Ртк солар руководство

Несмотря на различные трудности, стартап Solar Security смог с нуля стать одним из лидеров перспективного сегмента технологий для SOC, и им заинтересовалась госкорпорация «Ростелеком». За три года после M&A-сделки компания выросла в 20 раз. Во главе этого пути стоял Игорь Ляпунов, ранее гендиректор Solar Security, теперь гендиректор «РТК-Солар» и вице-президент «Ростелекома» по информационной безопасности.

Мы поговорили с ним, в какие проекты «РТК-Солар» готов инвестировать, по каким критериям оценивает стартапы и какую пользу может принести им сотрудничество с компанией.

— Игорь, вы с нуля начали развивать Solar Security — спин-офф компании «Инфосистемы Джет». А через три года продали компанию «Ростелекому» за 1,5 млрд рублей. Почему было принято решение продать? Вы не думали, что, продолжив развиваться самостоятельно, могли бы в итоге получить иной масштаб и большую оценку?

— Изначально мы не готовили компанию под продажу. Более того, госкорпорация для нас — непривычная среда: я никогда не работал в госкорпорациях, акционеры всегда были в частном бизнесе, и это была непростая развилка.

Причин принять предложение «Ростелекома» по продаже компании было несколько. Во-первых, мы в Solar Security изначально планировали развиваться по лидерской модели и были нацелены на опережающий рост. С момента старта мы каждый год вырастали в два раза. Когда развиваешься по такой модели, очень важен объем инвестиций. Первые три года мы развивались за собственный счет и на деньги частных акционеров. Мы инвестировали больше, чем получали. А каждое следующее удвоение требовало дополнительных денег. И, конечно, на каком-то этапе возможный объем инвестиций от частного бизнеса стал ограничением.

Во-вторых, мы понимали, что рынок консолидируется вокруг крупных игроков и их немного. У «Ростелекома» были все козыри на руках: и политический вес, и инвестиционные возможности, и доступ к большим проектам, попасть в которые самостоятельно маленькой компании сейчас невозможно. «Ростелеком» планировал развивать направление кибербезопасности, и, конечно, нам было важно присоединиться к тому, у кого есть максимальное право на успех. Лично для меня важно лидерство. Мне не интересно быть вторым или третьим. В тот момент я понимал, что стать безусловным лидером на рынке кибербезопасности можно, только опираясь на сильного игрока.

  Нас оценили в 1,5 млрд рублей .

 Это большая сумма, оценка с высоким мультипликатором. И мы приняли решение о продаже компании. Результат нашего присоединения к «Ростелекому» был колоссальным.

— Кажется, что ваше развитие до вхождения в «Ростелеком» было очень гладким…

— Конечно, это не так. Хлеб предпринимателя в России, а тем более высокотехнологичного стартапа, очень труден. С одной стороны, как только мы открываем свой бизнес, то сразу оказываемся всем должны: должны регулярно платить зарплату, налоги, коммунальные услуги и так далее. А с другой стороны, заказчики, особенно крупные, не только не авансируют проекты, но и пользуются отсрочкой платежей до трех месяцев. Поэтому мы всегда жили в кассовом разрыве.

Нас спасало то, что мы были командой единомышленников, которые делали общее дело и бесконечно верили в успех. Чтобы закрыть один из таких кассовых разрывов, сотрудники взяли в банке кредиты и скинулись этими деньгами, чтобы компания могла выплатить всем зарплату и дотянуть до оплаты от очередного большого заказчика.

А еще на рынок кибербезопасности начали выходить новые игроки с большим инвестиционным рычагом, и несколько крупнейших корпораций стали собирать команды, в том числе, конечно, просто перекупая их целиком у других игроков отрасли. Корпорации предлагали нашим техническим командам зарплаты в два-три раза выше, а мы могли противопоставить этому только горящие глаза людей, которые не просто работают за оклад, а развивают свое детище. И, видимо, это оказалось главным — мы выдержали осаду, от нас ушли единицы.

