Иркутская гэс руководство

Гидроэлектростанциями в Иркутске, Красноярске, Братске, Усть-Илимске владеет компания En+ Group (Международная компания ПАО «ЭН+ ГРУП»). Это интегрированный производитель алюминия и электроэнергии, управляющий активами в сфере энергетики, цветной металлургии и горнорудной промышленности, а также логистики и стратегически связанных с ними отраслях. Главный акционер — Олег Дерипаска.

Информация из Википедии о En+ Group

En+ Group была создана в 2002 году как акционер нескольких предприятий алюминиевой отрасли.

В 2003 в результате реструктуризации и консолидации ряда алюминиевых и глинозёмных производств был создан Rusal Holding Limited (впоследствии на ее основе был сформирован ОК РУСАЛ). В 2004 году 100% акций Rusal Holding Limited были переведены на En+ Group.

В 2003-м Группа приобрела 64% акций Красноярской ГЭС, а в период с 2003 по 2007 годы — еще 4,3%.

В 2007 в результате приобретения со стороны En+ Group СУАЛа и глинозёмных активов Glencore был создан ОК РУСАЛ. В тот же год En+ Group (через дочернее предприятие АО «Евросибэнерго») довела до 50,2% долю владения акциями «Иркутскэнерго» (энергетической компании, владеющей рядом крупных ГЭС и ТЭС, с совокупной генерирующей мощностью 12,8 ГВт).

В 2014 En+ Group приобрела 3,4% акций РусГидро, впоследствии обменяв их на 25% акций Красноярской ГЭС, владельцем которой на тот момент являлась РусГидро.

В 2016 Группа приобрела дополнительные 40,3% «Иркутскэнерго» у «Интер РАО», доведя свою долю участия до 90,8%. В том же году на основании обязательного конкурсного предложения и выкупа, En+ Group увеличила свою долю акций Красноярской ГЭС до 100%.

В 2017 En+ Group успешно провела крупнейшее в 2017 году IPO на Лондонской фондовой бирже. В результате публичного размещения компания привлекла $1,5 млрд. В соответствии с обязательствами, обозначенными группой до IPO, привлеченные в рамках размещения средства были направлены на снижение долговой нагрузки: вскоре после IPO был досрочно полностью погашен долг перед банком ВТБ в размере $942 млн.

Санкции США

6 апреля 2018 года в составе всех активов Олега Дерипаски En+ Group была включена в список лиц и организаций, находящихся под санкциями США. 27 апреля 2018 года председатель совета директоров EN+ Group Грегори Баркер представил план по выводу компании из санкционных списков США («План Баркера»). План предусматривал, среди прочего, снижение пакета акций Олега Дерипаски до уровня ниже 50 % и назначение независимых директоров в совет директоров En+ Group.

20 декабря 2018 года акционеры En+ Group поддержали перерегистрацию группы компаний с острова Джерси на остров Октябрьский в Калининградской области Российской Федерации. А днем ранее министерство финансов США уведомило Конгресс США о намерении снять санкции с En+ Group после изменения корпоративной структуры группы компаний, согласованной США.

И кто же эти независимые директора?

А вот они. Верхушка — действительно не из наших.

Информация с официального сайта компании https://www.enplusgroup.com

Акционерный капитал МКПАО «ЭН+ ГРУП» (далее «En+ Group») состоит из 638 848 896 обыкновенных акций номинальной стоимостью 0,00007 долл. США каждая.

Обыкновенный акции En+ Group в форме глобальных депозитарных расписок (ГДР) обращаются на Лондонской фондовой бирже и Московской бирже. ГДР включены в котировальный список первого уровня Московской биржи. Одна ГДР представляет одну акцию.

Структура акционеров и права голосования

* По состоянию на 30.09.2019 г.
** По условиям сделки МКПАО «ЭН+ ГРУП» с ОФАК доля крупного акционера не может превышать 44,95%, а права голоса – 35%
*** Независимые трасти голосуют независимым образом следующими пакетами акций: О.В. Дерипаска (прямо или косвенно, 9,95%), ВТБ (14,33%), бывшие члены семьи и прочие акционеры (13,4%)

Что не понятно!

Олег Дерипаска и его близкие по-прежнему владеют основной частью акций компании (более 70%). США своими санкциями ограничили деятельность Дерипаска, запихав в руководство компании своих людей.

И что будут делать эти ставленники? Разваливать империю Дерипаска? А тот будет тихо на это смотреть и терять прибыль?! Не может быть, не так ли!

Или американцы станут улучшать работу En+ Group и заработают для Дерипаска дополнительную прибыль. Да ладно, быть такого не может также!

