Кто входил в руководство партии левых эсеров

Шаблон:Партия

Левые эсеры, Партия левых социалистов-революционеров(-интернационалистов) — политическая партия в России в 1917—1923.

Зародилась как оппозиционное политическое крыло в партии эсеров в годы Первой мировой войны (вышла из состава партии в ноябре-декабре 1917).

Печатный орган: газета «Знамя труда».

Лидеры — Мария Спиридонова, Борис Камков (Кац), Марк Натансон (Бобров).

История

После Февральской революции 1917 левое крыло партии эсеров, объединившееся вокруг газеты «Земля и воля», выступило с антивоенными лозунгами. На III съезде партии эсеров (май — июнь 1917) левые эсеры образовали так называемую «левую оппозицию», заявив о своих политических разногласиях с ЦК партии. Левые эсеры потребовали:

• осудить войну как империалистическую и немедленно выйти из неё;
• прекратить сотрудничество партии эсеров с Временным правительством;
• немедленно решить земельный вопрос в соответствии с программой партии, передав земли крестьянам.

Разногласия внутри партии эсеров постепенно усиливались и привели вначале к образованию фракции левых эсеров, а после октябрьского вооружённого восстания — к окончательному расколу и созданию новой партии.

В ходе октябрьского вооружённого восстания левые эсеры поддержали партию большевиков — РСДРП(б), вошли вместе с ними в новые органы власти — Военно-революционные комитеты, участвовали в работе II Всероссийского съезда Советов 25—27 октября (7—9 ноября) 1917, голосовали за его решения и вошли в состав ВЦИК — Всероссийского центрального исполнительного комитета.

Правые эсеры отказались участвовать в работе II Всероссийского съезда Советов и не поддержали новую власть. На IV съезде партии эсеров левые эсеры были исключены из партии, а в декабре 1917 организационно оформились в самостоятельную партию.

В целом поддержав большевиков, левые эсеры, однако, вначале отказались войти в Советское правительство — Совет народных комиссаров (СНК), потребовав создания «однородного» правительства из представителей различных социалистических партий. Тем не менее уже в конце 1917 семь представителей партии левых эсеров вошли в СНК, возглавив наркоматы земледелия, юстиции, почт и телеграфов и т. д.

Многие представители партии левых эсеров участвовали в создании Красной Армии, в работе Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). При этом по ряду принципиальных вопросов левые эсеры, выражая интересы зажиточного крестьянства и мелкой буржуазии, с самого начала расходились с большевиками, не приемля крайностей диктатуры пролетариата и вообще отвергая её необходимость.

Разрыв произошёл уже в феврале 1918 — на заседании ВЦИК 23 февраля левые эсеры проголосовали против подписания Брестского мира с Германией, а затем, на IV Чрезвычайном съезде Советов (14—16 марта 1918) — и против его ратификации. Поскольку их мнение не было принято во внимание, то левые эсеры вышли из состава СНК и объявили о расторжении соглашения с большевиками. При этом они продолжали работать во ВЦИК и других советских учреждениях.

Тем временем принятые Советской властью декреты о комитетах бедноты ударили по интересам основной социальной базы левых эсеров — зажиточного крестьянства. В связи с этим в июне 1918 ЦК партии левых эсеров и III съезд партии постановил использовать все доступные средства для того, чтобы «выпрямить линию советской политики».

На V Всероссийском съезде Советов (4—10 июля 1918) левые эсеры, находясь в меньшинстве (около 350 из 1164 депутатов), открыто выступили против своих бывших союзников — большевиков. Не получив поддержки, они приступили к «активным» действиям. 6 июля 1918 левые эсеры Яков Блюмкин и Николай Андреев убили в Москве германского посла Мирбаха, что послужило сигналом к началу восстания (см. Левоэсеровские мятежи 1918). По иной версии, и как это следует из письма лидера левых эсэров Марии Спиридоновой, убийство Мирбаха было личной инициативой нескольких руководителей эсэров, и никакого восстания не было. Более того, в планировании убийства участвовало несколько большевиков, о нем знал Дзержинский. Однако, большевикам было выгодно использовать убийство посла как повод для разгрома последней оппозиционной партии.

После «подавления восстания» V Всероссийский съезд Советов принял решение исключить из состава Советов левых эсеров, поддержавших политическую линию ЦК своей партии.

Раскол

Значительная часть рядовых членов партии левых эсеров и некоторые лидеры партии не поддержали действия своего руководства. Партия раскололась, и в сентябре 1918 из неё выделились партии «народников-коммунистов» и «революционных коммунистов», которые впоследствии вошли в РКП (б). Часть левых эсеров занялась открытой борьбой против Советской власти, участвовала в контрреволюционных заговорах и восстаниях.

Ряд левых эсеров сыграл значительную политическую и военную роль во время Гражданской войны в борьбе с белогвардейцами, выступая, при этом, против большевистского руководства.

В 1923 партия левых эсеров самораспустилась. В 1930-е годы многие её члены были подвергнуты репрессиям.

Внешние ссылки

• Красная книга ВЧК (т.1)
• Фельштинский Ю. Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 — июль 1918
• Спиридонова М. А. Открытое письмо ЦК партии большевиков
• Библиография
• Инсаров М.Левые эсеры – борцы за Советскую власть и против государственного капитализма

---

Эта страница использует содержимое раздела Википедии на русском языке. Оригинальная статья находится по адресу: Партия левых социалистов-революционеров. Список первоначальных авторов статьи можно посмотреть в истории правок. Эта статья так же, как и статья, размещённая в Википедии, доступна на условиях CC-BY-SA .

---

Party of Left Socialist-Revolutionaries Партия левых социалистов-революционеров
Leader	Boris Kamkov Mark Natanson Maria Spiridonova
Founded	1917; 106 years ago
Dissolved	1921; 102 years ago
Split from	Socialist Revolutionary Party
Ideology	Agrarian socialism Anti-Bolshevism (briefly) Revolutionary socialism Narodism
Political position	Left-wing to far-left
Politics of Russia Political parties Elections

The Party of Left Socialist-Revolutionaries (Russian: Партия левых социалистов-революционеров-интернационалистов) was a revolutionary socialist political party formed during the Russian Revolution.

In 1917, the Socialist Revolutionary Party split between those who supported the Russian Provisional Government, established after the February Revolution and those who supported the Bolsheviks, who favoured the overthrow of the Provisional Government and the placing of political power in the hands of the Congress of Soviets. Those that continued to support the Provisional Government became known as the Right SRs while those who aligned with the Bolsheviks became known as the Left Socialist-Revolutionaries or Left SRs.^[1] After the October Revolution, the Left SRs formed a coalition government with the Bolsheviks from November 1917 to July 1918, but resigned its position in government after the signing of the Treaty of Brest-Litovsk. The Central Committee of the Left SRs ultimately ordered the assassination of Wilhelm von Mirbach in an attempt to cause Russia to re-enter World War I and launched an ill-fated uprising against the Bolsheviks shortly after. Most members of the Left SRs were promptly arrested, though the majority that opposed the uprising were steadily released and allowed to retain their positions in the Soviets and bureaucracy. However, they were unable to reorganize the party, which gradually splintered into multiple pro-Bolshevik parties – all of which would merge with the Russian Communist Party (Bolsheviks) by 1921.

Due to outdated voter rolls which did not acknowledge the split between the Right and Left SRs, the Left SRs were overwhelmingly underrepresented in the Russian Constituent Assembly.

History[edit]

Background[edit]

The left-wing faction of the Socialist Revolutionary Party began to form after the February Revolution, grouping the most radical elements of the party. The internal faction was highlighted in the First All-Russian Congress of Soviets of Workers’ and Soldiers’ Deputies in mid-May 1917 for its position close to that of the Bolsheviks, while the bulk of the party aligned with the Mensheviks.^[2] The left-wing socialist revolutionaries were especially strong in the Petrograd Soviet, where they opposed the continuation of the First World War — which had been defended by the centrist fraction of the party since mid-April. They were also strong in the Northern Region, Kazan, Kronstadt, Helsinki and Kharkiv.^[3]

Later they became the main current in important rural provinces of the Russian interior, places where the socialist revolutionaries enjoyed the favor of the population. At the third party congress in May, they were a large and important fraction, although it was not until the crisis of autumn and the October Revolution when its support extended to the entire country.^[2] During the summer of 1917, it was gaining strength among soldier committees, both inside the country and in the front.^[3]

Except for revered lifelong revolutionary Mark Natanson,^[4] at the head of the faction was a series of young leaders, from exile (Boris Kamkov), from Siberia (Maria Spiridonova^[5]) or agitation activities among the population (Prosh Proshian).^[6] The SR leadership, on the contrary, had veteran and conservative representatives, who led the party into an alliance with the liberals.^[7] This led the party to share government power but, at the same time, jeopardized its support among the population.^[7] As the year progressed, the leadership of the SRs moved further and further away from the feelings of its followers and its base, which favoured the leftist current.^[8] The number of socialist-revolutionary organizations and committees that followed the leftist faction grew, a trend that was accentuated in the early autumn.^[8] In general, workers and soldiers agreed with the positions of the left-wing, the intelligentsia continued to support the SR party line, and the peasants and local branches were divided among them.^[9][10] The executive committee of the largest railway union, the Vikzhel, elected on 23 August, had a majority of Left SRs.^[9] During the congresses of the regional, national and provincial soviets held between August and November, it was the effective division of the Right SRs and the strength of those on the left that often allowed the approval of leftist motions.^[9]

The leftists declared themselves the only representatives of the party program,^[9] and proclaimed the socialist character of the revolution, demanded the end of collaboration with the bourgeoisie^[11][12] and the immediate socialization of land,^[13][14] first with their surrender to the land committees and then to the peasants themselves.^[15] They were also opposed to the continuation of the war,^[13][14] even if it involved signing a separate peace with the Central Powers.^[15] In industrial policy, they advocated the granting of various rights (union organizing, living wages, eight-hour days) and workers’ control of factories and played a prelevant role in the factory committees.^[15] Internationalists in the party wanted the extension of the revolution to other countries.^[15] They also advocated the transfer of government power to the Soviets, convinced that the provisional government did not apply the reforms they deemed necessary.^[15]

After the failed Kornilov coup, the leftist current took control of the socialist-revolutionary organization in the capital, traditionally more radical than that of other localities.^[16] Their growth within the SRs led them to hope that it would come under their control, delaying a split.^[14]

In October 1917, the Left Socialist Revolutionaries joined the new Petrograd Military Revolutionary Committee,^[17] formed with the aim of accelerating the revolution and at the same time moderating actions of the Bolsheviks; One of its members, Pavel Lazimir, who had played a leading role in the measures against Kornilov and presided over the military section of the Petrograd Soviet, presided over it officially.^[18][19] Numerous left-wing social revolutionaries, in addition to Bolsheviks and other activists without clear affiliation, participated in the committee’s activities, from which the former withdrew on several occasions in protest of the actions of the Bolsheviks.^[19] Despite opposition from its main leaders,^[17] many Left SRs eventually participated in actions against the discredited Provisional Government before the Second All-Russian Congress of Soviets of Workers’ and Soldiers’ Deputies, in which they called for the transfer of government power to the Soviets.^[19] The moderate Bolshevik current, headed by Lev Kamenev and Grigory Zinoviev, counted on the collaboration of the Left SRs to form a majority in the constituent assembly.^[20]

[edit]

The final Left SR split was due to the party’s attitude towards the Second All-Russian Congress of Soviets of Workers’ and Soldiers’ Deputies.^[21][22] At the beginning, the SRs opposed the convocation of the new congress, fearing that it would be dominated by the extremists.^[21] After seeing that it had the support of much of the populace, the party changed its stance to support the congress, but only stood for delegate elections where it believed it had a chance of being elected, having lost much of the old support in big cities and the front line.^[21] In these councils, the majority of the elected delegates were Bolsheviks or Left SRs.^[21] At least half of the Socialist Revolutionary delegates elected to Congress belonged to the leftist current of the party.^[23] Together, the SR delegations held a slight majority in the congress.^[23]

The representatives of the Left SRs hoped that the Petrograd Soviet would not take power by itself, but that the Congress of the Soviets would form a new socialist government that included multiple parties and separated Alexander Kerenski from power without causing a civil war.^[24] Despite its presence in the Military Revolutionary Committee, the Left SRs opposed an armed insurrection.^[17][14]

During the Congress, in the midst of October Revolution, the Central Committee of the Socialist Revolutionary Party ordered its members to leave the Military Revolutionary Committee, the center of the “Bolshevik adventure”, having previously ordered the withdrawal of delegates from Congress.^[17][25] Part of the party’s left wing remained ^{[26][27][17][28]} in Congress and refused to leave the Military Committee. They were expelled ^[14][29] by the SR Central Committee the next day, along with all those considered complicit in the Bolshevik uprising.^[30] The remaining delegates voted in favor of the decrees on peace and land — the latter very similar to the SR program -,^[31][32] but they refused to accept an exclusively Bolshevik government and demanded the formation of a coalition ^[27][14] including both socialists in favor of the October Revolution and those who rejected it.^[26] They refused to join the Sovnarkom, although they did accept twenty-nine seats (compared to the sixty-seven of the Bolsheviks and twenty of other minor groups) in the new All-Russian Central Executive Committee that emerged from the congress.^[31] Remaining outside the new government they were convinced that they could favor the creation of a coalition between socialists.^[33] During the rebellion, the Left SRs had maintained a position equal to that of the Bolsheviks, participating in agitation in favor of the dissolution of the Russian Provisional Government, the transfer of power to the soviets and chairing the Military Revolutionary Committee.^[34] Opposed to the Bolshevik seizure of power up until the last moment,^[35] they reluctantly supported it,^[14] worried about the possibility of the Provisional Government’s return or the unleashing of a counterrevolution.^[34] Their votes, together with those of the Bolsheviks, had been crucial in approving the overthrow of the Provisional Government and the seizure of power in Congress ^[36] The Left Socialist Revolutionaries entered the Council of People’s Commissars, leading the people’s commissariats of agriculture (Kolegaev), property (Karelin), justice (Steinberg), post offices and telegraphs (Proshian), local government (Trutovsky), and Algasov received the post of People’s Commissar without a briefcase.^{[citation needed]} The left SRs also collaborated with the Bolsheviks during Kerensky’s attempts to regain control of the capital,^[34] in which they played a leading role in the street-fighting.^[37] Many representatives of the Left Socialist Revolutionary Party participated in the creation of the Red Army, in the work of the All-Russian Extraordinary Commission.^{[citation needed]}

Subsequently, the SR Central Committee began to dissolve local groups that they considered to be rebels,^[29] beginning with the largest in the country, that of the capital, with around forty-five thousand members.^[30] Although the true extent of the split unleashed by the PSR Central Committee is unknown,^[38] it is considered to have been remarkable and deprived the Socialist Revolutionaries of most of its radical elements and most of its support among the soldiers, while the intelligentsia remained mainly in the old party and the peasantry was divided between the two formations.^[39] In geographical terms, the new party formed by those expelled from the Socialist Revolutionary Party gained control of nearly half a dozen provinces, mainly in Ukraine and the Urals, parts of the capital and other isolated rural areas in the country.^[39] Their first conference as a separate group, held in November 1917, brought together representatives of ninety-nine groups.^[17]

Demands[edit]

The Left SRs made the following demands:

• Condemnation of the war as an imperialist venture and immediately exit from the same war.
• Cessation of cooperation with the provisional government of the Socialist Revolutionary Party.
• Immediate resolution of the land issue in accordance with the program of the party and giving of the land to the peasantry.

