономику. Чтобы Россия стала демократией, необходимо обеспечить свободу прессы, чему могут служить в числе прочих следующие меры:

• Не более одного государственного СМИ каждого типа: газеты, телеканала, радиостанции и так далее. Контроль за избежание концентрации СМИ в руках одного лица или аффилированной группы ли, в частности введение ограничений на владение акциями и блокировка некоторых поглощений и слияний;
• Законодательная защита журналистов (должны быть приняты меры по обеспечению анонимности журналистов и свидетелей, если у них имеется такое желание), при необходимости должна обеспечиваться круглосуточная охрана полицией тех журналистов, которым это требуется, а также наказание за принуждение журналистов к раскрытию правоохранительным органам конфиденциальных источников информации;
• Административные барьеры в работе СМИ (например, требования в области регистрации, лицензирования и аккредитации) должны быть сведены к минимуму. Обеспечение свободного доступа к большей части государственных документов. Препятствование ему должно быть наказуемо;
• Борьба с fake news и хейтспичем;
• Финансовая помощь СМИ, в частности газетам, с целью обеспечения многообразия информации. Развитие прессы политических партий;
• Учреждение должности омбудсмена по делам СМИ;
• Поддержка международных инициатив по расширению свободы прессы, например, поддержать инициативу RSF по учреждению должности представителя при Генеральном секретаре ООН по вопросам безопасности журналистов;
• Пересмотр образования журналистов и введение профессионального стандарта.

Одной из важных мер должно стать введение общественных СМИ, которые будут сформированы из ныне существующих государственных каналов, и будут финансироваться из средств налогоплательщиков, однако будут неподконтрольны и неподотчётны государству и действуют независимо от него. Редакция будет формироваться демократически — путём выборов главного редактора работниками и акционерами с соблюдением правил сменяемости. Распределение акций в крупных СМИ должно реализовываться без основного держателя (то есть в этом случае нет владельца контрольного пакета акций — более чем 20%), с разделением прав собственности и контроля; одно лицо не должно иметь право владеть акциями более чем трёх средств массовой информации.

Суды и силовой аппарат

Как было отмечено в статье, посвящённой верховенству права, высокий уровень верховенства права является крайне важной и фундаментальной частью процветающего общества, и соответственно, при демократизации общества, необходимо произвести реформы в этой сфере, наиболее важные из которых мы и упомянули в нашей статье. В сфере силовых структур необходимо упразднить ряд организаций, в частности Федеральную службу безопасности (ФСБ), которая обладает чрезмерно широким набором полномочий. Вместо неё следует создать ряд самостоятельных специальных служб, впрочем, решение вопроса с ФСБ — это отдельная тема, которая потребует отдельного разбирательства и разработки предложений.

Ценности и культурная политика

Как отмечалось в статье, посвящённой прогрессивным ценностям, они играют важную роль в политике, так как помогают сформулировать приоритетные цели программы политического движения и способы их достижения. Ценности важны и в масштабе всей страны, так как именно они во многом формируют ориентир развития государства и общества, формируют определённые правила, нормы и так далее.

Нынешняя система ценностей России во многом является реализацией классической идеи Сергея Уварова, Министра народного просвещения Российской империи при Николае Первом, обозначенной в виде «Теории официальной народности» из 3 пунктов¹⁶:

• Православие;
• Самодержавие (персонализм власти, её абсолют);
• Народность (провозглашение единства народа и власти, преданность народа власти).

К ним также можно добавить славянофильскую идею «Особого пути России», которая сегодня выражена как противопоставление себя Европе и её ценностям (что также было и Уварова), и прочие консервативные ценности. Как было отмечено в статьи про державников, Николай Первый был реакционером и автократом. В нашей статье о прогрессивных ценностях обозначена альтернатива в виде списка ценностей. На их основе необходимо проводить новую культурную политику, о которой мы также писали в отдельном материале.

Демократизация экономики

Мы как социал-демократы, считаем недостаточным проведение политических преобразований и выступаем за введение демократических элементов также в экономике. В первую очередь, следует по возможности стремиться к реализации оптимальной формы собственности на крупные предприятия – акционерной, без основного держателя, с разделением прав собственности и контроля и максимизацией стоимости для акционеров. Проще говоря, это значит, что в таком акционерном обществе:

• Нет владельца контрольного пакета акций (под которым обычно понимают владельца более чем 20 процентов акций);
• Владеют и получают прибыль акционеры, управляют менеджеры.

Во-вторых, трудящиеся должны оказывать влияние на деятельность компаний, которые представлены в совете директоров через профсоюзы – например, в Германии крупные компании имеют двухуровневую структуру совета директоров. Управленческий совет (аналог совета директоров в других странах) при такой системе должен получить одобрение наиболее важных решений, таких как слияние и закрытие предприятия, от наблюдательного совета, в котором представителям рабочих принадлежит половина голосов, хотя руководящая сторона и назначает председателя, имеющего решающий голос¹⁷.

В-третьих, для развития демократии стоит также рассмотреть идею внедрения некоторых демократических институтов в трудовых вопросах. Начнём с такого понятия, как производственная демократия, которая является механизмом прямого или косвенного участия трудового коллектива в процессе управления предприятием, и для примера рассмотрим Германию, где есть такие органы, как производственные советы. Это представительные органы работников, действующие на уровне предприятия и представляющие всех работников данного предприятия¹⁸. Они состоят исключительно из представителей работников и избираются на предприятиях (или совместных предприятиях нескольких организаций) с численностью не менее чем из пяти постоянных работников, из которых трое могут быть избранными в совет¹⁹. Регулируются они Конституционным законом о труде 1972 года²⁰.

Многие могут заметить, что в России есть схожие органы, которые также называются производственными советами, однако в отличии от немецких, российские слабее в плане полномочий, так как являются совещательными органами и формируются по инициативе работодателя (в Германии они создаются по инициативе работников – Г.Р.), а такие вопросы, как полномочия, состав, порядок деятельности производственного совета и его взаимодействия с работодателем устанавливаются локальным нормативным актом (внутренний документ компании, который регулирует и регламентирует правила поведения внутри организации²¹)²².

Выборы в производственные советы осуществляются посредством прямого и тайного голосования в соответствии с принципами пропорциональных выборов. Однако в случае представления только одной кандидатуры или избрания производственного совета по упрощённой системе выборы осуществляются по принципам мажоритарной системы.

Для малого бизнеса (предприятий с численностью от 5 до 50 работников) Закон предусматривает упрощённый порядок проведения выборов, который включает два этапа. На первом выборном собрании формируется избирательная комиссия. На втором выборном собрании (проводится через неделю после первого) тайно и прямым голосованием избирается производственный совет.

Систематические выборы производственного совета проходят каждые четыре года с 1 марта до 31 мая. Избирательным правом обладают все работники предприятия, достигшие полных 16 лет. Пассивное избирательное право (возможность быть избранными в члены производственного совета) имеют все работники, достигшие 18 лет, обладающие активным избирательным правом, которые в течение полугода заняты на предприятии, а также надомники (то есть те, кто работают на дому – Г.Р.) данного работодателя.

Численность производственного совета варьируется в зависимости от численности работников предприятия. Так, на предприятиях с трудовым коллективом от 5 до 20 человек производственный совет состоит из одного лица, от 7 тысяч до 9 тысяч – из 35 членов (после 9 тысяч количество членов производственного совета увеличивается на 2 члена на каждые дополнительные 3 тысячи сотрудников).

Чтобы избежать конкуренции производственных советов с другим важнейшим представителем работников – профсоюзами, функции и сфера деятельности этих двух представительных органов чётко разграничены в законе. В частности, в производственных соглашениях (их производственные советы подписывают с работодателями – Г.Р.) не закрепляется уровень оплаты труда, а также иные условия труда, установленные или обычно устанавливаемые в коллективных тарифных соглашениях (коллективные (тарифные) соглашения подписывают профсоюзы с работодателями Г.Р.). Эта норма направлена на предотвращение конкуренции между профсоюзами и производственными советами. Полномочия производственных советов можно поделить на три условные группы.

Первая группа – общие полномочия:

• Контроль за осуществлением законов, постановлений, правил по технике безопасности, коллективных договоров в интересах работников;
• Обращение к работодателю с предложением мер, улучшающих работу предприятия и направленных на благо его работников;
• Рассмотрение предложений работников;
• Ведение переговоров с работодателем в случае одобрения предложений работников об их реализации;
• Информирование работников о ходе переговоров с работодателем и об их результатах;
• Забота о работниках, нуждающихся в особой защите;
• Организация выборов органа представительства молодёжи предприятия и сотрудничество с ним касательно отстаивания интересов молодых работников на предприятии;
• Содействие занятости пожилых работников;
• Содействие интеграции работников-иностранцев и развитие взаимопонимания между ними и немецкими работниками.

Вторая группа – кадровые полномочия:

• Возможностью делать работодателю предложения относительно гарантий и содействия занятости;
• Возможностью делать работодателю предложения по введению кадрового планирования и его осуществлению;
• На предприятиях с численностью более 20 человек работодатель обязан информировать производственный совет о предполагаемом найме новых работников, об их переводах и перемещениях, для осуществления которых необходимо согласие производственного совета, в котором он может отказать в определённых случаях – например, если имеется обоснованная угроза, что кадровые решения могут привести к увольнениям работников или иным неблагоприятным для работников последствиям.

