Крестьянское восстание под руководством махно

Лидеры повстанцев в 1919 году (слева направо): С. Каретник, Н. Махно, Ф. Щусь

Смута. 1919 год. Партизанская война Махно по разрушению тыла Белой армии оказала заметное влияние на ход войны и помогла Красной Армии отбить наступление войск Деникина на Москву.

Народ и белая власть

Как уже ранее отмечалось («Почему проиграла Белая армия»), фундаментальной причиной поражения Белого движения стал сам «белый проект» — буржуазно-либеральный, прозападный. Февралисты-западники, свернув царя Николая Второго, уничтожив самодержавие и империю, создав Временное республиканское правительство, пытались сделать Россию частью «цивилизованного мира», Европы. Однако их действия стали детонатором смуты. «Белые» потеряли власть. Чтобы вернуть её, они при участии западных «партнеров» развязали гражданскую войну. Их победа означала господство капитализма и буржуазно-либеральных порядков. Это противоречило глубинным интересам русской цивилизации и народа.

Отсюда вытекали и все другие причины, противоречия и проблемы, которые привели белых к поражению. Грабежи и реквизиции были для все воюющих обычным делом, вызывая ненависть населения, уменьшая социальную базу Белого движения. Особенно грабежи были характерны для казаков и горских частей. Донцы Мамонтова, проведя в августе – сентябре 1919 г. удачный рейд по тылам Южного фронта, вернулись с огромными обозами и груженные различным добром. Затем большинство казаков разошлось по домам, чтобы увезти добычу и отпраздновать. Председатель Терского круга Губарев, сам воевавший, докладывал: «Конечно, посылать обмундирование не стоит. Они десять раз уже переоделись. Возвращается казак с похода нагруженный так, что ни его, ни лошади не видать. А на другой день идёт в поход опять в одной рваной черкеске». Часть командиров смотрела на такие безобразия закрыв глаза. В частности, при взятии Екатеринослава казаки Шкуро и Ирманова хорошо погуляли по городу.

Были и объективные факторы для грабежей – плохое снабжение, отсутствие развитого и постоянного тыла, нормально действующей денежной системы. Войска часто «кормились» с населения, как в средние века, переходили на «самоснабжение». За войсками шли целые эшелоны или обозы, которые полки нагружали «своим» имуществом, добром. Про запас. Надежда получить что-то из тыла была слабой. Деникинцы не смогли организовать нормальную денежную систему, в результате войска по два-три месяца не получали жалованье. Поэтому вместо покупки необходимых продуктов белогвардейцы часто прибегали к реквизициям или откровенным грабежам. Тем более, что война подняла с социального дна преступные, темные элементы. Они были и в Белой, и Красной армиях. Понятно, что белое командование старалось бороться с этими явлениями, которые очень быстро превращали регулярные части в бандформирования. Издавались суровые законы и соответствующие приказы на всех уровнях. Преступления расследовали чрезвычайные комиссии. Однако остановить это зло в хаосе смуты не удалось.

Тыловая деникинская администрация была слабой. Не было кадров, в местную администрацию шли обычно не лучшие люди, те, кто хотел избежать передовой, или был негоден для строевой службы. Назначали и офицеров, но обычно из старых, увечных, оставшихся без должности. Для них гражданское управление было внове, приходилось вникать, или полагаться на помощников. Много было бездельников, тёмных личностей, спекулянтов, дельцов, которые пользовались смутой для личной наживы. В итоги деникинская администрация не смогла решить задачу установления законности и порядка в тылу.

Деникинское правительство не смогло решить земельный вопрос, провести аграрную реформу. Аграрные законы разрабатывались: планировали укрепить мелкие и средние хозяйства за счёт казённых и помещичьих земель. В каждой местности собирались ввести максимум земельного участка, который оставался в руках прежнего владельца, излишки переходили малоземельным. Однако правительство Колчака, которому подчинялось Особое совещание при главкоме ВСЮР (совещательный орган в области законодательства и верховного управления при главнокомандующем Добровольческой армией), отодвинуло решение этого вопроса. В силу вступил временный колчаковский закон, который предписывал до Учредительного собрания сохранять земельную собственность за прежними владельцами. Это приводило к тому, что прежние владельцы, возвращаясь на занятую белыми территорию, стали требовать возвращения земли, скота, инвентаря, возмещения убытков. Лишь к осень 1919 г. Особое совещание вернулось к этому вопросу, но довести дело до конца не успело. Вопрос собственности на землю и в целом права собственности был ключевым для хозяев Белого движения. Понятно, что это также не добавило популярности белогвардейцам в широких народных массах. Крестьяне уже де-факто решили земельный вопрос в свою пользу.

В результате большевики довольно легко выиграли информационную войну против Белого движения. Даже понимая могучую силу такого оружия, как пропаганда, белогвардейцы не сумели её использовать с толком. Большевики же массово и профессионально обрабатывали не только свой тыл и фронт, но и белый тыл. В Сибири, на Юге России, на Русском Севере везде в тылу белых шли массовые восстания. При этом в Центральной России, пока шла борьба с Белой армией, было сравнительно тихо. Крестьяне толпами дезертировали и из Красной Армии, поднимали мятежи против большевиков, но белых они ненавидели больше. Это была историческая память. С белогвардейцами к крестьянам шёл «барин», которого традиционно ненавидели со времен крепостного права, чью усадьбу спалили ещё в 1917 году, после Февраля, когда и началась крестьянская война. Земли, скот и прочее добро поделили либо уничтожили. С «барином» шли «казаки-нагайщики» — пугало для крестьян, во все времена усмирявшие крестьянские бунты, запарывающие целые селения.

Таким образом, деникинцам приходилось воевать не только против Красной Армии, но целых армий в тылу. Деникину приходилось держать войска, чтобы удержать Северный Кавказ, воевать с горцами, армией эмира Узун-Хаджи, различными «зелеными» бандаи, атаманами и батьками, петлюровцами и махновцами, имеющими народную поддержку в Новороссии и Малороссии. Уступающие Красной Армии силы приходилось распределять по разным фронтам и направлениям.

Заседание Особого совещания при Главкоме ВСЮР. Лето 1919 года. Таганрог. Слева направо генерал И. П. Романовский, генерал А. И. Деникин, К. Н. Соколов. Стоят — Н.И. Астров, Н.В. Савич

Война города и деревни

По всей России шла война не только белых с красными, но и схватка власти (любой власти) с русской деревней. Ныне многие и не знают, что в это время Россия была крестьянской страной. Бескрайнее крестьянское море и островки городской цивилизации. 85 % жителей империи – это селяне. При этом многие рабочие были детьми крестьян, или только пришли из деревни (рабочие в первом поколении). Февраль 1917 года привёл к страшной катастрофе – государство рухнуло. Были разрушены последние государственные скрепы – самодержавие и армия. Болтовня временщиков-либералов, «демократия» и «свобода» в их понимании для крестьян ничего не значили.

Деревня приняла решение: хватит терпеть на своей шее власть. Отныне крестьяне не желали служить в армии, платить налоги, выполнять законы, принятые в городах, платить втридорога за промышленные товары и отдавать хлеб за бесценок. Крестьянский мир выступил вообще против любой власти и государства. Повсеместно крестьяне делили казенные и помещичьих земли, создавали отряды самообороны, воевали сначала с одной властью, потом – с другой. Крестьяне-партизаны сначала ожесточенно воевали с белыми, а затем, когда победили красные, выступили и против советской власти.

И белые, и красные заставляли крестьян снабжать продовольствием свои города и армии. Действовали они одинаково: вводили продразверстку, формировали продотряды (у белых специально отряженные части), силой отнимали хлеб, скот и т. д. При этом промышленность в стране встала. Город, как раньше в мирное время, не мог дать деревне промтоваров в обмен на провиант. Приходилось брать силой, пока большевики не смогли победить и худо-бедно, но запустили промышленность. Это вызвало самое ожесточенное сопротивление деревни. В свою очередь, белые уничтожали целые деревни, объявляя их «бандитскими гнёздами», расстреливали заложников – родственников «бандитов». В колчаковской Сибири войска действовали против народа как против самого жестокого врага: массовые расстрелы, экзекуции, сжигание непокорных селений, конфискации и контрибуции. Также действовали и красные, когда самым беспощадным давили крестьянскую вольницу (как Антонов-Овсеенко и Тухачевский в Тамбовщине). Правда, в отличие от белых, красные действовали с большим успехом и всё же смогли подавить крестьянскую стихию, которая при её победе могла убить русскую цивилизацию и народ.

Проект вольных хлебопашцев

Крестьянский мир выдвинул свой проект будущего России – мир народной вольницы, вольных хлебопашцев. Деревня выступила против любой власти и государства. Это был ответ народа на вестернизацию России Романовыми, которая шла вопреки народу и в большей части за его счёт. Когда самодержавие рухнуло, деревня тут же начала свою войну. А после Октября, когда две власти – белая и красная, сошлись в жестокой схватке между собой, деревня сделал всё, чтобы вообще уничтожить государство и наладить новую жизнь в условиях полного распада.

Русское крестьянство выдвинуло свой уникальный проект будущего – утопический идеал жизни вольных хлебопашцев, крестьянских общин. Крестьяне получали землю в собственность и обрабатывали её на основании соседской общины. За это утопию крестьяне заплатили страшную цену. Крестьянская война и её подавление стало, видимо, самой страшной страницей Русской Смуты. Однако если бы деревня смогла бы одержать вверх, то это однозначно привело к гибели цивилизацию и народ. В индустриальный XX в. крестьянский мир с ружьями и тачанками не выстоял бы против армий индустриально развитых стран с танками, самолетами и артиллерией. Россия стала бы жертвой соседних хищников – Японии, Польши, Финляндии, Англии, США и т. д.

Война Махно

Богатому малороссийскому крестьянству, которое уже привыкло в «воле», не нужна была власть. Поэтому почти сразу после поражения красных в Малороссии и Новороссии, и установления власти деникинцев, там началась новая волна крестьянской войны. Она началась со времени Февраля, Центральной рады, и продолжалась при австро-германской оккупации, гетманщине, Петлюре и Советах. Одним из самых ярких лидеров, который дала миру крестьянская Россия был Нестор Иванович Махно.

Махно, после разрыва с большевиками и летнего поражения от белых, увёл свои партизанские отряды на запад и к началу сентября 1919 г. подошёл к Умани. Тут он заключил временный союз с петлюровцами и занял фронт против белых. Петлюра предоставил территорию для базирования и отдыха, места для больных и раненых, и снабжение боеприпасами. Махно оправился от поражения, его отряды отдохнули, пополнили ряды за счёт бегущих от белых красноармейцев. К батьке начали активно переходить и петлюровцы, недовольные попытками петлюровского командования навести хоть какой-то порядок (у Махно была партизанская вольница). Также махновцы успешно грабили многочисленные обозы разбитой Южной группы красных (в районе Одессы), советских учреждений и беженцев, которые шли параллельно фронту с юга на север. Так махновцы значительно пополнили свои запасы, захватили большое количество лошадей и повозок. Тем самым они обеспечили себе дальнейшие операции, получили мобильность.

Особенно возросла роль главной ударной силы – тачанок. Это конная рессорная повозка со станковым пулемётом, направленным назад по ходу движения. В тачанку запрягали 2-4 лошадей, экипаж – 2-3 человека (возница, пулемётчик и его помощник). Тачанка использовалась как для перевозки пехоты, так и в бою. При этом общая скорость движения отряда соответствовала скорости идущей на рысях кавалерии. Отряды Махно легко проходили до 100 км в день несколько дней подряд. Чаще всего тачанки использовались для перевозки пехоты и пулемета с расчётом и боеприпасами. При приближении к месту боя расчёт снимал пулемет с повозки и ставил на позицию. Стрельба непосредственно с тачанки предусматривалась в исключительных случаях, так как в этом случае под огонь противника попадали кони.

С Петлюрой Махно было не по пути. Идею «самостийной Украины» батька не поддерживал. Перехватить управление над петлюровцами не удалось. К тому же усиливалось давление белогвардейцев, что грозило окончательным поражением. Фронтального боя с белыми махновцы выдержать не могли. Махно решил прорываться в родные места. 12 (25) сентября 1919 г. он неожиданно поднял свои отряды и пошёл на прорыв, на восток, на белых, расположившехся главными силами под селом Перегоновкой. Два полка генерала Слащева, не ожидавшие атаки, были разбиты, и махновцы двинулись к Днепру. Повстанцы передвигались очень быстро, пехота была посажена на тачанки и телеги, уставших лошадей меняли на свежих у крестьян.

Тачанка Нестора Махно, музей города Гуляй-Поле

Успехи махновцев и контрнаступление деникинцев

22 сентября (5 октября) махновцы были у Днепра, и сбив слабые заслоны белых, наспех выдвинутые для обороны переправ, форсировали реку. Махно вернулся в Левобережную Малороссию, взял Александровск (Запорожье) и 24 сентября (7 октября) был в Гуляй-Поле, преодолев за 11 дней около 600 верст. Вскоре махновщина распространилась на огромной территории. Деникин отмечал в своих воспоминаниях: «в начале октября в руках повстанцев оказались Мелитополь, Бердянск, где они взорвали артиллерийские склады, и Мариуполь — в 100 верстах от Ставки (Таганрога). Повстанцы подходили к Синельниково и угрожали Волновахе — нашей артиллерийской базе… Случайные части — местные гарнизоны, запасные батальоны, отряды Государственной стражи, выставленные первоначально против Махно, легко разбивались крупными его бандами. Положение становилось грозным и требовало мер исключительных. Для подавления восстания пришлось, невзирая на серьёзное положение фронта, снимать с него части и использовать все резервы. …Это восстание, принявшее такие широкие размеры, расстроило наш тыл и ослабило фронт в наиболее трудное для него время».

Под началом Махно была целая армия – 40—50 тыс. человек. Её численность постоянно колебалась, в зависимости от текущих операций, побед или неудач. Почти в каждом селе были отряды, которые подчинялись штабу Махно или действовали самостоятельно, но от его имени. Они собирались в более крупные отряды, распадались, снова соединялись. Ядро махновской армии состояло примерно из 5 тыс. бойцов. Это были отчаянные головорезы, живущие одним днем, буйная вольница и авантюристы, анархисты, бывшие матросы и дезертиры из различных армий, откровенные бандиты. Они часто сменялись – гибли в боях, от болезней, спивались, но на их место тут же находились новые любители «вольной» жизни. Также были сформированы крестьянские полки, численность которых доходила до 10—15 тыс. человек во время крупных операций. На тайных складах и схронах по деревням прятали массу оружия, вплоть до пушек и пулеметов, боеприпасы. При необходимости можно было немедленно поднять и вооружить значительные силы. Причём крестьяне сами считали себя настоящими махновцами, презирали «кадровых» бандитов, при случае и уничтожали как бешеных псов. Но авторитет батьки был железным.

Противостоять такому мощному восстанию, целой армии, которую поддерживало всё местное крестьянство, белые не могли. Все основные силы были на фронте против красных. Белогвардейские гарнизоны в городах были крайне небольшими, несколько взводов или рот. Плюс запасные батальоны. Государственная стража (милиция) только началась формироваться и была малочисленной. Все эти подразделения легко громились крупными бандами Махно. Поэтому в короткие сроки махновцы захватили большой район. В Бердянске располагались артиллерийские склады, поэтому гарнизон был сильным. Однако махновцы организовали восстание, восставшие ударили по белым с тыла. Деникинцы были разгромлены. Склады повстанцы взорвали.

При взятии городов очень отчётливо прорисовывалась картина общей войны города и деревни. За повстанцами в города врывались сотни, тысячи местных крестьян на подводах. Они вывозили всё, что могли унести из магазинов, учреждений и домов, оружие, боеприпасы, снаряжение. Распускали мобилизованных крестьян, грабили и сжигали государственные учреждения, армейские склады. Пойманных офицеров и чиновников убивали.

Таким образом, буквально за 2-3 недели махновцы сокрушили тыл армии Деникина в Новороссии. Местная администрация перебита или бежала, хозяйственная и гражданская жизнь разрушена. Вскоре махновцы взяли Мариуполь, угрожала Таганрогу, где была ставка Деникина, Синельникову и Волновахе. Несмотря на крайне тяжелые бои с Красной Армией белому командованию пришлось срочно снимать войска с фронта и перебрасывать в тыл. В районе Волновахи была сформирована группа генерала Ревишина: Терская и Чеченская конные дивизии, конная бригада, 3 пехотных полка и 3 запасных батальона. 26 октября 1919 г. белые перешли в наступление. Одновременно с юга из группировки Шиллинга Деникин повернул против Махно корпус Слащева (13-я и 34-я дивизии), который ранее планировали направить на московское направление. Слащёв действовал с запада, от Знаменки, и с юга, от Николаева, подавляя восстание на Правобережье Днепра.

Упорные бои шли в течение месяца. Сначала Махно упорно держался за линию Бердянск – Гуляй-Поле – Синельниково. Махновцы пытались держать удар, но белогвардейцы теснили их к Днепру. Наконец, их фронт рухнул под ударами белой конницы, многие видные помощники и командиры Махно погибли. Рядовые бойцы рассыпались по деревням. Прижатые к Днепру, повстанцы пытались отступить через никопольскую и кичкасскую переправы. Но здесь уже стояли подошедшие с запада части Слащева. Множество махновцев погибло. Но сам батька с ядром армии снова ушёл. Он переправился на правый берег Днепра заранее, едва войска Ревишина начали наступление. И внезапно атаковал Екатеринослав. В самом городе махновцы, переодетые крестьянами, едущими на базар, подняли переполох. Белые бежали через железнодорожный мост через Днепр. Махно взорвал мост и приготовился к обороне губернского города.

К концу ноября 1919 г. группы Ревишина и Слащёва очистили нижнее течение Днепра от восставших. 8 декабря Слащев пошёл на штурм Екатеринослава. Махно не стали геройствовать и прорвался по шоссе на Никополь. Но едва белые заняли город, как махновцы внезапно вернулись и атаковали город. Неожиданным ударом повстанцы захватили железнодорожную станцию, где находился штаб 3-го армейского корпуса. Ситуация была критической. Слащёв проявил храбрость и решительность, лично повёл свой конвой в штыки и отбросил противника. Нападение было отбито и махновцы снова отступили. Однако победители оказались осажденными. Махновцы ещё дважды пытались взять город, но их отбрасывали. Затем Махно перешёл к обычной партизанской тактике: налёты мелких партий то в одном то другом месте, действия на коммуникациях, при сильном нажиме махновские отряды немедленно рассыпались и «исчезали». Слащёв и сам имел богатую школу маневренной войны, в отряде Шкуро, в Крыму, но и он не смог победить крестьянского вождя. Он многое перенял у махновцев, в частности, тачанки.

Таким образом, с большим трудом и отвлекая силы с главного фронта, белые смогли временно потушить пожар махновщины. Основное восстание было подавлено, но борьба с Махно продолжалась и приняла затяжной характер.

Флаг 2-го сводного полка махновцев. Источник: https://ru.wikipedia.org

Локальность махновщины

Одной из основных черт, характерных для махновщины, была ее локальность. Распространение махновщины, действия махновской армии и сочувствие местного населения были связаны с определенным, сравнительно узким районом. Нигде в другом месте махновщина не прививалась.

Аршинов, анархист, бывший член РВС махновской армии, историограф махновщины, весь район влияния Махно делит на «район махновского влияния и район активного махновского влияния». Если посмотреть карту рейдов махновской армии, то мы увидим, что Махно все время вертится в сравнительно узком, тесном районе (нескольких уездов), в одних и тех же местах. Попадая в чужой район, махновцы стремятся уйти оттуда как можно скорее. Приняв бой и даже разбив врага, они не преследуют его, а поворачивают назад и стремятся уйти обратно в свой район.

Лишь однажды, в августе 1919 г., Махно под давлением деникинцев вышел далеко за пределы своей территории и проделал большой рейд по Донецкой, Екатеринославской, Полтавской и Киевской губерниям. Но, разбив деникинцев, Махно спешит вернуться обратно в свой район.

Это не случайный военный прием махновщины, это — явление постоянное, свидетельствующее о необходимости непрерывной и прочной связи с родными местами. «Обычно пополняются и быстро обрастают махновские отряды в районах, в то же время являющихся наиболее коренными и сочувствующими махновщине: Екатеринославская губерния, части Новомосковского, Павлоградского уездов, почти вся Александровская губерния, со «столицей» Махновии Гуляй-Полем, Константиноградский уезд Полтавской губернии, Изюмский и Купянский уезды Харьковской губернии, Холодный Яр Кременчугской губернии — вот главные очаги махновского движения»^[1].

Об этом пишет и Р.П. Эйдеман, командовавший в 1920 г. войсками, действовавшими против Махно и прочих банд на Украине и прекрасно изучивший политический бандитизм на Украине^[2]. «Стоит даже совершенно незнакомому с украинской обстановкой человеку проследить маршруты следования банды Махно за месяц-другой, чтобы обратить внимание на исключительную посещаемость одних и тех же определенных селений и пунктов. Взятые в плен и перешедшие к нам махновские атаманы и руководители подтверждают, что именно эти селения являются опорными пунктами, материальными и моральными базами махновщины и что именно в них сосредоточены подпольные органы («пункты сбора и донесений»), через которые проходящие банды получают информацию и общие директивы и тем самым остаются неуловимыми для наших, нередко численно превосходящих войск».

Достоверным свидетельством этого являются показания бывшего начальника штаба махновской армии Виктора Белаша в ВУЧК^[3].

«Вопрос: География махновщины (район, очаги, Дибривский лес, речка Волчья)?

Ответ: География Махно и махновщины — это Гуляй-Поле, Дибривки, Успеновка, Туркеновка, Санжаровка, Воздвиженка, Рождественка, Воскресенка, Конские Раздоры, Гусарка и Федоровка. Придаточные места махновщины — это… (идет перечисление ряда сел). Центр Махно — это Гуляйпольский уезд, а махновщины — Гуляйпольский, Гришинский, Мариупольский, Александровский и Бердянский уезды».

Эта черта локальной замкнутости не является типичной исключительно для махновщины. Эта постоянная связь с какой-либо территорией характерна для мелких и крупных атаманов крестьянских отрядов, будь то петлюровцы или махновцы. «Стоит лишь внимательно присмотреться к бандитскому движению на Украине, — пишет Эйдеман, — чтобы убедиться, что в каждой губернии имеются районы и целые уезды, являющиеся очагами бандитизма, а в уездах такие же — «черные волости».

В этих бандитских районах мы обыкновенно имеем дело с фактическим отсутствием власти. Ревкомы и советы существуют лишь номинально и находятся под влиянием того или другого атамана или же целых подпольных организаций; население же не выполняет никаких государственных нарядов и, беспрерывно питая оружием и живой силой банды, является громадным интендантством атамана и подпольных повстанческих центров.

