Разведчик который сообщил советскому руководству дату нападения германии на ссср

«Лента.ру» продолжает цикл статей о советских разведчиках, оказавшихся в центре самых важных событий мировой истории. В прошлой статье речь шла о Вильяме Фишере, известном под именем Рудольф Абель. Сегодня наш рассказ — о легендарном разведчике Рихарде Зорге. Он сумел внедриться в фашистскую верхушку в Японии и раскрыть планы Гитлера и его союзников. Зорге предупреждал Сталина о том, что Германия готовит вторжение в Советский Союз, и даже сообщил время нападения. Но к донесениям разведчика не прислушались. Его группа успешно работала в Японии на протяжении восьми лет, но в какой-то момент японцы все же вычислили Зорге. У советского руководства был шанс спасти разведчика от смерти, обменяв его на пленных японцев, но Сталин отказался сделать это.

Рихард Зорге родился 4 октября 1895 года в поселке Сабунчи, расположенном неподалеку от Баку. Повзрослев, он часто шутил, что вправе считать себя азербайджанцем.

Отец будущего разведчика Густав Зорге был немцем из семьи потомственных интеллигентов: имея инженерное образование, он сначала работал в «Товариществе нефтяного производства братьев Нобель», а потом производил буровое оборудование в собственной мастерской.

В браке с дочерью работника железной дороги Ниной Кобелевой у Густава, помимо Рихарда, росли еще восемь детей. В детстве Зорге-младший не знал русского языка — в семье все говорили исключительно на немецком.

Рихарду исполнилось три года, когда семья Зорге перебралась в Германию. Вскоре после переезда глава семейства умер, однако нужды Зорге не знали — денег у них хватало. Дома маленького Рихарда все звали Ика, а в школе — Премьер-министр, за недетскую рассудительность, любовь к чтению, решительность и независимость. Несмотря на это в учебе Зорге звезд с неба не хватал.

Школу Рихард так и не закончил — планы ему спутала начавшаяся в 1914 году Первая мировая война. Забросив учебники, Зорге вступил в ряды добровольцев немецкой армии и вскоре оказался на фронте. Воевал отважно, — получивший несколько боевых ранений, Рихард уже в 1915 году был награжден германским Железным крестом II степени за боевые заслуги.

Школа Верденской мясорубки

Годом позже боец в ранге унтер-офицера полевой артиллерии принял участие в бою, известном как Верденская мясорубка. Во время сражения Зорге серьезно пострадал от взорвавшегося снаряда и в ожидании помощи трое суток провисел на колючей проволоке.

В шаге от гибели он попал в руки хирурга в Кенигсберге. Жизнь Рихарду врач спас, но воевать он уже не мог: из-за ранения одна его нога стала короче другой. В госпитале Зорге подружился с врачом и его дочерью, которая работала медсестрой.

От них Рихард узнал о революционном движении и деятельности Ленина. Изучив вопрос, он стал убежденным противником империализма. Вернувшись домой в 1918 году и получив аттестат зрелости, будущий разведчик окончил Университет Фридриха Вильгельма (ныне Берлинский университет имени Гумбольдта), но на этом не остановился: дождавшись открытия Гамбургского университета, он блестяще защитил докторскую диссертацию на кафедре государственного права.

При этом Рихард успевал участвовать в политической жизни страны: в ноябре 1918 года присоединился к вспыхнувшему в Киле матросскому восстанию, за которым последовала революция. К слову, дух бунтарства был у Зорге в крови — его родственники по отцовской линии принимали активное участие в государственном перевороте 1848-1849 годов в Германии, а двоюродный дед Фридрих Адольф был соратником самого Карла Маркса.

За судьбой — в СССР

За политическую активность Зорге едва не расстреляли, но ограничились тем, что выслали из Берлина. Молодой человек временно обосновался в Гамбурге. Коммунистических взглядов он не оставил: стал пропагандистом, работал в расположенной близ города Аахена шахте, а затем занял должность научного сотрудника Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне.

Занимался Рихард и журналистикой, возглавив со временем партийную газету города Золингена. 1924 год стал судьбоносным в жизни Зорге: по приглашению побывавших незадолго до этого в Германии делегатов советской компартии, Рихард и его жена Кристина отправились в СССР.

В СССР Зорге продолжал журналистскую работу и публиковал в советской прессе статьи о революции в Германии. Спустя два года супруга Рихарда вернулась на родину, а он после развода покорил сердце начальницы одного из заводских цехов, Екатерины Максимовой, которая учила возлюбленного русскому языку.

Они поженились в 1933 году. К слову, освоить «великий и могучий» в совершенстве Рихард так и не смог: допускал ошибки в письменной и устной речи, говорил с сильным акцентом. Зато Зорге свободно владел английским и норвежским языками, неплохо читал на французском.

«Я буду рад отсюда исчезнуть»

Во время службы в Коминтерне Зорге стал разведчиком — первые его заграничные командировки периода 1927-1928 годов пришлись на Англию, Данию, Швецию и Норвегию. В 1929 году по протекции бывшей жены, знакомой с резидентом СССР в Берлине, он стал числиться за Четвертым разведывательным управлением штаба РККА.

Со своим заданием Рихард, действующий под псевдонимом Рамзай, справился отлично: за годы работы передал в Центр около 600 важных сообщений. Но самым знаменательным событием во время восточной командировки стало знакомство Зорге с убежденным пацифистом, журналистом японской газеты Хоцуми Одзаки — их судьбы тесно переплетутся во время пребывания Рихарда в Японии.

К поездке в Страну восходящего солнца разведчик стал готовиться в 1932 году, сразу же после того, как его отозвали из Китая. Возвращение в СССР было стремительным и произошло из-за того, что Зорге попал в поле зрения китайских спецслужб — пытался освободить из тюрьмы супружескую пару агентов Коминтерна.

Для командировки в Японию Зорге нужна была достоверная легенда, ради нее Рихард рискнул отправиться в охваченную профашистскими настроениями Германию. Факт того, что он жил в СССР, Зорге не афишировал, но на крайний случай подготовил легенду о том, что разочаровался в коммунизме.

Случай применить заготовку чуть было не представился разведчику, когда его узнал советник по вопросам экономики посольства Германии в СССР Густав Хильгер. Он видел Зорге с Максимовой в Москве, в Большом театре, но Рихарду удалось убедить немца, что они встречались совсем недавно в редакции одной из мюнхенских газет. Однако опасность быть раскрытым по-прежнему грозила разведчику.

Зорге довольно быстро наладил полезные связи, что давало ему возможность ехать в Японию под видом сотрудника ряда немецких изданий. Кроме того, брат Рихарда стал в Германии крупным предпринимателем и согласился, чтобы Зорге отправился в Страну восходящего солнца как представитель его фирмы.

«Меня считали роскошествующим журналистом»

Оказавшись в Токио в сентябре 1933 года, Зорге столкнулся с настороженным отношением: первое время ему приходилось постоянно отрываться от слежки, встречаясь с агентами в многолюдных магазинах и кинотеатрах. Рихард посещал выставки и спектакли, изучал быт, культуру и политические особенности страны, писал и отсылал в Германию статьи на разные темы.

Очерки пользовались большой популярностью в Берлине, где Рихард снискал славу талантливого востоковеда. В свободное от работы время журналист обзаводился дружескими связями в среде живущих в Японии влиятельных немцев, посещал всевозможные фуршеты и банкеты. Рихард тщательно создавал образ эрудированного, но ветреного человека и очень преуспел на этом поприще.