Третья группа – совместные полномочия:

• Вопросы внутреннего распорядка организации и дисциплины труда;
• Начало и окончание рабочего дня, включая перерывы и распределение рабочего времени в течение недели;
• Временные сокращения или увеличения обычной продолжительности рабочего времени;
• Время, место и способ выплаты заработной платы;
• Установление общих принципов в отношении предоставления ежегодных отпусков, составления графика отпусков, установление времени и продолжительности предоставления отпуска конкретному работнику, если между работником и работодателем не достигнуто согласие по этому вопросу;
• Установка и применение технического оборудования, предназначенного для наблюдения за поведением и работой работников;
• Положения о предотвращении несчастных случаев на работе, профессиональных заболеваний и охраны здоровья в предусмотренных законодательством и иными положениями об охране труда рамках;
• Формирование, определение структуры и управление социальными службами, деятельность которых ограничена масштабами предприятия или концерна, предоставление работникам служебного жилья или лишение их его, предоставление такого жилья им в наём, в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также определение условий такой аренды;
• Вопросы, касающиеся определения оплаты труда в организации, в особенности установление, изменение и введение новых способов вознаграждения за труд;
• Определение тарификации работы, премирования и иных выплат, связанных с результатами работы;
• Установление принципов обращения с рационализаторскими предложениями;
• Установление принципов осуществления коллективной работы.

Важно отметить, что члены производственного совета занимают должность бесплатно на почётной основе, при этом работодатели должны освобождать их в необходимом объёме без снижения вознаграждения за работу в совете. Уволить работника, который является членом производственного совета, просто так нельзя: он может быть уволен лишь в исключительных случаях, при наличии таких веских оснований, как грубое нарушение трудовой дисциплины, и только с согласия других работников или по решению суда по трудовым спорам (в ФРГ суды специализированы – Г.Р.).

Также стоит отметить, что в целом система производственных советов может быть очень разветвлённой. Если в компании есть несколько производственных советов, то должен быть создан Центральный производственный совет, который формируется через делегирование членов производственного совета и отвечающий за решение вопросов, которые касаются всего предприятия или нескольких учреждений и которые не могут регулироваться отдельными производственными советами в их учреждениях. Помимо центрального производственного совета, в некоторых случаях создаётся ещё и Групповой рабочий совет, создаётся он при концерне (форма интеграции самостоятельных предприятий, связанных системами участия в капитале, финансовых связей, договоров об общности интересов, личных уний, патентно-лицензионных соглашений, тесного производственного сотрудничества²³) решениями отдельных центральных производственных советов. Каждый центральный производственный совет назначает двух своих членов в состав Группового рабочего совета. Как и центральный, он отвечает за решение вопросов, которые затрагивают группу или несколько предприятий группы и не могут регулироваться отдельными центральными производственными советами в рамках их предприятий.

В итоге можно сказать, что данные органы могут помочь не только с отстаиванием прав, но и с возможностью как расширения демократии, так и с формированием и укреплением демократических традиций в российском обществе.

Демократизация образования, Церкви, казачества

Школы, университеты и прочие образовательные организации являются в сегодняшней России проводниками державнической идеологии и авторитаризма. Необходима масштабная образовательная реформа, которая существенно изменит российскую систему обучения и подготовки кадров. Мы должны полностью убрать из неё накачку державничеством. Однако вопрос образовательной реформы сложен, и не может быть рассмотрен в рамках этой статьи.

Мы также считаем, что религиозные организации должны быть независимы от государства, но стоит признать, что они являются частью общества, которые распространяют свои правила и ценности. Как было отмечено в статье, посвящённой религиозной политике, одной из важных мер по улучшению религиозных организаций (в статье как пример в большей степени указана РПЦ, но это касается и других религиозных организаций – Г.Р.) является их демократизация, то есть руководство должно быть выборным, сменяемым, децентрализованным, неподконтрольным государству (насколько это возможно).

Интересна идея введения выборов в представительные собрания верующих, что можно увидеть в системе церковных советов в Церкви Швеции, которые избираются местном и региональном уровнях, а на уровне страны²⁴ имеют определённые полномочия (так, Церковное собрание, высший орган Церкви Швеции, решает вопросы церковного порядка – правила Церкви Швеции), а также избираются верующими напрямую с 16 лет (для голосования необходимо зарегистрироваться)²⁵. Избираются туда по пропорциональной системе, то есть по спискам, но участвуют не партии, а группы, которые могут быть прямо, косвенно или никак не связаны с партиями (для того, чтобы группа была зарегистрирована, необходима поддержка определённого количества людей, которые имеют право голосовать на выборах: на местном уровне – 10 человек, на региональном – 100 человек, а в церковное национальное собрание – 300 человек²⁶).

Также важной пунктом для демократизации является отсутствие привилегий, то есть религиозные организации должны участвовать в экономической жизни общества наравне с другими организациями, платить все полагающиеся налоги; в их пользу не должно приниматься репрессивных законов, а ознакомление с их принципами не должно быть принудительным и не может быть включено в школьную программу. Остальные меры уже были отмечены нами в статье о религиозной политике.

Важно отметить следующее: наше дело — обеспечить такие инструменты, которые позволят демократизировать религиозные организации. Реформирование мы осуществить не можем, мы можем только проводить переговоры с демократическими группами (например Синодом) и давать ему советы, но принимать решения будет уже он. Мы же можем продолжать дискуссию и отстаивать свои принципы уже в дискуссии, «мягкой силой» воздействовать на Церковь, чтобы она осуществила реформирование.

Одной из достаточно реакционных социальных групп являются казаки. Под этим термином понимается военное сословие в России в XVIII – начале XX вв., которое стало складываться на южных и юго-восточных окраинах Российского государства из вольнолюбивых крестьян, бежавших от крепостного гнета²⁷. На сегодня казаки являются частью государственной системы РФ, что выражено в следующих компонентах государственной политики:

• Совет при Президенте Российской Федерации по делам казачества (образован в целях содействия реализации государственной политики Российской Федерации в отношении российского казачества);
• Государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации²⁸;
• Всероссийское казачье общество (ВсКО)²⁹, которое состоит из зарегистрированных казачьих обществ (Волжское, Сибирское, Забайкальское, Терское войсковое казачье общество, Уссурийское, Енисейское, Оренбургское, Кубанское, Иркутское войсковые казачьи общества, «Всевеликое войско Донское», «Центральное казачье войско»).

На сегодняшней день, казаки являются военизированными организациями, во многом являющиеся объектом критики из-за насилия и угроз³⁰³¹³². Организационно казаки являются частью государственной системы, что можно рассмотреть на примере устройства «Всевеликого войска Донского» (это объединение казаков Ростовской, Волгоградской, Астраханской областей, а также Республики Калмыкия³³)³⁴:

• Большой Войсковой Круг Войска Донского является высшим органом управления, съездом выборных казаков от окружных казачьих обществ по средней норме представительства членов станичных казачьих обществ, определяемой советом атаманов, исходя из общей численности Войска Донского и численности, входящих в его состав, окружных казачьих обществ. Дата созыва и место проведения заседаний Войскового Круга определяются советом атаманов по согласованию с уполномоченным Правительством России федеральным органом исполнительной власти по взаимодействию с казачьими обществами и Советом при Президенте России по делам казачества;
• Войсковой атаман (высшее должностное лицо, осуществляющее общее руководство деятельностью Войска Донского) хоть и избирается Войсковым Кругом (можно избираться войсковым атаманом не более двух сроков подряд³⁵), но назначается на свою должность Президентом России.

Прекращения полномочий войскового атамана осуществляется Войсковым Кругом по предложению уполномоченного Правительством России федерального органа исполнительной власти по взаимодействию с казачьими обществами или Совета при Президенте России по делам казачества.

Стоит отметить, что для казачьих Кругов характерен принцип многоступенчатого формирования, то есть Круги первичных казачьих сообществ (Город, Хутор, Станица) представляют из себя общие собрания казаков, являющихся членами казачьего сообщества³⁶, которые избирают представителей в окружные Круги³⁷, далее члены Кругов округа избирают казаков Войска, а уже выборные казаки Войска избирают казаков во Всероссийский Круг³⁸.

На федеральном уровне казаки представлены «Всероссийским казачьим обществом», атаман которого назначается на должность и освобождается от должности Президентом России³⁹ (в отличии от региональных, он не избирается вообще). В институте казачества присутствует также ряд других авторитарных черт, к примеру Совет атаманов (где Атаман высшего уровня утверждается атаманом низшего уровня, из-за чего сам орган формируется по сути из зависимых от Войскового атамана окружных атаманов) или авторитарные традиции в духе «Уваровщины».