Вот такая противоречивая ситуация. Акции компании принадлежат Дерипаска, а рулят ею американцы. Интернет не раскрывает подробности о финансовых потоках всей этой схемы. Гораздо интереснее конечно не имущество Дерипаска, а что от этого теряет Россия. А она явно теряет, ну не может быть иначе — американцы действуют в своих интересах, на нас им плевать…

Филиал ОАО «Иркутскэнерго» — «Иркутская ГЭС»

← Назад в раздел

Информация получена из официальных источников и предоставляется в соответствии со ст. 7 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 N 149-ФЗ

Непрофильный директор

Иван Алдошин возглавил Иркутскую ГЭС в декабре. Будучи, пожалуй, самым молодым среди директоров электростанций Иркутской энергосистемы, к работе он относится крайне серьёзно и ответственно. Его назначение – прецедент как минимум в энергетике Сибири. До недавнего времени карьера Алдошина была связана исключительно с тепловой генерацией – он успешно работал сначала на ТЭЦ-10, затем на ТЭЦ-9 в Ангарске, – и предложение руководства компании взять в управление самую старшую гидростанцию в регионе было для него неожиданным.  

– Когда поступило предложение по смене деятельности, первое, что вырвалось с языка: гидроэнергетика, мягко говоря, не мой профиль работы, – говорит Иван Алдошин. – Факт, в общем-то, очевидный. Озвучивая вслух, видимо пытался себе напомнить об этом. Позднее я услышал интересное мнение о том, что настоящий лидер, руководитель умеет и должен эффективно организовывать работу любого подразделения. С таким аргументом не поспоришь. Если ты обладаешь чертами руководителя, то серьёзных трудностей в работе возникнуть не должно. Сейчас чувствую себя вполне комфортно, при этом отличия между тепловой и гидроэлектростанцией, безусловно, есть.

– Что оказалось самым непривычным для теплоэнергетика в новой позиции? 

– На ТЭЦ больше процессов для выработки тепловой и электрической энергии, а значит, больше потенциальных проблем. На гидроэлектростанции производственная цепочка имеет меньшее количество звеньев, то есть меньше слабых мест. В каком-то смысле гидростанция несколько проще – не бывает сложностей с выгрузкой, качеством угля, нет сложностей водоподготовки, утилизации золошлаков. Само течение реки как бы успокаивает, придаёт некую размеренность работе. Но ни в коем случае нельзя позволять этой размеренности себя усыпить. ГЭС – сооружение фундаментальное, массивное, все рабочие механизмы имеют где в несколько раз, а кое-где и на порядок большую массу, чем на ТЭЦ.  Гидроагрегат – огромный, металлоёмкий и не менее сложный механизм, чем любой на тепловой станции. Многотонные вращающиеся агрегаты массой больше 500 тонн, с большими моментами инерции, импульса требуют пристальнее смотреть вглубь процесса. Отдельного слова и особого внимания стоят гидротехнические сооружения I класса ГЭС, такие как бетонная и грунтовые плотины, выполняющие как энергетические функции, так и защитные (противопаводковые), регулирующие (транспортные). Так что ответственность руководителя и персонала на ГЭС, пожалуй, нисколько не меньше.  Конечно, на ТЭЦ-9 ясно и чётко понимал проистекающие там процессы, были налажены механизмы взаимодействия. В менеджменте есть понятие, характеризующее и представляющее собой алгоритм действий по управлению любым производственным процессом для достижения поставленных целей – цикл Деминга (PDCA, от английского plan – планирование, do – действие, check – проверка и act – корректировка). На мой взгляд, там удавалось замыкать этот цикл. Мы строили планы, исполняли их и отслеживали, насколько правильно идёт процесс, есть ли какие-то тревожные звоночки. Хотя качество процесса замыкается в любом случае в индивидуальность человека.

Выстраивать систему на новом месте – это некоторый дискомфорт, особенно в области, где ты не являешься экспертом. 

Задача быть лучшим

– Для вас важно быть экспертом?

– Чтобы люди тебя слушали, и не только как назначенное сверху должностное лицо, нужно знать как минимум столько же, сколько они. Есть даже такое понятие – власть эксперта. Думаю, со временем это получится. По крайней мере, первые месяцы показали, что ничего страшного нет. Законы динамики, электротехники одинаковы для всех – как для ТЭЦ, так и для ГЭС. Да, знания более специфические, узконаправленные, но освоить их возможно, и, наверное, такая ротация интересна и необходима. Если не бояться, то осилить такой переход может любой из руководителей тепловой электростанции. 

– Что для вас лично было главной мотивирующей силой, подтолкнувшей покинуть хорошо знакомую сферу?

– Интерес, возможность открыть для себя новые горизонты познания. Заражён любознательностью – всегда хочется знать больше, чем знаешь сейчас. Действительно узнать ГЭС – уникальный шанс, выпадающий не каждому, и сам по себе хороший мотив. Чувствуешь себя как первый космонавт. 

Второе – это желание реализовать свои идеи, в том числе в управлении персоналом, чего не давала позиция технического директора. 

– Чем труднее управлять – техническими процессами или людьми?

– По сути, управление производственными процессами – в итоге управление людьми. Скажу так: управлять людьми легко, а управлять людьми правильно – чертовски трудно. 

– Какие цели вы ставите в карьере? 

– Хочется показывать стабильно высокий результат в той области, в которой сейчас находишься. 