Каждый из таких районов имеет своих вождей — атаманов и главарей. Так, в Киевской губернии, в районе Радомысль — Коростышев, неизменно оперирует Мордалевич и является в то же время председателем Радомысльского повстанческого комитета, в Черниговском уезде — Хмара, в Балтско-Ольгопольском районе — Кошевой и Заболотный и т. д.

Характерно то, что эти атаманы даже в случаях военной опасности предпочитают укрываться в своем районе, чем удаляться от него. Их действия вне излюбленного района можно рассматривать лишь как вылазки или партизанские рейды, оканчивающиеся возвращением в исходное положение»^[4].

Это подтверждает и X. Раковский в своей ценной фактами брошюре «Борьба за освобождение деревни», подтверждает фактами, взятыми из информационных сводок военного командования, Всеукраинской ЧК и Наркомвнудела Украины. «В Киевском уезде, в южной его части, в районе Триполье — Обухово — Германовка — Кагарлык, действовал Зеленый. В северной части уезда расположился Струк, влияние которого распространялось и на Чернобыльский уезд той же губернии. Западнее, в Радомысльском уезде, действовал Соколовский. Точно так же и другие уезды в Киевской губернии периодически делаются центрами контрреволюционных выступлений. Так, в Каневском уезде действовала белогвардейская банда Трепета. В Васильковском уезде, имея центром Мотовиловку, действовала банда Гончара (Батрака Бурлака), бывшего до того членом партии украинских социал-революционных боротьбистов. Кроме того, на этот уезд распространялись действия Зеленого. В Сквирском районе и в районе Белой Церкви действовал в июне (1919 г. — М. К.) так называемый Всеукраинский ревком, с Юрием Мазуренко во главе. В районе Бердичева находились петлюровские банды, в Умани — коммунист-боротьбист^[5] ГЦогрин и российский социалист-революционер Клименко, в районе Звенигородки, до своего соединения с Мазуренко, действовал помощник Григорьева Тютюник»^[6].

Эта типичная черта локальной замкнутости всех крестьянских партизанских отрядов, независимо от их политических убеждений, присуща была не только Украине. Так, например, антоновская армия, несмотря на то что опору и сочувствие находила в пяти уездах Тамбовской губернии (Борисоглебском, Тамбовском, Кирсановском, Моршанском и Козловском), предпочитала укрываться лишь в сравнительно небольшом районе нескольких волостей. «Излюбленным местом пребывания бандитов были села: Рамза, Царевка, Канучино, Караванино, Трескино. Население этих мест в большинстве середняцкое, но кулацкое меньшинство было хорошо организовано и оказывало большое влияние на все остальное население. Первые бандитские выступления были организованы крестьянами перечисленных выше сел. В бандитизме они принимали самое активное участие»^[7].

Махновцы ясно сознавали, что они сильны лишь в своем районе, и сознавали опасность, грозящую им при отрыве от своего района. Когда поляки наступали на Украину, командование XIV советской армии приказало штабу махновской армии отправиться на польский фронт. (Махновская армия тогда была легализована и подчинена командованию Красной армии.) «Всем стало ясно, — пишет Аршинов в своей «Истории», — что это — первый шаг большевиков к новому нападению на махновцев. Направить повстанческую армию на польский фронт — это значит отрезать главный нерв у революционного повстанчества на месте. К этому стремились большевики, чтобы иметь возможность беспрепятственного хозяйничания в непокорном районе, и это прекрасно видели махновцы»^[8]. Штаб махновской армии отказался идти на польский фронт, мотивируя тем, что «махновская армия всегда будет на революционном посту, оставаясь на Украине и не уходя для этого на польский фронт».

Крестьянская локальная ограниченность целиком сказывается в этом документе.

При внимательном изучении районов, затронутых крестьянским антисоветским движением, вернее сказать антипролетарским, так как в большинстве случаев крестьянские движения были «за советскую власть, но против коммунистов», можно заметить, что районы, бывшие активными в антипомещичьих крестьянских движениях в 1905 г., часто были активными и в антисоветских крестьянских движениях.

Так, например, на первом месте по количеству разрушений помещичьих усадеб в 1905 г., после 17 октября, подсчитанных В. Веселовским, стоял Верхнеднепровский уезд (66 разрушении), уступая место лишь Саратовской (272), Тамбовской (130) и Орловской (81) губерниям^[9].

В Верхнеднепровском же уезде действовала в 1907 г. боевая интернациональная группа анархистов-коммунистов, экспроприировавшая в уездной почтовой конторе 60 000 рублей и помогавшая экспроприированными средствами крестьянским союзам в уезде ^[10].

В эпоху Гражданской войны об этом уезде Раковский пишет как о самом бандитском и наиболее антисоветски активным^[11].

Действительно, в этом уезде представители советской власти в 1921 г. несколько раз должны были оставлять город под ударами петлюровских партизанских отрядов.

Следующей иллюстрацией к этому явлению могла бы послужить Тамбовская губерния, стоявшая на втором месте после Саратовской по количеству разрушенных в 1905 г. помещичьих имений. В ней крестьянами было разрушено 130 имений и причинено убытков на 2 475 608 рублей. Крестьянство этой же губернии активно выступало против помещиков в 1917 г. и еще более активно в 1921 г. против советской власти.

В этой губернии наиболее активным было крестьянство Борисоглебского, Козловского, Кирсановского и Тамбовского уездов. Эти же уезды были территорией действия антоновской армии. При детальном изучении движения можно обнаружить и еще более любопытную деталь. Наиболее активными районами в этих уездах были как в 1905-м, так и в 1920–1921 гг. Рассказовский и Сампурский в Тамбовском уезде и Инжавинский в Кирсановском^[12].

На Севере, в Архангельской губернии, в 1918 г. активно выступало против советской власти крестьянство Шенкурского уезда; оно же проявляло активность и в 1905 г. Наконец, перечисленные нами выше уезды на Украине, являвшиеся центрами антисоветского крестьянского движения и территорией действий крестьянских антисоветских партизанских отрядов, отмечены в истории крестьянского движения 1905 г. как уезды активного крестьянского движения.

Наконец, «в махновском районе» такое же наблюдение можно сделать относительно Гуляйпольского уезда, в котором в 1905 г. группа анархистов убила пристава и произвела ряд революционных актов. В сентябре 1917 г. крестьянство этого же уезда под руководством Махно выступает против помещиков, громит усадьбы, конфискует помещичий хлеб и тем самым входит в конфликт с уездной властью. Представитель Временного правительства, в лице уездного комиссара Михно, не может справиться с буйным Гуляй-Полем, месяца за полтора до Октября ликвидирующим помещичье землевладение^[13].

Для того чтобы понять причины постоянной активности крестьянства одних и тех же районов, необходимо уяснить социально-экономические особенности этих районов. В отношении махновщины это означает следующие губернии: Екатеринославская, Херсонская и Таврическая, то есть так называемая южно-степная «тройка» губерний Украины, и уезды Купянский, Изюмский и Старобельский Харьковской губернии и Константиноградский — Полтавской губернии. Из Таврической губернии надо исключить Крым, который резко отличается в хозяйственном отношении от южных уездов «тройки» и в котором махновцы не пользовались влиянием.

Основные черты экономики махновского района

Вся Украина в экономическом отношении может быть разделена на части. Каждая из них имеет резко выраженные экономические различия как в строе сельскохозяйственного производства и классовой дифференциации деревни, так и в характере всей экономики деревни. Интересующие нас три губернии целиком попадают в южно-степную черноземную полосу, остальные шесть губерний носят лесостепной характер.

Для уяснения экономики махновского района будем брать цифры по «тройке» и лишь проверять наши выводы на уездах Константиноградском Полтавской губернии, Купянском, Изюмском и Старобельском Харьковской губернии. Одни и те же следствия, при равенстве всех прочих условий, должны быть вызваны одними и теми же причинами.

«Тройка» была районом экстенсивного зернового хозяйства, Юго-Запад — районом интенсивных культур — свеклы, картофеля. Площадь посевов картофеля, льна и конопли в губерниях «тройки» занимала от 1,2 % до 2,8 % всей площади посевов полевых культур, а в губерниях «шестерки» (остальные шесть губерний Украины) — от 4,5 % до 12 %. Посевы свеклы, занимавшие несколько сот тысяч десятин, падали почти исключительно на губернии «шестерки».

Посевы продовольственных культур для крестьянства Юго-Запада имели больше потребительский характер, для района же юго-степи — товарный. В южно-степной полосе сеяли главным образом пшеницу и ячмень — хлеба товарные, в юго-западной — рожь и овес, которые в значительной доле потреблялись в самом крестьянском хозяйстве. Это распределение иллюстируется следующей таблицей^[14]:

Особенно четко различие в посевах можно проиллюстрировать на примерах уездов Харьковской губернии, зараженных махновщиной (Изюмский, Купянский и Старобельский) и не зараженных ею (уезды Сумский и Лебединский). Распределение посевов в процентах по роду культур было:

То есть в махновских уездах преобладают посевы яровой пшеницы и ячменя — хлебов товарных; а в немахновских уездах картина противоположная: преобладают посевы озимой ржи, овса — хлебов потребительских и интенсивные технические культуры (свекла).

Поэтому крестьянство юго-степи и выбрасывало на рынок главным образом зерновые хлеба. Предложение хлеба в процентах к своему производству выражалось за период 1907–1910 гг. для Донской области в 65,3 %, для Херсонской губернии — 64,9 %, для Таврической губернии — 58,8 %, для Екатеринославской губернии — 47,2 %. Губернии лесостепи показывают резкое снижение предложения зерновых хлебов: Полтавская губерния дает цифру в 29,5 %, Подольская — 20 %, Харьковская — 19,8 % и т. д.^[15] Наибольшее количество излишков, которое могло быть вывезено с Украины, падало на южно-степную «тройку». По подсчету, произведенному Суховым, излишки, которые выбрасывала Украина в год, за период 1910–1914 гг., распределялись следующим образом: «шестерка», имевшая 16 477,7 тыс. сельских жителей, выбрасывала только 178 млн пудов хлебов и картофеля (в переводе на хлеб), а «тройка» при 6404,7 тыс. сельских жителей (то есть в 2¹/₂ раза меньше, чем в «шестерке») выбрасывала 237,2 млн пудов^[16].

Большая товарность крестьянского хозяйства юго-степи влекла за собою большое распространение сельскохозяйственных машин, как одного из элементов процесса капитализации крестьянского хозяйства. Для примера приведем следующие данные. В 1913 г. выпущено было на русский рынок сельскохозяйственных машин на 60 508 тыс. рублей. Из них Украина дала 52,9 % всего производства, в том числе в Херсонской губернии было изготовлено машин на 9889 тыс. рублей, то есть 16,3 % общего производства, в Екатеринославской на 7459 тыс. рублей — 12,3 %, в Таврической на 7324 тыс. рублей — 12,1 %, в Харьковской на 4961 тыс. рублей — 8,1 %. Из русских губерний с этими губерниями могла конкурировать только Московская, давшая машин на 6452 тыс. рублей, то есть 10,6 % всего производства. Остальные губернии давали незначительный процент производства: Орловская — 4,5 %, Пермская — 2,1 %, Калужская — 1,7 %, Рязанская — 1,4 %. На все прочие русские губернии падал лишь 1 % производства^[17].

И по потреблению сельскохозяйственных машин на первом месте стоят опять-таки губернии «тройки». Если расположить в нисходящем порядке губернии по данным о продажах сельскохозяйственных машин и металла из складов земств по России (а главными покупателями земств были крестьяне), то увидим, что на первом месте по покупкам сельскохозяйственных машин, кровельного и сортового железа в 1911 г. стоит Херсонская губерния, где было куплено из складов на 1063,3 тыс. рублей, на втором Екатеринославская — на 964,1 тыс. рублей, на третьем Саратовская — на 941,7 тыс. рублей, на четвертом Харьковская — на 391,5 тыс. рублей. Полтавская идет лишь на восьмом месте, Самарская на десятом и Черниговская на девятнадцатом и, как исключение, Таврическая на двадцать восьмом, то есть чуть ли не на последнем месте по количеству закупленных из земских складов сельскохозяйственных машин^[18]. Крестьянство последней губернии в силу близости заводов и заводских складов покупало сельскохозяйственные машины и орудия не из земских складов, а непосредственно с заводов.

Большая обеспеченность сельскохозяйственным инвентарем по сравнению с соседними уездами была и в крестьянском хозяйстве тех уездов Харьковской и Полтавской губерний, где господствовало позже махновское движение. Так, например, на сто наличных хозяйств в 1910 г. в Константиноградском уезде приходилось плугов железных многолемешных — 3,7 (в прочих уездах число это не поднималось выше 0,8), плугов однолемешных — 56 (в прочих уездах Полтавской губернии самый высокий процент равнялся 50); рядовыми сеялками было снабжено 14,8 % хозяйств Константиноградского уезда, а в прочих уездах процент не поднимается выше 3,3; веялками крестьянские хозяйства Константиноградского уезда были снабжены на 9,2 %, в остальных процент не выше 1,9; молотилки конные имели 6,5 % хозяйств Константиноградского уезда, а в других уездах наибольший процент был 4,6. В Старобельском уезде Харьковской губернии плуги железные имели 53,2 % крестьянских хозяйств, по губернии же, включая сюда и Старобельский уезд, в среднем плуги имели лишь 44 % хозяйств. Букера в этом уезде имели 6,3 %, по губернии средний процент — 4,3; веялки — в уезде 15,4 %, по губернии — 8,9 %. Но здесь в некоторых отраслях уезд стоял на втором месте: так, например, молотилками крестьянские хозяйства Старобельского уезда были снабжены лишь на 10,9 %, а по губернии, включая сюда уезд, — 21,6 %. Объясняется это тем, что в некоторых уездах были и интенсивные хозяйства, имевшие свой собственный крупный инвентарь.

Но вместе с тем тот район, где крестьянское хозяйство было более обеспечено сельскохозяйственным инвентарем, вел более экстенсивное хозяйство, чем другие районы. Во многих местах «тройки» накануне войны существовала переложная система. Удобрения земля на полях «тройки» почти не знала. В Константиноградском уезде лишь 18 % хозяев применяли навозное удобрение, в то время как во всех прочих уездах Полтавской губернии эта цифра не опускалась ниже 31 %. Но те из хозяйств Константиноградского уезда, которые удобряли почву, вывозили навозу значительно больше, чем среднее крестьянское хозяйство других уездов. На одно хозяйство в среднем в Константиноградском уезде приходилось 62 воза навоза, тогда как в других уездах эта цифра не поднималась выше 50 возов на хозяйство. В Харьковской губернии наиболее экстенсивное крестьянское хозяйство было в Старобельском уезде. Здесь 99,3 % хозяйств вовсе не удобряли навозом свою пашню. Близкие им по сельскохозяйственному строю Изюмский и Купянский уезды не удобряли почвы в 70,6 % и 84,6 % крестьянских хозяйств, в то время как в других уездах не удобряли почву лишь 40,8 % всех хозяйств. Экстенсивность хозяйства уездов, затронутых махновщиной, можно показать и на ряде других примеров, но ограничимся приведенными.

Такое хозяйствование приводило к тому, что десятина крестьянской земли в махновском районе давала невысокую урожайность, составляя в среднем за период 1906–1910 гг. для Екатеринославской губернии 52,6 пуда, для Херсонской — 45,4, для Таврической — 42; урожайность в других районах была выше: в Полтавской губернии она равнялась 59 пудам, в Подольской — 62,2, в Киевской — 62 и т. д. Чистая доходность одной десятины удобной земли к 1914 г., по исчислению земских статистиков, в Старобельском уезде равнялась 3 рублям 83 копейкам, в Изюмском — 6 рублям 65 копейкам, в Купянском — 5 рублям 85 копейкам, в то время как доходность десятины земли к Сумском уезде равнялась 18 рублям 52 копейкам, в Лебединском — 10 рублям 71 копейке, а в среднем по губернии равнялась 11 рублям 80 копейкам^[19].

Естественно, что крестьянство юго-степи, ведя экстенсивное хозяйство, стремилось к расширению площади своих посевов, но препятствием на этом пути был помещик, монопольный владелец значительной части земель.

Борьба с помещиком играла в истории махновского движения значительную роль, и поэтому следует обратиться к анализу взаимоотношений между помещичьим и крестьянским хозяйствами.

В районе «тройки» помещичьему хозяйству принадлежал больший процент земли, нежели в других районах. По статистике землевладения 1905 г., частновладельческие земли составляли в Екатеринославской губернии 50,4 % всей площади земли, в Таврической губернии — 52,6 %, в Херсонской губернии — 51,5 %. В губерниях лесостепи помещики владели сравнительно меньшим количеством земли. Так, например, в Черниговской губернии площадь частновладельческой земли равнялась 41,7 % всей площади, в Полтавской губернии — 45,1 %, в Харьковской губернии — 35,8 %, в Киевской губернии — 45,2 % и в Подольской — 44,4 %. Такую же картину получаем при сравнении махновских уездов с немахновскими. В Константиноградском уезде Полтавской губернии процент удобной помещичьей земли равнялся 80 % удобной крестьянской земли, то есть помещик владел почти половиной всей удобной земли в уезде, в то время как в других — немахновских — уездах Полтавской губернии этот процент был значительно ниже. В Полтавском уезде он равнялся 63, в Хорольском уезде — 45, в Миргородском — 42, а во всех прочих ниже 40, давая в среднем по губернии без Константиноградского уезда цифру в 38 %. К тому же помещик в уездах, затронутых махновщиной, был владельцем главным образом крупных имений. Размер помещичьего имения в Константиноградском уезде равнялся в среднем 279 десятинам. В других же уездах он не поднимался выше 250 десятин, равняясь в среднем по губернии 194 десятинам. В Старобельском уезде Харьковской губернии процент помещичьей земли равнялся 21,7 % общинной земли, но помещик здесь также был владельцем крупных имений. Средний размер дворянского имения в этом уезде равнялся 806 десятинам, тогда как в прочих уездах губернии он не превышал 350 десятин (за исключением Волчанского уезда, где помещичье имение в среднем имело 716 десятин), равняясь в среднем по губернии 171 десятине. Такой же крупный размер имений был и у помещиков-разночинцев (то есть недворян) Старобельского уезда. Средний размер их землевладения равнялся 217 десятинам, в то время как во всех прочих уездах он не превышал 48 десятин (за исключением одного Изюмского уезда, где имение разночинца в среднем равнялось 117 десятинам). Таким образом, имение старобельского дворянина было почти в 6 раз больше имения его собрата в другом уезде, а имение разночинца — почти в 9 раз больше.

Эти крупные помещичьи имения вели такое же экстенсивное хозяйство, как и крестьяне. Часть имений обрабатывалась с помощью пришлых наемных рабочих, часть же сдавалась в аренду крестьянам. Арендные отношения между помещиком и крестьянином изучаемого нами района характеризуются большими остатками натурально-крепостнических форм. Так, например, при сдаче земли в аренду в Старобельском уезде в 1913 г. процент денежной аренды был значительно меньше, чем в других уездах, а процент издольной и других неденежных форм сдачи — значительно выше.

Соотношение между формами сдачи земли в аренду

В 1905 г. в Старобельском уезде натурально-крепостнические остатки в арендных отношениях являлись преобладающими. За деньги помещики сдавали 31,8 % площади, за отработки — 2,0 %, из доли — 61,5 %, смешанным способом — 4,7 %. Следующие цифры говорят о том, какие именно помещичьи хозяйства стремились сдавать землю на полукрепостнических условиях: за деньги сдавали 41,7 %, из доли — 46,3 %, смешанным способом — 4,8 %. Совершенно правы были авторы, производившие обследование, когда писали: «Сопоставляя число случаев с площадью данной земли, мы можем сделать заключение, что средний размер площади, приходящейся на одного владельца, больше при издольной и меньше при денежной аренде; и действительно, владелец сдает 115,6 десятины за деньги и 201,6 десятины из доли»^[20]. Крупные владельцы сдавали землю главным образом за натуральные повинности.

Такая же точно картина сохранения в большей мере остатков крепостничества во взаимоотношениях между помещиком и крестьянином наблюдалась и в Константиноградском уезде. Условия сдачи земли в этом районе были следующие: в 1900 г. съемка за деньги равнялась 49 %, тогда как в других уездах она была значительно выше и доходила до 92 %, равняясь по губернии 69 %. Но по съемке за отработки Константиноградский уезд стоял на первом месте: аренда за отработки равнялась 41 %, в то время как в губернии в среднем равнялась 12 %.

Таким образом, в том районе, где крестьянское хозяйство наиболее быстро капитализировалось, обладало большими товарными излишками, было более индустриализовано, оно было в то же время больше всего связано с крупным помещичьим землевладением и остатками крепостничества. Монопольный владелец основного средства сельхоз-производства — земли — тормозил крестьянину приложение его средств производства к земле, не давал возможности расширить экстенсивную запашку, которая являлась основным средством капиталонакопления крестьянского хозяйства в этом районе.

Помещик преграждал путь к земле. Между тем стремление крестьянства к земле выражалось в этом районе особенно бурно не только в аренде, но и в скупке помещичьей земли. Процесс скупки помещичьей земли шел быстрее в степной полосе и медленнее на Юго-Западе. Безземельное и малоземельное крестьянство юго-степи имело возможность отхода в быстро растущую металлургическую и горную промышленность Екатеринославщины и Донбасса. Наоборот, на Юго-Западе большого отхода в города не могло быть, и это создавало в деревне застойное перенаселение, резервную армию труда для помещика и его сельскохозяйственных предприятий. Помещику Юго-Запада было выгоднее сохранять землю в своих руках, обатрачивая безземельное население деревни. Борьба здесь шла в 1905 г. больше за зарплату, чем за землю, в степной же полосе Украины, наоборот, причиной столкновений с помещиками были земельные отношения, так как рабочие были главным образом пришлые, а не местные.

В 1862 г. площадь землевладения равнялась (в тысячах десятин)^[21].

Дворянское землевладение было господствующим. За истекшие 52 года — до 1914 г. — дворянство распродало 9217 тыс. десятин, то есть почти половину принадлежащих ему запасов. Но процесс распродажи земли в разных районах шел с неодинаковой интенсивностью. Так, например, за истекшее время в лесостепи продано было 4625 тыс. десятин, то есть 41 % дворянской земли, а в районе степи 4525 тыс. десятин, то есть 58,3 %. Разница довольно значительная. 80 % проданной земли было куплено крестьянами.

Сельское население за этот период времени возросло в лесостепи всего лишь — если принять 1861–1865 гг. за 100 % — до 224 %, а в степи до 296 %.

Количество же земельных сделок за истекшее время выросло в степи с 485 до 4979, то есть на 1027 %, а в лесостепи с 2249 до 21 603, то есть на 961 %.

