Насильственные методы руководства

Образец ссылки на эту статью: Залысин И.Ю. Насилие как метод социального управления // Бизнес и дизайн ревю. 2016. Т. 1. № 4 (4). С. 10.

УДК 351.83

НАСИЛИЕ КАК МЕТОД СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ

Залысин Игорь Юрьевич

ФБГОУ ВО «Российский государственный аграрный университет – Московская сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева», (Москва, Россия,127550, г. Москва, ул. Тимирязевская, 49), доктор политических наук, профессор, зав. кафедрой политологии, izal@rambler.ru, +79035617198.

В статье анализируется роль насилия как метода социального управления. Рассмотрена сущность насилия, его специфика в сравнении с другими инструментами общественного регулирования и контроля. Раскрыты негативные последствия использования насилия для социума: примитивизация объекта управления, снижение творческого начала в социальной деятельности, рост конфронтации в обществе, ухудшение коммуникации между сторонами управленческих отношений. Доказывается, что созидательные возможности насилия в современном обществе весьма ограничены.
Ключевые слова: социальное управление; методы социального управления; принуждение; насилие.

VIOLENCE AS A METHOD OF SOCIAL MANAGEMENT

ZalysinIgorYurievich

Russian State Agrarian University — Moscow Agricultural Academy (Moscow, Russia, 127550, Moscow, Timiryazevskaya st., 49), Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Department of Political Science, izal@rambler.ru, +79035617198

The article analyzes the role of violence as a method of social management. The essence of violence, its specificity in comparison with other instruments of social regulation and control is considered. The author shows the negative consequences of the use of violence to the society: primitivization of the management object, reduction of creativity in social activities, the growth of confrontation in the society, the deterioration of communication between the parties of administrative relations. It is proved that the creative capabilities of violence in today’s society are very limited.
Keywords: social management, social management practices, coercion, violence.