Он пользовался исключительным доверием в любых кругах, ведь заподозрить в нем советского разведчика не смог даже хорошо знакомый с Зорге высокопоставленный сотрудник немецкого гестапо.

Чтобы окончательно убедить фашистов в своей преданности, Зорге даже вступил в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (NSDAP) и делился с немцами некоторыми незначительными для советской разведки данными о военной промышленности и возможностях Японии.

Как-то раз к нему в гости пришел морской атташе германского посольства в Японии Пауль Веннекер и предъявил выпущенную когда-то Зорге брошюру «Роза Люксембург. Накопление капитала», которую он случайно увидел в гостях у матери друга Рихарда.

Изумленный разведчик быстро пришел в себя и пустил в ход заготовленную для Германии легенду о юношеском заблуждении в отношении коммунизма. Говорил Зорге так убедительно, что Веннекер безоговорочно поверил его словам.

К слову, не знавшие о миссии Зорге немецкие коммунисты восприняли известие о его вступлении в NSDAP как предательство и планировали ликвидировать Рихарда. К счастью, об их планах узнали члены Коминтерна и категорически запретили мстителям предпринимать какие-либо действия в отношении Зорге.

Гений разведки

Между тем в сети у разведчика оказалось около 160 человек — сами того не зная, министры, военные, промышленники и другие источники делились с Рихардом весьма ценной для советской разведки информацией.

Зорге день за днем создавал разветвленную сеть нелегальной резидентуры, в которую в итоге вошли, по разным данным, от 15 до 38 человек.

Особенно успешным оказался радист Макс Клаузен — он открыл ставшую популярной у японцев фирму по изготовлению фотокопий документов. Так, за весь срок деятельности команды Зорге было потрачено всего 40 тысяч долларов, которые выделил Центр.

Верным соратником для Рихарда стал Хоцуми Одзаки: старый знакомый, которого разведчик разыскал вскоре после приезда в Японию, к 1938 году стал неофициальным советником своего бывшего одноклассника, премьер-министра страны принца Фумимаро Коноэ.

Всякого рода техническую информацию из Москвы Зорге получал посредством курьеров. Разведчик организовал целую систему условных знаков: например, для опознания друг друга получатель и курьер должны были одновременно закурить или принести на встречу бумажные свертки определенных цветов. Еще один способ Зорге использовал в крошечном токийском ресторанчике, куда не заходили иностранцы.

Деятельность группы Зорге была направлена в первую очередь на предотвращение войны между Японией и СССР. Помимо этого, Рихард контролировал военные настроения Германии и ее союзников, в его руках оказалась важная информация о производстве авиадвигателей, черной металлургии и химической промышленности Японии. В Москву одна за другой летели закодированные радиограммы — все отправляемые сведения были тщательно проанализированы самим Зорге.

Некоторые радиограммы удалось перехватить контрразведчикам, однако понять их японцы не смогли — для составления посланий Рихард пользовался статистическими ежегодниками немецкого Рейха и постоянно варьировал шифр. Не догадывались контрразведчики и о том, что обычные точки в конце предложений отправляемых в СССР писем на самом деле являются микрофотографиями, умело размещенными в посланиях специалистами из команды Зорге.

Несмотря на то что работа Зорге высоко ценилась советским руководством, по некоторым данным, в 1937-1938 годах его хотели отозвать в Москву. В это время в стране начался период «чисток», которые проводил нарком внутренних дел Николай Ежов. Якобы чекисты заподозрили, что Рихард вступил в сговор с фашистами и начал пересылать в Центр дезинформацию. Однако выполнить требования властей предчувствующий неладное Зорге наотрез отказался, передав радиограмму.

Впрочем, по другой версии, никто Рихарда в связях с японцами не подозревал: более того, он сам просил разрешить ему вернуться в Советский Союз, но каждый раз получал отказ: найти равного по сноровке и способностям разведчика для работы в Японии не представлялось возможным.

«Прибавились шрамы — уменьшилось количество зубов»

В июне 1938 года, спасаясь от репрессий, в Японию бежал начальник управления НКВД по Дальнему Востоку комиссар госбезопасности 3-го ранга Генрих Люшков. Оказавшись в безопасности, бывший чекист тут же выложил немцам и японцам все имеющиеся у него разведданные, шифры и информацию о советских армейских частях на Дальнем Востоке.

К этому времени Рихард стал пресс-секретарем немецкого посольства — по словам Зорге, в этом назначении решающую роль сыграли его «большой запас общей информации, обширные знания Китая и детальное изучение Японии».

Новая должность открыла разведчику доступ к секретной информации — так в руках у Зорге оказались все документы с показаниями Люшкова. Он переснял все страницы и отправил снимки в Центр. Изучив данные, советское руководство в срочном порядке поменяло все кодовые таблицы, обесценив этим ходом большую часть информации от Люшкова.

В том же 1938 году миссия разведчика и его жизнь оказались под серьезной угрозой. Заядлый гонщик Зорге мчал по улицам на мотоцикле, не справился с управлением и попал в страшную аварию.

К счастью, после удара получивший сотрясение мозга и перелом челюсти разведчик не потерял сознание и сумел тайно передать бумаги и наличные примчавшемуся в госпиталь шифровальщику резидентуры Максу Клаузену.

Не медля ни минуты, Клаузен бросился на квартиру Зорге, откуда до приезда сотрудников германского посольства вынес и спрятал все компрометирующие его документы. О произошедшем Рихард распространяться не любил и в письмах к жене упоминал об аварии с юмором.

«Пока война, останусь на посту»

В 1939 году разведчик передал в Центр информацию о готовящемся японском вторжении в Монголию. Группе Зорге удалось добыть сведения о переброске японских войск, количестве военной техники, расположении на границе вражеских аэродромов, подробности плана предстоящего боя на Халхин-Голе. Атака на Монголию в итоге была успешно отбита.

При этом Рихард называл разные даты запланированной атаки: вначале речь шла о марте 1941 года, затем — о конце мая.

Виной всему были активные действия немецкой контрразведки, сотрудники которой, пытаясь утаить реальную дату нападения, распространяли дезинформацию под видом утечки секретных данных. Наиболее точным предсказанием даты нацистской атаки стало сообщение о том, что она состоится во второй половине июня 1941 года, однако этот прогноз остался без должного внимания.

Зато сообщение Зорге о том, что Япония намерена сконцентрировать свои силы против Юго-Восточной Азии и как минимум до начала 1942 года не собирается нападать на СССР, было принято со всей серьезностью. Важная радиограмма поступила 14 сентября 1941 года, когда немцы все ближе и ближе подбирались к Москве.

Кроме того, Зорге удалось дезинформировать немцев о количестве советских войск в этих регионах. Москву в итоге удалось отстоять — фашистская операция «Тайфун» была сорвана.

Трудная работа отнимала много нервов и сил. По воспоминаниям разведчика, он как-то проснулся в номере гостиницы и из-за усталости не мог вспомнить, на каком языке ему следует говорить. Однако ему быстро удалось взять себя в руки. В своих сообщениях Зорге снова просил о возвращении в Москву.

В японских застенках

Однако планам и мечтам Зорге сбыться было не суждено: 18 октября 1941 года разведчика арестовали в его доме, расположенном на Нагасаки-мати. Задержаны были и многие члены его группы. Каким образом контрразведке удалось рассекретить Рихарда, до сих пор остается загадкой.