Organization and first months[edit]

The new party held its first congress in early December and elected a central committee of fifteen members and five deputies.^{[40][41][42][43]} The conference was attended by one hundred and sixteen delegates from ninety-nine local organizations that had abandoned Socialist Revolutionary Party.^[44] The leadership was dominated by the more moderate current of the party.^[45]

At first the Left SRs defended the creation of a new exclusively socialist government that included all currents and parties, including the Right SRs.^{[46][47][48][49]} However, the refusal of the Right SRs to participate and the pressure of its most extreme supporters made the party abandon this cause^[49] and agree to negotiate with the Bolsheviks its entry into the revolutionary government, even if the rest of the socialist formations did not enter it.^[50][48] For the Bolsheviks, the coalition with the left social revolutionaries represented a way of obtaining some peasant support.^[40]

Approach to the Bolsheviks[edit]

While the Socialist Revolutionary Party expelled the leftists, its various currents had participated in the failed negotiations to form a socialist coalition government, imposed by the executive committee of the main railway union (the Vikzhel).^[51] The idea of a broad socialist coalition government had received widespread support, including among the Bolsheviks, during the Soviet Congress, in which a motion to this effect by Julius Martov had initially been unanimously approved.^[52] The Bolshevik radicals — led by Lenin and Trotsky — and the conservative faction of the Socialist Revolutionaries had been opposed to an agreement between the new government and the socialist opposition.^[51][14][53] The Left Socialist Revolutionaries, together with the moderate Bolsheviks and the Menshevik left, had played a crucial role in the negotiations thanks to their prominent presence in the Vikzhel that had imposed them.^[54][52] Their initial refusal to join the Government with the Bolsheviks was due to their desire to assume the role of mediator between the Bolsheviks and the socialists opposed to the October Revolution.^[53] After the failure of the coalition negotiations and the approval of the censorship of press in the CEC, the socialist revolutionaries resigned from the CMR, although they remained there.^[55][56]

For its part, continuing the talks to join the new government, the Left SRs demanded the union of the Executive Committee of the Soviets of Workers and Soldiers with that of the Soviets of Peasants, of which it hoped to gain control in the imminent second congress, in addition to limit the Sovnarkom to executive functions and leave the legislative to a new unified Executive Committee.^[50][48] Lenin, in need of the support of the peasantry, agreed to these conditions.^[48][50][57] The result, however, was not as satisfactory as the Left SRs announced, since the government was controlled by the All-Russian Central Executive Committee.^[57] However, the alliance of Bolsheviks and left-wing socialist revolutionaries gave them control of the splintered Second Congress of Peasant Soviets.^[40] This had been called by mutual agreement between the Bolsheviks and left-wing socialist revolutionaries, to eliminate the Right SR leadership that still dominated the executive committee of the peasant soviets and that rejected the October Revolution.^[29]

During their conversations with the Bolsheviks that ended their entry into the Government, they demanded control of the Ministry of Justice because of their opposition to terror,^[58] with the intention of stopping it, and they obtained this portfolio for Isaac Steinberg.^[59] The objective of the Left SRs in partnering with the Bolsheviks was to moderate their actions,^[58] as well as participate in the revolutionary process that was coming.^[57]

The Left SRs formed a coalition with the Bolsheviks in the Council of People’s Commissars in late 1917 when, after Lenin’s ultimatum to moderate Bolshevik leaders to abandon their attempts to achieve a coalition government with the rest of the more moderate socialist parties, those left the Government (among them, Lev Kamenev, Grigory Zinoviev, Aleksei Rykov and Viktor Nogin).^[60][61]

Government coalition[edit]

Formation of the coalition[edit]

Eight members of the Left SRs eventually entered the Sovnarkom.^[40] Others also joined the Cheka —after the forced dissolution of the constituent assembly—, whose actions managed to moderate in some cases.^[58][62] The government agreement was reached on 28, the day on which the executive councils of the two council organizations were unified.^[50][63] Three days later, the Agriculture Ministry ^[48] passed into the hands of the left-wing socialist revolutionary Andrei Kolegayev and Left SR deputy commissioners were appointed in other government posts.^[50] Finally and after new and hard negotiations, the Left SRs obtained the Justice Ministry for Isaac Steinberg (25).^[64] For his part, Karelin obtained the Deputy Commissariat of State Property, Prosh Proshian that of Post and Telegraph, Trutovski that of Local Government and Izmailovich that of Housing.^[64][65][66] The Bolsheviks, however, maintained the most powerful ministries, those that controlled the armed forces, finances, and politics ^[64][67] Despite having seven commissioners and vice-commissioners compared to the eleven Bolsheviks, the distribution of power in the government was very unfavorable to the Left SRs.^[64]

The unstable coalition served to give the Bolsheviks the appearance of peasant support, satisfy the Vikzhel, and partly content the Bolshevik opposition.^[68] The alliance between Bolsheviks and left socialist revolutionaries lasted until mid-March 1918, when the latter left the government in protest at the signing of the Brest-Litovsk Treaty.^[60]

Attitude towards the Constituent Assembly and the Third Congress of Soviets[edit]

Despite initially defending the convocation of the Russian Constituent Assembly,^[69] the number of its delegates to it was low.^[70][71][72]

Partly their low presence on the Socialist Revolutionary lists was due to the youth and lack of experience of many of its future members, which made them seem unsuitable candidates to represent the party.^[73] The Left SRs wanted to approve extensive political and social changes in the assembly, but had no intention of submitting to parliamentary procedures to achieve its revolutionary objectives, as was the case with the Bolsheviks.^[70] Even the most moderate of the Left SR leaders were only willing to tolerate the existence of the Assembly as long as they did not oppose the new system of government that emerged from the October Revolution.^{[74][69][75][76][77]} From the party’s point of view, the Assembly should limit itself to little more than endorsing the workers and peasants government created in the revolution^[78] and in no case would it be allowed to oppose the government of the Soviets, being threatened with dissolution if this happened.^[74][77]

Their candidate to preside over the Assembly, Maria Spiridonova, also supported by the Bolsheviks, was defeated by the Conservative delegate candidate, Victor Chernov by 244 votes to 153).^[79] Following the Assembly’s rejection of the government motion (the “Declaration of the Rights of Working and Exploited Peoples”), that included the legislation approved until then by the Sovnarkom and limited its activity to establishing the bases for a socialist transformation, the Bolshevik and Left SR deputies left the session.^[80][81] Despite the last-minute doubts of the Left SR commissioners, the Assembly was dissolved the next day (19).^[82] Both the party’s bases and its delegates to the Third Congress of Soviets, generally approved the action.^[58][82] For the Left SRs, the Assembly had lost its original function because the measures expected of it had already been enacted by the Sovnarkom.^[78][83]

In this Third Congress of Soviets, which brought together soldiers and workers with peasants for the first time, the Left SRs supported the Bolshevik position against that of the Right SRs and managed to defeat the rightist’s motions to debate land management. But the leftists became increasingly dependent on Lenin’s party and lost their political power base by approving the union of the soviets, as the peasant section was now subordinated to that of the workers and soldiers, controlled by the Bolsheviks.^[74] In exchange for accepting the union of the congresses, the left socialist revolutionaries had achieved the Bolshevik acceptance of the socialization of land (instead of the expropriation that the Bolsheviks proposed and would later carry out), which the new Unified Congress approved by 376 votes out of 533.^[84]

Agrarian policy and the strengthening of the Soviet regime[edit]

In the field, the Left SRs played a crucial role in extending the authority of the new Soviet Government through the «volost» soviets that the Bolsheviks, weak in the countryside, could not play.
^[85] Also, the party supervised the agrarian reform approved by the Government at the end of 1917 and maintained control of both the Commissary of Agriculture and the peasant section of the VTsIK — chaired by Maria Spiridonova -, also in charge of agrarian issues.^[86] The legal reforms that supported the changes in the countryside increased support for the Soviet regime in Russian agriculture and during their months in government the Left SRs managed to unite their populist program with the peasant desires for land.^[86] These measures concentrated the efforts of the party once disputes by the Constituent Assembly, dissolved by the Government, had ended.^[87] The populists also supported the resurgence of communes, despite the Bolshevik opposition.^[88]
The new «Fundamental Law of Land Socialization» ^[89] —which abolished private land ownership, handed it over to those who worked it and favored cooperatives—, enacted on 9,^[90] it was also populist-inspired (see Decree on Land). Lenin accepted it as inevitable. Between the approval in the Congress of Soviets and the ratification by the VTsIK, which emerged from the Congress, the Bolsheviks managed to include important clauses such as the priority of collective farms or the state concession of property that upset the Left SRs.^[90][88] The law produced a gigantic change in land ownership in the spring of 1918, generally carried out in a peaceful and orderly manner.^[91] Although the end result did not dramatically increase the amount of land per farmer,^[91] it fulfilled the old peasant desire to drive out landowners and redistribute their land.^[92] In early 1918, The main strength of the Bolshevik-controlled regime was due to the peasant support achieved by its socialist-revolutionary allies, while in the cities the opposition of the middle classes continued and workers’ disillusionment arose due to the food crisis.^[92]

Split with the Bolsheviks[edit]

Terror[edit]

Along with differences over land ownership, the main dissent between the two allied parties was due to the use of terror as a political instrument.^[93] Steinberg, as People’s Commissar of Justice, was in favor of applying harsh measures against the opposition, but always legally; Lenin, on the contrary, was willing to use state terror to consolidate the revolution.^[93] Contrary to the activity of the Cheka, founded five days before the entry of Steinberg into the government, the Left SRs eventually decided to participate in the body — to try to control it.^[93] Steinberg tried to subordinate it to the revolutionary court, which dealt with the cases related to counterrevolutionary activity.^[93] But efforts to control Cheka’s activity failed, as Lenin gave the organization the power to inform the Commissioners of its actions once already carried out, without the need for prior permission.^[93] In practice, the Cheka was subordinate only to the Sovnarkom, where the Bolshevik majority could approve its actions without the Left SRs being able to impede it.^[93]

After the dissolution of the Constituent Assembly, the Bolshevik Party finally agreed to admit the left socialist revolutionaries into the Cheka.^[93] Four of them joined the body’s advisory board, a number that grew over time to almost equal that of the Bolsheviks.^[93]

The socialist revolutionary Peter Aleksandrovich, lieutenant of Felix Dzerzhinski, obtained great power in the Cheka, imposing unanimous votes in the troikas’ that judged the most serious cases of counterrevolutionary activity, which in practice gave the veto over the death sentences.^[93] Until the loss of control of the body during the July revolt, the Left SRs avoided the execution of political prisoners.^[93] Even after his brethren joined the organization, Steinberg continued to try to subordinate the CheKa to his Commissariat, and reported their abuses.^[93]

Peace with the Central Empires[edit]

The main disagreement with the Bolsheviks arose during the peace negotiations with the Central Empires that ended in the Treaty of Brest-Litovsk.^[1][94] At a meeting of the All-Russian Central Executive Committee on February 23, the Left Socialist Revolutionaries criticized the Bolsheviks for their repressions on trade union freedoms and voted against the signing of the treaty.^[95] None of the ninety-three party representatives in the VTsIK voted in favor of the treaty, albeit in some cases, such as that of Spiridonova, only for party discipline.^[96] This disagreement led to the resignation of the Socialist Revolutionary Commissioners on March 19, 1918,^[97][94] during the Fourth Congress of Soviets.^[1] The Socialist Revolutionaries rejected the treaty,^[97][58] but their departure from the government did not mean a complete break with the Bolsheviks as both parties continued to collaborate in other councils and in the Commissariats.^[1][98] The socialist revolutionary leadership was actually very divided: almost half of the central committee was inclined to sign the peace treaty.^[99] The Left SR’s opposition to the conditions imposed by the empires made them support Trotsky’s proposal to abandon the war without signing the peace.^[100] Determined internationalists, during the talks they had been convinced that the revolution would spread throughout Europe and that workers’ representatives of the Empires would take the reins of the peace negotiations.^[97] They argued that the signing of the peace was both a betrayal of the international revolution and a surrender to the bourgeoisie, both national and foreign.^[58]

During the Fourth Congress of Soviets, the representatives of the Left SRs opposed, in vain, the ratification of the peace treaty. It was defended by the Bolshevik majority but rejected by a minority, who received the name Left Communists.^{[101][94][102]} After the ratification of the treaty,^[103] the representatives of the left-communists — who had abstained in the final vote — ^[94][104] and the Socialist Revolutionaries — who had voted against ratification — ^[104] resigned from the government, withdrew from the Council of People’s Commissars and announced the termination of their agreement with the Bolsheviks.^{[105][58][106][98]} The governing coalition had lasted just over two months.^[98]

Peak[edit]

In the spring the Left SR’s influence grew,^[107][108] as support for the Bolsheviks fell.^[1] Between April and June, the party grew from some sixty thousand members to one hundred thousand.^[1] The socialist revolutionaries rejected the dictatorship of the proletariat and advocated a government controlled by both the working classes and the intellectuals.^[1] Their law of socialization of the land had won them a great amount of support with the peasantry and they also had support among the workers of the cities.^[1] After their withdrawal from the Government, guerrilla actions in the Baltic and Ukraine against the occupying troops of the Central Empires intensified, while devising terrorist attacks against senior German officials.^[98] The party helped to organize a popular, mainly peasant, uprising against the invading empires.^[94]

At the Second Party Congress, held from April 17 to 25 in Moscow, Prosh Proshian described the rapprochement between the party and the Bolsheviks in some respects until the departure for peace with the Central Empires.^[105] Their withdrawal from the Sovnarkom did not, however, entail a total break with the Bolsheviks.^[105] The Left SRs continued to participate in numerous government agencies, including the Cheka.^[102] Other participants, like former Justice Commissioner Isaac Steinberg, were much more critical of the Bolsheviks, especially their repressive and illegal measures.^[97] Still, prominent leaders defended staying in the government.^[58][109] Those who considered that the withdrawal of the Government had been a mistake and advocated resuming government work, a majority in the central committee, failed to convince the congress delegates, who ratified the actions taken after the approval of the peace treaty.^[110]

In May the relationship between Bolsheviks and Socialist Revolutionaries was markedly worsened by the actions of the Bolsheviks in domestic politics,^[111] which joined the disagreements on foreign policy.^[1] The signing of the peace treaty, rejected by the Left SRs, the campaign to divide the peasantry and loot ^[112] from the countryside to supply the cities,^[107] [[#ref_ Germany occupied Ukraine, the traditional source of cereal for the rest of the country, which made the food crisis in the cities catastrophic. The Government reacted by approving three decrees to ensure the supply by force. Lenin abandoned state capitalism recently adopted and imposed the «war communism» by which he tried to get the poor peasants to help collect food for the cities, supposedly monopolized by the more affluent peasants, the kulaks .^[113] |^]] the final takeover of the soviets by the Bolsheviks with the expulsion of Social Revolutionaries and Mensheviks (14 June^[113][110]),^[107] economic and political centralization,^[58] the creation of a professional Army with tsarist officers,^[114][115] the restoration of the death penalty (May 21) ^[107] and the sharpening of terror made the Left SRs an implacable enemy of the Bolsheviks. The substitution of the elected soviets led in their opinion to bureaucratization and a new tyranny.^[116] They also condemned the end of workers’ control of the factories and the reappearance of the bourgeois managers, who they considered endangered the socialist transformation.^[116] [[#ref_ The measure, proposed by Lenin at a VTsIK session on April 29, was due to the economic failure of workers’ control of factories, which had exacerbated the country’s serious economic crisis. Both the leftist communists and the PSRI rejected it, calling it a step backwards in the revolutionary process.^[117] |^]] For the Left SRs, food requisitions in the countryside did not solve the supply problems of the cities, but instead endangered the Soviet system of government.^[118] They weakened the Bolsheviks in the countryside while strengthening rural support for the Left Social Revolutionaries.^[118] Where the party concentrated on opposing requisitions and «Committees of Poor Peasants», [[#ref_ Established by the last decree on supplying cities, of June 11. The committees, made up of peasants who did not have employees but rather worked their farms without wage labor, should serve to guarantee food collection and facilitate the distribution of manufactured products in rural areas. The Left SRs were opposed to their reliance on peasant soviets, which they seemed to replace.^[119] |^]] generally maintained peasant support,^[108] even after the July crisis, where they concentrated on opposing the Brest-Litovsk peace.^[120]

The Fifth Congress of the Soviets and the uprising[edit]