– Как прошло знакомство со станцией? Какой вы увидели Иркутскую ГЭС?

– Театр начинается с вешалки, а вот с чего начинается ГЭС, я не знал. Поэтому начал знакомство с ГЭС со знакомства с Сергеем Викторовичем Усовым, который возглавлял ГЭС до меня. Уникальный специалист с уникальными знаниями в области гидротехники, электроэнергетики. Дальше было представление коллективу. Не первый раз прихожу в новый коллектив, для себя уже определил пункты, по которым буду диагностировать состояние предприятия. Где-то запросил документы, приказы, регламенты, где-то поучаствовал в занятиях по специальной подготовке, тренировках. Ну и, конечно, обходы по рабочим местам: оборудованию, производственным помещениям, мастерским.  Посмотрел, поучаствовал, понял. Есть некие реперные точки, которые позволяют быстро оценить, насколько работа отклоняется от стандартов, насколько правильно она организована, и достаточно быстро влиться в коллектив. Меня вписали в график еженедельных обходов оборудования, поэтому сейчас могу сказать, что нет такого уголка на станции, где бы я ни побывал, причём не единожды. Станция компактная, коллектив относительно небольшой, чуть больше 100 человек. Реальность практически полностью совпала с ожиданиями. Прежнее руководство много поработало над техническим оснащением станции. В сравнении с тепловой генерацией станция очень продвинута технически. Порой поражает скорость, с какой осуществлялись реконструкция и модернизация станции.

– Какими были ваши первые решения на новом посту? Были ли кадровые перестановки?

– Проводить какие-то изменения без команды невозможно. Сейчас её формирование продолжается. 

Если вернуться к текущему состоянию, выразив его через цикл Деминга, то страдает в коллективе функция контроля. На мой взгляд, это проблема многих организаций. Мы, как правило, в ежедневном непрекращающемся потоке дел как-то планируем, зачастую не понимая, какие ресурсы необходимы для реализации этих планов и насколько реальны наши планы. Затем как-то пытаемся их реализовать, при этом слабо контролируя протекающие процессы и не понимая текущего состояния. Затем, когда происходит некое негативное событие, мы ахаем, хватаемся за голову: как же так, как такое могло произойти, думаем мы. Дальше начинаем строить более «креативные» планы, ведь эти же не сработали, не привели к желаемому результату. Очень важно встроить механизмы контроля в некоторые процессы и операции, пускай это может показаться избыточным. Пока процесс не отлажен, это жизненно необходимо. Ну а затем процесс нужно будет замкнуть неким стандартом, регламентирующим, как мы будем поступать в дальнейшем. Можно воспринимать это как некий бюрократизм, а можно – как понятные для всех инструкции и правила игры. 

Первая в каскаде ГЭС

– Какими были финансовые и производственные итоги 2015 года для Иркутской ГЭС?

– Разговор о производственных показателях хотелось бы начать не с цифр. Станция – первая в каскаде ГЭС, по своей сути она является техническим регулятором уровня в Байкале. Её диапазон работы ограничен планкой, установленной государственными структурами, и сильно зависит от факторов природного характера. Второй год наш регион преследует маловодье, в результате запасов воды в Байкале недостаточно. По этой причине отпуск электроэнергии существенно сократился – до 2,8 млрд кВт-ч, а условно-постоянные затраты кардинально не поменялись, поэтому экономические показатели работы станции за 2015 год слабее, чем годом раньше. 

Возможно, и 2016 год будет маловодным, а значит, существенного увеличения выработки не произойдёт, так что изменить экономические показатели будет тяжело. Будем работать над минимизацией затрат, превращать потери в доходы.

– За счёт чего это можно сделать?

– Пока конкретики нет. Как правило, эффекта можно добиться при оптимизации смежных процессов: закупок материалов, транспорта электроэнергии, сбыта, например. Будем заниматься поиском дополнительного дохода, оптимизацией ремонтных операций.  Ещё раз обратим внимание на собственные нужды станции. В любом случае к управлению затратами будем подходить осмотрительно, чтобы при выполнении одного показателя не заваливался другой. Важен баланс.

– Из чего будет состоять  инвестиционная программа в ближайшие годы?

– Руководство компании делает всё необходимое для стабильной и эффективной работы станции. В рамках программы «Новая энергия», которую на Красноярском экономическом форуме представил генеральный директор «ЕвроСибЭнерго» Вячеслав Соломин, рассматривался вопрос модернизации Иркутской ГЭС. Мне довелось выступить с докладом о необходимости замены гидроагрегатов на техническом совете «ЕвроСибЭнерго». Это уникальный проект для компании.

Напомним, затраты на проект замены четырёх гидроагрегатов и смены их турбин с поворотно-лопастных на пропеллерные предварительно оцениваются в 3 млрд рублей. Установленная мощность Иркутской ГЭС вырастет на 160 МВт и превысит 820 МВт, а её выработка увеличится на 200 млн кВт-ч в год. 