К слову, до суда Мияги не дожил, он был замучен на этапе допросов. По другой информации, японцам удалось установить прямую связь разведчика с сотрудниками советского посольства.

Рихард признался в своих коммунистических взглядах, но не отказался от них. Он взял на себя всю ответственность: пытался выгородить участников своей группы, что, впрочем, не спасло их от тюремных сроков. Между тем весть об аресте Зорге вызвала недоумение и возмущение в вермахте — большую роль в создании Рихарду образа оговоренного японцами честного человека сыграл его приятель генерал-майор Ойген Отт.

Будучи послом Германии, он безгранично доверял Зорге и порой даже оставлял его одного в своем кабинете, чем сразу пользовался Рихард: фотографировал лежащие на столе секретные документы. Отт понимал, что его связь с советским разведчиком не останется безнаказанной, и старательно убеждал руководство в невиновности Зорге.

Поэтому поначалу фашисты требовали, чтобы японцы отпустили их «соратника». Однако после того, как сотруднику абвера на Дальнем Востоке Ивару Лисснеру были предоставлены документы и материалы допросов участников группы Зорге, нацисты сменили позицию и начали настаивать, чтобы предателя выдали Германии. В этом немцам было отказано. Отт, хоть и избежал сурового наказания, вынужден был уйти в отставку.

«Решение о казни далось нелегко»

По некоторым данным, правительство Японии вело переговоры с Иосифом Сталиным об обмене разведчика на несколько пленных японцев. Однако генералиссимус не пошел на эту сделку: в военное время любое сотрудничество с врагом страны-союзники могли расценить как предательство.

Вместе с верным соратником Одзаки Зорге приговорили к смертной казни через повешение. Приговор выносил знакомый Одзаки еще со времен учебы в университете Токио судья Такада Тадаси.

Пока шло следствие по делу Зорге, в СССР по ложному доносу о связях с фашистами была арестована и сослана в Сибирь его жена Екатерина Максимова. Печальную роль в этом сыграло ее происхождение — она, как и ее муж, была наполовину немкой.

Жизнь Максимовой закончилась трагически: она не перенесла тяжелого лагерного быта и скончалась летом 1943 года. Исполнения судебного вердикта разведчик ждал в тюрьме Сугамо, состоялось оно в день 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, 7 ноября 1944 года.

По легенде, последними словами знаменитого разведчика, которые он произнес на японском языке, стали «Да здравствует Красная армия! Да здравствует Коминтерн!». Смерть разведчика была зафиксирована спустя восемь минут после казни — все это время тюремный врач прослушивал у Зорге сердцебиение. В этот же день был повешен и Одзаки.

Пророк Перл-Харбора

В 1951 году правительство США пыталось обвинить Рихарда в том, что он косвенно способствовал организации нападения японской авиации на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор.

Однако весомых доказательств причастности разведчика к атаке найти так и не удалось: в день гавайской атаки Зорге уже два месяца находился в тюрьме, да и в его последних радиограммах в Центр речи о нападении на Перл-Харбор не шло.

Молчать он не стал: через участника своей группы серба Бранко Вукелича Рихард передал одному из американских журналистов несколько ценных документов. Исходя из содержимого следовало, что вероятность того, что Япония нанесет свой удар по США, весьма высока. Эти сведения американским правительством были проигнорированы.

Могила Героя Советского Союза

Рихарда Зорге похоронили в общей могиле на тюремном кладбище. Спустя пять лет останки разведчика нашла его японская возлюбленная Ханако Исия. После казни она не теряла надежды найти его могилу.

Обратив внимание на останки человека, напоминавшего иностранца, мужчина спрятал тело и связался с Ханако. Она опознала разведчика по следам старых травм на ноге и надетым в день казни круглым очкам. Свой последний приют Зорге нашел на кладбище Тама.

Вскоре после этого история разведчика стала достоянием общественности, и Исия стала получать пенсию как вдова погибшего при исполнении служебных обязанностей офицера. В 1964 году правительство СССР присвоило Рихарду Зорге звание Героя Советского Союза посмертно.

После кончины Ханако и ее племянницы родственники оформили документы о передаче прав на захоронение посольству России в Японии. На могиле легендарного Рамзая установлен мемориал, где перечислены имена его соратников.

Начнем с очевидного, проторенного и пройденного. Именно Зорге в радиосообщении, переданном его радистом Максом Клаузеном, уведомил Центр о дате начала войны. В Москве его информацию восприняли со скепсисом. Самая же первая радиограмма о неизбежной войне с Германией пришла из Токио еще 18 ноября 1940-го. Зорге тогда удалось узнать от спецпосланника Гитлера, заехавшего в Токио, что все приготовления к вторжению в Британию — чистейшая фикция. Германия не собирается воевать на два фронта. Фюрер решил бросить основные силы на уничтожение России.

Прошло немногим больше месяца, и Зорге передает конкретное уточнение: «На германо-советской границе сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер собирается оккупировать территорию Советского Союза по линии Харьков — Москва — Ленинград». А все дивизии, которые демонстрируют, всего лишь демонстрируют, намерения вторгнуться на остров, не достигают полной численности. Часть солдат и техники уже переброшены на восток.

Хотя Сталин постоянно читал донесения Зорге, разведчика он недолюбливал. То, что сообщал Рамзай, никак не вязалось с его собственными представлениями. Вождь был уверен, что Гитлер, заключивший пакт о ненападении, не решится перечить ему, вождю народов, Сталину. Глубочайший стратегический просчет, вызванный самоуверенностью, явной недооценкой силы противника.

А тут какой-то резидентишка раз за разом передает телеграммы, от которых трясет всю разведку.

Но Зорге был абсолютно уверен в источниках своей информации. Среди них — посол Германии в Японии Отт, военный и морской атташе и постоянно наезжавшие из Берлина в Токио высокопоставленные эмиссары. Конечно, немцы, как и требовали законы разведки, постоянно блефовали, подбрасывали через своих военных разведчиков сведения то о различных датах начала военных действий, то вообще отрицая любые намерения Гитлера о нападении на СССР. Да и время шло, планы Гитлера менялись. И Зорге, не поддаваясь на дезинформацию, отсекая все подброшенное, неправдоподобное, следя из Японии за каждым сделанным в Рейхе шагом, держал Москву в курсе событий.

В марте 1941, после задушевной беседы с новым атташе ВМС Германии, Зорге дает знать: фашисты могут начать войну сразу же после победы над Англией.

11 апреля — новый сигнал о том, что немецкий Генеральный штаб завершил подготовку. И в этом же месяце — подтверждение, с описанием действий близких к Гитлеру генералов.

Вскоре Зорге навел посла Отта на мысль осведомиться у Риббентропа о стратегических планах Германии — в интересах проведения более решительной политической линии в переговорах с Японией. Ответ был конкретен — война с СССР начнется в мае.

Затем, когда обстановка около действительно туманного Альбиона меняется, в начале мая посол Отт в конфиденциальной беседе информирует своего верного помощника и фактически пресс-атташе, такова уже официальная степень доверия, что германские войска могут перейти советскую границу в конце этого месяца. Впрочем, следует оговорка, которую обвиняющие «Рамзая» в дезинформации сознательно опускают: в том же донесении подчеркивается, что есть вероятность переноса срока нападения на будущий год. И эти «временные допуски», подчеркивает Зорге, исходят не от его посольского окружения, а от тех, кто вершит дела в столице Рейха.