В последнее время в мире наметилась тенденция к проникновению насилия вовсе сферы жизни общества. Она проявляется в росте числа вооруженных конфликтов, насильственных преступлений, в усилении агрессивности, ксенофобии во многих странах, милитаризации государств и т. п. Международный Институт экономики и мира, ежегодно представляющий Рейтинг миролюбия стран (Global Peace Index), в своем последнем докладе делает вывод о том, что «в целом, современный мир стал менее миролюбивым, чем в 2007 г., когда были опубликованы первые результаты исследования» [14, р. 4].
Насилие все чаще используется как метод социального управления. Показателями этого являются расширение репрессивных средство общественного контроля в автократических государствах, ужесточение уголовного законодательства в демократических странах и т. д. В нашей стране также есть немало сторонников жестких методов властвования, людей, тоскующих по «сталинскому порядку».
Насколько оправданным является обращение субъектов управления к насилию? Каковы его возможности и степень эффективности? Попытаемся ответить на эти вопросы в данной статье.
Социальное управление – это процесс воздействия на общественную систему и ее элементы с целью обеспечения их упорядоченности, организованности, совершенствования и развития. Оно включает в себя планирование, организацию, мотивацию и контроль, необходимые для нормального функционирования общества и его отдельных сфер.
Субъектами управления выступают руководители, должностные лица, коллективные органы государственных и иных организаций, учреждений, предприятий, их структурных подразделений и т. д., имеющие на это определенные полномочия. Объекты социального управления — индивиды, коллективы, социальные группы, общество в целом.
Выделяются следующие функции социального управления:
1) мобилизация индивидов и групп на решение задач, стоящих перед обществом и его подсистемами;
2) обеспечение эффективности работы управленческого аппарата;
3) рекрутирование наиболее способных представителей различных общественных групп;
4) формирование конструктивного социального поведения в обществе, ценностей, традиций и установок, обеспечивающих стабильное функционирование социальной системы;
5) решение насущных социально-экономических проблем общества, без чего невозможна социальная устойчивость;
6) определение норм и правил допустимой социально-политической деятельности;
7) осуществление контроля с целью выявления надвигающихся угроз для социальной стабильности.
Для реализации вышеперечисленных функций используются определенные методы. Они представляют собой приемы и способы воздействия на управляемый объект с целью достижения поставленных целей.
В теории управления существуют разнообразные классификации методов социального управления. Так, некоторые авторы выделяют по содержанию следующие методы:
1. Социальные и социально-психологические, которые применяются с целью повышения социальной активности людей.
Они включают в себя:
— методы социального нормирования, позволяющие упорядочить отношения между социальными группами, коллективами и отдельными работниками путём введения различных норм (правила внутреннего распорядка, внутрифирменного этикета, формы дисциплинарного воздействия);
— социально-политические методы, включающие политическое образование и привлекающие работников к активному участию в управлении;
— методы социального регулирования, которые служат для упорядочения социальных отношений. Для этого выявляют интересы и цели различных коллективов, групп и индивидов (договоры, взаимные обязательства, системы отбора, распределение и удовлетворение социальных потребностей);
— методы морального стимулирования. Их используют для выделения и поощрения коллективов, групп, отдельных работников, которые достигли определённых успехов в профессиональной деятельности;
— социально-психологические методы. Их используют для обеспечения социальных потребностей человека, повышения трудовой активности личности. Для этого применяют различные способы мотивации: внушение, побуждение, подражание и т. д.;
— психологические методы. Они направлены на регулирование отношений между людьми, что достигается определённым подбором и расстановкой кадров. Сюда включаются методы комплектования малых групп, гуманизации труда, профессионального отбора и обучения.
2. Экономические методы связаны с достижением экономических целей управления, с использованием экономических законов и категорий рыночной экономики. Сюда можно отнести методы экономического стимулирования.
3. Организационно-административные методы. Основу этих методов составляют власть, дисциплина, ответственность. Они предполагают использование указаний, правил, рекомендаций, контроля. Главной задачей этих методов является координация действий объектов управления.
4. Методы самоуправления дают возможность человеку из объекта управления превратиться в субъект управления. Самоуправление повышает эффективность управленческого процесса, так как основывается на заинтересованности работников и раскрытии их творческого потенциала.
Сюда включается методика комплексной мотивации людей, в которую входит несколько приёмов:
— мотивация работников (за достигнутые результаты выплачиваются премии, вручаются награды, происходит переподготовка);