– Проект позволяет также улучшить экономические показатели – в существующие строительные конструкции можно вместить генератор и турбину большей мощности. Сейчас компания собирает предложения потенциальных участников проекта, чтобы точнее оценить объём инвестиций и в дальнейшем принять решение о возможности реализации при экономической обоснованности проекта. В середине марта у компании уже будет полная информация по предложениям, после детального изучения проект будет вынесен на технический совет «ЕвроСибЭнерго».

– Кто заявился в качестве участников?

– У нас уже побывали, чтобы прояснить некоторые технические вопросы, представители компании Alstom и двух российских концернов – «Тяжмаш» и «Силовые машины».

– Каковы планы по модернизации, ремонту оборудования на этот год, наиболее интересные проекты?

– Ещё один интересный проект, который хочется реализовать, – установка быстропадающих затворов на нижнем бьефе с целью недопущения повреждений гидроагрегатов при возможных сбросах нагрузки и неисправности системы автоматического регулирования гидротурбины. Предлагаются разные решения, в том числе переход на электропривод этих затворов с маслонаполненного оборудования, что позволяет избежать протечек и загрязнения реки. Хотя качество маслонаполненного оборудования сейчас таково, что протечки отсутствуют, а оснащено оно может быть маслами, не вызывающими экологического загрязнения реки Ангары. Мысли технически интересные, но нужно всё тщательно продумать. Сейчас мы собираем предложения поставщиков, реализацию хотим начать в этом году.

По реконструкции ряжевой рисбермы идёт предпроектная проработка, ожидаем, что реализация начнётся в 2017 году. Самое основное на этот год всё же принять концептуальное решение по гидроагрегатам.

– Несколько лет назад в компании готовились к ремонту перекрытий машинного зала Иркутской ГЭС с ограничением движения транспорта по плотине. Какова судьба проекта?

– Этот проект не слишком интересен технически, однако сложен с точки зрения организации. Перекрытие транспортной магистрали, конечно, влечёт потенциальные сложности для иркутян. В 2011 году был разработан проект реконструкции плит перекрытия, сейчас идёт процесс внесения некоторых уточнений. Думаю, скоро подойдём к  процедуре  согласования работ с городскими и областными властями.

– Как станция будет отмечать шестидесятилетие?

– Надеюсь, руководство компании пойдёт нам навстречу. Хочется, чтобы эта знаковая дата запомнилась и работникам, и ветеранам станции. Иркутская ГЭС – уникальная, первая станция в каскаде, об этом знают все. Это своеобразное лицо Иркутска, а значит, и праздник для всех горожан. Конечно, будем чествовать ветеранов, строителей ГЭС, поздравим коллектив, думаем о выпуске книги о станции. Официально первые два гидроагрегата были пущены в декабре 1956 года, но весь тот год был богат на масштабные события – затопление котлована гидростанции, перекрытие реки и другие. Так что будем готовиться.

Роматика энергетики

– Хотелось бы задать несколько личных вопросов. Вы ведь ангарчанин?

– Живу в Ангарске, родился в Усолье-Сибирском. Родители из Орловской области, сюда приехали в пору комсомольских строек.

– В энергетику вы пришли по их стопам?

– Нет, родители с энергетикой не связаны, вот средний брат трудится в АО «Иркутскэнергоремонт». На мой выбор профессии повлияло знакомство с работниками одной из ТЭЦ: один из специалистов рассказывал о своей работе с таким энтузиазмом, что романтика управления стихией – огнём, паром, возможность превращать один вид энергии в другой, при этом понимать процессы, которые идут – зацепила и меня. С началом работы на станции энергетика увлекала всё больше и больше. Ну и немаловажный плюс – это стабильная сфера производства, энергетики всегда были более защищены.

– Хватает ли времени на семью и увлечения помимо работы?

– Мысли практически постоянно о работе, хотя дома, конечно, переключаюсь – моё внимание необходимо семье. У меня трое сыновей. Старший и средний занимаются дзюдо – езжу на соревнования, болею за них, младшему тоже нужно уделить время. Не могу сказать, что это плохо – постоянно думать о работе, мне нравится этим жить. Свои ошибки опять же переживаю очень тяжело и в тех ошибках, которые совершает персонал, виню в первую очередь себя, на их анализ уходит и домашнее время. 

– То есть главное увлечение – это работа?

– Наверное, так. Это не мешает мне с удовольствием съездить на рыбалку, например. Но, уходя со станции, условно закрыв дверь своего кабинета, забыть о работе не могу. Думаю, любой из руководителей подразделений в компании так живёт. Есть картина будущего ГЭС, которая и определяет действия.

– Какой хотите видеть станцию?

– Сильной, а основа этой силы – высокий профессионализм людей, работающих здесь. Чтобы никакая рыночная конъюнктура не могла его потревожить, и при этом станция эффективно функционировала бы независимо от того, остаётся каждый из нас частью системы или нет. Причём надо выбрать такую скорость развития станции, когда ты успеваешь обновляться (это касается как персонала, так и техники) и при этом не теряешь понимания существующей реальности. Мне бы хотелось видеть ГЭС как некую надежную машину, которая уверенно едет с оптимальной скоростью развития.