Можно сказать, что казаки, помимо того, что должны полностью быть демилитаризованы (исключение их из правоохранительной и военной деятельностей, отмена казачьих чинов и так далее) и должны перестать быть частью государственного аппарата (отказ от государственных казачьих образовательных организаций, отмена назначений органами власти атаманов на уровне региональных групп и России), а также стать светскими и гражданскими образованиями, с демократическими институтами – только тогда казаки смогут реализовывать свои интересы уже как самостоятельные люди, а не как орудие государственной власти.

Наше дело, как и в случае с религией, обеспечить такие инструменты, которые позволят демократизировать казачьи организации. Реформирование мы осуществить напрямую не можем, мы можем только проводить переговоры с демократическими группами казачества, но принимать решения будут уже они.

Внешняя политика

Дабы укрепить демократизацию, необходимо изменение и внешней политики, и для этого необходимо реализовать ряд действий, таких как:

• Нормализация отношений со странами Европейского союза и США;
• Восстановить нормальные отношения с соседями, в частности Украиной и Грузией;
• Возобновление процесса вступления в Организацию стран экономического сотрудничества и развития;
• Возвращение в Совет Европы и восстановление ряда нормативно-правовых актов;
• Прекращение вмешательства во внутренние дела Украины, Беларуси и других государств на постсоветском пространстве, признание и уважение их государственного суверенитета и границ;
• Отказ от участия России в вооруженных конфликтах за рубежом, в чужих гражданских войнах. Прекращение политической, военной и экономической поддержки диктаторов и авторитарных режимов;
• Начать перестраиваться под стандарты ЕС и НАТО;
• Ратификация ряда документов, например полная и безоговорочная ратификация Конвенции ООН против коррупции и приведение законодательства в соответствие с ней.

Все эти меры позволят не только демократизироваться России, но и как укрепят существующую демократию (например, в Европе), так и сформируют ориентир для многих стран (в особенности стран ЕС).

Защита демократии

В программе Григория Явлинского было довольно удачно сказано, что «Россия должна стать одним из равноправных участников большой коалиции ведущих демократических государств, имеющих общие интересы в противодействии глобальным угрозам. Вместе мы способны эффективно бороться с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения, сдерживать притязания отдельных держав на мировую гегемонию, создать систему взаимной гарантированной защиты»⁴⁰. Тут можно сказать, что Россия должна иметь силы, дабы как защитить как себя, так и своих союзников от враждебных сил, что выражается безусловно в изменении силовых структур, и в особенности армии. Главной задачей реформ здесь должно быть изменение характеристик вооружённых сил. Для реализации этого можно взять пункты программы партии «Яблоко»:

• Уменьшить численность вооружённых сил (примерно до 800 тысяч человек) за счёт повышения их качества, уровня материального обеспечения и технического оснащения, готовности парировать реальные угрозы безопасности;
• Отменить призыв в армию, в течение 2-3 лет перевести рядовой состав на службу по контракту;
• Повысить денежное довольствие военнослужащих, увеличить финансирование программ медицинского обслуживания, обеспечения военных жильём;
• Обеспечивать офицеров жильём и медицинским обслуживанием, денежным довольствием сразу после выпуска из военных учебных заведений. Сохранить для военных пенсионеров систему медицинского обеспечения и 20-летний предел выслуги лет, дающий военнослужащим право получать военную пенсию. Человек, выбравший военную службу, должен иметь государственные гарантии достойных условий жизни в настоящем и будущем.

Также важно формировать среди военных понимание важности человеческого достоинства, свободы, демократии и ориентирование на принцип равенства и справедливости, а также формировать концепцию «гражданина в униформе», согласно которой военнослужащий — это боеспособный солдат, свободная личность и гражданин, осознающий свою ответственность перед обществом.

Итог

Какой можно сделать вывод из вышенаписанного? Демократия это весьма сложный и комплексный процесс, который касается множества сфер жизни, и для реализации всех мер необходимо проявлять гражданскую активность, в том числе и в участии в общественной жизни (партия, профсоюз, общественное движение и так далее), а также не бояться бороться с тиранией в самых разных её проявление, что актуально всегда, в не зависимости от места и времени. Ну а мы, как часть социал-демократического движения будем бороться за демократию, и призываем вас также принять участие в борьбе, при этом проявляя определённую осторожность.

Источники

1. Йоанна Маршалек-Кава. Правовое положение и функции Сейма Речи Посполитой Польши в свете Малой Конституции 1992 г. // Кыргызстан – Россия: вехи гуманитарного сотрудничества: Материалы Международного симпозиума, посвященного 20-летию Кыргызско-Российского Славянского ун-та им. Б.Н. Ельцина. / отв. под ред. В. И. Шаповалова — 282 с. — Бишкек.: КРСУ, 2014. — с. 64-75.
2. Федеральный закон от 12.06.2002 N 67-ФЗ (ред. от 04.06.2021) «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Статья 21. Порядок формирования и статус Центральной избирательной комиссии Российской Федерации
3. РБК: экспертный совет при ЦИК упразднили после критики голосования по поправкам в Конституцию // Рамблер (https://www.rambler.ru). 28 февраля 2020 года. [Электронный ресурс]. URL: https://news.rambler.ru/other/43756935/ (Дата обращения: 09.01.2023).
4. Памфилова назвала «подленьким» иск «Яблока» против ЦИК // ТВЦ (http://www.tvc.ru/). 21 июля 2021 года, 15:34. [Электронный ресурс]. URL: http://www.tvc.ru/news/show/id/216154 (Дата обращения: 09.01.2023).
5. Наталья Зотова «Двугорбая Россия» и поправки в Конституцию: ученый нашел более 20 млн «аномальных» голосов // BBC (https://www.bbc.com/). 3 июля 2020 года. [Электронный ресурс]. URL: https://www.bbc.com/russian/features-53271744 (Дата обращения: 09.01.2023).
6. Предложения по реформированию избирательной системы Российской Федерации // Яблоко (https://www.yabloko.ru/). 2019 год. [Электронный ресурс]. URL: https://www.yabloko.ru/node/41875 (Дата обращения: 09.01.2023).
7. Качество политического представительства в современной России / по ред. Г.Б. Юдина. — 55 с. — Новгород: Земский съезд, 2021. — с. 32.
8. Конституция Российской Федерации // Президент России (http://www.kremlin.ru/). [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/constitution/ (Дата обращения: 09.01.2023).
9. Фантом Конституционного Собрания // Рамблер (https://www.rambler.ru/). 20 января 2020 года [Электронный ресурс]. URL: https://news.rambler.ru/politics/43529088-fantom-konstitutsionnogo-sobraniya/ (Дата обращения: 09.01.2022).
10. Федерация // Большая российская энциклопедия. Том 33. Москва, 2017, стр. 226. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/law/text/4707346 (Дата обращения: 09.01.2023).
11. С.Е. Чаннов. Экономическое неравенство субъектов Российской Федерации и муниципальных образований в контексте обеспечения конституционных прав и свобод российских граждан // Журнал российского права, 2019. — № 10. — с. 30-41.
12. Антон Фейнберг. Россия опередила Китай, Индию и Бразилию в неравенстве регионов // Коммерсантъ (www.kommersant.ru). 26 сентября 2018 года, 07:58. [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/economics/26/09/2018/5baa58cd9a7947f649eea8fa (Дата обращения: 09.01.2023).
13. Приказ Минфина России от 11.11.2021 N 493 (ред. от 14.12.2021) «Об утверждении перечней субъектов Российской Федерации в соответствии с положениями пункта 5 статьи 130 Бюджетного кодекса Российской Федерации»
14. Как губернаторами становились «варяги» // Коммерсантъ (www.kommersant.ru). 20 июля 2020 года, 21:50. [Электронный ресурс]. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4424871 (Дата обращения: 09.01.2023).
15. С.С. Кочетков. «Утрата доверия» как правовая категория. // Вестник Московского университета МВД России, 2020. — № 6. — с. 257-260.
16. Г.В. Ососков. Официальная идеология Российской империи XIX века «Православие – самодержавие – народность» (социально-философский анализ) // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник, 2007. — Том. Выпуск 12, Часть 3 — с. 659-662.
17. Ха-Джун Чанг. Как устроена экономика / Ха-Джун Чанг; пер. с англ. Е. Ивченко; [науч. ред. Э. Кондукова]. — 322 с. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2015. — с. 124.
18. Н.Л. Лютов. Производственные советы в России: баланс экономических и социальных прав // Журнал российского права, 2014. — № 5 (209). — с. 95-104.
19. К.В. Пламеннова. Правовые основы непрофсоюзного представительства работников в Германии // Журнал российского права, 2014. — № 1 (205). — с. 124-131.
20. Betriebsverfassungsgesetz // Bundesministerium der Justiz (https://www.bmj.de/). [Электронный ресурс]. URL: https://www.gesetze-im-internet.de/betrvg/BJNR000130972.html (дата обращения: 09.01.2023).
21. Что такое локальный нормативный акт. Объясняем простыми словами // Рамблер (https://www.rambler.ru). 29 декабря 2021 года. [Электронный ресурс]. URL: https://finance.rambler.ru/money/47864126-chto-takoe-lokalnyy-normativnyy-akt-obyasnyaem-prostymi-slovami/ (дата обращения: 09.01.2023).
22. Прокурор разъясняет // Прокуратура Астраханской области (https://epp.genproc.gov.ru/web/proc_30). 27 мая 2013, 19:14. [Электронный ресурс]. URL: https://epp.genproc.gov.ru/web/proc_30/activity/legal-education/explain?item=22881720 (дата обращения: 09.01.2023).
23. А.А. Стрижков. Виды интегрированных промышленных структур // Вестник Самарского государственного университета, 2013. — № 10 (111). — с. 82-88.
24. Tre olika val // Svenska kyrkan (https://www.svenskakyrkan.se/kyrkoval). [Электронный ресурс]. URL: https://www.svenskakyrkan.se/kyrkoval/om-kyrkovalet/det-har-rostar-du-pa (дата обращения: 09.01.2023).
25. Om kyrkovalet // Svenska kyrkan (https://www.svenskakyrkan.se/kyrkoval). [Электронный ресурс]. URL: https://www.svenskakyrkan.se/kyrkoval/om-kyrkovalet (дата обращения: 09.01.2023).
26. Nomineringsgrupper och kandidater // Svenska kyrkan (https://www.svenskakyrkan.se/kyrkoval). [Электронный ресурс]. URL: https://www.svenskakyrkan.se/kyrkoval/om-kyrkovalet/nomineringsgrupper-och-kandidater (дата обращения: 09.01.2023).
27. История казачества в России // РИА Новости (https://ria.ru/). 29 февраля 2020 года, 15:59. [Электронный ресурс]. URL: https://ria.ru/20100526/238451459.html (дата обращения: 09.01.2023).
28. Указ Президента РФ от 09.08.1995 N 835 (ред. от 17.10.2013) «О государственном реестре казачьих обществ в Российской Федерации»
29. История создания ВсКО // Всероссийское казачье общество (ВсКО) (https://vsko.ru/). [Электронный ресурс]. URL: https://vsko.ru/istoriya-sozdaniya-vsko/ (дата обращения: 09.01.2023).
30. Василий Басов. «100 лет прошло, ничего не поменялось». На что имеют право казаки и почему их называют узаконенной ОПГ // Medialeaks (https://medialeaks.ru/). [Электронный ресурс]. URL: https://medialeaks.ru/0705bva-kazaki-razbojniki/ (дата обращения: 09.01.2023).
31. Владислав Гордеев, Артем Афонский. Руководители СМИ Екатеринбурга выступили против «казачьих патрулей» // РБК (https://www.rbc.ru/). [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/society/11/09/2020/5f5b6f989a794704ace90bf8 (дата обращения: 09.01.2023).
32. Андрей Гусельников. Икона против мыла: в Екатеринбурге казаки снова пришли к геям. // «УРА.РУ» (https://ura.news/). [Электронный ресурс]. URL: https://ura.news/news/1052449548 (дата обращения: 09.01.2023).
33. Интерактивная карта территории войска // Всевеликое войско Донское (http://www.don-kazak.ru/). [Электронный ресурс]. URL: http://www.don-kazak.ru/imap/ (дата обращения: 09.01.2023).
34. Органы управления // Всевеликое войско Донское (http://www.don-kazak.ru/). [Электронный ресурс]. URL: http://www.don-kazak.ru/voisko/org/ (дата обращения: 09.01.2023).
35. Устав войска (новая редакция 2021 года) // Всевеликое войско Донское (http://www.don-kazak.ru/). [Электронный ресурс]. URL: http://www.don-kazak.ru/docs/#ustav-voyska-novaya-redaktsiya-2021-goda (дата обращения: 09.01.2023).
36. Администрация города Иркутска. Постановление от 23 мая 2012 года N 031-06-1059/12 «Об утверждении Устава городского казачьего общества»
37. Распоряжение Губернатора Ростовской области от 29.12.2020 № 9 г. Ростов-на-Дону “Об утверждении Устава окружного казачьего общества Ростовского округа войскового казачьего общества «Всевеликое войско Донское»”
38. Указ Президента РФ от 4 ноября 2019 г. № 543 “О Всероссийском казачьем обществе”
39. Там же.
40. Поверь в будущее. Поверь в себя // Официальный сайт Григория Явлинского. (https://yavlinsky.ru/). [Электронный ресурс]. URL: https://www.yavlinsky.ru/doroga.pdf (Дата обращения: 09.01.2023).