— мотивирование работы (улучшение условий труда и совершенствование сферы деятельности работников);
— мотивирование организационной деятельности (например, расширение полномочий сотрудников).
По управленческим функциям выделяются методы прогнозирования, планирования, организации, координации, мотивации, контроля и т. п. К научным методам управления относят: моделирование, прогнозирование, программирование, эксперимент, экспертные оценки, информационные технологии.
Наряду с вышеперечисленными, существуют и другие классификации методов социального управления. Например, к их числу относят убеждение, поощрение и принуждение. Исходя из темы статьи, такая типология представляет наибольший интерес.
Убеждение – целенаправленный процесс воздействия на сознание объекта управления, в результате которого определенные идеи, ценности, установки становятся его внутренними идеями, личными установками. Средства убеждения предполагают использование логических аргументов, внушение, оперирование эмоциями, формирование интереса.
Достижению целей убеждения способствуют обучение, агитация, пропаганда, разъяснительная работа и т. д. В результате должно сформироваться добровольное, осознанное подчинение объекта субъекту управления.
Поощрение — это метод воздействия на объект управления, побуждающий его к определенным действиям с расчетом на получение материального или морального вознаграждения [10, с. 97]. Таким образом, формируется заинтересованность в совершении каких-либо конкретных поступков. Лицо не обязывается, а побуждается к достижению необходимого для субъекта управления результата.
Поощрение призвано вызывать положительные эмоции, способствовать возниковению уверенности в своих силах, формированию чувства собственно-го достоинства,дисциплинированности, ответственности и т. п. Поощрение может быть двух видов: материальным(денежное или иное вещественное стимулирование) и моральным (нематериальное воздействие: похвала, благодарность, награждение и т.д.).
Принуждение как метод управления состоит в давлении на объект с целью добиться совершения им каких-то действий вопреки его воле. Главным мотивом выполнения распоряжений субъекта управления в данном случае является страх перед негативными санкциями, которые могут быть применены в случае непослушания. К подчинению побуждают также реальные меры давления, вынуждающие объект поступить определенным образом.
Существуют различные формы принуждения. Можно выделить психологическое, экономическое, физическое принуждение, идеологические формы воздействия. При этом под последними понимается навязывание принципов и идеалов, обеспечивающих господство субъекта управления.
На наш взгляд, более правильно определять психологическое и идеологическое давление как духовное принуждение. Такое определение позволяет включить в него все приемы, способы и методы принудительного воздействия на сознание с помощью духовных ценностей и деятельности.
Понимаемое таким образом духовное принуждение включает в себя распространение угроз с помощью системы пропаганды, общественного мнения, морали и т.д., которые заставляют объект управления вести себя определенным образом. М. Вебер подчеркивал необходимость включения моральных средств воздействия в арсенал средств властного принуждения: «Сюда относится даже «братское предупреждение», принятое в ряде сект в качестве первичной меры мягкого воздействия на грешников, при условии, что оно основано на определенном правиле и совершается специальной группой людей. То же можно сказать и о порицании, высказанном цензорами, если оно служит средством гарантировать «нравственные» нормы поведения, а тем более о моральном принуждении, которое осуществляет церковь» [4, с. 645-646].
Кроме духовного, можно говорить и об экономическом принуждении, которое состоит, на наш взгляд, в использовании негативных санкций, влияющих на материальное положение определенных лиц или групп людей (увольнение с работы, штраф, прекращение финансирования и т.д.). В том случае, если принуждение опирается на закон, оно приобретает юридический характер.
Какое место занимает насилие среди методов социального управления? По нашему мнению, насилие является разновидностью принуждения, обладающей определенной спецификой. Чем насилие отличается от других форм принуждения?
Во-первых, оно имеет специфический объект принуждения. Непосредственным объектом насилия выступает, прежде всего, телесная оболочка человека, его ткани. Конечно, применение насилия имеет и психологические последствия, затрагивает не только физические, но и духовные свойства человека (эмоции, чувства и т.д.). Так, страх, вызываемый применением насилия, является мощным регулятором социального поведения. Однако психологические последствия можно назвать вторичными эффектами насилия. Прямыми, главными последствиями насилия для организма человека являются физические — телесные повреждения и даже физическая смерть.
Поскольку понятие «физический» включает в себя все, что относится к предметам и явлениям материального, вещественного мира, то объектами насилия выступают также и материальные ценности (имущество, средства транспорта и т.д.), однако лишь в том случае, если воздействие на них имеет целью вынудить индивидов или социальные группы подчиниться субъекту управления.