Ну и, конечно, развивать технологический стартап — это тяжело чисто по-человечески. Это работа 24/7 вне зависимости от того, что у тебя происходит в жизни и насколько ты устал.

— Попав в «Ростелеком», вы могли стать просто одним из многих подразделений. У вас не было опасений, что вы полностью потеряете независимость?

— Конечно, приходя в огромную госкорпорацию, мы опасались раствориться в ней, потерять взятый темп развития. Мы просчитывали любые возможные сценарии, особенно негативные, потому что компания — мое детище, в нее вложены бесконечные силы и доверие всей команды, которое нужно было оправдать.

На стороне инвестора переговоры вели Владимир Кириенко и Александр Айвазов, отвечавшие за развитие бизнеса ПАО «Ростелеком». У меня очень быстро возникло доверие к ним и уверенность в прозрачности их намерений. На мой взгляд, это ключевой момент в построении отношений со стратегическим инвестором. Мотивы «Ростелекома» были очень прямолинейны: нужно быстрое, агрессивное вхождение в рынок кибербезопасности. Обеспечить это можно было единственным способом — приобрести лидера целевого сегмента, а это был Solar Security.

Важно сказать, что основной бизнес «Ростелекома» — операторский. Он очень консервативный, растет на 3–5% год к году. Тем временем рынок кибербезопасности развивался принципиально другими темпами.

  Solar Security росла на 100% год к году.  

«Ростелекому» было невыгодно пытаться включать нас в сложную корпоративную модель управления. По обоюдной договоренности мы были выделены в так называемую модель цифрового кластера — это дочернее зависимое общество, но с большой автономией, поскольку темпы его развития в десятки раз опережают рост core-бизнеса. Мы получили значительный объем инвестиций, региональное присутствие, доступ к крупных проектам. Нам дали свободу в стратегии развития продуктов, рыночной стратегии и поддержали в продвижении. И параллельно помогли нам повысить зрелость компании в части бизнес-управления.

— Сейчас вы уже сами хотите инвестировать в компании. Заявленная сумма в 22 млрд рублей сравнима чуть ли не со всем российским венчурным рынком. Зачем столько?

— Да, это очень амбициозный объем инвестиций. Они рассчитаны на три года, с 2022-го по 2024-й. Рынок информационной безопасности сейчас активно развивается, и oсобенно стремительно после 24 февраля. И я верю, что все эти вложения вернутся опережающими мультипликаторами и ростом капитализации.

Мы инвестируем как в привлечение стартапов и зрелых компаний рынка, так и в создание собственных технологий кибербезопасности, что в том числе является реализацией стратегии технологического суверенитета России.

— Можете рассказать про условия инвестирования? Вы хотите покупать контроль в компаниях или условные 10–15%? На какие суммы могут компании рассчитывать?

— Мы не заходим в компании как финансовой инвестор, который купил, продал и получил доход. Ключевая задача — собрать вокруг себя кластер кибербезопасности, сильную экосистему технологий, поэтому мы инвестируем на долгий срок. Если мы покупаем не 100%, то предусматриваем возможность через определенное время докупить оставшуюся часть компании.

Безусловно, все кейсы покупки индивидуальные. В среднем мы покупаем долю от 50% до 75%, чтобы при необходимости иметь возможность влиять на технологическое развитие компании. При этом стараемся оставлять долю фаундеру или прежнему акционеру. Это очень важно, чтобы сохранить и культивировать бизнес-ДНК покупаемой компании, потому что именно она представляет ключевую ценность. Чтобы фаундер чувствовал заинтересованность не в моменте увеличить показатели и продать компанию, а в долгосрочном опережающем развитии бизнеса.

— Вы смотрите не только на зрелые компании, но и на совсем молодые стартапы. Каковы критерии для таких проектов? Если у компании есть технология, но, условно, не слишком большая выручка, вы все равно будете на нее смотреть?