Так, он передает в Москву, что план нападения на СССР генерала Маркса, всего лишь однофамильца, отвергнут Гитлером после тщательного и всестороннего изучения. Окружение фюрера было довольно: «Маркс — и на Москву? Только этого нам не хватало».

Зорге знал обо всех фашистских планах, мало-мальски связанных с Россией. Это как раз и делает честь разведчику. Он постоянно в курсе меняющихся событий, отслеживает все нюансы чужих намерений.

И 19 мая Зорге посылает тревожнейшую информацию о девяти армиях из 150 немецких дивизиях, сосредоточенных на польской границе. Данные получены в конфиденциальной беседе со специальным посланником из Берлина Нидамайером.

30 мая — еще одна радиограмма.В ней прямая ссылка на Отта, утверждающего, что война с Советским Союзом начнется во второй половине июня. И, когда эта дата проходит, на Зорге из Москвы сыплются упреки в паникерстве.

Но он не боится гнуть свое, то, в чем абсолютно уверен. Рихард не из конъюктурщиков, ублажающих и убаюкивающих Сталина.

Зорге дает и собственный комментарий, но какой: посол в стране оси Берлин — Рим — Токио уверен в точности своего прогноза на 95 процентов. При этом ссылается на Риббентропа, который заверяет Отта, что нападение на СССР — вопрос решенный. В разведке, да и не только, такая ссылка на высокопоставленного источника обозначает огромную достоверность сообщения.

Затем, через день, в подтверждение переданного, приводится разговор с приятелем, военным атташе посольства Германии в Японии  Шоллом: «Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремления окружать и изолировать отдельные группы, — сообщал Зорге. — Война начнется 22 июня 1941-го». Рамзай также передает слова Шолла, что военные действия могут начаться и двумя днями позже. Сначала вторжение, а затем — объявление войны. Наступление по всему фронту, главные направления — Москва и Ленинград.

Вносит свою важнейшую лепту и помощник японского премьера, многолетний соратник Зорге — Одзаки. Посол Японии в Германии был вызван к Гитлеру. Фюрер уведомил его: мы нападем на Россию 22 июня без объявления войны. Чтобы сообщить об этом Зорге как можно быстрее, осторожный советник принца Коноэ нарушает все правила конспирации. Всю ночь он простаивает около дома Зорге, ожидая Рихарда. Полиция не может не заметить странного поведения высокопоставленного сановника. И Зорге понимает, что его группа на грани провала. Под любыми предлогами надо бежать из страны. Но разве можно подвести Родину? Кто сообщит ей важнейшую информацию, если не его, Рамзая, люди?

И 15 июня радист Макс Клаузен высылает еще одно грозное предупреждение: «Повторяю: 9 армий и 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня! Рамзай».

Порой радиограммы настолько длинны, что Клаузен передает их частями. Но все равно засечь радиопередатчик при столь длительной работе не составляет труда. Почти девять лет регулярно посылал он радиограммы в Центр. Потом Клаузен подсчитал — в среднем отправлялось по два сообщения в день. А накануне 22-го июня 1941-го группа «Рамзай» идет ва-банк.

20 июня Зорге, прямо указав источник — посол Германии Отт, — даже позволил себе в радиограмме излишнюю эмоциональность: «Через два дня начнется война между СССР и Германией. Она неизбежна». Как правило, такие выводы Центром никогда не приветствуются. Долг разведчика — добывать информацию и сообщать. А выводы — за московским начальством.

Сразу после нападения Рамзай передает в Москву: «Выражаем наши наилучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу».

В этих сообщениях — все абсолютно точно. Кроме одного. Резидент больше не имел права подписываться собственным многолетним оперативным псевдонимом «Рамзай». Центр, крайне недовольный работой Зорге, в виде своеобразного наказания сменил полюбившееся Рихарду имя на безликое «Инсон». Ведь не зря Сталин продемонстрировал недоверие Зорге и его группе начальнику Разведуправления Красной Армии генералу Голикову, решившемуся потревожить спокойствие вождя щемящим душу докладом. На донесение от 31-го мая последовало сталинское, как у Константина Сергеевича Станиславского: «Не верю». А сообщение, переданное с огромным риском радистом Максом Клаузеном за пять дней до войны, вызвало вспышку гнева: «Паникер!»

Ну, а уж после высказываний вождя все сошки рангом поменьше решительно заклеймили Зорге если не предателем, то двойным агентом. Еще до этого финансирование токийской резидентуры сократили до минимума. Жили в основном на деньги Рихарда, зарабатываемые журналистикой, и его радиста Клаузена — удачливого коммерсанта. В Центр полетела радиограмма от группы «Рамзая» с просьбой переводить значительную часть их зарплаты в Фонд борьбы с фашизмом.

Радиограммы Зорге, в отличие от многих других разведывательных донесений, не канули в вечность и не были уничтожены, сожжены. Они аккуратно хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории. Вместе с ними резолюция Сталина, подлинность которой почему-то оспаривают его последователи и сторонники. Но она, сделанная синим карандашом, есть, существует, хотя действительно шокирует отталкивающей грубостью. Сделана после того, как нарком государственной безопасности Меркулов все же решился положить на стол Иосифу Виссарионовичу сводки множества донесений закордонных разведчиков, в которых те криком кричали о скорой войне. Самыми точными, аргументированными, повторяющимися были донесения Рамзая из Токио. Уломала Меркулова совершить этот смелый, если не рисковый шаг, разведчица Зоя Рыбкина, она же будущая знаменитая детская писательница Воскресенская. Присутствовал при докладе и новый начальник внешней разведки Фитин. Видя, что нарком не решается ознакомить Сталина с донесениями, которым вождь не хотел верить, Зоя Ивановна использовала последний, убедивший Меркулова аргумент. А что будет, если война все-таки начнется в третьей декаде июня? С кого спросят? Именно этот, слегка шкурный довод, а не забота о судьбе Родины, заставил Меркулова дрогнуть и решиться. Увы, и этот шаг оказался бесполезным.

Вспомнил ли вождь о предупреждениях Зорге и других, когда в 3 часа 15 минут 22 июня Георгий Жуков позвонил ему на ближнюю дачу в Кунцево и сообщил: немцы бомбят советские города? Вряд ли. Рвать волосы на голове было поздно.

Сталин искренне, и в это никак не хотят поверить исследователи, полагал, что если он уже назначил главным врагом СССР проклятого британца Черчилля, то так и должно быть. Подвел культ. Слишком привык, что его слово — последнее, решающее. Болезненное самомнение не позволяло представить, что Гитлер, «усмиренный» лично им, Сталиным, посмеет наплевать на заключенный пакт о ненападении. Какие сообщения разведки, которую вождь недолюбливал. Он терпеть не мог собственных подчиненных дипломатов и торгпредов, живущих «там», а уж разведчикам всегда доверял мало. Они же общались с иностранцами без всякого контроля. Потому вождь и позволил сначала наркому Ежову, а потом и Берии истребить больше половины кадров закордонной, как тогда говорили, разведки. И если бы Зорге, как ему предлагало начальство в кровавые 1937-1938 годы, вернулся в СССР, ему было бы суждено разделить судьбы сотен коллег по профессии. Но Рихард не вернулся, тихо игнорируя приказы из Москвы. Чем вызывал прямое отторжение.

И только после катастрофы 22 июня к нему начали вновь прислушиваться.

Рихард Зорге (Richard Sorge) родился 4 октября (22 сентября по старому стилю) 1895 года в Баку.

