Единое руководство восстанием

From Wikipedia, the free encyclopedia

The Unified National Leadership of the Uprising (UNLU) (al-Qiyada al Muwhhada) is a coalition of the Local Palestinian leadership. During the First Intifada it played an important role in mobilizing grassroots support for the uprising. In 1987 The Intifada caught the Palestine Liberation Organisation (PLO) by surprise, the leadership abroad could only indirectly influence the events.^[1] A new local leadership emerged, the Unified National Leadership of the Uprising (UNLU), comprising many leading Palestinian factions. The disturbances, initially spontaneous, soon came under local leadership from groups and organizations loyal to the PLO that operated within the West Bank and Gaza Strip; Fatah, the Popular Front, the Democratic Front and the Palestine Communist Party.^[2] The UNLU was the focus of the social cohesion that sustained the persistent disturbances.^[3] After King Hussein of Jordan proclaimed the administrative and legal separation of the West Bank from Jordan in 1988,^[4] the UNLU organised to fill the political vacuum.^[5]

Birth[edit]

Sari Nusseibeh recorded the birth of the UNLU in a 1989 article:

For two weeks the fire [of the revolt] in almost unfathomable proportions. Even the local grassroots committees, activists and leaders were caught off guard. … The first underground leaflets of the intifada made a shy appearance. … The Communiqués No. 2 of the Intifada appeared. Rumours have it that it was at this stage, through consultations with, and with the aid and blessing of Abu Jihad [Fatah second in command Khalil Wazir], that the Unified Command was conceived and created. … Communiqués No. 3 enshrining the birth of the Unified Command appeared. The uprising leaflets suddenly took on a special format, which continues to exist till this day.»^[6]

Organisation[edit]

The PLO’s rivals in this activity were the Islamic organizations, Hamas and Islamic Jihad. The PLO viewed other organisations as a threat to its premier political position^[7] as well as local leadership in cities such as Beit Sahour and Bethlehem. However, the uprising was predominantly led by community councils led by Hanan Ashrawi, Faisal Husseini and Haidar Abdel-Shafi, that promoted independent networks for education (underground schools as the regular schools were closed by the military as reprisals for the uprising), medical care, and food aid.^[8] The UNLU gained credibility where the Palestinian society complied with the issued communiqués.^[2]

PLO leaders in Tunisia issued Communiqués for the UNLU, through al-Quds Palestinian Arab Radio operating with Syrian aid.^[6]

Activities[edit]

The UNLU and Ghassan Andoni in Beit Sahour, urged people to stop paying taxes to Israel, which inherited and modified the previous Jordanian tax-collection regime in the West Bank.^[9] «No taxation without representation,» said a statement from the organizers. «The military authorities do not represent us, and we did not invite them to come to our land. Must we pay for the bullets that kill our children or for the expenses of the occupying army?»^[10] The people of Beit Sahour responded to this call with an organized citywide tax strike that included refusal to pay and file tax returns.

Israeli defence minister Yitzhak Rabin responded: «We will teach them there is a price for refusing the laws of Israel.»^[11]

Unlike Hamas, the UNLU have rejected a hijab policy for women.^[12] They have also targeted those who seek to impose the hijab.^[12]

New Guard[edit]

In the first few months of the uprising meetings of Popular committee were legal but as the UNLU leaders were subjected to arrests the movement went underground.^[13][14] The older prominent personalities that had previously dominated Palestinian politics were supplanted by new more youthful politicians rising from the cadres of the UNLU.^[15]

Footnotes[edit]

Bibliography[edit]

1. Zachary Lockman, Joel Beinin (1989) Intifada: The Palestinian Uprising Against Israeli Occupation South End Press, ISBN 0-89608-363-2
2. Joel Beinin, Joe Stork, Middle East Report (1997) Political Islam: essays from Middle East Report I.B.Tauris, ISBN 1-86064-098-2
3. Suha Sabbagh (1998) Palestinian women of Gaza and the West Bank Indiana University Press, ISBN 0-253-33377-6
4. Robert Freedman (1991) The Intifada: Its Impact on Israel, the Arab World, and the Superpowers University Press of Florida, ISBN 0-8130-1040-3
5. Gilles Kepel, Anthony F. Roberts (2006) Jihad: the trail of political Islam Translated by Anthony F. Roberts I.B.Tauris, ISBN 1-84511-257-1
6. Glenn E. Robinson (1997) Building a Palestinian state: the incomplete revolution Indiana University Press, ISBN 0-253-21082-8
7. Akhil Gupta, James Ferguson (1997) Culture, power, place: explorations in critical anthropology Duke University Press, ISBN 0-8223-1940-3
8. (1994) Speaking stones : communiqués from the Intifada underground. Compiled, edited, and translated by Shaul Mishal and Reuben Aharoni Syracuse University Press, ISBN 0-8156-2606-1

В Кыргызстане готовятся к памятным мероприятиям по поводу столетия Уркуна. ИА «24.kg» продолжает публикацию материалов, посвященных общенациональной трагедии. Сегодня своими воспоминаниями о том, как проходило изучение и осмысление трагических событий, делится кандидат исторических наук Сатар Узбеков.

В тисках советской идеологии

Самым авторитетным и глубоким, дотошным историком восстания 1916 года в советское время являлся мой коллега и близкий товарищ, безвременно ушедший из жизни, профессор Кушбек Усенбаев. Он часто приходил ко мне домой, и мы вели разговоры, обменивались мнениями по тем или иным научным проблемам, связанным с нашими профессиональными интересами. Я занимался в то время историей гражданской войны на севере Кыргызстана (1917-1920 годы), и наши научные поиски тематически и по историческому периоду пересекались.

Исследуя это переломное время, я также был вынужден глубоко вникать в историю восстания 1916 года, которое считается предвестником Великого Октября в Кыргызстане. Хотел бы поделиться с современниками, о чем мы размышляли, как искали истину, чтобы объективно представить происходящие политические процессы. И как мы были ограничены господствующей классовой и партийной  идеологией в своих творческих поисках.

…Это были не просто встречи старых друзей, а муки и страдания в поисках истины. Ради классового метода мы были вынуждены писать прямо противоположное фактам, которые, как известно, есть упрямая вещь. Иначе мы в лучшем случае не защитили бы своих диссертаций, а в худшем нас бы сделали «врагами народа». Поэтому советские работы надо читать критически, понимая, в какое время и с какой целью они писались, в том числе и работы Кушбека Усенбаева о восстании 1916 года, концепция которого за время независимости Кыргызстана не претерпела серьезных и принципиальных изменений. Правы те историки, которые считают, что надо «десоветизировать» кыргызскую историю, если мы хотим объективно разобраться и дать ее современное и независимое от идеологии толкование. Это не означает, что всю историю кыргызов надо переписать. Просто необходимо избавить нашу историю от идеологизированных перехлестов и излишеств, надуманности, домыслов и политических мифов.

Мой друг передал мне многие научные труды, которые я изучил и перечитываю снова, чтобы разобраться в этой самой страшной трагедии, которую когда-либо переживал кыргызский народ в борьбе за свободу и самосохранение. Уверен, был бы жив Кушбек, он бы по-новому написал о пережитом, пересмотрел многие свои положения, продиктованные классовой методологией научного поиска.

Через тернии и измышления

Чтобы не быть голословным, приведу ряд выдержек из его самой последней книги «1916: героические и трагические страницы», увидевшей свет уже в период независимости — в 1997 году.

Например, положение о руководящей роли рабочего класса и крестьянства в восстании 1916 года. Факты свидетельствовали о том, что руководство восстанием принадлежало кыргызским родоплеменным вождям – манапам. Об этом в свое время писал и председатель кыргызского Совнаркома Юсуп Абдрахманов к 10-летию восстания — в 1926 году, за что подвергся критике со стороны партии и обвинялся в политической незрелости.

Чтобы оправдать данное положение, Кушбек Усенбаев был вынужден единичные случаи руководства восставшими представителями букары возводить в ранг исторической закономерности. Манапов же он был вынужден описывать в черных красках как примазавшихся к восстанию ради удовлетворения своих корыстных целей предателей народных интересов и прислужников царизма.

В частности, он пишет, причем в разной трактовке, что чон-манап джумгальских саяков Курман Лепесов десять дней гонялся за предводителем восстания чон-манапом кочкорских сарыбагышей Канатом Абукиным, арестовал его и передал русским карателям. С точки зрения русской или европейской традиции, здесь нет ничего удивительного — подрались два феодала. Но не с точки зрения кыргызских обычаев, в которых родство и родственные отношения считались высшей и неукоснительной ценностью.

Курман и Канат были сватами (сын Каната Карыпбай был женат на дочери Курмана Куласал), а сватовство считалось высшей мерой в родственных делах. Да и сейчас этот неписаный закон у кыргызов сохранился.

Эта информация была, возможно, взята Кушбеком из воспоминаний очевидцев, без достаточного критического осмысления. Этому факту нет документального подтверждения. Были нужны факты подлости и измены, и этот сомнительный случай, эпизод сгодился, чтобы изобразить кыргызское манапство в самом подлом свете.

На самом же деле в это время Курман со своим родом был в плену у карателей, а на поиски Канат-хана русские каратели отправили его старшего сына Искака. Иначе каратели  грозились перебить отца, братьев, весь род. Не было никаких головокружительных гонок и перестрелок, захватов… Все это выдумки.

Без утайки

Обо всем, что произошло в отношениях Каната и Курмана в период восстания 1916 года, достаточно подробно и без утайки написал в своих воспоминаниях «Исповедь юриста» (Бишкек, 2013) внук Курмана Лепесова, профессор-юрист Карпек Курманов. Но чего мы не можем отрицать, так это отсутствия единства среди кыргызских манапов.

Достаточно образованный для того времени, нередко бывавший в больших городах Туркестана и хорошо знакомый c современным вооружением, находящимся в распоряжении царской армии, имевшей к тому времени двухлетний опыт участия в мировой войне и обученный рядовой и офицерский состав, Канат Абукин первоначально агитировал против восстания и пытался предотвратить массовую гибель людей. Он хорошо понимал, что плохо вооруженные кыргызы станут легкой добычей карателей, что и произошло впоследствии.

На такой же позиции стояли и Курман Лепесов, и ряд крупных манапов. Но когда события приобрели неизбежный характер, они присоединились к восставшим, не бросили свой народ. На местах руководство перешло в руки манапов, из которых свыше 30 были провозглашены на местных курултаях ханами. Но здравый смысл подсказывал кыргызам, что нужно единое руководство восстанием. И на съезде кыргызских манапов ханом был избран умеренный и здравомыслящий политик Канат Абукин.

На этот же титул претендовал не менее амбициозный Мокуш Шабданов, у которого русские колонизаторы отобрали огромные земельные угодья. Глава кеминских сарыбагышей изначально стоял в вопросах восстания на воинственных позициях. С ним, по некоторым свидетельствам очевидцев, сильно поработали турецкие и наши муллы, активно настраивая его против русских.

Курман и его единомышленники во всем поддерживали Каната, отказались даже от вожделенного титула хана в его пользу, что было признаком здравого смысла. Но Канат-хану в силу кратковременности событий не удалось в полной мере проявить свои качества военного лидера, хотя, например, во время осады Токмака он объединил более 20 тысяч аскеров. В то же время многие манапы предпочитали действовать со своими отрядами самостоятельно.

Версия, что Курман «сдал» Канат-хана, есть в книге Белека Солтоноева «История красных кыргызов», который тоже был участником восстания и являлся братом Мокуша Шабданова. О том, что они были родственниками и единомышленниками, автор не упоминает, что вызывает сомнение в его объективности. Не личная ли обида Белека Солтоноева на Каната и Курмана, воспрепятствовавших избранию Мокуша на ханство, водила пером «по бумаге, которая все стерпит»?

Сохранить память

Поэтому всегда призываю историков и читателей критически подходить к изучению источников и толкованию тех или иных событий, чтобы ненароком не бросить подозрение на наших достойных предков. Нельзя забывать, что царские колонизаторы тоже активно манипулировали общественным сознанием в нужном им русле, разобщая и очерняя кыргызских вождей, чтобы быстрее разбить единство восставших, уничтожить не только самих лидеров, как они поступили с Канатом Абукиным и многими другими, но и саму память о них.

Думаю, всем очевидно: мы рассматриваем и анализируем исторический период Российской империи, когда царские сатрапы-колонизаторы угнетали все народы империи, включая и русский народ.

Теперь, когда восторжествовала историческая правда о тех страшных событиях столетней давности, настало время увековечить в памяти поколений имена героев, отдавших жизнь за свободу народа. Прежде всего это имя самого крупного организатора сопротивления царским карателям, казненного в царских застенках в городе Верном за 23 дня до февральской революции 1917 года, которая, возможно, спасла бы жизнь Каната Абукина. Хорошо известно, что за его красным ханским стягом в бою следовали более 400 флагов кошунов — отрядов, представлявших самые разные кыргызские племена и роды.