— Когда мы смотрим на большую компанию, ее плюсы — клиентская база, наличие выручки, зрелые технологии, но у нее всегда есть какой-то астральный хвост проблем. Молодые компании, как правило, имеют бизнес-задор, и в этом их главная сила. В этих командах рождаются точечные нишевые технологии, и всегда есть огромный потенциал для роста, который легко реализовать. Бывает достаточно повысить зрелость менеджмента или наладить процесс продаж, как стартап выходит совершенно на другие показатели.

При оценке компаний используются все понятные рыночные методы. Помимо того что мы покупаем долю у текущего акционера, мы всегда приносим и инвестиции в компанию, и доступ к нашей клиентской базе, и обогащение технологий нашими знаниями. Поэтому с каждой компанией мы просчитываем совокупный синергетический эффект. Условия зависят как от структуры бизнеса, так и от текущих параметров или перспектив.

— Я стараюсь следить за венчурными новостями, но инвестиции в стартапы из отрасли кибербезопасности вижу очень редко. Почему так? Нет инвесторов, которые инвестируют в эту сферу, или компаниям не нужны деньги?

— Мы провели первый этап программы по поиску и инвестиционному развитию с фондом «Сколково». За это время мы посмотрели почти все стартапы, которые есть на рынке информационной безопасности, — это порядка 100 компаний и команд. Основная проблема в том, что у рынка «инфобеза» очень высокий порог входа: большинству заказчиков нужны подтвержденные истории внедрения, зрелые процессы разработки, лицензии и сертификаты.

Наконец, крупным заказчикам важен комплексный подход к кибербезопасности, который предполагает работу с единым поставщиком с большой экосистемой продуктов и сервисов, опытом крупных реализованных проектов. Выжить и конкурировать в условиях всех этих требований стартапам очень тяжело.

_{Стартапам в кибербезопасности нужны не только деньги, но и отраслевая экспертиза, инсталляционная база, возможность зайти в крупные проекты и др.}

Венчурные инвесторы не могут дать те ресурсы и инструменты, которые нужны стартапам для роста.

— Если не венчурные фонды, какие еще есть способы привлечения инвестиций у стартапов из кибербезопасности?

— Возможности привлечь финансирование у стартапов ограничены. Когда мы, будучи Solar Security, приходили за кредитом в банк, нас спрашивали, есть ли у компании недвижимость или другие материальные активы, а у нас была только интеллектуальная собственность. Мы пытались привлечь инвестиции и через институты развития, но в 2015 году, когда мы начинали, все они были очень медленными. В нашем случае с момента заявки и первых разговоров до получения обратной связи прошло полгода, за это время стартап может и умереть. Сейчас ситуация стала существенно лучше, но тогда надо было начинать диалог с институтами развития сразу с момента создания компании.

Наш проект со «Сколково» направлен на развитие рынка информационной безопасности, на создание условий для возникновения и дальнейшего развития стартап-команд в кибербезопасности. Успешно прошедшим программу мы даем колоссальный рывок вперед: доступ к нашим проектам, испытательным лабораториям, к нашему опыту. То есть мы можем сделать их продукт зрелым гораздо быстрее, чем они сами. И понятно, что инвестиции — это всегда ключ к развитию продуктов и новых инициатив.

— Сейчас финансовые рынки сильно просели, упали оценки компаний. На месте стартапа вы бы брали инвестиции сейчас или все-таки старались терпеть и развиваться на свои?

— В текущей экономической ситуации очевидно, что нужно крепкое плечо рядом. Сейчас действительно нужно искать точки опоры и точки доступа к большим проектам. Без этого уровень риска становится запредельным. Если стартап попадет в нынешнюю экономическую турбулентность, она легко может его убить. Попасть в кассовый разрыв и просидеть три месяца без денег означает потерять бизнес.

— Еще стартапы сомневаются, брать ли деньги у госкомпаний, поскольку с таким инвестором закрывается путь на международный рынок. В сегменте кибербезопасности так же? Или стартапы сильнее привязаны к локальному рынку?

