Попов руководство кфу

Про Препода.Com

8 июня 2018 года исполнилось 75 лет доктору психологических наук, профессору КФУ, академику Международной академии психологических наук Леониду Михайловичу Попову. Накануне 75-летия журналист встретился с юбиляром.

Каждый человек наделен скрытым потенциалом, который, к сожалению, не всегда удается реализовать. Некоторые проживут всю жизнь, так и не узнав, что при других обстоятельствах могли бы стать, к примеру, известными пианистами или врачами.

Иначе сложилась жизнь у нашего юбиляра – он нашел свое призвание и сумел реализоваться в науке: доктор психологических наук, профессор, Почетный профессор МОСИ, Заслуженный деятель науки Республики Татарстан, член Ученого совета Института психологии и образования КФУ, член президиума УМО по психологии классических университетов России, член пяти диссертационных советов.

Перечисление заслуг можно было бы продолжить, но главное заключается в том, что Леонид Михайлович – не только блестящий ученый, умеющий объединять профессионалов, создавать творческий коллектив единомышленников, атмосферу открытости, доброжелательности и демократии, присущую традициям казанского университетского менталитета, но и удивительно талантливый  человек. Многие знают, что Попов — обладатель прекрасного голоса, самый «безгалстучный» преподаватель и руководитель, заботливый отец и удивительно любящий дедушка.

А ещё  Леонид Михайлович не раз был в литейном цехе и спускался в шахту, а для того чтобы поступить в Казанский государственный университет,  он сбежал из воинской части в «самоволку», однажды он пел на сцене Большого оперного театра в Москве, а на 175-летие Казанского университета ему пришлось стать директором правительственного концерта, что он был в числе конкурентов М.Салахова на выборах ректора КГУ в 2002 году и жил несколько месяцев в дровянике, не имея другого жилья… Да много еще удивительных фактов рассказал Леонид Михайлович во время его рассказа о себе. Полтора часа пролетели за пять минут. И когда Леонид Михайлович замолчал, передо мной будто бы упал занавес и завершился прекрасный, трогающий своей честностью, искренностью и правдивостью спектакль одного актера. И добавить к сказанному было нечего.

Доуниверситетская жизнь

«В детстве я и не мечтал стать ученым, а уж тем более и слова-то такого не знал: «психолог». Я родился на Урале – в поселке, где основным местом работы была меднодобывающая шахта. Поэтому-то и профориентация у нас была своеобразная: классный руководитель водила нас  в шахты,  мы спускались в забой,  чуть постарше, побывали в цехах Нижнетагильского металлургического комбината, где плавится металл, чугун и сталь. В общем,  нас ориентировали на заводскую жизнедеятельность и специальность. На слуху были геологический и политехнический институты. Про гуманитарное направление никто не спрашивал и даже  не думал. И вот, закончив школу, я подал документы в политехнический институт на физфак, но не прошел по конкурсу и поступил в техническое училище, по окончании которого я выпустился слесарем-монтажником металлоконструкций.  И даже успел поработать в этой должности на Уральском заводе тяжелого машиностроения.  Думаю, ярче всего о том месте работы скажет запись в моей трудовой книжке: «Мобилизован для работы на «Уралмашзаводе».

Ситуация тогда в мире была непростая. Нарастало противостояние между Советским Союзом и США, вызванное размещением США ядерного оружия в Турции в 1961 году и впоследствии тайной переброской и размещением на Кубе военных частей, которое завершилось в октябре 1962 года так называемым «карибским кризисом».  И вот в  июне 1962 мне приходит повестка в военкомат о призыве на военную службу. Два дня мне дали на сборы, и  не успел я опомниться, как уже оказался в строю.

А служить мне довелось в ракетных войсках в Марий Эл. Это было время, когда РВСН там только-только образовывались.  Ракетная дивизия состояла из нескольких воинских частей: ракетные полки на боевом дежурстве, ракетные базы, саперы, охрана, связь. Эти части размещались на так называемых «площадках», находящихся на расстоянии друг от друга в марийских лесах. Несмотря на важность и значимость ракетных войск для СССР, спать нам тогда приходилось в деревянных бараках и в письмах строго-настрого запрещалось упоминать, где мы находимся.
Пройдя прослушивание, я был зачислен в оркестр. И нашей обязанностью было во время праздников объезжать все воинские части с концертом. А в остальное время я служил в роте охраны и «через-день-на ремень» ходил  в караул. В некоторых воинских частях существует отдельная рота охраны. В то время, когда остальные подразделения несут службу в соответствии с родом войск, личный состав роты охраны профессионально несет караульную службу. Тяжелый режим службы. Сутки в карауле (а по уставу, спишь там не более 4 часов за сутки), потом сутки передышка (причем занятия по плану никто не отменял), затем снова сутки в карауле…

Но служба в армии  подарила мне памятный эпизод: мне довелось солировать на сцене Большого театра в Москве, исполняя душевную песню «Амур-батюшка».