Наверное, когда-нибудь кыргызский народ в память обо всех героях, беззаветно отдавших свою жизнь в тех трагических событиях, установит им монумент в центре столицы.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram

Декабрьское вооруженное восстание в Москве (1905)

Отправной точкой стал расстрел войсками 22 января (9 января по старому стилю) в Петербурге массового шествия, участники которого рассчитывали передать царю Николаю II петицию с описанием бедственного положения рабочих и требованием созыва Учредительного собрания. 

События «Кровавого воскресенья» стали неожиданностью для пребывавшего в эмиграции руководства Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Но фракция большевиков во главе с Владимиром Лениным сочла момент благоприятным, чтобы перехватить инициативу, объявив курс на вооруженное восстание.

Неудачи в войне с Японией стали ярким фоном для агитации против самодержавия. Начались «брожения» в войсках, в июне взбунтовалась команда броненосца «Потемкин». Вскоре царь согласился на созыв государственного совещательного органа — Думы, но недовольство нарастало.

В октябре по стране прокатилась всеобщая забастовка.

Забастовка прекратилась, и попытка повторить ее успех в ноябре обернулась провалом. Тем не менее, в середине декабря РСДРП призвала к новой политической стачке. 

Центром событий стала Москва. Московский совет рабочих депутатов и городские комитеты РСДРП и Партии социалистов-революционеров (эсеров) постановили начать забастовку в полдень 20 декабря (7 декабря по старому стилю) декабря и «стремиться перевести ее в вооруженное восстание». Московский генерал-губернатор Федор Дубасов объявил город на положении чрезвычайной охраны.

Часть лидеров стачки были арестованы, но на следующий день она стала всеобщей, охватив более 150 тысяч человек. Не работали производства, транспорт, учреждения, магазины. Выходила только одна, новая газета Московского совета — «Известия».

Первое вооруженное столкновение произошло вечером 22 декабря (9 декабря по старому стилю), когда войска применили пушки против эсеров-дружинников, блокированных в здании реального училища Ивана Фидлера недалеко от Чистых прудов.

Ночью стихийно началось строительство баррикад, которые на следующий день окружили центр города с севера, примерно по линии Садового кольца. В руках рабочих дружин оказались район Бронных и Грузинских улиц, Арбат, Пресня, Рогожская застава, часть Замоскворечья и Хамовников.

Точных данных о количестве «боевиков» в Москве в декабре 1905 года нет. По оценкам мемуаристов и историков, в восстании принимало участие до 8 тысяч вооруженных и полувооруженных дружинников, организованных в несколько крупных отрядов.

По другим оценкам, количество вооруженных дружинников не превышало 1000-1500 человек. Применяя тактику типичной партизанской войны, они не удерживали позиций, а непрерывно маневрировали, устраивая засады.

Из 15 тысяч солдат гарнизона на подавление восстания генерал Дубасов смог направить поначалу только пять тысяч (остальные считались «ненадежными»). Действуя из района Манежа и Театральной площади, войска двигались по улицам, применяя артиллерию для разрушения баррикад и борьбы с отдельными группами дружинников.

Ожесточенные бои развернулись на Каланчевской площади, где дружинники многократно атаковали Николаевский (Ленинградский) вокзал.

Властям удалось удержать все правительственные учреждения и важнейшие стратегические пункты города.

Там открылись банки, конторы, магазины, приступили к работе некоторые фабрики. Горожане начали разбирать баррикады, а Московский совет постановил прекратить вооруженную борьбу с 31 декабря (18 декабря по старому стилю).

Но часть дружинников (от 400 до 700 человек) перешла на Пресню, где центрами сопротивления стали Трехгорная мануфактура, мебельная фабрика Шмита и сахарный завод. После артобстрела и штурма со стороны Горбатого моста (ныне на территории Дома правительства РФ) войска заняли район, а остатки его защитников ушли по льду через Москву-реку.

По неполным данным, в ходе восстания и последовавшей расправы было убито 1059 человек (в том числе 137 женщин и 86 детей).

Потери со стороны властей — 36 полицейских и 28 воинских чинов, 78 раненых.

В советское время в память о событиях 1905 года Пресня стала Красной Пресней, Кудринская площадь — площадью Восстания, Нижняя Прудовая — Дружинниковской улицей, Воскресенская — улицей 1905 года.

На карте Москвы можно найти имена фабриканта Николая Шмита, дававшего деньги большевикам, председателя фабричного комитета Трехгорной мануфактуры Трофима Заморенова, рабочего Даниловского сахарного завода Федора Мантулина. 

Платформа Казанской железной дороги названа в честь эсера Алексея Ухтомского, приведшего на помощь московским дружинникам отряд рабочих Люберецкого и Коломенского заводов.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Источник: https://ria.ru/20151222/1346331334.html

Московское восстание 1905

Московское восстание 1905 — наи­бо­лее круп­ное воо­руженное вы­сту­п­ле­ние в ря­ду де­кабрь­ских воо­ру­жён­ных вос­ста­ний 1905, со­сто­яв­ших­ся в хо­де Ре­во­лю­ции 1905-1907 годов.

Го­то­ви­лось московскими ко­ми­те­та­ми РСДРП и пар­тии эсе­ров, а так­же ре­во­лю­ци­он­но на­стро­ен­ны­ми ра­бо­чи­ми ря­да пред­при­ятий.

Не­по­сред­ст­вен­ную во­енно-тех­ническую под­го­тов­ку вос­ста­ния осу­ще­ст­в­ля­ли Московский со­вет ра­бо­чих де­пу­та­тов (де­ле­га­ты от 184 пред­при­ятий) и его ис­полком (М.И. Ва­силь­ев-Южин, М.Ф. Вла­ди­мир­ский, М.Н. Ля­дов, З.Я. Лит­вин-Се­дой и др.

), а так­же За­мо­ск­во­рец­кий, Ха­мов­ни­че­ский, Пре­снен­ский, Бу­тыр­ский, Ле­фор­тов­ский и Ро­гож­ско-Си­мо­нов­ский рай­он­ные Со­ве­ты ра­бо­чих де­пу­та­тов.

6 декабря Московский со­вет совместно с де­ле­га­та­ми кон­фе­рен­ции 29 же­лез­ных до­рог и съез­да Все­российского поч­то­во-те­ле­граф­но­го сою­за ре­шил объ­я­вить в Мо­ск­ве стач­ку с це­лью под­нять за­тем воо­руженное вос­ста­ние; бы­ли сфор­ми­ро­ва­ны несколько ру­ко­во­дя­щих ор­га­нов — Фе­де­ра­тив­ный со­вет (Ин­фор­мационное бю­ро), со­вет бое­вых дру­жин, Фе­де­ра­тив­ный комитет (боль­ше­ви­ков и мень­ше­ви­ков), Бое­вая организация Московского комитета РСДРП. Пред­по­ла­га­лось об­щее на­сту­п­ле­ние на центр го­ро­да си­ла­ми дру­жин из ра­бо­чих и от­час­ти сту­ден­тов (воо­ру­же­ны бы­ли, по раз­ным дан­ным, от 2 до 6 тысяч человек).

Стач­ка на­ча­лась 7 декабря (по дан­ным ор­га­ни­за­то­ров, около 100 тысяч уча­ст­ни­ков), в не­сколь­ких рай­онах бы­ла ра­зо­ру­же­на по­ли­ция. Московский генерал-гу­бер­на­тор ви­це-адмирал Ф.В.

Ду­ба­сов ввёл в Мо­ск­ве и Московской губернии по­ло­же­ние чрез­вы­чай­ной ох­ра­ны, при­влёк к вос­ста­нов­ле­нию по­ряд­ка 5 тысяч человек пе­хо­ты и ка­ва­ле­рии, при 16 ору­ди­ях и 12 пу­ле­мё­тах.

 Вой­ска и по­ли­ция со­сре­до­то­чи­лись в цен­тре Мо­ск­вы, за­ня­ли Ни­ко­ла­ев­ский во­кзал, а так­же поч­тамт, те­ле­фон­ную стан­цию, Московскую кон­то­ру Государственного бан­ка, аре­сто­ва­ли чле­нов Фе­де­ра­тив­но­го со­ве­та.

8 декабря стач­ка ста­ла прак­ти­че­ски все­об­щей, в ней уча­ст­во­ва­ло до 150 тысяч человек; по­лиция ра­зо­гна­ла ми­тинг в са­ду «Ак­ва­ри­ум», всту­пи­ла в пе­ре­стрел­ку с ох­ра­няв­шей ми­тинг эсе­ров­ской дру­жи­ной и аре­сто­ва­ла около 40 человек.

В ночь на 10 декабря на­ча­лось мас­со­вое строи­тель­ст­во бар­ри­кад вос­став­ши­ми, днём раз­вер­ну­лись ожес­то­чён­ные бои. К это­му вре­ме­ни пол­но­стью в ру­ках вос­став­ших бы­ли За­мо­ск­во­ре­чье (дру­жи­ны ти­по­гра­фии И.Д. Сы­ти­на и фаб­ри­ки «Эмиль Цин­дель»), Бу­тыр­ки (дру­жи­ны Ми­ус­ско­го трам­вай­но­го пар­ка и та­бач­ной фаб­ри­ки С.С.

Га­бая), ок­ре­ст­но­сти Си­мо­но­ва монастыря (дру­жи­ны за­во­дов «Ди­на­мо» и Га­на). Главным оп­ло­том вос­став­ших бы­ла Пре­сня, где дей­ст­во­ва­ли дру­жи­ны ме­бель­ной фаб­ри­ки Н.П. Шми­та, Да­ни­лов­ско­го са­хар­но­го за­во­да и фаб­ри­ки Про­хо­ров­ской Трёх­гор­ной ма­ну­фак­ту­ры (около 300 во­оруженных дру­жин­ни­ков; штаб обо­ро­ны Пре­сни воз­глав­ля­ли З.Я. Лит­вин-Се­дой, М.

И. Со­ко­лов, В.В. Ма­зу­рин).

11-12 декабря дру­жин­ни­ки от­би­ли ата­ки кон­ни­цы со сто­ро­ны Куд­рин­ской площади и Пре­снен­ской за­ста­вы, за­хва­ти­ли 1-й Пре­снен­ский по­ли­цей­ский уча­сток, од­на­ко ини­циа­ти­ва пол­но­стью пе­ре­шла к вой­скам, 12 декабря ос­тат­ки раз­гром­лен­ных дру­жин на­ча­ли от­ход на Пре­сню, к 14 декабря вой­ска, ве­дя бои с мел­кими груп­па­ми дру­жин­ни­ков, очи­сти­ли центр го­ро­да от бар­ри­кад.

В этот же день мень­ше­ви­ки и эсе­ры рас­пус­ти­ли свои дру­жи­ны и пре­кра­ти­ли со­про­тив­ле­ние. С 15 декабря на­ча­ли во­зоб­нов­лять ра­бо­ту ма­га­зи­ны, уч­ре­ж­де­ния и не­ко­то­рые пред­при­ятия и га­зе­ты.

То­гда же из Санкт-Пе­тер­бур­га при­был лейб-гвардейский Се­мё­нов­ский полк под ко­мандованием полковника Г.А. Ми­на, а 16 декабря — из Вар­ша­вы 16-й пехотный Ла­дож­ский полк под ко­мандованием полковника И.В.

Кар­по­ва, ко­то­рые вско­ре по­да­ви­ли ос­тав­шие­ся оча­ги со­про­тив­ле­ния.

16 декабря основная часть Се­мё­нов­ско­го пол­ка за­вя­за­ла бои на Пре­сне и на­ча­ла её об­стрел, 18 декабря штаб обо­ро­ны Пре­сни от­дал при­каз пре­кра­тить со­про­тив­ле­ние; часть дру­жин­ни­ков скры­лась, часть бы­ла за­хва­че­на, не­ко­то­рые рас­стре­ля­ны на мес­те.

3-й ба­таль­он Се­мё­нов­ско­го пол­ка под ко­мандованием полковника Н.К. Ри­ма­на 16.12.1905-21.12.1905 вос­ста­но­вил кон­троль над бли­жай­ши­ми к Ка­зан­ско­му во­кза­лу стан­ция­ми Мос­ков­ско-Ка­зан­ской железной дороги, при этом бы­ло рас­стре­ля­но около 150 человек.