Во-вторых, физический характер принуждения определяет сам способ воздействия на объект. Принуждая кого-то к чему-либо, субъект насилия использует возможности мышц, мускулов или орудия, которые усиливают их воздействия (подручные средства, огнестрельное оружие, отравляющие вещества и т.д.). Актами насилия являются конкретные насильственные действия: убийства, избиения, принудительное задержание, пытки, экспроприация собственности и т.д.
На наш взгляд, важно различать силу и насилие. Сила — это понятие многомерное. В академическом словаре русского языка приводится тринадцать значений слова «сила». Среди значений, которые наиболее близко относятся к исследуемой проблеме, можно назвать способность, возможность совершать, делать что-либо, требующее внутреннего напряжения, производить какую-либо работу, физические движения, действия, влиять, физически воздействовать на кого-либо, способность к духовной деятельности.
Как мы видим, термин «сила» носит полисемантический характер, что открывает возможность для его различных интерпретаций. Многие исследователи рассматривают силу, прежде всего, как возможность действовать, добиваться поставленных целей. Однако сила предполагает способность действовать не только физически, но и духовно, т. е. она не ограничивается уровнем взаимодействия физических объектов. Поэтому по своему содержанию понятие сила шире понятия насилия, которое, на наш взгляд, включает лишь физическое воздействие на объект.
Не менее существенно различаются между собой физическая сила и насилие. Действие первой не ограничивается человеческим обществом, но распространяется и на природу, в том числе и неживую.
Итак, понятие «насилие» не тождественно ни понятию «сила», ни понятию «физическая сила». Понимание насилия как физического принуждения больше соответствует категориальному аппарату теории управления, поскольку раскрывает механизм волеотношений между субъектом и объектом управления, а не просто фиксирует причинение физического ущерба (физическая сила).
Действительно, социальное управление – это процесс взаимодействия людей, обладающих такими личностными качествами, как воля, характер, направленность. При этом одни (субъекты) иногда вынуждены навязывать свою волю другим (объектам). Таким образом, социальное управление предполагает определенную соподчиненность воль людей — участников управленческих отношений. Воля управляющих приоритетна по отношению к воле управляемых. Отсюда властность социального управления, означающая, что субъект управления формирует и реализует «руководящую волю», а объект подчиняется ей. В этом выражается властно-волевой аспект социального управления.
Каковы возможности насилия как метода социального управления?
На ранней стадии истории человечества насилие (грабежи, разбой) часто использовалось для решения насущных социально-экономических проблем, было эффективным средством получения материальных благ для кочевых племен, которые сами не занимались производительным трудом, способным удовлетворить их потребности.
В некоторых социумах насилие выступает как непосредственный фактор организации труда. В рабовладельческом и феодальном (на определенных этапах) обществах физическое принуждение служило орудием прикрепления рабочей силы к средствам труда. При этом в условиях рабовладения насилие использовалось весьма широко для того, чтобы заставить рабов трудиться, для обеспечения социального порядка.
Насилие как средство внеэкономического принуждения получило распространение и в тоталитарных режимах XX-XXI вв. Здесь широко практикуются принудительная социальная мобилизация, физические наказания за плохую работу (полпотовская Кампучия), уголовные преследования за нарушения трудовой дисциплины (СССР). В системе концентрационных и трудовых лагерей (СССР, нацистская Германия, маоистский Китай, КНДР) нашла классическое воплощение насильственная форма организации труда.
Однако возможности физического принуждения как средства организации труда довольно ограничены. Такой труд отличается низкой производительностью, незаинтересованностью производителей в совершенствовании производства, в научно-техническом прогрессе.
Работа «из-под палки» требует большого числа контролеров и надсмотрщиков, которые должны принуждать работников к труду. Дорогостоящая и разветвленная система социального надзора (управленческий аппарат, органы правопорядка, спецслужбы и их агентура и т. д.) существует во всех обществах, которые основаны на внеэкономическом принуждении. Вместе с тем, эффективность такого контроля вызывает сомнения. Так, рабский труд был наиболее рентабельным, только если коллектив рабов был относительно небольшим, и контроль мог быть более успешным.
Как мы видим, непосредственное регулирование экономических отношений с помощью насилия показывает свою относительную эффективность (но никогда — высокую) там, где производство отличается низкой интенсивностью, примитивными орудиями физического труда, дорогостоящим вмешательством в экономическую жизнь. Для современного общества такого рода регулирование можно признать неэффективным. Уже наступление капитализма привело к ослаблению экономической роли физического принуждения. Ф. Энгельс писал: «Каждый рабочий-социалист, безразлично какой национальности, очень хорошо знает, что насилие только охраняет эксплуатацию, но не создает ее, что основой эксплуатации, которой он подвергается, является отношение капитала и наемного труда и что последнее возникло чисто экономическим путем, а вовсе не путем насилия» [11, с. 156-157].
