Как объясняют причины отмены нэпа сталинским руководством

Основополагающую формулу НЭП определил Ленин: командные посты в руках большевиков, но частникам разрешено действовать на условиях власти. Крестьян освободили от грабительской продразверстки, ввели единый продналог, разрешили брать землю в аренду и нанимать работников. Поощрялось развитие разнообразных форм кооперации. В промышленности сфера деятельности частника ограничивалась производством товаров широкого потребления, добычей и переработкой некоторых видов сырья, изготовлением простейших орудий труда. Разрешалось открывать собственные предприятия с числом занятых не более 20 человек. В страну пустили даже иностранный капитал: заграничным буржуям дали право развивать концессии (впрочем, очень недолго).

27 декабря 1929 в речи на конференции историков-марксистов Сталин заявлял: «Если мы придерживаемся НЭПа, это потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту». Это была ключевая фраза для понимания ситуации. Мы видим, что Сталин уже подмял под себя всю страну и может спокойно проводить только ту политику, которую считает нужной. Хотя и вынужден слегка лавировать, чтобы не вызвать возмущение народа. Поэтому ликвидация той ограниченной свободы частного предпринимательства в форме НЭП, которая существовала в СССР всего несколько лет, проходила без лишней шумихи.

Времена НЭП

Интересно, что Сталин пошел по пути Троцкого, который был категорически против возврата свободы торговли и открыто конфликтовал по этому вопросу с Лениным. 25 августа 1921 года на заседании Политбюро Троцкий пессимистично заметил, что теперь «дни Советской власти сочтены», и «кукушка уже прокуковала». Сталинские раскулачивание и коллективизация — это не что иное, как превращение трудящихся в огромные фактически бесплатные трудовые армии, что было популярной идеей Троцкого. Мы, таким образом, четко видим, что Сталин в СССР был главным троцкистом.

Частников ликвидировали очень просто: им поднимали налоги до тех пор, пока они не передохли экономически. Налоговый инспектор стал ключевой фигурой. Уже в 1928 году налоги на нэпманов были увеличены вдвое, что привело к массовому закрытию частных промыслов, мелких производств, магазинов и лавок.

Оперативные сводки ОГПУ, сохранившиеся в фонде управления краевого прокурора Новосибирского государственного архива, свидетельствуют, что только за вторую половину января 1928 г., или, как говорилось в документах, «с начала проведения кампании», по 107 статье в Сибири было арестовано 396 частных предпринимателей. Среди них — владельцы кожевенных заводов, мельниц, торговцы хлебом, мануфактурой, чаем, мясом. Их имущество было конфисковано, имеющиеся денежные накопления изъяты, магазины, лавки, мастерские закрыты. Сообщения об арестах частных предпринимателей и конфискациях их имуществ не сходили со страниц коммунистических газет, а других, как мы знаем, в СССР не было.

Способы перекачки средств из частнокапиталистического хозяйства в государственный сектор были официально санкционированы и циркуляром наркомата юстиции и Верховного суда РСФСР от 20 апреля 1929 г. «О мерах борьбы с сокрытием доходов», применение которого на практике также приводило к обыскам, арестам частных предпринимателей и их семей, конфискациям имущества и прочим репрессиям. После объявления в газетах о недоимках по налогам в частном секторе по СССР к «пристальному» выявлению доходов частных предпринимателей и сбору недоимок подключилась возбужденная общественность. Первыми организовали бригады по проверке взимания недоимок с «частника» рабочие московского электрозавода (разумеется, под руководством местных партийных органов). По примеру москвичей в Сибири под руководством местных партийных органов также создавались «тройки» из «наиболее выдержанных и проверенных товарищей», которые должны были в короткие сроки, как правило, в течение недели, обследовать на вверенном участке всех недоимщиков и лиц, на которых падало подозрение в том, что они скрыли свои доходы. Эти «ударные бригады» путем тщательного обыска на квартирах выясняли, не прячет ли недоимщик своих ценностей и денег, нет ли у него скрытого имущества и т.д. Предварительно члены «тройки», узнав в налоговом участке фамилии и адреса недоимщиков, наводили о них справки у соседей, а затем выписывали ордера на обыск квартир. Причем так называемая подготовительная работа велась в обстановке глубокой конспирации с тем, чтобы обеспечить максимум внезапности в «проведении операций» (как, правило, ночных обысков). Широкое привлечение рабочих к подобной деятельности объяснялось не столько нехваткой работников налоговых служб, отсутствием специальной налоговой полиции, слабой подготовкой по экономическим вопросам местной милиции, сколько созданием на государственном уровне общей атмосферы нетерпимости к тем, кто сумел создать капитал и жил лучше других.

С целью обеспечения реализации полностью соответствовавшей «задачам момента» линии в сборе налогов местными исполкомами и органами РКИ были проведены массовые «чистки» финансовых организаций. Их главной задачей было «немедленное удаление работников налогового аппарата, замеченных в пьянстве с торговцами и заподозренных в получении от последних взяток».

Подобные чистки были проведены и в государственных хозяйственных организациях. Только в сибирских филиалах Госбанка за «связь с чуждым элементом» было уволено 87 человек — бухгалтеры, счетоводы, кассиры и даже сторож. Поиски «сращивания с частником» с особой ожесточенностью проводились в партийных организациях. Членов партии, заподозренных в «порочных связях», тут же исключали из рядов коммунистов и увольняли с работы.

Действия в отношении частных предпринимателей постепенно стали приобретать все более общий характер и затрагивать семьи представителей чахлого советского предпринимательства. Так, в старейшем в Сибири Томском университете после проверки социального состава студенчества более 100 человек были лишены права голоса и исключены из вуза из-за своей принадлежности к семьям частных промышленников и торговцев. Аналогичные проверки с теми же последствиями были проведены в 1929 г. в большинстве учебных заведений Сибири.

«Нетрудовой элемент» подлежал в короткий срок полному выселению из кооперативных домов. Та же участь ожидала предпринимателей, проживавших на государственных квартирах. В их отношении предполагалось действовать под девизом: «Ни одного метра жилой площади в муниципализированных домах — нетрудовому элементу». Вопреки установившейся на рынке цене, например, за квартиру площадью 60 кв. м 25 руб. в месяц, сам домовладелец, занимавший в точности такую же квартиру, должен был платить за нее 200 руб. в месяц. Соответственно этой стоимости начислялись и налоги, без того имевшие ярко выраженную «классовую» ориентацию.

В кампанию по уничтожению даже мелкого частного капитала включились и профсоюзы. Ощущая, что в своих даже непомерно завышенных требованиях они могут рассчитывать на государственную поддержку, наемные работники предъявляли своим хозяевам ультимативные запросы о повышении заработной платы. Неудовлетворение требований приводило к забастовкам, парализовывавшим работу предприятий и, как правило, приводившим к разорению их владельцев. Устраивая забастовки на частных и арендованных предприятиях, рабочие провоцировали своих собратьев из чувства солидарности отключать электричество и воду в домах и квартирах, принадлежавших владельцам предприятий, прекращать доставлять им почтовую корреспонденцию. Все это создавало и подогревало атмосферу нетерпимости в обществе по отношению к частнику.

Никто бы не пошёл работать на государственное предприятие за гроши и продовольственные карточки, если бы на соседнем частном заводике можно было получать бОльшую зарплату и не стоять в очередях. Таким образом, стратегической задачей политики Сталина в этот момент стало обеспечение полной зависимости всех граждан СССР от государства. Особенно продовольственной зависимости, ведь именно с помощью хлебной карточки «красные» выиграли ожесточенную Гражданскую войну, вынуждая угрозой голодной смерти идти к ним на службу даже своих противников. И Сталин прекрасно это помнил.

Поэтому самый сильный удар был нанесен по свободе крестьян заниматься производством сельскохозяйственной продукции и торговать продуктами своего труда. Сделано это было с помощью кампаний раскулачивания и коллективизации, а также лишением крестьян земли. Эта тема очень обширна и является предметом отдельных исследований. Коротко суть в том, что владельцы самых экономически сильных частных хозяйств были почти полностью уничтожены физически в ходе раскулачивания, часто вместе с семьями. Их массово ссылали в необжитые районы с суровым климатом, где они вымирали на мизерном пайке. Остальных крестьян не мытьем, так катаньем заставили вступить в полностью контролируемые государством колхозы и отдать в них свое экономически значимое имущество. Колхозам же отдали почти всю землю. Особо упорные крестьяне — так называемые «единоличники» — были в течение нескольких лет экономически задушены огромными налогами.

Стратегически идея Сталина выглядит следующим образом. Нужно срочно развивать индустрию, но денег нет. Зарубежные буржуи не дадут, ведь мы хотим их уничтожить. Свои буржуи уже уничтожены. Остатки царского золота истратили еще при Ленине, тогда же ограбили церкви. Продажа музейных ценностей за рубеж дала копейки. Все, амбец, денег нет и взять негде. И Сталин нашел единственный выход: нещадная эксплуатация трудящихся, которые будут полностью зависимы от государства. Страна превратилась в полувоенный лагерь с огромным репрессивным аппаратом. Людям деваться было некуда: или батрачь за «палочки» в колхозе, или за гроши на госпредприятии. Протест был нереален, ведь казнили и садили даже по подозрению в нелояльности власти, причем «прицепом» шла вся семья, как заложники. Лишение советских крестьян материального стимула для эффективной работы привело к чудовищному голоду начала 30-х годов с многомиллионной смертностью и широко распространенным людоедством.

Таким образом, уничтожение НЭП нужно было Сталину, чтобы превратить советских граждан в стадо баранов, послушно выполняющих команды пастуха и его овчарок. Да, в итоге это сработало и гигантская индустриализация была проведена. И современные сталинисты прощают за это своему кумиру Сталину абсолютно всё, даже дикие людские потери. И это совершенно логично, ведь для Сталина и сталинистов народ — это просто часть механизма, возобновляемый источник необходимого ресурса. Как нефть или лес, например. Эти ресурсы тоже практически неисчерпаемы, на первый взгляд, и их можно тратить на свое усмотрение.

Для иллюстрации — довольно любопытный антиНЭПовский плакат 1923г. В этом году СССР ввел санкции против Швейцарии (там убили советского дипломата Воровского) и запретил импорт швейцарских товаров

Источники:

Коротко о НЭП https://historical-fact.livejournal.com/178330.html

Как в СССР боролись с частным предпринимательством https://historical-fact.livejournal.com/43817.html

Как свертывали НЭП https://stalinism.ru/stalin-i-gosudarstvo/kak-svertyivali-nep.html

Купите бублики… https://fishki.net/2384655-kupite-bubliki-ili-njep-v-fotografijah-20-h-godov.html

Нынешняя осень богата на юбилейные даты. Но как-то совершенно незамеченной осталась одна из них – 90-летие начала первой пятилетки (1928–1932).

пишет luanda_ru в Большой скачок первой пятилетки. Почему Сталин отказался от НЭПа

А ведь это отнюдь не рядовое событие. Именно первая пятилетка, по гамбургскому счёту, спасла страну в годы гитлеровского нашествия. Да и многие проблемы, стоящие перед страной в 20-е годы, актуальны и сегодня, когда руководство России заговорило о необходимости «прорыва», «рывка»…

Помнится, в годы перестройки экономический курс, начатый Сталиным в конце 1920-х годов, стал подвергаться резкой критике. Как только не изгалялись идеологи яковлевской школы над планом индустриализации и коллективизации. Тогда же возникла концепция «бухаринской альтернативы», она и легла в основу перестроечной идеи «возвращения к ленинскому НЭПу». И уже потом народу была предложена апологетика «цивилизованного рынка» и капитализма.