В ре­зуль­та­те об­стре­лов, по­жа­ров и мас­со­во­го строи­тель­ст­ва бар­ри­кад  до­ма и объ­ек­ты городского хо­зяй­ст­ва по­лу­чи­ли зна­чительные по­вре­ж­де­ния. В Мо­ск­ве и Московской губернии к 27.01.1906 аре­сто­ва­но 936 человек, несколько ты­сяч ра­бо­чих уво­ле­но.

68 уча­ст­ни­ков бо­ёв на Пре­сне в 1906 при­го­во­ре­ны к различным сро­кам ка­тор­ги, тю­рем­но­го за­клю­че­ния и ссыл­ки. По­ра­же­ние Моссковского восстания при­ве­ло к спа­ду ре­во­люционного дви­же­ния во всей Российской им­пе­рии.

Па­мять о событии за­кре­п­ле­на в на­зва­ни­ях ря­да улиц рай­она Пре­сни.

Исторические источники:

Мо­с­ков­ское воо­ру­жен­ное вос­ста­ние по дан­ным об­ви­ни­тель­ных ак­тов и су­деб­ных про­то­ко­лов. М., 1906. Вып. 1;

Де­кабрь 1905 г. на Крас­ной Пре­сне. Сбор­ник ста­тей и вос­по­ми­на­ний. 3-е изд. М.; Л., 1925;

За­мо­ск­во­ре­чье в 1905 г. Сбор­ник вос­по­ми­на­ний, до­ку­мен­тов и фо­то­гра­фий. М., 1925;

Из­вес­тия Мо­с­ков­ско­го со­ве­та ра­бо­чих де­пу­та­тов, 1905 г. М., 1925;

Из ис­то­рии Мо­с­ков­ско­го воо­ру­жен­но­го вос­ста­ния. Ма­те­риа­лы и до­ку­мен­ты. М., 1930;

На бар­ри­ка­дах: Из вос­по­ми­на­ний уча­ст­ни­ков мо­с­ков­ско­го де­кабрь­ско­го во­ору­жен­но­го вос­ста­ния 1905 г. М., 1955;

Выс­ший подъ­ем ре­во­лю­ции 1905–1907 гг. Воо­ру­жен­ные вос­ста­ния. Но­ябрь – де­кабрь 1905 г. М., 1955;

На бар­ри­ка­дах Мо­ск­вы. Сбор­ник вос­по­ми­на­ний, до­ку­мен­тов и ма­те­риа­лов. М., 1975.

© Большая Российская Энциклопедия (БРЭ)

Литература

• Чер­но­мор­дик С.И. Мо­с­ков­ское воо­ру­жен­ное вос­ста­ние в де­каб­ре 1905 г. М.; Л., 1926
• Ге­не­раль­ная ре­пе­ти­ция: Хро­ни­ка ре­во­лю­ци­он­ных со­бы­тий 1905–1907 гг. в Мо­ск­ве и Под­мос­ко­вье. М., 1980
• Ры­жен­ко Ф.Д. Де­кабрь 1905. М., 1980

Источник: https://w.histrf.ru/articles/article/show/moskovskoie_diekabrskoie_vosstaniie_1905

Декабрьское вооруженное восстание в Москве 1905 – кратко — Русская историческая библиотека

Крупнейшая уступка власти – Манифест 17 октября, вводивший в России конституционный строй – не прекратила русской революции 1905-1907 годов. Осмелевшие радикалы, наоборот, уверились, что правительство слабо, и решили свалить его окончательно. С конца октября по всей стране закипели кровавые столкновения.

Царство Польское и Финляндию потрясали националистические демонстрации и забастовки. В Кронштадте (25 октября 1905), Владивостоке (30 октября) и Севастополе (середина ноября) произошли восстания буйных солдат.

В Петербурге к власти рвался самозваный Совет рабочих депутатов во главе с Львом Троцким и Хрусталёвым-Носарём.

Уже уставший от революционных насилий народ склонялся к успокоению, но крайние партии не желали его.

2 декабря 1905 петербургский Совет напечатал в захваченных им типографиях «Манифест» с призывом к народу не вносить налогов, требовать при всех сделках уплаты только золотом и серебром, брать лишь золотом и серебром вклады из касс (чтобы распылить государственный золотой запас и обесценить бумажный рубль). 3 декабря 1905 начавшие, наконец, действовать решительнее власти арестовали весь состав Совета.

Почувствовав, что паралич власти кончается, революционные террористы решили дать генеральный бой: ещё одну всеобщую забастовку, переходящую в вооруженное восстание. Мятежники рассчитывали на присоединение к ним взбунтовавшихся солдат.

Ареной восстания была избрана Москва, где растерявшийся генерал-губернатор П. П. Дурново пребывал в полном бездействии.

5 декабря 1905 в Москву прибыл новый генерал-губернатор, адмирал Ф. В. Дубасов, сразу заявивший, что не поколеблется применить против крамольников крайние средства. Радикалы поняли, что почва ускользает у них из-под ног.

6 декабря они объявили начало всеобщей забастовки, а ещё через два дня провозгласили: забастовка будет продолжаться до тех пор, пока «все местные власти не сдадут, своих полномочий выбранному от местного населения органу временного революционного управления» (воззвание, подписанное партиями эсеров, социал-демократов, петербургским и московским советами).

Адмирал Фёдор Васильевич Дубасов, герой борьбы с декабрьским восстанием 1905 г. в Москве

Но объявленную в Москве третью всеобщую забастовку сразу постиг большой неуспех. В самой Москве к ней отказались примкнуть многие железные дороги.

В Петербурге вообще бастовала только незначительная часть рабочих.

Добиться перехода войск на сторону декабрьского восстания не удалось, зато в Москве собралось около 2000 вооружённых дружинников, чей штаб решил повести в городе партизанскую войну.

Восставшие построили в Москве множество баррикад, которые, однако, никто не защищал – их задачей была лишь задержка движения войск.

Разбившись на мелкие группы из одного-двух человек, дружинники из подворотен и форточек стреляли в драгун и казаков, сразу же исчезая во внутренних дворах.

Вожди декабрьского восстания рассчитывали: солдаты будут стрелять ответно, попадая не в скрывшихся дружинников, а в мирное московское население; это озлобит его и побудит примкнуть к мятежу.

Баррикады на Малой Бронной во время декабрьского восстания 1905 в Москве

Мелкие «партизанские» стычки измотали городскую полицию и казаков, но им на помощь пришла добровольная милиция, организованная «правым» Союзом русских людей, а 15 декабря 1905 в город вступил посланный Николаем II армейский Семеновский полк.

Московское восстание было подавлено энергией адмирала Дубасова и генерала Мина, 18 декабря 1905 после артиллерийского обстрела пал последний его очаг – рабочий квартал Пресня, Число убитых и раненых в ходе московского восстания составило около 2 тысяч.

Автор статьи

если вам нужны БОЛЕЕ ПОДРОБНЫЕ сведения по этой теме, прочтите статью Декабрьское вооруженное восстание в Москве 1905

Источник: http://rushist.com/index.php/russia/3017-dekabrskoe-vooruzhennoe-vosstanie-v-moskve-1905-kratko

История.ру

Баррикада в Москве на Малой Бронной в декабре 1905 г. Фотография.

3 декабря Петербургский Совет вместе с другими революционными организациями издал «Финансовый манифест».

Манифест призывал население страны отказаться от уплаты налогов и податей, требовать возвращения вкладов из сберегательных касс, выплаты заработной платы золотом. Выполнение этого революционного призыва могло нанести серьезный ущерб царизму, стоявшему в конце 1905 г. на грани финансового банкротства.

В тот же день весь состав Петербургского Совета был арестован. Был закрыт ряд левых газет, в том числе большевистская «Новая жизнь».

Центром революционной борьбы стала к этому времени Москва. Под руководством большевиков Московский Совет активно готовил вооруженное восстание. Значительный успех имела революционная агитация среди солдат. В конце ноября восстал один из московских полков; брожение охватило весь гарнизон.

style=»display:inline-block;width:300px;height:250px» data-ad-client=»ca-pub-0791478738819816″

data-ad-slot=»5810772814″>

style=»display:inline-block;width:300px;height:250px» data-ad-client=»ca-pub-0791478738819816″

data-ad-slot=»5810772814″>

Солдаты — участники революционных событий в Чите. Фотография. Декабрь 1905 г.

5 декабря Московский Совет по предложению большевиков и при горячей поддержке рабочих принял решение об объявлении с 7 декабря всеобщей политической стачки, с тем чтобы в дальнейшем превратись ее в вооруженное восстание. К этому времени восстание солдат было уже подавлено, революционные части изолированы.

Царские власти спешили использовать момент. Им удалось арестовать руководящее ядро Московского комитета РСДРП — В. Л. Шанцера («Марата») и М. И. Васильева-Южина. Но стачка продолжалась, перерастая в восстание. В течение трех дней Москва покрылась баррикадами.

Московский городской и районные Советы выступали как революционная власть. По постановлению Московского Совета была прекращена работа всех типографий.

Выходил только орган Совета — «Известия». Исполнительный Комитет Совета взял под свой контроль работу водопровода и других жизненно необходимых предприятий, снабжение рабочих продовольствием, потребовал открытия бесплатных столовых, предоставления рабочим кредита в продовольственных лавках и запретил лавочникам повышать цены на продукты.

Совет организовал также связь с крестьянами, которые доставляли из окрестных деревень в Москву продовольствие для рабочих. Активно действовали Советы в рабочих районах.

Газеты Советов рабочих депутатов. 1905 г.

На Пресне был выбран рабочий суд, вынесший смертный приговор приставу и агентам охранки. Полиция была разоружена. Охрану порядка осуществляли вооруженные рабочие дружины. За короткий срок своего существования Советы завоевали громадный авторитет среди населения.

Царское правительство спешно стягивало к Москве вооруженные силы.

Пользуясь тем, что движение на Николаевской железной дороге не было прекращено, правительство перебросило из Петербурга в Москву гвардейские части. 15 декабря Семеновский полк осадил Пресню.

Здесь было всего около 450 дружинников. Они героически оборонялись. Не сумев взять Пресню прямым штурмом, войска открыли по ней ураганный артиллерийский огонь.

16 декабря штаб пресненских боевых дружин издал последний приказ. В нем говорилось: «Весь мир смотрит на нас. Одни — проклятием, другие — с глубоким сочувствием… Враг боится Пресни.

Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству».

19 декабря рабочий класс Москвы организованно прекратил борьбу. Оружие было спрятано. Части дружинников удалось выехать из Москвы и спастись от зверств карателей.

Вооруженные восстания произошли в разных частях страны. Главными очагами их были пролетарские центры — Ростов-на-Дону, Бкатеринослав, Новороссийск, крупные заводы с рабочими поселками вокруг них, такие, как Сормово (под Нижним Новгородом) и Мотовилиха (возле Перми). Восстания охватили также полосу вдоль Екатерининской (Донбасс) и Транссибирской железнодорожных магистралей.

«Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?» В.А. Серов. 1905 г.

Особенностью движения в Красноярске и Чите было объединение сил рабочих с революционно настроенными солдатами запасных частей Маньчжурской армии.

Большой силы достигла вооруженная борьба в Прибалтике, где городские рабочие действовали вместе с батраками и крестьянами.

В латвийском городе Тукуме восстание завершилось временным переходом власти в руки народных масс, возглавленных революционными социал-демократами.

В. И. Ленин писал впоследствии: «Некоторые города России переживали в те дни период различных местных маленьких «республик», в которых правительственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов действительно функционировал в качестве новой государственной власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткий, «победы» слишком слабыми, слишком изолированными».

Разновременность восстаний, отсутствие общего руководящего центра, единого плана, опыта вооруженной борьбы, соглашательская тактика меньшевиков — все это привело к поражению восставших. Основной формой движения в декабре вались стачки и демонстрации рабочих.

Крупная буржуазия стала на сторону царских карателей. Один из лидеров октябристов, выходец из купеческой среды А. И.

Гучков, публично приветствовал генерал-губернатора Дубасова, палача московских рабочих.

В кадетской партии усилилось правое крыло, позиция которого по отношению к восстанию мало отличалась от октябристской. Значительная часть буржуазной интеллигенции переметнулась на сторону «порядка».

«После усмирения». Карикатура В.А. Серова на Николая II. 1905 г.

В разгар вооруженных восстаний европейские банкиры пришли на помощь царизму, выдав ему стомиллионный аванс в счет готовившегося тогда большого международного займа, предназначенного на цели подавления русской революции.

Декабрьское восстание со всей глубиной вскрыло оппортунизм меньшевиков. «Не надо было браться за оружие» — таков был вывод Плеханова, свидетельствовавший о неверии в силы пролетариата. Совершенно иные выводы из уроков вооруженной борьбы сделали большевики.