This article is about the process by which political systems become more democratic. For other uses, see Democratization (disambiguation).

Democratization, or democratisation, is the transition to a more democratic political regime, including substantive political changes moving in a democratic direction.^[1] It may be a hybrid regime in transition from an authoritarian regime to a full democracy, a transition from an authoritarian political system to a semi-democracy or transition from a semi-authoritarian political system to a democratic political system.^[2]

The outcome may be consolidated or democratization may face frequent reversals.. Different patterns of democratization are often used to explain other political phenomena, such as whether a country goes to a war or whether its economy grows.^[3]

Whether and to what extent democratization occurs has been attributed to various factors, including economic development, historical legacies, civil society, and international processes. Some accounts of democratization emphasize how elites drove democratization, whereas other accounts emphasize grassroots bottom-up processes.^[4]

The opposite process is known as democratic backsliding or autocratization.

Description[edit]

Theories of democratization seek to explain a large macro-level change, the change in a political regime from dictatorship or authoritarianism to democracy. Some disagreements among scholars concern the concept of democracy. Other differences concern how to measure democracy — and what democracy index should be used.

Measures of democratization[edit]

Some common democracy indices are V-Dem Democracy indices and Democracy Index. Democracy indices can distinguish between different high-level principles of democracy: electoral, liberal, participatory, deliberative, and egalitarian and other indicators. Democracy indices can be quantitative or categorical.

Waves of democratization[edit]

One way to summarize the outcome theories of democratization seek to account is with the idea of waves of democratization

A wave of democratization refers to a major surge of democracy in history. And Samuel P. Huntington identified three waves of democratization that have taken place in history.^[6] The first one brought democracy to Western Europe and Northern America in the 19th century. It was followed by a rise of dictatorships during the Interwar period. The second wave began after World War II, but lost steam between 1962 and the mid-1970s. The latest wave began in 1974 and is still ongoing. Democratization of Latin America and the former Eastern Bloc is part of this third wave.

Waves of democratization can be followed by waves of de-democratization. Thus, Huntington, in 1991, offered the following depiction.

• First wave of democratization, 1828-1926

• First wave of de-democratization, 1922-42

• Second wave of democratization, 1943-62

• Second wave of de-democratization, 1958-75

• Third wave of democratization, 1974-

The idea of waves of democratization has also been used and scrutinized by many other authors, including Renske Doorenspleet,^[7] John Markoff,^[8] Seva Gunitsky,^[9] and Svend-Erik Skaaning.^[10]

According to Seva Gunitsky, from the 18th century to the Arab Spring (2011–2012), 13 democratic waves can be identified.^[11]

Historical cases[edit]

The history of democracy shows that democractic development has often been slow, violent, and marked by frequent reversals.^[12][13][14]

Great Britain[edit]

In Great Britain, there was renewed interest in Magna Carta in the 17th century.^[15] The Parliament of England enacted the Petition of Right in 1628 which established certain liberties for subjects. The English Civil War (1642–1651) was fought between the King and an oligarchic but elected Parliament,^[16] during which the idea of a political party took form with groups debating rights to political representation during the Putney Debates of 1647.^[17] Subsequently, the Protectorate (1653–59) and the English Restoration (1660) restored more autocratic rule although Parliament passed the Habeas Corpus Act in 1679, which strengthened the convention that forbade detention lacking sufficient cause or evidence. The Glorious Revolution in 1688 established a strong Parliament that passed the Bill of Rights 1689, which codified certain rights and liberties for individuals.^[18] It set out the requirement for regular parliaments, free elections, rules for freedom of speech in Parliament and limited the power of the monarch, ensuring that, unlike much of the rest of Europe, royal absolutism would not prevail.^[19][20] Only with the Representation of the People Act 1884 did a majority of the males get the vote.

United States of America[edit]

The American Revolution (1775–1783) created the United States. The new Constitution established a relatively strong federal national government that included an executive, a national judiciary, and a bicameral Congress that represented states in the Senate and the population in the House of Representatives.^[21][22] In many fields, it was a success ideologically in the sense that a relatively true republic was established that never had a single dictator, but voting rights were initially restricted to white male property owners (about 6% of the population).^[23] Slavery was not abolished in the southern states until the constitutional Amendments of the Reconstruction era following the American Civil War (1861–1865) and the Civil Rights given to African-Americans were only achieved in the 1960s.

France[edit]

The French Revolution (1789) briefly allowed a wide franchise. The French Revolutionary Wars and the Napoleonic Wars lasted for more than twenty years. The French Directory was more oligarchic. The First French Empire and the Bourbon Restoration restored more autocratic rule. The French Second Republic had universal male suffrage but was followed by the Second French Empire. The Franco-Prussian War (1870–71) resulted in the French Third Republic.