В современном индустриальном (постиндустриальном) обществе, опирающемся на новую интеллектуальную технологию, насилие не может рассматриваться как адекватное средство организации труда. Современную экономику, цивилизацию и культуру вообще нельзя создавать насильственными средствами. С их помощью недостижима та степень свободы и ответственности, которая необходима для развития передовых форм социальных систем.
Творческий потенциал насилия крайне низок. Это особенно наглядно проявляется в такой сфере жизнедеятельности общества, как духовная культура, которая немыслима без творчества. Примеры духовного производства «из-под палки», которые дают нам тоталитарные режимы, показывают, что насилие ведет к общей деградации культуры, примитивизации духовной жизни общества, несмотря на достижения в отдельных областях.
Насилие как разновидность принуждения оказывает негативное влияние на объект управления, т. к. субъект не предъявляет к нему высоких требований, примитивизирует его, воспитывает покорность, ограничивает самовыражение и самореализацию, убивает творческие начала и тем самым ограничивает развитие личности. Как мы видим, эффективность насилия в качестве метода социальной организации, стимулирования труда, в целом, невысока, особенно в современном обществе.
Вообще, созидательный потенциал насилия весьма сомнителен. Это орудие разрушения, сдерживания, ограничения, а не созидания. Д. Рон отмечает: «… Никто не может насильственно манипулировать конечностями и телами других для того, чтобы достигнуть комплексных позитивных результатов: фабрикации и конструирования чего-нибудь, управления машиной, проявления физических и духовных способностей» [15, р. 27].
Для субъектов, осуществляющих социальные преобразования, насилие служит главным образом средством их защиты от оппонентов. Однако оно не может подменить самих преобразований, нацеленных на создание определенных социальных, экономических и политических структур. Крупнейший исследователь проблемы насилия Х. Арендт писала: «Различие между насильственными и ненасильственными действиями состоит в том, что первые стремятся исключительно к разрушению старого, а вторые главным образом заинтересованы в установлении чего-то нового» [12, р. 11].
Одной из основных функций социального управления является обеспечение стабильности в обществе, осуществление контроля над поведением его членов. Известно, что с помощью физического воздействия, угроз, команд можно добиться послушания и выполнения каких-то требований.
Более того, современные достижения в области массовой коммуникации, технической оснащенности аппарата принуждения, технологий социального контроля повышают потенциал насилия как средства обеспечения лояльности общества. Систематическое, грубое, крайнее насилие способно создать такую атмосферу всестороннего страха, которая парализует волю к сопротивлению, порождает трансформацию сознания.
У объекта насилия формируется привычка к подчинению субъекта управления. Как отмечал Ж.-Ж. Руссо, «всякий человек, рожденный в рабстве, рождается для рабства… В оковах рабы теряют все, вплоть до желания от них освободиться, они начинают любить рабство, подобно тому, как спутники Улисса полюбили свое скотское состояние» [9, с. 13-14].
Возможно, сказано слишком категорично. Последствия насилия, безусловно, менее однозначны, реакция на него противоречива — от покорности до ярости. Но, тем не менее, массовое, систематическое насилие может произвести глубинные изменения в психике людей. О. Бланки указывал на то, что «привычка к принуждению создает привычку к покорности» [3, с. 235].
В классическом труде о природе фашизма Ж. Желев так характеризует процесс перехода внешних санкций во внутренние побуждения под воздействием насилия: «Тоталитарное государство доводит террор и контроль до такой всеохватности и совершенства, что каждый гражданин поступает именно так, как оно хочет. И гражданин привыкает к тому, что веления государства — самые правильные, и всегда соглашается с ними, не задумываясь над тем обстоятельством, что ему не дозволяется поступать по-другому. В конце концов, он начинает внушать себе, что поступает так добровольно настолько, насколько можно согласовывать добровольность и принуждение» [6, с. 187].
Человек, поставленный в экстремальную ситуацию выживания, может убеждать себя в том, что если он не будет сопротивляться, то выживет (даже если это абсурдно). Отсюда поразительная покорность и даже фаталистичность жертв массового террора (например, евреев во время Холокоста).
Однако, как замечено социальными психологами, нормы и ценности, передаваемые индивидам насильственными средствами, в большинстве случаев не становятся частью их внутренних личностных убеждений, остаются внешним, наносным, и поэтому не слишком устойчивым элементом их сознания [2, с. 74]. Подавляемые формы социального поведения, согласно экспериментальным данным, имеют тенденцию к возрождению в том же качестве после прекращения воздействия негативных санкций. Наказания, в том числе физические, как средство социального контроля дают лишь временный эффект. При первой же возможности объект такого обращения будет спасаться бегством, взбунтуется или прибегнет к лекарству саморазрушения [1].