Although some sectors of the party reacted to the repression in the countryside by demanding the separation of the Soviets of the peasant deputies from those of the soldiers and workers, the central committee preferred to press the Bolsheviks demanding the convocation of a new congress of the unified soviets, hoping to subject the government’s policy to harsh criticism therein.^[121] The leaders of the Left SRs also hoped to gain the support of the left-communists, at odds with Lenin for his capitulation to the Treaty of Brest-Litovsk .^[121] The schism in the Bolshevik leadership, however, had settled by the end of the month and the Left SRs could not count on the support of the former dissidents in their confrontation with the government in Congress.^[121]

Seeking to secure a majority in the congress, on June 14 Lenin ordered the expulsion of the Mensheviks and the Right SRs from the All-Russian Central Executive Committee (VTsIK) to undermine their chances of getting delegates.^[121] Despite pre-congress estimates that the left socialist revolutionaries would eventually have nearly as many delegates as the Bolsheviks,^[122] the Bolsheviks sent enough delegates with suspicious credentials to secure a large majority in congress,^[123][121] wiping out the hopes of modifying government policy in congress.^[124][125]

In this environment, the Third Party Congress took place, between June 28 and July 1,^[108] a congress that showed greater unity in the party and a certain euphoria for its growth — the number of affiliates had tripled in just three months —^[126] and in which greater hostility to the Central Empires and to maintaining peace with them was revealed.^[127] Spiridonova raised the provocation of the imperialist invasion to cause uprisings like those taking place in Ukraine, a position that was rejected by other delegates, who were not convinced of the disposition of the population to rise up against the occupiers.^[127][128] Opposition to maintaining the treaty, however, was in a majority among the delegates and the central committee weighed in on carrying out terrorist actions against the German representatives.^{[129][130][131]}

In this tense atmosphere began the Fifth Congress of Soviets on July 4.^[130] The Left SRs, being in the minority (about 353 (30%) deputies, to the Bolsheviks’ 773 (66%) deputies^[132]), still openly opposed their former Bolshevik allies, for which they were expelled from the congress.^[133]

On July 6, the German Ambassador Wilhelm von Mirbach was assassinated by Yakov Blumkin and Nikolai Andreev,^[129] on the orders of the Left SR Central Committee.^[134][135] Initially the Bolsheviks reacted in disbelief, doubting the authorship of the crime.^[136] Felix Dzerzhinski himself, sent to the Moscow headquarters of the Cheka in search of the assassins, was arrested by the Left SR central committee, gathered there, when he believed that the socialist revolutionaries were not involved.^[137][136] The intention of the party was not, however, to seize power and overthrow the Bolsheviks, but to force a confrontation with Germany, destroying the results of Brest-Litovsk.^[136][107] Fearful of the German imperialist reaction, Lenin declared, on the contrary, that the murder was part of an attempt by the Left SRs to destroy the government of the soviets and ordered the crushing of the revolt.^[138] According to a letter from a leader of the Left Socialist Revolutionaries Maria Spiridonova, the murder of Mirbach was a personal initiative of several leaders of the Socialist Revolutionaries, and there was no rebellion, and all further actions of the Left Socialist Revolutionaries were «self-defense». However, it was beneficial for the Bolsheviks to use the assassination of the ambassador as a pretext for defeating the last opposition party.^[139]

Immediately, military measures began to destroy the centers held by the Socialist Revolutionaries, whose delegates to the Fifth Congress were arrested at the Bolshoi Theater that same afternoon.^[138][137] The central committee had not communicated to the hundreds of delegates its intention to assassinate the German representative and they were arrested unaware of what had happened.^[138] The party was immediately denounced as counter-revolutionary and determined to lead the country to war with Germany, and the population was called to arms against him.^[138] Attempts to take the centers into the hands of the Left SRs in Moscow, however, could not begin firmly on that night due to a lack of troops, and finally began at noon the following day, with the use of artillery against the Cheka headquarters.^[140] The bombardment caused the Socialist Revolutionary troops and the Central Committee to leave the building, where Dzerzhinski was abandoned.^[140] The main nucleus of the pro-Bolshevik troops were the Latvian units stationed in the capital.^[125]

Repression and decline[edit]

The murder triggered the immediate and harsh repression of the political formation; several hundred of its members were arrested and some executed, although many of its leaders managed to escape.^[140] Spiridonova, detained when she went to the Bolshoi to explain the actions decided by the central committee to her delegates, remained locked up in the Kremlin until the end of November.^[140][141] The two party newspapers, Znamia trudá ^[129][142] (Banner of Work) and Golos trudovogo krestianstva (The Voice of the Working Peasantry) were shut down the day after Mirbach’s death.^[143] On July 9, the Fifth Congress of Soviets resumed its sessions, without the Social Revolutionary delegates;^[141] condemned the Left SR actions as an attempt to seize power, supported the repressive actions of the government and ordered the expulsion of Left SRs from the soviets.^[143] The central committee, which had not adequately informed its groups of the change of strategy and the possible consequences of the use of terrorism, left them ill-prepared to face its consequences.^[144] Lenin took the opportunity to get rid of the Left SRs as a political rival.^[144] In Petrograd, after short but hard fighting,^[125] the local headquarters of the Socialist Revolutionaries were seized; Those arrested were gradually released, after no connection to the events in Moscow was found, despite the initial fear of the Bolsheviks.^[145] At the nearby Kronstadt naval base, where the influence of the Left SRs was great, the Bolsheviks took political control by force, creating a «revolutionary committee» that separated the Soviet and in practice excluded the Socialist Revolutionaries from the next elections.^[146]

The expulsion^[125] of the Left SRs from the Central Executive Committee meant that the few sessions of the body that followed the Fifth Congress had a ceremonial character, all opposition to the Bolsheviks having been excluded from them.^[143] During the month of July, the Bolsheviks forcibly dissolved the soviets in which the Left SRs had a majority, while expelling the Socialist Revolutionaries where they were a minority and did not agree to reject the actions of their central committee.^{[141][125][123]} The party joined the other socialist collectives persecuted by the government; for many historians, it is July 1918 that is considered the milestone of the final formation of a one-party Bolshevik dictatorship in the country, since after July 1918 the representation of other parties in the soviets became insignificant.^{[147][148][149][150][151]} The attempts of the weakened party in maintaining their opposition to the government was futile and many of its members ended up joining Lenin’s party.^[123] Already in August, splits in the formation began to emerge; one of them, that of the Party of Narodnik Communists, ended up joining the Bolsheviks in November.^[125] The Party of Revolutionary Communism (including Mark Natanson and Andrei Kolegayev), continued to support the Lenin government and joined his party in 1920.^[125]

At the Fourth and Final Party Congress, held between October 2 and 7, 1918,^[135] the Left SRs claimed that the murder of the German ambassador had been a measure favorable to the world revolution, despite the fact that it ended their alliance with the Bolsheviks and led to the repression of the party.^[152] The party’s determination to focus on opposing the peace treaty, a matter of secondary interest to the majority of the population at a time of great urban and rural discontent with the Bolshevik government, deprived the Left SRs of the great support with which it had counted in the spring and early summer.^[135] The government persecution of the Left SRs disrupted the organization within only a few months.^[153] The general meaning of the interventions in the last congress was dejected, unlike those of the previous one.^[153] The party was in crisis, both due to the government persecution and internal divisions.^[153] Originally opposed to the poor peasant committees created by decree on June 11 to help with the requisitioning of food and to fuel the class struggle in the countryside, the Left SRs in its last congress was more ambiguous due to the new decree from Lenin of August 18 in which it was declared that the committees should only confront the more than well-to-do peasants and not the average peasants.^[154] Although the practical consequences of this decree were very few, the tolerance of the committees by the Left SR congress, generally rejected in the countryside, ended up ruining the strength of the party in rural Russia.^[154] Many of its members gave up for joining the Bolshevik party.^[155]

Some members of the central committee were tried and sentenced to imprisonment on November 27; some of them, like Spiridonova, received a pardon a few days later.^[156] The most radical current of the party, around Kamkov and Irina Kajovskaya, formed a clandestine terrorist group that carried out the murder of the German Commander in Ukraine, Hermann von Eichhorn and other minor actions, disrupted by the authorities.^[156][125] The current favorable to Spiridonova advocated a peasant uprising against the Bolsheviks, the abolition of the Sovnarkom and the transfer of government power to a democratically elected VTsIK, the end of the Cheka, the poor peasant committees and requisitions in the countryside.^[157] In early 1919, some of the leaders were arrested again; in 1920 part of the party was able to re-establish itself until May 1921.^[158] Periods of relative tolerance alternated with more habitual periods of persecution by the Cheka and clandestine activity.^[157] Their relative influence among the workers and peasants in Ukraine in 1919 did not endanger the government, so they were allowed to continue their activity.^[157] In October 1919 and again in May 1920 (after another brief legalization), the Left SRs ended their confrontations with the Government in order to focus on opposing the counterrevolutionary threat of the White Armies.^[157] With the subsequent red victory, the socialist revolutionaries resumed their opposition activities in the late 1920s.^[159] The remains of the party were removed by the arrests carried out during the Kronstadt Rebellion,^[155] that the party had supported.^[159] A number of Left Socialist Revolutionaries, such as Alexander Antonov, played a significant political and military role during the Russian Civil War, joining the green rebels and fighting both the Bolsheviks and the White Guards. They survived residually until 1923–1924.^[159] The Left Socialist Revolutionaries divided into a number of factions. The Left SR «activists», led by Donat Cherepanov, Maria Spiridonova & Boris Kamkov, took part in armed demonstrations against the leadership of the Soviet Union. The «legalist» movement, led by Isaac Steinberg, advocated public criticism of the Bolsheviks and the struggle against them only by peaceful means. In the years 1922–1923, the legalist movement united with the Socialist-Revolutionary-Maximalist groups and the Socialist-Revolutionary «People’s» group in the Association of Left Narodism.^{[citation needed]} The leaders who survived this stage, either in prison or in internal exile, fell victims to the Great Purge in the late 1930s (Algasov, Kamkov and Karelin were shot in 1938, while Spiridonova was executed in 1941).^[160]

Ideas[edit]

After the Fourth Party Congress (September–October 1918), the political and economic program of the Left Socialist Revolutionaries moved to positions close to anarchism and revolutionary syndicalism. In their opinion, industrial enterprises should be transferred to the self-government of labor collectives, united in a common federation of manufacturers. Consumption had to be organized through a union of cooperatives — local self-governing consumer societies, united in a common federation. Economic life should be organized by the joint arrangements of these two associations, for which it was necessary to create special economic councils, elected from production and consumer organizations. Political and military power should have been concentrated in the hands of political councils elected by the working people on a territorial basis.^[161]

The Ukrainian Left Socialist Revolutionaries (led by Yakov Brown) believed that along with economic and political councils, councils on ethnic issues should elected by representatives of various ethnic communities of workers — Jews, Ukrainians, Russians, Greeks, etc., which, in their opinion, would be especially relevant for multinational Ukraine. Each person received the right to freely «enroll» in any community of their choice — ethnicity was considered by the Left Socialist Revolutionaries to be a matter of free self-determination of a person, the result of his personal choice, and not a question of blood. The ethnic councils of workers, forming, as it were, the third chamber of power of councils, were to deal with the development of culture, schools, institutions, educational systems in local languages, etc.^{[citation needed]}

See also[edit]

• Left-wing uprisings against the Bolsheviks
• Russian Revolution/Russian Civil War
• Left SR Uprising
• Tambov Rebellion
• Green armies

References[edit]

«Партия левых социалистов-революционеров-интернационалистов»
Лидер:	Мария Спиридонова, Борис Камков, Марк Натансон, Исаак Штейнберг
Дата основания:	1917
Дата роспуска:	1923
Идеология:	социализм, коммунизм, интернационализм, федерализм
Количество членов:	до 200 тыс. человек (на июль 1918 г)
Партийная печать:	газета «Знамя труда»

Левые эсеры, Партия левых социалистов-революционеров(-интернационалистов) — политическая партия в России в 1917—1923.

Зародилась как оппозиционное политическое крыло в партии эсеров в годы Первой мировой войны (вышла из состава партии в ноябре-декабре 1917).

Печатный орган: газета «Знамя труда».

Лидеры — Мария Спиридонова, Борис Камков (Кац), Марк Натансон (Бобров), Андрей Колегаев.

История

После Февральской революции 1917 левое крыло партии эсеров, объединившееся вокруг газеты «Земля и воля», выступило с антивоенными лозунгами. На III съезде партии эсеров (май — июнь 1917) левые эсеры образовали так называемую «левую оппозицию», заявив о своих политических разногласиях с ЦК партии. Левые эсеры потребовали:

• осудить войну как империалистическую и немедленно выйти из неё;
• прекратить сотрудничество партии эсеров с Временным правительством;
• немедленно решить земельный вопрос в соответствии с программой партии, передав земли крестьянам.

Разногласия внутри партии эсеров постепенно усиливались и привели вначале к образованию фракции левых эсеров, а после октябрьского вооружённого восстания — к окончательному расколу и созданию новой партии.

В октябре 1917 года левые эсеры вошли в созданный по предложению Л. Д. Троцкого Военно-революционный комитет Петроградского Совета и приняли участие в октябрьском вооружённом восстании; поддержали партию большевиков на II Всероссийском съезде Советов 25—27 октября (7—9 ноября) 1917, отказавшись покинуть съезд вместе с правыми эсерами, голосовали за его решения и вошли в состав ВЦИК — Всероссийского центрального исполнительного комитета.

Правые эсеры отказались участвовать в работе II Всероссийского съезда Советов и не поддержали новую власть. 27 октября (9 ноября) 1917 г. ЦК ПСР, большинство в котором принадлежало правым и центру, принял постановление об исключении из партии «всех принявших участие в большевистской авантюре и не ушедших со съезда Советов»^[1]. В конце ноября это решени подтвердил IV съезд ПСР. Левые эсеры в декабре 1917 организационно оформились в самостоятельную партию.

В целом поддержав большевиков, левые эсеры, однако, вначале отказались войти в Советское правительство — Совет народных комиссаров (СНК), потребовав создания «однородного социалистического правительства» — из представителей всех социалистических партий. Тем не менее уже в конце 1917 семь представителей партии левых эсеров вошли в СНК, возглавив наркоматы земледелия, юстиции, почт и телеграфов и т. д.

Многие представители партии левых эсеров участвовали в создании Красной армии, в работе Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). При этом по ряду принципиальных вопросов левые эсеры, будучи связаны с трудовым крестьянством и рабочими, с самого начала расходились с большевиками, не приемля диктаторской и антикрестьянской политики большевиков.

Разрыв произошёл уже в феврале 1918 — на заседании ВЦИК 23 февраля левые эсеры проголосовали против подписания Брестского мира с Германией, а затем, на IV Чрезвычайном съезде Советов (14—16 марта 1918) — и против его ратификации. Поскольку их мнение не было принято во внимание, то левые эсеры вышли из состава СНК и объявили о расторжении соглашения с большевиками. При этом они продолжали работать во ВЦИК и других советских учреждениях.

Тем временем принятые Советской властью декреты о комитетах бедноты ударили по интересам основной социальной базы левых эсеров — трудового крестьянства. В связи с этим в июне 1918 ЦК партии левых эсеров и III съезд партии постановил использовать все доступные средства для того, чтобы «выпрямить линию советской политики».

На V Всероссийском съезде Советов (4—10 июля 1918) левые эсеры, находясь в меньшинстве (около 350 из 1164 депутатов), открыто выступили против своих бывших союзников — большевиков. Не получив поддержки, они приступили к «активным» действиям. 6 июля 1918 левые эсеры Яков Блюмкин и Николай Андреев убили в Москве германского посла Мирбаха, что послужило сигналом к началу восстания (см. Левоэсеровские мятежи 1918). По иной версии, и как это следует из письма лидера левых эсэров Марии Спиридоновой, убийство Мирбаха было личной инициативой нескольких руководителей эсэров, и никакого восстания не было. Более того, в планировании убийства участвовало несколько большевиков, о нем знал Дзержинский. Однако, большевикам было выгодно^{[источник не указан 817 дней]} использовать убийство посла как повод для разгрома^{[источник не указан 817 дней]} последней^{[источник не указан 817 дней]} оппозиционной партии.