Germany[edit]

Germany established its first democracy in 1919 with the creation of the Weimar Republic, a parliamentary republic created following the German Empire’s defeat in World War I. The Weimar Republic lasted only 14 years before it collapsed and was replaced by Nazi dictatorship.^[24] Historians continue to debate the reasons why the Weimar Republic’s attempt at democratization failed.^[24] After Germany was militarily defeated in World War II, democracy was reestablished in West Germany during the U.S.-led occupation which undertook the denazification of society.^[25]

Italy[edit]

The Kingdom of Italy, after the unification of Italy in 1861, was a constitutional monarchy with the King having considerable powers. Italian Fascism created a dictatorship after the World War I. World War II resulted in the Italian Republic.

Japan[edit]

In Japan, limited democratic reforms were introduced during the Meiji period (when the industrial modernization of Japan began), the Taishō period (1912–1926), and the early Shōwa period.^[26] Despite pro-democracy movements such as the Freedom and People’s Rights Movement (1870s and 1880s) and some proto-democratic institutions, Japanese society remained constrained by a highly conservative society and bureaucracy.^[26] Historian Kent E. Calder notes that writers that «Meiji leadership embraced constitutional government with some pluralist features for essentially tactical reasons» and that pre-World war II Japanese society was dominated by a «loose coalition» of «landed rural elites, big business, and the military» that was averse to pluralism and reformism.^[26] While the Imperial Diet survived the impacts of Japanese militarism, the Great Depression, and the Pacific War, other pluralistic institutions, such as political parties, did not. After World War II, during the Allied occupation, Japan adopted a much more vigorous, pluralistic democracy.^[26]

Latin America[edit]

Countries in Latin America became independent between 1810 and 1825, and soon had some early experiences with representative government and elections. All Latin American countries established representative institutions soon after independence, the early cases being those of Colombia in 1810, Paraguay and Venezuela in 1811, and Chile in 1818.^[27] Adam Przeworski shows that some experiments with representative institutions in Latin America occurred earlier than in most European countries.^[28] Mass democracy, in which the working class had the right to vote, become common only in the 1930s and 1940s.^[29]

Causes[edit]

There is considerable debate about the factors which affect (e.g., promote or limit) democratization. Economic, cultural, and historical factors have been cited as impacting on the process. So too have historical and international factors. Moreover, some arguments are more structural in nature, while others focus on leadership and agency. It is useful to order the various arguments under different headings.

Economic factors[edit]

Economic development and modernization theory[edit]

Scholars such as Seymour Martin Lipset;^[30] Carles Boix and Susan Stokes,^[31] and Dietrich Rueschemeyer, Evelyne Stephens, and John Stephens^[32] argue that economic development increases the likelihood of democratization. Initially argued by Lipset in 1959, this subsequently been referred to as modernization theory.^[33][34] According to Daniel Treisman, there is «a strong and consistent relationship between higher income and both democratization and democratic survival in the medium term (10–20 years), but not necessarily in shorter time windows.»^[35] Robert Dahl argued that market economies provided favorable conditions for democratic institutions.^[36]

A higher GDP/capita correlates with democracy and some claim the wealthiest democracies have never been observed to fall into authoritarianism.^[37] The rise of Hitler and of the Nazis in Weimar Germany can be seen as an obvious counter-example, but although in early 1930s Germany was already an advanced economy, by that time, the country was also living in a state of economic crisis virtually since the first World War (in the 1910s), a crisis which was eventually worsened by the effects of the Great Depression. There is also the general observation that democracy was very rare before the industrial revolution. Empirical research thus led many to believe that economic development either increases chances for a transition to democracy, or helps newly established democracies consolidate.^[37][38] One study finds that economic development prompts democratization but only in the medium run (10–20 years). This is because development may entrench the incumbent leader but make it more difficult for him deliver the state to a son or trusted aide when he exits.^[39] However, the debate about whether democracy is a consequence of wealth, a cause of it, or both processes are unrelated, is far from conclusive.^[40] Another study suggests that economic development depends on the political stability of a country to promote democracy.^[41] Clark, Robert and Golder, in their reformulation of Albert Hirschman’s model of Exit, Voice and Loyalty, explain how it is not the increase of wealth in a country per se which influences a democratization process, but rather the changes in the socio-economic structures that come together with the increase of wealth. They explain how these structure changes have been called out to be one of the main reasons several European countries became democratic. When their socioeconomic structures shifted because modernization made the agriculture sector more efficient, bigger investments of time and resources were used for the manufacture and service sectors. In England, for example, members of the gentry began investing more on commercial activities that allowed them to become economically more important for the state. This new kind of productive activities came with new economic power were assets became more difficult for the state to count and hence more difficult to tax. Because of this, predation was no longer possible and the state had to negotiate with the new economic elites to extract revenue. A sustainable bargain had to be reached because the state became more dependent of its citizens remaining loyal and, with this, citizens had now leverage to be taken into account in the decision making process for the country.^{[42][unreliable source?][43]}

Adam Przeworski and Fernando Limongi argue that while economic development makes democracies less likely to turn authoritarian, there is insufficient evidence to conclude that development causes democratization (turning an authoritarian state into a democracy).^[44] Economic development can boost public support for authoritarian regimes in the short-to-medium term.^[45] Andrew J. Nathan argues that China is a problematic case for the thesis that economic development causes democratization.^[46] Michael Miller finds that development increases the likelihood of «democratization in regimes that are fragile and unstable, but makes this fragility less likely to begin with.»^[47]

There is research to suggest that greater urbanization, through various pathways, contributes to democratization.^[48][49] A 2016 study found that preferential trade agreements «encourage the democratization of a country, in particular if the PTA partners are themselves democracies.»^[50]

Numerous scholars and political thinkers have linked a large middle class to the emergence and sustenance of democracy,^[36][51] whereas others have challenged this relationship.^[52]

In «Non-Modernization» (2022), Daron Acemoglu and James A. Robinson argue that modernization theory cannot account for various paths of political development «because it posits a link between economics and politics that is not conditional on institutions and culture and that presumes a definite endpoint—for example, an ‘end of history’.»^[53]

A meta-analysis by Gerardo L. Munck of research on Lipset’s argument shows that a majority of studies do not support the thesis that higher levels of economic development leads to more democracy.^[54]

Classes, cleavages and alliances[edit]

Sociologist Barrington Moore Jr., in his influential Social Origins of Dictatorship and Democracy (1966), argues that the distribution of power among classes – the peasantry, the bourgeoise and the landed aristocracy – and the nature of alliances between classes determined whether democratic, authoritarian or communist revolutions occurred.^[55] Moore also argued there were at least «three routes to the modern world» — the liberal democratic, the fascist, and the communist — each deriving from the timing of industrialization and the social structure at the time of transition. Thus, Moore challenged modernization theory, by stressing that there was not one path to the modern world and that economic development did not always bring about democracy.^[56]

Many authors have questioned parts of Moore’s arguments. Dietrich Rueschemeyer, Evelyne Stephens, and John D. Stephens, in Capitalist Development and Democracy (1992), raise questions about Moore’s analysis of the role of the bourgeoisie in democratization.^[57] Eva Bellin argues that under certain circumstances, the bourgeoise and labor are more likely to favor democratization, but less so under other circumstances.^[58] Samuel Valenzuela argues that, counter to Moore’s view, the landed elite supported democratization in Chile.^[59] A comprehensive assessment conducted by James Mahoney concludes that «Moore’s specific hypotheses about democracy and authoritarianism receive only limited and highly conditional support.»^[60]

A 2020 study linked democratization to the mechanization of agriculture: as landed elites became less reliant on the repression of agricultural workers, they became less hostile to democracy.^[61]

According to political scientist David Stasavage, representative government is «more likely to occur when a society is divided across multiple political cleavages.»^[62] A 2021 study found that constitutions that emerge through pluralism (reflecting distinct segments of society) are more likely to induce liberal democracy (at least, in the short term).^[63]

Political-economic factors[edit]

Rulers’ need for taxation[edit]

Robert Bates and Donald Lien, as well as David Stasavage, have argued that rulers’ need for taxes gave asset-owning elites the bargaining power to demand a say on public policy, thus giving rise to democratic institutions.^[64][65][66] Montesquieu argued that the mobility of commerce meant that rulers had to bargain with merchants in order to tax them, otherwise they would lead the country or hide their commercial activities.^[67][64] Stasavage argues that the small size and backwardness of European states, as well as the weakness of European rulers, after the fall of the Roman Empire meant that European rulers had to obtain consent from their population to govern effectively.^[66][65]

According to Clark, Golder, and Golder, an application of Albert O. Hirschman’s exit, voice, and loyalty model is that if individuals have plausible exit options, then a government may be more likely to democratize. James C. Scott argues that governments may find it difficult to claim a sovereignty over a population when that population is in motion.^[68] Scott additionally asserts that exit may not solely include physical exit from the territory of a coercive state, but can include a number of adaptive responses to coercion that make it more difficult for states to claim sovereignty over a population. These responses can include planting crops that are more difficult for states to count, or tending livestock that are more mobile. In fact, the entire political arrangement of a state is a result of individuals adapting to the environment, and making a choice as to whether or not to stay in a territory.^[68] If people are free to move, then the exit, voice, and loyalty model predicts that a state will have to be of that population representative, and appease the populous in order to prevent them from leaving.^[69] If individuals have plausible exit options then they are better able to constrain a government’s arbitrary behaviour through threat of exit.^[69]