Некоторые авторы, дающие высокую оценку насилию как средству социального контроля, исходят из теории рационального выбора. Она рассматривает каждого социального субъекта как “максимизатора выгоды”, который совершает действия только после того, как убедится в том, что выгоды от него превысят потери, т.е. посчитает акцию рациональной.
Поскольку перспектива стать объектом насилия значительно снижает выгоду социального действия, то, по мнению сторонников теории рационального выбора, оно будет эффективным сдерживающим фактором нежелательной активности. Однако воздействие насилия, на наш взгляд, не столь однозначно.
Социальные субъекты далеко не всегда руководствуются разумом, принимая решения. В общественной жизни имеют место и действия, которые характеризуются минимальными значениями рефлексии сознания. Они не являются результатом строгой калькуляции выгод и потерь.
Сама по себе индивидуальная или коллективная акция, служащая средством выражения социального недовольства, может рассматриваться как ценность, возможность выразить свои эмоции и чувства, несмотря на потенциальные опасности. Кроме того, действующее лицо не всегда адекватно оценивает последствия своих действий, рассчитывая на то, что ему удастся избежать больших социальных издержек.
Поэтому эффективность насилия как средства поддержания социальной стабильности нельзя преувеличивать. В этом качестве насилие более результативно при борьбе против организованных видов сопротивления субъектам управления, чем спонтанных вспышек протеста, которые часто носят импульсивный характер.
Ограниченность и временность сдерживающего эффекта насилия определяется и тем, что долговременная стабильность общественной системы невозможна без интеграции общества вокруг определенных целей и ценностей, гарантом которых выступает государственная власть. С общеисторической точки зрения источником устойчивости социума является объективная потребность общественного целого в сохранении своей целостности. В свою очередь, система управления — это один из интегрирующих факторов общественной жизни, средство поддержания ее стабильности.
Устойчивая интеграция общества невозможна без определенного уровня согласия субъектов и объектов управления, взаимного доверия, уважения потребностей и интересов. Принуждение, насилие не укрепляют доверия, взаимного уважения сторон властных отношений. В лучшем случае они могут обеспечить вынужденное подчинение объекта.
Более того, насилие вызывает отчуждение в обществе. Во-первых, оно является выражением безразличия субъекта к интересам объекта управления, тех, против кого направлено физическое принуждение. Насилие — это наиболее откровенное, видимое средство социального господства. В отличие от скрытых, более мягких способов управления (поощрение, убеждение и др.) оно прямо ограничивает свободу социального агента путем физического воздействия на него (ограничение свободы передвижения, временное лишение дееспособности, физическое устранение).
Превращая другую сторону в простой объект физического манипулирования, насилие трансформирует социальные отношения в односторонний процесс. Э. Дюркгейм писал об отношениях варварского деспота с его подданными, что они не отличаются «от отношений между собственником и владеемой им вещью» [5, с. 143]. В современном обществе взаимодействие между управляющими и управляемыми носит более сложный характер. Однако и сейчас насильственное воздействие на объект управления предполагает очевидное неравенство сторон управленческих отношений.
Во-вторых, при использовании насилия игнорирование интересов объекта осуществляется в грубой, оскорбительной форме (для большинства индивидов оскорбление действием рассматривается как наиболее неприемлемая разновидность унижения достоинства). Очевидно, что эмоциональная реакция на оскорбительное воздействие не улучшает, а ухудшает взаимоотношения субъекта и объекта управления.
В-третьих, насилие создает помехи в коммуникации между сторонами управленческих отношений. Оно подрывает доверие между ними, делает процесс их взаимодействия непредсказуемым. Подозрительность и страх, порождаемые насилием, разрушают сеть устойчивых ожиданий по поводу действий сторон, ведут к дезорганизации коммуникационного процесса.
В автократической модели социального управления репрессии сводят многообразие форм коммуникационного взаимодействия к однообразному типу: насильственный сигнал — автоматический, рефлекторный ответ. Это ведет к сокращению пространства сферы коммуникации, канонизации передаваемой информации, устранению всего того, что не совпадает с официальной позицией.
В-четвертых, насилие способствует усилению конфликтности взаимоотношений между сторонами процесса управления, поскольку опирается на негативные эффекты воздействия на объект (причинение физической боли, нанесение травм и т.д.), т.е. является своего рода наказанием. Вместе с тем наказания дают противоречивый эффект, часто усиливают сопротивление объекта. Поэтому решение конфликтов с помощью насилия, запугивания нередко усиливает конфронтацию сторон. Таким образом, взаимодействия, в основе которых лежит физическое принуждение, глубоко конфликтны по своему существу.