После «подавления восстания» V Всероссийский съезд Советов принял решение исключить из состава Советов левых эсеров, поддержавших политическую линию ЦК своей партии.

Раскол

Значительная часть рядовых членов партии левых эсеров и некоторые лидеры партии не поддержали действия своего руководства. Партия раскололась, и в сентябре 1918 из неё выделились Партия народников-коммунистов и Партия революционного коммунизма, некоторые члены которых впоследствии вошли в РКП (б). Часть левых эсеров занялась подпольной борьбой против власти большевиков, участвовала в восстаниях за всеобщее самоуправление и чистую советскую власть, неподконтрольную политическим партиям.

Ряд левых эсеров сыграл значительную политическую и военную роль во время Гражданской войны в борьбе с белогвардейцами, выступая, при этом, против большевистского руководства.

В 1919-1923 гг. левые эсеры разделились на ряд фракций. Левые эсеры подполья (активисты) принимали участие в вооруженных выступлениях против руководства Советского Союза (лидеры: Донат Черепанов, Мария Спиридонова, Борис Камков.). Легалистское течение во главе с Исааком Штейнбергом выступало лишь за публичную критику большевиков и борьбу с ними мирными средствами. В 1922 -1923 гг. легалистское течение объединилось с группами эсеров-максималистов и эсеровской группой «Народ» в Объединение Левого Народничества (ОЛН).

В 1930-е годы многие левые эсеры и левые народники были подвергнуты репрессиям^{[источник не указан 535 дней]}.

Идеи

В области политической и хозяйственной программы левые эсеры после 4-го съезда партии (сентябрь-октябрь 1918 г.) перешли на позиции, близкие к анархизму и революционному синдикализму (синдикально-кооперативной федерации). По их мнению, промышленные предприятия следовало передать в самоуправление трудовым коллективам, объединенным в общую федерацию производителей. Потребление нужно было организовать через союз кооперативов — местных самоуправляющихся обществ потребителей, так же объединеных в общую федерацию. Экономическая жизнь должна организовываться путем совместных договоренностей этих двух ассоциаций, для чего требовалось создать особые экономические советы, избранные от производственных и потребительских организаций. Политическую и военную власть следовало сосредоточить в руках политических советов, избранных трудящимися по территориальному принципу.

Украинские левые эсеры (Яков Браун, Михаил Шелонин) полагали, что наряду с хозяйственными и политическими советами (выборы туда осуществляются по производственному или территориальному признаку без различия этничности, т.е. совместно и смешанно трудящимися всех национальностей) необходимы советы по делам народностей, избранные представителями различных этнических общин трудящихся — евреями, украинцами, русскими, греками и т.д., что по их мнению, особенно актуально для многонациональной Украины.

Каждый человек получал право свободно «записаться» в любую общину по своему выбору — этничность считалась левыми эсерами делом свободного самоопределения человека, результатом его личного выбора, а не вопросом крови. Этнические советы трудящихся, образуя, как бы, третью палату власти советов, должны были заниматься вопросами развития культуры, школ, учреждений, систем образования на местных языках и т.д.

Примечания

Литература

• Литвин А. Л. Левые эсеры: программа и тактика (некоторые вопросы) / А. Л. Литвин, Л. М. Овруцкий. — Казань: Изд-во Казан.ун-та, 1992. — 143 с.
• Левые эсеры и ВЧК: Сб. док. / Сост. В. К. Виноградов и др.; Науч. ред. А. Л. Литвин. — Казань: НТК, 1996. — 509 с.
• Леонтьев Я. В. «Скифы» русской революции. Партия левых эсеров и ее литературные попутчики / Я. В. Леонтьев — М.: АИРО-XX, 2007. — 328 с.

Ссылки

• Фельштинский Ю. Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 — июль 1918
• Спиридонова М. А. Открытое письмо ЦК партии большевиков
• Библиография
• Инсаров М. Левые эсеры — борцы за Советскую власть и против государственного капитализма

«Партия левых социалистов-революционеров (-интернационалистов)»
Лидер	Мария Спиридонова, Марк Натансон, Исаак Штейнберг
Основатель	Борис Камков
Дата основания	1917
Дата роспуска	1923
Идеология	революционный социализм, народничество, интернационализм
Количество членов	до 200 000 (июль 1918)
Партийная печать	газета «Знамя труда»
Персоналии	члены партии в категории (83 чел.)

Партия левых социалистов-революционеров-интернационалистов (или левые эсеры) — политическая партия в России в 1917—1923.

Зародилась как левое крыло в политической Партии Социалистов Революционеров (эсеры) в годы Первой мировой войны (вышла из состава партии в ноябре-декабре 1917).

История[править | править код]

После Февральской революции 1917 левое крыло партии эсеров, объединившееся вокруг газеты «Земля и воля», выступило с антивоенными лозунгами. На III съезде партии эсеров (май — июнь 1917) левые эсеры образовали так называемую «левую оппозицию», заявив о своих политических разногласиях с ЦК партии. Левые эсеры потребовали:

• осудить войну как империалистическую и немедленно выйти из неё;
• прекратить сотрудничество партии эсеров с Временным правительством;
• немедленно решить земельный вопрос в соответствии с программой партии, передав земли крестьянам.

В октябре 1917 года левые эсеры вошли в созданный по предложению Л. Д. Троцкого Военно-революционный комитет Петроградского Совета и приняли участие в октябрьском вооружённом восстании; поддержали партию большевиков на II Всероссийском съезде Советов 25—27 октября (7—9 ноября) 1917, отказавшись покинуть съезд вместе с правыми эсерами, голосовали за его решения и вошли в состав ВЦИК — Всероссийского центрального исполнительного комитета.

Правые эсеры отказались участвовать в работе II Всероссийского съезда Советов и не поддержали новую власть. 27 октября (9 ноября) 1917 г. ЦК ПСР, большинство в котором принадлежало правым и центру, принял постановление об исключении из партии «всех принявших участие в большевистской авантюре и не ушедших со съезда Советов»^[1]. Разногласия внутри партии эсеров постепенно усиливались и привели вначале к образованию фракции левых эсеров, а после октябрьской революции — к окончательному расколу и созданию новой партии.^[2] В конце ноября это решение подтвердил IV съезд ПСР. Левые эсеры в декабре 1917 организационно оформились в самостоятельную партию.

В целом поддержав большевиков, левые эсеры, однако, вначале отказались войти в Советское правительство — Совет народных комиссаров (СНК), потребовав создания «однородного социалистического правительства» — из представителей всех социалистических партий. Тем не менее уже в конце 1917 семь представителей партии левых эсеров вошли в СНК, возглавив наркоматы земледелия, юстиции, почт и телеграфов и т. д.

Многие представители партии левых эсеров участвовали в создании Красной армии, в работе Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). При этом по ряду принципиальных вопросов левые эсеры с самого начала расходились с большевиками.

Разрыв произошёл уже в феврале 1918 — на заседании ВЦИК 23 февраля левые эсеры проголосовали против подписания Брестского мира с Германией, а затем, на IV Чрезвычайном съезде Советов (14—16 марта 1918) — и против его ратификации. Поскольку их мнение не было принято во внимание, то левые эсеры вышли из состава СНК и объявили о расторжении соглашения с большевиками. При этом они продолжали работать во ВЦИК и других советских учреждениях.

Тем временем принятые Советской властью декреты о комитетах бедноты ударили по интересам основной социальной базы левых эсеров — трудового крестьянства. В связи с этим в июне 1918 ЦК партии левых эсеров и III съезд партии постановил использовать все доступные средства для того, чтобы «выпрямить линию советской политики».

На V Всероссийском съезде Советов (4—10 июля 1918) левые эсеры, находясь в меньшинстве (около 353 из 1164 депутатов=30 %), открыто выступили против своих бывших союзников — большевиков. Не получив поддержки, они приступили к «активным» действиям. 6 июля 1918 левые эсеры Яков Блюмкин и Николай Андреев убили в Москве германского посла Мирбаха. Далее руководителями левых эсеров были арестованы несколько большевиков, в том числе председатель ВЧК Дзержинский, захвачен телеграф и главпочтамт (см. Восстание левых эсеров). Это было расценено большевиками как попытка свергнуть советскую власть и послужило поводом для ареста на Съезде левоэсеровской фракции в полном составе (а также представителей всех остальных партий, кроме большевиков).

По иной версии, и как это следует из письма лидера левых эсэров Марии Спиридоновой, убийство Мирбаха было личной инициативой нескольких руководителей эсэров, и никакого восстания не было, а все дальнейшие действия левых эсеров были «самообороной». Однако, большевикам было выгодно использовать убийство посла как повод для разгрома последней оппозиционной партии^[3]. Многими историками именно июль 1918 года считается рубежной точкой окончательного формирования в стране однопартийной большевистской диктатуры, так как после июля 1918 года представительство других партий в советах стало ничтожным^[4][5][6][7].

После подавления восстания V Всероссийский съезд Советов принял решение исключить из состава Советов левых эсеров, поддержавших политическую линию ЦК своей партии.

Раскол[править | править код]

Значительная часть рядовых членов партии левых эсеров и некоторые лидеры партии не поддержали действия своего руководства. Партия раскололась, и в сентябре 1918 из неё выделились Партия народников-коммунистов и Партия революционного коммунизма, некоторые члены которых впоследствии вошли в РКП(б). Часть левых эсеров занялась подпольной борьбой против власти большевиков, участвовала в восстаниях за всеобщее самоуправление и очищенную советскую власть, неподконтрольную политическим партиям.

Ряд левых эсеров, как например Александр Антонов, сыграли значительную политическую и военную роль во время Гражданской войны, примыкая к зелёным повстанцам и борясь как с большевиками, так и с белогвардейцами.

В 1919—1923 гг. левые эсеры разделились на ряд фракций. Левые эсеры подполья (активисты) принимали участие в вооруженных выступлениях против руководства Советского Союза (лидеры: Донат Черепанов, Мария Спиридонова, Борис Камков). Легалистское течение во главе с Исааком Штейнбергом выступало лишь за публичную критику большевиков и борьбу с ними мирными средствами. В 1922—1923 гг. легалистское течение объединилось с группами эсеров-максималистов и эсеровской группой «Народ» в Объединение Левого Народничества (ОЛН).

В 1930-е годы многие левые эсеры и левые народники были подвергнуты репрессиям^[8].

Идеи[править | править код]

В области политической и хозяйственной программы левые эсеры после 4-го съезда партии (сентябрь-октябрь 1918 г.) перешли на позиции, близкие к анархизму и революционному синдикализму (синдикально-кооперативной федерации). По их мнению, промышленные предприятия следовало передать в самоуправление трудовым коллективам, объединенным в общую федерацию производителей. Потребление нужно было организовать через союз кооперативов — местных самоуправляющихся обществ потребителей, так же объединённых в общую федерацию. Экономическая жизнь должна организовываться путём совместных договоренностей этих двух ассоциаций, для чего требовалось создать особые экономические советы, избранные от производственных и потребительских организаций. Политическую и военную власть следовало сосредоточить в руках политических советов, избранных трудящимися по территориальному принципу.

Украинские левые эсеры (Яков Браун, Михаил Шелонин) полагали, что наряду с хозяйственными и политическими советами (выборы туда осуществляются по производственному или территориальному признаку без различия этничности, то есть совместно и смешанно трудящимися всех национальностей) необходимы советы по делам народностей, избранные представителями различных этнических общин трудящихся — евреями, украинцами, русскими, греками и т. д., что по их мнению, особенно актуально для многонациональной Украины.

Каждый человек получал право свободно «записаться» в любую общину по своему выбору — этничность считалась левыми эсерами делом свободного самоопределения человека, результатом его личного выбора, а не вопросом крови. Этнические советы трудящихся, образуя, как бы, третью палату власти советов, должны были заниматься вопросами развития культуры, школ, учреждений, систем образования на местных языках и т. д.

Примечания[править | править код]

Литература[править | править код]

• Гусев К. В. Крах партии левых эсеров. — М.: Соцэкгиз, 1963. — 259 с.
• Левые эсеры: программа и тактика (некоторые вопросы) / Литвин А. Л., Овруцкий Л. М. — Казань: Изд-во Казан.ун-та, 1992. — 143 с.
• Левые эсеры и ВЧК: Сб. док. / Сост. В. К. Виноградов и др.; Науч. ред. А. Л. Литвин. — Казань: НТК, 1996. — 509 с.
• Леонтьев Я. В. «Скифы» русской революции. Партия левых эсеров и её литературные попутчики. — М.: АИРО-XX, 2007. — 328 с.
• Фельштинский Ю. Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 — июль 1918. — Париж: Имка-пресс, 1985. — 287 с.

Ссылки[править | править код]

• Спиридонова М. А. Открытое письмо ЦК партии большевиков
• Инсаров М. Левые эсеры — борцы за Советскую власть и против государственного капитализма
• Список библиографии по левым эсерам

ЛЕ́ВЫХ СОЦИАЛИ́СТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕ́РОВ ПА́РТИЯ (ЛСРП), Пар­тия ле­вых со­циа­ли­стов-ре­во­лю­цио­не­ров (ин­тер­на­цио­на­ли­стов), рос. по­ли­тич. пар­тия ле­во­на­род­ни­че­ско­го на­прав­ле­ния. По­пыт­ки дей­ст­во­вать са­мо­сто­я­тель­но и соз­дать свои ор­га­ни­за­ции ле­вое кры­ло со­циа­ли­стов-ре­во­лю­цио­не­ров пар­тии (ПСР) пред­при­ни­ма­ло пос­ле Февр. ре­во­лю­ции 1917. К осе­ни офор­ми­лись ле­во­эсе­ров­ские фрак­ции в ря­де Со­ве­тов; ле­вые эсе­ры вхо­ди­ли в со­став Пет­рогр. (пред. – ле­вый эсер П. Е. Ла­зи­мир) и Моск. во­ен.-ре­во­люц. ко­ми­те­тов, а в Тур­ке­ста­не, где они бы­ли са­мой мно­го­числ. по­ли­тич. ор­га­ни­за­ци­ей, воз­глав­ля­ли ВРК, соз­дан­ный в сент. 1917. ЛСРП офор­ми­лась на сво­ём уч­ре­дит. съез­де 19–28.11(2–11.12).1917, вы­де­лив­шись из со­ста­ва ПСР. Фак­тич. ли­дер – М. А. Спи­ри­до­но­ва. В ию­не 1918 об­ра­зо­ва­на ЛСРП Ук­раи­ны, в кон­це го­да – ЛСРП Лит­вы и Бе­ло­рус­сии с цен­тром в Виль­но, в нач. 1920-х гг. – Бу­рят-Монг. ЛСРП. Макс. чис­лен­ность ЛСРП 150 тыс. чел. (в кон­це ию­ня 1918). В 1-й пол. 1918 име­ла изд-во «Ре­во­лю­ци­он­ный со­циа­лизм», вы­пус­ка­ла ок. 20 га­зет, в т. ч. центр. парт. ор­ган – газ. «Зна­мя тру­да» (до 6.7.1918; ти­раж 50 тыс. экз.), жур­на­лы «Наш путь», «Ре­во­лю­ци­он­ная ра­бот­ни­ца» и бюл­ле­тень лит-ры, ис­кусств и по­ли­ти­ки «Зна­мя тру­да». В про­ек­те про­грам­мы ЛСРП ут­вер­жда­лись прин­ци­пы со­циаль­ной ре­во­лю­ции: по­строе­ние фе­де­ра­ции сов. рес­пуб­лик, ши­ро­кая де­цен­тра­ли­за­ция управ­ле­ния, со­циа­ли­за­ция зем­ли, вве­де­ние тру­до­вой по­вин­но­сти, за­ме­на ча­ст­ной тор­гов­ли коо­пе­ра­тив­ной и по­сте­пен­но – де­неж­но­го об­ра­ще­ния сис­те­мой не­по­сред­ст­вен­ных рас­чё­тов ме­ж­ду при­ну­ди­тель­но тре­сти­ро­ван­ны­ми пред­при­ятия­ми, при­зна­ние на пе­ре­ход­ный пе­ри­од от ка­пи­та­лиз­ма к со­циа­лиз­му воз­мож­но­сти осу­ще­ст­в­ле­ния дик­та­ту­ры тру­дя­щих­ся и ре­прес­сий про­тив «экс­плуа­та­тор­ско­го клас­са», унич­то­же­ние де­ле­ния об­ще­ст­ва на клас­сы и т. д. В ду­хе клас­сич. на­род­ни­че­ст­ва ЛСРП вы­сту­па­ла за «все­сто­рон­нее и гар­мо­ни­че­ское раз­ви­тие че­ло­ве­че­ской ин­ди­ви­ду­аль­но­сти» на «ос­но­ве со­ци­аль­ной со­ли­дар­но­сти».