Чтобы разобраться в событиях 90-летней давности, важно напомнить: поводом к демонтажу «ленинского НЭПа» и началу политики «большого скачка» стал очередной хлебозаготовительный кризис, возникший в ноябре-декабре 1927 года. Тогда государство недополучило в своё распоряжение около 130 млн. пудов зерна. Прежние заготовительные кризисы правительство разрешало сугубо экономическими рычагами: по сути, шло на поводу у кулаков, повышая закупочные цены.

Однако в январе 1928-го из-за резкого обострения международной обстановки весь состав Политбюро принял решение применить меры административного воздействия в отношении тех крестьянских хозяйств, которые не желали сдавать хлеб государству по твёрдым закупочным ценам. Надо подчеркнуть, что переход к «чрезвычайным мерам» был одобрен всем составом Политбюро, в том числе Бухариным, Рыковым и Томским, о чём, как правило, умалчивают адепты «бухаринской альтернативы».

По мнению ряда историков, именно эти «чрезвычайные меры» и стали прологом коренного перелома, позже названного политикой «большого скачка». Однако целый ряд современных авторов полагают, что поворот начался значительно раньше. Приводятся следующие факты:

1) В апреле 1926 г. на Пленуме ЦК ВКП (б) принято решение о снижении закупочных цен и введении сверхналога на нэпманов и кулаков.

2) В декабре 1926 г. проведена очередная реорганизация ВСНХ СССР, в ходе которой воссозданы все отраслевые главки, ликвидированные в 1923 г.

3) В июне 1927 г. СНК и ВЦИК СССР принимают декрет «О государственных промышленных трестах», в соответствии с которым эти экономические «монстры», основанные на принципах хозрасчёта, должны были строго исполнять все плановые предписания ВСНХ СССР, что противоречило самой идеологии хозрасчётных отношений.

Тогда же в 1926–1927 гг. происходит планомерное вытеснение частных и концессионных предприятий из сферы промышленного производства и коммерческой торговли. В частности, именно в этот период коммерческо-посреднический оборот в оптовой торговле сократился с 6,1 млрд. до 270 млн. рублей.

Одной из ключевых проблем современной историографии является проблема установления главных причин ликвидации НЭПа и перехода к политике «большого скачка». Антисталинисты убеждены в том, что этот переход был вызван доктринёрским произволом, поскольку объективных причин для ломки НЭПа не существовало. С их точки зрения в рамках нэповской системы страна могла успешно развиваться и дальше. А ссылки на резкое обострение международной обстановки и возникновение реальной угрозы начала новой мировой войны воспринимаются как мифотворчество современных апологетов сталинизма.

Оппоненты полагают, что истоки кризиса НЭПа лежали в ошибочных экономических решениях 1925–1927 годов, которые принимались всем составом Политбюро. В частности, именно Бухарин в феврале 1927-го на Пленуме ЦК полностью поддержал коренные изменения кредитно-финансовой политики, которые санкционировал его ближайший соратник, председатель СНК СССР Рыков летом 1926 года.

Другие учёные, в частности Юрий Голанд и Юрий Жуков, объясняют отказ от политики НЭПа обострением его внутренних противоречий. После завершения периода восстановления народного хозяйства нэповская система в том виде, в каком она была заложена в начале 1920-х, работала со всё большими сбоями, постоянно обострялись присущие ей антагонизмы. Более того, эффективность нэповской экономики и по фондоотдаче, и по рентабельности предприятий, и по другим важнейшим показателям была значительно ниже дореволюционной.

Кроме того, многие историки и экономисты обращают особое внимание на то, что:

1) При разработке экономической стратегии развития народного хозяйства все высшие руководители, в том числе Сталин, Молотов и Ворошилов, не могли не учитывать реальных военных угроз, возникавших по периметру советских границ начиная с 1927 г., особенно после разрыва дипотношений с Великобританией.

2) НЭП при его последовательном проведении требовал бесконечных и всё возрастающих уступок, а затем и настоящих «жертв» капитализму, сводя на нет все завоевания большевиков в период Октября и Гражданской войны.

3) Нэповская экономика, исчерпав резервы досоветских основных фондов и капиталов, уже не могла эффективно решать задачи принципиально иного масштаба – коренной технологической реконструкции всего промышленного производства, строительства крупных современных предприятий и создания новых промышленных отраслей, в том числе электроэнергетики, машиностроения, станкостроения и нефтехимии с длительным сроком оборота основного капитала.

Именно поэтому целый ряд историков либерального толка по объективным причинам вынуждены соглашаться с известным сталинским постулатом о качественном, стадиальном отставании промышленного производства СССР от передовых стран Европы и США. Это стадиальное отставание, особо заметное во второй половине 1920-х, необходимо было преодолеть за 10 лет. «Либо мы это сделаем, либо нас сомнут» – так обозначил Сталин главнейшую задачу на ближайшую историческую перспективу.

Эту опасность прекрасно сознавали и другие члены высшего руководства страны. В частности, нарком обороны Ворошилов, выступая на XV съезде ВКП (б) в 1927 г., заявил о тяжелейшем состоянии всей советской металлургии, что реально угрожало обороноспособности страны и ставило Советский Союз в прямую зависимость от европейских держав и США. В своём докладе глава военного ведомства откровенно говорил о том, что объёмы производства чёрных и цветных металлов составляют только 50–80% от довоенного уровня, а многие металлургические предприятия полностью зависят от импортных поставок сырья и готовой продукции, в том числе меди, олова, цинка и алюминия.

Несмотря на трудности первой пятилетки, невыполнение целого ряда завышенных плановых показателей, именно в эти годы был заложен фундамент индустриальной мощи страны.

Итоги

Создана вторая (после Криворожско-Донбасской) Уральско-Сибирская угольно-металлургическая база, сыгравшая исключительно важную роль во время Великой Отечественной. Объём промышленного производства за годы первой пятилетки превысил довоенный уровень почти в 3 раза, а СССР впервые вышел на 2-е место в мире по добыче нефти, выплавке чугуна и производству продукции машиностроения. Тогда было построено более 1500 крупных промышленных предприятий, в том числе такие гиганты советской индустрии, как Днепровская гидроэлектростанция, Туркестано-Сибирская железная дорога, Кузнецкий и Карагандинский угольные бассейны, Магнитогорский, Липецкий, Новокузнецкий и Карагандинский металлургические комбинаты, Уральский и Краматорский заводы тяжёлого машиностроения, Харьковский, Сталинградский и Челябинский тракторные заводы, Запорожский и Саратовский заводы сельскохозяйственного машиностроения, Московский и Горьковский автомобильные заводы, Ярославский шинный завод, Воронежский завод синтетического каучука, Березниковский и Соликамский химические комбинаты, Московский шарикоподшипниковый завод, Хибинский апатитовый комбинат, Туапсинский нефтеперерабатывающий завод и сотни других крупнейших предприятий и объектов на всей территории страны.

Евгений Спицын, историк, советник ректора МПГУ
Источник

=============================
[Сделать перепост всего текста ]Перепост всего текста

Скопируйте весь текст в рамке и введите его в поле HTML-редактора у себя в ЖЖ, войдя туда через кнопку «Новая запись». И не забудьте внести название в заголовок и нажать на кнопку «Отправить в …».

=============================

Почему советское руководство отказалось от нэпа

Среди причин было и то, что к власти пришли те, кто был противником подобной политики. Главной же причиной стала индустриализация, на проведения которой требовались средства: при отмене НЭП их можно было изъять из сельского хозяйства.

Почему закрыли НЭП

НЭП стали свёртывать в директивном порядке. Почему? Потому что в декабре 1925 г. XIV съезд ВКП(б) постановил вернуться к непосредственному построению в стране социализма.

Когда НЭП был свернут

НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Однако уже на раннем этапе государство старалось сдержать новую политику. Официально НЭП был свернут 11 октября 1931 года, но фактически это свершилось уже в октябре 1928 года, когда началось выполнение плана первой пятилетки.

В чем причины неудачи НЭПа

По нашему мнению, свертывание нэпа было связано с экономическими факторами, вокруг которых «крутились события». Осуществление принципов нэпа сопровождалось рядом кризисных явлений. Они имели место и в 1923 г., («кризис сбыта») в 1925-1926 гг., (товарный голод) на рубеже 1927-1928 гг. (кризис хлебозаготовок).

Почему рабочие были недовольны политикой НЭПа

1) рабочие, считавшие после революции 1917 г. себя господствующим классом, были недовольны возрождением социального неравенства (появлением нэпманов); 2) в период НЭПа возродилась безработица; 3) в период НЭПа был дефицит многих товаров народного потребления и высокие цены на них.

Что было одним из последствий перехода к НЭПу

Что было одним из последствий перехода к нэпу? Пояснение. Декретом ВЦИК от 21 марта 1921 года, принятым на основании решений X съезда РКП(б), продразвёрстка была отменена и заменена натуральным продналогом, который был примерно вдвое ниже.

Что стало одним из последствий перехода большевиков к НЭПу

Что стало одним из последствий перехода большевиков к новой экономической политике? Пояснение. В результате НЭПа отказались от уравнительной оплаты труда натурпродуктами, существовавшей при «военном коммунизме».

Что сделал Ленин во время НЭПа

Сто лет назад, 15 марта 1921 г., X съезд РКП(б) по предложению Владимира Ленина принял решение о переходе от продовольственной разверстки к продовольственному налогу. Это положило начало новой экономической политике (нэпу), продолжавшейся восемь лет.

Что случилось в период НЭПа

Главное содержание нэпа — замена продразвёрстки продналогом в деревне (при продразвёрстке изымали до 70 % зерна, при продналоге — около 30 %), использование рынка и различных форм собственности, привлечение иностранного капитала в форме концессий, проведение денежной реформы (1922—1924), в результате которой рубль стал

Что сделал НЭП для России

Была проведена денационализация мелкой и средней промышленности (передача предприятий из государственной собственности в частную аренду). Допускалась ограниченная свобода частного капитала в промышленности, торговле. Разрешалось использовать наемный труд, появилась возможность создания частных предприятий.

Что изменилось после НЭП

Появилась свободная торговля, кооперация, применялся хозрасчет. Мероприятия НЭПа сводились к следующему: была отменена трудовая повинность, разрешались свобода торговли, аренда земли, применение наемного труда, поощрялось развитие кооперации, стал широко использоваться хозрасчет, отменили карточную систему.

Что стало с Нэпманами

11 октября 1931 года было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР. К началу 1930-х годов в СССР частные предприниматели как социальная группа перестали существовать, бывшие нэпманы, продолжавшие вести предпринимательскую деятельность, подвергались репрессиям.

Почему именно большевики пришли к власти

Пришли к власти в октябре 1917 года благодаря тому, что их программа оказалась наиболее понятна и близка населению, а также благодаря лучшей организованности и курсу на немедленное решение актуальных проблем, стоявших перед страной.

Каковы положительные и отрицательные итоги НЭПа

Снизилась безработица. Отрицательное последствие — низкий потенциал для дальнейшего роста (высокие темпы 1922-1927 объяснялись эффектом восстановления), противоречия на селе из-за кулаков (в стране ведь был социализм), рост количества середняков в деревне, хлебозаготовительный кризис.

Что изменилось при НЭП

Была проведена денационализация мелкой и средней промышленности (передача предприятий из государственной собственности в частную аренду). Допускалась ограниченная свобода частного капитала в промышленности, торговле. Разрешалось использовать наемный труд, появилась возможность создания частных предприятий.

В чем состояли противоречия новой экономической политики

Главным противоречием НЭП было то, что он предполагал возврат к капитализму, а в СССР строился социализм. НЭП порождал имущественное неравенство среди людей, что противоречило теории социализма. Преодолеть эти противоречия можно было, только окончательно отказавшись от построения социализма.