20 лет он руководил первой в Ангарском каскаде гидроэлектростанцией

Иркутской ГЭС уже почти 50 лет. В этом году энергетики празднуют юбилей станции. В 1950 году началось ее строительство. Это было совершенно удивительно: на Ангаре в тяжелых климатических условиях и при высоком уровне сейсмичности смогли поставить огромную по тем временам гидроэлектростанцию. Уже в 1956 году были запущены два первых гидроагрегата. В 1958-м станция смогла достичь заветной цели — своей проектной мощности в 662,4 тыс. кВт… Это лишь первые страницы истории в 50 лет, 20 из которых обозначены директорской деятельностью Игоря Трофимовича Мяло. Он стал четвертым директором ИГЭС и занимал эту должность дольше, чем кто бы то ни было.

Хозяин дома открыл калитку в маленький уютный дворик:

— Что ж вы не заходите? Заходите скорее!

Мы прошли в небольшую гостиную.

— Напишите, что встретил вас энергичный человек и в глазах его было столько искр, сколько он аккумулировал, будучи директором Иркутской ГЭС, — так, улыбнувшись, начал наш разговор Игорь Трофимович.

На стройку века

Будущий директор ГЭС родился в Чите, но почти всю жизнь прожил в Иркутске, куда приехал второклассником. До девятого класса учился в иркутской школе № 11. Тогда это была одна из лучших школ города. Оканчивал десятилетку в поселке Мама. На следующий день после выдачи аттестата, в 1944-м, Игоря призвали в армию, он был сразу же отправлен на фронт. Служил в Германии, Венгрии и Чехословакии, получил контузию. После Великой Отечественной два с половиной года учился в Ленинградском военно-политическом училище. Уже в звании старшего лейтенанта снова оказался в Германии. Когда вернулся, решил демобилизоваться. Приехал обратно в Иркутск в 1955 году. А здесь вовсю шло строительство очень престижного предприятия — Иркутской гидроэлектростанции.

— Эта стройка гремела по всему Советскому Союзу! Она была грандиозна! Столько людей, столько техники! Это колоссальное строительство потрясало, — с жаром рассказывает Игорь Трофимович. — Поэтому у меня даже не было мысли идти на какое-то другое предприятие. Здесь я пошел на курсы электромонтеров-монтажников. Так и связал свою жизнь со станцией.

Сначала я работал в организации под названием Электроспецмонтаж, в строительно-монтажной бригаде. Мы монтировали оборудование и электролинии первого блока. Как раз тогда запускали первые агрегаты. Это было в 56-м и 57-м. 10 июля 1956 года Ангару перекрыли, и 29 декабря был поставлен под промышленную нагрузку первый гидроагрегат. Вообще, официально оба агрегата пущены в 56-м, но на самом деле второй запустили уже в 57-м. Потому что произошло это в Новый год, ночью с 31 декабря на 1 января, ровно в двенадцать часов. Но в Москве был еще 56-й… В ночь запуска непосредственно в машинном зале я не присутствовал, ведь был только монтажником, но уже на следующий день стал слесарем по ремонту этих самых гидрогенераторов.

Одновременно будущий директор станции заочно учился в МЭИ — Московском энергетическом институте. В 1962 году и этот этап был пройден — диплом защищен.

От монтажника до большого начальника

— За время работы я был и монтажником, и слесарем, потом техником, дежурным инженером, начальником ПТО — производственно-технического отдела. Затем, постепенно набираясь опыта, переходил с одной должности на другую, так добрался до директорской в 1967 году. К тому времени я уже хорошо знал и оборудование, и людей. Да и люди меня тоже очень хорошо знали. А почему именно меня назначали — я не могу сказать. Это нужно спрашивать у моего начальства, — смеется Игорь Трофимович.

— Самая главная забота директора — передать электроэнергию куда требуется и в нужном количестве. От монтажников мы получили очень надежное оборудование. Были, конечно, сбои, но совершенно несущественные и совсем немного. Все работало вполне стабильно. С людьми тоже было не так уж тяжело, но и не сказать, что легко. Это же дело обыденное, ну сами понимаете, — улыбается Игорь Трофимович. — У вас ведь тоже есть начальник, который со своими сотрудниками себе все нервы перепортил, наверное…

Постоянно приходили какие-то комиссии, что-то проверяли. К тому же кроме самой станции я отвечал за деятельность подшефной школы, Дома пионеров, детского сада, дачного поселка, пионерского лагеря и за благоустройство поселка ГЭС. Все решалось через меня. Если у жителя поселка нет в доме горячей воды — он звонит в домоуправление, а оттуда докладывают лично мне, и я должен решить эту проблему, принять меры. И так каждый день: здесь протекла крыша, там прорвало трубу… В общем, бытовые мелочи. Одно за другим тянется — так и дома оказываешься только поздно вечером.