Они исходили из того, что ничто не может так содействовать классовому развитию российского пролетариата и всего народа, как открытое сражение с врагом. «До вооруженного восстания в декабре 1905 года народ в России оказывался неспособным на массовую вооруженную борьбу с эксплуататорами.

В огне революционных битв выросла и окрепла большевистская партия. Народными героями русской революции назвал ее лучших деятелей В. И. Ленин, приводя в пример жизненный путь выдающегося рабочего-революционера И. В. Бабушкина — одного из руководителей вооруженного восстания в Сибири, погибшего от руки карателей.

Источник: http://www.istoriia.ru/konec-xix-v-nachalo-xx-v/dekabrskoe-vooruzhennoe-vosstanie-v-moskve.html

Декабрьское вооруженное восстание в Москве

В 12 часов дня 7 декабря 1905 г. в Москве призывно зазвучали гудки заводов, фабрик, свистки паровозов.

По решению Московского Совета рабочих депутатов в городе была объявлена всеобщая политическая стачка. Наступал момент наивысшего подъема народной революции.

Московские большевики, начиная всеобщую политическую стачку, стремились перейти к вооруженному восстанию и свергнуть самодержавие.

В Москве забастовало около 400 фабрик и заводов, все типографии. Прекратилось движение поездов на всех железных дорогах, кроме Николаевской (ныне Октябрьская), между Москвой и Петербургом. Число забастовщиков достигло 100 тыс.

В этот день не вышла ни одна газета, кроме «Известий» Московского Совета, которая печаталась рабочими в нескольких типографиях без разрешения их хозяев.

На первой странице газеты был опубликован написанный большевиками манифест Московского Совета «Ко всем рабочим, солдатам и гражданам».

В нем говорилось: «Революционный пролетариат не может дольше терпеть издевательства и преступления царского правительства и объявляет ему решительную и беспощадную войну… На карту поставлено все будущее России: жизнь или смерть, свобода или рабство… Смело же в бой, товарищи рабочие, солдаты и граждане!»

После митингов рабочие строились в колонны и под красным знаменем с песней «Вставай, подымайся, рабочий народ» или с «Марсельезой» шли по улицам. По пути они снимали с работы тех, кто еще не примкнул к стачке. Происходили стычки с полицией.

При встрече с войсками демонстранты убеждали солдат переходить на сторону стачечников.

В Замоскворечье путь колонне рабочих-металлистов преградила рота солдат. Офицер подал команду. Щелкнули затворы, солдаты взяли на прицел. Но рабочие, словно не замечая этого, продолжали двигаться вперед, а их песня стала еще дружнее. Солдаты попятились.

На Страстной площади (ныне Пушкинская) рабочие окружили казаков и уговорили их уехать. После митинга на фабрике Прохорова в районе Пресни рабочие вышли на демонстрацию. Десятитысячная колонна направилась к Кудринской площади (ныне площадь Восстания).

На демонстрантов налетели казаки с шашками наголо.

Колонна дрогнула, но навстречу казакам выбежали две девушки-работницы с красным знаменем в руках и крикнули им: «Убейте нас! Живыми мы знамя не отдадим!» Из колонны закричали: «Казаки, неужели вы будете стрелять в нас? Неужели вы будете преступниками?..» Казаки заколебались, потом повернули лошадей и умчались.

Но мирная стачка, митинги и демонстрации уже не могли удовлетворить рабочих. Они стремились к более активным действиям. В Москве было около 2 тыс. дружинников, и в ночь на 8 декабря рабочие дружины, руководимые большевиками, стали разоружать полицию, захватывать оружейные магазины. Оружие изготовляли и в мастерских.

Размах стачки заставил генерал-губернатора Дубасова объявить Москву и губернию на чрезвычайном положении. Он послал в Петербург телеграмму с просьбой немедленно прислать войска. Все верные царизму войска в Москве были приведены в боевую готовность.

Большая же часть солдат занимала колеблющуюся позицию.

Начав наступление на рабочих, царские власти арестовали организаторов восстания. Уже ночью 7 декабря они посадили в тюрьму руководителей московских большевиков В. Л. Шанцера (подпольная кличка Марат), М. И. Васильева-Южина и др.

Лишенное единого руководства, московское восстание превратилось в восстание отдельных районов города. На следующий день полиция произвела вооруженный налет на митинг в театре «Аквариум» (Большая Садовая улица). Десятки рабочих были избиты и тяжело ранены.

Вечером подверглись обстрелу участники митинга на Страстной площади и дружинники на Триумфальной (ныне площадь Маяковского).

Дружинники применяли тактику партизанской войны. Они разбились на мелкие подвижные отряды — десятки, тройки. Эти маленькие отряды действовали смело, решительно и были неуловимы. Дети рабочих также принимали участие в восстании. Они помогали сооружать баррикады, были разведчиками, связными; девушки ухаживали за ранеными.

12 декабря днем царские войска пустили в ход артиллерию, но и это не помогло им прорваться за Садовое кольцо (см. план).

Генерал-губернатор Дубасов молил Петербург о помощи. Он направил туда одну за другой три телеграммы.

До подхода этих полков царским войскам не удалось даже закрепиться на рубеже Садового кольца. Крупные бои развернулись у Кудринской площади, на Арбате, Серпуховской, Лесной улицах. На Каланчевской площади (ныне Комсомольская площадь) шел ожесточенный бой за Николаевский (ныне Ленинградский) вокзал. Дружины рабочих здесь возглавляли А. В. Шестаков, А. И. Горчилин и машинист А. В. Ухтомский.

Ухтомский сформировал поезд из нескольких вагонов, в котором дружина курсировала от Москвы до Раменского. Рано утром поезд привозил дружинников на Казанский вокзал. Они вели бои на Каланчевской площади и у Красных ворот.

15 декабря в Москву прибыл для подавления восстания Семеновский полк. Дружинники около трех часов не давали солдатам выйти на площадь. В этот день поезд Ухтомского с дружинниками подвергся пулеметному обстрелу семеновцев. Появились убитые и раненые.

Ухтомский, развив большую скорость, с трудом вывез дружинников из-под обстрела. С прибытием Семеновского полка соотношение сил резко изменилось в пользу контрреволюции. На следующий день царские власти подавили сопротивление дружинников во всем городе, кроме рабочего района Пресни.

Военно-боевой штаб Пресни возглавлял большевик 3. Я. Литвин-Седой.

На Пресню правительство направило Семеновский полк. Горстке храбрецов-рабочих теперь противостояла вышколенная регулярная воинская часть, вооруженная винтовками, пулеметами и поддерживаемая артиллерией. Дружинники Пресни имели на вооружении 200 винтовок и ружей, около 600 револьверов.

Войска окружили Пресню и открыли по ней сильный артиллерийский огонь. Рушились здания, гибли люди, но герои-дружинники не сдавались. Затем полторы тысячи солдат начали штурмовать Пресненский и Горбатый мосты. Однако штурмующая колонна даже с помощью артиллерии не смогла продвинуться. Московские власти стянули на Пресню все свои вооруженные силы. Писатель А.

Серафимович рассказывал о днях штурма Пресни: «Зарево разгоралось. Дома угрюмо выступали, кроваво озаренные, с мертвыми, незрячими окнами… Конец! Каково же было удивление утром, когда я увидел, что это еще не конец: вновь возведенные баррикады гордо красовались, и непреклонно веял красный флаг.

Попытка потопить в крови пролетарскую Пресню и захватить руководителей восстания с ходу не удалась, но силы дружинников быстро истощались. Московский Совет решил прекратить неравную вооруженную борьбу 18 декабря, а стачку закончить 19 декабря.

Градоначальник Москвы докладывал царю: «Мятеж кончается волей мятежников, а к истреблению последних упущен случай». Генерал-губернатор доносил в Петербург, что главные руководители восстания рассеялись и бежали, унося нити заговора и намерение продолжать свое дело.

Большинству дружинников удалось выйти из окружения. В последнем приказе штаба пресненских дружин говорилось: «Мы начали. Мы кончаем… Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это — ничего. Будущее — за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будет учиться упорству… Да здравствует борьба и победа рабочих!»

После подавления восстания на Пресне началась жестокая расправа: обыски, аресты, избиения, пытки, расстрелы рабочих, их жен и детей. По неполным сведениям, во время восстания погибло 922 мужчины, 137 женщин и 86 детей.

Каковы же причины поражения Московского восстания? Рабочие не сумели добиться перехода солдат на свою сторону.

После ареста Московского комитета большевиков восстание лишилось руководства и превратилось в вооруженные выступления отдельных районов Москвы, не связанных между собой. Восставшие оборонялись, а не наступали. А оборона, как говорил еще Ф.

Энгельс, — смерть вооруженному восстанию. У восставших было мало оружия. Московское вооруженное восстание не переросло в единое всероссийское вооруженное выступление пролетариата.

Декабрьское вооруженное восстание, по словам Ленина, показало, что «свобода не дается без величайших жертв, что вооруженное сопротивление царизма должно быть сломлено и раздавлено вооруженною рукою».

Источник: http://de-ussr.ru/history/xx-vek/dekabrskoe-vosstanie.html

Декабрьское восстание

Знаменитое Декабрьское вооруженное восстание началось в результате цепочки событий. Уже был принят знаменитый Манифест 17 октября, который даровал стране некоторые свободы и учредил парламент. Однако недовольство среди населения сохранялось.

4 декабря 1905 года в Москве собрался пленум Совета рабочих депутатов. Накануне в Первопрестольной произошло восстание расквартированного там Ростовского полка. Солдаты требовали улучшения питания, прекращения цензуры писем и т. д. На фоне этого события начали рваться в бой многие рабочие.

Московские пролетарии собрались организовать стачку. Именно с этой целью был созван Совет.

Центр Декабрьского вооруженного восстания в Москве находился в училище Фидлера на Чистых прудах. Здесь заседал Совет рабочих депутатов и здесь же была организована большевистская конференция. Вечером 5 числа в училище стали прибывать представители заводских и фабричных партийных ячеек. Все они выступили за поддержку стачки.

Однако было у сторонников революции и немало проблем. Не хватало оружия, а партийное влияние в московском гарнизоне оставалось слабым. Тем не менее энтузиастов среди большевиков оказалось больше чем скептиков. Меньшевики за день до того приняли более расплывчатое решение. Они выступили за усиление агитации.

Уже после начала восстания они без оговорок присоединились к стачке.

Среди эсеров в первые декабрьские дни продолжали идти споры. Молодежь из числа максималистов (Владимир Мазурин и т. д.) выступала за самые решительные действия.

Тем временем Декабрьское вооруженное восстание неумолимо приближалось.

7 декабря 1905 года начались основные события Декабрьского вооруженного восстания. В этот день в Москве была объявлена всеобщая политическая стачка. Первоначально руководство забастовкой осуществлялось исполкомом Совета рабочих депутатов.

Город, в котором проживало больше миллиона человек, начал меняться прямо на глазах. Крупнейшие предприятия прекратили свою работу, остановилась подача электроэнергии, закрывались магазины, встали трамваи.

В первый же день москвичи очистили все прилавки: никто не знал, сколько будет продолжаться противостояние недовольных и власти.

8 числа количество бастующих в Москве достигло отметки в 150 тысяч человек (на 50 тысяч больше, чем в первый день). Обстановка в городе становилась все беспокойнее.

Вечером полиция прекратила многотысячный революционный митинг в саду «Аквариум». Стражи порядка требовали сдать оружие и начали задерживать людей. Большинство митингующих скрылось.

В итоге полицейская акция провалилась, а возмущение людей только усилилось.

Декабрьское вооруженное восстание начало приобретать тот самый вооруженный характер в ночь на 9 число. Группа эсеровских боевиков совершила налет на охранное отделение, которое располагалось в Гнездниковском переулке. Нападавшие бросили две бомбы. Жертвами атаки стали 3 человека.

К вечеру 9 декабря Декабрьское вооруженное восстание привело к новым драматическими событиями. На Страстной площади драгуны расстреляли митинговавших рабочих (о залитой кровью площади в одном из своих писем упоминал находившийся в городе Максим Горький).

Первые баррикады появились на Тверской улице. Делались они наспех, для того чтобы перекрыть дороги кавалерии, а потому продержались совсем недолго. Однако уже тогда всем стало ясно, что прежде мирная стачка окончательно превратилась в вооруженное восстание.

В тот же вечер против революционеров впервые была использована артиллерия. В штабе, располагавшемся в реальном училище Фидлера, находилось порядка 500 человек. Провластные войска окружили здание и потребовали у собравшихся сдать оружие. Осажденным был дан ультиматум длиной в один час.