Отец Рихарда, Густав Вильгельм Рихард Зорге, основал в Баку собственную фирму, занимавшуюся созданием буровой техники.

В 1898 году семья Зорге вернулась в Германию.

Рихард обучался в реальном училище в Берлине, которое окончил экстерном в 1915 году.

Рихард Зорге: блестящий разведчик, влиятельный журналист

В 1914 году вступил добровольцем в немецкую армию и принял участие в Первой мировой войне. На полях сражений был трижды ранен. В 1916 году за участие в боях он был награжден Железным крестом второй степени. Демобилизовался из армии в январе 1918 года.

В 1916-1919 годах Рихард Зорге учился на философском факультете в Берлинском университете Фридриха Вильгельма, на факультете общественных наук в Кильском университете. В 1919 году в Гамбургском университете защитил диссертацию «Имперские тарифы Центрального союза немецких потребительских обществ».

В 1917-1919 годах был членом Независимой социал-демократической партии. В 1919 году вступил в Коммунистическую партию Германии.

В 1917-1919 годах был агитатором в Киле и Гамбурге, затем с 1919 по 1920 год как член компартии — агитатором в Рейнской области.

В 1922-1924 годах — преподаватель партийных курсов и редактор партийной газеты в Вуппертале и Золингене.

В 1924 году Зорге уехал в Москву и принял советское гражданство. В 1925 году вступил в Российскую коммунистическую партию большевиков — РКП(б).

В 1925-1929 годах занимался научной работой в Институте марксизма-ленинизма.

Как инструктор Коминтерна в 1927-1929 годах посетил ряд зарубежных стран — Данию, Швецию, Норвегию, Англию, Ирландию, неоднократно бывал в Германии.

В 1929 году Рихард Зорге был завербован руководителем советской военной разведки Яном Берзиным и выполнял задания за границей.

Работал под псевдонимами — Ика Рихардович Зонтер, Рамзай, Инсон и др.

После легализации в Германии в октябре-декабре 1929 года успешно действовал в Китае в 1930-1932 годах — сначала в качестве вербовщика-осведомителя, затем резидента.

В Китае Зорге создал агентурную сеть, передававшую ценную информацию.

Вернувшись из Китая в Германию, Зорге наладил связи с военной разведкой и гестапо, вступил в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДРП).

В 1933-1941 годах работал в Японии в качестве резидента. С 1933 года был собственным корреспондентом газеты «Франкфуртер цайтунг» в Токио. Зорге завоевал авторитет высококлассного журналиста-аналитика, стал ведущим немецким журналистом в Японии, часто публиковался в нацистской прессе.

Накануне войны Рихард Зорге занял пост пресс-атташе германского посольства в Токио. Всесторонне образованный, с прекрасными манерами и знанием многих иностранных языков, Зорге завел широкие связи с немецких кругах и был вхож в высшие круги нацистского посольства.

Он создал в Японии разветвленную разведывательную организацию антифашистов-интернационалистов, которая собирала важную информацию о планах фашистской Германии и Японии перед началом Великой Отечественной войны и в ее начальный период. Благодаря их деятельности, советское командование получало важную информацию о планах вермахта.

Смысл работы Зорге заключался в предотвращении возможности войны между Японией и СССР, что им было блистательно исполнено. Осенью 1941 года Зорге сообщил, что Япония не вступит в войну против СССР, а будет воевать на Тихом океане против США, это позволило СССР перебросить войска на запад.

За четыре месяца до нападения Германии на Советский Союз Зорге информировал советское правительство о дате начала Великой Отечественной войны.

18 октября 1941 года Рихард Зорге и его помощники были арестованы японскими властями. В сентябре 1943 года Зорге был приговорен к смертной казни.

7 ноября 1944 года он был казнен в токийской тюрьме «Сугамо». Похоронен в Токио на кладбище Тама.

В 1964 году Рихарду Зорге посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Именем Зорге названы улицы в Москве, Липецке, Казани, Уфе, Ростове-на-Дону, Астане, Новосибирске, Санкт-Петербурге.

В Баку, где родился разведчик, существует дом-музей Зорге, его именем названа одна из главных улиц города.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Зорге Рихард

Зорге Рихард

советский разведчик

Вы можете воспользоваться QR-кодом, чтобы открыть эту страницу в нашем приложении

Дата и место рождения:	4 октября 1895 года, Сабунчи, Бакинский уезд, Бакинская губерния
Дата и место смерти:	7 ноября 1944 года, Токио, Японская империя
Сфера деятельности:	Военное дело
Эпоха	Советское время, Российская империя 18-19 век

Рождение и происхождение

Рихард Зорге (нем. Richard Sorge, агентурный псевдоним Рамзай, «Инсон»; Родился 4 октября 1895 года, Сабунчи, Бакинский уезд, Бакинская губерния, Российская империя — погиб 7 ноября 1944 года, Токио, Японская империя) — советский разведчик времён Второй мировой войны, Герой Советского Союза (1964, посмертно). Один из выдающихся разведчиков столетия.

Рихард родился в семье немецкого инженера Густава Вильгельма Рихарда Зорге, занимавшегося нефтедобычей на фирме Нобеля на Бакинских промыслах. Мать Рихарда-Нина Степановна — русская, из семьи железнодорожного рабочего. Семья была многодетной. Двоюродный дед Рихарда — Фридрих Адольф Зорге — был одним из руководителей Первого Интернационала, секретарём Карла Маркса. В краткой автобиографии в 1927 г. Рихард Зорге писал: «Семья моего отца является семьей потомственных интеллигентов и в то же время семьей со старыми революционными традициями. И мой родной дед, и оба моих двоюродных деда, в особенности Фридрих Адольф Зорге, были активными революционерами накануне, во время и после революции 1848 г.»

Деятельность

В 1898 году семья Зорге уехала из России в Германию. В октябре 1914 года, Рихард Зорге добровольцем вступил в немецкую армию, участвовал в боях Первой мировой войны. Был ранен под Ипром, а затем участвовал в боях против русской армии. Награждён Железным крестом II степени.

Впечатление от войны привело к глубокому духовному перелому, в результате которого в госпитале он сблизился с левыми социалистами и принял учение Маркса: «Мировая война… оказала глубочайшее влияние на всю мою жизнь, — писал он. — Думаю, что какое бы влияние я ни испытал со стороны других различных факторов, только из-за этой войны я стал коммунистом».
Учился в Гамбургском университете, получил учёную степень доктора государства и права, в августе 1919 года получил степень по экономике. С 1919 года член Коммунистической партии Германии.

Вскоре после запрета деятельности германской компартии в 1924 году Зорге приехал в Москву. В 1925 году вступил в ВКП(б), получил гражданство Советского Союза. С ноября 1929 года перешёл на работу в Разведупр РККА.В 1933 году было принято решение о направлении Зорге в Японию.

В 1941 году Зорге получал различную информацию о скором нападении Германии на СССР от германского посла Отта, а также морских и военных атташе.
15 июня: «Германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет».
20 июня: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна».

Второй шанс оценить профессионализм «Рамзая» командованию выпал через пару месяцев. Зорге сообщал в Ставку, что Япония до конца 1941 года и в начале 1942 года не выступит против СССР, чем избавит Сталина от изнурительной войны на два фронта.

К этому донесению Зорге уже прислушались: Ставка смогла без особого риска снять с восточных границ страны 26 свежих, хорошо обученных сибирских дивизий и перебросить их на Западный фронт, под Москву, предотвратив захват гитлеровцами нашей столицы.