К тому времени, как Мяло стал директором, все неточности проекта ГЭС и оставленные строителями дефекты были практически сведены на нет. В начале 70-х станция работала стабильно. Иркутская ГЭС, или, как ее еще называли, первенец Ангарского каскада, снабжала всю область самой дешевой электроэнергией. Да и сегодня станцию называют одной из самых надежных в стране, а цена на электроэнергию в системе всего Иркутскэнерго остается самой низкой.

Князь Игорь

Игорь Трофимович не так много рассказывает о своей директорской деятельности. Ничего, говорит, примечательного, все мелочи, обыденность. Выполнял то, что и должен делать директор, занимался работой, как и все.

— Раньше, в первые годы, был очень большой интерес к станции, — вспоминает ветеран ИГЭС. — Все предприятия Иркутска отправляли своих сотрудников к нам на экскурсии, потом иногородние приезжали. Всем туристам обязательно показывали станцию. Она считалась одной из главных достопримечательностей Иркутска и была очень популярна, пока не построили Братскую и Усть-Илимскую ГЭС. Тогда интерес к нашей станции постепенно угас. А когда к нам вожди приезжали, я директором еще не был. Когда Хрущев осматривал станцию, я, наверное, еще где-нибудь под генератором сидел.

Кстати, о вождях. На станции вообще сложилась традиция называть всех своих руководителей именами правителей. Первый директор, Николай Николаевич Игнатов, носил прозвище Николай I. Второй — Николай Павлович Науменко — стал Николаем II. Ивана Федоровича Устинова, третьего директора ГЭС, называли Иваном Грозным. И наконец, Игорь Трофимович Мяло получил гордое имя — князь Игорь. «Просто все так точно подходило, само собой получалось, мы не виноваты», — оправдываются гэсовцы, теперь уже пенсионеры. Эти звания присваивались, конечно, за глаза, но до начальников доходило, ведь в одном поселке жили! Но они не обижались. Может быть, им даже приятно было.

— Да уж, чего только ребята не напридумывают, чего не насочиняют! Тоже мне — князь Игорь, — искренне смеется Мяло.

Ровно через 20 лет, в 1987 году, Игорь Трофимович вышел с поста директора на пенсию. Но и после этого не успокоился — вместо заслуженного отдыха он еще несколько лет проработал в отделе капитального строительства Иркутскэнерго.

— В ОКСе я занимался проектированием реконструкции поселка ГЭС. Мой проект был одобрен всеми инстанциями. Планировался настоящий архитектурный ансамбль, здесь должна была встать гостиница помимо жилых домов. Первые два дома были действительно поставлены по моему проекту. Туда вселили работников станции. Теперь же остальные здания строят там, где удобно, где разработаны коммуникации, где проще. Это идет совершенно вразрез с утвержденным планом, его нарушили от начала и до конца, — сожалеет болеющий за свое дело проектировщик.

Сейчас Игорь Трофимович редко появляется на станции. Не так давно беседовал с нынешним директором ГЭС, Олегом Ивановичем Панкратовым. Обсудили дела предприятия.

— Сейчас, конечно, все оборудование современное, более мощное, усовершенствованное, — делится впечатлениями прежний директор. — Сменили агрегаты. Большое значение уделяется эстетике станции, везде красиво. Меняли все это уже после меня, я ведь уже почти 20 лет не работаю на ГЭС. Но они-то вдвоем — 20 лет, а я один столько же времени был директором!

Всё тоньше календарь уходящего года. И до юбилейных торжеств, посвящённых 50-летию Иркутской ГЭС, остались считанные недели. Поэтому мы снова возвращаемся на её территорию, и на этот раз нашим гидом становится Татьяна Борисовна Богатинская.

Выпускница Иркутского политехнического института, энергетик с почти двадцатилетним стажем; третий год возглавляет профсоюзную организацию станции. С её помощью и с надеждой на новые интересные встречи продолжаем наше дальнейшее «путешествие во времени». И вспоминаются даты, главные вехи полувековой истории и, конечно же, люди, чьи имена веско вписаны в биографию отечественной гидроэнергетики.

Первые на первой

Николай Николаевич Игнатов. Первый директор первой на Ангаре ГЭС. В этой должности был утверждён в январе 1955 года. С конкретными полномочиями по подготовке к пуску, наладке и вводу в эксплуатацию гидроэлектростанции. До этого назначения работал директором строящейся Иркутской ТЭЦ-1; ещё раньше — поднимал энергетику на Дальнем Востоке. Свою работу на ещё строящейся станции начал с формирования коллектива профессионалов, которым предстояло принять эстафету от гидростроителей. Отбирал лучших из лучших и, как показало время, в своём выборе не ошибся.

Уже через три года после пуска первых гидроагрегатов коллективу Иркутской ГЭС, одному из первых в Приангарье, было присвоено звание «Коллектив коммунистического труда» с вручением переходящего Красного знамени, а ещё через год станция была награждена Почётной грамотой ВЦСПС…

В конце 55-го года на станцию прибыл Алексей Иванович Богун-Добровольский, первый главный инженер, которому до этого выпало восстанавливать под Ленинградом каскад электростанций, разрушенных в годы войны. К этому времени бригада Ивана Егоровича Асеева уже приступила к монтажу статора первого гидроагрегата.