— Стартапам, которые развиваются в России, не у кого больше брать денег, кроме госкорпораций, сейчас нет других инвесторов с большими рычагами. Являются ли инвестиции от госкорпорации барьером для выхода на международный рынок, вероятно, зависит от инвестора. Например, у «Ростелекома» большая программа международного продвижения. Мы сотрудничаем с различными государственными институтами, которые выстраивают международные связи, участвуем в реализации ряда международных проектов по кибербезопасности. Так что для других компаний мы можем стать мостиком, в том числе к международному бизнесу.

— Насколько наши технологии будут востребованы в мире?

_{Я оцениваю потенциал российской кибербезопасности на международном рынке очень высоко.}

— Сейчас против России развязана кибервойна, такого объема кибератак ни у кого в мире никогда не было. Тем не менее российская инфраструктура выстояла: не было крупных аварий, сбоев или последствий. И те технологии и подходы, с помощью которых мы защитили цифровой суверенитет, очевидно, являются высококлассным экспортным продуктом.

— А расскажите алгоритм, что делать стартапу, если он хочет получить от вас инвестиции. К кому стучаться?

— В этом нет магии, на сайте есть раздел «Инвестиции», где указаны контакты. Абсолютно любой доступный канал связи приведет стартап к общению с департаментом стратегических инвестиций.

Главное — стартап должен сформулировать, что он хочет, в чем ценность его продукта или технологии, каковы его планы по развитию и амбиции по росту. Есть и вещи, которые не упаковать в питч-письмо. Когда мы говорим с молодыми командами, я всегда обращаю внимание на то, горят ли у них глаза — это хороший фундамент. На его базе можно искать точки роста, направлять в технологическом развитии, тестировать гипотезы.

Конечно, мы смотрим на интеллектуальную собственность, исходные коды, но ключевой момент — это команда. И фаундеров мы оставляем в капитале, чтобы сохранить команду, ее мотивированность. Мы отличаемся от других крупных корпораций тем, что сами четыре года назад прошли весь этот путь. Я очень четко помню все те переживания, с которыми мы заходили в сделку. Сейчас, когда я разговариваю с генеральным директором приобретаемой компании, я вижу в его глазах все то, что было у меня в голове четыре года назад.

— А вы не думали уйти из корпорации и создать снова что-то с нуля? Так делают многие предприниматели после покупки их компаний.

— По внутреннему духу мы сейчас скорее стартап, хотя по размеру к этой категории уже давно не относимся. Если говорить про меня, я искренне люблю кибербезопасность. Это то направление, из которого, похоже, я уже никогда не уйду. И где же еще сегодня делать кибербезопасность, как не здесь? Сейчас в «РТК-Солар» собрана квинтэссенция экспертизы. Под нашим крылом защита инфраструктуры всего «Ростелекома», «Госуслуг», 60% государственных органов, десятки крупнейших корпораций, объектов критической информационной инфраструктуры. Все это магнит для хакеров, все самые передовые технологии атак испытывают на нас, и мы на острие всего, что происходит в отрасли. Нигде в другой компании — в стартапе или другой корпорации — такого поля для применения компетенций не найти.

---

Недавно компания «РТК-Солар» сообщила о запуске комплексной услуги по защите баз данных на основе продукта «Гарда БД». Почему для защиты информации в СУБД недостаточно использовать штатные средства безопасности и как в решении проблемы может помочь специализированный продукт класса DAM? Александр Шанин из компании «РТК-Солар» и Дмитрий Горлянский из «Гарда Технологий» ответили нам на эти вопросы и рассказали, где уже применяется «Гарда БД», как подготовиться ко внедрению решения и какие типовые ошибки встречаются при его эксплуатации.

Всё чаще в средствах массовой информации можно увидеть новости об утечках баз данных из организаций различных отраслей. Согласно недавней статистике Роскомнадзора, с начала этого года было зафиксировано не менее 60 крупных утечек персональных данных россиян. Как вы считаете, можно ли в сегодняшних реалиях обойтись штатными механизмами безопасности для защиты СУБД?