Количество земельных сделок, таким образом, выросло в 4 раза больше, чем население. Но если мы обратимся к площади земель, предлагавшейся к покупке, то обнаружим резкую диспропорцию с количеством сделок. Если количество сделок за истекшие 50 лет (от реформы до войны) увеличилось в 10 раз, то количество поступившей в продажу земли увеличилось лишь в 3 раза.

Количество сделок в степи росло быстрее, чем в лесостепи: в первом районе оно выросло в 10,2 раза, а во втором в 9,7 раза. Предложение же земель в степи выросло в 1,6 раза, а в лесостепи — в 3,3 раза. Поэтому наблюдается резкое падение размера сделки: в степи — с 400 десятин до 60, то есть в 6²/₃ раза, а в лесостепи — со 125 до 24 десятин, то есть лишь в 5,2 раза.

Соответственно большему напору крестьянства на землю растут и цены на нее.

Рост цен на землю (в рублях)^[22]

То есть цены в степи возросли в 14,5 раза, а в лесостепи всего лишь в 7 раз.

Цена десятины степной земли в годы, следовавшие за реформой, равнялась 48 % лесостепной, а затем достигла 104 %, обогнав цену лесостепной десятины. Если даже мы исключим из таблицы, рисующей рост цен земли в лесостепной полосе, Волынскую и Черниговскую губернии (губернии низких цен на землю), то и тогда картина в общем и целом не изменится. Цена лесостепной десятины (без вышеуказанных губерний) вырастает с 35 рублей в 1863–1869 гг. до 228 рублей, степная же десятина — с 14 до 202 рублей, то есть с 48 % цены лесостепной она догоняет ее, подымаясь до 89 %. Стремительный натиск крестьянства степи на помещичью землю взвинчивал цены на землю и еще больше затруднял переход ее в руки крестьянства.

Обратимся теперь к анализу дифференциации внутри крестьянства разных районов.

Крестьянские хозяйства Украины по посевной площади в 1917 г. распадались на следующие группы (в %)^[22]:

Объединив все группировки в 3 группы: 1-я — беспосевные и малопосевные хозяйства, 2-я — среднепосевные и 3-я — крупнопосевные, получим следующую картину дифференциации по посевной площади (в %):

* Критерием к определению посевных групп для Волынской губернии, как для губернии с более интенсивным хозяйством, является: для мелкопосевной группы — площадь до 2 десятин, среднепосевной группы — от 2 до 6 десятин и крупнопосевной группы — свыше 6 десятин.

** Ввиду отсутствия отдельных данных о количестве хозяйств от 6 до 9 десятин, нельзя выполнить таблицу для Черниговской губернии.

Сравнивая данные по степи с данными по лесостепи, обнаруживаем, что дифференциация дальше всего зашла в степи. Но данные расслоения но посевам не являются достаточными. Приведем данные расслоения по рабочему скоту в отдельных губерниях^[23]. Мы не располагаем сведениями по всем губерниям.

И здесь отчетливо можно проследить более глубокую дифференциацию в степной Одесской губернии, где процент хозяйств безлошадных и многолошадных больше, чем в прочих губерниях. Так, например, процент безлошадных в Одесской губернии был 42,8, в то время как в Полтавской и Черниговской губерниях он равнялся лишь 36,8 и 26,9. Многолошадных хозяйств (с 3 головами и более) в Одесской губернии — 17,7 %, в Полтавской и Харьковской — лишь 12,8 % и 17,6 %.

Зато средняя группа хозяйств в лесостепной полосе больше, чем в степи. Так, например, количество хозяйств с 1–2 головами в Полтавской и Харьковской губерниях равно 50,4 % и 60,5 %, а в Одесской — лишь 39,5 % всех хозяйств. Количество хозяйств без рабочего скота в Екатеринославской губернии перед революцией было очень велико: в Екатеринославском округе (сюда входят бывшие Екатеринославский и Верхнеднепровский уезды) оно равнялось 51,85 %, в Запорожском — 36,65 %^[24].

Ввиду отсутствия других данных для определения мощности отдельных социальных групп обратимся к распределению земли по количеству скота.

Для сравнения приведем данные по степной Одесской губернии.

Не продолжая дальше нашего анализа, сделаем основные выводы.

1) Процесс дифференциации крестьянства в степи накануне революции зашел значительно дальше, чем в лесостепи.

2) Степь имела большее количество бедняцких элементов, чем лесостепь.

3) Середняцкая прослойка между этими двумя группами была значительно тоньше в губерниях степи, чем в губерниях лесостепи. Середняк все же являлся основной группой деревни.

4) Середняк степи был более зажиточен, чем середняк лесостепи: первый в основном был двухлошадник, владея от 3 до 9 десятин посева, второй являлся однолошадным, при том же количестве десятин посева.

Казалось бы, что значительные кадры бедноты в губерниях юго-степи должны были влиять и на общую политическую физиономию края. Но особенностью этого района было то, что беднота фактически не влияла на жизнь деревни, так как при наличии крупной индустрии вся она отсасывалась в нее, в деревне оставались середняк и зажиточный. Обуржуазивающиеся слои деревни и помещик пользовались пришлыми с Севера батраками, а не местными. Пришлые батраки, как сезонные, отработав, уходили, и деревня целиком оставалась без влияния бедняцких элементов.

Но если на деревню не могла оказывать непосредственного влияния беднота, то большое влияние, революционизирующее психику середняка, оказывали индустриальный город и вкрапленные между деревнями рудники, шахты, заводы и т. п.

Юго-степная полоса Украины резко отличается от прочих и по характеру своей промышленности. Промышленность Украины знает две главные отрасли: горную и металлообрабатывающую — в юго-степной полосе и пищевую — в остальных шести губерниях. Насколько резко произошло разделение отраслей промышленности по районам, свидетельствует следующая таблица состояния промышленности в 1912 г.^[25]

Горная и металлообрабатывающая промышленность

Таким образом, мы видим, что количество горных и металлообрабатывающих предприятий в юго-степи в 3 раза больше общего количества предприятий этой отрасли в прочих шести губерниях, где преобладают мелкие предприятия с малым количеством рабочих и с низкой стоимостью своей продукции. Количество рабочих в горной и металлообрабатывающей промышленности «тройки» равнялось 53,7 % всего количества рабочих Украины, а на предприятиях «шестерки» сравнительно ничтожный процент — 4,1; соответственно этому и стоимость продукции относилась как 32,8 к 2,8.

Совершенно противоположную картину представляет соотношение по районам в пищевой промышленности (сахарные заводы, винокуренные заводы и т. д.) ^[26].

Пищевая промышленность

Количество предприятий пищевой промышленности по «тройке» в 2¹ /₂ раза меньше количества по «шестерке», рабочих меньше в 6 раз. Таким образом, пищевая промышленность сосредоточилась в районе губерний «шестерки». Рабочие этих двух отраслей промышленности являлись основной базой пролетариата Украины (83,8 % всего количества). Различные типы рабочих в разных районах предопределяли и то влияние, какое пролетариат оказывал на деревню. В пищевой промышленности Украины, представленной винокуренными и сахарными заводами, работал малоквалифицированный рабочий, больше связанный с деревней, обладающий меньшей революционной выдержкой и традициями, чем горняки и металлисты «тройки». При этом надо принять во внимание, что последние были сконцентрированы на сравнительно небольшом пространстве губерний «тройки». Более того, из 247 809 металлистов и горняков «тройки» на долю Екатеринославской губернии приходилось 215 496 человек, то есть свыше 80 % всех украинских горняков и металлистов. Эта же губерния, бывшая во время Гражданской войны ядром махновщины, впитала в себя значительное количество рабочих всех специальностей; еще в 1912 г. общее количество рабочих здесь равнялось 234 107, что составляло 50,7 % всего украинского пролетариата.

Индустриальный город юго-степи форсировал развитие товарного характера крестьянской продукции, разложение остатков крепостничества и обострял противоречие между господством капиталистических отношений в городе и полукрепостнических в деревне, тормозивших развитие производительных сил сельского хозяйства.

Города Юго-Запада, в особенности многочисленные местечки, были либо административными центрами, либо торговыми посредниками между деревней и крупной индустрией чужих районов. Трудящиеся элементы городов и местечек Юго-Запада состояли почти исключительно из ремесленников. Отсюда и различие в революционном влиянии на деревню города юго-степи от города Юго-Запада. В районе юго-степи против гетмана первыми поднялись николаевские металлисты, против него боролись екатеринославские рабочие, восстала рать горняков и железнодорожников. На Юго-Западе против гетмана выступали киевские арсенальцы и железнодорожники. Деревня юго-степи называла тогда себя большевистской. Она дала в большевистский отряд товарища Колоса, сформированный екатеринославским подпольным губревкомом в период борьбы с гетманом, до 6000 бойцов. Сводки губернских старост при гетмане отмечают в деревнях Екатеринославской губернии действия «большевистских банд». В других губерниях Украины борьбой против гетмана руководили петлюровцы. Были, правда, в них и явно большевистские партизанские отряды, но они формировались не в городах или местечках, а в деревне, среди батрачества и полубатрачества. Особенно сильны были отряды в Таращанском уезде Киевской губернии, богатом сахарными заводами.

Точно так же и антисоветское крестьянское движение юго-степи имело иную политическую физиономию, чем антисоветское крестьянское движение Юго-Запада. Пролетарский район оказывал свое влияние на деревню. Всякое мелкобуржуазное движение в степи, даже явно антисоветское, считаясь с наличием больших пролетарских масс, должно было выставлять себя не только защитником крестьянства, но и пролетариата. Критика советской власти должна была рядиться в тогу революционности, в критику «слева». Поэтому-то махновцы выставляли себя представителями не только крестьянских, но и рабочих интересов, хотя вся политика их была чисто крестьянской, и в краткий период их господства в городе Екатеринославе политика эта если не была направлена в ущерб пролетарским интересам, то во всяком случае игнорировала их. В этом была особенность махновщины, ибо все прочие «зеленые» движения выступали с открытой антирабочей программой (антоновщина и др.).

Влияние пролетарского города на деревню сказалось еще и в том, что руководителями махновщины были не только крестьяне, а и рабочие и полурабочие. В штабе всей махновской армии был ряд рабочих (Махно — бывший рабочий-столяр, Белаш, начальник штаба, — рабочий-металлист, Чубенко — металлист-железнодорожник, Аршинов — металлист и т. д.)^[27].

Руководителями же антисоветского, националистического по преимуществу, крестьянского движения на Украине были почти исключительно народные учителя или бывшие офицеры (Тютюник, Струк, Соколовский, Мазуренко и т. д.).

Еще одно резкое различие между степью и лесостепью, вызвавшее различный характер крестьянского движения в обоих районах, было в национальном вопросе. Крестьянское движение юго-степи в 1918–1919 гг., как в период борьбы против гетмана, немцев и Деникина, так и против советской власти, шло под ярко интернационалистическими лозунгами. В резолюциях крестьянских съездов махновского района подчеркивается борьба за социальную революцию. Движение же крестьянства Юго-Запада, даже революционное, имело националистический привкус, а антисоветское шло под ярко шовинистическим лозунгом. Это проистекало из ряда социально-экономических причин.

Соотношение (в процентах) между городом и деревней по национальному признаку по всей Украине было в 1923 г. следующее:

В городах, таким образом, 68 % населения принадлежало иным национальностям, причем больше половины — 59 % — падало на две национальности — русских и евреев; украинцы составляли лишь ¹/₃ населения городов. Наоборот, в деревне лишь 17 % не принадлежало к украинской национальности.

Но не только но своему национальному составу город был чужим для крестьянина. Город покупал крестьянский хлеб и продавал деревне товары городской продукции. Если мы обратимся к вопросу, кто торговал продуктами крестьянского хозяйства в губерниях Украины, то обнаружим весьма интересное явление. Этими продуктами торговали в некоторых районах Украины почти исключительно евреи. В России, по переписи 1897 г., 38,4 % евреев занимались торговлей и лишь 3,5 % сельским хозяйством. Торговали евреи главным образом товарами крестьянского рынка: хлебом, скотом, зерном, машинами, металлами и тканями. На Украине процент евреев-торговцев в вышеуказанных отраслях торговли был очень высок: в губерниях Подольской, Киевской, Волынской торговля почти целиком находилась в руках евреев. В Киевской губернии процент евреев, занимавшихся торговлей вообще (без точного определения), составлял 75,8 % всех торговцев, в Подольской губернии — 90,6 %, в Херсонской — 62,9 %, а в Таврической — всего лишь 27,4 % и в Екатеринославской — 40,2 %.

Евреи занимали командующую роль и в торговле продуктами крестьянского хозяйства на Украине. Так, например, процент евреев, торгующих живым скотом, к общему количеству торговцев этим товаром равнялся в Киевской губернии 78,1 %, в Подольской — 89,8 %, в Херсонской губернии — 71,9 %, а в Таврической — всего лишь 10,8 % и в Екатеринославской — 21,1 %. В торговле зерновыми продуктами в Киевской губернии евреи составляли 98 % всех торговцев зерновыми продуктами, в Подольской — 98,5 %, в Херсонской — 82,5 %, а в Таврической — лишь 44,6 % и в Екатеринославской — 72,6 %.

Крестьянин, везя продукты своего труда в город или в местечко, мог в некоторых губерниях продать их только еврею. Естественно, что в этих губерниях, где евреи-торговцы составляли ³/₄ всех торговцев или даже 98 %, классовый и групповой антагонизм находил свое выражение в безудержном шовинизме; и здесь крестьянство действительно было охвачено таким шовинизмом. Торговый капитал, разорявший крестьянина низкими ценами на продукты сельского хозяйства, наживавшийся за счет разорения крестьянской массы, персонифицировался в сознании крестьянина лесостепи в фигуре еврея-торговца, бывшего почти монополистом на рынке сельхозтоваров лесостепи. Такого представления о еврее, как о причине своих бед, не могло создаться у крестьянина Таврии и Екатеринославщины, поскольку евреи — торговцы продуктами сельского хозяйства здесь были в сравнительном меньшинстве.

Другой отличительной особенностью махновского района было то, что земледелием занимались здесь не только украинцы, но и целый ряд других национальностей (болгары, сербы, немцы, греки и евреи). В то время как на Юго-Западе земледельцами являлись только украинцы, а евреи жили исключительно в городах, в центре махновщины, в уездах Мариупольском и Александровском, были расположены 17 еврейских земледельческих колоний (в Александровском — 10 и в Мариупольском — 7). В этих уездах еврей-крестьянин был свой брат, находившийся и одинаковых отношениях с помещиком, как и крестьянин-украинец. Помещик юго-степи также принадлежал к одной с основной массой крестьянства национальности, и поэтому классовая борьба с помещиком не облекалась в форму национальной борьбы и должна была идти под интернационалистическими лозунгами, поскольку в нее втягивалось многонациональное крестьянство махновского района.

В Юго-Западной и Правобережной Украине картина была иная. Здесь между помещиком и крестьянином классовая борьба должна была принять национальную окраску. Из крупных поместий, площадью от 50 до 250 десятин (по исчислению польской статистики), на Волыни польским помещикам принадлежало 47 % всех владений и 33 % средних имений; в Подольской губернии — 55 % крупных имений и 23 % средних и в Правобережной Украине — 44 % крупных имений и 18 % средних^[28].

Таким образом, в сознании крестьянина юго-степи не могло быть острого противопоставления города и деревни в национальном отношении. Сама деревня не была компактна по своему национальному составу. Торговый капитал, закабалявший и разорявший крестьянина, не был персонифицирован в фигуре еврея-торговца. Наоборот, в Юго-Западной и Правобережной Украине деревня была единонациональной по своему составу и могла быть противопоставлена в этом отношении городу. Торговую посредническую функцию по скупке крестьянских товаров и продаже им продуктов города нес еврей-торговец. Отсюда росли корни антисемитизма в крестьянском движении

Юго-Запада. Помещик выступал в сознании крестьянина не только как классовый враг, но и как национальный враг. Отсюда — крайний шовинизм в крестьянском движении Юго-Запада.

Выяснив всю совокупность социально-экономических связей между городом и деревней в каждом из этих двух районов, классовые противоречия между крестьянством и помещиками и расслоение в крестьянстве, можем приступить к анализу самой махновщины, не забывая всех тех особенностей, выявлению которых посвящена была данная глава.

МАХНОВСКОЕ ПОВСТАНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В 1918-1919 ГОДАХ

КТО ТАКОЙ НЕСТОР МАХНО?

Наиболее мощное крестьянское движение в Украине периода 1918—21 гг. связано с фигурой Нестора Махно. Отряды повстанцев под его командованием действовали против всех иностранных армий, оккупировавших Украину — германской, австро-венгерской, российской большевистской, российской белой, а также против войск гетмана Скоропадского и петлюровских войск. Революцион-но-повстанческая армия (далее РПА) Махно защищала интересы крестьянства. Поэтому и выступала против всех режимов, которые не считались с интересами крестьянства и угнетали его, каждый по-своему.

Вокруг личности Махно сложилось немало легенд и мифов, которые прочно вошли в сознание советских людей. Мифы живут и теперь, хотя в научной и научно-популярной литературе за последние 20 лет взгляд на махновщину изменился. Отождествление понятий «махновщина» и «бандитизм» в советской историографии произошло исключительно по политическим причинам. Большевики воевали с Махно. Поэтому, одержав победу, всячески старались дискредитировать его. Бандитским называли его движение и белогвардейцы. Не пользовался Махно авторитетом и среди украинской национальной эмиграции, поскольку в 1918—20 гг. он последовательно выступал против политики правящих кругов УНР и был интернационалистом, а не националистом. А эксцессы, совершаемые некоторыми его бойцами, и которые он по возможности пресекал, приписывались всему движению. И, конечно же, во всех советских изданиях Махно — контрреволюционер.

Вопреки измышлениям советской пропаганды, не был Махно и антисемитом. В его штабе большим влиянием пользовалась группа анархистов, приехавших из Харькова и Москвы, среди которых были евреи. Они и разрабатывали идеологическую политику махновского движения, печатали в газете свои статьи об анархо-комму-нистическом направлении в революционном движении.

Когда это было выгодно большевикам, они вступали с Махно в соглашения, включали его РПА в состав Красной Армии и признавали за ним командные должности в РККА. Нестор Махно одним из первых был награжден единственным тогда в РСФСР боевым орденом Красного Знамени. Махно встречался с Лениным в Москве, посылал голодающим рабочим Москвы и Петрограда эшелоны с хлебом (зерном). Известны бандитские действия многих его бойцов, особенно в последний период существования повстанческой армии, но они не перевешивают тот непреложный факт, что в первую очередь и в основном Махно защищал интересы крестьян.

Нестор Иванович Махно (27 октября 1889 — 24 сентября 1934) родился в деревне Шагаровой, что в семи верстах от большого села Гуляй-Поле Александровского уезда Екатеринославской губернии, в 100 километрах восточнее Александровска (ныне Запорожье). Село Гуляй-Поле в середине XX века стало городом (сейчас его название в Укаине пишут слитно — Гиляйполе).

Родился Нестор в семье крестьянина, который был конюхом и воловником у помещика. Затем семья переехала в Гуляй-Поле, где отец служил кучером у богатого заводчика. Отец умер, когда мальчику было 11 месяцев. Остались пятеро детей. Мать пошла работать поденщицей. Семья бедствовала.

Окончив начальную школу, Нестор служил у помещиков, работал в крестьянской мастерской, а затем пошел на гуляйпольский чугунолитейный завод учеником столяра. В 1906 году он вступил в «кружок молодежи Украинской группы хлеборобов анархистов-комму-нистов». В период революции 1905—07 гг. Нестор в составе группы террористов участвовал в терактах, за что в 1906 и 1907 годах арестовывался жандармерией, однако за недостатком улик его освобождали.

В августе 1908 года на основе показаний члена группы Альтгаузе-на, оказавшегося полицейским провокатором, его арестовали. В марте 1910 года военно-окружной суд в Екатеринославе за убийство полицейского пристава осудил 20-летнего Нестора Махно, приговорив его к смертной казни через повешение. 52 дня сидел молодой человек в камере смертников, но вследствие гражданского несовершеннолетия на момент преступления, и отчасти благодаря хлопотам матери, смертную казнь ему заменили бессрочной каторгой. Махно привезли в Москву закованного в цепи и посадили в каторжную тюрьму Бутырки, где он находился 8 лет и 8 месяцев. Вышел оттуда 2 марта 1917 года.

В Бутырке Махно сблизился снова с анархистами, в частности, с известным деятелем П.А. Аршиновым-Мариным, который стал его политическим и общекультурным воспитателем.

Нестор Махно был русифицированным украинцем, полностью перешедшим на позиции анархизма, следовательно — интернационалистом. После выхода из тюрьмы Махно встретился в Москве с некоторыми видными анархистами, а затем вернулся в Гуляй-По-ле и включился в работу анархической группы. 28—29 марта 1917 года был основан Гуляйпольский крестьянский союз анархического направления, избран руководящий комитет, председателем которого стал Махно. Затем Крестьянский союз был реорганизован в совет крестьянских и солдатских депутатов. Нестора избрали председателем совета. Одновременно Махно руководил гуляйпольской группой анархистов. Среди его соратников из этой группы вскоре выделились несколько способных командиров. Махно занимался экспроприацией, отбирал у помещиков оружие и лошадей. В июле 1917 года он разогнал гуляйпольское земство, провел новые выборы и стал председателем земства. Одновременно Махно объявил себя комиссаром Гуляйпольского района*.

Имея в руках власть, Нестор Махно в августе 1917 года взял на учет помещичьи земли, а в сентябре Гуляйпольский волостной съезд принял резолюции об их конфискации и о наложении на помещиков и буржуазию денежной контрибуции. После этого решения все помещики покинули волость. Авторитет Махно в глазах населения поднялся высоко.

После октябрьского переворота в Александровском уезде стали создаваться ревкомы и вооруженные дружины. Советская власть в Гуляй-Поле официально была провозглашена в январе 1918 года. Но когда появились австро-германские оккупанты, местные отряды с анархистами во главе оказать сопротивление им не смогли: дружинники не умели воевать с регулярной армией. Отряд Махно ушел, как и другие отряды анархистов, на восток. В Таганроге отряд распался.

В мае 1918 года Махно приехал в Москву, где встретился с Лидерами российских анархистов, в том числе с их главным «авторитетом», бывшим князем Петром Кропоткиным (1842—1921), недавно вернувшимся на родину после 40 лет эмиграции. Перед тем, как вернуться в Украину, Махно встретился с Лениным и Свердловым, чтобы узнать о планах российских большевиков.