Inequality and democracy[edit]

Daron Acemoglu and James A. Robinson argued that the relationship between social equality and democratic transition is complicated: People have less incentive to revolt in an egalitarian society (for example, Singapore), so the likelihood of democratization is lower. In a highly unequal society (for example, South Africa under Apartheid), the redistribution of wealth and power in a democracy would be so harmful to elites that these would do everything to prevent democratization. Democratization is more likely to emerge somewhere in the middle, in the countries, whose elites offer concessions because (1) they consider the threat of a revolution credible and (2) the cost of the concessions is not too high.^[70] This expectation is in line with the empirical research showing that democracy is more stable in egalitarian societies.^[37]

Other approaches to the relationship between inequality and democracy have been presented by Carles Boix, Stephan Haggard and Robert Kaufman, and Ben Ansell and David Samuels.^[71]

In their 2019 book The Narrow Corridor and a 2022 study in the American Political Science Review, Acemoglu and Robinson argue that the nature of the relationship between elites and society determine whether stable democracy emerges. When elites are overly dominant, despotic states emerge. When society is overly dominant, weak states emerge. When elites and society are evenly balance, inclusive states emerge.^[72][73]

Natural resources[edit]

Research shows that oil wealth lowers levels of democracy and strengthens autocratic rule.^{[74][75][76][77][78][79][80][81][82][83]} According to Michael Ross, petroleum is the sole resource that has «been consistently correlated with less democracy and worse institutions» and is the «key variable in the vast majority of the studies» identifying some type of resource curse effect.^[84] A 2014 meta-analysis confirms the negative impact of oil wealth on democratization.^[85]

Thad Dunning proposes a plausible explanation for Ecuador’s return to democracy that contradicts the conventional wisdom that natural resource rents encourage authoritarian governments. Dunning proposes that there are situations where natural resource rents, such as those acquired through oil, reduce the risk of distributive or social policies to the elite because the state has other sources of revenue to finance this kind of policies that is not the elite wealth or income.^[86] And in countries plagued with high inequality, which was the case of Ecuador in the 1970s, the result would be a higher likelihood of democratization.^[87] In 1972, the military coup had overthrown the government in large part because of the fears of elites that redistribution would take place.^[88] That same year oil became an increasing financial source for the country.^[88] Although the rents were used to finance the military, the eventual second oil boom of 1979 ran parallel to the country’s re-democratization.^[88] Ecuador’s re-democratization can then be attributed, as argued by Dunning, to the large increase of oil rents, which enabled not only a surge in public spending but placated the fears of redistribution that had grappled the elite circles.^[88] The exploitation of Ecuador’s resource rent enabled the government to implement price and wage policies that benefited citizens at no cost to the elite and allowed for a smooth transition and growth of democratic institutions.^[88]

The thesis that oil and other natural resources have a negative impact on democracy has been challenged by historian Stephen Haber and political scientist Victor Menaldo in a widely cited article in the American Political Science Review (2011). Haber and Menaldo argue that «natural resource reliance is not an exogenous variable» and find that when tests of the relationship between natural resources and democracy take this point into account «increases in resource reliance are not associated with authoritarianism.»^[89]

Cultural factors[edit]

Values and religion[edit]

It is claimed by some that certain cultures are simply more conducive to democratic values than others. This view is likely to be ethnocentric. Typically, it is Western culture which is cited as «best suited» to democracy, with other cultures portrayed as containing values which make democracy difficult or undesirable. This argument is sometimes used by undemocratic regimes to justify their failure to implement democratic reforms. Today, however, there are many non-Western democracies. Examples include: India, Japan, Indonesia, Namibia, Botswana, Taiwan, and South Korea. Research finds that «Western-educated leaders significantly and substantively improve a country’s democratization prospects».^[90]

Huntington presented an influential, but also controversial arguments about Confucianism and Islam. Huntington held that that «In practice Confucian or Confucian-influenced societies have been inhospitable to democracy.»^[91] He also held that «Islamic doctrine … contains elements that may be both congenial and uncongenial to democracy,» but generally thought that Islam was an obstacle to democratization.^[92] In contrast, Alfred Stepan was more optimistic about the compatibility of different religions and democracy.^[93]

Steven Fish and Robert Barro have linked Islam to undemocratic outcomes.^[94][95] However, Michael Ross argues that the lack of democracies in some parts of the Muslim world has more to do with the adverse effects of the resource curse than Islam.^[96] Lisa Blaydes and Eric Chaney have linked the democratic divergence between the West and the Middle-East to the reliance on mamluks (slave soldiers) by Muslim rulers whereas European rulers had to rely on local elites for military forces, thus giving those elites bargaining power to push for representative government.^[97]

Robert Dahl argued, in On Democracy, that countries with a «democratic political culture» were more prone for democratization and democratic survival.^[36] He also argued that cultural homogeneity and smallness contribute to democratic survival.^[36][98] Other scholars have however challenged the notion that small states and homogeneity strengthen democracy.^[99]

A 2012 study found that areas in Africa with Protestant missionaries were more likely to become stable democracies.^[100] A 2020 study failed to replicate those findings.^[101]

Sirianne Dahlum and Carl Henrik Knutsen offer a test of the Ronald Inglehart and Christian Welzel revised version of modernization theory, which focuses on cultural traits triggered by economic development that are presummed to be conducive to democratization.^[102] They find «no empirical support» for the Inglehart and Welzel thesis and conclude that «self-expression values do not enhance democracy levels or democratization chances, and neither do they stabilize existing democracies.»^[103]

Education[edit]

It has long been theorized that education promotes stable and democratic societies.^[104] Research shows that education leads to greater political tolerance, increases the likelihood of political participation and reduces inequality.^[105] One study finds «that increases in levels of education improve levels of democracy and that the democratizing effect of education is more intense in poor countries».^[105]

It is commonly claimed that democracy and democratization were important drivers of the expansion of primary education around the world. However, new evidence from historical education trends challenges this assertion. An analysis of historical student enrollment rates for 109 countries from 1820 to 2010 finds no support for the claim that democratization increased access to primary education around the world. It is true that transitions to democracy often coincided with an acceleration in the expansion of primary education, but the same acceleration was observed in countries that remained non-democratic.^[106]

Social capital and civil society[edit]

Civil society refers to a collection of non-governmental organizations and institutions that advance the interests, priorities and will of citizens. Social capital refers to features of social life—networks, norms, and trust—that allow individuals to act together to pursue shared objectives.^[8]

Robert Putnam argues that certain characteristics make societies more likely to have cultures of civic engagement that lead to more participatory democracies. According to Putnam, communities with denser horizontal networks of civic association are able to better build the «norms of trust, reciprocity, and civic engagement» that lead to democratization and well-functioning participatory democracies. By contrasting communities in Northern Italy, which had dense horizontal networks, to communities in Southern Italy, which had more vertical networks and patron-client relations, Putnam asserts that the latter never built the culture of civic engagement that some deem as necessary for successful democratization.^[107]

Sheri Berman has rebutted Putnam’s theory that civil society contributes to democratization, writing that in the case of the Weimar Republic, civil society facilitated the rise of the Nazi Party.^[108] According to Berman, Germany’s democratization after World War I allowed for a renewed development in the country’s civil society; however, Berman argues that this vibrant civil society eventually weakened democracy within Germany as it exacerbated existing social divisions due to the creation of exclusionary community organizations.^[108] Subsequent empirical research and theoretical analysis has lent support for Berman’s argument.^[109] Yale University political scientist Daniel Mattingly argues civil society in China helps the authoritarian regime in China to cement control.^[110] Clark, M. Golder, and S. Golder also argue that despite many believing democratization requires a civic culture, empirical evidence produced by several reanalyses of past studies suggest this claim is only partially supported.^[12] Philippe C. Schmitter also asserts that the existence of civil society is not a prerequisite for the transition to democracy, but rather democratization is usually followed by the resurrection of civil society (even if it did not exist perviously).^[14]

Research indicates that democracy protests are associated with democratization. According to a study by Freedom House, in 67 countries where dictatorships have fallen since 1972, nonviolent civic resistance was a strong influence over 70 percent of the time. In these transitions, changes were catalyzed not through foreign invasion, and only rarely through armed revolt or voluntary elite-driven reforms, but overwhelmingly by democratic civil society organizations utilizing nonviolent action and other forms of civil resistance, such as strikes, boycotts, civil disobedience, and mass protests.^[111] A 2016 study found that about a quarter of all cases of democracy protests between 1989 and 2011 lead to democratization.^[112]

Theories based on political agents and choices[edit]

Elite-opposition negotiations and contingency[edit]

Scholars such as Dankwart A. Rustow,^[113][114] and Guillermo O’Donnell and Philippe C. Schmitter in their classic Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies (1986),^[115] argued against the notion that there are structural «big» causes of democratization. These scholars instead emphasize how the democratization process occurs in a more contingent manner that depends on the characteristics and circumstances of the elites who ultimately oversee the shift from authoritarianism to democracy.