Во вре­мя со­бы­тий Окт. ре­во­лю­ции 1917 в Пет­ро­гра­де на 2-м Все­рос. съез­де Со­ве­тов [25–27.10(7–9.11).1917] ле­вые эсе­ры про­го­ло­со­ва­ли за дек­ре­ты, пред­ло­жен­ные боль­ше­ви­ка­ми, во­шли в пре­зи­ди­ум съез­да [Б. Д. Кам­ков, М. А. Спи­ри­до­но­ва (за­оч­но), В. А. Ка­ре­лин, С. Д. Мсти­слав­ский, И. К. Ка­хов­ская и Г. Д. Закс] и в пе­ре­из­бран­ный на съез­де Все­рос­сий­ский цен­траль­ный ис­пол­ни­тель­ный ко­ми­тет и его пре­зи­ди­ум (Г. Б. Смо­лян­ский стал од­ним из двух сек­ре­та­рей ВЦИК; ка­ж­дый из от­де­лов ВЦИК воз­глав­лял­ся боль­ше­ви­ком и ле­вым эсе­ром). Спи­ри­до­но­ва ру­ко­во­ди­ла Кре­сть­ян­ской сек­ци­ей ВЦИК. В но­яб. – дек. 1917 ле­вые эсе­ры во­шли в со­став СНК (пер­во­на­чаль­но от­ка­за­лись, вы­дви­нув тре­бо­ва­ние о соз­да­нии од­но­род­но­го пра­ви­тель­ст­ва из пред­ста­ви­те­лей всех со­циа­ли­стич. пар­тий): нар­ко­мы – А. Л. Ко­ле­га­ев (зем­ле­де­лия), В. А. Ал­га­сов (внутр. дел без порт­фе­ля с ре­шаю­щим го­ло­сом), Ка­ре­лин (иму­ществ Рес­пуб­ли­ки), П. П. Про­шьян (почт и те­ле­гра­фов), В. Е. Тру­тов­ский (по де­лам ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния), И. З. Штейн­берг (юс­ти­ции). В февр. 1918 Про­шьян и Ка­ре­лин, на­ря­ду с В. И. Ле­ни­ным, Л. Д. Троц­ким и И. В. Ста­ли­ным, со­ста­ви­ли Ис­пол­ком СНК РСФСР. Пред­ста­ви­те­ли ЛСРП вхо­ди­ли так­же в ре­гио­наль­ные сов. пра­ви­тель­ст­ва, в ча­ст­но­сти в СНК Си­би­ри (С. Г. Ла­зо, А. П. Ле­бе­де­ва и др.) и Моск. обл. (А. А. Би­цен­ко, А. А. Шрей­дер и др.), в ВСНХ, Выс­ший во­ен. со­вет Рес­пуб­ли­ки, за­ни­ма­ли долж­но­сти зам. нар­ко­мов и чле­нов кол­ле­гий нар­ко­ма­тов, от­ветств. по­сты в ВЧК (В. А. Алек­сан­д­ро­вич, Закс и др.), на фло­те (В. Б. Спи­ро, П. И. Ши­ш­ко), ко­ман­до­ва­ли сов. воен. со­еди­не­ния­ми и фрон­та­ми (М. А. Му­равь­ёв, А. И. Его­ров, И. П. Бе­лов, В. И. Ки­к­вид­зе, П. С. Ла­за­рев, Г. К. Пет­ров, Ю. В. Саб­лин и др.), вхо­ди­ли в со­став мир­ных де­ле­га­ций на пе­ре­го­во­рах со стра­на­ми Чет­вер­но­го сою­за в Брест-Ли­тов­ске.

ЛСРП под­дер­жа­ла боль­ше­ви­ков в во­про­се о рос­пус­ке Уч­ре­ди­тель­но­го со­б­ра­ния и на 3-м Все­рос. съез­де Со­ве­тов (янв. 1918), ко­гда был ут­вер­ждён пер­вый раз­дел Ос­нов­но­го за­ко­на о со­циа­ли­за­ции зем­ли, раз­ра­бо­тан­ный А. Л. Ко­ле­гае­вым и его зам. И. А. Май­о­ро­вым. Пред­ста­ви­те­ли ле­вых эсе­ров уча­ст­во­ва­ли в раз­ра­бот­ке Кон­сти­ту­ции РСФСР 1918 (см. в ст. Кон­сти­ту­ция). Од­на­ко их со­юз с боль­ше­ви­ка­ми был не­про­дол­жи­тель­ным: боль­шин­ст­во ле­вых эсе­ров, сто­яв­ших на плат­фор­ме ми­ро­вой ре­во­лю­ции, вы­сту­пи­ли про­тив под­пи­са­ния Бре­ст­ско­го ми­ра 1918 (позд­нее так­же и про­тив вве­де­ния про­до­вольств. дик­та­ту­ры и ко­ми­те­тов бед­но­ты). В мар­те 1918 они объ­я­ви­ли се­бя сво­бод­ны­ми от со­гла­ше­ния с боль­ше­ви­ка­ми, вы­шли из со­ста­ва СНК, но ос­та­лись в цен­траль­ных и ме­ст­ных сов. уч­ре­ж­де­ни­ях, а так­же во ВЦИК. Ак­ти­ви­зи­ро­ва­лось фор­ми­ро­ва­ние бое­вых дру­жин (на­ча­то в кон. 1917). ЦК пар­тии на­пра­вил пред­ста­ви­те­лей на Дон и Ку­бань, в До­нец­ко-Кри­во­рож­скую сов. рес­пуб­ли­ку (позд­нее – в Ка­зань и Са­ра­тов). Бы­ли сфор­ми­ро­ва­ны Гл. во­ен. штаб ле­вых эсе­ров (в Та­ган­ро­ге), Гл. штаб Все­рос. бое­вой ор­га­ни­за­ции (в Мо­ск­ве), Цен­траль­ная при ЦК и Пет­ро­град­ская бое­вые ор­га­ни­за­ции. В мар­те 1918 ле­вым эсе­рам уда­лось по­лу­чить боль­шин­ст­во мест на вы­бо­рах во Все­ук­ра­ин­ский ЦИК (49 чел.; боль­ше­ви­ков бы­ло 47 чел.), в ап­ре­ле они во­шли в со­став пов­станч. «де­вят­ки» – не­ле­галь­но­го сов. пра­ви­тель­ст­ва Ук­раи­ны.

В дис­кус­сии на 2-м съез­де ЛСРП (17–25.4.1918, Мо­ск­ва) одер­жа­ли по­бе­ду про­тив­ни­ки Бре­ст­ско­го ми­ра и со­труд­ни­че­ст­ва с боль­ше­ви­ка­ми; на за­кры­том за­се­да­нии съезд санк­цио­ни­ро­вал на­ча­ло ме­ж­ду­нар. тер­ро­ра для ус­ко­ре­ния ми­ро­вой ре­во­лю­ции (при­ня­то ре­ше­ние об ор­га­ни­за­ции по­ку­ше­ния на ко­ман­дую­ще­го герм. ок­ку­па­ци­он­ны­ми вой­ска­ми на Ук­раи­не ген.-фельдм. Г. фон Эйх­гор­на и герм. по­сла в Рос­сии В. фон Мир­ба­ха). Пе­ре­вы­бо­ры ме­ст­ных Со­ве­тов (пред­ста­ви­те­ли ЛСРП воз­гла­ви­ли ряд гу­берн­ских ис­пол­ко­мов и объ­е­ди­не­ний Со­ве­тов – в Ар­хан­гель­ской, Ка­зан­ской, Оло­нец­кой гу­бер­ни­ях, а так­же ЦИК За­бай­каль­ской обл., мн. уезд­ные ис­пол­ко­мы) и вы­бо­ры де­ле­га­тов на 5-й Все­рос. съезд Со­ве­тов вы­зва­ли уг­луб­ле­ние на­рас­тав­ших про­ти­во­ре­чий ме­ж­ду дву­мя сов. пар­тия­ми.

На за­се­да­нии ЦК ЛСРП 24.6.1918 ле­вые эсе­ры под­твер­ди­ли ре­ше­ние, при­ня­тое на сво­ём 2-м съез­де: по­ло­жить ко­нец «мир­ной пе­ре­дыш­ке», ор­га­ни­зо­вав с этой це­лью ряд тер­ро­ри­стич. ак­тов в от­но­ше­нии «вид­ней­ших пред­ста­ви­те­лей гер­ман­ско­го им­пе­риа­лиз­ма». 3-й съезд ЛСРП (28.6–1.7.1918) вы­ска­зал­ся за «вы­прям­ле­ние» ли­нии сов. по­ли­ти­ки, уп­разд­не­ние Со­ве­тов нар. ко­мис­са­ров. На­ча­лось раз­ви­тие ле­вых эсе­ров вос­ста­ния 1918. По­сле его по­дав­ле­ния ле­вые эсе­ры ли­ши­лись пред­ста­ви­тель­ст­ва во ВЦИК и во мно­гих ме­ст­ных Со­ве­тах.

Зна­чит. часть парт. ор­га­ни­за­ций под­дер­жа­ла так­ти­ку ЦК ЛСРП на Моск. об­ла­ст­ном съез­де (июль 1918) и 1-м Со­ве­те (авг. 1918) пар­тии; Центр. бю­ро, воз­гла­вив­шее ле­во­эсе­ров­ские ор­га­ни­за­ции, пе­ре­шед­шие на по­лу­ле­галь­ное по­ло­же­ние, в авг. – сент. 1918 при­ня­ло ре­ше­ние о про­дол­же­нии «ин­тер­на­цио­наль­ной борь­бы про­тив им­пе­риа­ли­стов всех стран». Часть парт. ни­зов и отд. ко­ми­те­ты, при­зна­вав­шие еди­ный ре­во­люц. фронт с боль­ше­ви­ка­ми, осу­ди­ли так­ти­ку ЦК. Сто­рон­ни­ки этой по­зи­ции об­ра­зо­ва­ли Пар­тию на­род­ни­ков-ком­му­ни­стов (на уч­ре­дит. съез­де 21–24.9.1918, Мо­ск­ва) и Пар­тию ре­во­люц. ком­му­низ­ма (на уч­ре­дит. съез­де 25–28.9.1918, Мо­ск­ва).

4-й съезд ЛСРП (2–7.10.1918, Мо­ск­ва) пе­ре­из­брал ЦК, осу­дил со­гла­ша­тель­скую по­ли­ти­ку боль­ше­ви­ков в от­но­ше­нии герм. им­пе­риа­лиз­ма и «под­ме­ну дик­та­ту­ры тру­дя­щих­ся дик­та­ту­рой пар­тии боль­ше­ви­ков», строя­щих «кор­по­ра­тив­ный» со­циа­лизм, вы­ска­зал­ся за не­об­хо­ди­мость «воз­вра­та к до­под­лин­но­му со­вет­ско­му строю» че­рез вос­ста­нов­ле­ние сво­бод­но из­бран­ных Со­ве­тов, пе­ре­не­се­ние гл. тя­же­сти со­ци­аль­но­го строи­тель­ст­ва на мес­та и за воо­руж. под­держ­ку пер­ма­нент­но шед­ше­го вос­ста­ния на Ук­раи­не. Зна­чи­тель­но ак­ти­ви­зи­ро­ва­лась аги­тац. ра­бо­та ле­вых эсе­ров в Мо­ск­ве, Пет­ро­гра­де и в час­тях Крас­ной Ар­мии. 14.10.1918 им уда­лось вы­вес­ти на де­мон­ст­ра­цию мо­би­ли­зо­ван­ных мат­ро­сов 2-го Балт. эки­па­жа (11 её уча­ст­ни­ков впо­след­ст­вии бы­ли каз­не­ны). 2-й Со­вет ЛСРП (16–19.12.1918, Мо­ск­ва) по­ста­но­вил со­звать Все­рос. съезд пред­ста­ви­те­лей пе­ре­из­бран­ных Со­ве­тов, уп­разд­нить СНК, а все его функ­ции пе­ре­дать ВЦИК Со­ве­тов. Не­ле­галь­ная кон­фе­рен­ция ЛСРП (янв. 1919, Пет­ро­град) на­ме­ти­ла ме­ро­при­я­тия по даль­ней­шей ак­тив­но­сти пар­тии. Под влия­ни­ем аги­та­ции ле­вых эсе­ров в февр. 1919 на­ча­лись за­бас­тов­ки на ря­де пред­при­ятий. В от­вет на это ВЧК про­из­ве­ла мас­со­вые аре­сты чле­нов пар­тии. В мар­те – ию­ле рас­кры­то и ли­к­ви­ди­ро­ва­но 45 ле­во­эсе­ров­ских ор­га­ни­за­ций.

По­иск но­вых ор­га­ни­зац. форм спо­соб­ст­во­вал уг­луб­ле­нию рас­ко­ла ЛСРП, её раз­де­ле­нию на про­тив­ни­ков («ак­ти­ви­сты», или «ле­вей­шие») и сто­рон­ни­ков («ле­га­ли­сты») ле­га­ли­за­ции пар­тии. «Ак­ти­ви­сты», стре­мив­шие­ся к ре­ши­тель­ной борь­бе с «ко­мис­са­ро­дер­жа­ви­ем», под­дер­жи­ва­ли кре­сть­ян­ские ан­ти­боль­ше­ви­ст­ские вы­сту­п­ле­ния, пы­та­лись вос­соз­дать кре­сть­ян­ские сою­зы, уча­ст­во­ва­ли в мах­нов­ском дви­же­нии, а так­же в ор­га­ни­за­ции взры­ва 25.9.1919 в по­ме­ще­нии Моск. к-та РКП(б) (уби­ты 12 чел., в т. ч. сек­ре­тарь Моск. к-та В. М. За­гор­ский, ра­не­но св. 50 чел.). «Ле­га­ли­сты» два­ж­ды (при на­сту­п­ле­нии войск А. И. Де­ни­ки­на ле­том – осе­нью 1919 и во вре­мя сов.-польск. вой­ны 1920) вы­ска­зы­ва­лись в поль­зу во­ен.-по­ли­тич. сою­за с боль­ше­ви­ка­ми. Внут­ри са­мо­го ЦК ЛСРП сло­жи­лись две груп­пы: сто­яв­шее на не­при­ми­ри­мых по от­но­ше­нию к боль­ше­ви­кам по­зи­ци­ях мень­шин­ст­во (М. А. Спи­ри­до­но­ва, И. А. Май­о­ров, М. Д. Са­мо­хва­лов, А. А. Из­май­ло­вич) и при­дер­жи­вав­шее­ся плат­фор­мы кон­ст­рук­тив­ной оп­по­зи­ции уме­рен­ное боль­шин­ст­во. В окт. 1919 ЦК ЛСРП, по­сле пе­ре­го­во­ров с пред­ста­ви­те­ля­ми ЦК РКП(б), под­твер­дил от­каз от воо­руж. борь­бы с пра­вя­щей боль­ше­ви­ст­ской пар­ти­ей и рас­пус­тил «ак­ти­ви­ст­ский» Моск. гор. к-т.