18 октября 1941 Зорге был арестован «гражданской» японской полицией.
Следствие по делу «Рамзай» вели сначала чиновники японской тайной полиции, а затем — прокуратуры.

Смерть

Зорге был приговорён к смертной казни через повешение.

Казнь Зорге состоялась в токийской тюрьме «Сугамо» в 10.20 утра 7 ноября 1944 года. Зорге плохо владел японским языком, но последнюю фразу произнёс именно на нём, «Сэкигун (Красная Армия)! Кокусай кёсанто (Коминтерн)! Собиэто кёсанто (Советская компартия)!»

Зорге самый известный разведчик Второй мировой войны.
«Если бы мне довелось жить в условиях мирного общества и в мирном политическом окружении, то я бы, по всей вероятности, стал учёным. По крайней мере, я знаю определённо — профессию разведчика я не избрал бы», — отмечал Зорге про себя.

Мемориал

Именем Зорге названы улицы во многих городах России — в Липецке, Брянске (Фокинский район), Волгограде, в г. Петров Вал Волгоградской области, в г. Волжский Волгоградской области, Москве(, Твери, Уфе, Ростове-на-Дону, Апшеронске (Краснодарский край), Пятигорске, Сегеже (Республика Карелия),Туле (Пролетарский район), Кургане, Чебоксарах, улица и монумент Зорге в Кировском районе Новосибирска, улица и монумент в Казани, в Санкт-Петербурге (район Юго-Запад), улица Р. Зорге в г. Сарове, улица Зорге в г. Новокузнецке, улица Зорге в г. Якутске. Памятник Рихарду Зорге есть и в Москве. Также есть улицы в Астане, Шымкенте и Алма-Ате (Казахстан). В Баку (Азербайджан), где родился Р. Зорге, в его честь названы парк, где установлен монумент разведчику, и одна из главных улиц города. Кроме того, в Баку существует дом-музей Р. Зорге.

Именем разведчика в сентябре 1969 была названа одна из улиц в Восточном Берлине, в городском районе Фридрихсхайн. Название сохранилось и после объединения Германии.
В честь Рихарда Зорге в СССР были названы корабли, улицы и школы. Кроме того в СССР и ГДР были выпущены почтовые марки с его изображением.
На базе школы № 141 Москвы (ул. Зорге, дом 4) действует мемориальный музей Рихарда Зорге с 1967 года.
В Москве улица Зорге начинается от Хорошёвского шоссе, идёт на север параллельно улице Куусинена и заканчивается на пересечении с улицей Алабяна.
Первоначальное название — 2-я Хорошёвская улица — от Хорошёвского шоссе. В 1964 году названа в честь Героя Советского Союза, разведчика Рихарда Зорге (1895-1944).На пересечении улицы с Хорошёвским шоссе установлен памятник Р. Зорге.

Анатолий Кошкин,
22 июня 2019, 10:36 — REGNUM Наступает трагическая для нашего народа дата нападения на СССР гитлеровской Германии 22 июня, начала невиданной ранее в истории кровопролитной бойни, унесшей около 27 миллионов жизней советских людей.

Зная, что в своих научных и публицистических работах я, исследуя предвоенную ситуацию в мире, в том числе на Дальнем Востоке, широко обращаюсь к поступавшей в Москву от резидента советской военной разведки Рихарда Зорге информации, мои читатели вот уже много лет задают один и тот же вопрос. А именно: «Почему, имея подробную информацию о планах Гитлера в отношении нашей страны, Сталин не использовал ее должным образом, и германское нападение застало его врасплох? Ведь если верить литературе о Зорге, этот незаурядный разведчик заблаговременно сообщил не только точную дату нападения, но и состав немецкой группировки, выделенной для войны против СССР, и даже направления основных ударов?». К этому можно добавить ещё появившуюся недавно в телефильме о Зорге «информацию» о том, что наш разведчик в Японии якобы переслал в Москву из Токио… и сам план войны Германии с Советским Союзом «Барбаросса».

Приступая к ответу на этот до сих пор волнующий людей вопрос, замечу, что следует с особым вниманием отнестись к его первым словам, а именно, «если верить литературе о Зорге». В том-то и дело, что далеко не всякой «литературе о Зорге» можно доверять. Ибо при раскрытии подвигов выдающегося разведчика во времена правления в СССР Никиты Хрущева не без прямого участия этого деятеля была создана легенда, а вернее сознательно искажавший действительность миф о якобы полном раскрытии Зорге планов и замыслов Гитлера и его генералов по поводу разгрома Советского Союза в молниеносной войне. Вплоть до даты начала вероломного вторжения — воскресное утро 22 июня 1941 года. Делал это ненавидевший И. В. Сталина первый секретарь ЦК КПСС Хрущев для создания в народе о руководителе страны в годы войны представления как о никому и ничему не верящем мрачном мизантропе, по вине которого гитлеровские войска, нанося в первом периоде войны мощные удары по плохо подготовленной и застигнутой врасплох Красной армии, дошли до стен Москвы.

И лишь в послехрущевский период советские, а ныне российские исследователи, а также японские зоргеведы, основываясь не на выдумках, а подлинных документах, смогли дать реальную картину того, что в действительности удавалось советскому разведчику узнавать в Токио и передавать в Москву о германском нападении на СССР. Приписываемых Зорге сообщений о нападении Германии «на рассвете 22 июня», конечно же, не было, да и не могло быть, ибо Гитлер из соображений обеспечения внезапности не стал бы сообщать о дате своему послу в далеком Токио, через которого наш разведчик получал важные сведения. Однако предупреждения Зорге о скором вероломном вторжении вермахта на территорию Советского Союза были обоснованы и подтверждались другими источниками. И, безусловно, учитывались, хотя и подвергались тщательной проверке на предмет возможности дезинформационной деятельности противника.

Одним из изданий, в котором содержатся подлинные шифровки Зорге об опасности войны, является вышедший в свет в 1997 году 18-й том из серии «Русский архив» — «Великая Отечественная. Советско-японская война 1945 года: история военно-политического противоборства двух держав в 30 — 40-е годы. Документы и материалы». Содержащиеся в этом сборнике сообщения Зорге во многом помогли автору этих строк при подготовке монографии «Японский фронт маршала Сталина» (2004), в которой среди прочего рассматривается и роль советской разведки в определении советским руководством политики и стратегии в отношении Японии в первый период Великой Отечественной войны.

В нынешнем году в нашей стране появился еще один сборник, который вместил в себя практически все доступные на сегодняшний день документальные материалы, касающиеся разведывательной деятельности Рихарда Зорге в Китае и Японии. Монография составлена российским японоведом, кандидатом исторических наук Андреем Фесюном и озаглавлена «Дело Зорге». Телеграммы и письма (1930 — 1945)». Для изучающих деятельность советского разведчика и просто интересующихся его подвигом читателей — это важное дополнительное подспорье, позволяющее не по слухам и домыслам, подчас злонамеренным, а на подлинных оригинальных документах составить представление о разведывательной деятельности великого антифашиста и воздать ему должное. Деятельности весьма сложной и опасной для жизни.

Итак, что же удавалось Зорге и его группе передавать из Токио в разведуправление Генштаба Красной армии о приближении нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, а через Генштаб высшему руководству страны, включая И. В. Сталина?