Оставить отзыв

• Что стало с Нэпманами

Причины ликвидации нэпа

1. Кризисы нэпа: 1923 г. — кризис сбыта; 1925 г. — товарный кризис; 1927-1928 гг. — кризис хлебозаготовок.
2. Периодическое обострение противоречий:

— в экономике: между государственным, индивидуально‑крестьянским и частным секторами экономики; между директивно‑плановыми и рыночными началами в экономике;

— в социальных отношениях: между социальными группами вследствие появления имущественного неравенства; негативное отношение к эксплуататорским элементам (нэпманам);

— в политике и идеологии: между коммунистической идеологией и реалиями нэпа; между авторитарной политической системой и плюрализмом экономических отношений.

1. Внутрипартийная борьба за власть в 1920‑е гг. и победа сторонников свертывания нэпа.
2. Доминирование большевистской установки о временном характере нэпа.
3. Самоизоляция советской экономики и отсутствие экономических связей с мировым сообществом.
4. Принятие решения о проведении модернизации экономики за счет принудительного изъятия и перекачки средств из сельского хозяйства на нужды индустриализации.

Преодолеть кризис можно было двумя путями:

— Экономический план Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и др. предусматривал иностранные инвестиции в советскую экономику, насыщение рынка (за счет этих средств) промышленными товарами, постепенный запуск отраслей промышленности, производящих ТНП (товары народного потребления). Но выполнение этого плана растянулось бы на многие годы и поставило СССР в зависимость от капиталистических государств.

— И. В. Сталин и его сторонники предпочли проверенный в годы гражданской войны способ насильственного изъятия сельхозпродукции у крестьян.

Индустриализация

Предпосылки индустриализации: в 1928 г. страна закончила восстановительный период, достигла уровня 1913 г., но технико‑экономическое отставание от западных стран сохранялось.

Необходимость индустриализации: экономическая — крупная промышленность определяет экономическое развитие страны в целом; социальная — без индустриализации невозможно развитие экономики, а следовательно, и социальной сферы: образования, здравоохранения, сферы отдыха, социального обеспечения; военно‑политическая — без индустриализации невозможно обеспечить технико‑экономическую независимость страны и ее оборонную мощь.

Условия индустриализации: до конца не устранены последствия разрухи, не налажены международные экономические связи, не хватает опытных кадров, потребность в машинах удовлетворяется за счет импорта.

Цели: преодоление технико‑экономической отсталости страны, достижение технико‑экономической независимости, создание мощной тяжелой и оборонной промышленности, формирование машинно‑технической базы в сельском хозяйстве для проведения коллективизации, превращение России из аграрно‑индустриальной страны в индустриальную державу, поднятие благосостояния народа, демонстрация преимуществ социализма.

Источники: внутренние займы, выкачивание средств из деревни, прибыль от государственной монополии на внешнюю торговлю и доходы от легкой промышленности, дешевая рабочая сила, энтузиазм трудящихся, труд заключенных.

Методы: командно‑административные методы, планомерный характер индустриализации.

Особенности индустриализации: высокие темпы, сжатые исторические сроки, акцент на развитие тяжелой промышленности в ущерб легкой, осуществление индустриализации за счет внутренних источников накопления.

Планы индустриализации в СССР

А) По мнению председателя Госплана Г. М. Кржижановского, индустриализация в СССР должна пройти четыре этапа:

1) развитие добывающей промышленности и расширение производства технических культур в сельском хозяйстве;

2) реконструкция транспорта;

3) обеспечение правильного размещения производительных сил и общий подъем товарности сельского хозяйства;

4) развернутый фронт энергетики.

Таким образом, индустриализация, по его мнению, должна охватывать все отрасли экономики и быть рассчитана на длительный срок.

Б) ВСНХ во главе с новым председателем В. В. Куйбышевым выделяли приоритетное развитие промышленности с упором на производство средств производства.

На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 г. был сделан вывод о возможности победы социализма в одной стране и взят курс на индустриализацию. 1926 г. — начало практического осуществления индустриализации. В декабре 1927 г. состоялся XV съезд ВКП(б), на котором были приняты директивы по составлению пятилетнего плана развития народного хозяйства 1928-1933 гг. Первый пятилетний план был одобрен XVI партконференцией в апреле 1929 г. и окончательно утвержден V съездом Советов СССР в мае 1929 г., хотя официально его выполнение началось 1 октября 1928 г. По плану приоритет отдавался тяжелой промышленности. Свою роль в повышении первоначально одобренных заданий сыграл и фактор международных отношений, мировой экономический кризис 1929-1933 гг., резко сокративший возможности нашей страны использовать экспорт из‑за рубежа машин и станков (приходилось налаживать выпуск необходимого оборудования у себя в стране) и усиливавший военную угрозу.

В декабре 1929 г. на съезде ударников Сталиным был выдвинут лозунг «пятилетку в четыре года». Летом 1930 г. на XVI съезде ВКП (б), вошедшем в историю как «съезд развернутого наступления социализма по всему фронту», форсированный вариант индустриализации был закреплен окончательно.

Непоследовательность в вопросах экономического строительства породила острые негативные явления:

— фактический прирост промышленности составил всего 14,7 %, тогда как намечалось 32 %;

— рост себестоимости промышленной продукции, ее энергоемкости и качества замедлялся;

— упадок финансовой системы страны;

— введение карточной системы распределения продуктов (1929);

— миграция населения, вызванная индустриализацией;

— появилась безработица;

— обострение жилищной проблемы;

— отставание системы коммуникаций — узким местом оставался железнодорожный, морской и речной транспорт;

— диспропорции: легкая промышленность фактически приносилась в жертву тяжелой и стала все быстрее отставать от нее.

В апреле 1930 г. принимается указ о расширении трудовых лагерей, труд заключенных применяется в строительстве, на осушении болот, лесозаготовках и промышленных объектах; в феврале 1931 г. вводятся трудовые книжки для работающих в промышленности; по закону от 15 ноября 1932 г. отсутствующий на рабочем месте в течение одного дня мог быть уволен; 4 декабря 1932 г. СНК и ЦК ВКП (б) издают указ, в соответствии с которым продовольственное снабжение рабочих ставилось в зависимость от соблюдения дисциплинарных норм и отдавалось под контроль дирекции.

Позитивные явления:

— начало социалистического соревнования, главными формами которого являлись ударничество, встречное планирование, развитие рационализаторского движения; для руководства изобретательской и рационализаторской деятельностью в апреле 1931 г. был образован специальный Комитет по изобретательству при СТО СССР;

— страна превратилась в единую строительную площадку.

Итоги первой пятилетки

В годы первой пятилетки было возведено около 1500 важных промышленных объектов. Среди них Магнитка, Сталинградский и Харьковский тракторные, Московский и Горьковский автомобильные заводы. В 1932 г. была запущена последняя станция, предусмотренная планом ГОЭЛРО, — Днепрогэс, крупнейшая в мире. В СССР появилась быстро развивающаяся новая отрасль — энергетическая промышленность. Открылось движение на Туркестано‑Сибирской железной дороге. На Востоке страны была создана новая мощная угольно‑металлургическая база — Урало‑Кузбасс.

В 1932 г. сталинским руководством было заявлено, что первая пятилетка выполнена досрочно — за 4 года и 3 месяца. В действительности задания по первому пятилетнему плану удалось выполнить на 93,7 %. Основная цель первой пятилетки — перевести отечественную экономику на рельсы интенсивного индустриального движения — была достигнута. СССР из страны, ввозящей промышленное оборудование, превращался в страну, производящую оборудование.

Вторая пятилетка

Второй пятилетний план развития народного хозяйства на 1933-1937 гг. был утвержден на проходившем в январе — феврале 1934 г. XVII съезде ВКП(б), названном съездом победителей. В годы второй пятилетки был продолжен курс создания новых опорных баз индустрии на Востоке страны.

Плановые задания второй пятилетки носили более сбалансированный характер, увеличивались средства, направляемые в легкую промышленность. Предусматривались установки на значительный рост жизненного уровня населения. Изменились методы осуществления политики индустриализации: хозрасчет, хозяйственная самостоятельность предприятий и материальная заинтересованность рабочих в увеличении производства и улучшении его качества. За многими начинаниями тех лет стоял руководитель ВСНХ, а затем наркомата тяжелой промышленности С. Орджоникидзе.

В 1935 г. в промышленности, строительстве и на транспорте внедряется сдельная оплата труда, совершается переход на систему дифференциации труда (размер зарплаты увязывался с условиями работы, степенью ее сложности, квалификацией и стажем работников), возникает система материального стимулирования труда.

Предпринятые меры привели к стабилизации экономического положения и улучшению условий жизни: отменены карточки на хлеб, на мясные продукты, жиры, сахар, картофель (1935); ликвидируется система карточного распределения непродовольственных товаров (1936).

Вместо лозунга первой пятилетки «Техника решает все» в годы второй пятилетки Сталин выдвигает новый: «Кадры решают все» (с 1928 г. разворачивается кампания по «классовой чистке» управленческого административно‑хозяйственного аппарата).

В середине 1930‑х гг. возникает стахановское движение. Донецкий шахтер Алексей Стаханов стал инициатором внедрения на своей шахте бригадной организации труда, когда каждый рабочий специализировался на выполнении только определенного вида работы. В целях его всемерной пропаганды в 1935 г. ЦК ВКП(б) провел Всесоюзное совещание стахановцев. Стахановское движение быстро распространялось по всем отраслям промышленности. Ему нашлось место даже в системе ГУЛАГа. Стаханов и его последователи: кузнец А. Бусыгин, машинист П. Кривонос, машиностроитель И. Гудов, текстильщицы Евдокия и Мария Виноградовы — становятся национальными героями и символом своего времени. Оборотная сторона стахановского движения: приписки, для достижения отдельного рекорда все ресурсы перебрасывались на узкий участок, что сопровождалось общим отставанием предприятия. В 1938 г. были введены трудовые книжки.

Продолжается использование сферы принудительного труда: труд заключенных широко применялся при строительстве Беломорско‑Балтийского канала, канала Москва — Волга, Магнитки, на других ударных стройках. На принудительных работах трудились спецпереселенцы (с 1934 г. их стали называть трудпоселенцами).

Итоги второй пятилетки

— Планы развития легкой промышленности и роста благосостояния населения в полном объеме выполнить не удалось.

— Увеличение производительности труда произошло не на 63 % по плану, а на 82 %.

— Валовая продукция промышленности выросла в 2,2 раза.

— В строй вступило 4500 крупных предприятий. Производство нефти удалось поднять приблизительно в 1,4 раза, угля — в 2 раза, электроэнергии — в 2,7 раза, а производство проката возросло более чем в 3 раза.

— Одним из важнейших итогов второй пятилетки были успехи, достигнутые в становлении военно‑промышленного комплекса страны.

Позитивные сдвиги в развитии отечественной промышленной базы позволили отказаться от экспорта зерна ради покупки машин и промышленного оборудования. Затраты на ввоз черных металлов снизились. В целом импорт машин в годы второй пятилетки уменьшился более чем в 10 раз по сравнению с последними годами первой пятилетки, а потребность во ввозе в страну тракторов и автомобилей отпала совсем. Задолженность по иностранным кредитам с 6300 млн руб. в 1931 г. снизилась до 400 млн руб. в 1936 г. Все эти показатели говорили об обретении страной экономической самостоятельности.

Создание в СССР новых отраслей промышленности

Во вторую пятилетку (1933-1937) авиастроители имели квалифицированные кадры и опирались на мощную производственную базу. На созданных в эти годы советских самолетах были достигнуты и побиты мировые рекорды по дальности полета, по высоте и по скорости.

Тракторостроение

В 1925 г. в Москве как отдел НАМИ был основан Научно‑исследовательский тракторный институт — НАТИ, с 1946 г. — самостоятельный институт по исследованию тракторов и их агрегатов. Массовое производство тракторов началось после образования в 20‑х годах Наркомата (Министерства) тракторного и сельскохозяйственного машиностроения.