На Все­рос. со­ве­ща­нии «ле­га­ли­стов» (12–18.12.1920, Мо­ск­ва) об­ра­зо­ва­на ЛСРП объ­е­ди­нён­ная (син­ди­ка­ли­стов и ин­тер­на­цио­на­ли­стов). Её про­грам­ма: по­строе­ние «син­ди­каль­но-коо­пе­ра­тив­ной фе­де­ра­ции», соз­да­ние ши­ро­кой ле­галь­ной пар­тии и ин­те­гра­ция в неё род­ст­вен­ных те­че­ний, уча­стие в борь­бе с по­след­ст­вия­ми го­ло­да и пр. ЛСРП объ­е­ди­нён­ная уча­ст­во­ва­ла в ра­бо­те 8-го Все­рос. съез­да Со­ве­тов (дек. 1920) и вы­бо­рах в ме­ст­ные Со­ве­ты (вес­ной 1921), вы­пус­ка­ла в Мо­ск­ве и Бер­ли­не ле­во­эсе­ров­ский ж. «Зна­мя» (1921–22), вхо­ди­ла в Ме­ж­ду­нар. ра­бо­чее объ­е­ди­не­ние со­циа­ли­стич. пар­тий (Вен­ский ин­тер­на­цио­нал, 1921–23).

По­сле Крон­штадт­ско­го вос­ста­ния 1921 ре­прес­сии про­тив ле­во­эсе­ров­ских ор­га­ни­за­ций при­ня­ли сис­те­ма­тич. ха­рак­тер (уси­ли­лись с лета 1923). Не­смот­ря на это, в 1921–22 «ле­га­ли­сты» пы­та­лись неск. раз ожи­вить ле­во­на­род­нич. дви­же­ние. В кон. 1922 в Мо­ск­ве про­воз­гла­ше­но соз­да­ние Объ­е­ди­не­ния ЛСРП объ­еди­нён­ной и Сою­за со­циа­листов-ре­во­лю­цио­не­ров мак­си­ма­ли­стов (ССРМ) (фак­ти­че­ски с­ли­лись в сент. 1922). По­сле 1925 отд. ле­во­эсе­ров­ские груп­пы и оди­ноч­ки дей­ст­во­ва­ли гл. обр. в мес­тах ссыл­ки и за­клю­че­ния. В Бер­ли­не функ­цио­ни­ро­ва­ла За­гра­нич­ная де­ле­га­ция Объ­е­ди­не­ния ЛСРП и ССРМ во гла­ве с А. А. Шрей­де­ром и И. З. Штейн­бер­гом, из­да­вав­шая ж. «Зна­мя борь­бы» (1924–30). В 1937–38 про­ве­де­на все­со­юз­ная опе­ра­ция НКВД в от­но­ше­нии эсе­ров, в хо­де ко­то­рой бы­ли при­го­во­ре­ны к выс­шей ме­ре на­ка­за­ния или к дли­тель­ным сро­кам тю­рем­но­го за­клю­че­ния ок. 40 тыс. быв. чле­нов ПСР и ЛСРП.

100 лет назад, в июле 1918 года, произошло восстание левых эсеров против большевиков, ставшее одним из главных событий 1918 года и способствовавшее разрастанию Гражданской войны в России. Вскоре его поддержали и активисты из «Союза защиты Родины и Свободы», созданного в феврале-марте 1918 года Борисом Савинковым: они организовали серию восстаний в городах Верхнего Поволжья.

Левые эсеры вначале были союзниками большевиков, вместе с коммунистами они образовали и первое советское правительство (Совет Народных Комиссаров, СНК), их представители вошли в другие органы власти Советской России. После заключения Брестского мира отношения союзных партий испортились: левые эсеры были категорически против мира с Германией, они покинули СНК и голосовали против мирного договора на IV Съезде Советов в марте. Некоторое время Брестский договор поддерживала лишь одна из лидеров левых эсеров, Мария Спиридонова, но вскоре и она изменила свои взгляды. Кроме того, социалисты-революционеры выступали против растущей бюрократизации и огосударствлению всех сторон жизни. Выступая как крестьянская партия, они имели серьёзные противоречия с большевиками и по крестьянскому вопросу: критиковали установившуюся практику продразверстки в деревне, создание комитетов бедноты (комбедов), перехватывавших власть у сельских советов, где преобладали эсеры. При этом левые эсеры всё ещё сохраняли позиции в аппарате наркоматов, разных комитетах, комиссиях, советах, служили в ВЧК и Красной Армии.

С 1 по 3 июля 1818 года в Москве прошел III съезд партии левых эсеров, принявший резолюцию с критикой большевиков: «Повышенная централизация, увенчивающая систему бюрократических органов диктатурой, применение реквизиционных отрядов, действующих вне контроля и руководства местных Советов, культивирование комитетов бедноты — все эти меры создают поход на Советы крестьянских депутатов, дезорганизуют рабочие Советы, вносят путаницу классовых отношений в деревне». Также съезд постановил «разорвать революционным способом гибельный для русской и мировой революции Брестский договор».

4 июля в Москве открылся V Съезд Советов, на котором делегаты от левых эсеров (30,3% всех делегатов) продолжили критику своих вчерашних союзников. Мария Спиридонова назвала большевиков «предателями революции». Другой лидер, Борис Камков, потребовал «вымести из деревни продотряды и комбеды». Большевики отвечали тем же. Так, выступление Ленина носило жесткий характер: «они были не с нами, а против нас». Партию эсеров он назвал окончательно погибшей, провокаторами, единомышленниками Керенского и Савинкова. Однозначно заявил: «Предыдущий оратор говорил о ссоре с большевиками, а я отвечу: нет, товарищи, это не ссора, это действительно бесповоротный разрыв». Эсерами на голосование был поставлен вопрос о денонсации Брестского мира и возобновлении войны с Германией. Когда это предложение не прошло, делегаты левых эсеров до 6 июля покинули съезд.

6 июля левые эсеры организовали громкий теракт, направленный на разрыв мира с Германией. Двое членов партии, служивших в ВЧК (Яков Блюмкин и Николай Андреев), явились в германское посольство и попытались сначала взорвать, а потом застрелили там немецкого посла Вильгельма фон Мирбаха. Мария Спиридонова, узнав об этом, приехала на Съезд Советов и сообщила делегатам что «русский народ свободен от Мирбаха». Председатель ВЧК, Феликс Дзержинский в свою очередь прибыл в штаб левоэсеровского отряда комиссии, располагавшегося в Большом Трехсвятительском переулке, и потребовал выдать Блюмкина и Андреева, но обнаружил там весь центральный комитет партии левых эсеров. В итоге сам глава ВЧК был арестован левоэсеровскими чекистами и остался у них в качестве заложника. Вскоре эсеры захватили почтамт и центральный телеграф, начали рассылать свои воззвания, в которых объявили власть большевиков низложенной, требовали не исполнять приказы Владимира Ленина и Якова Свердлова, а также сообщали об убийстве германского посла. В одном из воззваний говорилось: «Властвующая часть большевиков, испугавшись возможных последствий, как и до сих пор, исполняют приказы германских палачей. Вперед, работницы, рабочие и красноармейцы, на защиту трудового народа, против всех палачей, против всех шпионов и провокационного империализма».

В учреждениях и на улицах Москвы эсеры захватили 27 крупных большевистских деятелей, а красноармейцы московского гарнизона в ответ частично также перешли на сторону эсеров, но в основном заявили о своем нейтралитете. Единственными частями, полностью сохранившими верность большевикам, остались латышские стрелки и «большевистская» часть ВЧК во главе с заместителем председателя ВЧК, латышом Яковом Петерсом. Ленин отдал приказ Петерсу арестовать всех делегатов Съезда от левых эсеров, а Троцкий приказал другому заместителю председателя ВЧК Мартыну Лацису арестовать всех левых эсеров, служащих в ВЧК, и объявить их заложниками. Но левые эсеры сами заняли главное здание ВЧК и арестовали Лациса. Казалось, что восстание левых эсеров близко к победе и оставалось только взять Кремль, арестовать Ленина и других большевистских вождей. Но тут восставшие повели себя странно и пассивно, несмотря на перевес в силах (к вечеру 6 июля у них было около 1900 бойцов, 4 броневика и 8 орудий против 700 бойцов, 4 броневиков и 12 орудий у большевиков). Они не стали штурмовать Кремль, пользуясь внезапностью, численным превосходством и растерянностью руководства большевиков. Вместо этого бойцы левых эсеров «бунтовали» в казармах. А руководство левых эсеров, вместо того чтобы руководить восстанием и его распространением, почему-то спокойно отправилось на съезд и в дальнейшем дало себя поймать.

Во время этой паузы большевикам удалось стянуть в Москву еще 3300 латышских стрелков, расквартированных в ближайших пригородах, поднять отряды красной гвардии. 7 июля с раннего утра латыши, вооруженные пулеметами, орудиями и броневиками, начали штурм позиций левых эсеров. Эсеры не оказали сильного сопротивления. При штурме штаба в Большом Трехсвятительском переулке применялась даже артиллерия, несмотря на то, что в здании находились не только левоэсеровские чекисты, но и их заложники. 450 делегатов Съезда Советов — левых эсеров и левые эсеры-чекисты были арестованы. Уже на следующий день 13 сотрудников ВЧК, включая еще одного бывшего заместителя Дзержинского, левого эсера Вячеслава Александровича, были расстреляны, но с большинством левых эсеров большевики поступили сравнительно мягко, давая от нескольких месяцев до трех лет заключения (многих скоро амнистировали). Так, Мария Спиридонова была приговорена лишь к году тюрьмы, а многим видным левым эсерам удалось уйти из-под ареста и бежать из Москвы. А убийцу Мирбаха Блюмкина даже не арестовали! И он продолжил служить в ЧК. Его лишь временно отправили в командировку на юг. Всего по России было арестовано только 600 левых эсеров, при этом серьезные столкновения с большевиками наблюдались лишь в Петрограде, где при штурме левоэсеровского штаба погибло 10 человек.

9 июля съезд Советов, уже состоявший из одних большевиков, единогласно принял решение об изгнании из Советов левых эсеров. Но на самом низовом уровне левые эсеры и даже меньшевики, не особо афишируя, хотя и не скрывая свои взгляды, продолжали работать в советах вплоть до начала 1920-х годов.

Таким образом, после подавления восстания левых эсеров в России устанавливается однопартийный авторитарный режим. Левые эсеры потерпели поражение и не смогли возобновить войну Советской России с Германией. Германское правительство после принесенных уже 6 июля Лениным извинений простили убийство своего посла.

Латышские стрелки и делегаты V Съезда Советов перед зданием Большого театра

Восстание в Ярославле

Также 6 июля началось и восстание в Ярославле. Его возглавил полковник Александр Перхуров, активист подпольного «Союза защиты Родины и Свободы» эсера Бориса Савинкова. Восстание в Ярославле готовилось долго: до этого в городе несколько месяцев формировалось антибольшевистское подполье из числа бывших членов Союза офицеров, Союза фронтовиков и Союза георгиевских кавалеров. К началу восстания в городе удалось легально расквартировать до 300 офицеров, которые по легенде приехали переоформляться на службу в Красную Армию. В ночь на 6 июля восставшие во главе с Перхуровым (вначале около 100 человек) напали на крупный склад оружия и захватили его. Отряд милиционеров, направленный по сигналу о происшествии, тоже перешел на сторону восставших, а утром — вся городская милиция во главе с губернским комиссаром. При продвижении в город на сторону восставших перешел также автоброневой дивизион (2 броневика и 5 крупнокалиберных пулеметов), а другой полк заявил о нейтралитете. На стороне красных остался лишь небольшой т. н. «Особый коммунистический отряд», который после короткого боя сложил оружие.

Восставшие заняли все административные здания, почту, телеграф, радиостанцию и казначейство. Комиссар Ярославского военного округа Давид Закгейм и председатель исполкома городского совета Семен Нахимсон были захвачены на квартирах и в тот же день убиты. 200 других большевиков и советских работников были арестованы и заточены в трюм «баржи смерти», стоявшей посреди Волги — от духоты в трюме, отсутствия воды и пищи, антисанитарии пленники начали массово умирать с первых же дней, а при попытках покинуть баржу их расстреливали (в итоге более сотни арестованных погибла, другие смогли спастись). Перхуров провозгласил себя главнокомандующим Ярославской губернии и командующим войсками так называемой Северной добровольческой армии, подчиняющейся верховному командованию генерала М. В. Алексеева. В ряды «Северной армии» записалось около 6 тыс. человек (активно участвовало в боях около 1600 – 2000 человек). Среди них были в значительном количестве не только бывшие офицеры царской армии, юнкера и студенты, но и солдаты, местные рабочие и крестьяне. Оружия не хватало, особенно орудий и пулемётов (в распоряжении повстанцев было всего 2 трёхдюймовых пушки и 15 пулемётов). Поэтому Перхуров прибегнул к оборонительной тактике, ожидая помощь оружием и людьми из Рыбинска.

Руководитель восстания в Ярославле Александр Петрович Перхуров

8 июля в Ярославле была восстановлена деятельность городского самоуправления по законам Временного правительства 1917 года. 13 июля своим постановлением Перхуров для «воссоздания законности, порядка и общественного спокойствия» упразднил все органы Советской власти и отменил все её декреты и постановления, были восстановлены «органы власти и должностных лиц, существовавших по действовавшим законам до октябрьского переворота 1917 года». Фабричные слободы за рекой Которослью, где находился 1-й Советский полк, восставшие захватить не сумели. Вскоре красные с доминировавшей над городом Туговой горы начали артиллерийский обстрел Ярославля. Расчёт повстанцев на то, что сам факт восстания поднимет Ярославскую и соседние губернии, оказался несостоятельным — первоначальный успех восстания не удалось развить. Тем временем, советское военное командование спешно стягивало к Ярославлю войска. В подавлении восстания приняли участие не только местный полк РККА и рабочие отряды, но также отряды красной гвардии из Твери, Кинешмы, Иваново-Вознесенска, Костромы и других городов.

Командиром сил на южном берегу Которосли был назначен Ю. С. Гузарский, командующим войсками на обоих берегах Волги у Ярославля — прибывший 14 июля из Вологды А. И. Геккер. Кольцо красных войск быстро сжималось. Отряды красной гвардии и части интернационалистов (латышей, поляков, китайцев, германских и австро-венгерских военнопленных) начали наступление на Ярославль. Город подвергли сильному обстрелу и бомбили с воздуха. Из-за Которосли и со стороны станции Всполье город непрерывно обстреливали артиллерия и бронепоезда. Красные отряды бомбили город и пригороды с аэропланов. Так, в результате авиаударов был уничтожен Демидовский лицей. Восставшие не сдавались, и обстрел был усилен, били по площадям, в результате чего уничтожались улицы и целые кварталы. В городе начались пожары и в охваченной восстанием части города было уничтожено до 80 % всех строений.

76-мм пушка обр. 1902 г., участвовавшая в обстреле Ярославля. Орудие было выведено из строя снарядом, разорвавшимся в канале ствола

Видя безвыходность положения Перхуров на военном совете предложил прорываться из города и уходить либо на Вологду, либо на Казань навстречу Народной армии. Однако большинство командиров и бойцов, будучи местными жителями, во главе с генералом Петром Карповым — отказались покидать город и решили продолжать борьбу пока есть возможность. В итоге отряд из 50 человек во главе Перхуровым бежал из Ярославля на пароходе в ночь с 15 на 16 июля 1918 года. Позднее Перхуров поступил на службу в Народную армию Комуча, служил Колчаку, в 1920 году попал в плен и 1922 году был осуждён в Ярославле показательным судом и расстрелян. Командующим в городе остался генерал Карпов. Истощив силы и боеприпасы, 21 июля восставшие сложили оружие. Часть бежала в леса или по реке, а другая часть офицеров пошла на хитрость с целью сохранить свою жизнь. Они явились в помещение располагавшейся в городском театре Германской комиссии военнопленных № 4, занимавшейся их возвращением на родину, объявили, что не признают Брестского мира, считают себя в состоянии войны с Германией и сдались немцам в плен, передав им свое оружие. Германцы обещали охранять их от большевиков, но уже на следующий день выдали офицеров на расправу.