На третьем году службы я всерьез задумался о поступлении в институт. Тогда военнослужащие имели  льготы по внеконкурсному зачислению в вузы. В то же время эта путёвка не обеспечивала поступления в вуз, так как была необходима тщательная подготовка к экзаменам. Но при равном количестве баллов преимущество отдавалось абитуриентам с путевкой. И по этим правилам ограниченному количеству военнослужащих, готовящихся к демобилизации, разрешалось посещать подготовительные курсы и поступать в вуз в августе. Служба заканчивалась обычно в октябре-ноябре. Но если поступить не удавалось, то солдат оставался дослуживать до декабря.

Я учился на заочно-подготовительных курсах в МГУ: списывался с преподавателями, выполнял контрольные работы и параллельно ходил на подготовительные курсы. Но в начале лета нашу часть расформировали и нас планировали перевести  в другой полк. Новый командир полка при знакомстве сказал,  что список поступающих у них сформирован, так что на этот год мест нет.

Что оставалось делать? Буквально накануне переезда мы с приятелем сорвались ночью в самоволку и, переодевшись в гражданскую одежду, из лесных массивов Йошкар-Олы выехали в Казань и утром сдали документы в приемную комиссию университета.

При подаче документов одним из требований значилось согласие командира части. Естественно, его у нас не было. И наш сослуживец Венька Березовский, годом ранее поступивший уже на физфак  КГУ, посоветовал нам напрямую идти к проректору Тузову. Он потом преподавал у нас философию и логику.

Леонид Леонидович Тузов, помимо своих энциклопедических знаний, был открытым и понимающим  человеком.  Выслушав наши жаркие доводы о том, что если мы поступим, то на истфилфаке появится самый лучший в КГУ хор, он подписал наши бумаги на зачисление.
Но, вернувшись в воинскую часть, мы узнали, что мечтам о скором зачислении в университет было суждено разбиться: руководство части категорически запретило нам готовиться и поступать. «Служи, мол, дорогой солдат, дальше», однако судьбе было угодно все же соединить нас с Казанским университетом.

Что произошло, я до сих пор не знаю, но 3 августа командир полка вызывает меня и говорит: «Мы приняли решение отправить тебя учиться. Экзамены уже идут, так что не тяни,  вечером будет офицерский автобус  в Йошкар-Олу — на нем доедешь». Какой там ждать вечера! Как только получил на руки все документы, вещмешок за спину — и 50 километров пешком по бетонке до города.

В приемной комиссии мне сразу сказали: «Мест в общежитии нет, так что устраивайся, где хочешь».  И я — парень только что отслуживший в армии, не имеющий родни в Казани, с пустым кошельком, нашел своего сослуживца, жившего на улице Нагорной.  И он разрешил мне пожить у него в дровянике. Утром проснешься, выглянешь в окно — а прямо перед глазами Кремль. Хорошо! И вот с такой радостью в душе я и ходил на экзамены в университет. И 1 сентября стал студентом историко-филологического факультета Казанского государственного университета.

Университетская жизнь

Чем запомнились первые дни студенчества, так это особым миром университета. Я, вчерашний солдат, оказался вовлеченным в совершенно иную жизнь. И поначалу мне пришлось непросто. Ведь, как известно, «армия без мата, что солдат без автомата». А тут – одухотворенные  лица, интеллигентные люди, горящие глаза. Вот тогда  и бросилась в глаза особая атмосфера университета. Я не только душой, но и телесно  ощутил присутствие великих людей.

Сегодня на лекциях студентам я рассказываю о духовной составляющей атмосферы университета  — то, чего не слышно и не видно. Но оно существует. И благодаря этому университет становится местом, где рождается будущее науки, совершаются открытия и в спорах рождается истина. И очень жаль, что сегодня это духовное составляющее размывается.

В 1965 году студенты историко-филологического факультета учились на 4-м этаже химфака: журналисты и татарское отделение сидели в левом крыле, филологи — справа, историки — посередине.

Студенты-первокурсники были почти все на равных, хотя  среди нас много было и медалистов. Меня «прихватил» себе, как он сам выражался, профессор, ведущий научный сотрудник филфака Виталий Михайлович Марков. Чему меня научил Марков — так это самостоятельной работе. Он задал направление для дальнейшего развития, помог научиться методике получения новых знаний.