А. Ш.: Системы управления базами данных действительно обладают широким спектром встроенных механизмов безопасности: разграничение прав доступа, аудит учётных записей, ведение журнала событий. Эти инструменты обязательно нужно использовать, однако важно учитывать, что они могут создавать повышенную нагрузку на СУБД и не позволяют обеспечить полную защиту информации в базах данных от всех актуальных киберугроз. Например, стандартные средства точно не помогут предотвратить копирование информации из базы данных. Поэтому без специализированных решений, сконфигурированных должным образом, здесь не обойтись.

Д. Г.: До недавнего времени многие компании ограничивались использованием штатных средств, фокусируясь на выполнении требований регуляторов. На практике этого оказалось недостаточно, что подтверждают участившиеся случаи утечек баз данных. Так происходит потому, что штатные средства аудита предназначены для обнаружения целенаправленных хакерских атак, а большинство утечек происходят с использованием легитимного доступа.

Ещё один принципиальный недостаток встроенных механизмов аудита заключается в том, что журнал событий хранится там же, где находится сама СУБД. Представьте, что при хищении данных условный злоумышленник ещё и удалит все логи. Едва ли в этом случае компании удастся расследовать инцидент.

Для реальной защиты информации в базах данных следует использовать специализированные системы класса Database Activity Monitoring, или DAM. Они предназначены для мониторинга запросов к СУБД путём анализа сетевого трафика и позволяют сузить периметр защиты критической информации до самой базы данных. С помощью таких решений можно контролировать доступ легитимных пользователей, администраторов, а также различных смежных систем, которые используют конфиденциальную информацию из базы данных.

Как работают решения класса DAM и в чём их принципиальное отличие от штатных средств аудита СУБД?

Д. Г.: Возьмём для примера наш продукт «Гарда БД». Взаимодействие пользователей с базой данных происходит через специальное сетевое оборудование: на нём настраивается копия трафика, которая далее направляется на анализ в DAM-систему. Такой подход даёт возможность видеть все обращения к базе данных и в то же время позволяет исключить воздействие на её работу. Последнее очень важно в сегодняшних реалиях дефицита аппаратных средств и растущего по экспоненте объёма информации, которая хранится в базах данных.

При анализе сетевого трафика система разбирает не только SQL-запросы от пользователей к базе данных, но и поступающие на них ответы, что принципиально отличает DAM-решение от штатных средств аудита СУБД. На практике часто бывает важно не столько обнаружить попытки запроса данных из базы, сколько выяснить, удалось ли пользователю получить информацию (и какую именно). Всё это можно делать на уровне контроля сетевого трафика.

В каких отраслях сегодня уже используются DAM-системы и какая функциональность таких решений наиболее востребованна с учётом актуального ландшафта угроз?

Д. Г.: Для многих компаний сегодня актуальна задача по аудиту защищённости имеющихся баз данных. Наши заказчики стремятся увидеть целостную картину того, что у них происходит с базами данных и кто к ним обращается, чтобы посмотреть и проанализировать, как в организации устроено движение критической информации. Также широко востребованно построение профилей поведения для выявления аномальной активности в действиях с базами данных. В нашем случае профилирование можно применять как на уровне технологических учётных записей, так и на уровне данных, которые запрашивают пользователи.

Если смотреть на востребованность решения в отраслевом разрезе, то на примере нашего продукта среди пользователей DAM-систем я бы в первую очередь выделил финансовый сектор — банки и страховые компании. Они работают с большим количеством конфиденциальных данных своих клиентов и стремятся обеспечивать не только соответствие требованиям регуляторов, но и практическую безопасность СУБД. Также продукт востребован в телекоммуникационной отрасли, прежде всего для защиты биллинговых систем. В последнее время высокий интерес к решению стали проявлять и промышленные предприятия. Для них важно обеспечить безопасность конфиденциальной информации, которая хранится в базах данных и используется различными автоматизированными средствами для расчёта тех или иных показателей. Также мы видим интерес к продукту со стороны крупных ретейлеров: здесь востребованны функциональные возможности решения по профилированию пользовательских запросов.

Какие злонамеренные действия можно обнаружить с помощью решения? Приведите примеры из вашей практики.