По истечению этого срока дружинники обстреляли солдат и забросали их бомбами. В ответ начался обстрел училища снарядами. Погибли 5 человек, еще 15 получили ранения. Под арест попали 100 бунтовщиков. Их отправили в Бутырскую тюрьму.

Тем не менее большинству собравшихся в училище удалось скрыться.

Укрепления, которые наспех строили протестующие, делались из телефонных и фонарных столбов, домовых ворот, спиленных деревьев, бочек, ящиков и афишных тумб. Естественно, они не могли со всей подобающей надежностью защитить забастовщиков от вражеского огня.

Тем не менее баррикады не только мешали продвижению по городу правительственных войск, но и оказывали серьезное психологическое влияние на офицеров и солдат, вселяя в них страх. Они демонстрировали, что Декабрьское вооруженное восстание в Москве не было пустяком.

Замерзшие, опутанные проволокой, обложенные снегом и залитые водой баррикады превращались в настоящие ледяные панцири.

По разным оценкам, было построено около 1500 всевозможных укреплений. Но только несколько десятков из них возводились специалистами, разбиравшимися в своем деле. В массе своей московские баррикады мало чем напоминали сооружения времен революции 1848 года и коммуны в Париже (именно тогда и зародился термин «баррикады»).

Бунт в Москве был действительно крупным, но каковы причины поражения Декабрьского вооруженного восстания? Ошибка революционеров заключалась в том, что у них так и не появилось четкого плана действий. Не было того, кто руководил Московским Декабрьским вооруженным восстанием в полноценном смысле этого слова. После того как войска разгромили училище Фидлера, централизованная координация исчезла.

С первых дней противостояния восставшие контролировали окраинные районы города, где находились фабрики, заводы и т. д. Предполагалось, что дружинники будут постепенно продвигаться к Кремлю, а захватив его, навяжут свою волю властям.

В Симоновой слободе, на Пресне и в некоторых других местах возникали «республики». Власть в них фактически принадлежала революционерам. Эти «республики» действовали самостоятельно друг от друга.

10 декабря Моссовет делегировал руководство боевыми дружинами районным Советам, так как его связь с городскими окраинами оставалась слишком слабой и неэффективной.

Всего за несколько дней до начала восстания московским генерал-губернатором был назначен вице-адмирал Федор Дубасов. 60-летний военный прославился еще во время Русско-турецкой войны в 1878-1879 гг. Однако после той компании ничем примечательным офицер не отличился. В 1905 году, в самом начале революции, он принял участие в подавлении крестьянских бунтов в центральных губерниях.

Московским генерал-губернатором Дубасова Николай II назначил благодаря протекции Сергея Витте. Вступая в должность, военный обещал не брезговать даже самыми суровыми и крайними мерами в борьбе с революцией.

Он был антисемитом и верил, что за революцией стоят еврейские организации.

Подавление Московского Декабрьского вооруженного восстания не состоялось бы без московского губернатора Владимира Джунковского.

40-летний полковник служил адъютантом у великого князя Сергея Александровича, погибшего в начале 1905 года в результате теракта на Красной площади.

По сравнению с Дубасовым он был гораздо более гибким и энергичным человеком. Во время восстания Джунковский пережил несколько провалившихся покушений.

Кратко говоря, по разным оценкам в начале беспорядков количество подобных боевиков составляло 1700 человек. На пике противостояния эта цифра выросла до 8 тысяч.

На помощь соратникам в Москву прибывали дружинники из подмосковных городов: Коломны, Мытищ, Перова, Люберец.

Вооруженные восставшие разделились на несколько крупных отрядов. Существовали «специализированные» дружины: большевистская, эсеровская, меньшевистская, кавказская, студенческая, типографская, железнодорожная и т. д.

Популярностью пользовалось холодное оружие и ручные бомбы, которые назывались «македонками».

Многие дружинники плохо обращались со своим арсеналом. В отличие от профессиональных солдат, им явно не хватало опыта. Пока шло Декабрьское вооруженное восстание в Москве, более умелые революционеры обучали своих товарищей стрельбе и другим важным навыкам. Однако закрепить эти уроки бунтовщики так и не успели.

В самые «горячие» дни 10-19 числа Декабрьское вооруженное восстание, кратко говоря, представляло собой типичную городскую партизанскую войну. Это была пестрая панорама, состоявшая из огромного количества деталей.

Действия обеих сторон часто отличались хаотичностью и бестолковостью, что не могло не привести к жертвам среди мирного населения. Следует отметить, что в первые дни обычные граждане Москвы если не симпатизировали дружинникам, то как минимум сохраняли благожелательный нейтралитет.

Однако когда конфликт стал затягиваться, многим жителям кровопролитие закономерно надоело.

10 декабря самые драматические события происходили в центре города. На Каланчевской площади и Тверской улице произошло массовое побоище. Многотысячная толпа рабочих Трехгорной мануфактуры выдавила с Пресни казаков. 11-12 декабря бои охватили весь город.

Московское Декабрьское вооруженное восстание вступило в кульминационную фазу. По распоряжению Дубасова с 12 числа были узаконены обыски любых прохожих, оказавшихся на улице после 18 часов.

Гражданам приказали закрывать ворота домов для того, чтобы революционеры не могли уйти от погони.

Люди, выходившие на улицу вечером или ночью, получали штраф до 3 тысяч рублей или арестовывались на 3 месяца. Человека могли казнить за повреждение телеграфных и телефонных линий.

В результате этих и некоторых других мер властям удалось запугать обывателей и остановить рост бунтовавшей массы жителей Москвы.

Многие революционеры, находившиеся в самом центре московских событий, позже стали героями государственной пропаганды в советскую эпоху. При этом со временем размывались и намеренно забывались заслуги эсеров и меньшевиков.

Тем не менее в 1905 году преданность своим идеалам продемонстрировали все противники царской власти. Чудесами храбрости запомнились и женщины. Среди них были сестры и жены рабочих, курсистки и даже некоторые гимназистки.

Девушки оказывали первую медицинскую помощь раненым и участвовали в организации питания дружинников.

13 декабря город вновь утонул в шуме артиллерийской стрельбы. Так продолжало полыхать Декабрьское вооруженное восстание в Москве. Кратко рапортуя в Петербург о положении дел в старой столице, Дубасов продолжал усиливать давление на бунтовщиков.

13 декабря бои продолжились рядом с Прохоровской мануфактурой на Пресне. 14 и 15 числа столкновения не остановились, но именно тогда появились первые признаки того, что стороны устали от партизанской войны.

Восстание начало терять темп и теперь продолжалось скорее по инерции.

Хотя кровопролитие происходило в Москве, судьба противостояния решалась в Петербурге. В столице также была организована стачка, в которой приняли участие 130 тысяч человек. Однако в Петербурге революционные события пошли на убыль еще раньше Москвы. В результате жители города на Неве не смогли поддержать восставших в Первопрестольной.

До вооруженного столкновения не дошло еще и потому, что власти заблаговременно провели массовые аресты социал-демократов и эсеров. Стражи порядка захватили мастерские, где производился динамит. Полиция обнаружила порядка 500 готовых бомб. Весь этот арсенал в Петербурге так и не был использован.

Туда и стянулись военные.

Когда центр Декабрьского вооруженного восстания в Москве находился еще в училище Фидлера, а беспорядки только достигли серьезного масштаба, Николай II приступил к политическим маневрам.

Согласно его указу от 11 декабря, расширился круг избирателей, чей голос учитывался на выборах в Государственную думу (после реформы право голоса получили многие рабочие средних и малых предприятий).

Тогда же войскам разрешили стрелять по бунтовщикам боевыми патронами.

15 декабря в Москву из столицы прибыл гвардейский Семеновский полк. На следующий день началась операция по зачистке Пресни от дружинников. 21 числа последний очаг сопротивления был ликвидирован. За день до того войска подавили восстание на Казанской железной дороге. Многих революционеров расстреливали без суда. Ожесточение с обеих сторон достигло предела.

Центром сопротивления армии стала Прохоровская Трехгорная мануфактура. Именно там собрались оставшиеся московские максималисты. Они сплотились вокруг фигуры «Медведя». Так сторонники называли эсера Михаила Соколова. К концу восстания Пресню защищали 200 человек.

С приходом в Москву столичных подкреплений стало ясно, что рано или поздно потерпит поражение Декабрьское вооруженное восстание. Дата окончания боев, на которой сошлись почти все историки, — 21 декабря. Еще 15 числа первыми решили прекратить сопротивление меньшевики. Затем призвали своих сторонников сложить оружие и эсеры с большевиками.

Союз медиков, работавший в городе в дни самых ожесточенных боев, подсчитал, что противостояние унесло жизни чуть больше 1 тысячи человек. При этом погибли 86 детей и 137 женщин. Многие из жертв были мирными жителями и случайными прохожими. Войска потеряли убитыми 28 человек, полиция – 36 человек.

Причины и итоги противостояния заставили сторонников революции ослабить свою деятельность. Восстание было пиковой точкой событий 1905-1907 гг. Затем последовала государственная реакция. При этом среди эсеров, большевиков и меньшевиков, вопреки обыкновению, не произошло внутреннего конфликта и поиска виноватых в поражении.

Противники власти были убеждены, что вся борьба с царским режимом еще впереди.

Хотя любая характеристика Декабрьского вооруженного восстания основывается именно на событиях в Москве, в те дни беспорядки происходили и на периферии страны.

Случилось это даже вопреки тому, что ни социал-демократы, ни эсеры не собирались организовывать повстанческие акции в масштабах всей России.

В провинции о московском кровопролитии узнавали с помощью скупых сводок в газетах, приезжих или личных писем.

И тем не менее вся страна испытывала чувство пролетарской солидарности. Поэтому очаги малых восстаний появлялись во многих городах страны. В декабре волнения охватили Ростов-на-Дону, Сормово, Харьков, Новороссийск, донбасскую Горловку. Самым крупным в провинции стало Декабрьское вооруженное восстание в Мотовилихе – промышленном поселке неподалеку от Перми.

Как уже говорилось выше, московские события декабря 1905 года заставили Николая II сделать несколько политических уступок. Свое представительство в Государственной думе получили пролетарии и буржуазия.

Рабочие, выступившие против власти, в первую очередь боролись за облегчение условий труда. После восстания повсеместно увеличилась заработная плата, а рабочий день сократился до 10 часов.

В деревне крестьянам удалось добиться упразднения выкупных платежей помещикам.

партии стали исчисляться сотнями. При этом невиданными для западных стран темпами росла популярность ультралевых: большевиков, эсеров и т. д.

Именно они стояли в авангарде восстания и приобрели устойчивую популярность в широких пролетарских кругах.

Источник: https://homsk.com/trombon/dekabrskoe-vosstanie

Зайраш Идрисовна Галиева, д.и.н., профессор КНУ им. Ж.Баласагына

В многовековой истории кыргызского народа и Кыргызстана много как героических и славных событий, которыми мы по праву гордимся, так и трагических, и печальных. Самыми трагическими страницами в истории кыргызского народа ХХ в. стали события национально-освободительного восстания 1916 г. Как известно, без осмысления прошлого трудно понять настоящее и построить будущее. Поэтому важно сохранить историческую память об этой важной вехе в истории кыргызского народа.

Причины восстания

Во-первых, колониальный гнет и жестокая эксплуатация народов, в т.ч. кыргызов, увеличение налогов и поборов. Так, местное и русское население края были обложены кибиточной податью, государственными оброчной податью и налогом на городское недвижимое имущество, основным промысловым налогом. Они обязаны были также нести натуральные повинности по устройству и ремонту дорог, ирригационных систем, земские сборы и т.п. Одним из основных налогов, взимаемых с кыргыза-скотовода, была так называемая «кибиточная подать». К 1908 г. она увеличилась с 1 руб. 50 коп. до 4 руб. Поземельный налог взимался с русских крестьян-переселенцев и коренного населения, которое занималось земледелием. Он составлял 10% годового дохода от земледелия.

Земский сбор требовалось выплатить вперед за год. В начале ХХ в. этот сбор составлял 1 руб. 58 коп. с каждого двора и кибитки, 33% оброчной подати, или 25% кибиточного налога.

С 1905 г. коренное население облагалось налогом и за то, что оно не несло воинскую повинность. Этот налог составлял 5% кибиточной подати, 10% поземельного сбора или 15% оброчной подати. Существовали также государственный промысловый налог, акцизный сбор и таможенная пошлина. С населения взимался гербовый сбор и таможенная пошлина за безвозмездный переход имущества от одного лица к другому.

Кроме основных налогов царское правительство и его представители на местах взимали с трудового населения всевозможные подати и поборы. Часть коренного населения платила налог и за дрова. Он сначала взимался в размере 30 коп. с каждой юрты, затем – до 90 коп., а к 1915 г. – до 3 руб.