Автомобилестроение

Производство первых советских легковых автомобилей конструкции НАМИ было начато в 1927 г. на Московском заводе «Спартак». Начало развития автомобильной промышленности в СССР относится к 1931-1932 гг., когда вступили в действие реконструированный завод АМО (позже Московский завод им. Сталина, затем им. Лихачева) и вновь построенный Горьковский автозавод им. Молотова. Уже в 1937 г. СССР по производству автомобилей вышел на четвертое место в мире, а по выпуску грузовых автомобилей опередил Англию, Францию и Германию, заняв первое место в Европе и второе в мире.

Итоги и последствия индустриализации

1) Реконструирована материально‑техническая база народного хозяйства.

2) Созданы новые отрасли промышленности.

3) Достигнута экономическая независимость страны.

4) Ликвидирована безработица.

5) Сложилась административно‑командная система управления.

6) Укреплена обороноспособность страны.

7) Стимулировалось экстенсивное развитие экономики.

Развивались внеэкономические формы принуждения.

9) Освоены новые промышленные районы на востоке страны.

Издержки промышленного скачка («большого скачка»):

— дисгармония общественной жизни;

— подавление активности рабочего класса, его деградация;

— нарушение оплаты труда, уравниловка, что привело к трудовой пассивности рабочих, зависимости от бюрократизированного управленческого аппарата;

— укрепление тоталитаризма в стране как следствие форсированной индустриализации;

— возникновение и углубление диспропорций в народном хозяйстве, развитии промышленности и аграрного сектора, города и села;

— снижение уровня жизни сельского населения, снижение темпов роста сельского хозяйства.

Коллективизация сельского хозяйства

В 1928 г. было решено провести коллективизацию. Подготовка к ней состояла в технической помощи селу (тракторы), создании МТС, развитии кооперации, финансовой помощи колхозам и совхозам, политике ограничения кулачества. Основные формы кооперирования: ТОЗы (товарищества по обработке земли), артели (колхозы), коммуны (обобществление достигает крайней степени).

Цели коллективизации: обеспечение индустриализации дешевой рабочей силой; передача средств из аграрного сектора экономики в промышленный на нужды индустриализации; создание в короткий срок крупных коллективных хозяйств с целью преодоления зависимости государства от единоличных крестьянских хозяйств в деле хлебозаготовок; ликвидация кулачества как класса.

Предпосылки коллективизации:

— Экономические: низкий уровень товарности сельскохозяйственного производства; «осереднячивание деревни»; трудности с хлебозаготовками, которые в 1927-1928 гг. перерастают в кризис (срыв плана хлебозаготовок, введение в городах карточек). Кризис хлебозаготовок создал угрозу проведения индустриализации. Низкие закупочные цены на хлеб толкают крестьян на саботаж хлебозаготовок, а правительство в ответ прибегает к чрезвычайным мерам: увеличение налогов, жесткая дисциплина в сроках платежей, конфискация, репрессии, раскулачивание.

— Политические: решение советского руководства о несостоятельности мелкого крестьянства и задача обеспечения госконтроля над сельским хозяйством для бесперебойного поступления средств на индустриализацию.

Курс на коллективизацию принят на XV съезде ВКП(б) в 1927 г. Для государственного управления процессом коллективизации и сельскохозяйственного производства в соответствии с директивой ноябрьского (1929) пленума ЦК был создан Народный комиссариат земледелия СССР. В 1930‑е гг. его возглавляли Я. А. Яковлев (1929-1934), М. А. Чернов (1934-1937), Р. И. Эйхе (1937-1938), И. А. Бенедиктов (1938-1943).

Для облегчения изъятия хлеба было решено ускорить темпы объединения крестьян в колхозы. 1928 г. был объявлен годом «массового колхозного движения». Ноябрьский пленум ЦК ВКП(б) 1929 г. провозглашает политику «сплошной коллективизации». На ее проведение были мобилизованы местные партийные и комсомольские организации. Из городов в помощь им направили 25 тыс. «наиболее сознательных рабочих» — «двадцатипятитысячников».

Создание колхозов проводилось с нарушением принципа добровольности и при обобществлении средств производства.

Резкий протест крестьянства проявлялся в массовом забое скота; многочисленных письмах крестьян на имя И. В. Сталина и М. И. Калинина с жалобами на произвол местного начальства; «бегстве» крестьян из деревни (в 1932 г. государство вынуждено было «прикрепить» их к земле, не выдавало им паспорта); жестоких расправах над коммунистами и колхозными активистами; крестьянских мятежах (1929-1930 на Украине, в Сибири, на Кавказе, Кубани и в других районах страны), для подавления которых использовались части регулярной армии.

Старт форсированной коллективизации дан 5 января 1930 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Сроки коллективизации: в зерновых районах — Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ — коллективизацию предстояло завершить осенью 1930 г. или весной 1931 г.; в районах Украины, Центрально‑Черноземной области, Урала, Сибири и Казахстана — к 1932 г.; в других районах — к 1933 г. 2 марта 1930 г. в газете «Правда» вышла статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов», в которой говорилось о «перегибах» в колхозном движении. Однако вину за них автор целиком сваливал на местное начальство. 14 марта 1930 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении» (о необходимости соблюдать принцип добровольности при создании колхозов и об ответственности местных властей за «перегибы»). Всем крестьянам, не желающим работать в колхозах, разрешалось выйти из них. Активисты колхозного движения были поставлены в крайне тяжелое положение.

Борьба с кулачеством

Летом 1929 г. было принято решение о запрещении принимать кулаков в колхозы. 30 января 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Предполагалось проведение конфискации у кулаков инвентаря, скота, жилых и хозяйственных построек, предприятий по переработке сельхозпродукции и семенных запасов.

Отсутствие единых критериев кулачества порождало массовый произвол. В результате за годы коллективизации раскулачиванию подверглось свыше 15 % крестьянских хозяйств. В отдаленные районы было выслано 1,8 тыс. крестьян. Быстро росло число заключенных в тюрьмах и лагерях.

Результаты сплошной коллективизации

— Падение уровня сельскохозяйственного производства.

— Обострение продовольственной проблемы.

— Массовый голод в 1932-1933 гг. в наиболее хлебородных районах страны (Украина, Северный Кавказ, Поволжье).

— Массовая миграция крестьян и беспризорных детей, эпидемии сыпного тифа и других инфекционных заболеваний.

— Перекачивание средств из сельского хозяйства в промышленность, что закрепило техническую отсталость села.

— Увеличение парка сельскохозяйственной техники (только за 1930 г. численность тракторов возросла с 7102 до 50 114, но они принадлежали не колхозам, а МТС). За использование техники колхозы должны были отдельно рассчитываться либо выкупать ее.

— Переведение сельскохозяйственного производства на плановое начало, под контроль государства. Фактически была восстановлена продразверстка.

— Отчуждение непосредственного производителя от средств производства, распределения продуктов труда и управления, что превратило крестьянина в наемного сельскохозяйственного рабочего, экономически не заинтересованного в результате и качестве своего труда.

— Оформление системы внеэкономического принуждения (юридически была закреплена в 1932-1933 гг. паспортизацией населения, при которой колхозники паспортов не получали).

— Разгром экономической науки (репрессированы крупнейшие ученые‑аграрники Н. Д. Кондратьев, А. В. Чаянов), массовое закрытие церквей, глумление над религиозными чувствами сельского населения (к началу 1931 г. было закрыто около 80 % всех сельских храмов страны).

— С начала 1931 г. установление формы учета количества и качества колхозного труда — трудодня как основного принципа распределения колхозных доходов.

— Образование 4,5 тыс. совхозов. Их имущество являлось государственной собственностью; крестьяне, работавшие в них, были государственными рабочими. В отличие от колхозников рабочие получали фиксированную заработную плату. В 1935 г. был принят новый устав колхозов, отменена карточная система. В 1937 г. колхозам вручены акты на вечное владение землей. Коллективизация была завершена: 93 % крестьянских хозяйств объединены в колхозы.

Итоги и последствия коллективизации:

1) Ликвидация слоя зажиточных крестьян.

2) Уничтожение частного сектора в сельском хозяйстве.

3) Отчуждение крестьян от собственности и земли.

4) Потеря экономических стимулов к труду в сельском хозяйстве.

5) Замедление темпов роста сельскохозяйственного производства и постоянное обострение продовольственной проблемы в стране.

Позитивные: высвобождение значительной части рабочих рук для других сфер производства, создание условий для модернизации аграрного сектора, обеспечение средств для индустриализации.

Около 60 лет почти все советские экономисты и историки прославляли гибель нэпа как по величайшую победу социализма. Сторонников противоположной точки зрения можно было пересчитать по пальцам. Последние 2—3 года положение изменилось. Теперь в печати господствуют гимны нэпу как самому успешному периоду развития советского общества. Восхищаются чудесным возрождением экономики России после Гражданской войны, высокой эффективностью экономики в тот период, созданием твердой валюты. К нэпу обращаются за уроками при решении нынешних экономических проблем. Отмена нэпа в конце 20-х годов оплакивается как поворотный пункт в истории СССР, ознаменовавший победу Административной системы со всеми известными трагическими последствиями для жизни советского общества. Называются виновники этой гибели: Сталин и его окружение, пораженные военно-коммунистической идеологией аппаратчики, да еще отдельные слои общества (бедное крестьянство, часть рабочего класса, молодежи).

Теперь уже по пальцам можно посчитать сомневающихся в достоинствах НЭПа. Но и в доводах сомневающихся в теории «заговора против нэпа» (назову Б. С. Пилскера, Г. X. Попова, И. Клямкина, Ю. Голайда, в какой-то степени Р. Медведева) преобладают все же политические соображения. Гибель нэпа связывается чаще всего с глубоким противоречием между авторитарной политической системой и рыночными методами экономики (исключением являются, пожалуй, только Б. С. Пинскер и Г. X. Попов, которые видят и экономические причины гибели нэпа).

Скажу сразу, что многое в аргументах, прославляющих НЭП, мне представляется правильным и неопровержимым. Верно, что нэп был таким периодом экономического развития, когда ресурсы у нас использовались лучше всего, О сравнении с «военным коммунизмом» и говорить нечего: здесь разница в пользу нэпа впечатляет. Да и после нэпа хозяйство развивалось намного менее эффективно. Даже в лучший для Административной системы период, в конце 50-х годов, по сравнению с 1928 г. материалоемкость продукции народного хозяйства выросла па 30—35 %, а фондоотдача упала примерно на 15 %[1]. Очень медленно росла производительность труда. Словом, все экономическое развитие носило сугубо экстенсивный  характер. А если вспомнить о колоссальных человеческих жертвах этого периода, об аграрном голоде, огромном росте цен (особенно в довоенный период), то достоинства нэпа кажутся бесспорными. Не вызывает сомнений и роль авторитарной политической системы в гибели нэпа. О глубокой враждебности к рынку подавляющего большинства высших партийных и советских руководителей этого периода очень ярко, по личным впечатлениям, писал И. Валентинов, фaктичеcкий редактор органа ВСНХ «Торгово-промышленной газеты», в воспоминаниях, выпущенных в середине 50-х годов в эмиграции. Но ведь, несмотря на эту враждебность, не поддержали же они в середине 20-х годов сторонников Троцкого, призывавших к большему ограничению нэпа. Да и в 1928 г. борьба между Бухариным и Сталиным шла с переменным успехом: в ЦК и в Политбюро соотношение сил передке оказывалось и пользу Бухарина, и Сталину приходилось отступать. Что же питало страх перед отказом от НЭПа? Думаю, что неостывшие воспоминания о той войне, которую крестьянство вело против «военного коммунизма» и которую, после Тамбова и Кронштадта, всё таки выиграло. Да еще о хозяйственном развале периода «военного коммунизма». Нужны были очень серьёзные обстоятельства, чтобы этот страх отступил. Видимо, перед еще большим страхом. Каким? Утратой власти? Но к этому времени всякая организованная оппозиция (монархисты, кадеты, эсеры, меньшевики) была сломлена, а без организации далее существовавшие немалые антисоветские настроения серьезной опасности в ближайшем будущем не представляли. Скорее, наоборот: и с точки зрения сохранения власти большую опасность представлял тогда отказ от НЭПа, толкавший значительную часть населения, особенно зажиточных крестьян, на борьбу с властью.