Конечно, с первого дня учебы меня взяли в оборот и организаторы культурной жизни. И с начиная с 1-го курса я доходил на всех студенческих конкурсах и фестивалях до финала. Голос мне ставила Светлана Назибовна Жиганова, профессор Казанской Государственной консерватории им. Н.Г. Жиганова. Она, как и отец, посвятила всю свою жизнь служению музыке. И меня вдохновляла ею.

До третьего курса душа моя разрывалась между пением и наукой. Но, в отличие от Эдуарда Трескина, который, закончив физфак Казанского университета,  стал известным оперным певцом, своим творчеством доказав безосновательность появившегося в 60-х годах спора о физиках и лириках, я все же остался в науке.  Ведь музыкального образования у меня не было, стипендия — совсем крошечная, а у меня уже была семья.
Мы с моей женой на будущий год сыграем «золотую свадьбу». А познакомились  мы 1 сентября 1965 года, учились  в одной группе и  на пятом курсе решили создать семью.  Она всю жизнь работала в КИСИ — начальником редакционно-издательского отдела, но знает о жизни университета сегодня больше, чем я – постоянно читает новости сайта и пересказывает мне, удивляясь, почему я работаю здесь, а не знаю, какие события происходят в альма-матер.  

Один из фактов того времени, которыми я горжусь, тот, что я строил сам свою квартиру.  Я как в 17 лет ушел из дома — так до 43-х лет и жил по общагам. После окончания университета мне дали комнату в общежитии, где я и жил  с 1972 по 1985 год.  И когда в 1980 году меня включили в рабочую группу при строительстве дома на улице Чехова, я был горд и ужасно этому рад. Задача рабочей группы состояла в том, чтобы быть помощниками профессиональных строителей. Мы, как правило, выходили ночью на приемку кирпича, разгружали машины, помогали кладчикам в разноске бетона, доставляли раствор к мастеру.

В общей сложности, 1500 часов я провел на стройке. Так что с гордостью могу сказать, что построил дом.

Быстро и оживленно пролетели пять лет студенческой жизни. И в 1970 году я окончил Казанский университет. Тогда же профессор Равил Равзалович Низамов пригласил меня к себе на кафедру педагогики и психологии.  Он сразу же отправил меня на стажировку в МГУ с наставлением, чтобы я искал себе научного руководителя.

Я начал изучать, что  же мне ближе по научным интересам и остановился на психологии мышления, творчества. Этой темой занимался тогда  доктор психологических наук Яков Александрович Пономарев.

В 1961-66 годах он работал в Институте психологии АПН РСФСР, в лаборатории психологии детей младшего школьного возраста, где разрабатывал психодиагностику умственного развития школьников. Параллельно с этим изучал одну из «мировых загадок» науки – проблему интуиции. Вот к нему я и отправился. Но поступить в аспирантуру с первого раза мне не удалось.

В 1972 году приехал к нему, а у него  в тот год не было мест в аспирантуре. На второй год, чтобы поступить в аспирантуру в Москву,  надо было, чтобы наш университет обратился с ходатайством в  министерство образования. В общем, год ушел на сбор нужных документов. И наконец в 1974 году мне разрешили сдать вступительные экзамены, после чего меня зачислили на заочное отделение.

Много было неожиданных ситуаций, связанных с учебой в аспирантуре: то денег на поездку нет,  то командировку не дают, то мест в гостинице нет, и приходится искать жилье. Случалось, что, задержавшись у Пономарева за разговорами, я приезжал домой за полночь. И хозяйка просто не открывала дверь — так что ночевать мне приходилось на Курском вокзале.

Идеи в области психологии творчества, человека как субъекта развития, я вобрал у своих учителей в Институте психологии РАН — Я.А.Пономарева, К.А.Абульхановой и А.В.Брушлинского. И в 1980 г. защитил кандидатскую диссертацию. А, защитившись, я не потерял связи с Институтом, что позволило мне спустя 12 лет благополучно пройти процедуру защиту докторской диссертации на тему «Психология самодеятельности». В Институте психологии в Москве до сих пор называют меня своим человеком.

С 1994 года я был включен в учебно-методическое объединение университетов в Москве в качестве эксперта.  И когда приезжал туда и встречался с Климовым (советский и российский психолог, профессор, с 1953 по 1968 год работавший в КГУ на кафедре педагогики и психологии), постоянно отвечал на его удивленный вопрос: почему у нас в университете до сих пор нет факультета психологии.  И вот в конце 1994 года были созданы отделение психологии и кафедра психологии, которую я возглавил. А в 2003 году одним из первых решений нового ректора М.Салахова стало подписание Указа о создании факультета психологии в КГУ, первым деканом которого был назначен я (Леонид Михайлович промолчал о том, что по его инициативе в Казанском университете был открыт и диссертационный совет по защите кандидатских диссертаций по психологии, где он до этого года являлся председателем).