Из сборника узнаем, что первая серьёзная информация по этому поводу поступила от Зорге 11 апреля 1941 года. Резидент советской военной разведки Рамзай (Рихард Зорге) сообщал:

«Я узнал относительно щекотливых германо-советских отношений следующее: к человеку Гиммлера, по фамилии Губер, работающему в германском посольстве в Токио, приехал заместитель, который сказал Губеру, чтобы он выехал в Германию немедленно, так как новый человек полагает, что война между СССР и Германией может начаться в любой момент после возвращения Мацуока (министр иностранных дел Японии — А.К.) в Токио.

Германский морской атташе сообщил мне, что неожиданно получил приказание отправить сырье не через Сибирь, а на пароходах, оперирующих в южной части Тихого океана в качестве рейдеров. Но впоследствии от этого отказались, и он полагает, что напряженность между Германией и Советским Союзом уменьшилась.

Германское посольство получило от Риббентропа телеграмму, в которой заявляется, что Германия не начнет войны против СССР, если она не будет спровоцирована Советским Союзом. Но, если она окажется спровоцированной, то война будет короткой и закончится жестоким поражением СССР. Немецкий генштаб закончил всю подготовку.

В кругах Гиммлера и генштаба имеется сильное течение за то, чтобы начать войну против СССР, но это течение еще не имеет превосходства.

Рамзай».

Напомним, что окончательное решение о проведении войны против СССР Гитлер принял к началу августа 1940 года. «Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года», — сказал фюрер 31 июля 1940 года на совещании руководящего состава вооруженных сил Германии. Для достижения внезапности нападения была разработана целая программа дезинформации, введения противника в заблуждение по поводу намерений Берлина и сроков возможной войны, что объясняло противоречивость разведдонесений в Кремль из различных стран, включая Японию.

Хотя 13 апреля 1941 года в Москве был заключен Советско-японский пакт о нейтралитете, уверенности в Кремле в том, что японское руководство будет его соблюдать в случае нападения её союзника Германии на СССР, не было. 16 апреля начальник разведуправления Генштаба Красной армии ставит перед Зорге задачу:

«В связи с заключением пакта о нейтралитете между СССР и Японией, следите за внешнеполитическим курсом и военными мероприятиями японского правительства и командования. Сообщите конкретные мероприятия по экспансии Японии на Юг и по завершению войны с Китаем. Общественное мнение Японии. Взаимоотношения Японии с США и Англией.

Что Вам известно о погрузке японских частей на корабли в Сибаура. Жду от Вас информации. Д.».

Вполне очевидно, что в Кремле был определенный расчёт на то, что Токио, имея пакт о нейтралитете с СССР, с большей свободой действий сосредоточит свои военные усилия на завершении войны в Китае и противостоянии англо-саксонским государствам. И хотя бы в первое время не будет допускать чреватых большой войной провокаций на советско-маньчжурской границе.

По поводу реакции в Токио на заключение пакта о нейтралитете Зорге 16 апреля сообщал:

«Отто (Одзаки Хоцуми — А.К.) посетил Коноэ в тот момент, когда последний получил от Мацуока телеграмму относительно заключения пакта о нейтралитете. Все присутствовавшие, в том числе Коноэ, были чрезвычайно рады заключению пакта. Коноэ немедленно позвонил об этом военному министру Тодзио, который не высказал ни удивления, ни радости, ни гнева, но согласился с мнением Коноэ, что ни армия, ни флот, ни Квантунская армия не должны опубликовывать какое-либо заявление в отношении нового пакта.

Во время обсуждения вопроса о последствиях пакта, вопрос о Сингапуре даже не поднимался.

Главное внимание всех присутствовавших было сосредоточено на вопросе о том, как использовать пакт для ликвидации войны в Китае. Если Чан Кайши будет продолжать опираться на Америку, тогда было бы полезно обратиться ещё раз к Америке с предложением достигнуть дружественного взаимопонимания с Японией в отношении Китая.

Отто полагает, что вышеупомянутые пункты лягут в основу будущей внешней политики Японии.

Коноэ заявил Отто, что он полагает, что между Мацуока и Осима (посол Японии в Германии — А.К.) имела место стычка в Берлине, так как Осима прислал телеграмму, в которой выражает недовольство поведением Мацуока в Берлине.

Когда Отто впоследствии спросил Коноэ прямо, как в отношении Сингапура, Коноэ ответил, что этим вопросом очень интересуются германский посол и другие люди.

Как бы то ни было, Отто полагает, что в случае, если Англия будет терпеть дальнейшие поражения, как сейчас, то вопрос об атаке Сингапура снова встанет очень остро, и если не сейчас, то через некоторое время.

Рамзай».

Добавим, что — в отличие от политиков — негативно относящиеся к каким-либо договоренностям с Советским Союзом японские военные круги не придавали пакту о нейтралитете особого значения. В «Секретном дневнике войны» Генштаба армии 14 апреля была сделана следующая запись: «Значение данного договора состоит не в обеспечении вооруженного выступления на юге. Не является договор и средством избежать войны с США. Он лишь дает дополнительное время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов».

Понимая стратегическую важность «переключения» японской агрессии с северного на южное направление, имевший возможность через близкого к премьеру Коноэ члена своей разведывательной группы Одзаки влиять на японскую политику и стратегию Зорге предлагал «подталкивать» японцев к экспансии на юге, что объективно затрудняло одновременное выступление на севере, против СССР. 18 апреля 1941 года он пишет в Центр:

«Отто имеет некоторое влияние на Коноэ и других людей, и он может поднимать вопрос о Сингапуре как острую проблему. Поэтому я запрашиваю Вас — заинтересованы ли Вы, чтобы толкать Японию на выступление против Сингапура или нет.

Я имею некоторое влияние на германского посла Отто и могу подталкивать или не побуждать его к оказанию давления на Японию в вопросе ее выступления против Сингапура.

Если вы заинтересованы, то делайте мне указания, как можно быстрее, относительно Ваших желаний.

Рамзай».

Можно лишь недоумевать по поводу того, что Центр отверг это предложение Зорге. Кстати, это лишний раз опровергает распространявшиеся в 1990-е годы в российских СМИ абсурдные выдумки о том, что якобы японо-американскую войну… «организовал» Сталин и его спецслужбы. Шифровка в адрес Зорге из Москвы гласила:

«Вашей основной задачей является своевременно и достоверно сообщать обо всех конкретных мероприятиях японского правительства и командования в связи с заключением пакта с СССР, что конкретно ими делается по передислокации войск, откуда и какие части переводятся и куда сосредотачиваются.

Влиять и подталкивать Коноэ и других влиятельных лиц в Вашу задачу не входит, и заниматься этим не следует».

Следующую важную информацию о приближавшемся нападении Германии на СССР Зорге направляет в Москву 2 мая 1941 года:

«Я беседовал с германским послом Отто и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отто заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.

Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.

Первая дата — время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент, так что Германии останется только собрать урожай.

Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.

Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика, потому что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.

Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.

Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией…

Рамзай».

Как видно из этого донесения, допускалась возможность начала военных действий против СССР «после войны с Англией». Можно ли было на основе такой взаимоисключающей информации делать окончательные выводы? Конечно, нет! Однако была ли в этом какая-то «вина» Зорге? Опять-таки нет. Как и подобает серьёзному разведчику, он передавал всю информацию, которую добывал, в том числе противоречивую. Выводы должны были делать в Москве.