НАЧАЛО ПАРТИЗАНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Нестор Махно в июле 1918 года нелегально (с помощью большевиков) проник на территорию Украины и снова появился в Гуляй-Поле, где уже был партизанский отряд. Махно вступил в этот отряд рядовым вместе со своей группой. Махно требовал решительных действий. Повстанцы его поддержали, и он с двумя десятками партизан выбил противника из деревни Дыбровки. После этого успеха партизаны избрали Нестора командиром отряда. Чтобы купить оружие для бойцов, отряд Махно ограбил несколько банков в Екатеринославской губернии. Вскоре его отряд напал на охраняемую усадьбу помещика Миргородского, отобрал там лошадей, оружие, а усадьбу сжег. Затем отряд напал на караульное помещение австрийского отряда, расквартированного в Гуляй-Поле. Там тоже забрали оружие. Во всей округе заговорили об удачливом командире.

До осени 1918 года махновский отряд действовал в пределах Александровского уезда. Борьба с австро-германскими оккупантами и с гетманской «вартой» дала его бойцам боевой опыт.

Придерживаясь тактики партизанских действий, отряды Махно нападали на небольшие гарнизоны германских и австро-венгерских войск, громили помещичьи имения. Махновские отряды состояли из конницы и пехоты, посаженной на повозки и тачанки. Это обеспечивало их высокую маневренность: переходы достигали 100 километров в сутки. А хорошо поставленная разведка делала махновцев малоуязвимыми. Сам Махно отличался храбростью и подавал личный пример своим бойцам.

В сентябре — октябре 1918 года под командованием «батьки» Махно, как его стали называть, объединились несколько соседних отрядов. Ими командовали гуляйпольские анархисты В. Белаш, В. Кириленко, Ф. Щусь и другие. К ноябрю 1918 года объединенный отряд Махно насчитывал до 6 тысяч бойцов, в декабре — до 10 тысяч. Он одерживал победу за победой. В конце 1918 года Нестор Махно уже руководил повстанческим движением во всей Екатери-нославской губернии.

Крестьяне повсеместно оказывали повстанцам всяческое содействие: кормили, поставляли оружие, боеприпасы и лошадей, вели разведку, сами вступали в повстанческие отряды целыми деревнями. Росту популярности Махно способствовала раздача им населению отобранного у «буржуев» имущества — хлеба, сахара, тканей, обуви, мебели, бытовых предметов из квартир и даже музыкальных инструментов.

После ухода немцев и австрийцев из южной части Украины в ноябре — декабре 1918 года «батька» контролировал обширный степной район к северу от Азовского моря. Он пытался сохранить свою независимость от центральных властей в Украине.

Директория стремилась не вступать в конфликт с Махно, так как за ним стояли широкие массы крестьянства Екатеринославской губернии и Северной Таврии. К тому же у них был общий враг — белогвардейцы, которые в конце 1918 — начале 1919 года пытались прорваться в Донбасс и Приазовье. Представители Петлюры официально обратились в штаб Махно с предложением выступить вместе «против белого Дона». Хотя в это время Махно действовал фактически как союзник большевиков, он не отказался от предложения. 15 декабря 1919 года его представители прибыли в Екатеринослав, где договорились с петлюровцами о совместных действиях против белогвардейцев, а также об обеспечении махновских частей оружием, одеждой и продовольствием.

Однако в действительности ему нужно было только довооружить свои отряды. Уже 15 декабря Махно захватил Синельниково (35 км восточнее Екатеринослава) и разбил там роту петлюровцев. В конце декабря Махно, договорившись с большевиками-подпольщика-ми о совместных действиях, с помощью рабочих-повстанцев пытался выбить части УНР из Екатеринослава. Однако конфликт, как уже было показано в предыдущем изложении, завершился крупным поражением махновцев.

МАХНО — КОМБРИГ КРАСНОЙ АРМИИ

Поскольку махновское движение идейно базировалось на анар-хо-коммунизме, большевики были ближе Махно, чем другие политические силы в Украине. У них временно оказались и общие враги — российские белогвардейцы и украинская Директория. Поэтому Махно пришел к соглашению с большевиками о включении его отрядов в состав Красной Армии. Особенно способствовали соглашению два фактора: приближение «белых» к Гуляй-Полю и недостаток боеприпасов.

В феврале 1919 года район действий отрядов Махно заняли войска Красной Армии, и его подразделения (около 20 тысяч человек) вошли в группу войск Харьковского направления Украинского фронта в качестве отдельной партизанской дивизии. Разумеется, советское командование пыталось создать из повстанцев регулярные армейские соединения. Как уже сказано выше (см. раздел «Н.А. Григорьев и действия его войск на стороне «красных») 19 февраля 1919 года в группе войск Харьковского направления началось формирование Заднепровской украинской советской дивизией под командованием П.А. Дыбенко. Части Махно образовали в ней 3-ю бригаду (в составе трех стрелковых полков).

Любопытно описание внутреннего состояния махновской бригады в период ее формирования, составленное политкомиссаром 3-й Заднепровской дивизии 5 марта 1919 года:

«Прибыв на место назначения, Гуляй-Поле, в штаб, я увидел нижеследующую картину. Штаба как такового фактически не существовало. Было несколько человек во главе с командирами бригады, которые управляли всей бригадой. Отделов никаких не существовало, ни хозяйственных, ни снабжений, ни проч. Всеми хозяйственными и прочими делами, кроме оперативных, ведали полковые и ротные комитеты.

…В члены штаба и на должности командного состава существует выборное начало, все это было в неопределенном хаосе. В настоящее время выделены заведующие некоторыми отделами, как-то: финансов, снабжения, которые начинают работать… Настроение частей превосходное. Всегда замечаются порывы в бой с неприятелем. В данный момент есть полковые политические комиссары в трех полках и послано по одному политработнику в полк. Во всей бригаде нет ни одной коммунистической ячейки. Товарищеских судов также нет, не существуют»¹⁶¹.

23 марта тот же политкомиссар сообщал о состоянии политической работы в бригадах Заднепровской дивизии:

«3-я бригада Махно. Почти весь командующий состав: анархисты, ранее не подчинялись Советской власти, теперь достигнуто соглашение. Повстанцы, ранее сочувствующие анархистам, под влиянием коммунистической агитации постепенно начинают менять свои убеждения в пользу Советской власти»¹⁶².

Он явно преувеличивал силу воздействия большевистской пропаганды на крестьян.

В марте 1919 года численность 3-й бригады Махно составила 7075 человек.

Все бывшие повстанческие части и соединения в РККА подвергались постоянным проверкам большевистских комиссаров (и все равно они пропустили их восстания против власти советов).

В середине апреля 1919 года политкомиссар 1-й Заднепровской дивизии Лукомский в докладе сообщал о состоянии политработы в 3-й бригаде «товарища Махно»:

«7-й полк. Политком тов. Конев отстранен за бездеятельность, на его место назначен тов. Чубенко. По бездеятельности т. Конева работа не велась ни по организации Красной Армии, ни по организации ячеек (большевистских. — Авт.). Полк дезорганизован.

8-й полк. Политком т. Карпенко убит в бою с белогвардейцами, на его место назначен т. Кайданов. Полк лучший в бригаде, но ячейка распалась, так как во время боев много выбыло членов убитыми и ранеными.

9-й полк греческий. Политком т. Соловьев. Введена товарищеская дисциплина. Ячейки нет, так как все время пол к находится в передвижении.

1-й Донской казачий полк. Политком т. Макаров. Полк только что организован, так что выяснить его физиономию пока не удалось. Сейчас находится на фронте»*.

В марте — мае 1919 года 3-я бригада Заднепровской дивизии вела бои с частями Добровольческой армии на участке фронта Мариуполь — Волноваха, южнее Донецка.

ПОЛИТИКА МАХНО НА ПОДКОНТРОЛЬНОЙ ТЕРРИТОРИИ

Органы власти, создаваемые на территории, подконтрольной отрядам Махно, по сути были такими же революционными органами, как и на всей территории Украины. Их выбирали крестьяне, повстанцы (те же крестьяне), а кое-где и рабочие. Поначалу это вообще были ревкомы, назначаемые командирами повстанцев. Точно так же создавали ревкомы и большевики.

Такой ревком был создан в декабре 1918 года в Екатеринославе после захвата его революционными отрядами. В городе находился гарнизон армии УНР. Поскольку армия Петлюры угрожала занять восточную часть Екатеринославской губернии, Махно согласился с предложением Екатеринославского комитета КП(б)У о совместных действиях против петлюровцев. 26 декабря 1918 года отряды повстанцев, возглавляемые губернским комитетом большевиков и губернским ревкомом вместе с отрядами Махно, и рабочими повстанцами внезапно выступили в Екатеринославе, нанесли поражение петлюровцам и заставили их отступить. В освобождении Екатери-нослава принимали участие отряды губревкома (1500 человек), партизанский отряд Н. Тисленко (300 человек) и бронепоезд. От армии Махно участвовали 400 пехотинцев и 100 конных бойцов.

После успеха при взятии Екатеринослава объединенными силами губернского ревкома, партизанского отряда Н. Тисленко и махновцев 29 декабря 1918 года Н. Махно был включен в состав военного ревкома в качестве военного комиссара, а 30 декабря 1918 года гу-бревком назначил его командиром Советской революционной рабоче-крестьянской армии Екатеринославского района**.

Махно было предписано укрепить оборону Екатеринослава, но он не торопился. Его основной задачей было обеспечение своей армии оружием и боеприпасами. Махновцы занялись именно этим, а также разгромом лавок. Они выпустили из городской тюрьмы уголовников, немедленно подключившихся к грабежам. Этим воспользовались войска УНР и нанесли удар по повстанцам. Махновцы потеряли около 300 человек и бежали в Гуляй-Поле. А в Екатериносла-ве петлюровцы расправились с участниками восстания.

Первый опыт союза Махно с советской властью оказался неудачным. Но на союз с советской властью пришлось идти, так как на подконтрольную ему территорию наступали с востока белые, с запада петлюровцы. Красная Армия приближалась с севера, и с ней пока конфликтов не было.

Но, хотя Махно по ряду вопросов был близок к большевикам, диктатуру большевистской партии и ее политику в отношении крестьянства он не признавал.

Влияние анархизма среди повстанцев Махно все более усиливалось. Идейно-политическое руководство этим движением осуществляли известные анархисты, в большинстве своем приехавшие из Москвы и других городов — В. Волин (Эйхенбаум), П. Аршинов (Марин), Готман, Барон, Бурдыга, Михалев-Павленко, Васильев, Чередняк и другие. Они вели пропаганду в повстанческих частях. Волин издавал газету «Путь к свободе». Он же теоретически обосновывал махновское движение. Идейные анархисты пользовались у Махно большим уважением и занимали руководящие должности в повстанческом движении.

Махно и его идейно-политическая верхушка движения выступала под лозунгами «безвластного государства», «третьей революции» и «вольных советов». Район, где действовали махновцы, характеризовался зерновым товарным земледелием, что порождало у крестьян стремление к увеличению земельных участков. Опора на крестьянство отражалась и в политике махновского руководства — конфискация помещичьей земли и передача ее крестьянам, резко враждебное отношение к большевистской продразверстке и политике военного коммунизма в целом. Махновцы отрицательно относилось к центральным органам советской власти в принципе, полагая, что основой власти трудящихся должны быть местные советы.

Но организовать жизнь на принципах анархизма Махно не удалось. Анархизм проявлялся больше в оформлении повстанческого штаба в Гуляй-Поле. Его украшали черные знамена и лозунги «Мир хижинам — война дворцам!», «С угнетенными против угнетателей всегда!» У входа в местный волостной совет висели красные и черные флаги с призывами «Власть рождает паразитов. Да здравствует анархия!», «Вся власть на местах Советам!»

Все, что попадало махновским частям, считалось их трофеем. Так, весной 1919 года Махно перехватил 90 вагонов угля для Балтийского флота. Но в знак солидарности с трудящимися он мог и передать рабочим часть трофеев. Например, отбросив деникинцев к Азовскому морю, его бригада захватила около 100 вагонов зерна. 90 вагонов Махно отправил рабочим Москвы и Петрограда. Махновская делегация, которая доставила это зерно, была горячо встречена в Московском совете. Весной 1919 года «Правда» писала о Махно как о «любимце крестьян-повстанцев, находчивом и смелом командире». За победы, одержанные над деникинцами, комбриг Красной Армии Нестор Иванович Махно был награжден орденом Красного Знамени¹⁶³.

Махно стремился в 1918—1919 годах в своих войсках и на занятой территории поддерживать дисциплину и строго наказывал виновных за грабежи, самочинные обыски и реквизиции. Взятые в боях трофеи шли в общий котел, а половина их раздавалась населению.

Своеобразной была аграрная политика Махно. Помещичьи земли подвергались разделу. Беднейшие крестьяне сохраняли в общем пользовании эти земли, скот, инвентарь. Они даже создали по своей инициативе несколько коммун. Так, 285 бедняков образовали «свободную коммуну имени Розы Люксембург», хотя, как отмечал П. Аршинов, «внутренняя жизнь коммуны не имела ничего общего с тем учением, за которое боролась Люксембург»¹⁶⁴.

Они засеяли 125 десятин земли. В сельхозкоммунах не было постоянных руководителей. Все были обязаны трудиться по мере своих сил, а организационные функции поочередно поручались одно-му-двум членам коммуны.

Советские историки изображали махновцев кулацким движением, но сами махновцы были склонны к защите в первую очередь интересов бедняков. Еще в феврале 1919 года на И съезде повстанческих рабочих и крестьян советов Гуляйпольского района была принята резолюция:

«Впредь же до разрешения земельного вопроса окончательным образом съезд выносит свое пожелание, чтобы земельные комитеты на местах немедленно взяли на учет все помещичьи, удельные и другие земли и распределяли бы их между безземельными и малоземельными крестьянами, обеспечив и вообще всех граждан посевными материалами»¹⁶⁵.

В Гуляй-Поле действовали «вольные трудовые советы». Однако это были не органы политической власти, а общественные собрания, регулировавшие местную экономическую жизнь. Для общего руководства борьбой с войсками УНР и «белых» был создан районный Военно-революционный комитет, в который входили представители волостей Екатеринославской и Таврической губерний, а также повстанческих военных частей. Но когда Махно находился в Гуляй-Поле, абсолютная власть казнить и миловать принадлежала ему одному. Решения по менее важным делам принимали члены его штаба. А высшим органом власти считался съезд повстанческих, рабочих и крестьянских советов района.

По соглашению, заключенному Махно с большевиками, его РПА входила в состав Красной Армии на правах бригады. С оговоркой, что «она подчиняется высшему красному командованию лишь в оперативном отношении; внутренний распорядок ее остается прежним». Признавалось существование махновских «вольных советов». В районы, подвластные Махно, не имели доступа ни продотряды, ни чекисты. Прибывавших чекистов Махно немедленно отправлял на передовую.

Согласно махновскому «внутреннему распорядку», подразделения его бригады были не только воинскими соединениями. По старому казацкому обычаю украинские полки и сотни являлись также и административными единицами: полки соответствовали уездам (районам), сотни — волостям. Через этот механизм войска Махно были связаны с 720 волостями южной части Украины, с населением около 2-х миллионов человек.

При заключении соглашения с командованием Красной Армии Махно пришлось согласиться на требование командования отказаться от выборности командиров, упразднить военно-революционный совет, допустить в штаб бригады и в полки комиссаров для большевистской политической агитации среди бойцов. Вооружение и все виды довольствия 3-я бригада Заднепровской дивизии получала в порядке, установленном для частей РККА.

Поэтому крестьяне соседних районов стремились присоединиться к этой территории, свободной от военного коммунизма, что раздражало большевистские власти УССР. Уже в конце марта 1919 года чекисты подготовили заговор против Махно с целью его ликвидации. Командир одного из полков махновской бригады Падалка, связанный с ЧК, собирался напасть на Гуляй-Поле, захватить Махно и его штаб. Но Махно узнал о заговоре, неожиданно прилетел на аэроплане в расположение полка, захватил врасплох заговорщиков, и они тут же были расстреляны*.

Решения съезда советов — высшего органа власти на территории, подконтрольной махновцам, противоречили политике большевиков. Так, 11-й съезд Гуляйпольского района в феврале 1919 года принял не только анархо-синдикалистские, но и эсеровские требования. Съезд потребовал социализации собственности, передачи заводов и фабрик в собственность трудовых коллективов, изменения продовольственной политики —- замены реквизиций системой товарообмена между городом и деревней. Съезд выступил с протестом против только что принятых декретов рабоче-крестьянского правительства Украины о передаче помещичьих хозяйств в государственную собственность для организации совхозов. Считая землю ничьей, съезд советов Гуляйпольского района постановил, что земля переходит бесплатно в пользование крестьян по уравнительно-трудовой норме*.

Даже батраки, как признал позже председатель ВУЦИК Г.И. Петровский, не хотели работать в совхозах, надеясь, что советская власть позволит им стать самостоятельными хозяевами.

Особенностями военной организации РПА была ее мобильность и постоянный приток добровольцев. И хотя организационно 3-я бригада Заднепровской дивизии состояла из трех полков, не считая приданных частей, повстанческие отряды Махно представляли более значительную силу — несколько полков конницы и пехоты.

Повстанческая бригада Махно и ее части сохраняли свои черные знамена.

Махно ввел в практику использование не только повозок, но и распространенных на юге Украины среди немецких колонистов тачанок — рессорных повозок с открытым легким кузовом для парной упряжки. Он впервые применил их в коннице в качестве боевых площадок под станковые пулеметы «Максим». На тачанке размещался пулеметный расчет (наводчик и помощник) и ездовой (он же запасной номер расчета). Иногда использовались тачанки с усиленной упряжкой (тройкой или даже четверкой лошадей). Пулеметные тачанки в условиях маневренных действий были в то время эффективным огневым средством. Тачанки стали применять и «красные», особенно в 1-й Конной армии. В 1920 году тачанки были даже в польской армии. Тачанки проходили вместе с конницей до 60—70 км за день.

В походе войска Махно шли многокилометровой колонной, иногда в два ряда. Сначала — конное охранение, затем на повозках и тачанках ехала пехота, за ней — обоз, а замыкала колонну главная ударная сила — конница. На марше бойцы пели песни, играли на гармошках. Выпивка на марше и на привалах запрещалась под угрозой расстрела (как у запорожских казаков). Останавливаясь на ночлег, бойцы занимали круговую оборону, разводили костры, ужинали и пьянствовали. Боеспособность повстанцев поддерживалась суровыми расправами.

Но уже в 1919 году вслед за победами у махновцев стала популярна разгульная жизнь. На тачанках, кроме пулемета и боеприпасов, можно было увидеть дорогие ковры, бочки с вином и самогоном. Махновцы врывались в любой двор, захватывали скот и живность, устраивали в деревнях необузданные кутежи со стрельбой.

МАХНО И БОЛЬШЕВИКИ В СЕРЕДИНЕ 1919 ГОДА

Большевистское руководство не доверяло Махно и его бойцам. Разрыв между махновцами и большевиками был неизбежен. Другое дело — его сроки и предлог.

Красная Армия терпела поражения на Украине. Но вместо того, чтобы сосредоточить все силы для отпора наступавшей армии Деникина, ее командование перебрасывало войска вначале для подавления восстания Григорьева, а затем для разгрома Махно. Одним из застрельщиков кампании против Махно был председатель РВС РСФСР Троцкий, не терпевший в войсках партизанщины и анархистских настроений. Ну, а сотрудники «чрезвычайки» просто ненавидели Махно.

25 апреля 1919 года харьковская газета «Коммунист» опубликовала статью «Долой махновщину!» Командование Красной Армии стало резко сокращать снабжение 3-й бригады вооружением и продовольствием. Рассматривался вопрос о снятии Махно с командования бригадой.

Масла в огонь подлил II 1-й съезд советов Гуляйпольского района (в том числе от воинских частей) в апреле 1919 года. Съезд был созван вопреки запрету командования Красной Армии в Украине. В резолюции съезд квалифицировал политику большевиков как «преступную по отношению к социальной революции и трудящимся массам», признал харьковский съезд советов с его решениями «не истинным и не свободным выражениям воли трудящихся», выразил протест «против реакционных приемов большевистской власти, проводимых комиссарами и агентами чрезвычаек, расстреливающих рабочих, крестьян и повстанцев под всякими предлогами».

Съезд потребовал социализации земли, фабрик и заводов, «изменения в корне продовольственной политики», «полной свободы слова, печати, собраний всем левым течениям», «неприкосновенности личности… трудового народа». Съезд заявил:

«Диктатуру какой бы то ни было партии категорически не признаем… Долой комиссародержавие! Долой чрезвычайки, современные охранки»*.

Непосредственный начальник Махно, командир 1-й Заднепровской СД Павел Дыбенко в телеграмме назвал съезд «контрреволюционным», грозил объявить его вне закона. В ответ он получил от съезда телеграмму с заявлением, что «нас такие приказы не пугают, и мы всегда готовы к защите своих народных прав». Правда, до разрыва еще не дошло. По указанию из Москвы украинское советское правительство поручило Антонову-Овсеенко посетить бригаду Махно, проверить ее состояние и «навести порядок». Побывав в Гуляй-Поле, командующий 29 апреля 1919 года сообщил правительству:

«Махно, его бригада и весь район — большая боевая сила. Никакого заговора нет. Сам Махно не допустил бы его… Он убежденный анархист. Лично честный, за спиной которого совершалась всякая пакость… Карательные меры — безумие»**.

Антонов-Овсеенко отметил, что 3-я бригада Махно превосходно справилась со своей задачей. Она отогнала «белых» на восток в район южнее Донбасса.

В определенной степени разрыв с Махно органов советской власти в Украине и командования Красной Армии сдерживало указание Ленина командованию Южного фронта не рвать с ним до тех пор, пока «красные» не возьмут Ростов-на-Дону. Ленин 7 мая 1919 года послал в Киев телеграмму Л.Б. Каменеву, уполномоченному совета обороны РСФСР на Южном фронте. В телеграмме было сказано:

«С войсками Махно временно, пока не взят Ростов, надо быть дипломатичным, послав туда Антонова лично и возложив на Антонова лично ответственность за войска Махно»¹⁶⁶.

Лев Каменев (Розенфельд) тоже съездил к Махно. Он остался доволен увиденным, на прощание даже расцеловался с «батькой»¹⁶⁷.

Махно, у которого бойцов было значительно больше, чем полагалось бригаде, и которому не хватало теперь вооружения и боеприпасов, обратился к командованию Южного фронта с предложением преобразовать его бригаду в дивизию. Дивизия как оперативное соединение получала самостоятельное снабжение продовольствием и боеприпасами. Но, став начдивом, Махно официально получил бы значительно большую самостоятельность, а этого большевики боялись. Да и пример Григорьева, которого из комбрига они сделали начдивом, был еще свежий. «Батька» получил отказ.