O’Donnell and Schmitter proposed a strategic choice approach to transitions to democracy that highlighted how they were driven by the decisions of different actors in response to a core set of dilemmas. The analysis centered on the interaction among four actors: the hard-liners and soft-liners who belonged to the incumbent authoritarian regime, and the moderate and radical oppositions against the regime. This book not only became the point of reference for a burgeoning academic literature on democratic transitions, it was also read widely by political activists engaged in actual struggles to achieve democracy.^[116]

Adam Przeworski, in Democracy and the Market (1991), offered the first analysis of the interaction between rulers and opposition in transitions to democracy using rudimentary game theory. and he emphasizes the interdependence of political and economic transformations.^[117]

Elite-driven democratization[edit]

Scholars have argued that processes of democratization may be elite-driven or driven by the authoritarian incumbents as a way for those elites to retain power amid popular demands for representative government.^{[118][119][120][121]} If the costs of repression are higher than the costs of giving away power, authoritarians may opt for democratization and inclusive institutions.^{[122][123][124]} According to a 2020 study, authoritarian-led democratization is more likely to lead to lasting democracy in cases when the party strength of the authoritarian incumbent is high.^[125] However, Michael Albertus and Victor Menaldo argue that democratizing rules implemented by outgoing authoritarians may distort democracy in favor of the outgoing authoritarian regime and its supporters, resulting in «bad» institutions that are hard to get rid of.^[126] According to Michael K. Miller, elite-driven democratization is particularly likely in the wake of major violent shocks (either domestic or international) which provide openings to opposition actors to the authoritarian regime.^[124] Dan Slater and Joseph Wong argue that dictators in Asia chose to implement democratic reforms when they were in positions of strength in order to retain and revitalize their power.^[121]

According to a study by political scientist Daniel Treisman, influential theories of democratization posit that autocrats «deliberately choose to share or surrender power. They do so to prevent revolution, motivate citizens to fight wars, incentivize governments to provide public goods, outbid elite rivals, or limit factional violence.» His study shows that in many cases, «democratization occurred not because incumbent elites chose it but because, in trying to prevent it, they made mistakes that weakened their hold on power. Common mistakes include: calling elections or starting military conflicts, only to lose them; ignoring popular unrest and being overthrown; initiating limited reforms that get out of hand; and selecting a covert democrat as leader. These mistakes reflect well-known cognitive biases such as overconfidence and the illusion of control.»^[127]

Sharun Mukand and Dani Rodrik dispute that elite-driven democratization produce liberal democracy. They argue that low levels of inequality and weak identity cleavages are necessary for liberal democracy to emerge.^[128] A 2020 study by several political scientists from German universities found that democratization through bottom-up peaceful protests led to higher levels of democracy and democratic stability than democratization prompted by elites.^[129]

The three dictatorship types, monarchy, civilian and military have different approaches to democratization as a result of their individual goals. Monarchic and civilian dictatorships seek to remain in power indefinitely through hereditary rule in the case of monarchs or through oppression in the case of civilian dictators. A military dictatorship seizes power to act as a caretaker government to replace what they consider a flawed civilian government. Military dictatorships are more likely to transition to democracy because at the onset, they are meant to be stop-gap solutions while a new acceptable government forms.^{[130][131][132]}

Research suggests that the threat of civil conflict encourages regimes to make democratic concessions. A 2016 study found that drought-induced riots in Sub-Saharan Africa lead regimes, fearing conflict, to make democratic concessions.^[133]

Scrambled constituencies[edit]

Mancur Olson theorizes that the process of democratization occurs when elites are unable to reconstitute an autocracy. Olson suggests that this occurs when constituencies or identity groups are mixed within a geographic region. He asserts that this mixed geographic constituencies requires elites to for democratic and representative institutions to control the region, and to limit the power of competing elite groups.^[134]

Death or ouster of dictator[edit]

One analysis found that «Compared with other forms of leadership turnover in autocracies—such as coups, elections, or term limits—which lead to regime collapse about half of the time, the death of a dictator is remarkably inconsequential. … of the 79 dictators who have died in office (1946–2014)… in the vast majority (92%) of cases, the regime persists after the autocrat’s death.»^[135]

International factors[edit]

War and national security[edit]

Jeffrey Herbst, in his paper «War and the State in Africa» (1990), explains how democratization in European states was achieved through political development fostered by war-making and these «lessons from the case of Europe show that war is an important cause of state formation that is missing in Africa today.»^[136] Herbst writes that war and the threat of invasion by neighbors caused European state to more efficiently collect revenue, forced leaders to improve administrative capabilities, and fostered state unification and a sense of national identity (a common, powerful association between the state and its citizens).^[136] Herbst writes that in Africa and elsewhere in the non-European world «states are developing in a fundamentally new environment» because they mostly «gained Independence without having to resort to combat and have not faced a security threat since independence.»^[136] Herbst notes that the strongest non-European states, South Korea and Taiwan, are «largely ‘warfare’ states that have been molded, in part, by the near constant threat of external aggression.»^[136]

Elizabeth Kier has challenged claims that total war prompts democratization, showing in the cases of the UK and Italy during World War I that the policies adopted by the Italian government during World War I prompted a fascist backlash whereas UK government policies towards labor undermined broader democratization.^[137]

War and peace[edit]

Wars may contribute to the state-building that precedes a transition to democracy, but war is mainly a serious obstacle to democratization. While adherents of the democratic peace theory believe that democracy causes peace, the territorial peace theory makes the opposite claim that peace causes democracy. In fact, war and territorial threats to a country are likely to increase authoritarianism and lead to autocracy.
This is supported by historical evidence showing that in almost all cases, peace has come before democracy. A number of scholars have argued that there is little support for the hypothesis that democracy causes peace, but strong evidence for the opposite hypothesis that peace leads to democracy.^[138][139]

Christian Welzel’s human empowerment theory posits that existential security leads to emancipative cultural values and support for a democratic political organization.^[140] This is in agreement with theories based on evolutionary psychology. The so-called regality theory finds that people develop a psychological preference for a strong leader and an authoritarian form of government in situations of war or perceived collective danger. On the other hand, people will support egalitarian values and a preference for democracy in situations of peace and safety. The consequence of this is that a society will develop in the direction of autocracy and an authoritarian government when people perceive collective danger, while the development in the democratic direction requires collective safety.^[141]

International institutions[edit]

A number of studies have found that institutional institutions have helped facilitate democratization.^{[142][143][144]} Thomas Risse wrote in 2009, «there is a consensus in the literature on Eastern Europe that the EU membership perspective had a huge anchoring effects for the new democracies.»^[145] Scholars have also linked NATO expansion with playing a role in democratization.^[146] international forces can significantly affect democratization. Global forces like the diffusion of democratic ideas and pressure from international financial institutions to democratize have led to democratization.^[147]

Promotion, and foreign influence and intervention[edit]

The European Union has contributed to the spread of democracy, in particular by encouraging democratic reforms in aspiring member states. Thomas Risse wrote in 2009, «there is a consensus in the literature on Eastern Europe that the EU membership perspective had a huge anchoring effects for the new democracies.»^[148]

Steven Levitsky and Lucan Way have argued that close ties to the West increased the likelihood of democratization after the end of the Cold War, whereas states with weak ties to the West adopted competitive authoritarian regimes.^[149][150]

A 2002 study found that membership in regional organizations «is correlated with transitions to democracy during the period from 1950 to 1992.»^[151]

A 2004 study found no evidence that foreign aid led to democratization.^[152]

Democracies have often been imposed by military intervention, for example in Japan and Germany after World War II.^[153][154] In other cases, decolonization sometimes facilitated the establishment of democracies that were soon replaced by authoritarian regimes. For example, Syria, after gaining independence from French mandatory control at the beginning of the Cold War, failed to consolidate its democracy, so it eventually collapsed and was replaced by a Ba’athist dictatorship.^[155]

Robert Dahl argued in On Democracy that foreign interventions contributed to democratic failures, citing Soviet interventions in Central and Eastern Europe and U.S. interventions in Latin America.^[36] However, the delegitimization of empires contributed to the emergence of democracy as former colonies gained independence and implemented democracy.^[36]

Geographic factors[edit]

Some scholars link the emergence and sustenance of democracies to areas with access to the sea, which tends to increase the mobility of people, goods, capital, and ideas.^[156][157]

Historical factors[edit]

Historical legacies[edit]

In seeking to explain why North America developed stable democracies and Latin America did not, Seymour Martin Lipset, in The Democratic Century (2004), holds that the reason is that the initial patterns of colonization, the subsequent process of economic incorporation of the new colonies, and the wars of independence differ. The divergent histories of Britain and Iberia are seen as creating different cultural legacies that affected the prospects of democracy.^[158] A related argument is presented by James A. Robinson in «Critical Junctures and Developmental Paths» (2022).^[159]

Sequencing[edit]