Завидная биография

В том же 55-м в бригаде строителей-монтажников появился новый рабочий, демобилизованный офицер-фронтовик Игорь Трофимович Мяло. Через двенадцать лет ему предстояло взять управление станцией в свои руки, а пока… «Своё восхождение на «капитанский мостик» я начинал с должности монтёра, от самого подножия ГЭС, от основания первого агрегата», — вспоминает четвёртый директор станции-юбиляра. К этим словам остаётся только добавить, что в должности руководителя Иркутской ГЭС он успешно проработал два полных десятилетия и что на этом временном векторе осталась весьма и весьма впечатляющая веха -100 млрд. кВт-часов выработанной иркутскими гидроагрегатами электроэнергии. Веха эта отмечена конкретными цифрами, дающими начало отсчёта второй сотне миллиардов: 13 декабря, 16 часов 45 минут….

А совсем недавно, 4 ноября, друзья и коллеги поздравили Игоря Трофимовича, ветерана войны и труда, с восьмидесятилетним юбилеем. Суровая и завидная биография…

Вторым директором Иркутской ГЭС был Николай Павлович Науменко. До назначения на эту должность (1962 год) работал начальником турбинного цеха на Братской гидро-электростанции. Через два года приказом министра был переведён в штат «Ставропольэнерго»…

К родным берегам… через Асуан

Третьим был Иван Фёдорович Устинов, энергетик с опытом работы на крупных гидроэлектростанциях. Начинал на Куйбышевской, а продолжением (в 61-м году) стала Братская ГЭС, куда он был переведён на должность начальника электроцеха.

Требовательным, а порою и грозным руководителем остался он в воспоминаниях иркутян, работающих в ту пору на станции. Но с непременным добавлением к этим словам: «При этом всегда оставался справедливым, а поэтому — уважаемым».

Три года его работы директором Иркутской ГЭС завершились достойно — в 1967 году коллектив станции был занесён в «Книгу славных трудовых дел» Иркутского обкома профсоюза электростанций и электротехнической промышленности, но самого директора отозвали в распоряжение министерства. Как оказалось потом, отозвали, чтобы командировать в Египет на строительство второй очереди Асуанской гидроэлектростанции. «Ас-Садд аль-Али» — в арабском звучании.

После нескольких лет пребывания на берегах Нила Иван Фёдорович вернулся в Сибирь. Акклиматизация проходила уже на Саяно-Шушенской ГЭС, где он работал до 1974 года. Именно тогда получил новое назначение — директором Братской ГЭС, на которой и проработал более тринадцати лет.

Коллектив не ошибся

Станислав Петрович Новожилов… Его трудовая биография начиналась с должности монтёра на ТЭЦ-2 после окончания индустриального техникума. Заочно окончил политехнический институт. Строил электростанции на Кубе и в Ираке. Потом, до ухода на пенсию, постоянным местом работы стала Иркутская ГЭС. И его, пятого директора станции, в отличие от всех предшественников, утверждали в должности по новым правилам. Тем самым правилам, что были придуманы на волне перестройки. Если вы помните, это происходило в 1987 году, то есть в ту самую пору, когда руководителей крупных предприятий «демократично порекомендовали» не назначать «сверху», а избирать «волею коллектива». Сколько дров тогда по стране наломали! Естественно, были при этом счастливые исключения, как это произошло на Иркутской ГЭС…

И здесь нужно отдать должное зрелости, мудрости коллектива энергетиков, который к решению непростого этого вопроса подошёл не с позиции эмоций, продиктованных личными симпатиями, но объективно оценив деловые и человеческие качества каждого из претендентов на эту должность. И в результате принял безошибочное решение. Пятнадцать последующих лет (именно столько был у руля ГЭС избранный директор) безоговорочно подтвердили это. Тем более если учесть, что это были не самые лучшие для всей отечественной экономики годы. Для энергетики в том числе. Хотя, если быть справедливым, именно эта отрасль совершила переход в третье тысячелетие с наименьшими потерями. В отличие от многих своих партнёров и потребителей. И, несомненно, причина не только в запасе её прочности, но и в тех людях, которые способны удержать штурвал в руках вопреки любой непогоде.

Через тернии…

В 98-м году на Иркутскую ГЭС пришёл новый главный инженер, которому через четыре года суждено было стать преемником Станислава Петровича Новожилова. В нынешнем, передав штурвал станции Сергею Викторовичу Усову, «заступил» в новую должность: главный менеджер гидроэлектростанций «Иркутскэнерго». Ниже — несколько строк из его биографии, извлечённых из попавших нам на глаза документов.