Командование Южного фронта, сославшись на слабую дисциплину бойцов 3-й бригады, отвергло это предложение. Вместо сосредоточения войск на фронте против Деникина оно направило их против Махно, который держал фронт против белогвардейцев, и по словам Антонова-Овсеенко, «превосходно держал».

В это время 3-я бригада Заднепровской дивизии вела тяжелые бои с «белыми». Против нее в основном наступал 1-й корпус генерала Кутепова и конница генерала Шкуро (последний тоже перешел к методам партизанской войны и наносил неожиданные удары по махновским частям). 3-я бригада несла ощутимые потери. Так, на заседании совета рабоче-крестьянской обороны УССР 5 мая 1919 года под председательством X. Раковского было отмечено, что бригада Махно в составе 4-х полков (7, 8, 9-й, 9-й бис) ведет бои на Донецком фронте и под Кутейниковом (40 км севернее Ростова-на-До-ну) и что «два полка уже разбиты». Решили послать Махно в подкрепление семь орудий без замков, так как замки у него были¹⁶⁸.

Убедившись в ом, что советская власть не терпит ни самостоятельности, ни тем более автономии местных командиров, Махно стал пополнять свои воинские силы за счет различных отрядов и даже банд. Это тоже раздражало командование Красной Армии.

А бои на фронте продолжались. В апреле 1919 года войскам Махно удалось потеснить «белых» на восток, и только конная дивизия Шкуро смогла остановить их. В мае бригада Махно продвинулась в Донецкий бассейн и к 16 мая захватила станцию Кутейниково глубоко в тылу «белых»¹⁶⁹.

Деникин предложил полмиллиона рублей за голову Махно.

В середине мая 1919 года наступил кризис в отношениях между Махно и руководителями РСФСР и Красной Армии. Предлог нашелся. На фронте против «белых» у Махно пошли неудачи.

19 мая началось контрнаступление «белых» в Донецком бассейне. Их главные силы атаковали бригаду Махно и правофланговую 9-ю СД 13-й армии. В первый день наступления конница «белых» прорвала фронт и углубилась на 45 км в направлении станции Еле-новка (15 км юго-западнее Донецка). К 23 мая фронт прорыва составил 30 км. Части Махно были отброшены на 100 км.

Нанеся сильный удар по частям 3-й бригады и заставив их отступить на запад, «белые» оставили против них небольшой заслон, а сами обрушились на 13-ю армию, которая покатилась на север. 1 июня 13-я армия оставила Бахмут, она остановилась только в районе Нового Оскола, в 250 км от прежних позиций¹⁷⁰.

В связи с этим главком Красной Армии Вацетис 23 мая направил командующему Южным фронтом В.М. Гиттису телеграмму:

«Ввиду того, что левый фланг войск Махно отошел и открыл правый фланг 13-й армии, чем дал возможность противнику глубоко выйти в тыл Юзовского района конным частям противника, приказываю немедленно под Вашу личную ответственность в течение 24 час. выделить с Украинского фронта боеспособную бригаду пехоты с дивизионом артиллерии. Бригада должна быть немедленно направлена на Синельниково через штаб 2-й Украинской армии, где ей будут даны дальнейшие указания»¹⁷¹.

Вот теперь Махно и обвинили в том, что это его части «обнажили фронт», позволили противнику прорваться на запад. Значит, он — изменник. Воспользовавшись разгромом войск атамана Григорьева и находясь в эйфории от этого, большевистское руководство и России и Украины решило избавиться от Махно и «добить» его, не обращая внимания на серьезнейшую угрозу со стороны белогвардейцев. 25 мая совет рабоче-крестьянской обороны УССР в Харькове под влиянием-Троцкого решил нейтрализовать 3-ю бригаду 1-й Заднепровской дивизии. Решение совета было решительным и кратким:

«Ликвидировать Махно в кратчайший срок»¹⁷².

Формальным предлогом для обвинения Махно послужило то, что он посмел обжаловать решение командования, запретившего ему переформировать бригаду в дивизию. РВС Южного фронта признал действия Махно «преступными», а самого его подлежащим аресту и суду ревтрибунала.

Троцкий еще в феврале 1919 года требовал реорганизации 3-й бригады по образцу других соединений РККА. Но Махно не позволил разоружить созданную самими крестьянами Повстанческую армию, ибо хорошо понимал, что, пока у крестьян есть своя армия, защищающая их интересы, никому не удастся заставить их плясать под свою дудку. Этого Троцкий не забыл, и теперь было самое время расправиться с непокорным попутчиком большевиков.

А тем временем войска Добровольческой армии под командованием генерала В.З. Май-Маевского вели наступление на Харьков и в прибрежных районах у Азовского моря. Удар пришелся на тот момент, когда большевики начали наступление на Махно.

Троцкий 6 июня 1919 года издал приказ № 107, запрещавший созыв IV съезда советов махновского района в Гуляй-Поле. Всех участников съезда он объявил изменниками. В тот же день белые заняли Гуляй-Поле. Через два дня последовал приказ Троцкого № 108 «Конец махновщины». В район Екатеринослава направлялись крупные формирования во главе с К.Е. Ворошиловым. С одной стороны, якобы для оказания помощи разбитым частям 3-й бригады, с другой — «для наведения порядка в районе махновщины». Ворошилов получил тайный приказ арестовать Махно для суда над ним*.

Но Махно не стал ждать ареста и неминуемой расправы. Он сам сложил с себя обязанности командира бригады Красной Армии, предоставив своим бойцам выбор: либо остаться в Красной Армии, либо разойтись, либо идти с ним. Махно 6 июня направил в Харьков телеграмму об отказе от командования 3-й бригадой и прекращении взаимодействия с большевиками (копии были посланы также Троцкому, Каменеву и Ленину). В телеграмме говорилось:

«Пока я чувствую себя революционером, считаю своим долгом, не считаясь ни с какой несправедливостью, обличающей меня в нечестности к нашему общему делу Революции, предложить немедленно же прислать хорошего военного руководителя, который ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией»**.

В бессильной злобе харьковские власти 8 июня объявили Махно и его приближенных «вне закона». Армии Южного фронта отступали и на других участках фронта, но всю вину за поражение большевики возложили исключительно на Махно. И сегодня можно прочесть в публикациях российских историков о том, что «бегство разложившегося махновского воинства» позволило белогвардейцам «оттеснить» 13-ю армию. Обратим внимание на масштабы «оттеснения»: 3-я бригада отступила на 45-50 км, 13-я армия — на 250!

После этого Махно исчез вместе с отрядом в 800 человек и 19 июня перешел в Правобережную Украину. Членов махновского штаба и совета, находившихся при красном командовании (или в пределах досягаемости), чекисты арестовали. По приговору трибунала во главе с ГЛ. Пятаковым, 17 июня девять человек, в том числе начальник штаба Озеров, были расстреляны.

В отместку за расстрел махновских командиров анархисты в Москве вечером 25 сентября 1919 года бросили бомбу в здание Московского комитета РКП(б) в Леонтьевском переулке. В зале собрались в это время около 120 работников горкома, лекторов и агитаторов. Из них погибли 12, были ранены 55 человек. Анархистский «Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан» в нелегальной листовке сообщил, что взрыв совершен в знак отмщения большевикам за расстрел в Харькове¹⁷³.

Вместе с Махно 8 июня заочно был объявлен «вне закона» и матрос-анархист Анатолий Железняков (1890— 1919), известный тем, что в январе 1918 года он разогнал Учредительное собрание. Теперь Железняков командовал бронепоездом в составе 14-й армии и находился в окружении «белых» на екатеринославском направлении. Поэтому чекисты до него не добрались. Тогдашняя большевистская пропаганда клеймила «авантюру Махно — Желез-някова».

Вскоре Железняков погиб (26 июля) в бою с белыми у станции Верховцево под Екатеринославом.

Через 20 лет его стали называть героем гражданской войны.

МАХНО И БЕЛЫЕ

Потерпев поражение от «белых», под угрозой окружения ими своего отряда, Махно перешел на Правобережную Украину, собирая во время похода другие партизанские отряды и остатки частей Красной Армии, тоже оказавшихся в окружении.

А большевики в это время отступали из Украины. Многие рядовые бойцы не хотели уходить из сытой страны в голодную Россию. 5 августа к Махно присоединились его части, остававшиеся до того под командованием большевиков. Так стала возрождаться его повстанческая армия. В районе Елизаветграда в начале августа Махно удалось остановиться на некоторое время и сформировать новые части. Но под напором «белых» махновские отряды отступали еще месяц, к Умани.

Параллельно колоннам махновских отрядов на север тянулись многочисленные обозы отступавшей Южной группы 12-й армии, а также партийно-советских учреждений и беженцев. Они старались проскочить к своим между «белыми» и петлюровцами. Вот на эти колонны Махно и устраивал постоянные налеты. Ему удалось набрать таким способом много лошадей и повозок, особенно тачанок. В свое время «красные» реквизировали их у немецких колонистов в южных степях Украины, а теперь большей частью они достались Махно.

В августе 1919 года «белые» прижали отряды Махно к петлюровскому фронту в районе Умани. Здесь он снова оказался в окружении. Его отряды понесли большие потери, в том числе потеряли половину лошадей и около 200 тачанок. 18 августа в боях под Овидиополем погиб брат Махно Григорий. Не дававший и прежде пощады белым офицерам, Махно после этого с еще большей жестокостью стал расправляться с ними.

1 сентября в селе Добровеличковка (ныне в 40 км севернее Пер-вомайска) Махно собрал совещание командиров отрядов. Обсуждалась дальнейшая деятельность. Его воинство получило впечатляющее название — Революционная повстанческая армия (РПА) Украины. Был избран Реввоенсовет армии во главе с Лащенко. В состав РВС вошли Махно, Белаш, Волин, Малашников, Павловский, Удовиченко, Чубенко и другие. РВС состоял из двух отделов — военноконтрольного и культурно-просветительного. Их возглавили Хохот-ва и Волин. Начальником штаба РПА стал Белаш, командующим — Махно.

РПА имела 4 корпуса. 1-й Донской (комкор Калашников), 2-й Азовский (Удовиченко), 3-й Екатеринославский (Гавриленко), 4-й Крымский (Павловский). Всего армия насчитывала до 40 тысяч человек, в том числе 10 тысяч конницы. У них было 20 орудий и тысяча (!) пулеметов, а также 11 тысяч подвод и тачанок. Махно приказал уменьшить обоз и увеличить за его счет конницу.

Махно отрицательно относился к атаману Петлюре, убежденному националисту и «социал-соглашателю». Но теперь положение Махно было действительно тяжелым: его отряды оказались в окружении, с одной стороны — белые, с другой — петлюровцы. В это время Петлюра предложил Махно держать совместно общий фронт против Деникина. Махно ухватился за эту идею, так как это для него был выход из трудного положения.

После встречи делегаций с обеих сторон в Жмеринке 20 сентября был заключен договор между УНР (ее представляли Петлюра и Тютюнник), и махновцами (Волин и Чубенко). Договор предусматривал совместную борьбу с белыми. В случае победы над ними Махно выделялась территория для установления «свободного советского строя». Петлюра согласился с этим, но высказался против ведения в украинских войсках и на территории УНР пропаганды анархо-коммунистических идей*.

Чтобы облегчить себе маневренную войну, Махно передал Украинскому Красному Кресту свыше 3 тысяч больных и раненых бойцов, в основном бывших красноармейцев, которых впоследствии интернировали в Галицию.

Махно попросил Петлюру помочь с боеприпасами. После длительных переговоров Петлюра согласился безвозмездно выделить махновским отрядам 125 тысяч патронов, а еще 575 тысяч продать за 50 тысяч рублей золотом. Для отрядов Махно был выделен участок фронта против белых в районе южнее Умани.

В последней декаде сентября 1919 года войска Добровольческой армии начали бои против украинской армии и 26 сентября заняли Умань. Махно со своими полками оказался буквально зажатым между деникинскими и петлюровскими войсками. Тогда Махно и его командиры пошли на рискованный шаг, чтобы вырваться из окружения. Южнее Умани Махно выстроил четыре своих корпуса в каре на 40 верст в ширину и глубину и начал продвижение на восток, против деникинцев. С Петлюрой он, таким образом, расстался.

25 сентября у села Крутенького произошел бой, который Махно выиграл. На следующий день состоялся бой за село Перегоновку (в 40 км на юго-запад от Умани). Это сражение завершилось разгромом трех полков белых (1-го Симферопольского, 2-го Феодосийского, 5-го Литовского). Белые потеряли при этом более 2 тысяч человек убитыми, включая раненых, которых махновцы добили**.

После боя Махно приказал раздать крестьянам трофеи — лошадей, телеги, одежду и обувь убитых белогвардейцев.

Вечером 27 сентября махновские корпуса находились уже глубоко в тылу белых, в 100 верстах от места последнего боя. 28 сентября состоялось заседание РВС и штаба РПА. Решили пробиваться на Екатеринослав.

Армия повстанцев разделилась на три колонны, которые двигались на удалении 30—40 км друг от друга. Правая колонна шла по маршруту Песчаный Брод — Ровное — Софиевка — Бобринец — Долинская — Кривой Рог — Апостолово — Никополь (315 км). Центральная колонна — по маршруту Добровеличковка — Ново-Укра-инка — Вишняковка — Вербелька — Петрово — Софиевка — Хортица — Александровск (350 км). Она выходила к Днепру севернее правой колонны. Левая колонна шла еще севернее маршрутом Ново-Архангельское — Новая Выска — Елизаветград (ныне Кировоград) — Новая Прага — Зеленое — Каменка — Екатеринослав (320 км)*.

28 сентября армия двинулась в путь. За неделю она прошла путь от Умани до Александровска (Запорожье). Пехота ехала на телегах и тачанках.

На рассвете 5 октября махновцы вступили в Александровск, 7 октября заняли Гуляй-Поле. За время похода армия быстро увеличивалась. В каждом селе создавались повстанческие отряды. К махновцам присоединялись оставшиеся в тылу белых красноармейцы, петлюровцы, небольшие повстанческие отряды. К ноябрю РПА насчитывала около 80 тысяч человек**.

Успеху армии Махно содействовало всеобщее недовольство украинского крестьянства политикой белогвардейцев. Другой причиной была относительная малочисленность белой армии, у которой не хватало сил удерживать в должном порядке свой тыл. Государственную стражу (полицию) администрация Деникина еще только создавала. Тыловые гарнизоны в крупных городах состояли из од-ной-двух-трех рот, в малых — из одного-двух взводов.

В сентябре — октябре 1919 года у Деникина было только 150 тысяч солдат и офицеров. В таких условиях Махно стал полновластным хозяином в сельских местностях Екатеринославской губернии и Северной Таврии. Его отряды заняли Токмак, Мелитополь, Бердянск, угрожали даже Таганрогу, где находилась ставка Деникина. И все это произошло за какие-нибудь три недели. В руки махновцев попала и главная артиллерийская база белых в районе Волноваха — Мариуполь. Теперь у Махно было 50 артиллерийских орудий, 1500 пулеметов, много винтовок, один бронепоезд. Тыл Добровольческой армии на юге Украины был разрушен.

Командованию Добрармии пришлось снять с фронта часть наступавших на Москву войск, в том числе части 3-го Кубанского конного корпуса генерала А.Г. Шкуро, чтобы навести порядок в тылу. Им удалось отбить ряд городов. Под натиском конницы Шкуро, наступавшей со стороны Большого Токмака, махновцы оставили Бердянск, а 3—4 ноября ушли из Александровска в сторону Екатерино-слава.

Махновщина — антисоветское анархо-кулацко-крестьянское движение на Украине в 1918–1921 годах во главе с Н. И. Махно, одна из форм мелкобуржуазной контрреволюции в ходе Гражданской войны и иностранной интервенции в России.

Лидеры

Главарём махновщины на протяжении всего существования движения был Н. И. Махно. Значительно влияние имели лидеры анархистской конфедерации «Набат» В. Волин (В. Н. Эйхенбаум), П. А. Аршинов (Марин), А. Барон и другие; при штабе Махно существовал так называемый реввоенсовет в котором главную роль играли анархисты.

Идеология

Махновщина выступала под демагогическими лозунгами «безвластного государства» и «вольных Советов», что на практике означало борьбу против пролетарского государства.

Социальная база

Социальная база махновщины — зажиточное крестьянство Левобережной Украины (прежде всего районы Екатеринославской и Харьковской губерний, где с конца XIX века наблюдалось большое расслоение крестьянства со значительным удельным весом кулачества). Махновщина распространялась на значительной территории от Днестра до Дона. Национальный состав махновских отрядов был пёстрым. В периоды, когда угрожала помещичья реставрация — при австро-германской оккупации, наступлении войск Деникина, к махновщине примыкали сравнительно широкие массы крестьянства. При борьбе с Советской властью социальной базой махновщины было кулачество, которым широко совершались грабежи и погромы населения, расстрелы советских и партийных работников. Под знамёна Махно стекались также деклассированные элементы: дезертиры, бывшие солдаты белогвардейских армий, уголовники.

Численность и тактика

Численность махновских отрядов резко колебалась. Ядро движение составляли приближённые Махно и отряды отборных кавалеристов. В периоды успехов «армия» Махно разрасталась, в ней появлялись полки, дивизии, корпуса с неопределённой структурой и численностью. При неудачах «армия» распылялась, а сам Махно с отдельными отрядами уходил от преследований. Части махновцев, состоявшие из конницы и пехоты, посаженной на тачанки с пулемётами, обладали большой подвижностью, совершая переходы до 100 километров в сутки, имели благодаря поддержке местного зажиточного крестьянства хорошо налаженную связь и разведку.

История

1918 год

Махновщина возникла весной 1918 года в ходе борьбы украинского крестьянства с австро-германскими оккупантами. В апреле Махно с группой анархистов создал в районе села Гуляй-Поле (Екатеринославской губернии, оно стало затем «столицей» махновщины) небольшой отряд, который вырос к декабрю 1918 года до 20 тысяч человек. Махновцы в ноябре 1918 года — январе 1919 года вели бои с австро-германскими войсками, боролись с режимом гетманщины, а затем с частями петлюровцев, разгромив в конце декабря 7–тысячный петлюровский гарнизон Екатеринослава.

1919 год

Вторжение войск Деникина на территорию Украины, подступивших в январе-феврале 1919 года к центру махновского движения, а также недостаток оружия и боеприпасов вынудили Махно искать соглашение с командованием Красной Армии. В феврале 1919 года части Махно вошли в состав советской 2-ой Украинской армии в качестве бригады Заднепровской и позже 7-ой Украинской дивизии. В марте–мае они вели борьбу с белогвардейцами на участке фронта Мариуполь-Волноваха. Однако они саботировали приказы советского командования, изгоняли комиссаров, пресекали деятельность продотрядов и комбедов. На созванных махновцами в феврале и апреле «съездах повстанческих рабочих и крестьянских депутатов» принимались резолюции против политики Советской власти. При этом главари махновщины использовали ошибки украинских руководителей в аграрной политике и недовольство средних слоев крестьянства продразвёрсткой. Одновременно, втайне от советского командования, Махно обещал Н. А. Григорьеву оказать поддержку в его выступлении против Советской власти, но не выполнил своего обещания. 19 мая 1919 года бригада Махно была разбита деникинцами и бежала с фронта в район Гуляй-Поля, а 29 мая выступила против Советской власти. 8 июня 1919 года Махно и его приближённые были объявлены вне закона.

В период оккупации Украины войсками Деникина махновцы вели борьбу против белогвардейцев. Осенью 1919 года численность махновской «Революционно-повстанческой армии Украины», в которую вошла часть отрезанных деникинцами советских войск, достигала 30-35 тысяч человек. В конце сентября Махно совершил рейд по тылам белогвардейцев и захватил многие районные центры и города, в том числе Пологи, Гуляй-Поле, Бердянск, Никополь, Мелитополь, Екатеринослав (удерживал этот город свыше месяца). Деникин был вынужден бросить на борьбу с Махно 2-ой армейский корпус генерала Я. А. Слащёва.

1920 год

В январе 1920 года Красная армия вступила в район действия махновцев, большинство бойцов из отрядов Махно влилось в её ряды. 8 января командование 14-ой армии отдало приказ Махно перебросить его части в район города Ковель, но он не выполнил приказ и поднял мятеж. Весной–летом 1920 года Махно вёл борьбу с Советской властью, но отказался от предложения врангелевцев действовать в союзе с ними. В сентябре белогвардейцы захватили основной район махновщины, махновцы начали против них вооружённую борьбу. В октябре в Харькове было подписано соглашение между представителями Махно и командованием Южного фронта о совместных действиях против врангелевцев. Конный отряд махновцев в 2 тысячи человек был направлен под Перекоп и участвовал в освобождении Крыма, где развернул массовые грабежи населения.

После разгрома белогвардейцев Махно вновь отказался подчиниться Советской власти. По приказу М. В. Фрунзе 25 ноября 1920 года началась ликвидация махновщины. 1 декабря была уничтожена крымская группа махновцев, в ноябре-декабре проведена операция по ликвидации махновщины в районе Гуляй-Поле — Синельниково, но сам Махно с отборным отрядом ускользнул.

1921 год

Весной 1921 года в связи с введением НЭПа социальная база махновщины сузилась, у Махно остались лишь отдельные мелкие банды, грабившие крестьянство. При СНК УССР было создано Постоянное совещание по борьбе с бандитизмом в которое вошли М. В. Фрунзе, Ф. Э. Дзержинский, С. И. Гусев, М. К. Владимиров; общее руководство военными действиями осуществляли Фрунзе и Р. П. Эйдеман. ВУЦИК объявил амнистию для добровольно сдавшихся бандитов. Весной-летом 1921 года отряд во главе с Махно, ускользая от преследований, совершил рейды по всей Украине и Южной России. 26 августа 1921 года близ города Ямполь преследуемые советскими войсками остатки махновской банды численностью около полусотни всадников были вынуждены бежать за Днестр и сдаться румынским властям.

Этот чело­век с непри­ме­ча­тель­ной и совсем неге­ро­и­че­ской внеш­но­стью и ростом 164 см стал одним из самых талант­ли­вых и извест­ных пол­ко­вод­цев Граж­дан­ской вой­ны. Он не полу­чил даже сред­не­го обра­зо­ва­ния, но одер­жи­вал побе­ды над про­фес­си­о­наль­ны­ми воен­ны­ми, а про­ве­дён­ные им бое­вые опе­ра­ции изу­ча­ют­ся сей­час во мно­гих вузах.

Спо­ры о нём не ути­ха­ют уже сто­ле­тие. Одни счи­та­ют его бан­ди­том, дру­гие — народ­ным геро­ем. Но ни пер­вые, ни вто­рые не могут отри­цать ту огром­ную роль, кото­рую этот чело­век сыг­рал в собы­ти­ях Граж­дан­ской войны.