Scholars have discussed whether the order in which things happen helps or hinders the process of democratization. An early discussion occurred in the 1960s and 1970s. Dankwart Rustow argued that «‘the most effective sequence’ is the pursuit of national unity, government authority, and political equality, in that order.»^[160] Eric Nordlinger and Samuel Huntington stressed «the importance of developing effective governmental institutions before the emergence of mass participation in politics.»^[161] Robert Dahl, in Polyarchy: Participation and Opposition (1971), held that the «commonest sequence among the older and more stable polyarchies has been some approximation of the … path [in which] competitive politics preceded expansion in participation.»^[162]

In the 2010s, the discusion focused on the impact of the sequencing between state building and democratization. Francis Fukuyama, in Political Order and Political Decay (2014), echoes Huntington’s «state-first» argument and holds that those «countries in which democracy preceded modern state-building have had much greater problems achieving high-quality governance.»^[163] This view has been supported by Sheri Berman, who offers a sweeping overview of European history and concludes that «sequencing matters» and that «without strong states .. liberal democracy is difficult if not impossible to achieve.»
^[164]

However, this state-first thesis has been challenged. Relying on a comparison of Denmark and Greece, and quantitative research on 180 countries across 1789–2019, Haakon Gjerløw, Carl Henrik Knutsen, Tore Wig, and Matthew C. Wilson, in One Road to Riches? (2022), «find little evidence to support the stateness-first argument.»^[165] Based on a comparison of European and Latin American countries, Sebastián Mazzuca and Gerardo Munck, in A Middle-Quality Institutional Trap (2021), argue that counter to the state-first thesis, the «starting point of political developments is less important than whether the State–democracy relationship is a virtuous cycle, triggering causal mechanisms that reinforce each.»^[166]

Critiques related to gender and race[edit]

Gender and waves of democratization[edit]

One of the critiques of Huntington’s periodization is that it «ignores the requirement of universal suffrage.»^[167] Relatedly, as Pamela Paxton showed, «when women are included in measures of democracy, the notion of waves of democracy (Huntington 1991) is no longer strongly supported.»^[168] Paxton shows that once women’s suffrage is taken into account, the data reveal «a long, continuous democratization period from 1893-1958, with only war-related reversals.»^[169]

Gender and race in theories of democratization[edit]

Two broad problems have been identified in theories of democratization. Georgina Waylen has argued that the lack of a gendered approach has been a glaring problem.^[170] Michael Hanchard, in The Spectre of Race (2018), provides a thorough review of the literature and holds that theories have not adequately acknowledged how ethno-national and racial hierarchies shape the process and prospects of democratization.^[171]

References[edit]

Further reading[edit]

Key works[edit]

• Acemoglu, Daron, and James A. Robinson. 2006. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York, NY: Cambridge University Press.
• Albertus, Michael and Victor Menaldo. 2018. Authoritarianism and the Elite Origins of Democracy. New York: Cambridge University Press.
• Berman, Sheri. 2019. Democracy and Dictatorship in Europe: From the Ancien Régime to the Present Day. New York: Oxford University Press.
• Boix, Carles. 2003. Democracy and Redistribution. New York: Cambridge University Press
• Brancati, Dawn. 2016. Democracy Protests: Origins, Features and Significance. New York: Cambridge University Press
• Carothers, Thomas. 1999. Aiding Democracy Abroad: The Learning Curve. Washington, DC: Carnegie Endowment for International Peace.
• Collier, Ruth Berins. 1999. Paths Toward Democracy: Working Class and Elites in Western Europe and South America. New York: Cambridge University Press
• Coppedge, Michael, Amanda Edgell, Carl Henrik Knutsen, and Staffan I. Lindberg (eds.). 2022. Why Democracies Develop and Decline. New York, NY: Cambridge University Press.
• Fukuyama, Francis. 2014. Political Order and Political Decay. From the Industrial Revolution to the Globalization of Democracy. New York: Farrar, Straus and Giroux.
• Haggard, Stephen and Robert Kaufman. 2016. Dictators and Democrats: Elites, Masses, and Regime Change. Princeton, NJ: Princeton University Press.
• Inglehart, Ronald and Christian Welzel. 2005. Modernization, Cultural Change and Democracy: The Human Development Sequence. New York: Cambridge University Press.
• Hadenius, Axel. 2001. Institutions and Democratic Citizenship. Oxford: Oxford University Press.
• Levitsky, Steven, and Lucan A. Way. 2010. Competitive Authoritarianism: Hybrid Regimes After the Cold War. New York, NY: Cambridge University Press.
• Linz, Juan J., and Alfred Stepan. 1996. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America and Post-Communist Europe. Baltimore, MD: The Johns Hopkins University Press.
• Lipset, Seymour Martin. 1959. «Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy.» American Political Science Review 53(1): 69-105.
• Mainwaring, Scott, and Aníbal Pérez-Liñán. 2014. Democracies and Dictatorships in Latin America. Emergence, Survival, and Fall. New York: Cambridge University Press.
• Møller, Jørgen and Svend-Erik Skaaning (eds.). 2016. The State-Democracy Nexus. Conceptual Distinctions, Theoretical Perspectives, and Comparative Approaches. London: Routledge.
• O’Donnell, Guillermo, and Philippe C. Schmitter. 1986. Transitions from Authoritarian Rule. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore, MD: The Johns Hopkins University Press.
• Przeworski, Adam. 1991. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York, NY: Cambridge University Press.
• Przeworski, Adam, Michael E. Alvarez, José Antonio Cheibub, and Fernando Limongi. 2000. Democracy and Development: Political Institutions and Well-Being in the World, 1950-1990. New York, NY: Cambridge University Press.
• Rosenfeld, Bryn. 2020. The Autocratic Middle Class: How State Dependency Reduces the Demand for Democracy. Princeton, NJ, Princeton University Press.
• Schaffer, Frederic C. Democracy in Translation: Understanding Politics in an Unfamiliar Culture. 1998. Ithaca, NY: Cornell University Press.
• Teele, Dawn Langan. 2018. Forging the Franchise: The Political Origins of the Women’s Vote. Princeton, NJ: Princeton University Press.
• Teorell, Jan. 2010. Determinants of Democratization: Explaining Regime Change in the World, 1972 -2006. New York, NY: Cambridge University Press.
• Tilly, Charles. 2004. Contention and Democracy in Europe, 1650-2000. New York: Cambridge University Press.
• Tilly, Charles. 2007. Democracy. New York: Cambridge University Press.
• Vanhanen, Tatu. 2003. Democratization: A Comparative Analysis of 170 Countries. Routledge.
• Welzel, Christian. 2013. Freedom Rising: Human Empowerment and the Quest for Emancipation. New York: Cambridge University Press.
• Weyland, Kurt. 2014. Making Waves: Democratic Contention in Europe and Latin America since the Revolutions of 1848. New York: Cambridge University Press
• Zakaria, Fareed. The Future of Freedom: Illiberal Democracy at Home and Abroad. 2003. New York: W.W. Norton.
• Ziblatt, Daniel. 2017. Conservative Parties and the Birth of Democracy. New York: Cambridge University Press.

Overviews of the research[edit]

• Bunce, Valerie. 2000. «Comparative Democratization: Big and Bounded Generalizations.» Comparative Political Studies 33(6-7): 703-34.
• Cheibub, José Antonio, and James Raymond Vreeland. 2018. «Modernization Theory: Does Economic Development Cause Democratization?» pp. 3-21, in Carol Lancaster and Nicolas van de Walle (eds.), Oxford Handbook of the Politics of Development. New York, NY: Oxford University Press.
• Coppedge, Michael. 2012. Democratization and Research Methods. New York, NY: Cambridge University Press.
• Geddes, Barbara. 1999. «What Do We Know About Democratization After Twenty Years?» Annual Review of Political Science 2:1, 115-144.[6] Archived 2022-05-22 at the Wayback Machine
• Mazzuca, Sebastián. 2010. «Macrofoundations of Regime Change: Democracy, State Formation, and Capitalist Development.» Comparative Politics 43(1): 1-19.
• Møller, Jørgen, and Svend-Erik Skaaning. 2013. Democracy and Democratization in Comparative Perspective: Conceptions, Conjunctures, Causes and Consequences. London, UK: Routledge.
• Munck, Gerardo L. 2015. «Democratic Transitions,» pp. 97-100, in James D. Wright (ed.), International Encyclopedia of the Social and Behavioral Sciences 2nd edn., Vol. 6. Oxford, UK: Elsevier Science.[7]
• Potter, David. 1997. «Explaining Democratization,» pp. 1-40, in David Potter, David Goldblatt, Margaret Kiloh, and Paul Lewis (eds.), Democratization. Cambridge, UK: Polity Press and The Open University.
• Welzel, Christian. 2009. «Theories of Democratization,» pp. 74-91, in Christian W. Haerpfer, Patrick Bernhagen, Ronald F. Inglehart, and Christian Welzel (eds.), Democratization. Oxford, UK: Oxford University Press.
• Wucherpfennig, Julian, and Franziska Deutsch. 2009. «Modernization and Democracy: Theories and Evidence Revisited.» Living Reviews in Democracy Vol. 1, p. 1-9. 9p.[8]

External links[edit]

• International IDEA (International Institute for Democracy and Electoral Assistance)
• Muno, Wolfgang. 2012. «Democratization». InterAmerican Wiki: Terms — Concepts — Critical Perspectives.