Наконец, эмоциональный фон насилия способствует обострению отношений оппонентов. Когда пролилась кровь, нанесены физические травмы, трудно найти пути к взаимному примирению сторон. Субъект, применивший насилие, становится врагом. Насилие оставляет глубокие следы в памяти людей, его трудно забыть, простить.
Поэтому насильственные столкновения, например, в ходе гражданских конфликтов трудно остановить и после того, как достигнуто перемирие. Непосредственные участники насильственных конфликтов готовы ослушаться приказов и продолжать конфронтацию, чтобы отомстить за соратников, близких. Их поведение подчинено особой логике – «логике пролитой крови». Немало примеров такого рода дают внутренние войны в различных странах (Ирак, Ливия, Сирия, Йемен и др.).
Насилие, примененное хотя бы однажды, значительно сокращает пространство для политического маневра, компромиссов. Конфронтационность насилия угрожает целостности общества, что находится в прямом противоречии с целями социального управления. Если субъект власти полностью игнорирует интересы объекта, это, в конце концов, может привести к прекращению властеотношений. Как отмечает В.А. Жданкин, «насилие, таким образом, оказывается действием, влекущим за собой прекращение взаимодействия как такового (вследствие исчезновения одной из взаимодействующих сторон)» [7, с. 21].
Таким образом, насилие в качестве метода социального управления не отличается высокой эффективностью, особенно в долгосрочной перспективе. Более того, негативные последствия насилия в большинстве случаев превышают позитивный эффект от его использования. Как мы отмечали выше, есть серьезные основания полагать, что насилие не только не укрепляет власть субъекта управления, но, наоборот, ослабляет.
Как пишет Дж. Бернштейн, соглашаясь с Х. Арендт, если субъект управления прибегает к насилию, чтобы добиться своей цели, это свидетельствует о его беспомощности, о том, что он не обладает достаточным авторитетом среди управляемых [13, р. 6]. Следовательно, его власть не имеет прочных оснований.
Судьба тоталитарных режимов, в которых насилие широко используется как инструмент социального управления, на наш взгляд, подтверждает этот вывод. Как показывает опыт, такие режимы недолговечны по меркам истории и в конечном итоге терпят политическое, социально-экономическое и духовное поражение.
Так, наиболее выпукло несостоятельность сталинских методов социального управления выглядит в исторической перспективе. Безусловно, при Сталине в стране были осуществлены глубокие преобразования, проведена индустриализация, ликвидирована неграмотность. Однако руководство СССР, одержав ряд тактических побед, потерпело стратегическое поражение. Созданные чудовищной ценой держава и социальный строй просуществовали после смерти «вождя всех народов» только 38 лет (ничтожное время для истории!), и именно в период его правления были сформированы социально-экономические и политические факторы, которые предопределили недолговечность коммунистического эксперимента в СССР.
Во-первых, была окончательно ликвидирована идейно-политическая конкуренция вплоть до подавления оппозиции внутри Коммунистической партии. Результатом стали политический и интеллектуальный застой (вплоть до запрета некоторых отраслей науки – генетики, кибернетики и т. д.) и полная безответственность субъектов управления.
Во-вторых, уничтожены частная собственность и рыночная, конкурентная экономика. Насильственная коллективизация привела к повторному закрепощению крестьянства (до середины 1970-х гг. колхозники даже были лишены паспортов). Незаинтересованность работников в результатах своего труда обусловила неэффективность советской экономики и низкое качество производимой продукции и предоставляемых услуг.
В-третьих, была сформирована однобоко развивающаяся милитаризованная экономика. Проведенная индустриализация, с одной стороны, превратила СССР из аграрной в индустриальную страну. Однако, с другой, — развитие получила почти исключительно тяжелая промышленность. Результат – «пушки вместо масла», катастрофическое отставание отраслей, которые производят товары народного потребления.
Неспособность такой экономической системы удовлетворить даже элементарные потребности советских людей в конечном итоге привела к распаду СССР. Рядовые граждане с поразительным безразличием наблюдали за крушением институтов советского государства, надеясь на то, что в посткоммунистическом обществе им больше не придется стоять в очередях за продуктами, одеждой и другими товарами первой необходимости. И никакие насильственные методы социального контроля не были в состоянии остановить этот объективный процесс.
Непреклонные сталинисты винят во всем преемников Сталина, которые предали его дело («был бы жив Сталин…»). В том-то и слабость системы управления, созданной в конце 1920-х — 1930-е гг., что она полностью зависела от одного человека, поэтому с его смертью начала давать сбои. Судьба социальной модели, сформированной в СССР, не уникальна [8]. Как показывает мировой опыт, все режимы, пренебрегающие социальной конкуренцией и делающие акцент на насильственных методах общественного регулирования, долго не живут. Поэтому субъектам управления стоит с большой осторожностью прибегать к столь опасным инструментам решения стоящих перед ними задач.