---

Жизнь до революции

Нестор Ива­но­вич Мах­но родил­ся в октяб­ре 1888 года в селе Гуляй­по­ле Ека­те­ри­но­слав­ской губер­нии (ныне — тер­ри­то­рия Запо­рож­ской обла­сти). Его роди­те­ли были обыч­ны­ми кре­стья­на­ми, а кро­ме Несто­ра в семье было ещё чет­ве­ро сыно­вей и одна дочь. Судь­ба бра­тьев Несто­ра впо­след­ствии сло­жит­ся печаль­но, никто из них не пере­жи­вёт Граж­дан­скую вой­ну. Так, один из бра­тьев будет убит на фрон­тах Пер­вой миро­вой, вто­ро­го убьют гай­да­ма­ки гет­ма­на Ско­ро­пад­ско­го, тре­тье­го — белые, чет­вёр­то­го — красные.

Дата рож­де­ния Несто­ра сего­дня извест­на точ­но — 1888 год. Одна­ко в неко­то­рых источ­ни­ках мож­но встре­тить 1889‑й. Свя­за­но это с тем, что его роди­те­ли изме­ни­ли дату в доку­мен­тах, что­бы мож­но было отдать сына в армию на год поз­же поло­жен­но­го сро­ка. На пер­вый взгляд эта деталь кажет­ся мало­зна­ча­щей, одна­ко она ещё сыг­ра­ет реша­ю­щую роль в жиз­ни Махно.

Нестор окон­чил двух­класс­ное началь­ное учи­ли­ще в Гуляй­по­ле, после чего начал рабо­тать под­соб­ным рабо­чим у поме­щи­ков, потом — на чугу­но­ли­тей­ном заво­де. В 1906 году 18-лет­ний Нестор при­со­еди­ня­ет­ся к рево­лю­ци­он­но­му дви­же­нию и ста­но­вит­ся чле­ном «Кре­стьян­ской груп­пы анар­хо-ком­му­ни­стов». Тут сто­ит несколь­ко подроб­нее оста­но­вить­ся на том, что такое анар­хо-ком­му­низм и за что боро­лись его представители.

Анар­хо-ком­му­низм как само­сто­я­тель­ная идео­ло­гия сфор­ми­ро­вал­ся в тру­дах Пет­ра Кро­пот­ки­на (1842−1921). Кро­пот­кин при­зы­вал создать обще­ство на осно­ве все­об­ще­го само­управ­ле­ния, выстра­и­ва­е­мо­го сни­зу вверх, в кото­ром будет отсут­ство­вать част­ная соб­ствен­ность, вме­сто неё пред­ла­га­ет­ся сво­бод­ное поль­зо­ва­ние все­ми про­дук­та­ми тру­да все­ми чле­на­ми обще­ства. Так­же пред­по­ла­га­лось пол­ное уни­что­же­ние любой иерар­хии, уста­нов­ле­ние для всех рав­но­го досту­па к обще­ствен­ным бла­гам. Госу­дар­ство будет пред­став­лять собой сво­бод­ную феде­ра­цию само­управ­ля­ю­щих­ся ком­мун, а люди в нём не будут под­вер­же­ны ника­ко­му поли­ти­че­ско­му или эко­но­ми­че­ско­му дав­ле­нию. Корень всех зол анар­хо-ком­му­ни­сты виде­ли в живу­щих за счёт наро­да и угне­та­ю­щих его пред­ста­ви­те­лях власти.

Конеч­но, в сово­куп­но­сти всё это выгля­дит очень уто­пич­но, но имен­но такая систе­ма взгля­дов гос­под­ство­ва­ла в нача­ле XX века сре­ди кре­стьян. Вик­тор Белаш, став­ший потом началь­ни­ком шта­ба в армии Мах­но, писал:

«К 1905 году в Гуляй­по­ле назре­ва­ла рево­лю­ци­он­ная ситу­а­ция. Настро­е­ние было рево­лю­ци­он­но-бое­вое. Нам очень нра­ви­лась про­грам­ма анар­хи­стов-ком­му­ни­стов за то, что они актив­но насту­па­ли на капи­та­ли­сти­че­ский строй, минуя про­грам­му-мини­мум и бур­жу­аз­ную рево­лю­цию и обе­ща­ли в бли­жай­шее вре­мя сво­бо­ду, равен­ство, отсут­ствие вла­сти (то есть отсут­ствие про­слой­ки пара­зи­тов), само­управ­ле­ние. И как гаран­тии к про­грам­ме при­зы­ва­ли к тер­ро­ру над чинов­ни­ка­ми цар­ско­го госу­дар­ствен­но­го аппа­ра­та и экс­плу­а­та­то­ра­ми, к насиль­ствен­ной соци­аль­ной рево­лю­ции, бли­жай­шей выс­шей сту­пе­нью кото­рой будет анар­хи­че­ский коммунизм».

В этом тер­ро­ре, к кото­ро­му при­зы­ва­ли анар­хи­сты, при­нял уча­стие и Нестор Мах­но. В авгу­сте 1908 года его аре­сто­ва­ли за убий­ство чинов­ни­ка воен­ной упра­вы. После­до­вал суд, а в мар­те 1910 года огла­си­ли при­го­вор: смерт­ная казнь через пове­ше­ние. Вот тут и сыг­ра­ла реша­ю­щую роль под­ме­на роди­те­ля­ми Мах­но даты рож­де­ния. Учи­ты­вая, что под­су­ди­мо­му на тот момент ещё не испол­нил­ся 21 год, суд заме­нил смерт­ную казнь на пожиз­нен­ную катор­гу. Более чем веро­ят­но, что если бы в доку­мен­тах в каче­стве даты рож­де­ния сто­ял 1888 год, то его пове­си­ли бы.

Так Мах­но избе­жал смер­ти, но оста­ток жиз­ни ему пред­сто­я­ло про­ве­сти на катор­ге. С 1911 года он отбы­вал нака­за­ние в Бутыр­ской тюрь­ме в Москве. Там он неод­но­крат­но участ­во­вал в тюрем­ных бун­тах, за что часто бывал в кар­це­ре. Из-за это­го вско­ре Нестор забо­лел туберкулёзом.

Но была и поло­жи­тель­ная сто­ро­на его тюрем­ной жиз­ни. Мах­но позна­ко­мил­ся с отбы­вав­шим там же нака­за­ние вид­ным тео­ре­ти­ком и прак­ти­ком анар­хиз­ма Пет­ром Арши­но­вым. Арши­нов занял­ся повы­ше­ни­ем обра­зо­ва­ния Несто­ра. Под его руко­вод­ством Мах­но изу­чил тру­ды мно­гих поли­ти­ков и рево­лю­ци­о­не­ров, исто­рию, мате­ма­ти­ку, рус­ский язык и даже немно­го фран­цуз­ский. Если до тюрь­мы Мах­но изъ­яс­нял­ся на мало­по­нят­ном сур­жи­ке, то теперь стал гово­рить лите­ра­тур­ным языком.

Сидел бы Мах­но в тюрь­ме до самой смер­ти, если бы в 1917 году не гря­ну­ла революция.

---

Вихрь революции и Гражданской войны

Вышел на сво­бо­ду Нестор Мах­но в мар­те 1917 года, отси­дев 8,5 лет. И уже спу­стя три неде­ли при­е­хал в род­ное Гуляй­по­ле, в поли­ти­че­ской жиз­ни кото­ро­го теперь занял вид­ное место. Он воз­гла­вил мест­ную анар­хист­скую груп­пу, а так­же руко­во­дя­щий коми­тет Гуляй­поль­ско­го кре­стьян­ско­го сою­за. Чуть поз­же стал пред­се­да­те­лем зем­ства и комис­са­ром Гуляй­поль­ско­го рай­о­на. На этой долж­но­сти в сен­тяб­ре того же года Мах­но и его сорат­ни­ки про­ве­ли кон­фис­ка­цию поме­щи­чьих земель и раз­дел её меж­ду кре­стья­на­ми, что при­нес­ло им извест­ность и авто­ри­тет сре­ди мест­но­го населения.

Мах­но отри­ца­тель­но отно­сил­ся к идее созы­ва Учре­ди­тель­но­го собра­ния, при­зы­вая не ждать это­го созы­ва, а решать все про­бле­мы кре­стьян­ства на местах уже сейчас.

В декаб­ре 1917 году губерн­ский центр Ека­те­ри­но­слав был занят вой­ска­ми Укра­ин­ской Цен­траль­ной Рады, после чего Мах­но, воз­глав­ляв­ший Гуляй­поль­ский рев­ком, начал гото­вить­ся к воору­жён­но­му про­ти­во­сто­я­нию с вой­ска­ми Цен­траль­ной Рады. Одна­ко уже вско­ре вое­вать при­шлось не с укра­ин­ски­ми наци­о­на­ли­ста­ми, а с окку­пи­ро­вав­ши­ми Укра­и­ну немец­ки­ми и авст­ро-вен­гер­ски­ми войсками.

В апре­ле 1918 года нем­цы заня­ли Ека­те­ри­но­слав­скую губер­нию. Необу­чен­ные и сла­бо орга­ни­зо­ван­ные кре­стьян­ские отря­ды Несто­ра Мах­но после несколь­ких кро­во­про­лит­ных сты­чек с вра­гом вынуж­де­ны были отсту­пить на восток. Этот неболь­шой отряд вско­ре был рас­пу­щен, а сам Мах­но отпра­вил­ся в Моск­ву, где состо­я­лись его встре­чи с рядом госу­дар­ствен­ных дея­те­лей, в том чис­ле с Лени­ным, Троц­ким, Сверд­ло­вым и с его дав­ним куми­ром Кропоткиным.

На встре­че с Лени­ным была достиг­ну­та дого­во­рён­ность, что боль­ше­ви­ки будут помо­гать анар­хи­стам ору­жи­ем, бое­при­па­са­ми, день­га­ми и про­чим сна­ря­же­ни­ем в их борь­бе с нем­ца­ми. Напом­ню, за два меся­ца до это­го, в мар­те, совет­ское пра­ви­тель­ство заклю­чи­ло Брест-Литов­ский мир­ный дого­вор с Гер­ма­ни­ей и Авст­ро-Вен­гри­ей, поэто­му откры­то вое­вать с нем­ца­ми боль­ше­ви­ки не собирались.

Мах­но в пись­ме гуляй­поль­ским кре­стья­нам после встре­чи с Лени­ным писал:

«Общи­ми уси­ли­я­ми зай­мём­ся раз­ру­ше­ни­ем раб­ско­го строя, что­бы всту­пить самим и вве­сти дру­гих наших бра­тьев на путь ново­го строя. Орга­ни­зу­ем его на нача­лах сво­бод­ной обще­ствен­но­сти, содер­жа­ние кото­рой поз­во­лит все­му не экс­плу­а­ти­ру­ю­ще­му чужо­го тру­да насе­ле­нию сво­бод­но и неза­ви­си­мо от госу­дар­ства и его чинов­ни­ков, хотя бы и крас­ных, стро­ить всю свою соци­аль­но-обще­ствен­ную жизнь совер­шен­но само­сто­я­тель­но у себя на местах, в сво­ей сре­де… Да здрав­ству­ет наше кре­стьян­ское и рабо­чее объ­еди­не­ние! Да здрав­ству­ют наши под­соб­ные силы — бес­ко­рыст­ная тру­до­вая интел­ли­ген­ция! Да здрав­ству­ет Укра­ин­ская соци­аль­ная рево­лю­ция! Ваш Нестор Иванович».

На поли­ти­че­ской кар­те Укра­и­ны в это вре­мя про­изо­шли суще­ствен­ные изме­не­ния. В апре­ле 1918 года нем­цы сверг­ли УЦР и поста­ви­ли на её место гет­ма­на Ско­ро­пад­ско­го. Ско­ро­пад­ский фак­ти­че­ски являл­ся гер­ман­ской мари­о­нет­кой, но нена­висть со сто­ро­ны наро­да он заслу­жил не толь­ко этим, но и тем, что начал вос­ста­нав­ли­вать власть дво­рян и поме­щи­ков на под­кон­троль­ной ему тер­ри­то­рии. Уже летом по всей Укра­ине нача­лись сти­хий­ные кре­стьян­ские вос­ста­ния про­тив гет­ма­на и его немец­ких хозя­ев. Нем­цы и гет­ман­цы эти вос­ста­ния подав­ля­ли, но на их месте тут же вспы­хи­ва­ли новые.

---

Борьба против немцев

Мах­но под фаль­ши­вым пас­пор­том про­ник через немец­кие кор­до­ны в род­ное Гуляй­по­ле и воз­гла­вил один из дей­ство­вав­ших в рай­оне повстан­че­ских отря­дов. Нача­лись бои с нем­ца­ми и гет­ман­ца­ми. Пло­хо обу­чен­ные и кое-как воору­жён­ные кре­стьяне пер­вое вре­мя тер­пе­ли пора­же­ния от про­шед­ших всю миро­вую вой­ну и хоро­шо воору­жён­ных нем­цев. Но Мах­но быст­ро учил­ся на соб­ствен­ных ошиб­ках. Он избрал так­ти­ку вне­зап­ных напа­де­ний на неболь­шие отря­ды вра­га, и вско­ре пошли пер­вые победы.

В боях мах­нов­цы добы­ва­ли пуле­мё­ты и артил­ле­рию, а отня­тое у поме­щи­ков про­до­воль­ствие раз­да­ва­ли крестьянам.

Кре­стьяне в ответ тоже под­дер­жи­ва­ли повстан­цев: к армии Мах­но при­со­еди­ня­лись целые сёла, боль­шую роль сыг­ра­ла под­держ­ка лошадь­ми, бла­го­да­ря чему Мах­но мог дей­ство­вать со ско­ро­стью молнии.

Тут необ­хо­ди­мо заме­тить, что в те вре­ме­на пехо­та пере­дви­га­лась со ско­ро­стью в сред­нем 35 км в сут­ки. Регу­ляр­ная кава­ле­рия, обре­ме­нён­ная обо­за­ми, за сут­ки пре­одо­ле­ва­ла 50–60 км. А кон­ная армия Мах­но, дей­ство­вав­шая без обо­зов, за это же вре­мя про­хо­ди­ла до 100 км. Такая ско­рость во мно­гом и ста­ла зало­гом буду­щих побед.

До 1918 года Мах­но нико­гда не слу­жил в армии и не вое­вал, но ока­зал­ся при­рож­дён­ным пол­ко­вод­цем. У немец­ких коло­ни­стов он взял себе на воору­же­ние тачан­ки и вско­ре нашёл им эффек­тив­ное при­ме­не­ние. В отли­чие от обыч­ных кре­стьян­ских пово­зок, тачан­ки име­ли рес­со­ры, бла­го­да­ря чему их не силь­но тряс­ло при быст­рой езде. Мах­но рас­по­ря­дил­ся на каж­дую тачан­ку уста­но­вить пуле­мёт Мак­си­ма, и тем самым обза­вёл­ся мобиль­ным и очень смер­то­нос­ным оружием.

Типич­ный бой мах­нов­цев про­тив вра­га, будь то нем­цы, белые или крас­ные, выгля­дел сле­ду­ю­щим обра­зом. Мах­нов­цы насти­га­ли вра­га в сте­пи, раз­во­ра­чи­ва­ли по фрон­ту 20–30 тача­нок и откры­ва­ли убий­ствен­ный огонь из пуле­мё­тов, не остав­ляв­ший ниче­го живо­го в ради­у­се двух кило­мет­ров. За несколь­ко минут таким огнём уни­что­жа­лись целые под­раз­де­ле­ния. Важ­ным момен­том было и то, что Мах­но сам выби­рал место напа­де­ния в сте­пи на откры­той мест­но­сти и нико­гда не ата­ко­вал хоро­шо укреп­лён­ные пози­ции противника.

Эпи­зод из филь­ма «Девять жиз­ней Несто­ра Мах­но», пока­зы­ва­ю­щий бое­вую так­ти­ку махновцев

В нояб­ре в Гер­ма­нии про­изо­шла рево­лю­ция и немец­ко-австрий­ские вой­ска нача­ли поки­дать Укра­и­ну. Мах­но доби­вал отсту­па­ю­щие вра­же­ские отря­ды. Вско­ре после ухо­да нем­цев пала и власть Ско­ро­пад­ско­го, его место в Кие­ве занял наци­о­на­ли­сти­че­ский режим Дирек­то­рии под руко­вод­ством Симо­на Петлюры.

Пет­лю­ра счи­тал мах­нов­цев состав­ной частью обще­укра­ин­ской рево­лю­ции и пытал­ся заклю­чить с ними союз про­тив боль­ше­ви­ков. Мах­но же счи­тал режим Пет­лю­ры бур­жу­аз­ным. Кро­ме того, и идеи наци­о­на­лиз­ма ему были тоже чуж­ды. В армии Мах­но пле­чом к пле­чу сра­жа­лись рус­ские, укра­ин­цы, гре­ки, евреи и даже эстон­цы. Поэто­му и анти­се­ми­тизм Пет­лю­ры, устра­и­вав­ше­го еврей­ские погро­мы, тоже был непри­ем­лем Несто­ру Мах­но. В ито­ге, не най­дя общих точек сопри­кос­но­ве­ния, они нача­ли воевать.

---

Борьба с белыми и красными

В сле­ду­ю­щем, 1919 году, глав­ным вра­гом Несто­ра Мах­но ста­но­вят­ся бело­гвар­дей­цы. С пет­лю­ров­ца­ми было заклю­че­но вре­мен­ное перемирие.

Если летом 1918 года Мах­но начи­нал, имея под сво­им нача­лом все­го несколь­ко сотен кре­стьян-повстан­цев, то в 1919 году его армия достиг­ла чис­лен­но­сти 55 тысяч чело­век с десят­ка­ми ору­дий и сот­ня­ми пуле­мё­тов. Все эти бой­цы при­шли к Мах­но доб­ро­воль­но и были хоро­шо мотивированы.

Для срав­не­ния, у Дени­ки­на в тот же пери­од было око­ло 100 тысяч сол­дат, у Вран­ге­ля в 1920 году — 40–45 тысяч. При­чём зна­чи­тель­ная часть армии белых состо­я­ла из моби­ли­зо­ван­ных кре­стьян, не горев­ших осо­бым жела­ни­ем поги­бать за воз­врат вла­сти поме­щи­ков. И попа­дав­ший в плен рядо­вой состав белых часто всту­пал в ряды мах­нов­цев. Поэто­му неуди­ви­тель­но, что и тут Мах­но одер­жи­вал одну побе­ду над опыт­ны­ми гене­ра­ла­ми за другой.

В фев­ра­ле 1919 года Крас­ная армия пере­шла к актив­но­му наступ­ле­нию на Юго-Восто­ке Укра­и­ны. Мах­но заклю­чил союз с крас­ны­ми про­тив дени­кин­цев, вся его армия офи­ци­аль­но вошла в состав совет­ско­го Укра­ин­ско­го фрон­та. Мах­но при­нял в свои пол­ки крас­ных комис­са­ров и обя­зал­ся выпол­нять при­ка­зы совет­ско­го коман­до­ва­ния, одна­ко вся внут­рен­няя орга­ни­за­ция его армии оста­лась преж­ней, сохра­ни­ли свои места все коман­ди­ры и оста­лись ста­рые чёр­ные знамёна.

Огром­ным плю­сом для Мах­но от это­го сою­за ста­ло то, что боль­ше­ви­ки постав­ля­ли ему ору­жие и бое­при­па­сы. Мах­нов­ская армия про­дол­жа­ла рас­ти, поэто­му ору­жия на всех не хва­та­ло, и око­ло 20 000 повстан­цев вынуж­де­ны были неко­то­рое вре­мя про­ста­и­вать в резер­ве по этой причине.

Этот союз про­дер­жал­ся око­ло четы­рёх меся­цев, и в июне Мах­но, видя, что мно­го­чис­лен­ные про­ти­во­ре­чия с боль­ше­ви­ка­ми мир­но раз­ре­шить не удаст­ся, вновь объ­явил о сво­ей независимости.

Един­ствен­ные доку­мен­таль­ные кад­ры, на кото­рых запе­чат­лён леген­дар­ный Нестор Махно

С это­го момен­та мах­нов­ская армия ока­за­лась в слож­ном поло­же­нии. Она была в состо­я­нии вой­ны одно­вре­мен­но с белы­ми и крас­ны­ми, в любой момент вой­ну ей вновь мог­ли объ­явить петлюровцы.

К сен­тяб­рю, тес­ни­мые со всех сто­рон белы­ми вой­ска­ми, повстан­цы отсту­пи­ли в рай­он Ума­ни (ныне — Чер­кас­ская область) и ока­за­лись таким обра­зом в окру­же­нии в несколь­ких сот­нях кило­мет­ров от род­ных кра­ёв. С юга и восто­ка насту­па­ли белые, с севе­ра и запа­да мог­ли уда­рить пет­лю­ров­цы. Одна­ко и здесь Мах­но про­явил свои талан­ты, бле­стя­ще вый­дя из этой, каза­лось бы, без­вы­ход­ной ситуации.

Он заклю­чил союз с Пет­лю­рой, по кото­ро­му тот поста­вил мах­нов­цам 700 тысяч патро­нов и при­нял на лече­ние в свои гос­пи­та­ли око­ло 3000 ране­ных и боль­ных бой­цов. Един­ствен­ным усло­ви­ем со сто­ро­ны пет­лю­ров­цев было начать сов­мест­ную борь­бу с бело­гвар­дей­ца­ми. И эта борь­ба началась.

О даль­ней­ших дей­стви­ях армии Мах­но в мему­а­рах потом крас­но­ре­чи­во рас­ска­зал гене­рал Деникин:

«Для выхо­да из окру­же­ния Мах­но решил­ся на сме­лый шаг: 12 сен­тяб­ря он неожи­дан­но под­нял свои отря­ды и, раз­бив и отбро­сив два пол­ка гене­ра­ла Сла­щё­ва, дви­нул­ся на восток, обрат­но к Дне­пру. Дви­же­ние это совер­ша­лось на смен­ных под­во­дах и лоша­дях с быст­ро­той необык­но­вен­ной: 13-го — Умань, 22-го — Днепр, где, сбив сла­бые наши части, наско­ро бро­шен­ные для при­кры­тия пере­прав, Мах­но пере­шёл через Кич­кас­ский мост, и 24-го он появил­ся в Гуляй­по­ле, прой­дя за 11 дней око­ло 600 вёрст.