Д. Г.: Один из ярких примеров касается банковской сферы.

В стремлении обналичить деньги мошенники открывают так называемые счета-«пирамидки»: регистрируют один за другим новые лицевые счета, каждый раз перекладывая деньги на вновь созданный счёт и закрывая предыдущий.

Банки с этим борются, и на одном из внедрений продукта у нас была задача по выявлению таких «пирамидок». В качестве решения мы реализовали обнаружение лицевых счетов, которые были открыты и закрыты в течение одного дня. Для этого мы настроили в системе политики для мониторинга программно-аппаратных комплексов, обеспечивающих открытие и закрытие счетов. Далее из всех срабатываний выделили отдельные индексы — номера необходимых лицевых счетов. Последним шагом настроили автоматизированное формирование отчёта в конце каждого рабочего дня по срабатываниям заложенных нами политик с группировкой по номеру счёта. В результате на первой странице отчёта у нас всегда находились счета, которые были открыты и закрыты в один день.

Интересные кейсы применения решения есть и в нефтяной промышленности, где продукт используется для выявления различных нарушений со стороны недобросовестных сотрудников.

Например, в одном из случаев администратор базы данных заметил поступившую от специального робота информацию о незаконной врезке в нефтепровод и предложил её организаторам удалить запись за вознаграждение. В другом случае администратор пытался подменить в базе данных показания датчика температуры, которые использовались для расчёта объёма нефти в нефтехранилище.

Подобные действия служат хорошим примером аномальной активности, которую система успешно обнаруживает за счёт встроенного модуля поведенческой аналитики. При выявлении таких отклонений от нормального профиля поведения продукт сразу же уведомляет специалистов по кибербезопасности.

Все ли задачи «Гарда БД» решает из коробки? В каких случаях может понадобиться дополнительная настройка продукта?

А. Ш.: Продукт содержит большое количество шаблонов с различными настройками и политиками, доступных «из коробки». Однако в зависимости от задачи для использования решения могут потребоваться дополнительные настройки. Например, при построении профилей поведения понадобится создавать индивидуальные политики. Также важно учитывать необходимость работы над снижением количества ложноположительных срабатываний.

Д. Г.: Шаблонные настройки — это своего рода «лучшие практики», которые применимы в организациях любой отрасли, где есть задача обеспечить защиту баз данных. По мере возникновения новых кейсов мы постоянно пополняем и развиваем набор шаблонных политик. Как правило, когда появляется новый кейс, актуальный для одного банка, с большой долей вероятности он оказывается применимым для всей отрасли. То же самое касается и других отраслей. При этом хочется отметить, что по результатам накопления экспертизы мы не только привносим в продукт улучшения, но и в том числе оказываем помощь в настройке решения в сложных кейсах.

На что нужно обратить внимание для успешного внедрения и эксплуатации продукта?

А. Ш.: В первую очередь нужно разобраться с тем, что именно требуется защищать. Для этого надо понимать, как устроена внутренняя инфраструктура организации, где именно хранятся те или иные критически значимые данные и в каком виде. Важно знать, как в компании устроены бизнес-процессы, у каких сотрудников есть доступ к конфиденциальным данным.

В случаях, когда такой информации нет, мы рекомендуем начать с контроля SPAN-трафика. На первичном этапе его анализ помогает консолидировать информацию обо всех имеющихся базах данных, понять, какие из них используются наиболее часто, и приоритизировать меры по их защите. Далее можно перейти на схему анализа сетевого трафика с использованием агентского решения и точечно контролировать выявленные критически значимые базы, настраивая для них индивидуальные политики.

Для получения реальной пользы от продукта важно контролировать не только события по безопасности, выявляемые в ходе мониторинга запросов к СУБД, но и стабильность функционирования самой DAM-системы. Необходимо следить за тем, чтобы она была в исправном рабочем состоянии. Нашим заказчикам, предпочитающим передавать эксплуатацию решения на аутсорсинг, мы предоставляем услугу круглосуточного мониторинга и реагирования на функциональные инциденты. Причём это возможно как с использованием средств мониторинга на стороне заказчика, так и с подключением наших средств мониторинга. Во втором случае информация о функциональных инцидентах поступает на нашу дежурную линию, а мы обеспечиваем реагирование и устранение неисправностей.