Денежные средства также собирались на содержание русско-туземных школ, ремонт и охрану дорог, на наем пеших и конных караульщиков, приобретение сельскохозяйственных орудий и др.

Тяжелым бременем на плечи коренного трудового населения ложились подати, взимаемые на содержание местных должностных лиц, в частности, волостных управителей, аильных старшин, биев, арык-аксакалов, мирабов и др. [2, с.42-44]

Во-вторых, массовое переселение русских крестьян в Среднюю Азию и Казахстан, которым передавались самые удобные для земледелия земли. Крестьяне-переселенцы презрительно относились к местному населению (кыргызам, казахам, узбекам и др.), захватывали водные источники, перекрывали воду, вынуждая их бросать свои наделы и перекочевывать. Кулаки-переселенцы, казачья верхушка не останавливались перед открытым грабежом и даже истреблением коренных жителей. Об этом свидетельствуют многочисленные телеграммы и прошения кыргызов и казахов, адресованные правительству. Так, в телеграмме доверенных кыргызов Шамшинской волости Пишпекского уезда Б. Тулекабылова и М. Кулова от 5 апреля 1917 г. говорилось, что русские кулаки «отбирают нашу киргизскую землю и запахивают ее, рубят лес, разрушают постройки, уничтожают сады и клеверники, угрожают перебить киргизов¹, никакой власти в уезде нет и защищать нас некому» [2, с.145].

В-третьих, обезземеливание кыргызов. Так, к 1916 г. 6 % русского населения в Семиреченской области занимали 57,7% пригодных для возделывания земель, а 94% местного населения занимали 42,3%. Вскоре они теряют и эти земли, и уже арендуют землю у казны: в 1913–1916 гг. в Семиреченской области 60% арендаторов, бравших землю в годичную аренду, были кыргызы. На одного русского крестьянина в Туркестане приходилось в среднем 3,17 дес., а на одного коренного жителя – только 0,21 дес., т.е. в 15 раз меньше [3, с.5]. В 1916 г. из 598 659 десятин земли взято в годичную аренду, из них 485 770 десятин приходилось на кыргызов, как наиболее нуждавшихся в ней.

В-четвертых, создание в Семиречье казачества и вооружение переселенцев. Так, в 1898 г. переселенцы Семиреченской области получили 300 винтовок с патронами. По данным на 1901 г., в Туркестане на руках крестьян-переселенцев было 18,7 тыс. винтовок с боеприпасами. В целом перед восстанием 1916 г. 43% крестьян-переселенцев имело оружие [4, с.253].

В-пятых, первая мировая война, в которой принимала участие и Россия, легла тяжким бременем на плечи и без того бедствующего населения. Кыргызы были вынуждены посылать на фронт деньги, одежду, лошадей для кавалерии.

В-шестых, мобилизация на военно-тыловые работы местного населения, которое было освобождено от несения воинской службы.

В-седьмых, геополитическая ситуация – соперничество крупных держав в регионе (Англия, Турция, Германия).

Интересную точку зрения высказал очевидец восстания, русский чиновник Г.И.Бройдо. Он доказывал, что «восстание было результатом провокационной работы всей администрации, не исключая высшей (Ташкент и Семиречье), направленной к тому, чтобы вырезать киргизское население и очистить земли для дальнейшей колонизационной деятельности правительства. Нелепые и провокационные приказы, ложные разъяснения чинов администрации, натравливание русских поселенцев, организация из них отрядов, безнаказанность массовых убийств и бесчинств – все это было направлено на провокацию якобы восстания, которое дало бы основание к массовому «уничтожению» киргиз. Действия воинских отрядов и крестьянских дружин, вооруженных и организованных полицией, администрация края искусно расширяла район и остроту волнений, все более превращая киргизское населения в неприятеля в глазах приходящих войск» [5, с.28].

Но основное и главное – непосредственная деятельность власти, направленная на то, чтобы вызвать, провоцировать восстание для уничтожения человеческого материала Киргизии и для расчистки земли для новых колонизаций – это обстоятельство тщательно затушевывалось.

Уже после восстания в 1916 г. приезжал в Казалинск генерал Куропаткин и обещал местному казачьему населению наделы в Пржевальском уезде, в районах восстания. В Переселенческом Управлении тщательно изыскивали новые земельные фонды для будущих инвалидов и подготовлялись к изысканию «земельки» русскому мужику, который должен был в результате войны поднять свой голос и оружие за землю.

Киргизское восстание и было одним из средств царских палачей, уже в 1916 г. искавших земли, чтобы заткнуть глотку революционизирующемуся крестьянину. Вырезать киргиз – спугнуть их в Китай и захватить новые земельные фонды – вот что ожидало царское правительство в результате своей провокационной работы. Понадобился дьявольский провокационный план с мобилизацией, чтобы добиться восстания.

Систематическая работа по обезземелению трудящихся колоний, подавлению их общественной жизни, культуры, самодеятельности, и, наконец, физическое уничтожение – все это являлось и по сей день является основой колониальной политики всех буржуазных государств, хотя бы прикрытых фиговым листком Интернационала» [6, с.1-2].

Непосредственным поводом к восстанию послужил царский указ «О реквизиции» (25 июня 1916 г.) на тыловые работы. По этому указу все «инородческое» мужское население (от 19 до 23 лет) привлекалось для строительства оборонительных сооружений и военных сообщений [7, с.25]. К «инородцам» (так презрительно называли царские власти местное нерусское население) относились: кыргызы, казахи, yзбеки, таджики, туркмены, дунгане, уйгуры.

На тыловые работы планировалось набрать около 250 тыс. «инородцев», в т.ч. из Сыр-Дарьинской области – 87 тыс., Семиреченской – 60, Ферганской – 50, Самаркандской – 38, Закаспийской – 15 [3, с.20]. Хотя К. Усенбаев приводит немного другие цифры: из Сырдарьинской области – 60 тыс., Семиреченской – 43 тыс., Самаркандской – 32,5 тыс., Ферганской – 51,3 тыс. (около 200 тыс.) [2, с.57].

Расплывчатостью ряда положений указа умело воспользовались чиновники колониальной администрации и местные родоправители. От мобилизации освобождались представители местной феодальной власти (бии, манапы, бии, баи и духовенство), учащиеся высших и средних учебных заведений, почетные граждане. Манапы и бии при составлении мобилизационных списков злоупотребляли должностными полномочиями: искажали данные о возрасте призывников, составляли списки по своему усмотрению, в них заносились только бедняки и их сыновья, и т.д.

Народ, доведенный до отчаяния такими притеснениями, поборами и унижениями, поднялся на освободительную борьбу против угнетателей.

Этапы восстания. Исходя из целей и задач, социального состава и размаха восстания в Кыргызстане ученые выделяли несколько этапов. Так, Д.Меджитов поделил восстание на три этапа: подготовительный, восстание на юге Кыргызстана и восстание в северных районах Кыргызстана [8].

А. Зима, выявив некоторые недостатки работы Д.Меджитова, выделила только два этапа: «первый этап, общий для всей территории Киргизии, и второй этап – августовско-сентябрьский в Северной Киргизии, когда наряду с национально-освободительной борьбой, манапами и баями было организовано реакционное движение» [9, с.104-105].

На современном этапе учеными признана периодизация К.Усенбаева:

1) начало восстания (июль – первые числа августа). Этот период характеризовался в основном пассивными действиями повстанцев – постепенным возмущением народных масс против указа царя от 25 июня о мобилизации коренного мужского населения на военно-тыловые работы. Хотя во многих местностях возмущение трудящихся переходило в волнение, оно еще не имело широкого размаха. На этом этапе коренное трудовое население пыталось сорвать мобилизацию, не давать людей для отправки в трудовую армию. Батраки, занятые в хозяйстве местных баев и русских кулаков, прекращали работу и возвращались в родные аилы и кыштаки. Бросали работу и отходники, трудившиеся на кустарно-промышленных и горнорудных предприятиях края. Батраки и отходники, возвратившись домой, присоединялись к возмутившимся жителям своего аила или кыштака. Часть коренного населения, уклоняясь от набора в трудовую армию, откочевывала в труднодоступные горы. Некоторые собирались перейти границу и временно укрыться за пределами края. Многие готовились к сопротивлению. Со второй декады июля волнения трудящихся южного Кыргызстана, поскольку этот этап ярко выражен именно на юге, стали переходить в открытые выступления;

2) нарастание (август – первая половина сентября 1916 г.). Второй этап четко выявлен, по мнению К.Усенбаева, на севере Кыргызстана. Острие восстания было направлено против царского самодержавия, хотя повстанцы, как и раньше, продолжали бороться против местных феодалов, находившихся на службе у колониальных властей. Восстание приняло широкий размах и охватило весь Кыргызстан;

3) убыль, т.е. поражение восстания (с середины сентября по ноябрь 1916 г.), хотя народные массы продолжали оказывать упорное сопротивление царским карателям, нанося им ощутимые удары и определенный урон. Однако предотвратить поражение стихийного движения было невозможно [10, с.297-298].

Ход восстания. Восстание против царского указа о мобилизации на военно-тыловые работы началось 4 июля 1916 г. в г.Ходжент (Самаркандская область). 10–15 июля восстание распространилось на весь Андижанский, Кокандский, Ошский, Наманганский уезды Ферганской области (юг Кыргызстана).

Восставшие, в т.ч. рядовые кыргызы, выступали против войны и мобилизации коренного населения на тыловые работы, и категорически отказывались служить в трудовой армии. Они гневно заявляли: «Идти на войну мы не хотим. Пусть идут сами манапы рыть окопы, ведь они, как Шабдан и сыновья, получат от царя большие награды и высокие посты». «Зачем воевать?», «Ради кого умирать?», «Зачем мы будем защищать царя, именем которого нас грабят русские кулаки, манапы-болуши и аткаминеры?», «Не дадим рабочих», «Не будем давать своих братьев, лучше умрем на месте» [2, с.154].

С 10 июля до конца месяца кыргызы и узбеки южной части Кыргызстана оказывали сопротивление властям. Трудящиеся, доведенные до отчаяния царским указом и несправедливыми методами его реализации на местах, выступили, прежде всего, против представителей царской администрации. Восставшие поджигали канцелярии и списки мобилизованных на тыловые работы, наивно полагая, что таким путем они смогут избежать набора на тыловые работы.

В середине июля серьезное волнение произошло в г.Ош. После того, как было получено «высочайшее повеление» о наборе рабочих, у подножья Сулайман-горы собралось около 10 тыс. человек. Здесь были не только горожане, но и представители ряда кишлаков и аилов. Раздавались возгласы: «Воевать не будем!», «Сыновей не дадим», а в сторону царских чиновников, баев и мулл летели камни.

С 25 по 29 июля продолжалось выступление жителей Узгена. Его участники, вооружившись пиками, вилами, кетменями и палками, требовали выдачи посемейных списков мобилизованных.

В горных районах Наманганского и других уездов Ферганской области, населенных кыргызами, восстание приобрело затяжной характер, возникнув во второй декаде июля и продолжаясь до глубокой осени. Этому в значительной мере способствовала сама горная местность, где кочевникам и полукочевникам было легче скрываться от карательных отрядов. Сопротивление мобилизации принимало здесь своеобразную форму. Как правило, бедняки призывного возраста группами уходили в горы, где и оставались до тех пор, пока в аилах не заканчивалось составление посемейных списков [11, с.338-339].

Восстание на юге, получившее широкий размах со второй половины июля, было жестоко подавлено, однако оно не прекратилось, а перекинулось на территорию северного Кыргызстана. Здесь оно проходило на уровне вооруженных столкновений с оснащенными современным оружием царскими войсками [4, с.254].

В начале августа восстанием были охвачены: Пишпекский и Пржевальский уезды, Центральный Тянь-Шань (Сусамыр, Кочкор, Джумгал и др.), Иссык-Кульская котловина. Восстание 1916 г. не имело общего руководства, однако в ходе восстания выдвинулись лидеры как из народных масс (Т.Алыбаев, А.Табалдин, Ч.Мондоев и др.), так и из бийско-манапской среды (М.Шабданов, С.Шаменов, К.Абукин и др.).

Повстанцы обрушили свою ненависть и злость в первую очередь на представителей колониальных властей: уездных начальников, участковых приставов, писарей и других царских чиновников, а также кулаков-переселенцев, охранявших интересы царского самодержавия. Так, 8 августа восставшие жители Сарыбагышевской и Атекинской волостей напали на временно исполнявшего обязанности начальника Пишпекского уезда и местных чиновников. Им едва удалось убежать.