Количество красноармейцев, погибших при подавлении восстания, неизвестно. Во время боёв погибло около 600 восставших. После взятия Ярославля в городе начался массовый террор: в первый же день после окончания восстания были расстреляны 428 человек (в том числе был расстрелян весь штаб восставших — 57 человек). В итоге погибли почти все участники восстания. Кроме того, городу в ходе боев, артиллерийских обстрелов и воздушных ударов был нанесён значительный материальный ущерб. В частности, были разрушены 2147 домов (без крова остались 28 тыс. жителей) и уничтожены: Демидовский юридический лицей с его знаменитой библиотекой, 20 фабрик и заводов, часть торговых рядов, десятки храмов и церквей, 67 зданий правительственного, медицинского, культурного назначения. Также погибли вывезенные в Ярославль коллекции петроградского Артиллерийского исторического музея (АИМ) — крупнейшего музея русской армии, в котором хранились военные и художественные ценности, связанные с историей всех родов сухопутных войск России. Так, полностью сгорели 55 ящиков со знамёнами и оружием: всего около 2000 знамён (в том числе стрелецкие), все трофеи, собранные в ходе Первой мировой войны, экземпляры ценного холодного и огнестрельного оружия и т. д.

8 июля сторонники «Союза защиты Родины и Свободы» также предприняли неудачную попытку восстания еще в одном городе северного Поволжья — Рыбинске. Несмотря на то, что здесь руководство восстанием осуществляли лично Борис Савинков и Александр Дикгоф-Деренталь, им не удалось захватить даже части города и через несколько часов упорного боя с красноармейцами уцелевшим пришлось бежать. Кроме того, 8 июля «Союз защиты Родины и Свободы» поднял антибольшевистское восстание в Муроме. Поздним вечером восставшие напали на местный военкомат и захватили оружие. К ночи под контролем восставших были все основные административные здания города. Однако здесь в отличие от Ярославля восставшим не удалось привлечь на свою сторону большие массы населения и сформировать большой вооруженный отряд. Уже 10 июля восставшим пришлось бежать из города на восток в направлении Ардатова. Красные преследовали их в течение двух суток и рассеяли.

Борис Савинков (в центре)

Мятеж Муравьева

10 июля 1918 года начался так называемый «мятеж Муравьева» — левого эсера Михаила Муравьева, назначенного 13 июня командующим Восточным фронтом Красной Армии (фронт разворачивался против восставшего Чехословацкого корпуса и белых). Интересно, что 6 и 7 июля, в дни восстания левых эсеров в Москве, Муравьев не предпринимал никаких действий и заверял Ленина в верности советской власти. Видимо, Муравьёв поднял мятеж самостоятельно, получив известия из Москвы и опасаясь ареста из-за подозрений в нелояльности (он отличался авантюрным складом характера, мечтал стать «красным Наполеоном»). В ночь с 9 на 10 июля командующий неожиданно покинул штаб фронта в Казани. Вместе с двумя верными полками он переместился на пароходы и отплыл в направлении Симбирска.

11 июля отряд Муравьева высадился в Симбирске и занял город. Почти все находившиеся в городе советские руководители были арестованы (включая командующего 1-й армией Михаила Тухачевского). Из Симбирска Муравьев отправил телеграммы о непризнании Брестского мира, возобновлении войны с Германией и союзе с Чехословацким корпусом, а себя объявил главнокомандующим армии, которая будет воевать с германцами. Войскам фронта и Чехословацкому корпусу приказывалось двигаться к Волге и далее на запад. Также Муравьев предложил создать в Поволжье отдельную советскую республику во главе с левыми эсерами Марией Спиридоновой, Борисом Камковым и Владимиром Карелиным. На сторону Муравьёва перешли левые эсеры: командующий Симбирской группой войск и Симбирским укрепрайоном Клим Иванов и начальник Казанского укрепрайона Трофимовский.

Ленин и Троцкий в совместном обращении назвали бывшего главнокомандующего изменником и врагом народа, потребовав от «всякого честного гражданина» застрелить его на месте. Но Муравьев был убит ещё до обнародования этого обращения, когда в тот же день, 11 июля, после отправки телеграмм явился в симбирский совет и потребовал от него передачи власти. Там он угодил в засаду, устроенную председателем губернского парткома ВКП(б) Иосифом Варейкисом и латышскими стрелками. Во время заседания из засады вышли красногвардейцы и чекисты и объявили об аресте. Муравьёв оказал вооружённое сопротивление и был убит (по другим источникам — застрелился). 12 июля официальная газета ВЦИК «Известия» поместила правительственное сообщение «Об измене Муравьёва», в котором утверждалось, что, «видя полное крушение своего плана, Муравьёв покончил с собой выстрелом в висок».

Таким образом, мятеж Муравьева оказался кратковременным и неудачным. Но всё же он нанес серьёзный урон Красной Армии. Управление войсками Восточного фронта было дезорганизовано сначала телеграммами главкома Муравьева о мире с чехословаками и войне с Германией, а затем — об измене Муравьева. Красные войска были этим деморализованы. В результате белым (Народной армии Комуч) вскоре удалось серьезно потеснить красных и выбить их из Симбирска, Казани и других городов Поволжья, что ещё более ухудшило положении Советской России. Так, 21 июля ударный сводный отряд Народной армии и Чехословацкого корпуса под командованием Владимира Каппеля взял Симбирск. 25 июля войска Чехословацкого корпуса вступили в Екатеринбург. В тот же день Народная армия Комуч заняла Хвалынск. Кроме того, красные в середине июля терпели тяжелые поражения и на востоке Сибири. Красная Армия оставила Иркутск, куда вступили сибирские белые и чехословаки. Отряды красных отступали к Байкалу.

17 июля Временное Сибирское правительство, располагавшееся в Омске, под руководством Петра Вологодского приняло «Декларацию о государственной самостоятельности Сибири». Декларация провозгласила международную правосубъектность Сибири, границы которой простирались от Урала до Тихого Океана, самостоятельность государственной власти Временного сибирского правительства. При этом руководители Сибири сразу же заявили о готовности вернуться в состав демократической России, если на то будет высказана воля вновь собранного Всероссийского Учредительного Собрания. Понятно, что это были лишь слова. По сути, все «самостийные» и «демократические» правительства, появлявшиеся на обломках старой России, автоматически становили колониями Запада и частично Востока (Японии).

Солдаты полков Михаила Муравьёва и Чехословацкого корпуса

О странностях мятежа

Как уже выше отмечалось восставшие были крайне пассивны, не использовали благоприятный момент, чтобы взять вверх. Руководство большевиков было частью арестовано, другие колебались. В частности, Ленин сомневался в верности командира главной ударной части – латышских стрелков, Вацетиса и руководителе ВЧК — Дзержинском. Восставшие имели возможность арестовать делегатов съезда и членов советского правительства, но не сделали этого. Отряд ВЧК под командованием Попова никаких активных действий не предпринимал и до самого своего разгрома сидел в казармах. Даже в обращении, которое разослали по стране, не было призывов свергать большевиков, или идти на помощь восставшим в Москве.

Интересен также факт мягкости наказания левых эсеров, особенно в условиях Гражданской войны и тяжести преступления – попытке государственного переворота. Был расстрелян только зампред ВЧК Александрович, и 12 человек из отряда ВЧК Попова. Другие получили небольшие сроки, и вскоре вышли на свободу. Непосредственных участников покушения на германского посла — Блюмкина и Андреева фактически не наказали. А Блюмкин вообще стал ближайшим сотрудником Дзержинского и Троцкого. Это в итоге привело некоторых исследователей к мысли, что никакого мятежа и не было. Восстание было инсценировкой самих большевиков. Такую версию предложил Ю. Г. Фельштинский. Восстание было провокацией, которая привела к установлению однопартийной системы. Большевики получили повод для ликвидации конкурентов.

По другой версии восстание было инициировано частью большевистского руководства, которая хотела сместить Ленина. Так, в декабре 1923 года Зиновьев и Сталин сообщили, что глава «левых коммунистов» Бухарин получил от левых эсеров предложение силой сместить Ленина, учредив новый состав СНК. Нельзя забывать, что т. н. «левые коммунисты», в том числе Дзержинский (глава ВЧК), Н. Бухарин (главный идеолог партии) и другие видные представители большевистской партии, выступали за революционную войну с Германией. Только угроза Ленина выйти из ЦК и обратиться напрямую к массам, заставила их уступить в этом вопросе. Вызывает вопросы и поведение Дзержинского, который явился в штаб мятежников и фактически «сдался». Этим он нарушил управление ВЧК и одновременно создал себе алиби, на случай провала замысла. Да и зачинщик мятежа – Блюмкин позднее стал фаворитом Дзержинского в ЧК. Кроме того, именно в окружении «железного Феликса» чётко виден англо-французский след, а Антанта была заинтересована в продолжение войны между Россией и Германией.

Также стоит отметить, что в Вацетис в 1935 году назвал левоэсеровский мятеж «инсценировкой» Троцкого. Не следует забывать об особой роли Троцкого в революции в России и его связи с «финансовым интернационалом» (хозяевами Запада). Во время споров по поводу мира с Германией Троцкий занял откровенно провокаторскую позицию — выступая и против мира, и против войны. При этом Троцкий имел плотные контакты с представителями Антанты. Неудивительно, что он пытался разорвать мир с Германией и усилить свои позиции в большевистском руководстве. Таким образом, левых эсеров использовали для решения своих задач более серьёзные «игроки». Отсюда и отсутствие здравого смысла в поведении руководства социалистов-революционеров.

Левые эсеры поддержали октябрьскую революцию и передачу власти советам, в отличие от ПСР. Они образовали самостоятельную, отдельную от эсеров организацию — Партию Левых Социалистов-Революционеров (интернационалистов). Однако первый съезд ПЛСР состоялся только в ноябре 1917 г.

Исаак Штейнберг

Партия вошла в различные органы советской власти, участвовала в работе местных советов, съездов советов, Совнаркома, ВЦИК и других учреждений. Однако, вскоре выявились острые разногласия с большевиками.

Левые эсеры не были сторонниками огосударствления промышленности, за которое ратовали большевики. Они критиковали Ленина за его попытки навязать предприятиям диктатуру чиновников, назначенных центральным правительством или подчиненными центру ведомствами. Вместо этого предполагалось расширять рабочее самоуправление на фабриках, с последующей передачей выбранным рабочими фабричным комитетам всех функций контроля над промышленностью.

Левые эсеры были противниками государственного вмешательства в дела местных советов и сельских общин. Они считали, что большевистское правительство подменяет социализацию земли (ее передачу в пользование самоуправляемым общинам) национализацией (т.е. передачей в управление государственным назначенцам).

Левые эсеры отвергали продразверстку, введенную центральным правительством — Совнаркомом весной 1918 г. Централизованный государственный контроль над товарными и, в том числе, продовольственными, потоками, насильственные изъятия продовольствия у сельских общин, вели, по мнению ПЛСР, к государственной монополии в экономике, к ограблению трудового общинного крестьянства (составлявшего абсолютное большинство населения страны). Вместо разверстки предлагался добровольный обмен произведенной продукцией между сельскими и городскими органами самоуправления. Такие системы обмена стихийно формировались по всей стране и левые эсеры  расчитывали на их упорядочивание через местные советы.

Левые эсеры твердо отстаивали федерализм (добровольный союз местных самоуправляемых трудовых советов) свободное развитие местных этнических культур и языков в рамках широчайшей автономии на местах (в политике, экономике, военных вопросах и вопросах социальной культуры)  в противовес централизму большевиков, строго подчинявших местные власти диктатуре Кремля.

Наконец, важным пунктом разногласий с большевиками стал Брестский мирный договор с германской империей. Левые эсеры указывали, что согласие Ленина с передачей германской империи колоссальных территорий, охваченных революцией (Финляндии, Украины и др), а так же тяжелые экономические обязательства перед немцами ведут к разрушению русской революции, к превращению республики советов в колонию или полуколонию капиталистической Германии. 

Капитуляции большевиков  перед немцами левые эсеры пртивопоставляли революционное народное восстание, партизанскую войну против оккупантов. Они утверждали, что для них, как для интернационалистов, нет никакой разницы между германским и русским империализмом, и что они будут вести борьбу с германским империализмом теми же методами, что вели ее против русских помещиков и капиталистов.

6 июля 1918 г. по постановлению ЦК ПЛСР левоэсеровские боевики Блюмкин и Андреев убили в Москве немецкого посла Мирбаха. Предполагалось путем террористических актов против виднейших представителей германского империализма сорвать брестский мирный договор. За этим терактом последовали столкновения между большевиками и левыми эсерами, закончившиеся разгромом последних (в СССРовской историографии данные события получили название «левоэсеровский мятеж 6 июля»).

К июлю 1918 г ПЛСР набрала огромную численность (до 200 тысяч членов) и продолжала стремительно расти. Укреплению ее влияния на местах способствовало разочарование крестьян и рабочих в политике большевиков, массовая безработица среди рабочих, голод в городе и деревне, а так же тот факт, что левые эсеры оставались почти единственной легальной оппозицией большевикам на советской территории. Кроме того, партия пользовалась особым влиянием среди русских религиозных сектантов. В итоге крестьяне стали вступать в ПЛСР целыми деревнями. Но, запланировав теракт против Мирбаха, ЦК партии не поставило в известность о нем местные организации и те оказались совершенно не готовы к последующим атакам со стороны большевиков. Это обстоятельство предопределило поражение левых  эсеров.

Борис Камков

Первоначально, от момента своего создания (ноябрь 1917 г) и до разрыва с большевиками весной-летом 1918 г. партия включала в себя множество «государственно-мыслящих людей». Позднее эти авторитарии вышли из организаций левых эсеров; многие примкнули к большевикам.

После 6 июля изменилась и внутренняя структура организации. Если до лета 1918 г ПЛСР представляла собой централизованную систему, то затем она, фактически, превратилась в конфедерацию региональных групп и различных идейных фракций, в союз надпольных и подпольных организаций, зачастую действующих совершенно автономно друг от друга. В этих условиях внутри левоэсеровских организаций стали решительно преобладать идеи трудового самоуправления.

На четвертом съезде партии (сентябрь-октябрь 1918 г) была принята новая партийная доктрина — синдикально-кооперативная федерация. Согласно этой программе, производство предлагалось передать синдикатам — ассоциации самоуправляемых трудовых коллективов. Потребление следовало организовать через сеть потребительской кооперации (самоуправляемых ассоциаций потребителей). Кооперативам и синдикатам следовало затем договариваться о совместном планировании хозяйственной жизни. Фактически, это была либертарно-социалистическая программа, близкая к анархизму.