…В резуль­та­те в нача­ле октяб­ря в руках повстан­цев ока­за­лись Мели­то­поль, Бер­дянск, где они взо­рва­ли артил­ле­рий­ские скла­ды, и Мари­у­поль — в 100 вёр­стах от Став­ки (Таган­ро­га). Повстан­цы под­хо­ди­ли к Синель­ни­ко­во и угро­жа­ли Вол­но­ва­хе — нашей артил­ле­рий­ской базе… Слу­чай­ные части — мест­ные гар­ни­зо­ны, запас­ные бата­льо­ны, отря­ды Госу­дар­ствен­ной стра­жи, выстав­лен­ные пер­во­на­чаль­но про­тив Мах­но, лег­ко раз­би­ва­лись круп­ны­ми его бан­да­ми. Поло­же­ние ста­но­ви­лось гроз­ным и тре­бо­ва­ло мер исклю­чи­тель­ных. Для подав­ле­ния вос­ста­ния при­шлось, невзи­рая на серьёз­ное поло­же­ние фрон­та, сни­мать с него части и исполь­зо­вать все резер­вы. …Это вос­ста­ние, при­няв­шее такие широ­кие раз­ме­ры, рас­стро­и­ло наш тыл и осла­би­ло фронт в наи­бо­лее труд­ное для него время».

Основ­ные силы Дени­ки­на в этот момент насту­па­ли на Моск­ву, но из-за это­го рей­да Мах­но по сво­им тылам гене­рал вынуж­ден был оста­но­вить дви­же­ние и выде­лять про­тив повстан­цев новые силы. Видя это, крас­ные пере­шли в наступ­ле­ние и погна­ли белых на юг. Так, сам того не подо­зре­вая, Мах­но фак­ти­че­ски изме­нил ход вой­ны. Начав­ше­е­ся наступ­ле­ние Крас­ной Армии Дени­кин оста­но­вить уже не сможет.

В 1920 году Мах­но опять на неко­то­рое вре­мя заклю­чил союз с боль­ше­ви­ка­ми. Общая чис­лен­ность Крас­ной Армии в Укра­ине в это вре­мя достиг­ла око­ло мил­ли­о­на чело­век, поэто­му сра­жать­ся с ней на рав­ных уже было не в силах Махно.

А вот свою роль в раз­гро­ме Вран­ге­ля повстан­цы всё же сыграли.

Мах­но выде­лил из сво­ей армии кор­пус из 2500 чело­век под коман­до­ва­ни­ем Семё­на Карет­ни­ка, кото­рый сов­мест­но с крас­ны­ми при­нял уча­стие в штур­ме Пере­ко­па. 9 нояб­ря в бою у озе­ра Безы­мян­ное кор­пус Карет­ни­ка раз­гро­мил пяти­ты­сяч­ный кон­ный кор­пус гене­ра­ла Ива­на Бар­бо­ви­ча. Сам Мах­но в этих собы­ти­ях уча­стия не при­ни­мал, так как лечил­ся в Гуляй­по­ле после оче­ред­но­го ране­ния. И это спас­ло ему жизнь.

Эпи­зод из филь­ма «Девять жиз­ней Несто­ра Мах­но». Бои за Перекоп

Сра­зу после изгна­ния армии Вран­ге­ля коман­ду­ю­щий крас­ны­ми вой­ска­ми в Кры­му Миха­ил Фрун­зе полу­чил от пар­тий­но­го началь­ства при­каз лик­ви­ди­ро­вать мах­нов­ское дви­же­ние. Карет­ни­ка вызва­ли в Мели­то­поль и по при­бы­тии туда 28 нояб­ря 1920 года рас­стре­ля­ли, его кор­пус был почти пол­но­стью пере­бит пре­вос­хо­дя­щи­ми сила­ми красных.

Уце­ле­ло лишь 250 чело­век, кото­рые добра­лись до Гуляй­по­ля и рас­ска­за­ли Несто­ру о фак­ти­че­ском пре­да­тель­стве боль­ше­ви­ков, ещё недав­но сра­жав­ших­ся с ними пле­чом к плечу.

После это­го нача­лась дол­гая, про­длив­ша­я­ся девять меся­цев, охо­та за самим ата­ма­ном. На раз­гром его теперь уже немно­го­чис­лен­ной армии было бро­ше­но 350 000 крас­но­ар­мей­цев. Мах­но от них неод­но­крат­но ухо­дил, совер­шал круп­ные рей­ды по всей Южной и Восточ­ной Укра­ине, и лишь 18 июня 1921 года потер­пел пора­же­ние от пре­вос­хо­дя­щих в несколь­ко раз сил красных.

Видя, что про­дол­же­ние даль­ней­шей борь­бы бес­смыс­лен­но, Мах­но с остав­шим­ся у него отря­дом из 78 чело­век про­бил­ся к румын­ской гра­ни­це и в кон­це авгу­ста пере­шёл её. В послед­нем бою он вновь был серьёз­но ранен, пуля вошла ему в шею и вышла из пра­вой щеки. И лишь после пере­хо­да гра­ни­цы вой­на для него закончилась.

---

Эмиграция, творчество, смерть и бессмертие

В Румы­нии Мах­но и его сорат­ни­ки оста­ва­лись недол­го. Румын­ские вла­сти отка­за­лись выда­вать быв­ше­го вождя повстан­цев боль­ше­ви­кам, хотя запро­сы на его выда­чу посту­па­ли им неод­но­крат­но. Одна­ко и ссо­рить­ся с Совет­ской Рос­си­ей тоже не вхо­ди­ло в пла­ны румын. Поэто­му вско­ре его веж­ли­во попро­си­ли поки­нуть страну.

Мах­но с женой Гали­ной, родив­шей­ся уже в эми­гра­ции доче­рью и сорат­ни­ка­ми пере­ехал в Поль­шу, но там в 1923 году под­верг­ся тюрем­но­му заклю­че­нию по обви­не­нию в под­го­тов­ке вос­ста­ния. И хотя в ито­ге поль­ский суд оправ­дал его, эту стра­ну Нестор Ива­но­вич тоже вынуж­ден был покинуть.

Из Поль­ши Мах­но пере­ехал в Гер­ма­нию. Там его высле­ди­ли совет­ские спец­служ­бы, похи­ти­ли и попы­та­лись доста­вить в СССР. Но уже сидя в машине, Мах­но на пол­ном ходу выпрыг­нул из неё и смог скрыть­ся. Оста­вать­ся в Гер­ма­нии после это­го ему тоже было небезопасно.

Нако­нец, послед­ней при­ютив­шей Мах­но стра­ной ста­ла Фран­ция. Неко­то­рое вре­мя он жил очень бед­но, зара­ба­ты­вая пле­те­ни­ем домаш­них тапо­чек, но потом мест­ные анар­хи­сты нача­ли помо­гать ему финансово.

У быв­ше­го пол­ко­вод­ца, нако­нец, появи­лось вре­мя для твор­че­ства. Он напи­сал и издал кни­гу «Вос­по­ми­на­ния», где рас­ска­зал о сво­ём уча­стии в собы­ти­ях рево­лю­ции и Граж­дан­ской вой­ны. Писал так­же непло­хие сти­хи. Кто зна­ет, воз­мож­но, родись он в дру­гую эпо­ху и полу­чи при­лич­ное обра­зо­ва­ние, Мах­но стал бы писа­те­лем и поэтом…

Его сти­хи тоже авто­био­гра­фич­ны. В них он пишет о войне, о тех, с кем вое­вал, за кого и за что вое­вал. Два сти­хо­тво­ре­ния сто­ят того, что­бы при­ве­сти их здесь:

Про­кли­най­те меня, проклинайте,
Если я вам хоть сло­во солгал,
Вспо­ми­най­те меня, вспоминайте,
Я за прав­ду, за вас воевал.

За тебя, угне­тён­ное братство,
За обма­ну­тый вла­стью народ.
Нена­ви­дел я чван­ство и барство,
Был со мной заод­но пулемёт.

И тачан­ка, летя­щая пулей,
Саб­ли блеск оша­ле­лый подвысь.
Поче­му ж от меня отвернулись
Вы, кому я отдал свою жизнь?

В моей пес­ни не сло­ва упрёка,
Я не смею народ упрекать.
От чего же мне так одиноко,
Не могу рас­ска­зать и понять.

Вы про­сти­те меня, кто в атаку
Шёл со мною и пулей сражён,
Мне б о вас пола­га­лось заплакать,
Но я вижу гла­за ваших жён.

Вот они вас отво­ют, отплачут
И лам­па­ды не ста­нут гасить…
Ну, а бать­ко не может иначе,
Он уме­ет не пла­кать, а мстить.

Вспо­ми­най­те меня, вспоминайте,
Я за прав­ду, за вас воевал…

***

Я в бой бро­сал­ся с головой…

Я в бой бро­сал­ся с головой,
Поща­ды не про­ся у смерти,
И не вино­вен, что живой
Остал­ся в этой круговерти.

Мы про­ли­ва­ли кровь и пот,
С наро­дом откро­вен­ны были.
Нас побе­ди­ли. Толь­ко вот
Идею нашу не убили.

Пус­кай схо­ро­нят нас сейчас,
Но наша Суть не канет в Лету,
Она вос­пря­нет в нуж­ный час
И побе­дит. Я верю в это!

Послед­нее сти­хо­тво­ре­ние сви­де­тель­ству­ет, что от сво­их взгля­дов Мах­но не отрёк­ся до конца.

Он мог бы про­жить ещё дол­гую жизнь, но годы, про­ве­дён­ные сна­ча­ла в цар­ской тюрь­ме, а потом и на фрон­тах, дава­ли о себе знать. У Мах­но обост­рил­ся тубер­ку­лёз, под­хва­чен­ный в тюрь­ме, напо­ми­на­ли о себе и бое­вые раны. За три года боёв он, любив­ший ходить в ата­ку в пер­вых рядах, был ранен как мини­мум 12 раз. Нако­нец, всё это в сово­куп­но­сти и све­ло его в моги­лу. Умер Нестор Мах­но 25 июля 1934 года в воз­расте 45 лет. Он был кре­ми­ро­ван и похо­ро­нен на круп­ней­шем клад­би­ще Пари­жа Пер-Лашез. По сосед­ству с его моги­лой захо­ро­не­ния париж­ских коммунаров.

После смер­ти Мах­но стал иде­а­лом для анар­хи­стов все­го мира. Он вызы­ва­ет неиз­мен­ный инте­рес у исто­ри­ков, писа­те­лей, кино­ре­жис­сё­ров. Кни­ги и филь­мы о нём поль­зу­ют­ся хоро­шим спро­сом во мно­гих стра­нах. В несколь­ких горо­дах в честь Мах­но уста­нов­ле­ны мемо­ри­аль­ные таб­лич­ки, а на малой родине в Гуляй­по­ле ему был постав­лен памятник.

---

Читай­те так­же «Гри­го­рий Котов­ский: путь от уго­лов­ни­ка до героя». 

Поделиться

«Батька», Главнокомандующий Советской Революционной Рабоче-крестьянской армией Екатеринославского района, командир бригады РККА, командир 1-й повстанческой дивизии, командир «Революционной повстанческой армии Украины».

Сам Махно считал себя военным командующим, а не руководителем населения занятой территории.

Нестор Иванович Махно родился 26 октября 1888 г. в селе Гуляй-поле Екатеринославской губернии в крестьянской семье. Это было крупное село, в котором были даже заводы, на одном из которых он работал литейщиком.

Революция 1905 г. увлекла молодого рабочего, он примкнул к социал-демократам, а в 1906 г. вступил в группу «вольных хлеборобов» — анархистов-коммунистов, участвовал в налетах и пропаганде принципов анархии. В июле-августе 1908 г. группа была раскрыта, Махно арестован и в 1910 г. вместе с подельниками приговорен военным судом к смертной казни. Однако за много лет до этого родители Махно на год изменили его дату рождения, и он считался малолетним. В связи с этим казнь была заменена бессрочной каторгой.

В 1911 г. Махно оказался в Московских Бутырках. Здесь занимался самообразованием и познакомился с более «подкованным» в анархистском учении Петром Аршиновым, который потом станет одним из идеологов махновского движения. В тюрьме Махно заболел туберкулезом, и ему удалили легкое.

Февральская революция 1917 г. открыла перед Махно двери тюрьмы, и в марте он вернулся в Гуляй-поле. Махно приобрел популярность как борец с самодержавием и оратор на сходах населения, был избран в местный орган власти — Общественный комитет. Он стал лидером Гуляй-польской группы анархо-коммунистов, которая подчинила своему влиянию Общественный комитет и установила контроль над сетью общественных структур района, включавшую Крестьянский союз (с августа — Совет), Совет рабочих депутатов и профсоюз. Махно возглавил волостной исполком Крестьянского союза, который фактически стал органом власти в районе.

После начала корниловского выступления Махно и его сторонники создали Комитет защиты революции при Совете и провели конфискацию оружия у помещиков, кулаков и немецких колонистов в пользу своего отряда. В сентябре созванный Комитетом защиты революции волостной съезд Советов и крестьянских организаций в Гуляй-поле провозгласил конфискацию помещичьих земель, которые были переданы крестьянскими хозяйствам и коммунам. Так Махно опередил Ленина в осуществлении лозунга «Земля — крестьянам!».

4 октября 1917 г. Махно был избран председателем правления профессионального Союза металлистов, деревообделочников и других профессий, который объединял фактически всех рабочих Гуляй-поля и ряда окрестных предприятий (в том числе мельниц). Махно, совмещавший руководство профсоюзом с лидерством в крупнейшей местной вооруженной политической группировке, принуждал предпринимателей к выполнению требований рабочих. 25 октября правление профсоюза постановило: «Рабочим, не состоящим членами профсоюза, вменить в обязанность немедленно записаться в члены Союза, в противном случае они рискуют лишиться поддержки Союза». Был взят курс на всеобщее введение восьмичасового рабочего дня. В декабре 1917 г. Махно, занятый другими делами, передал председательство в профсоюзе своему заместителю А. Мищенко.

Перед Махно стояли уже новые задачи — вокруг закипела борьба за власть между сторонниками и противниками Советов. Махно стоял за власть Советов. Вместе с отрядом гуляй-польцев, которым командовал его брат Савва, Нестор разоружал казаков, потом принял участие в работе Александровского ревкома, возглавил и ревком в Гуляй-поле. В декабре по инициативе Махно собрался II съезд Советов Гуляй-польского района, который принял резолюцию «Смерть Центральной Раде». Махновский район не собирался подчиняться ни украинским, ни красным, ни белым властям.

В конце 1917 г. от Анны Васецкой у Махно родилась дочь. Связь с этой семьей Махно потерял в военном водовороте весны 1918 г. После заключения Брестского мира в марте 1918 г. началось продвижение немецких войск на Украину. Жители Гуляй-поля сформировали «вольный батальон» численностью около 200 бойцов, и теперь командование взял на себя сам Махно. Он отправился в штаб Красной гвардии, чтобы получить оружие. В его отсутствие в ночь с 15 на 16 апреля в Гуляй-поле был совершен переворот в пользу украинских националистов. Одновременно отряд националистов внезапно напал на «вольный батальон» и разоружил его.

Эти события застали Махно врасплох. Он был вынужден отступить в Россию. В конце апреля 1918 г. на совещании Гуляй-польских анархистов в Таганроге было принято решение вернуться в район через несколько месяцев. В апреле-июне 1918 г. Махно путешествует по России, посещает Ростов-на-Дону, Саратов, Царицын, Астрахань и Москву. Революционная Россия вызывает у него сложные чувства. С одной стороны, он видел в большевиках союзников в революционной борьбе. С другой стороны — уж очень жестоко они подминали революцию «под себя», создавая новую, уже свою власть, а не власть Советов.

В июне 1918 г. Махно встречался с лидерами анархистов, в том числе П.А. Кропоткиным, оказался в числе посетителей В.И. Ленина и Я.М. Свердлова. В разговоре с Лениным Махно изложил ему от имени крестьянства свое видение принципов советской власти как самоуправления, и доказывал, что анархисты в деревне Украины влиятельнее коммунистов. Ленин произвел сильное впечатление на Махно, большевики помогли анархистскому вожаку переправиться на оккупированную Украину.

В июле 1918 г. Махно вернулся в окрестности Гуляй-поля, затем создал небольшой партизанский отряд, который в сентябре начал боевые операции, нападая на поместья, немецкие колонии, оккупантов и служащих гетмана Скоропадского. Первый крупный бой с австро-венгерскими войсками и сторонниками Украинской державы в селе Дибривки (Б. Михайловка) оказался для партизан удачным, принес Махно почетное прозвище «батько». В районе Дибривок отряд Махно объединился с отрядом Ф. Щуся. Затем к Махно стали присоединяться и другие местные отряды. Удачливые партизаны стали получать поддержку крестьян. Махно подчеркивал антипомещичий и антикулацкий характер своих действий.

Развал режима оккупации после Ноябрьской революции в Германии вызвал всплеск повстанческого движения и коллапс режима гетмана Скоропадского. По мере эвакуации австро-германских войск отряды, координируемые штабом Махно, стали брать под контроль территорию вокруг Гуляй-поля. 27 ноября 1918 г. силы Махно заняли Гуляй-поле и уже не оставляли его. Повстанцы вытеснили из своего района оккупантов, разгромили сопротивлявшиеся хутора и усадьбы и наладили связи с органами местного самоуправления. Махно боролся с несанкционированными поборами и грабежами. Местные повстанцы подчинялись главному штабу повстанческих войск «имени Батьки Махно». На юге района происходили стычки с войсками атамана Краснова и Добровольческой армии.

В середине декабря начались боевые действия между махновцами и сторонниками УНР. Махно заключил соглашение о совместных действиях с екатеринославскими большевиками и был назначен губревкомом Главнокомандующим Советской Революционной Рабоче-крестьянской армией Екатеринославского района. 27-31 декабря 1918 г. Махно в союзе с отрядом большевиков отбил у петлюровцев Екатеринослав. Но петлюровцы нанесли контрудар и отбили город, Махно и коммунисты обвиняли в поражении друг друга. Потеряв половину отряда, Махно вернулся на левобережье Днепра.

Махно считал себя военным командующим, а не руководителем населения занятой территории. Принципы организации политической власти определяли съезды фронтовиков и Советов. I съезд прошел 23 января 1919 г. без участия Махно и начал подготовку к более представительному II съезду.

В январе 1919 г. части Добровольческой армии развернули наступление на Гуляй-поле. Махновцы страдали от нехватки боеприпасов и оружия, что заставило их вступить в союз с большевиками 26 января 1919 г. 19 февраля махновские отряды вошли в 1 Заднепровскую дивизию РККА под командованием П.Е. Дыбенко в качестве 3 бригады под командованием Махно.

С орденом красного знамени за №4 (возможно это легенда, точно сказать никто не может, в наградных списках его нет, хотя это ещё ничего не означает).

Получив от красных боеприпасы, 4 февраля Махно перешел в наступление и взял Бамут, Волноваху, Бердянск и Мариуполь, разгромив группировку белых. Крестьяне, подчиняясь «добровольной мобилизации», посылали в махновские полки своих сыновей. Деревни шефствовали над своими полками, бойцы выбирали командиров, командиры обсуждали с бойцами предстоящие операции, каждый солдат хорошо знал свою задачу. Эта «военная демократия» придала махновцам уникальную боеспособность. Рост армии Махно ограничивался только возможностью вооружить новобранцев. На 15-20 тыс. вооруженных бойцов приходилось свыше 30 тыс. невооруженного резерва.

8 февраля 1919 г. в своем воззвании Махно выдвигал такую задачу: «Строительство истинного Советского строя, при котором Советы, избранные трудящимися, являлись бы слугами народа, выполнителями тех законов, тех порядков, которые напишут сами трудящиеся на всеукраинском трудовом съезде…».

«Наша трудовая община будет иметь всю полноту власти у самой себя и свою волю, свои хозяйственные и иные планы и соображения, будет проводить через свои органы, которые она сама создает, но которые не наделяет никакой властью, а только лишь определенными поручениями», — писали Махно и Аршинов в мае 1919 г.

Впоследствии Махно называл свои взгляды анархо-коммунизмом «бакунинско-кропоткинского толка».

Выступая 14 февраля 1919 г. на II Гуляй-польском районном съезде фронтовиков, Советов и подотделов, Махно заявил: «Я призываю вас к единению, ибо в единении залог победы революции над теми, кто стремился ее задушить. Если товарищи большевики идут из Великороссии на Украину помочь нам в тяжелой борьбе с контрреволюцией, мы должны сказать им: «Добро пожаловать, дорогие друзья!» Но если они идут сюда с целью монополизировать Украину — мы скажем им: «Руки прочь!» Мы сами умеем поднять на высоту освобождение трудового крестьянства, сами сумеем устроить себе новую жизнь — где не будет панов, рабов, угнетенных и угнетателей».

Прикрываясь лозунгом «диктатуры пролетариата», коммунисты большевики объявили монополию на революцию для своей партии, считая всех инакомыслящих контрреволюционерами… Мы призываем товарищей рабочих и крестьян не поручать освобождение трудящихся какой бы то ни было партии, какой бы то ни было центральной власти: освобождение трудящихся есть дело самих трудящихся».

На съезде был избран политический орган движения Военно-революционный совет (ВРС). Партийный состав ВРС был лево-социалистическим — 7 анархистов, 3 левых эсера и 2 большевика и один сочувствующий им. Махно был избран почетным членом ВРС. Таким образом, на контролируемой махновцами территории возникла самостоятельная система советской власти, автономная от центральной власти УССР. Это вызывало взаимное недоверие Махно и советского командования.

Махно приглашал в район действия бригады анархистов для пропаганды анархистских взглядов и культурно-просветительской работы. Из приезжих анархистов влияние на Махно имел старый товарищ П.А. Аршинов. В районе действия махновцев политическая свобода существовала для левых течений — большевиков, левых эсеров и анархистов. Махно принял присланного начдивом Дыбенко начальника штаба — левого эсера Я.В. Озерова и комиссаров-коммунистов. Они занимались пропагандой, но политической власти не имели.

Командующий Украинским фронтом В. Антонов-Овсеенко, посетивший район в мае 1919 г., докладывал: «налаживаются детские коммуны, школы, — Гуляй-поле — один из самых культурных центров Новороссии — здесь три средних учебных заведения и т.д. Усилиями Махно открыто десять госпиталей для раненых, организована мастерская, чинящая орудия и выделываются замки к орудиям».

Коммунисты терпели откровенно антибольшевистский характер выступлений махновцев, пока махновцы наступали. Но в апреле фронт стабилизировался, борьба с деникинцами шла с переменным успехом. Большевиками был взят курс на ликвидацию особого положения махновского района. Тяжелые бои и перебои в снабжении все более выматывали махновцев.

10 апреля III районный съезд крестьян, рабочих и повстанцев в Гуляй-поле принял решения, направленные против военно-коммунистической политики РКП(б). Начдив Дыбенко ответил телеграммой: «Всякие съезды, созванные от имени распущенного согласно моему приказу военно-революционного штаба, считаются явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам вплоть до объявления вне закона». Съезд ответил комдиву резкой отповедью, что еще сильнее скомпрометировало Махно в глазах командования.