На южном берегу Иссык-Куля повстанцы убили помощника Пржевальского уездного начальника и его охрану. Такая же участь постигла мировых судей четвертого и шестого участков. Канцелярские бумаги и деловая переписка были сожжены. 10 августа восставшие кыргызы напали на заведующего Загорным участком, отличавшегося жестокостью и самочинством, убили его и писарей, одного солдата и нескольких чиновников Переселенческого управления. Повстанцы Пржевальского уезда убили судебного пристава Ташкентского окружного суда, двух полицейских стражников, нескольких священников, 332 казака-карателя, 28 солдат и нескольких офицеров [3, с.74].

«В процессе восстания, начав с убийства местной администрации, восставшие, чем дальше, тем больше направляли свои удары и на местных эксплуататоров из коренных национальностей, что с особой резкостью проявилось в хлопководческих районах» [2, с.7]. Антифеодальный характер восстания проявлялся в том, что беднота нападала на представителей низшего звена туземной администрации в крае, в которой служила местная знать (бии и манапы): волостных управителей, аильных и сельских старшин. Как отмечалось выше, они в списки призываемых вносили только бедняков и их детей, освобождая тех, кто давал им взятки. К примеру, араванский волостной управитель, рассчитывая получить «побольше денег с населения, решил всех записывать в призывные списки, а затем вычеркивать тех, кто заплатит за это соответствующую сумму» [2, с.156].

Рядовые дыйкане Тулебердиевской области напали на «своего» управителя, который пытался отправить в трудовую армию только бедняков. Но волостному управителю и его джигитам удалось бежать. [3, с.73-74]. В местности Санташ Пишпекского уезда участники выступления под угрозой смерти заставили своего волостного управителя и аильных старшин прекратить запись мобилизуемых. Группа рядовых скотоводов приблизительно 100 человек намеревались убить он-арчинского волостного управителя и аильного старшину, но им удалось бежать в Нарын.

Борьба трудящихся против местных биев и манапов, состоявших на службе у царского правительства, настолько обострилась, что многие из последних отказывались составлять списки призываемых. Начальник Андижанского уезда в рапорте от 22 июля 1916 г. с сожалением отмечал, что «почетные туземцы, которые когда-либо пользовались большим влиянием на народ, теперь это влияние утратили настолько, что открыто боятся даже говорить с народом на темы о созыве рабочих» [2, с.157].

Многие крупные манапы, в частности, волостные управители, опасаясь за свою жизнь, обращались к начальникам Пржевальского и Пишпекского уездов с просьбой арестовать и посадить их в тюрьму, иначе рядовые «киргизы призывного возраста и их родственники перережут всех своих представителей» [2, с.157], занятых в аппарате волостного управления, аильных и сельских общин.

Восставшие смело вступали в бой с царскими войсками, не дрогнув перед вооруженными и организованными карательными отрядами. Иногда они даже заставляли карателей отступать. Однако восстание носило стихийный, неорганизованный характер, не имело единого руководства и четкой программы действий. Все эти недостатки привели к поражению восстания.

Для подавления восстания из действующей армии был вызван генерал А.Куропаткин, который имел опыт подавления восстания кыргызов в 1873–1876 гг. Он был назначен генерал-губернатором края. Под свое командование он, к присутствующим в округе войскам, получил дополнительно 11 батальонов и 3300 казаков.

В августе большинство очагов восстания в Туркестане было жестоко подавлено, в отдельных горных районах сопротивление восставших продолжалось до сентября – октября 1916 г.

Для расправы с участниками восстания 17 июля 1916 г. в Ташкенте был образован Особый временный военный суд, 21 июля во всех областях Туркестана (в т.ч. и в Кыргызстане) было введено военное положение.

После подавления восстания началось беспощадное уничтожение не только повстанцев, но и мирного населения. Царское правительство дало прямые указания безжалостно подавлять участников восстания, карать и уничтожать местное население, грабить и сжигать кыргызские аилы. Русским переселенцам было разрешено восстанавливать потери, понесенные ими в результате восстания, за счет скота и имущества «бунтовщиков».

Военно-полевые суды безоговорочно приговаривали участников восстания к расстрелу и немедленно приводили приговоры к исполнению. Эти суды только в Туркестане приговорили к смертной казни 347 человек, к каторжным работам – 178, к тюремному заключению – 129. Огромное количество людей уничтожалось карателями без суда и следствия.

Карательные отряды и помогавшие им крестьяне-переселенцы подвергали беспощадной резне не только повстанцев, но и не принимавших в восстании стариков, женщин, детей. Например, свыше 500 кыргызов из с. Беловодское по обвинению в участии в мятеже были заперты в сарай, а на следующий день зверски убиты. То же самое произошло на Иссык-Куле в с. Теплоключенка – было убито около 500 чел, более 100 трупов брошено в речку Ак-Суу. В г.Пржевальске (ныне Каракол) из 700 местных дунган в живых осталось только 6 человек [4, с.257].

Спасаясь от расправы и поголовного уничтожения, тысячи кыргызов Иссык-Кульской котловины, районов Кочкорки, Джумгала, Кемина и Чуйской долины в конце сентября начали беспорядочный «исход» (бегство) в соседний Китай. Однако карательные отряды и дружины крестьян-переселенцев настигали людей, нагруженных домашним скарбом и гнавших оставшийся от разграбления скот, грабили, подвергали их издевательствам, а затем убивали. Многие бежавшие замерзали на заснеженных перевалах, срывались в пропасти, умирали от голода. По китайским сведениям, из Семиреченской области бежало более 332 тыс. чел, из них 130 тыс. кыргызов. В восстании 1916 г. погибло более 200 тыс. кыргызов. Население только северного Кыргызстана сократилось на 41,4 % [4, с.257].

Восстание 1916 г., независимо от итогов, послужило мощным толчком к пробуждению национального самосознания, формированию сил для борьбы за освобождение.

Летом 1916 г. члены некоторых фракций Государственной Думы поднимали вопрос о вопиющих нарушениях закона в процессе призыва туркестанского населения на тыловые работы. Он также обсуждался на совещании членов Государственной Думы. В результате выяснилось, что царский указ от 25 июля 1916 г. не имел юридической силы и не подлежал реализации, так как не был одобрен Государственной Думой.

Депутат А.Керенский, в сентябре 1916 г. посетивший Туркестанский край, в своем выступлении на этом заседании 13 декабря 1916 г. отметил, что в продолжение всей войны с местного населения беспрерывно шли реквизиционные сборы, сборы лошадей, кибиток, верблюдов. Население жертвовало в огромных количествах. «Причиной всего того, что произошло в Туркестане, является исключительно центральная власть, объявившая и проведшая в жизнь беззаконный указ… с нарушением всех элементарных требований закона и права. Это они являются виновниками того, что они разрушили эту цветущую окраину, что они создали там условия, при которых местное население начинает голодать. Это они… виновники того, что ко всем фронтам войны прибавился новый Туркестанский фронт» [12, с.122]. А.Керенский резко осудил действия карательного отряда царизма в г. Токмак: «В Токмаке, маленьком городе… начальник карательной экспедиции генерал Фольбаум блестяще выполнял приказ своего начальника, а его молодцы случайно или шутя заложников мирной волости кыргыз, пришедших к ним добровольно, потопили, переходя одну из речушек» [12, с.122].

Характер восстания. Разные мнения сложились при определении характера восстания. К.Харлампович, В.Некрасов-Клиодт были убеждены в том, что восстание носило не революционный, а стихийный характер [13].

И.Меницкий считал, что в 1916 г. произошло выступление угнетенных классов… против как своей туземной буржуазии, так равно всех других эксплуататоров без различия национальностей и русской администрации как защитника этих эксплуататоров. Следовательно, согласно его точке зрения, подчеркивание национального момента по существу неверно и политически вредно [14, с.151].

Т.Рыскулов, критикуя это положение И.Меницкого, выделял национальные моменты восстания, используя основы марксистко-ленинского учения. Он считал, что национальный гнет царизма в Туркестане не отличался от гнета в других европейских государствах. Исходя из этого, он утверждал, что «…противоречия, вытекающие из колониального гнета царизма, и послужили причиной, заставившей туземные трудовые массы поднять восстание, в первую очередь, против русской власти. Причем повстанцы в своих нападениях не разбирали ни русских царских чиновников, ни русских крестьян, ни русских рабочих, а во-вторых, на туземный имущий элемент повстанцы нападали постольку, поскольку они были соучастниками или пособниками русских. Все это показывает, что восстание было направлено вообще против русских» [15, с.175-176].

Ю.Абдрахманов также исходил из того, что восстание, направленное против царизма, приняло характер восстания против всех русских. Хотя на современном этапе развития кыргызской исторической науки эти взгляды признаны неверными. Он практически первым утверждал, что руководство восстанием отдельных представителей баев и манапов есть прогрессивное явление [16, с.175].

Б.Исакеев придерживался противоположной точки зрения, поскольку он считал, что «баи и манапы… занимались предательством и играли агентурную роль для царского правительства» [17, с.33].

И.Чеканинский, как считает исследователь Ж.Жакыпбеков, при оценке восстания 1916 г. занимал более объективную позицию [18, с.111]. Опираясь на материалы Семиреченского областного статистического комитета, И.Чеканинский охарактеризовал выступление 1916 г. как организованное восстание, подготовленное целым рядом лет той «инородческой» политики, которую вели не только органы местной власти, но и центральное правительство. Он смело утверждал, что конечной целью выступления были не апелляции, а желание угнетенной национальности путем самостоятельной борьбы сбросить с себя и цепи рабства, и расчистить путь к политической свободе нации к самоопределению и экономической независимости [19, с.4].

Что касается вопроса тактики расчленения покоренных степных народов Средней Азии со стороны Российской империи, И.Чеканинский писал: «Русское правительство опасаясь сплоченности степняков и их способностей организовывать неожиданные массовые набеги… пользуясь темнотой кыргызского населения, стремилось прибегать, с одной стороны, к сеянию вражды между отдельными кыргызскими родами и партиями, чтобы тем самым ослабить сопротивляемость кыргыз, и с другой стороны, вызвать с жестокостью подавляемые «мятежи», и этим доказать массам, что всякое сопротивление «русскому оружию» есть лишь выражение ничтожности перед силами великой России и могуществом белого царя» [19, с.26-27]. Следовательно, он здесь зримо показал провокационную роль царского правительства и его уродливой «инородческой» политики по отношению к колониальным народам [18, с.111].

Единое мнение сложилось только в оценке движущих сил восстания. Все авторы утверждали, что это были широкие массы земледельческой бедноты, батрачества и середняков.

В 1920-х – середине 1930-х гг. в кыргызской историографии восстание 1916 г. было признано общенациональным, имевшим некоторые противоречивые черты.

С середины 1930-х гг. в официальной трактовке восстания 1916 г. в науке стали насаждать новые взгляды, исходя из партийной установки усиления классового подхода. Новая трактовка в оценке восстания 1916 г. была высказана Т.Рыскуловым в работе «Киргизстан». Опираясь на материалы обследования бывшего Переселенческого управления 1916 г., он оценивает его как восстание широких трудящихся слоев туркестанского населения, которые не раз поднимались против царской администрации и своих имущих классов. Он был вынужден более четко определить расстановку классовых сил в ходе восстания. В связи с этим он отмечал, что симпатии передовых русских рабочих и местной русской крестьянской бедноты были на стороне восставших, «восстание 1916 года было восстанием не только против царизма, но и против имущих эксплуататорских верхушек самого киргизского населения. Повстанцам удалось привлечь на свою сторону некоторых из бедняков-русских крестьян, которые, так же как и трудящиеся киргизы, одинаково угнетались русским царизмом и кулачеством» [20, с.59]. Это уже другой аспект (союз местной бедноты с беднейшими русскими переселенцами) в оценке восстания. Поэтому он, отстаивая классовый принцип в интерпретации событий 1916 г., подчеркивал, что восстание, в первую очередь, было направлено против местных эксплуататорских классов.

В 1940-1950-е гг. в исторической науке проявляется тенденция обеления колониальной политики российского царизма в регионе. В результате все движения, направленные против колониальной политики российского самодержавия, в т.ч. восстание 1916 г., характеризовались как «феодально-монархические» и «националистические».

Это привело к тому, что в 1950-1960-х гг. в восстании 1916 г. стали выявлять признаки антинародности и реакционности либо пытались предать забвению сам этот исторический факт [2, с.3]. Но народы региона, неравнодушные к прошлому своих предков, никогда не забывали эту трагическую страницу своей истории.

С.Ильясов, Г.Нуров и др. ученые, выполняя установки партии, стали выделять реакционные очаги в ходе восстания 1916 г. на севере Кыргызстана, в частности, в районах Токмака, Большого и Малого Кемина, Кочкора и Иссык-Кульской котловины, т.е. там, где выступления коренного населения имели наиболее широкий размах [21, с.165-169].