Несколько ректоров сменилось за время моей работы в университете. И у каждого было свой профиль самореализации в качестве ректора.
Михаил Тихонович Нужин запомнился тем, что он все время говорил о «штучной индивидуальной подготовке выпускников Казанского университета».

Александр Иванович Коновалов – ученый, интеллигент, просветитель, став ректором, сразу заявил: должна быть школьная (имеется в виду — научная школа) подготовка. И его заслугой было, что он на порядок поднял статус, — что мы —  Ленинский университет. А вот, кстати, вспомнился в связи с этим такой факт.  В 1979 году я был назначен директором правительственного концерта.

Это был год 175-летия Казанского университета. В связи с чем к нам приехал Секретарь ЦК КПСС Михаил  Зимянин  вручать университету орден Ленина. И мы готовили концерт силами мастеров искусств Татарстана. А я курсировал  между артистами, руководством оперного театра, парткомом, руководством университета.

И вот в день концерта прихожу утром в театр, а мне рабочие сцены говорят: «Сцену  открывать не будем». Я даже дара речи лишился. Выручил меня секретарь нашей партячейки — выписав 200 рублей на нужды концерта.

Юрий Геннадьевич Коноплев – чрезвычайно дипломатичный и демократичный человек. Ему достались в ректорство непростые 1990-2000 годы, когда с первого дня в должности ректора на него сразу свалилась гора проблем по обеспечению учебного процесса и научных исследований,  когда было непонятно, в каком направлении двигаться. Юрию Геннадьевичу удалось сохранить научные школы, научный потенциал, традиции университета. Однако неожиданно для всех в декабре 2000 года на последней отчетно-выборной конференции он заявил о своем уходе.
И впервые за 70 лет в университете были назначены выборы ректора.

Тогда  на должность ректора Казанского университета претендовали декан химфака Владимир Галкин, декан мехмата Семен Насыров, проректор Мякзюм Салахов, директор Центра информационных технологий КГУ Владимир Чугунов и я. Я с самого начала понимал, что вряд ли смогу победить. Но главной задачей было показать, что в университете есть такая наука — психология, и мы нуждаемся в создании факультета.
После голосования членов трудового коллектива максимальное число голосов набрали Галкин и Салахов. А так как Мякзюм Халиуллович был на тот момент уже проректором, это и оказалось весомым аргументом при  решающем голосовании. Будучи ректором, Салахов не только подписал указ о создании факультета психологии, но и отпраздновал 200-летие университета, реконструировав и отремонтировав комплекс главного здания университета.

В тот же юбилейный для университета год я осмелился одну из своих книг под названием «Добро и Зло в психологии человека», в которой представлена методика определения «человеческого в человеке», отправить в подарок первому президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву. И он ответил мне письмом с благодарностью, что это очень полезная и нужная книга, и что он ее прочитал с большой заинтересованностью.
(Действительно, эта книга характеризует Попова как человека необычайно открытого людям, стремящегося каждому, кто встретится на его пути, подарить частичку своего душевного тепла и того сокровенного, что именуется духовностью, своим личным примером показать, как важно человеку сохранить свои нравственные устои – прим.авт.)

С 2003 года узнаваемость факультета психологии в мире выросла в разы: заключено соглашение о научном сотрудничестве с Ассоциацией ССМ (Мюнхен), факультетом психологии, медицины Лейпцигского университета, Институтом клинической психологии Гамбургского университета.
Но сегодня все больше акцент сдвигается к тому, что психология не должна быть изолированной наукой, а должна сопрягаться с философией, медициной, генетикой, психофармакологией, генной инженерией.

Так что мне кажется, что психология как наука находится лишь в начале своего развития и место в ней найдут совершенно неожиданные идеи и концепции. Но даже сегодня она – увлекательнейшее занятие для любого мыслящего человека.

За все время преподавания в университете я защитил 45 кандидатов наук. Это в университете один из самых высоких показателей.  Так что буду надеяться, что мои ближайшие ученики, мои единомышленники, кого мне удалось собрать на своей кафедре (Елена Ибрагимова, Павел Устин, Камиль Насибуллов), превзойдут меня в науке.

Продолжается в университете и династия Поповых. Сын Михаил – доцент кафедра менеджмента в социальной сфере в Институте управления, экономики и финансов КФУ, кандидат экономических наук.  А с другой стороны,  он бизнесмен, генеральный директор фирмы по производству пластиковых окон и дверей. И я даже горжусь его работой, когда он показывает на дом, говоря: «Я стеклил его». Он сочетает преподавание экономики, менеджмента с реальными проектами.

Попов Алексей ДмитриевичКандидат исторических наук

Список статей [ 4 ]
Учёный — Попов Алексей Дмитриевич