Однако выводы было делать крайне трудно. Ведь в разведдонесениях, в частности от советской разведывательной сети в Европе «Красная капелла», содержался целый ряд дат предстоящего нападения Германии на СССР: 15 апреля, 1 мая, 20 мая и т.д. Существует немало оснований считать, что эти даты запускались в целях дезинформации германскими спецслужбами. Похоже, в Берлине действовали по известной притче о мальчике-пастушонке, который из шалости часто кричал: «Волки, волки!». Ему спешили на помощь, но никаких волков не было. Когда же волки действительно напали, взрослые, подумав, что мальчик опять балуется, на выручку не побежали.

Последовавшие сообщения от Зорге о сроках нападения Германии на СССР также не отличались определенностью. Допускалось, что война может и не начаться. Вот шифровка из Токио от 19 мая 1941 года:

«Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени.

Но они также заявили, что и в этом году опасность может и миновать.

Они заявили, что Германия имеет против СССР 9 армейских корпусов, состоящих из 150 дивизий. Один армейский корпус находится под командованием известного Райхенау. Стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши.

Рамзай».

В этот же день Зорге передает:

«…Отто узнал, что в случае германо-советской войны Япония будет сохранять нейтралитет, по меньшей мере, в течение первых недель. Но в случае поражения СССР Япония начнет военные действия против Владивостока.

Япония и германский ВАТ (военные атташе — А.К.) следят за перебросками советских войск с востока на запад.

Рамзай».

30 мая Зорге передал:

«Берлин информировал Отто, что немецкое наступление против СССР начнется во второй половине июня. Отто на 95% уверен, что война начнется… Причины для германского выступления: существование мощной Красной Армии не дает возможности Германии расширить войну в Африке, потому что Германия должна держать крупную армию в Восточной Европе. Для того, чтобы ликвидировать полностью всякую опасность со стороны СССР, Красная Армия должна быть отогнана возможно скорее. Так заявил Отто.

Рамзай».

Сообщение Зорге об информировании Берлином своего посла в Японии о времени нападения на СССР вызывает определенные сомнения. Гитлер, запретив строго-настрого сообщать японцам что-либо о плане «Барбаросса», едва ли мог доверить своим дипломатам в Токио в высшей степени важную информацию без опасения её утечки. Дату нападения на СССР Гитлер скрывал даже от своего ближайшего союзника — Муссолини. Последний узнал о вторжении германских войск на территорию СССР лишь утром 22 июня, еще находясь в постели.

Хотя сообщение Зорге о вероятности германского наступления «во второй половине июня» было верным, могли ли в Кремле полностью полагаться на мнение германского посла в Токио? Тем более что незадолго до этого, 19 мая, Зорге передавал, что «в этом году опасность может и миновать».

О том, что посол Отто черпал информацию о войне Германии против СССР не из официальных источников из Берлина, а у посещавших Токио немцев, свидетельствует шифровка Зорге от 1 июня 1941 года. Текст сообщения гласил:

«Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл (ь) привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.

Отто заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу (о начале советско-германской войны — А.К.) непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла.

Согласно немецкой точки зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Он поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.

Рамзай».

Едва ли нужно разъяснять, что в Москве не могли полагаться на информацию немецкого подполковника, тем более военного дипломата, связанного с разведкой, причем в третьеразрядной стране, а не с разработкой оперативно-стратегических планов. Тем не менее сведения привлекли внимание Центра. У Зорге запросили разъяснений, а именно ему надлежало сообщить:

«более понятно сущность большой тактической ошибки, о которой Вы сообщаете и Ваше собственное мнение о правдивости Шолла насчет левого фланга».

Резидент советской разведки телеграфирует 15 июня 1941 года в Центр:

«Германский курьер … сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет.

Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени потому, что это будет война на суше и море (конец фразы искажен).

Рамзай».

Наиболее определенными были сведения, которые Зорге направил в Москву за два дня до нападения, 20 июня. Он сообщал:

Инвест (Одзаки Хоцуми — А.К.) сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны.

Предложения о японо-американских переговорах и вопросы внутренней борьбы между Мацуока, с одной стороны, и Хиранума — с другой, застопорились потому, что все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии.

Рамзай».

Недооценивать важность этого сообщения нельзя, но ведь дата нападения, как это ошибочно принято считать, названа не была. Следует иметь в виду, что из Токио поступала и другая информация. Так, например, советской разведкой была перехвачена телеграмма военного атташе посольства Франции (Виши) в Японии, который сообщал:

«Снова ходят настойчивые слухи о скором нападении Германии на Россию. Многие японские дипломаты, известные своей сдержанностью, дают понять, что некие события, последствия которых будут очень важными для будущей войны, произойдут примерно 20 июня 1941 г.».

Здесь срок указывается, но тут же допускается, что речь может идти «либо о нападении на Англию, либо о нападении на Россию».

Тщательно изучивший поступавшую накануне войны в Москву разнообразную информацию известный советский историк профессор Вилнис Сиполс приходит к выводу: «Даже к середине июня 1941 г. в СССР, как и в других странах, не было точной и достаточно полной информации о намерениях Германии. Вплоть до 21 июня поступали сведения, дававшие основания для надежд, что нападение всё ещё можно предотвратить. Встает вопрос: не выглядела ли та дезинформация, которая поступала в Москву, гораздо весомее, убедительнее, чем те отчасти правильные, но неполные, чаще всего отрывочные и противоречивые сведения, которые были собраны нашими органами, добывавшими информацию о германских планах?»

Однако хотя точная дата нападения и не была известна, даже на основе имевшейся информации Кремль должен был привести войска в полную боевую готовность все же раньше, чем это было сделано. Тем более что, как справедливо указывал активный участник войны генерал армии Валентин Варенников, Сталин еще за месяц до войны предупредил: «Мы можем подвергнуться внезапному нападению». Так что вопросы остаются…

Небезынтересную версию событий дал германский историк Ф. Фабри, который, касаясь известного сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г., пишет: «Советская историография во времена «десталинизации» подвергла Сталина из-за этого сообщения резкой критике: она усмотрела в нем свидетельство доверчивости и наивности Сталина, который якобы серьёзно рассчитывал на то, чтобы этим доказательством своей доброй воли удержать Гитлера от поспешных мер. Но если изучить этот документ обстоятельно, то видны совсем иные расчёты. Ведь Кремль открыто дал Гитлеру понять, что он имеет сведения о развертывании германских войск, что он принял контрмеры, но что он, если Германия пожелает, согласен начать переговоры, которые, естественно, имели бы единственную цель — выиграть время». О том, что Сталин отнюдь не был наивным, свидетельствовали его враги. Так, например. Геббельс записал в своем дневнике: «Сталин — реалист до мозга костей».

Но вернемся к Зорге и его подвигу разведчика. Как известно, после германского вторжения для Кремля критически важной становилась информация о том, какую позицию займет союзница Германии — милитаристская Япония.

После подтверждения подлинности сообщений Зорге о приближении германского нападения в Москве доверие к своему резиденту в Японии возросло. Уже 26 июня он посылает радиограмму:

«Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу.

Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР.

Рамзай».

Хотя усилиями стремившихся угодить Хрущеву журналистов и публицистов в основную заслугу Зорге записывались именно предупреждения о надвигавшемся вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, в действительности же его главным подвигом было своевременное вскрытие японских стратегических планов и информирование Кремля о переносе японского нападения на СССР с лета-осени 1941 года на весну следующего года. Что, как известно, позволило советскому верховному командованию высвободить часть группировки на Дальнем Востоке и в Сибири для участия в битве под Москвой, а затем в контрнаступлении. Но об этом в следующий раз.