Экономическое положение СССР к концу 20-х годов

Может показаться, что такое напоминание излишне: в сотнях книг об этом говорится подробно. Боюсь, однако, что многие специалисты далеко не точно оценивают ситуацию. Дело в том, что экономическая информация уже в 20-е годы была не совсем точной. Конечно, столь грубых, наглых искажений, как в последующие годы, тогда не было. И в ЦСУ, и в других экономических органах, где тогда велась статистика, работали чаще всего квалифицированные люди, честные и порядочные. Но приукрашивали действительность уже тогда. Напомню, что в 1926 г, Ф. Э, Дзержинский характеризовал отчетность промышленных трестов, как «фантастику», квалифицированное вранье… При этой системе выходит так, что врать можно, сколько угодно»[2]. Наряду с работниками предприятий вклад в это «квалифицированное вранье» внесли на начальной стадии нэпа и работника ЦСУ. Они умудрились без всяких объяснений за один год «исправить» своп прежние данные таким образом, что получился для 1920 г. объем промышленной продукции по отношению к 1913 г. в размере 30 % вместо 20 %[3] (с тех пор новая цифра вошла во все статистические справочники). Как показали последующие расчеты, проводимые 310 общепринятым в мировой статистике методам в Конъюнктурном институте Наркомфина СССР под руководством Я.П. Горчука, первоначальная цифра была верной… Уже с середины 20-х годов в ЦСУ СССР считали динамику продукции по отчетам предприятии об объеме валовой продукции, что при росте цен неизбежно завышало результаты[4].

В статье «Заметки экономиста» П. И. Бухарин называл одну из важнейших задач стоящих перед народным хозяйством: «Мы должны научно поставить дело нашего статистического учета»[5].

Начнём анализ экономического положения СССР в 1928 г. со сравнения созданного в этом году национального дохода с дореволюционным уровнем. По данным наших справочников он вырос на 19%[6]. Учитывая, что в 1913 г. Россия далеко (в 3—4 раза) отставала по уровню национального дохода от США, даже когда этот рост свидетельствовал об огромном отставании от развитых капиталистических стран, где национальный доход вырос значительно больше (например, в США в 1,4 раза). Но реальное положение по этому ключевому показателю было намного хуже. Любопытно, что ЦСУ СССР в 20-е годы данные об объеме национального дохода в сравнении в сравнении с 1913 г. вообще не публиковало, хотя методы расчета, конечно же, были в ЦСУ известны. Очевидно, просто искажать это соотношение нe хотелось, но и правду говорить, уже нельзя было, она противоречила другим , более благополучным цифрам того жe ЦСУ.

Все источники — расчеты и крупнейшею русского экономиста С. Н. Прокоповича в 1918 г., и советского экономиста А. Никольского в 1927 г., и Госплана СС(-Р в том же 1927 г., и американского экономиста Фэлкуса в 60-е годы — дают один и тот же результат: национальный доход на территории России до 1939 г. составил 14,5 — 15 млрд руб. (в ценах 1913 г.)[7]. В 1927 — 1928 гг. по сравнению с 1913 г. индекс розничных цен вырос, по одним расчетам, в 1,97 рала (общеторговый индекс), по другим — в 2,07 раза (бюджетный), округленно в 2 раза. Строительный индекс, определяющий величину фонда накопления, вырос еще больше — в 2,45 раза[8]. С учетом долей фонда накопления и потребления в 1928 г. (0,85 и 0,15) получаем общий индекс цен для пересчета национального дохода, равный 2,07, Следовательно, объем национального дохода дореволюционной России в ценах 1928 г. составил 30—31 млрд руб. Национальный доход СССР в 1928 г. составил в текущих цепах 26,4 млрд руб[9]. Таким образом, национальный доход оказался на 12—15 % ниже уровня 1913 г., душевое же его производство, с учетом роста населения па 5 %, уменьшилось на 17—20%[10].

Экономическая ситуация в свете такой оценки выглядит намного хуже, чем это представлялось в конце 20-х годов нашими статистиками. Уровень жизни трудящихся (крестьян и служащих) в 1928 г. был гораздо ниже, чем в 1913 г., несмотря па некоторое перераспределение национального дохода в их пользу (ликвидация помещиков и крупной буржуазии во многом компенсировалась ростом бюрократическою аппарата). Служащие и крестьяне не разбирались в тонкостях статистики, но еще хорошо помнили свой дореволюционный уровень жизни, и его реальное снижение сильно влияло на их общественное настроение. Упала и обеспеченность жильем, так как при той же численности городского населения объем жилого фонда снизился примерно на 20%[11].

Заметно снизила уровень жизни огромная безработица. В конце 20-х годов было около 1,5 млн безработных, что при численности рабочих и служащих 10,8 млн чел. составляло около 15 % — огромная величина. В капиталистических странах такой высокий удельный вес безработных в численности наемных работников бывает лишь в период острых кризисов.

Уточнение оценки величины национального дохода позволяет по новому определить и динамику производительности труда. Занятость в материальном производстве выросла примерно на 11%[12]. В таком случае годовая производительность труда снизилась на 23 % по сравнению с 1913 г. Частично это связано с сокращением продолжительности рабочего дня. Но это относится только к сельскохозяйственному сектору, а он занимал тогда небольшую долю в общей занятости. Заметно выросла по сравнению с 1913 г. материалоемкость продукции. Об этом говорит сравнение изменения объема национального дохода с потреблением сырья. В то время как объем национального дохода снизился на 12 %, потребление топлива сохранилось на уровне 1913 г., потребление древесины превысило этот уровень примерно на 10 %.

По официальным данным, основные производственные фонды выросли по сравнению с 1913 г. на 30 %. Учитывая разрушения периода гражданской войны и почти полное прекращение капитального строительства с 1917 по 1925 г., такой рост нельзя считать реальным. По оценке С. Г. Струмилина, стоимость промышленно-производственных фондов с учетом износа сократилась к началу 1924 г, примерно па 10%[13]. За 1924—1927 гг, это имущество выросло примерно па 20 %, т. е. в целом весь рост по сравнению с 1913 г. можно оценить в размере 10%. Основные фонды железнодорожного транспорта выросли больше (в связи с огромным железнодорожным строительством в годы первой мировой войны их рост составил 30 %)[14]. Объем основных производственных фондов сельского хозяйства, видимо, остался на дореволюционном уровне, так как поголовье скота (главной части основных производственных фондов в сельском хозяйстве того времени) в переводе на крупный рогатый скот в 1928 г. не достигло еще уровня 1913[15]. Эти три отрасли имели тогда почти равную величину основных производственных фондов, в связи с чем можно определить и общий рост основных производственных фондов по сравнению с 1913 г.—13%. Следовательно, фондоотдача в народном хозяйстве упала на огромную величину — на 25 %.

Тем, кто читал газеты 20-х годов, выступления руководителей партии и правительства того времени, наконец, художественные произведения того времени, особенно сатиру, вывод о низкой эффективности экономики в конце 20-х годов не покажется неожиданным. В прессе приводилась масса примеров вопиющей бесхозяйственности. Стремительный темп экономического роста в 20-с годы тоже не должен вызывать удивления: ведь речь шла о восстановительном периоде. При резервах производственных мощностей достаточно накормить город, чтобы на промышленные, транспортные, строительные предприятия потекли работающие. Именно это и произошло, когда отменили продразверстку и у крестьян появилась заинтересованность в увеличении производства. Нет сомнения, что переход предприятий общественного сектора на хозрасчет также содействовал повышению эффективности производства. По мере приближения к дореволюционному уровню возможность увеличении производительности труда сокращалась. Ее относительно высокий темп в 1926—1928 гг. был результатом далеко еще но оконченного восстановительного периода, чего не заметили многие наши экономисты и историки, введенные а заблуждение ложной статистикой. О том, сколь велики были резервы восстановительного периода, говорит хотя бы пример черной металлургии в 1928 г. производство чугуна составляло лишь 75 % дореволюционного уровня, который был превзойден только в 1930 г[16]. А ведь в 1929—1930 гг. были введены три новых крупных доменных печи.

Причины низкой эффективности советской экономики

В конце 20-х годов они очевидны. Это крупнейшие бюрократические препоны. Хотя они были меньше, чем при военном коммунизме и в 30—80-е годы, но весь букет прелестей раздутого бюрократизма был налицо. Об этом имеется масса свидетельств в литературе того периода: чудовищно раздутые отчетность, штаты, невозможность предприятию решать даже самые мелкие вопросы, Например, списание лошади продолжалось полгода, на слом плохой уборной стоимостью 5 рублей нужен был декрет БСНХ. Намного снизилось качество управленческих решений. Среди членов правления промышленных  трестов велика была доля рабочих, основная часть которых (94,8 %) имели начальное образование. Энтузиазм не мог восполнить их низкий профессиональный и образовательный уровень, Многие опытные руководители производства погибли в гражданскую войну или эмигрировали.

Высшие государственные и хозяйственные органы были лучше обеспечены кадрами. Но отсутствие последовательности, импровизации, а часто и просто неразбериха, хаос были характерны для их деятельности. Достаточно про читать записку Ф. Э. Дзержинского Б. В. Куйбышеву, написанное незадолго до смерти (3 июля 1926 г.),

В нем отражается то отчаянно, которое охватило руководство партии перед трудноразрешимыми задачами. Мы в оцепенении — от вывод, к которому приходил Дзержинский. А ведь после смерти Дзержинского  положение в руководстве страны еще ухудшилось. За один 1926-й год умерли или были устранены с руководящих должностей такие сильные хозяйственные руководители, как, например, Красин и Сокольников.

После Гражданской войны снизилась квалификация рабочих, моего многих старых, опытных рабочих, погибших на войне или умерших от голода и болезнен, заняли недавно пришедшие из деревни. На эффективности производства в сельском хозяйстве ощутимо сказывалась ликвидация в период «военного коммунизма» высокоэффективных хозяйств, принадлежащих помещикам и зажиточным крестьянам. Совхозы и колхозы оказывались малоэффективными. Потери периода гражданской войны и эмиграции тяжело сказывались на развитии науки, научно-технического прогресса. Такое положение инженеров и ученых зачастую имело невысокую квалификацию.

Из-за низкой эффективности экономики крайне ограниченными оказались финансовые ресурсы для расширения производства. С. Г. Струмилин в конце 20-х годов сопоставил рентабельность советской экономики того времени с дореволюционной. Результаты оказались обескураживающими. По отношению к основным фондам в 1913 г. рентабельность промышленности составляла 19,7 %, в 1928 г.— 10,9 %, на железнодорожном транспорте (к основным и оборотным) — соответственно 8,2 % и 2,5[17].

В абсолютном выражении получаемая прибыль (с учетом роста цен) оказалась значительно ниже, чем до войны. Поскольку прибыль главным образом шла на расширение производства, воспользуемся для переоценки ее величины строительным индексом. Тогда окажется, что в промышленности создавалось прибыли на 20 % меньше, чем до войны, на железнодорожном транспорте даже в 4 раза меньше, в обеих отраслях вместе — в 2 раза меньше.