15 апреля 1919 г. член РВС Южфронта Г.Я. Сокольников с согласия части членов РВС Укрфронта поставил перед председателем РВС Республики Л.Д. Троцким вопрос об устранении Махно от командования.

25 апреля в Харьковских «Известиях» появилась статья «Долой махновщину», в которой говорилось: «Повстанческое движение крестьянства случайно попало под руководство Махно и его «Военно-революционного штаба», в котором нашли себе пристанище и бесшабашно анархистские, и бело-левоэсеровские, и другие остатки «бывших» революционных партий, которые разложились. Попав под руководство таких элементов, движение значительно утратило силу, успехи, связанные с его подъемом, не могли быть закреплены анархичностью действий… Безобразиям, которые происходят в «царстве» Махно, нужно положить конец». Эта статья возмутила Махно и вызвала опасение, что является прелюдией к нападению со стороны большевиков. 29 апреля он приказал задержать часть комиссаров, решив, что большевики готовят нападение на махновцев: «Пусть и большевики у нас посидят, как сидят в казематах Чека наши».

Конфликт был разрешен во время переговоров Махно и командующего Украинским фронтом В.А. Антонова-Овсеенко. Махно даже осудил наиболее резкие положения резолюций съезда Советов района, обещал препятствовать выборности комсостава, которого (видимо, ввиду заразительности примера) так опасались в соседних частях РККА. Тем более, что командиры уже были выбраны, и менять их в это время никто не собирался.

Но, пойдя на некоторые уступки, батька выдвинул новую, принципиально важную идею, которая могла бы примерить две стратегии революции: «До решительной победы над белыми должен быть установлен революционный фронт, и он (Махно. — А.Ш.) стремится не допускать междоусобиц между различными элементами этого революционного фронта».

1 мая бригада была выведена из подчинения дивизии П.Е. Дыбенко и подчинена формирующейся 7-й дивизии 2-й Украинской армии, которая так и не стала реальным формированием. Фактически не только 7-я дивизия, но и вся 2-я армия состояли из бригады Махно и нескольких полков, значительно уступавших ей по численности.

Новый повод к нарастанию взаимного недоверия подал атаман Н.А. Григорьев, поднявший 6 мая мятеж на правобережной Украине. 12 мая под председательством Махно собрался «военный съезд», то есть совещание командного состава, представителей частей и политического руководства Махновского движения. Махно и съезд осудили выступление Н.А. Григорьева, но также высказал критику в отношении большевиков, которые своей политикой спровоцировали восстание. «Военный съезд» провозгласил переформирование 3-й бригады в 1-ю повстанческую дивизию под командованием Махно.

Поводом к новому обострению отношений с коммунистами стало развертывание 3-й бригады в дивизию. Парадоксальная ситуация, когда бригада составляла большую часть армии, мешала и соответствующему снабжению, и взаимодействию командования с огромной «бригадой», и управлению ее частями. Советское командование сначала согласилось на переформирование, а затем отказалось создавать дивизию под командованием строптивого оппозиционного командира. 22 мая прибывший на Украину Троцкий назвал такие планы «подготовкой новой Григорьевщины». 25 мая на заседании Совета рабоче-крестьянской обороны Украины под председательством Х. Раковского обсуждался вопрос «Махновщина и ее ликвидация». Было решено «ликвидировать Махно» силами полка.

Узнав о намерениях командования, Махно 28 мая 1919 г. заявил, что готов сложить с себя полномочия, так как «никогда не стремился к высоким званиям» и «больше сделает в будущем в низах народа для революции». Но 29 мая 1919 г. штаб махновской дивизии постановил: «1) настоятельно предложить т. Махно остаться при своих обязанностях и полномочиях, которые т. Махно пытался было сложить с себя; 2) все силы махновцев преобразовать в самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство этой армией т. Махно. Армия является в оперативном отношении подчиненной Южному Фронту, поскольку оперативные приказы последнего будут исходить из живых потребностей революционного фронта». В ответ на этот шаг РВС Южного фронта 29 мая 1919 г. принял решение об аресте Махно и придании его суду Ревтрибунала. Махно не принял титул командарма и продолжал считать себя комдивом.

Об этом было объявлено, когда сам Южный фронт начал разваливаться под ударами Деникина. Штаб махновцев призывал к восстановлению единства: «Необходима сплоченность, единение. Только при общем усилии и сознании, при общем понимании нашей борьбы и наших общих интересов, за которые мы боремся, мы спасем революцию… Бросьте, товарищи, всякие партийные разногласия, они вас погубят».

31 мая ВРС объявил о созыве IV съезда советов района. Центр расценил решение о созыве нового «несанкционированного» съезда как подготовку антисоветского восстания. 3 июня командующий Южным фронтом В. Гиттис отдал приказ о начале ликвидации «махновщины» и об аресте Махно.

6 июня Махно направил телеграмму В.И. Ленину, Л.Д. Троцкому, Л.Б. Каменеву и К.Е. Ворошилову, в которой предложил «прислать хорошего военного руководителя, который ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией».

9 июня Махно отправил телеграмму В.И. Ленину, Л.Д. Каменеву, Г.Е. Зиновьеву, Л.Д. Троцкому, К.Е. Ворошилову, в которой подвел итог своим взаимоотношениям с коммунистическим режимом: «Отмеченное мною враждебное, а последнее время наступательное поведение центральной власти к повстанчеству ведет с роковой неизбежностью к созданию особого внутреннего фронта, по обе стороны которого будет трудовая масса, верящая в революцию. Я считаю это величайшим, никогда не прощаемым преступлением перед трудовым народом и считаю обязанным себя сделать все возможное для предотвращения этого преступления… Наиболее верным средством предотвращения надвигающегося со стороны власти преступления, считаю уход мой с занимаемого поста».

Тем временем белые вторглись в район Гуляй-поля. Некоторое время с небольшим отрядом Махно еще сражался бок о бок с красными частями, но 15 июня с небольшим отрядом покинул фронт. Его части продолжали сражаться в рядах РККА. В ночь на 16 июня семь членов махновского штаба были расстреляны по приговору ревтрибунула Донбасса. Начальник штаба Озеров продолжал сражаться с белыми, но 2 августа по приговору ВУЧК был расстрелян. Махно выдал денежные средства группам анархистов, выезжавшим для подготовки терактов против белых (М.Г. Никифорова и др.) и большевиков (К. Ковалевич и др.). 21 июня 1919 г. отряд Махно переправился на правобережье Днепра.

В июле Махно женился на Галине Кузьменко, которая на долгие годы стала его боевой подругой.

Махно старался держаться подальше от фронтовых тылов, чтобы не содействовать успехам белых. Отряд Махно 10 июля 1919 г. атаковал Елисаветград. 11 июля 1919 г. махновцы объединились с отрядом националиста атамана Н.А. Григорьева. В соответствии с соглашением двух лидеров Григорьев был объявлен командиром, а Махно — председателем Реввоенсовета Повстанческой армии. Начальником штаба стал брат Махно Григорий. Между махновцами и григорьевцами возникли разногласия в связи с антисемитизмом Н.А. Григорьева и его нежеланием бороться против белых. 27 июля Н.А. Григорьев был убит махновцами. Махно отправил в эфир телеграмму: «Всем, всем, всем. Копия — Москва, Кремль. Нами убит известный атаман Григорьев. Подпись — Махно».

Под давлением Деникина Красная армия вынуждена была отступать с Украины. Бывшие махновцы, в июне оказавшиеся под командованием большевиков, не хотели уходить в Россию.

Большинство махновских частей, действовавших в составе РККА, а также часть 58-й дивизии красных, перешли на сторону Махно. 1 сентября 1919 г. на собрании комсостава армии в с. Добровеличковке была провозглашена «Революционная повстанческая армия Украины (махновцев)», избран новый Реввоенсовет и штаб армии во главе с командармом Махно.

Превосходящие силы белых оттеснили махновцев под Умань. Здесь махновцы заключили «союз» с петлюровцами, которым передали свой обоз с ранеными.

В июле-августе 1919 г. белая армия продвигалась на просторах России и Украины к Москве и Киеву. Офицеры вглядывались в горизонт. Еще несколько победоносных сражений, и Москва колокольным звоном встретит своих освободителей. На фланге деникинского похода на Москву нужно было решить «несложную» задачу — добить остатки Южной группы красных, банды Махно и, по возможности, украинского националиста Петлюры, путавшегося под ногами Российской государственности. После того, как белые лихим налетом вышибли красных из Екатеринослава и тем самым преодолели преграду Днепра, зачистка Украины казалась делом решенным. Но, когда в начале сентября белые вошли в район, где собрал свои силы Махно, возникли трудности. 6 сентября махновцы нанесли контрудар под Помощной. Они двигались со всех сторон, и нестройная толпа перед самой атакой превратилась в плотный строй. Белые отбились, но выяснилось, что Махно в это время обошел их позиции и захватил обоз с боеприпасами. Они-то и были нужны «батьке».

22 сентября 1919 г. генерал Слащев отдал приказ покончить с Махно в районе Умани. Сколько можно тратить время на эту банду! Конечно, махновцы многочисленны, но ведь это — сброд, и дисциплинированные силы Добровольческой армии превосходят бандитов по своей боеспособности. Ведь гонят же они красных! Части Слащева разошлись в разные стороны, чтобы загнать зверя. Симферопольский полк белых занял Перегоновку. Ловушка захлопнулась. Отряд генерала Склярова вошел в Умань и принялся ждать, когда ему загонят «дичь».

«Дичь» тем временем сама загоняла охотников. 26 сентября раздался страшный грохот — махновцы подорвали имевшийся у них запас мин, которые все равно было тяжело тащить с собой. Это был и сигнал, и «психическая атака». Кавалерия и пехотная масса ринулись на белых, поддержанные множеством пулеметов на тачанках. Деникинцы не выдержали и стали искать спасения на высотах, открыв тем самым махновцам путь к ключевым переправам и развилкам дорог. Ночью махновцы были уже везде, кавалерия преследовала отходивших и бегущих. Утром 27 сентября махновская кавалерийская масса смяла порядки литовского батальона и порубала тех, кто не успел разбежаться. Эта грозная сила двигалась дальше, уничтожая попадавшихся на пути белых. Подкатив орудия, махновцы стали расстреливать прижатые к реке боевые порядки. Их командир капитан Гаттенбергер, поняв, что разгром неизбежен, застрелился. Перебив оставшихся белых, махновцы двинулись на Умань и выбили оттуда силы Склярова. Полки Слащева были разбиты по частям, деникинский фронт прорван на фланге.

Махновская армия, погрузившись на тачанки, двинулась по глубоким тылам Деникина. Глядя на этот прорыв, один из оставшихся в живых офицеров печально произнес: «В этот момент великая Россия проиграла войну». Он был не так далек от истины. Деникинский тыл был дезорганизован, в центре белой «Доброволии» образовалась дыра «Махновии». И тут пришла весть — эта же сила нанесла удар по большевикам почти в самое сердце их режима — 25 сентября на воздух взлетел Московский горком коммунистической партии. Анархисты мстили коммунистам за расстрелянных ревтрибуналом товарищей Махно. Это была третья сила Гражданской войны, подчинявшаяся своей воле и своей логике.

Армия Махно вырвалась на оперативный простор в тылы деникинцев. Махно, командуя центральной колонной повстанцев, в начале октябре занял Александровск и Гуляй-поле. В районе Гуляй-поля, Александровска и Екатеринослава возникла обширная повстанческая зона, оттянувшая на себя часть сил белых во время наступления Деникина на Москву.

В махновском районе 27 октября — 2 ноября был проведен съезд крестьян, рабочих и повстанцев в Александровске. В своем выступлении Махно заявил, что «лучшие добровольческие полки ген. Деникина разбивались наголову о повстанческие отряды», но подверг критике и коммунистов, которые «посылали карательные отряды для «подавления контрреволюции» и этим мешали вольному повстанчеству в борьбе с Деникиным». Махно призвал вступать в армию «для уничтожения всякой насильственной власти и контрреволюции». После выступления рабочих делегатов-меньшевиков, Махно снова взял слово, и резко выступил против «подпольной агитации со стороны меньшевиков», которых, как и эсеров, назвал «политическими шарлатанами», призвал «не давать пощады» им и «гнать вон». После этого часть рабочих делегатов покинули съезд. Махно в ответ заявил, что он «клеймил» не всех рабочих, а только «шарлатанов». 1 ноября он выступил в газете «Путь к свободе» со статьей «Иначе быть не может»: «Допустимо ли, чтобы рабочие города Александровска и его окружений, в лице своих делегатов — меньшевиков и правых эсеров, — на свободном деловом рабоче-крестьянском и повстанческом съезде держали оппозицию деникинской учредилки?»

28 октября — 19 декабря (с перерывом на 4 дня) махновцы удерживали крупный город Екатеринослав. Предприятия были переданы в руки тех, кто на них работает. 15 октября 1919 г. Махно обратился к железнодорожникам: «В целях скорейшего восстановления нормального железнодорожного движения в освобожденном нами районе, а также исходя из принципа устроения свободной жизни самими рабочими и крестьянскими организациями и их объединениями, предлагаю товарищам железнодорожным рабочим и служащим энергично организоваться и наладить самим движение, устанавливая в вознаграждение за свой труд достаточную плату с пассажиров и грузов, кроме военных, организуя свою кассу на товарищеских и справедливых началах и входя в самые тесные сношения с рабочими организациями, крестьянскими обществами и повстанческими частями».

В ноябре 1919 г. по обвинению в подготовке заговора и отравления Махно контрразведкой была арестована группа коммунистов во главе с комполка М. Полонским. 2 декабря 1919 г. обвиняемые были расстреляны. В декабре 1919 г. махновская армия была дезорганизована эпидемией тифа, затем заболел и Махно.

Отступив из Екатеринослава под натиском белых, Махно с основными силами армии отошел в Александровск. 5 января 1920 г. сюда прибыли и части 45 дивизии РККА. На переговорах с представителями красного командования Махно и представители его штаба потребовали выделить им участок фронта для борьбы с белыми и сохранить за ними контроль над их районом. Махно и его штаб настаивали на заключении формального соглашения с советским руководством. 6 января 1920 г. Командарм 14 И.П. Уборевич приказал Махно выдвигаться на польский фронт. Не дожидаясь ответа, Всеукраинский ревком 9 января 1920 г. объявил Махно вне закона под предлогом невыполнения им приказа идти на польский фронт. Красные напали на штаб Махно в Александровске, но он сумел 10 января 1920 г. уйти в Гуляй-поле.

На совещании комсостава в Гуляй-поле 11 января 1920 г. было решено предоставить повстанцам месячный отпуск. Махно заявил о готовности «идти рука об руку» с РККА, сохраняя самостоятельность. В это время более двух дивизий красных атаковали, разоружали и частично расстреливали махновцев, в том числе — больных. Был схвачен и расстрелян брат Махно Григорий, а в феврале — другой брат Савва, занимавшийся в махновской армии снабжением. Махно на время болезни перешел на нелегальное положение.

После выздоровления Махно в феврале 1920 г. махновцы возобновили боевые действия против красных. Зимой-весной развернулась изнурительная партизанская война, махновцы нападали на небольшие отряды, работников большевистского аппарата, склады, раздавая крестьянам запасы хлеба. В районе действий Махно большевики были вынуждены уйти в подполье, и открыто выступали только в сопровождении крупных воинских частей. В мае 1920 г. был создан Совет Революционных повстанцев Украины (махновцев) во главе с Махно, в который вошли начальник штаба В.Ф. Белаш, командиры Калашников, Куриленко и Каретников. Название СРПУ подчеркивало, что речь идет не об обычном для гражданской войны РВС, а о «кочующем» органе власти махновской республики.

Попытки Врангеля установить союз с Махно закончились расстрелом эмиссара белых по решению СРПУ и штаба махновцев 9 июля 1920 г.

В марте-мае 1920 г. отряды под командованием Махно сражались с частями 1 Конной армии, ВОХР и др. силами РККА. Летом 1920 г. армия под общим командованием Махно насчитывала более 10 тысяч бойцов. 11 июля 1920 г. армия Махно начала рейд за пределы своего района, в ходе которого взяла города Изюм, Зеньков, Миргород, Старобельск, Миллерово. 29 августа 1920 г. Махно был серьезно ранен в ногу (всего Махно имел более 10 ранений).

В условиях наступления Врангеля, когда белые заняли Гуляй-поле, Махно и его СРПУ были не против заключить новый союз с красными, если те будут готовы признать равноправие махновцев и большевиков. В конце сентября начались консультации о союзе. 1 октября, после предварительного соглашения о прекращении военных действий с красными, Махно в обращении к действующим на Украине повстанцам призвал их прекратить боевые действия против большевиков: «оставаясь безучастными зрителями, украинские повстанцы помогли бы воцарению на Украине либо исторического врага — польского пана, либо опять царской власти, возглавляемой германским бароном». 2 октября было подписано соглашение между правительством УССР и СРПУ (махновцев). В соответствии с соглашением между махновцами и красной армией прекращались военные действия, на Украине объявлялась амнистия анархистам и махновцам, они получали право на пропаганду своих идей без призывов к насильственному свержению советского правительства, на участие в советах и в выборах на V съезд советов, намеченных на декабрь. Стороны взаимно обязались не принимать дезертиров. Махновская армия переходила в оперативное подчинение советскому командованию с условием, что «сохраняет внутри себя установленный ранее распорядок».

Действуя вместе с РККА, махновцы 26 октября 1920 г. освободили от белых Гуляй-поле, где разместился Махно. Лучшие силы махновцев (2400 сабель, 1900 штыков, 450 пулеметов и 32 орудия) под командованием С. Каретникова были направлены на фронт против Врангеля (сам Махно, раненый в ногу, оставался в Гуляй-поле) и участвовали в форсировании Сиваша.

После победы над белыми 26 ноября 1920 г. красные внезапно напали на махновцев. Приняв командование армией, Махно сумел уйти из-под удара, нанесенного по его силам в Гуляй-поле. Южному фронту РККА под командованием М.В. Фрунзе, опираясь на многократный перевес в силах, удалось окружить Махно в Андреевке у Азовского моря, но 14-18 декабря Махно прорвался на оперативный простор. Однако ему пришлось уйти на Правобережье Днепра, где у махновцев не было достаточной поддержки населения. В ходе тяжелых боев в январе-феврале 1921 г. махновцы прорвались в родные места. 13 марта 1921 г. Махно снова был тяжело ранен в ногу.

22 мая 1921 г. Махно двинулся в новый рейд на север. Несмотря на то, что был восстановлен штаб единой армии, силы махновцев были распылены, Махно смог сосредоточить для действий на Полтавщине лишь 1300 бойцов. В конце июня — начале июля М.В. Фрунзе нанес махновской ударной группе чувствительное поражение в районе рек Сулла и Псел. После объявления НЭПа ослабевала поддержка повстанцев со стороны крестьян. 16 июля 1921 г. Махно на совещании в Исаевке под Таганрогом предложил своей армии пробиваться в Галицию, чтобы поднять там восстание. Но по поводу дальнейших действий возникли разногласия, и с Махно последовало только меньшинство бойцов.

Махно с небольшим отрядом прорвался через всю Украину к румынской границе и 28 августа 1921 г. переправился через Днестр в Бессарабию.

Оказавшись в Румынии, махновцы были разоружены властями, в 1922 г. перебрались в Польшу и помещены в лагерь для интернированных. 12 апреля 1922 г. ВУЦИК объявил политическую амнистию, которая не распространялась на 7 «закоренелых преступников», включая Махно. Советские власти требовали выдачи Махно как «бандита». В 1923 г. Махно с женой и двумя соратниками был арестован и обвинен в подготовке восстания в Восточной Галиции. 30 октября 1923 Варшавской тюрьме у Махно и Кузьменко родилась дочь Елена. Махно и его соратники были оправданы судом. В 1924 г. Махно перебрался в Данциг, где снова был арестован в связи с убийствами немцев во время гражданской войны. Бежав из Данцига в Берлин, Махно в апреле 1925 г. прибыл в Париж и с 1926 г. поселился в пригороде Венсен. Здесь Махно работал токарем, столяром, маляром и сапожником. Участвовал в публичных дискуссиях о махновском движении и анархизме.

В 1923-1933 гг. Махно публиковал статьи и брошюры, посвященные истории Махновского движения, теории и практике анархизма и рабочего движения, критике коммунистического режима. В ноябре 1925 г. Махно писал об анархизме: «отсутствие своей организации, способной противопоставлять свои живые силы врагам Революции сделало его беспомощным организатором». Поэтому необходимо создать «Союз анархистов, построенный на принципе общей дисциплины и общего руководства всеми анархическими силами».

В июне 1926 г. Аршинов и Махно выдвинули проект «Организационной платформы Всеобщего союза анархистов», которая предложила объединить анархистов мира на основе дисциплины, соединения анархистских принципов самоуправления с институтами, где сохраняются «руководящие посты хозяйственно-социальной жизни страны». Сторонники «Платформы» провели в марте 1927 г. конференцию, которая приступила к созданию Международной анархо-коммунистической федерации. Махно вошел в секретариат по созыву ее съезда. Но вскоре ведущие теоретики анархизма раскритиковали проект «Платформы» как слишком авторитарный, противоречащий принципам анархистского движения. Отчаявшись договориться с анархистами, в 1931 г. Аршинов перешел на позиции большевизма, и идея «платформизма» провалилась. Махно не простил старому товарищу этого ренегатства.

Своеобразным политическим завещанием Махно стало его письмо 1931 г. к испанским анархистам Х. Карбо и А. Пестанья, в котором он предостерегал их от союза с коммунистами в ходе начавшейся в Испании революции. Махно предостерегает испанских товарищей: «Ощутив относительную свободу, анархисты, как и обыватели, увлеклись свободно-говорением».

C 1929 г. у Махно обострился туберкулез, он все реже принимал участие в общественной деятельности, но продолжал работать над мемуарами. Первый том вышел в 1929 г., два других — посмертно. Там он так изложил свои взгляды о будущем анархистском строе: «Такой строй я мыслил только в форме вольного советского строя, при котором вся страна покрывается местными совершенно свободными и самостоятельными социально-общественными самоуправлениями тружеников».

В начале 1934 г. у Махно обострился туберкулез, он попал в больницу. В июле он скончался.

Прах Махно был похоронен на кладбище Пер-Лашез рядом с могилами парижских коммунаров. Через два года после его смерти черное знамя анархии, выпавшее из рук Махно, снова будет развиваться рядом с красным и республиканским знаменами в революционной Испании — вопреки предупреждениям батьки и в соответствии с опытом Махновского движения, в соответствии с самой логикой борьбы против угнетения и эксплуатации.