Список литературы

1. Беркович Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб.: Прайм-Еврознак, 2001. 512 с.
2. Битянова М.Р. Социальная психология. СПб.: Питер, 2010. 368 с.
3. Бланки Л.О. Избранные произведения. М.: Изд-во АН СССР, 1952. 394 с.
4. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 с.
5. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: Канон, 1996. 432 с.
6. Желев Ж. Фашизм: Тоталитарное государство. М.: Изд-во Новости, 1991. 336 с.
7. Жданкин В.А. Ценностное и праксиологическое содержание концептов «насилие» и «ненасилие» в современной социальной философии: Автореф.дис.канд. филос. наук.- Воронеж, 2010. 26 с.
8. Залысин И.Ю. Идеи Г. Торо о гражданском неповиновении и современный политический процесс // Пробелы в Российском законодательстве. 2013. № 5. С. 259-261.
9. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М.: КАНОН-пресс, «Кучково поле», 1998. 416 с.
10. Тюренкова К. А., Муравьева К. А. Поощрение как метод регулирования в системе государственного управления: понятие, сущность и значение // Молодой ученый. 2015. № 17. С. 379-381.
11. Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. 1961. С. 1-338.
12. Arendt H. Reflections on Violence // The Journal of International Affairs. 1969. Vol. 23. № 1. p.1-35
13. Bernstein R. J. Hannah Arendt’s Reflections on Violence and Power // IRIS. 2011. №3.-p. 3-30.
14. Global Peace Index: 2016. N.Y.: IEP, 2016. 116 р.
15. Wrong D. Power: Its Forms, Basis and Uses. Oxford: Basil Blackwell, 1979. VIII. 326 p.

References

1. BerkovichL. Agressiya: prichiny, posledstviyai control. SPb.: Praim-Evroznak, 2001. 512 p.
2. Bityanova M.R.Socialnayapsyhologiya. SPb.: Piter, 2010. 368 p.
3. Blanki L.O. Izbrannyeproizvedeniya. M.: Izdatelstvo AN SSSR, 1952. 394 p.
4. Weber M. Izbrannyeproizvedeniya. M.: Progress, 1990. 808 p.
5. Durkgeim E. Orazdeleniiobschestvennogotruda. M.: Kanon, 1996. 432 p.
6. ZhelevZ. Fashizm: totalitarnoyegosudarstvo. M.: IzdatelstvoNovosti, 1991. 336 p.
7. Zhdankin V.A.Tsennostnoe i praksiologocheskoe soderzhanie kontseptov “nasilie” i “nenasilie” v sovremennoy sotsialnoy filosofii: Avtoref. dis. cand. filos.nauk. Voronezh, 2010. 26 p.
8. Zalysin I.Y. Idei G. Toro o grazhdanskom nepovinovenii i sovremennyi politicheskiy protsess — Probely v Rossiyskom zakonodatelstve. 2013. No 5. pp. 259-261.
9. Russo Zh.-Zh. Ob obschestvennom dogovore. Traktaty. M.: CANON-press, «Kuchkovopole», 1998. 416 p.
10. Tyrenkova K.A, Muravieva K.A. Pooschrenie kak metod regulirovaniya v sisteme gosudarstvennogo upravleniya: ponyatie, suschnostiznachenie — Molodoiuchenyi. 2015. no 17. pp. 379-381.
11. Engels F. Anti-During // K. Marks and F. Engels. Soch. 2- eizd. T. 20. 1961. pp. 1-338.
12. Arendt H. Reflections on Violence — The Journal of International Affairs. 1969. Vol. 23. no 1. pp. 1-35.
13. Bernstein R. J. Hannah Arendt’s Reflections on Violence and Power // IRIS. 2011. no 3. pp. 3-30.
14. Global Peace Index: 2016. N.Y.: IEP, 2016. 116 р.
15. Wrong D. Power: Its Forms, Basis and Uses. Oxford: Basil Blackwell, 1979. VIII. 326 p.