На уровень рентабельности в 1928 г. влияли не только отставание в уровне использования ресурсов по сравнению с дореволюционным уровнем. Сказывался и чрезмерный (по сравнению с изменением производительности труда) рост оплаты труда рабочих. Реальная заработная плата рабочих превзошла довоенный уровень на 20 — 30 %, в то время как годовая производительность труда, по реальным оценкам, в лучшем случае осталась на уровне 1913 г. Немного ниже чем розничные, выросли оптовые цены промышленности и транспортные тарифы, но зато очень сильно, как мы докажем ниже, недооценивался объем основных производственных фондов. Так что все же решающим фактором пониженного уровня рентабельности в 1928 г, была низкая эффективность использования ресурсов.

В 1928 г. прирост основных фондов равнялся 3,3 млрд. руб., что составило 3,3 % к объему основных фондов на начало 1928 г.[18] При таком росте они за пятилетку могли вырасти лишь на 17—18 %. Это, конечно, было намного меньше намечавшихся фантастических темпов 70—90 % (они означали прирост за пятилетие почти такой же, как за всю многовековую историю России), но все же были довольно внушительными. Однако и такой заметный рост был иллюзией. Он определялся во многом занижением оценки основных фондов. На это указывали ряд советских экономистов, в том числе крупнейший знаток этой проблемы Я. Б. Кваша[19]. Можно привести ряд доказательств такого занижения. Начну с самого простого. А. А. Аракелян в конце 30-х годов приводил данные о том, что ватера старых предприятий (вид текстильного оборудования) числятся на балансе в сумме 3— 4 тыс. руб., а произведенные в 4936—1937 гг. той же мощности стоят 45—50 тыс.[20]. При росте розничных цен в 5—6 раз (а оптовые росли примерно в таком же размере) с момента генеральной инвентаризации основных фондов промышленности в 1925 г. до 1936— 1937 гг. получается недооценка оборудования в промышленности чуть ли не в два раза.

Занижение статистическими органами оценок объема отдельных элементов основных фондов отмечалось уже в конце 20-х годов. Так, С. Г. Струмилин противопоставил оценке ЦСУ СССР стоимости городских жилищных фондов по восстановительной стоимости без учета износа в 1926—1927 гг. в размере 13,9 млрд. руб. оценку Госплана СССР в размере 20,2 млрд. руб., т. е. на 45 % больше[21].

Для проверки правильности указанных оценок мы рассчитали стоимость 1 введенного в 1928 г. жилья. Оказалось, что в 1928 г. в частном и обобществленном секторе в городах было введено

5,3 млн. м² жилья стоимостью 603 млн. руб.[22]  т. е. 114 руб. за 1 м² Между тем, в 1926—1927 гг. стоимость 1 м² жилья в городах оценивалась ЦСУ СССР в 64 руб. (216 млн. м^{2 [23]} жилой площади стоимостью в 13,9 млрд. руб.).

Для переоценки сельского жилого фонда Е. М. Тарасов, данными которого пользовалось ЦСУ СССР, исходил из индекса цен строительства в 1926—1927 гг. по отношению к 1913 г. в размере 1,73[24] в то время как в действительности он составлял 2,47[25] что также занижало объем основных фондов более чем на 40 %.

Для определения размера недоучета стоимости основных фондов в промышленности был проведен следующий расчет. Определялась стоимость 1 м² зданий в составе промышленных фондов по результатам генеральной инвентаризации 1925 г. и новых фондов, введенных в середине 20-х годов, К сожалению, статистические данные не позволяют установить стоимость самих зданий. Поэтому их стоимость определяется по общей стоимости основных фондов. Вряд ли за небольшой период доля зданий в их стоимости могла существенно измениться. По данным, приводимым в книге Я. Б. Кваши «Амортизация и срони службы основных фондов», было определено, что промышленные основные фонды, построенные до 1917 г., составили 220 млн² а в 1918—1927 гг.—31,9 млн. м². В 1922—1923 гг. восстановительная стоимость промышленных основных фондов составила свыше 7,8 млрд. руб.[26], или 35 руб. за 1 м². За 1922—1923—1927— 1928 гг. было введено в действие 2,5 млрд. руб., промышленных основных фондов, что в расчете и а 1 м² составило 78 руб., т. е. в два с лишним раза больше, чем по результатам генеральной инвентаризации.

Из сказанного вытекает, что стоимость основных фондов я результате генеральной инвентаризации была занижена, как минимум, в 1,5 раза. Это значит, что их реальная стоимость (с учетом износа) составила в 1928 г, не 70 млрд. руб.,, а как минимум 105 млрд. руб., но возможно, и Значительно больше.

Заниженность оценки основных фондов приводила к недооценке амортизации основных фондов. Объем амортизации в 1928 г, определялся в размере 3,5 млрд. руб.[27]. По отношению к первоначальной восстановительной стоимости в более чем 100 млрд. руб. (при 30 % износа) получается размер амортизации, равный 3,5 %, что является обоснованным. Однако при заниженности основных фондов в 1,5 раза размер амортизации увеличивается на 1,75 млрд. руб., а размер накопления в основные фонды сокращается до 1,55 млрд. руб., т. е. не выше 1,5 % к стоимости основных фондов с учетом износа и еще меньше к их первоначальной стоимости,

В конце 20-х годов при сохранении НЭП не было условии для увеличения доли основных производственных фондов. Только для поддержания мизерного уровня обеспеченности населения жильем и другими культурно-бытовыми учреждениями при росте населения в 2 % в год требовалось увеличить непроизводственные фонды на 10 % за пятилетку.

Однако реальные возможности значительного роста определяются активной частью фондов — оборудованием. А возможности роста парка оборудования были еще меньшими, чем всех основных фондов. В результате Первой Мировой и Гражданской воин из процесса обновления оборудования выпало 10—15 лет. Парк оборудования исключительно сильно износился. В конце 20-х годов по многим видам оборудования потребность в замене износившегося оборудования оказалась больше, чем возможности по их замене.

По такому важному виду оборудования, как паровые котлы, потребность в их выводе (со сроком службы более 25 лет) за пятилетку составила более 900 тыс. площади нагрева[28], в то время как объем отечественного производства — 88 тыс. ,м² а импорта, по нашим подсчетам,— 100 тыс. м², иначе говоря, производство и импорт лишь покрывали выбытие. Примерно такое же положение складывалось и по первичным двигателям, по металлорежущим станкам.

Еще хуже было положение в других отраслях. При парке паровозов более 20 тыс. штук и необходимом выбытии как минимум 600 паровозов, производство составляло лишь 477 против 479 штук в 1913 г. И конце 1928 г. практически прекратился рост поголовья скота. Рост объема жилья в городе и на селе с учетом реального размера амортизации прекратился. 5—10% роста основных производственных фондов — вот что ожидало народное хозяйство СССР пря сохранении нэпа в сложившемся его виде в предстоящую пятилетку,

Трудно было ожидать в первую пятилетку роста фондоотдачи. Ее возможный рост должен был компенсироваться падением вследствие высокой фондоотдачи в тяжелой промышленности, куда предусматривалось направить значительную часть фондов, и ухудшением использования новых фондов, неизбежным па первом этапе их освоения. К тому же и рост фондов в размере 5—10 % за пятилетку не был гарантировал. При длительных сроках строительства значительная часть капитальных вложений в повое строительство могла материализоваться уже за пределами первой пятилетки.

Таким образом, объективно складывалась ситуация практического застоя, ведь рост национального дохода оказывался меньше, чем рост населения (2 % в год). К концу пятилетки не достигался даже уровень национального дохода дореволюционной России, а доля национального дохода СССР могла составить лишь 15 % уровня США, в то время как в 1913-г. эта доля составляла 30 %. Еще хуже складывалось положение по новейшим отраслям промышленности: электроэнергии, химии, автомобильной, тракторной и авиационной промышленности. Здесь отставание измepялocь уже десятками раз, и даже сокращение его казалось невозможным. При такой отсталой экономике невозможно было иметь не то что сильные, а минимально допустимые для любой страны вооруженные силы. И по численности, и по вооружению в сравнении с другими крупными странами их отставание было гораздо сильнее, чем в дореволюционной России,

Численность Красной Армии была намного ниже, чем в дореволюционной России (0,55 вместо 1,4 млн. человек перед Первой Мировой войной и 0,9 млн. в начале XX века). У Красной Армии практически не было танковых войск, современной авиации, тяжелой артиллерии, автомобилей, радиосвязи.

Перед партийным и государственным руководством в конце 20-х годов вырисовывалась перспектива экономической стагнации, военного бессилия. Это делало неизбежным рано или поздно внутренний социальный взрыв или поражение при первом же военном столкновении, которые возникали часто и между капиталистическими странами и тем более были вероятны между социалистической страной и капиталистическим миром[29].

Не знаю, имело ли тогдашнее руководство полностью правдивую картину положения в экономике страны. Скорее всего, имело. Тогда еще было немало прекрасных экономистов и внутри страны, и в эмиграции. Но оно знало цену нашей статистике и верило не благополучным цифрам в рублях, а грубой натуре, которая уже тогда длинными очередями в городах «хлебным забастовкам» в деревнях и авариями в промышленности говорила о кризисном состоянии дел в экономике.

Внимательное изучение работ Н. И. Бухарина 1927—1928 гг. показывает, что он в полной мере понимал безмерную сложность реконструкционного периода и низкую эффективность советской экономики. Много правильного говорилось им о путях преодоления трудностей. Это повышение культурного уровня населения, растущие инициативы трудящихся и предприятий, большая роль статистики, науки и т. д. Однако «план» Бухарина скорее указывал, что надо делать, чем как делать. Н. И. Бухарин не был готов к коренным изменениям сложившейся модели государственного и хозяйственного строительства. Он скорее призывал к частным, хотя и крупным реформам. И не было никакой уверенности, что даже их проведение, крайне сложное при реалиях того периода, резко и быстро повысит эффективность производства и решит проблемы накопления. Думаю, именно этим в решающей степени объясняется то, что большинство в Политбюро и ЦК в конце концов приняло сторону Сталина.

Партийному и государственному руководству СССР в конце 20-х годов пришлось решать экономические и социальные проблемы, оставленные им в наследство предшествующим периодом революции и социалистического строительства. К экономической и культурной отсталости дореволюционной России добавились огромные .материальные, людские и культурные потери гражданской войны, эмиграция значительной части русской интеллигенции, выпадение более 10 лет из экономического и культурного развития. Принятый в конце 20х годов курс был следствием отнюдь не только авторитарных наклонностей значительной части руководства этого периода.  был еще и актом отчаянии людей, поставленных перед выбором: медленная агония или отчаянная попытка вырваться из отсталости, несмотря на возможные жертвы населения. Партийное руководство выбрало после колебаний второй вариант. Напомню, что этот выбор вовсе не был неожиданным. Он в общих чертах представлен еще в 1924 г. Е. Преображенским, который ясно видел, что самая сложная проблема возникнет в конце восстановительного периода, при решении проблемы источников накопления. Не обольщаясь эффективностью общественного сектора и возможностью притока иностранного капитала, Е. Преображенский уповал в основном на перекачку средств из несоциалистического сектора, главным образом из сельского хозяйства. С глубоким пессимизмом в связи с отсталостью Советской России глядели на перспективы социалистического строительства и Троцкий, Каменев и Зиновьев, которые уповали на мировую революцию.