Окончательно определилась враждебность левых эсеров по отношению к большевикам и разногласия с последними. Левые эсеры определяли себя как жестких сторонников власти советов, тогда как большевики оставили от советов одну только ширму, заменили советскую  власть своей партийной диктатурой. Лидер ПЛСР Мария Спиридонова писала в своем письме в ЦК партии большевиков в 1918 г.:

«Своим циничным отношением к власти советов, своими белогвардейскими разгонами съездов и советов и безнаказанным произволом назначенцев-большевиков вы поставили себя в лагерь мятежников против советской власти, единственных по силе в России. Власть советов -это при всей своей хаотичности большая и лучшая выборность, чем вся Учредилка, Думы и Земства. Власть советов — аппарат самоуправления трудящихся масс, чутко отражающий их волю, настроения и нужды. И когда каждая фабрика, каждый завод и село имели право через перевыборы своего советского делегата влиять на работу государственного аппарата и защищать себя в общем и частном смысле, то это действительно было самоуправлением. Всякий произвол и насилие, всякие грехи, естественные при первых попытках массы управлять и управляться, легко излечимы, так как принцип неограниченной никаким временем выборности и власти населения над своим избранником даст возможность исправить своего делегата радикально, заменив его честнейшим и лучшим, известным по всему селу и заводу. И когда трудовой народ колотит советского своего делегата за обман и воровство, так этому делегату и надо, хотя бы он был и большевик, и то, что в защиту таких негодяев вы посылаете на деревню артиллерию, руководясь буржуазным понятием об авторитете власти, доказывает, что вы или не понимаете принципа власти трудящихся, или не признаете его. И когда мужик разгоняет или убивает насильников-назначенцев — это-то и есть красный террор, народная самозащита от нарушения их прав, от гнета и насилия. И если масса данного села или фабрики посылает правого социалиста, пусть посылает это ее право, а наша беда, что мы не сумели заслужить ее доверия. Для того, чтобы советская власть была барометрична, чутка и спаяна с народом, нужна беспредельная свобода выборов, игра стихий народных, и тогда-то и родится творчество, новая жизнь, новое устроение и борьба. И только тогда массы будут чувствовать, что все происходящее — их дело, а не чужое. Что она сама [масса] творец своей судьбы, а не кто-то ее опекает и благотворит, и адвокатит за нее, как в Учредилке и других парламентарных учреждениях, и только тогда она будет способна к безграничному подвигу. Поэтому мы боролись с вами, когда вы выгоняли правых социалистов из советов и ЦИК. Советы не только боевая политико-экономическая организация трудящихся, она и определенная платформа. Платформа уничтожения всех основ буржуазно-крепостнического строя, и если бы правые делегаты пытались его сохранить или защищать в советах, сама природа данной организации сломила бы их, или народ выбросил бы их сам, а не ваши чрезвычайки, как предателей его интересов. Программа октябрьской революции, как она схематически наметилась в сознании трудящихся, жива в их душах до сих пор, и масса не изменяет себе, а ей изменяют. Неуважение к избранию трудящимися своих делегатов и советских работников, обнаруживаемое грубейшим пулеметным произволом, который был и до июльской реакции, когда вы уже часто репетировали разгоны съездов советов, видя наше усиление, — даст богатые плоды правым партиям. Вы настолько приучили народ к бесправию, создали такие навыки безропотного подчинения всяким налетам, что авксентьевская американская красновская диктатура могут пройти, как по маслу. Вместо свободного, переливающегося, как свет, как воздух, творчества народного, через смену, борьбу в советах и на съездах, у вас — назначенцы, пристава и жандармы из коммунистической партии».

Методы работы ПЛСР так же претерпели некоторые изменения. Все члены этой организации обязаны были вести работу в тех или иных общественных организациях — кооперативах, профсоюзах и т.д. При этом организация выступала за развитие рабочего, крестьянского и кооперативного движения, независимого от большевистского государства. Так, представлялось желательным заменить действующие профсоюзы автономными фабричными рабочими комитетами (фабзавкомами). На базе федерации этих новых фабзавкомов предполагалось затем создать новые рабочие союзы (синдикаты), которые возьмут в свое управление промышленное производство.

Левые эсеры приняли активное участие в рабочих и крестьянских выступлениях против большевиков и белогвардейцев по всей стране. Особенно велика их роль в крупных забастовках (экономических и политических) против большевиков весной 1919 г, а так же в антоновском и махновском восстаниях. Кронштадтское восстание 1921 г находилось под некоторым идейным влиянием левых эсеров 

Наряду с рабочими и сельскими массами трудового населения, левые эсеры пытались собрать воедино представителей левой небольшевистской интеллигенции. Важным шагом на пути создания интеллектуальной левой оппозиции большевикам стала ВФА (Вольная Философская Ассоциация, или Вольфила). Только в Питере Вольфила объединила сотни людей; у нее были отделения в ряде городов страны. Среди тех, кто в разное время был близок к левым эсерам известные поэты — Блок, Есенин, Клюев… 

ПЛСР не отказалась от идеи партийной организации. Левые эсеры подчеркивали важность идейно-революционной дисциплинированной политической организации, способной оказывать влияние на массы.  Но партия, с точки зрения левых эсеров, призвана не управлять трудящимися через советы, а лишь выступать в роли идейного и практического инициатора борьба за социализм, за самоуправляемую бесклассовую федеративную республику советов. Советы же должны управляться самими трудовыми массами, дающими наказы своим выборным делегатам.

 После поражения антибольшевистских народных движений в 1921 г и угасания революции, деятельность ПЛСР пошла на спад. Тем не менее, отдельные группы и индивиды, имевшие отношение к левым эсерам, вели оппозиционную работу до середины 20х гг.

Прим.

Интересующимся темой левых эсеров советую прочесть эти материалы:

1. Антиавторитарная Доктрина Левых Эсеров и Идеи Исаака Штейнберга  
http://shraibman.livejournal.com/564672.html

2.  О самоуправляющемся предприятии Муравейник, созданном левыми эсерами в 20 е гг. Статья историка, специалиста по левым эсерам, Ярослава Леонтьева:  http://anarhobarnaul.org/artel/

3. Актуальность революционно-народнической традиции. Марлен Инсаров. http://shraibman.livejournal.com/273280.html

4. Дневник «советской Анны Франк».  Дневник дочери видного левого эсера С.Рыбина Нины Луговской 1932-1937 гг. http://shraibman.livejournal.com/797866.html

Партия социалистов-революционеров (ПСР, социалисты-революционеры, эсеры) — крупнейшая мелкобуржуазная партия в России в 1901–22 годах. В ходе развития русского революционного движения партия эсеров проделала сложную эволюцию от мелкобуржуазного революционаризма к сотрудничеству с буржуазией после Февральской революции и фактическому союзу с буржуазно-помещичьей контрреволюцией после Октябрьской революции.

Возникновение. Лидеры

Оформилась в конце 1901 года — начале 1902 года в результате объединения ряда народнических кружков и групп: «Южная партия социалистов-революционеров», «Северный союз социалистов-революционеров», «Аграрно-социалистическая лига», «Заграничный союз социалистов-революционеров» и других. В момент возникновения во главе партии стояли М.А.Натансон, Е.К.Брешко-Брешковская, Н.С.Русанов, В.М.Чернов, М.Р.Гоц, Г.А.Гершуни.

Идеология

В первые годы эсеры не имели общепринятой программы. Их взгляды и требования отражали статьи газеты «Революционная Россия», журнал «Вестник русской революции», сборник «По вопросам программы и тактики». В теоретическом отношении взгляды эсеров — эклектическое смешение идей народничества и ревизионизма (бернштейнианства).

В.И.Ленин писал, что эсеры «прорехи народничества… стараются поправить заплатами модной оппортунистической „критики“ марксизма…»¹.

Главной социальной силой эсеры считали «трудовой народ»: крестьянство, пролетариат, демократическую интеллигенцию. Их тезис о «единстве народа» объективно означал отрицание классовых различий между пролетариатом и крестьянством и противоречий внутри крестьянства. Интересы «трудового» крестьянства объявлялись тождественными интересам пролетариата. Основным признаком разделения общества на классы эсеры считали источники извлечения дохода, поставив на первое место отношения распределения, а не отношения к средствам производства, как учит марксизм. Социалисты-революционеры выдвинули идею о социалистическом характере «трудового» крестьянства (сельская беднота и середняки). Отрицая руководящую роль пролетариата в буржуазно-демократической революции, они признавали движущими силами революции демократическую интеллигенцию, крестьянство и пролетариат, отводя главную роль в революции крестьянству. Не понимая буржуазного характера приближающейся революции, эсеры рассматривали крестьянское движение против остатков крепостничества как социалистическое. В Программе партии, написанной В.М.Черновым и принятой на 1-м съезде в декабрь 1905 года — январь 1906 года, содержались требования установления демократической республики, автономии областей, политических свобод, всеобщего избирательного права, созыва Учредительного собрания, введения рабочего законодательства, прогрессивного подоходного налога, установления 8-часового рабочего дня. Основой аграрной программы социалистов-революционеров явилось требование социализации земли, имевшее в условиях буржуазно-демократической революции прогрессивный характер, так как предусматривало ликвидацию революционным путем помещичьего землевладения и передачу земли крестьянам. Аграрная программа эсеров обеспечила им в Революции 1905–1907 годов влияние и поддержку среди крестьян.

Деятельность партии эсеров

Дореволюционный период

В области тактики социалисты-революционеры заимствовали у социал-демократов методы массовой агитации среди пролетариата, крестьянства и интеллигенции (главным образом среди студенчества). Однако одним из главных методов борьбы эсеров был индивидуальный террор, который осуществляла законспирированная и фактически независимая от ЦК Боевая организация). Основателем и руководителем её с конца 1901 года был Г.А.Гершуни, с 1903 года — Е.Ф.Азеф (оказавшийся провокатором), с 1908 года — Б.В.Савинков.

В 1902–06 годах члены Боевой организации эсеров осуществили ряд крупных террористических актов: С.В.Балмашев убил министра внутренних дел Д.С.Сипягина, Е.С.Сазонов — министра внутренних дел В.К.Плеве, И.П.Каляев — великого князя Сергея Александровича. В ходе Революции 1905–07 годов крестьянские дружины эсеров развернули в деревнях кампанию «аграрного террора»: поджоги усадеб, захват помещичьего имущества, порубки лесов. Боевые дружины социалистов революционеро совместно с дружинами других партий участвовали в вооружённых восстаниях 1905–06 года и «партизанской войне» 1906 года. «Военная организация» эсеров вела работу в армии и во флоте. В то же время социалисты-революционеры были склонны к колебаниям в сторону либерализма. В 1904 году они заключили соглашение с «Союзом освобождения», участвовали в парижской «Конференции оппозиционных и революционных организаций», на которой присутствовали представители только буржуазных и мелкобуржуазных групп.

Участие в Государственной Думе

В 1-й Государственной думе эсеры не имели своей фракции и входили во фракцию трудовиков. Избрание 37 своих депутатов во 2-ю Государственную думу эсеры сочли большой победой революции. Террористическая деятельность во время работы 1-й и 2-й Дум была приостановлена. В Думе социалистов-революционеры колебались между социал-демократами и кадетами. По существу в 1902–07 годах эсеры представляли собой левое крыло мелкобуржуазной демократии. Критикуя утопические теории эсеров, авантюристическую тактику индивидуального террора, колебания между пролетариатом и буржуазией, большевики, ввиду того что эсеры участвовали в общенародной борьбе против царизма, шли, при определённых условиях, на временные соглашения с ними. 3-ю и 4-ю думы социалисты-революционеры бойкотировали, призывая крестьян отзывать своих депутатов, но не получили поддержки масс.

Первый раскол. Партия народных социалистов и союз социалистов-революционеров-максималистов

Мелкобуржуазная сущность обусловила отсутствие внутреннего единства, характерное с момента возникновения для партии эсеров, что привело в 1906 году к расколу. От эсеров отделилось правое крыло, образовавшее партию народных социалистов, и крайне левое, объединившееся в союз социалистов-революционеров максималистов. В период реакции 1907–1910 годов партия социалистов-революционеров пережила тяжёлый кризис. Разоблачение в 1908 году провокации Азефа деморализовало партию, она фактически распалась на отдельные организации, главные силы которых были брошены на террор и экспроприации. Пропаганда и агитация в массах почти прекратились. В годы 1-й мировой войны большинство лидеров эсеров заняло социал-шовинистические позиции.

1907–1910 годы

В годы реакции эсеры почти не вели работы в массах, сосредоточив свои усилия на организации террористических актов и экспроприации. Они прекратили пропаганду социализации земли и в своей политике по отношению к крестьянству ограничивались критикой столыпинского аграрного законодательства, рекомендацией бойкота помещиков и проведения сельско-хозяйственных стачек; аграрный террор был отвергнут.

В период Февральской и Октябрьской революций

Февральская революция пробудила к политической жизни широкие массы мелкой буржуазии. В силу этого влияние и численность партии эсеров резко возросли и достигло около 400 тысяч членов в 1917 году. Социалисты-революционеры и меньшевики получили большинство в исполкомах Петроградского и других Советов рабочих и солдатских депутатов, в Советах крестьянских депутатов, земельных комитетах. Оценивая Февральскую революцию как обычную буржуазную, отвергая лозунг «Вся власть Советам», ЦК партии эсеров выступил в поддержку Временного правительства, в состав которого вошли А.Ф.Керенский, Н.Д.Авксентьев, В.М.Чернов, С.Л.Маслов. Откладывая разрешение аграрного вопроса до созыва Учредительного собрания, открыто перейдя на сторону буржуазии во время июльских дней 1917 года, эсеры оттолкнули от себя широкие массы трудящихся. Их продолжали поддерживать лишь городская мелкая буржуазия и кулачество.

Второй раскол. Партия левых эсеров

Соглашательская политика ЦК партии эсеров привела к новому расколу и выделению левого крыла, которое в декабре 1917 года оформилось в самостоятельную партию левых эсеров.

После Октябрьской революции

После победы Октябрьской революции правые эсеры развернули антисоветскую агитацию в печати, Советах, приступили к созданию подпольных организаций, вошли в «Комитет спасения родины и революции» (А.Р.Гоц и другие). 14 июня 1918 года ВЦИК за контрреволюционную деятельность исключил их из своего состава. В годы Гражданской войны правые эсеры вели вооружённую борьбу против Советской власти, участвовали в организации заговоров и мятежей в Ярославле, Рыбинске, Муроме. Вновь созданная Боевая организация развернула террор против руководителей Советского государства: убийства В.Володарского и М.С.Урицкого, ранение В.И.Ленина 30 августа 1918 года. Проводя демагогическую политику «третьей силы» между пролетариатом и буржуазией, эсеры летом 1918 года участвовали в создании контрреволюционных «правительств»: Комитет членов Учредительного собрания в Самаре, Временное сибирское правительство, «Верховное управление Северной области» в Архангельске, Закаспийское временное «правительство и других. Контрреволюционные позиции заняли эсеры-националисты: украинские эсеры вошли в Центральную раду, эсеры Закавказья поддерживали английских интервентов и буржуазных националистов, сибирские областники сотрудничали с А.В.Колчаком. Выступая летом — осенью 1918 года главными организаторами мелкобуржуазной контрреволюции, эсеры своей политикой расчистили путь к власти буржуазно-помещичьей контрреволюции в лице колчаковщины, деникинщины и других белогвардейских режимов, которые, придя к власти, разогнали «правительства» эсеров.

Третий раскол. Группа «Народ»

В 1919–20 годах в партии эсеров вновь произошёл раскол, вызванный провалом политики «третьей силы». В августе 1919 года часть эсеров — К.С.Буревой, В.К.Вольский, Н.К.Ракитников образовали группу «Народ» и повели переговоры с Советской властью о совместных действиях против Колчака. Крайне правые эсеры Н.Д.Авксентьев, В.М. Зензинов вступили в открытый союз с белогвардейцами.

Ликвидация партии эсеров

После разгрома белых армий эсеры вновь встали во главе внутренней контрреволюции, выступив под лозунгом «Советы без коммунистов» организаторами Кронштадтского антисоветского мятежа, антоновщины, Западносибирского мятежа. В 1922 году, после ликвидации мятежей, партия социалистов-революционеров, потеряв всякую опору в массах, окончательно распалась. Часть лидеров эмигрировала, создав за границей ряд антисоветских центров, часть была арестована. Рядовые эсеры отошли от политической деятельности. Состоявшийся в марте 1923 года в Москве «Всероссийский съезд бывших рядовых членов партии эсеров» принял решение о самороспуске партии и вынес пожелание о вступлении его участников в РКП(б). В мае — июне по стране прошли местные конференции бывших эсеров, подтвердившие решения съезда. Судебный процесс по делу правых эсеров в Москве в 1922 году раскрыл преступления этой партии против рабоче-крестьянского государства и способствовал окончательному разоблачению контрреволюционной сущности эсеров.

Читайте также:

Заглавная страница
III Всероссийский съезд Советов
Левый фронт Индии
Революция 1905–1907 годов в России
Троцкий, Лев Давидович
Что делать?
Коммунистический Интернационал
Красная угроза
Государство и революция