Панкратов Олег Иванович. Выпускник Иркутского политехнического института. Специальность — электрические станции. Родился в семье кадрового военного в декабре 1946 года. Место рождения — Хабаровский край, станция Известковая. Женат. Три взрослые дочери. Работал на Иркутской, Усть-Хантайской, Усть-Илимской гидроэлектростанциях…

Вот, кажется, и всё, чем располагал я, отправляясь на встречу с шестым директором Иркутской ГЭС. Сколько «белых пятен» его биографии приоткрылось во время нашей беседы! Кратко, в рамках отведённого места в газете, передаю изложение его рассказа:

— В 64-м окончил 11 классов, заглянул в справочник для поступающих в вузы. Выбрал Иркутский политехнический. Специальность — электрические станции. Не хватило двух баллов — зачислили на промышленные тепловые станции, обнадёжили: на втором курсе будет возможность перевестись. После летних экзаменов работал в стройотряде на трассе Абакан — Тайшет, а к началу занятий что-то случилось со зрением. Пришлось взять академический отпуск с напутствием докторов: «Поменьше физических нагрузок. Побольше — на свежем воздухе». Одно из этих условий выполнил, устроился работать в геологическую партию.

До следующего 1 сентября освоил специальности канавщика, шурфовщика, взрывника. И действительно, зрение стабилизировалось на свежем воздухе, но не на сто процентов. В институте перевели на желаемую специальность, но без стипендии. Выход один — вечернее отделение и поиск работы… Новая запись в трудовой книжке: «Иркутскжилстрой» — сначала плотник, потом верхолаз-монтажник. А в мае — повестка в военкомат.

А дальше ЗабВО и новая специальность после учебки: радист-телеграфист… до 69-го года. В это время курс, с которым я поступал, уже защищал дипломы. И Лёша Стрельцов, мой товарищ по абитуре, получил распределение на Иркутскую ГЭС. Привёл меня на станцию, представил одному начальнику, другому. Приняли слесарем в турборемонтный цех по 4 разряду. Отработал год на Иркутской ГЭС… Узнал, каким трудом добывается электрический ток. И хотя сама станция уже покорила меня, но… ведь она-то была уже построена. Захотелось чего-то нового. Романтика, видимо, позвала. И в июне 70-го был уже на Усть-Хантайской ГЭС со студенческим билетом заочника.

Крепкие узы

Три месяца работал слесарем, потом перевели на должность мастера.

Чем дальше, тем больше прикипал к гидроэнергетике. Защитил диплом и в ту свою «пору хантайскую» женился. Моя будущая жена (выпускница ИПИ) работала на Иркутской ГЭС инженером-релейщиком. Почти четыре года мы там прожили. Старшая дочь там родилась. А когда был запущен последний агрегат, опять потянуло на новые места. Так и оказались в Усть-Илиме…

— Олег Иванович, но прошло время, и Усть-Илимская ГЭС перестала быть стройкой. Не появлялось больше желания поднять паруса романтики?

— Появлялось, конечно. Но жизнь диктует свои правила. Это и перспективы в самой работе. И дети. У нас к этому времени было уже три дочери. И много иных причин, которые со временем заставляют, как это сформулировано в пословице, семь раз отмерить, а уж потом… паруса.

— Вы и Наталья Сергеевна, ваша жена, крепкими узами связаны с энергетикой. Есть ещё кто-то (из ваших близких), кто работает или работал в этой отрасли?

— Старшая дочь — математик, преподаёт в Омском госуниверситете. Средняя — выпускница нашего факультета по специальности «электрические станции». Работает в фирме «Энергосбыт» начальником отдела. Младшая окончила ИГУ. Занимается турбизнесом. А вот её муж Вячеслав Анатольевич Матвиевский — он энергетик, заместитель начальника оперативно-эксплуатационного цеха на Иркутской ГЭС. Ну и отец жены Пресницкий Сергей Михайлович. В сороковые годы работал на строительстве гидростанций Чирчик-Бозсуйского каскада, в 50-м в числе первых приехал на Ангару. С первого дня до принятия станции в эксплуатацию возглавлял техотдел. А потом до пенсии трудился в тресте ВСЭСС. Кстати, его имя занесено на мемориальную доску, укреплённую перед входом в здание ГЭС.

— В 98-м вы вернулись в Иркутск. Какие главные задачи стояли перед вами — сначала перед главным инженером, потом — перед руководителем станции?

— Как вы понимаете, Иркутская ГЭС — старейшая в каскаде ангарских станций. А это значит, её оборудование устарело. И физически, и морально. Поэтому главные наши ориентиры — на модернизацию. Это и ближайшая, и главная наша задача, к решению которой мы уже приступили. Есть несколько вариантов решений. Это и возможность заставить реку работать с большей отдачей, и конструкторские решения, позволяющие получать от турбины большее КПД… Главное, что и учёные, и практики подготовили несколько конкретно реализуемых решений, позволяющих решить эту задачу в ближайшее время. И первые шаги в этом направлении уже сделаны.

— Значит ли это, что в недалёком будущем в справочниках, обозначающих мощность наших ГЭС, должны появиться новые, более впечатляющие цифры?

— Несомненно появятся. И тем скорее, чем активнее мы будем работать в этом направлении.