Уже в год «великого перелома» (1929 г.) стало ясно, что, отказав- П1ись от нэпа, гораздо легче решить проблему накопления. Сталин в статье «Год великого перелома» торжествующе приводил данные о росте объема капитальных вложений в крупную промышленность с 1,6 млрд. руб., в 1928 г. до 3,4 млрд. в 1929 г., или более чем в 2 раза. Даже с учетом немалого (не менее 20 %) скрытого роста цен результат поражал. Намного легче стало решать проблемы строительных рабочих. Ими стали репрессированные зажиточные крестьяне и нэпманы, а также крестьяне, отчаявшиеся от непосильных поборов, В 1,5 раза (!) за один год выросла вывозка древесины. Это позволило и обеспечить прирост строительных работ, и почти вдвое увеличить экспорт древесины[30] в результате чего впервые поело нескольких лет застоя существенно вырос экспорт. Он имел ключевое значение для индустриализации, для которой требовалось большое количество иностранного оборудования и материалов. Кто же добывал тот лес? Те же заключенные и подневольные крестьяне, которых насильно загоняли на лесозаготовки[31]. При росте городского населения па 1,0—2 млн. человек в год в городах вводилось примерно 5,3 млн. м² жилой площади, т, е. по 2,5—3 м² на человека, при средней обеспеченности одного городского жителя в 8 м². На такой жилплощади могли жить только отчаявшиеся люди. По-видимому, заключенные не включались в городское население. Они жили в еще худших условиях.

Выскажу предположение: раскаяние Н. И. Бухарина и его сторонников в конце 1929 г. не было только результатом давления партийного аппарата. Думаю, что на них действительно произвело огромное впечатление благополучие (пусть и с жертвами, какая же революция 6eз жертв!) решение проблемы финансирования накопления. И не так уж и лукавил И. И. Бухарин в своем предсмертном письмо, что семь лет (т.е. с 1929 г.) у него не было никаких политических разногласий со Сталиным. Другое дело, что после первой пятилетки, когда основы тяжелой промышленности были созданы, И. И. Бухарин считал возможной «оттепель» в экономике и политике.

Можно ли было предотвратить гибель НЭПа?

Так что же, гибель НЭПа и победа административной системы были фатальными, предотвратить их было невозможно? Думаю, что в конце 20-х годов это было так. Последний шанс для других решений в рамках сложившейся социальной системы был упущен в начало 20-х годов. Он и тогда был невелик, но все же не равнялся нулю. Крах «военного коммунизма» вызвал такое идеологическое потрясение в партии и обществе, что попытка коренного пересмотра понятия социализма тогда была возможна. Однако, как это часто бывало в русской истории и в прошлом и в последующем, изменения носили хотя и значительный, по не радикальный характер. Сделав первые крупные шаги по изменению хозяйственного и общественного механизма (отмена продразверстки, введение свободной торговли, перевод части промышленности на хозрасчет, ограничение роли ВЧК и частичное восстановление законности и правопорядка), руководители партии и государства решили, что дальнейшее движение в том же направлении грозит гибелью социализма. И вот уже на XI съезде РКП (б) торжественно объявляется: отступление закончено. Да и зачем, скажите, отступать, когда непосредственная опасность устранена, крестьянские мятежи прекращены и сельское хозяйство начинает возрождаться?!

Лозунг подкреплялся делами. На Генуэзской конференции, вопреки позиции ряда делегатов от РСФСР (Красина, Чичерина, Литвинова), советская делегация отказывается от заключения соглашения с западными державами по вопросу о долгах России, ставившегося условием предоставления Советской России жизненно необходимых займов. В конце 1922 г. аннулируется уже подписанное Л. Красиным соглашение о предоставлении концессии Л. Уркарту.

Если без этих займов и притока в других формах иностранного капитала не могла быстро развиваться экономика дореволюционной России[32], то насколько больше они были нужны разоренной Гражданской войной стране Советов! В конце 1922 г, отклоняется предложение даже о частичном ослаблении монополии внешней торговли, которую Н. И. Бухарин справедливо называл «гладиатором». Монополия внешней торговли являлась крупнейшим препятствием для расширения внешнеэкономических связей, а их развития был немыслим долговременный экономический подъем. Даже в 1928 г. из-за небольших объемов экспорта СССР смог ввести лишь половину импорта оборудования дореволюционной России. Чтобы добиться этого, пришлось  пожертвовать и импортом предметов потребления, который сократился по сравнению с 1913 г. в 10 раз, что, конечно, снизило уровень жизни населения.

Наряду с этими экономическим решениями, идущими вразрез с самой идеей НЭПа, отмечу и такие политические события 1922 г., как процесс руководителей партии правых эсеров и высылка за границу около 200 крупнейших представителей русской интеллигенции, показавшие, что крупных изменений в системе однопартийной диктатуры в Советской России предпринимать не собираются.

В партии были тогда голоса, требующие более глубоких перемен. Я уже говорил о позиции ряда советских делегатов на Генуэзской конференции. Накануне Генуи Чичерин предлагал ввести дополнение в конституцию, дающие избирательные права тем, кто был их лишен ранее. Но его предложение даже не стали рассматривать. Н. Осинский на X партконференции летом 1921 г. высказался в пользу создания крестьянской партии. Г. Мясников тогда те предлагал свободу печати — от монархистов до анархистов. На XII съезде партии К. Радек и Л. Красин говорили о необходимости дополнить крестьянский НЭП внешнеэкономическим НЭПом. Но все названные (и другие) предложения о расширении НЭПа категорически отвергались. Конечно, в них был известный риск. Страсти, разожженные гражданской войной, были слишком свежи в памяти, чтобы наладить единый социалистический фронт с меньшевиками и эсерами, столь необходимый для сплочения всех сил социализма в борьбе демократическими методами с антисоциалистическими силами. Казалось немыслимым и даже постыдным победителям в гражданской войне идти на поклон к побежденным. И, конечно, это требовало коренных реформ самой Коммунистической партии, которая родилась и жила в непрерывной борьбе с другими социалистическими течениями. Именно поэтому я и считаю шанс 1922 г. столь малым. Потребовалось много десятилетий, чтобы началось осознание того, о чем говорил в 1924 г. Б. Пильняк: не Россия для коммунистов, а коммунисты для России.

Советская экономика 20-х годов представляла собой причудливое сплетение рыночных и административных методов управления. Можно понять, когда советские экономисты в поиске примера для подражания обращаются к методам управления и формам хозяйствования 20-х годов и находят там столь милые их сердцу хозрасчётные формы хозяйствования. Но при этом упускается из виду значительная роль административных методов в то время. Административная система 30—50-х годов была заложена в 20-е, а вовсе не построена на голом месте. Правда, роль административного управления в период нэпа не оставалась неизменной: она то падала (1321—1923 гг.), то росла в 1926—1928 гг.

Нэп отнюдь не являлся периодом гармоничного и бескризисного развития. Напротив, кризисы были почти непрерывно. Финансовый кризис весной 1922 г., кризис сбыта осенью 1923 г., товарный кризис 1924        г., рост инфляционных тенденций и товарный голод конца 1925 г. — вот только некоторые кризисы первого этапа НЭПа. Они все больше подтачивали его устои. Если первый удар но НЭПу был нанесен в 1922 г. отказом признать долги и ограничить монополию внешней торговли, то второй удар был нанесен осенью 1923 г., когда под влиянием кризиса сбыта начали устанавливать директивные цены на предметы потребления. Чуждое рыночной экономике установление директивных цен привело к товарному голоду 1924 г., но так и не было отменено, став элементом управляемой экономики.

Бесспорно, крупнейшим достижением первого этапа нэпа явилось создание в апреле 1924 г. твердой валюты — червонца, свободно обмениваемого населением и предприятиями на иностранную валюту. Но часто этим и завершается описание судьбы червонца. Между тем эта твердая валюта продержалась не больше двух лет. Слабым местом червонца явилась низкая величина золотого запаса, составлявшего лишь 1/7 дореволюционного, нереальный курс червонца и малый объем советского экспорта. Стоило только положительному сальдо торгового баланса под влиянием невыполнения нереальных плановых заданий на 1925 г. смениться отрицательным, как вся денежная система зашаталась. Теряя золотой запас и не будучи способным получить помощь извне, Госбанк уже в начале 1928 г. отказался от обмена советских денег на иностранную валюту.

Не нужно долго доказывать, что монополия внешней торговли, твердые цены, нереальный валютный курс и неконвертируемая валюта никак не вписываются в рыночную экономику. Процесс ее ликвидации, как видим, шел не единовременно, а как ряд последовательных мероприятий, оставлявших все меньше и меньше от НЭПа.

Последняя попытка реанимировать нэп была предпринята в 1925 г. Были сняты многие ограничения на развитие крестьянского хозяйства, расширены политические права крестьян. Но стоило уменьшиться числу голосов, отданных за коммунистов на выборах в сельские Советы, как от ряда сделанных уступок уже в начале 1926 г. отказались. Был осужден в том же 1925 г. Н. И. Бухарин за лозунг «обогащайтесь». 1926—1927-й — это годы непрерывного усиления нажима на частный сектор. Ведя борьбу с троцкистско-зиновьевской оппозицией, партия фактически принимала многие ее лозунги и предложения в области нажима на частный сектор, перекачки средств из него для нужд индустриализации. Не стану приводить конкретные факты — они имеются в любой книге по истории этого периода. Хочу обратить внимание на один, значение которого, по-моему, недооценивается. В условиях нехватки финансовых ресурсов лотом 1927 г. советское государство впервые выпустило принудительные займы. Кстати, и это предложение выдвигалось оппозицией. Принудительные займы до этого выпускались только в войну. Теперь же, в мирное время, это стало системой в практике советского бюджета.

Собственно говоря, уже в 1927 г. стало ясно, что достигнут потолок в извлечении финансовых ресурсов обычными методами. Именно об этом свидетельствовал выпуск принудительных займов. Даже явно недостаточная величина финансовых ресурсов в 1928 г. была слишком тяжела для советской экономики. Чтобы ее сохранить, нужны были и принудительные займы, и излишняя эмиссия, и заниженные цены на сельскохозяйственную продукцию, особенно зерно. Все эти рычаги также были чужды НЭПу.

Теоретически и тогда можно было попытаться возродить умирающий нэп, проводя мероприятия, от которых отказались в 1922— 1923 гг. Именно это предлагали Н. Д. Кондратьев, В. А. Базаров, В. Г. Громан и их сторонники (речь часто шла не о нэпе). Но в партии они уже не имели поддержки. Даже Н, И. Бухарин в 1927—1928 гг. выдвигал все новые предложения по наступлению на частный сектор.

Время было упущено.

Основополагающую формулу НЭП определил Ленин: командные посты в руках большевиков, но частникам разрешено действовать на условиях власти. Крестьян освободили от грабительской продразверстки, ввели единый продналог, разрешили брать землю в аренду и нанимать работников. Поощрялось развитие разнообразных форм кооперации. В промышленности сфера деятельности частника ограничивалась производством товаров широкого потребления, добычей и переработкой некоторых видов сырья, изготовлением простейших орудий труда. Разрешалось открывать собственные предприятия с числом занятых не более 20 человек. В страну пустили даже иностранный капитал: заграничным буржуям дали право развивать концессии (впрочем, очень недолго).

Времена НЭП

27 декабря 1929 в речи на конференции историков-марксистов Сталин заявлял: «Если мы придерживаемся НЭПа, это потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту». Это была ключевая фраза для понимания ситуации. Мы видим, что Сталин уже подмял под себя всю страну и может спокойно проводить только ту политику, которую считает нужной. Хотя и вынужден слегка лавировать, чтобы не вызвать возмущение народа. Поэтому ликвидация той ограниченной свободы частного предпринимательства в форме НЭП, которая существовала в СССР всего несколько лет, проходила без лишней шумихи.

Интересно, что Сталин пошел по пути Троцкого, который был категорически против возврата свободы торговли и открыто конфликтовал по этому вопросу с Лениным. 25 августа 1921 года на заседании Политбюро Троцкий пессимистично заметил, что теперь «дни Советской власти сочтены», и «кукушка уже прокуковала». Сталинские раскулачивание и коллективизация — это не что иное, как превращение трудящихся в огромные фактически бесплатные трудовые армии, что было популярной идеей Троцкого. Мы, таким образом, четко видим, что Сталин в СССР был главным троцкистом.