Цикл защиты баз данных тесно связан с жизненным циклом информационных систем, которые с ними взаимодействуют.

Информация в базах данных постоянно обновляется, появляются новые формы и места её хранения. Поэтому при эксплуатации DAM-системы нельзя руководствоваться принципом «настроил и забыл». Важно следить за изменениями в используемых базах данных и за появлением новых.

Для обеспечения такого контроля мы рекомендуем проводить регулярные учения и испытания защищённости не реже, чем раз в полгода, а лучше — после каждого серьёзного изменения в инфраструктуре.

Какие типовые ошибки чаще всего встречаются при эксплуатации продукта?

А. Ш.: Самый распространённый кейс, с которым мы сталкиваемся, когда берём систему на сопровождение, — это использование дефолтных политик. Зачастую это связано с отсутствием у заказчиков полной картины состояния внутренней инфраструктуры, наличия и расположения критической информации. Причин тому может быть несколько: где-то поменялась команда специалистов по кибербезопасности, где-то отсутствуют документация и описание конфигурации используемых информационных систем. В подобных случаях вместе с заказчиками мы устраиваем мозговые штурмы, проводим аудит защищённости инфраструктуры и формируем список критических данных. Когда становится ясно, что именно нужно защищать, разрабатываем наиболее эффективные методы обеспечения безопасности информации.

Также бывают кейсы, которые требуют внесения изменений на организационном уровне и разработки организационно-распорядительной документации. В таких случаях мы подключаем коллег из смежных отделов, которые формируют соответствующие методические рекомендации.

Готовы ли вы поделиться планами по дальнейшему развитию решения?

Д. Г.: В перспективе ближайших двух-трёх лет мы планируем расширить функциональность продукта по межсетевому экранированию. Решение может работать в режиме файрвола и сегодня, однако пока его возможности ограничены блокированием доступа пользователей к различным таблицам. В наших планах — реализовать в том числе и блокирование соединений по срабатываниям различных сигнатур.

Также мы фокусируемся на расширении количества поддерживаемых баз данных и операционных систем, включая отечественные решения. «Гарда БД» уже поддерживает PostgreSQL как на уровне сетевых, так и на уровне локальных подключений, у нас есть опыт инсталляции на «РЕД ОС» и Astra Linux. В перспективе этот список будет расширяться.

Спасибо! Желаем успехов!

Реклама. Рекламодатель ООО «РТК ИБ», ОГРН 1167746458065
Pb3XmBtzt874i16wEKvJnGZpucjzd6D6aHQmQkx

В этом году российским компаниям было непросто решить, чем заменить средства защиты иностранных вендоров, которые ушли из страны. В отечественных продуктах многих классов не оказалось привычной корпоративным пользователям многофункциональности зарубежных решений, к тому же не все из них успели завоевать доверие специалистов. Но со временем отрицание сменяется принятием, а принятие перетекает в действие. Казалось бы, осталось дело за малым — выбрать нужный продукт.

Но как подступиться к этой задаче? Ведь нужно сравнить слишком много критериев: провести функциональное и нагрузочное тестирование, проанализировать архитектуру, не упустить из виду экономические показатели и много чего еще. К тому же критерии могут иметь разную важность, в зависимости от конкретной задачи и внутренних требований компании. Даже если у компаний из одной отрасли со схожим профилем бизнеса будет одна цель — выбрать систему межсетевого экранирования, результаты могут оказаться кардинально разными.

В статье я не буду рассуждать о том, какие системы лучше, а какие хуже. Вместо этого поделюсь методикой сравнения продуктов, которую мы в «Solar Интеграция» часто применяем на практике. Эта методика позволяет не только детально оценить десятки критериев, но и учесть значимость каждого критерия по сравнению с другими, что очень важно для итогового анализа сравнения.