Эта же тенденция четко проявилась в работе научной конференции «О характере национальных движений в Киргизии во второй половине XIX – начале ХХ в.» (12-16 мая 1953 г., Фрунзе/Бишкек). В резолюции конференции было отмечено, что в отдельных районах, где руководство восстанием удалось захватить феодально-родовой верхушке (волости бывшего Токмокского участка и некоторые волости Пишпекского уезда), восстание носило реакционный характер. Признавалось, что восстание в этих очагах превратилось в реакционное, антирусское, феодально-монархическое и националистическое.

На Ташкентской объединенной научной сессии, посвященной истории народов Средней Азии и Казахстана (1954 г.), определились различные оценки восстания 1916 г.: 1) большинство участников признавало прогрессивный характер восстания и в то же время не отрицало существования реакционных очагов в движении; 2) часть исследователей сомневались в прогрессивности движения, хотя и не отрицали широкое участие народных масс в восстании. У сторонников этой точки зрения не было ясности: являлось ли оно революционным или реакционным, спровоцированным иностранной агентурой; 3) некоторые историки выступили в прениях с категорическими заявлениями о реакционности данного восстания [22, с.92].

К примеру, Х.Турсунов характеризовал борьбу местного населения против колониального гнета царизма как неотъемлемую часть борьбы народов Российской империи против мировой войны и царского самодержавия. Используя классовую теорию, он доказывал, что сепартистско-националистические идеи баев и манапов объявить «газават» не были поддержаны народными массами [23, с.254].

Одним из первых ученых К.Усенбаев, несмотря на партийные установки, отрицал наличие реакционных очагов в ходе восстания. Районы в Токмаке, Кемине, в Иссык-Кульской котловине и центральном Тянь-Шане он считал «районами основных очагов восстания [10, с.286].

К.Усенбаев выявил специфические особенности данного восстания. Они порождались историческими условиями, сложившимися в Кыргызстане в конце XIX – начале ХХ вв., и обусловливались двойным гнетом, под которым изнывали коренные трудовые массы. Патриархально-трудовые отношения, проникновение элементов капитализма и наличие родового быта наложили отпечаток на возникновение, ход и характер восстания 1916 г. В его ходе проявлялись патриархально-родовые пережитки. Нередко ряды участников выступления состояли из людей, находившихся в кровнородственных отношениях. В некоторых местностях, в частности в Центральном Тянь-Шане, повстанцы выступали под знаменем своих бывших родовых и племенных батыров, выдвигали родовые и племенные «ураны» (боевой клич) и т.п. Восставшие в известной степени придерживались родовых и племенных делений. Они старались избирать своими руководителями родственников. Во время выступления и отступления члены родовых и подродовых объединений старались быть вместе. Именно в этом и заключалась одна из специфических особенностей восстания кыргызов 1916 г. [10, с.298-300].

Характер восстания 1916 г. К.Усенбаев определял в целом как национально-освободительный, антивоенный, антиимпериалистический и частью антифеодальный, а в целом как революционный.

Точку зрения К.Усенбаева об отсутствии реакционных очагов поддержал А.Хасанов: «Никаких реакционных очагов не было» [24, с.62]. Отмечая особенности восстания, он говорил, что в отдельных местностях усилилась ненависть к кыргызским манапам и русским кулакам. Объясняя причину страдания мирного русского населения, он утверждал, что «виновниками национальной розни в период восстания 1916 г. были не народные массы киргизов и русских, а киргизские и русские эксплуататоры, т.е. имущие классы этих национальностей» [24, с.62-63].

Проанализировав социально-экономические и политические предпосылки, движущие силы, Э.Юсупов и Х.Турсунов [25] доказали, что восстание 1916 г. является народным по своему характеру. Анализируя такой сложный вопрос, как участие в нем феодальной элиты, авторы не идеализировали его отдельных противоречивых моментов. Они не отрицали, что в ходе восстания в отдельных местах (Семиречье и Джизак) представители феодальной знати, используя выступления трудящихся, стремились вернуть свое было господство и выдвигали лозунг «газавата». Для феодальной знати этот лозунг являлся попыткой поставить под знамя «священной войны против неверных» восставшие массы и использовать их движение в своих религиозно-фанатических и националистических целях. Но, как справедливо указывают авторы, для восстания 1916 г. религиозные мотивы не были характерны. «Освободительную войну народов Средней Азии и Казахстана в период восстания 1916 г. надо рассматривать как один из важных факторов, способствовавших нарастанию революционного движения рабочего класса России» [25, с.164].

Со временем, теория о реакционных очагах в восстании 1916 г. постепенно была преодолена в кыргызской историографии.

С первых лет обретения государственной независимости Кыргызстаном историческая память народа начала восстанавливаться. Так, усилиями движений «Ашар» и «Демократического движения Кыргызстана», политической партии «Асаба» ежегодно стали проводить пешие походы по следам бегства кыргызов и их массовой гибели от пуль царских карателей. Участники походов на местах собирали многочисленные останки до сих пор не погребенных участников восстания и мирных жителей, предавали их прах земле, организовывали митинги памяти жертв восстания 1916 г. По традиции такие походы завершаются на кыргызско-китайской границе в районе перевалов Бедель и Торугарт Какшаальского хребта, где бегущие от расправы кыргызы в массовом количестве пересекали границу с Китаем и гибли на заснеженных перевалах у ледников.

Согласно Постановлению Жогорку Кенеша (парламент) Кыргызской Республики, с 2008 г. в начале августа каждого года в республике отмечается одна из самых трагических дат в истории государства – «Уркун» (исход) в Китай после восстания 1916 г.

В Кыргызстане стали появляться альтернативные точки зрения на восстание 1916 г., в частности, теория геноцида против кыргызского народа, предпринятого царским самодержавием. Эта теория основывается на теории провокации Г.Бройдо [4].

До сих пор ученые ведут споры о потерях, понесенных кыргызским народом в ходе и после восстания. В 1917 г. царские чиновники отмечали: «По Пишпекскому и Пржевальскому уездам число киргизских хозяйств до восстания было 62 340, к январю 1917 г. – 20 365, т. е. убыль – 41 975. Иначе говоря, в этих районах охваченных восстанием, выбыло 66% киргизского населения» [3, c.11].

К.Усенбаев считал, что общее число участников восстания, убитых колонизаторами и погибших от голода и эпидемии в период деятельности Временного правительства, достигло 20 тыс. человек. В результате жестокого подавления восстания и враждебного отношения правительства к повстанцам численность коренного населения Северного Кыргызстана уменьшилось на 119 215 человек, или на 41,4%, а по Семиреченской области – на 25%. Коренное трудовое население Северного Киргизстана, особенно Пржевальского и в значительной степени Пишпекского уездов, находилось под угрозой поголовного истребления и вымирания [2, с.147].

Согласно данным 1913 г. кыргызы составляли 13,5% от 9,5-миллионного населения Туркестана (без Бухарского эмирата и Хивинского ханства), то есть примерно 1 282 500 человек [26].

В 1917 г. по сельскохозяйственной переписи численность кыргызов составила 634,8 тыс. человек то есть, убыль населения составила 647 700 человек. В Пржевальском уезде к моменту переписи насчитывалось всего 14,5 тыс. кыргызов. Конечно же, многие кыргызы, вынужденные бежать в соседний Китай, вернулись (по китайским данным количество беженцев было около 332 тыс. человек), но все же потери были катастрофическими. Согласно данным по определению состава населения Туркестанской Автономной ССР накануне национального размежевания, в сентябре 1924 г. кыргызов насчитывалось 860 тыс., которые были расселены на территории Сыр-Дарьинской, Семиреченской и Самаркандской областей. Разница между цифрами 1913 г. и 1924 г. составляет более 422 тыс. человек [26].

Согласно официальным данным, в августе-сентябре 1916 г. погибло более 300 тыс. кыргызов. Альтернативная версия гласит о смерти 170 тыс. человек, погибших от голода и холода при бегстве через перевал Бедель в Иссык-Кульской области.

Таким образом, в постсоветский период многое сделано и делается для восстановления исторической памяти кыргызского народа относительно восстания 1916 г., проведены исследования, проливающие свет на малоизученные аспекты восстания на основе новых теоретических подходов и использования ранее не известных архивных документов, имеющих отношение к проблемам восстания 1916 г.

Из сборника статей международной научно-практической конференции, посвященной «100-летию Национально-освободительного восстания 1916 года: историческая память и современное значение» (Бишкекский гуманитарный университет им. К.Карасаева, 18-19 апреля 2016 г.)

¹ В советский период употреблялся термин «киргиз», «киргизское населения», в постсоветский период – «кыргыз», «кыргызское население».

Список используемой литературы:

1. Смоленский Н. Теория и методология истории. – М.: Издательский центр «Академия», 2007.

2. Усенбаев К. 1916 г.: героические и трагические страницы. – Бишкек,1997.

3. Восстание 1916 г. в Киргизстане. Сборник док-ов и мат-ов. – Бишкек, 1937.

4. Асанканов А. История Кыргызстана (с древнейших времен до наших дней). – Бишкек, 2009.

5. Бройдо Г. Материалы к истории восстания в 1916 г. // Новый Восток – 1924 – № 6.

6. Бройдо Г. Восстание киргиз в 1916 г. – М., 1925.

7. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. Сб. док. – Ташкент, 1937.

8. Меджитов Д. Восстание киргизов в 1916 г. Тезисы канд.дис. // Известия Кирг. ФАН СССР. 1947. Вып. VI.

9. Зима А. О характере восстания 1916 г. в Киргизии // Труды ИЯЛИ Кир. ФАН ССР. Вып. IV, 1954.

10. Усенбаев К. Восстание 1916 г. в Киргизии. – Фрунзе, 1967.

11. История Киргизской ССР. Т.II. – Фрунзе: Кыргызстан, 1986

12. Государственная Дума о восстании: Стенографический отчет Государственной Думы. Четвертый созыв. Сессия 5 Заседание шестнадцатое, Вторник 13 декабря 1916 года в закрытом заседании // Восстание 1916 года: Сборник документов. – Ташкент, 1932.

13. Харлампович К. Восстание тургайских казах-киргизов 1916-1917 гг. (по рассказам очевидцев) – Кызыл-Орда, 1929; Некрасов–Клиодт В. Реквизиция киргиз на тыловые работы в 1916 году: Очерк. – Кызыл-Орда, 1926.

14. Меницкий И. О характеристике событий 1916 г. в Туркестане. По поводу статьи тов. Рыскулова «Восстание туземцев в Туркестане» // Коммунистическая мысль. Кн. 2. – Ташкент: Изд-во САКУ, 1926. – С.151-155.

15. Рыскулов Т. Восстание туземцев Туркестана в 1916 г. // Очерки революционного движения в Средней Азии. – Ташкент, 1926. – С. 47-122; Рыскулов Т. Восстание туземцев в Средней Азии в 1916 году. В 2 ч. – Кызыл-орда, 1927.

16. Абдрахманов Ю. Незабываемая годовщина (К 15-летию восстания в Киргизии) // Советская Азия. Кн. 5-6. – М., 1931.

17. Исакеев Б. Киргизское восстание 1916 года. – Фрунзе, 1931; Исакеев Б.И. 20-летие восстания в Киргизии // Революция и национальности. – 1936. № 9.

18. Жакыпбеков Ж. Проблемы советской историографии восстания 1916 г. в 20-30-х гг. ХХ в. // Россия – Кыргызстан: на пути интеграции. – М.,2010 – № 2.

19. Чеканинский И. Восстание киргиз-казаков и кара-киргиз в Джетисуйском (Семиреченском) крае в июле-сентябре 1916 года. – Кызыл-Орда, 1926. (отдельный оттиск).

20. Рыскулов Т. Киргизстан. – М.: Соцэкиздат, 1935.

21. Ильясов С., Нуров Г. О некоторых вопросах истории киргизского народа дооктябрьского периода // Труды ИЯЛИ Кир. ФАН СССР. Вып 3. – Фрунзе, 1952.

22. Жакыпбеков Ж. Историография социально-экономической и политической истории Кыргызстана во второй половине – начале ХХ вв. – Бишкек, 2013.

23. Турсунов Х. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане. – Ташкент, 1962.

24. Хасанов А. К историографии национально-освободительного движения в Средней Азии в эпоху империализма // ХХV съезд КПСС и задачи изучения истории исторической науки. Ч.2. – Калинин, 1978.

25. Юсупов Э., Турсунов Х. К вопросу о характере восстания 1916 г. в Средней Азии // История СССР – 1981 – №5. – С.157-164.

26. http://www.barakelde.org/muras/news:406/