Частников ликвидировали очень просто: им поднимали налоги до тех пор, пока они не передохли экономически. Налоговый инспектор стал ключевой фигурой. Уже в 1928 году налоги на нэпманов были увеличены вдвое, что привело к массовому закрытию частных промыслов, мелких производств, магазинов и лавок.

Оперативные сводки ОГПУ, сохранившиеся в фонде управления краевого прокурора Новосибирского государственного архива, свидетельствуют, что только за вторую половину января 1928 г., или, как говорилось в документах, «с начала проведения кампании», по 107 статье в Сибири было арестовано 396 частных предпринимателей. Среди них — владельцы кожевенных заводов, мельниц, торговцы хлебом, мануфактурой, чаем, мясом. Их имущество было конфисковано, имеющиеся денежные накопления изъяты, магазины, лавки, мастерские закрыты. Сообщения об арестах частных предпринимателей и конфискациях их имуществ не сходили со страниц коммунистических газет, а других, как мы знаем, в СССР не было.

Способы перекачки средств из частнокапиталистического хозяйства в государственный сектор были официально санкционированы и циркуляром наркомата юстиции и Верховного суда РСФСР от 20 апреля 1929 г. «О мерах борьбы с сокрытием доходов», применение которого на практике также приводило к обыскам, арестам частных предпринимателей и их семей, конфискациям имущества и прочим репрессиям. После объявления в газетах о недоимках по налогам в частном секторе по СССР к «пристальному» выявлению доходов частных предпринимателей и сбору недоимок подключилась возбужденная общественность. Первыми организовали бригады по проверке взимания недоимок с «частника» рабочие московского электрозавода (разумеется, под руководством местных партийных органов). По примеру москвичей в Сибири под руководством местных партийных органов также создавались «тройки» из «наиболее выдержанных и проверенных товарищей», которые должны были в короткие сроки, как правило, в течение недели, обследовать на вверенном участке всех недоимщиков и лиц, на которых падало подозрение в том, что они скрыли свои доходы. Эти «ударные бригады» путем тщательного обыска на квартирах выясняли, не прячет ли недоимщик своих ценностей и денег, нет ли у него скрытого имущества и т.д. Предварительно члены «тройки», узнав в налоговом участке фамилии и адреса недоимщиков, наводили о них справки у соседей, а затем выписывали ордера на обыск квартир. Причем так называемая подготовительная работа велась в обстановке глубокой конспирации с тем, чтобы обеспечить максимум внезапности в «проведении операций» (как, правило, ночных обысков). Широкое привлечение рабочих к подобной деятельности объяснялось не столько нехваткой работников налоговых служб, отсутствием специальной налоговой полиции, слабой подготовкой по экономическим вопросам местной милиции, сколько созданием на государственном уровне общей атмосферы нетерпимости к тем, кто сумел создать капитал и жил лучше других.

С целью обеспечения реализации полностью соответствовавшей «задачам момента» линии в сборе налогов местными исполкомами и органами РКИ были проведены массовые «чистки» финансовых организаций. Их главной задачей было «немедленное удаление работников налогового аппарата, замеченных в пьянстве с торговцами и заподозренных в получении от последних взяток».

Подобные чистки были проведены и в государственных хозяйственных организациях. Только в сибирских филиалах Госбанка за «связь с чуждым элементом» было уволено 87 человек — бухгалтеры, счетоводы, кассиры и даже сторож. Поиски «сращивания с частником» с особой ожесточенностью проводились в партийных организациях. Членов партии, заподозренных в «порочных связях», тут же исключали из рядов коммунистов и увольняли с работы.

Действия в отношении частных предпринимателей постепенно стали приобретать все более общий характер и затрагивать семьи представителей чахлого советского предпринимательства. Так, в старейшем в Сибири Томском университете после проверки социального состава студенчества более 100 человек были лишены права голоса и исключены из вуза из-за своей принадлежности к семьям частных промышленников и торговцев. Аналогичные проверки с теми же последствиями были проведены в 1929 г. в большинстве учебных заведений Сибири.

«Нетрудовой элемент» подлежал в короткий срок полному выселению из кооперативных домов. Та же участь ожидала предпринимателей, проживавших на государственных квартирах. В их отношении предполагалось действовать под девизом: «Ни одного метра жилой площади в муниципализированных домах — нетрудовому элементу». Вопреки установившейся на рынке цене, например, за квартиру площадью 60 кв. м 25 руб. в месяц, сам домовладелец, занимавший в точности такую же квартиру, должен был платить за нее 200 руб. в месяц. Соответственно этой стоимости начислялись и налоги, без того имевшие ярко выраженную «классовую» ориентацию.

В кампанию по уничтожению даже мелкого частного капитала включились и профсоюзы. Ощущая, что в своих даже непомерно завышенных требованиях они могут рассчитывать на государственную поддержку, наемные работники предъявляли своим хозяевам ультимативные запросы о повышении заработной платы. Неудовлетворение требований приводило к забастовкам, парализовывавшим работу предприятий и, как правило, приводившим к разорению их владельцев. Устраивая забастовки на частных и арендованных предприятиях, рабочие провоцировали своих собратьев из чувства солидарности отключать электричество и воду в домах и квартирах, принадлежавших владельцам предприятий, прекращать доставлять им почтовую корреспонденцию. Все это создавало и подогревало атмосферу нетерпимости в обществе по отношению к частнику.

Никто бы не пошёл работать на государственное предприятие за гроши и продовольственные карточки, если бы на соседнем частном заводике можно было получать бОльшую зарплату и не стоять в очередях. Таким образом, стратегической задачей политики Сталина в этот момент стало обеспечение полной зависимости всех граждан СССР от государства. Особенно продовольственной зависимости, ведь именно с помощью хлебной карточки «красные» выиграли ожесточенную Гражданскую войну, вынуждая угрозой голодной смерти идти к ним на службу даже своих противников. И Сталин прекрасно это помнил. 

Поэтому самый сильный удар был нанесен по свободе крестьян заниматься производством сельскохозяйственной продукции и торговать продуктами своего труда.  Сделано это было с помощью кампаний раскулачивания и коллективизации, а также лишением крестьян земли. Эта тема очень обширна и является предметом отдельных исследований. Коротко суть в том, что владельцы самых экономически сильных частных хозяйств были почти полностью уничтожены физически в ходе раскулачивания, часто вместе с семьями. Их массово ссылали в необжитые районы с суровым климатом, где они вымирали на мизерном пайке. Остальных крестьян не мытьем, так катаньем заставили вступить в полностью контролируемые государством колхозы и отдать в них свое экономически значимое имущество. Колхозам же отдали почти всю землю. Особо упорные крестьяне — так называемые «единоличники» — были в течение нескольких лет экономически задушены огромными налогами.

Стратегически идея Сталина выглядит следующим образом. Нужно срочно развивать индустрию, но денег нет. Зарубежные буржуи не дадут, ведь мы хотим их уничтожить. Свои буржуи уже уничтожены. Остатки царского золота истратили еще при Ленине, тогда же ограбили церкви. Продажа музейных ценностей за рубеж дала копейки. Все, амбец, денег нет и взять негде. И Сталин нашел единственный выход: нещадная эксплуатация трудящихся, которые будут полностью зависимы от государства. Страна превратилась в полувоенный лагерь с огромным репрессивным аппаратом. Людям деваться было некуда: или батрачь за «палочки» в колхозе, или за гроши на госпредприятии. Протест был нереален, ведь казнили и садили даже по подозрению в нелояльности власти, причем «прицепом» шла вся семья, как заложники. Лишение советских крестьян материального стимула для эффективной работы привело к чудовищному голоду начала 30-х годов с многомиллионной смертностью и широко распространенным людоедством.

Таким образом, уничтожение НЭП нужно было Сталину, чтобы превратить советских граждан в стадо баранов, послушно выполняющих команды пастуха и его овчарок. Да, в итоге это сработало и гигантская индустриализация была проведена. И современные сталинисты прощают за это своему кумиру Сталину абсолютно всё, даже дикие людские потери. И это совершенно логично, ведь для Сталина и сталинистов народ — это просто часть механизма, возобновляемый источник необходимого ресурса. Как нефть или лес, например.  Эти ресурсы тоже практически неисчерпаемы, на первый взгляд, и их можно тратить на свое усмотрение.

Довольно любопытный антиНЭПовский плакат 1923г. В этом году СССР ввел санкции против Швейцарии (там убили советского дипломата Воровского) и запретил импорт швейцарских товаров

Источники:

Коротко о НЭП https://historical-fact.livejo…

Как в СССР боролись с частным предпринимательством https://historical-fact.livejo…

Как свертывали НЭП https://stalinism.ru/stalin-i-…

Купите бублики… https://fishki.net/2384655-kup…

Отмена нэПа – причины отмены

• июльский
  и ноябрьский пленум ЦК 1928 года. Пленум
  Центрального Kомитета партии и Центральной
  Контрольной комиссии (в которую можно
  было пожаловаться на ЦК) апрель 1929 года.

• причины
  отмены нэпа (экономические,социальные,
  политические).

• был
  ли НЭП альтернативой реальному
  коммунизму.

В
1926 году собралось 15 партийной конференции
ВКП (б). На ней была осуждена
троцкистско-зиновьевская оппозиция.
Напомню, что эта оппозиция призывала
фактически к войне с крестьянством —
отбирать у них то, что нужно власти, и
то, что крестьяне прячут. Сталин выступил
с резкой критикой этой идеи, а также
прямо озвучил положение о том, что
текущая политика себя изжила, и стране
нужен новый подход к развитию, подход,
который позволит восстановить
промышленность, без которой СССР
существовать не сможет.

С
1926 года начинает постепенно прорисовываться
тенденция к отмене НЭПа. В 1926-27 годах
запасы хлеба впервые превысили довоенные
и составили 160 миллионов тонн. Но крестьяне
хлеб по-прежнему не продавали, а
промышленность задыхалась от
перенапряжения. Левая оппозиция (ее
идейныйм лидером ыл Троцкий) предложила
изъять у зажиточных крестьян, которые
составляли 10% населения 150 миллионов
пудов хлеба, но руководство ВКП (б) не
пошло на это, потому что это означало
бы уступка левой оппозиции.

Весь
1927 год сталинское руководство вело
маневры по окончательному устранению
левой оппозиции, потому что без этого
нельзя было решить крестьянский вопрос.
Любая попытка надавить на крестьян
означала бы, что партия пошла по пути,
про который говорит «Левое крыло».
На 15 съезде Зиновьева, Троцкого и других
левых оппозиционеров исключили из ЦК.
Однако после того как они покаялись
(это называлось на партийном языке
«разоружиться перед партией») их
вернули, потому что потому сталинскому
центру они были нужны для будущей борьбы
с Бухарестской командой.

Борьба
за отмену НЭПа развернулась как борьба
за индустриализацию. Это было логично,
потому что индустриализация была задача
номер 1 для самосохранения советского
государства. Поэтому итоги НЭПа кратко
можно подвести так — уродливая система
экономики создала множество проблем,
которые удалось решить только благодаря
индустриализации.

Тема 10. Причины и особенности формирования в ссср административно — командной государственной системы. Предпосылки становления административно-командной системы

Такая
форма государственной системы
первоначально затрагивала только
хозяйственную сферу, однако ее
эффективность в глазах большевиков, со
временем поспособствовала ее внедрению
в социальную структуру общества.

Основой
для становления командной системы стала
исключительная доминирующая роль
коммунистической партии, властные
амбиции верхушки ВКП (б) и полное
отсутствие сопротивления оппозиционных
сил. Прикрываясь наставлениями Ленина
и искаженными догмами марксизма,
партийное руководство ВКП (б) создавало
изолированное государство, которое
только на теории могло называться
социалистическим.

Для
контроля над населением была введена
система карательных органов НКВД,
представители которой очищали общество
от «врагов социализма», под категорию
которых попадал каждый третий гражданин.