Руководство ликвидацией аварии возложили на чаэс

26 апреля 1986 года в 01:23 на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошёл взрыв. Сразу же погибли два сотрудника станции, здание четвёртого энергоблока было практически уничтожено, «крышку» реактора – бетонную плиту весом около тысячи тонн сорвало с постамента, около 190 тонн радиоактивных веществ – топлива и отходов были выброшены в атмосферу. Изотопы урана, плутония, йода и цезия, имеющие период полураспада от нескольких суток до тысяч лет.

Сотни тысяч людей участвовали в ликвидации последствий катастрофы, они получили незабываемые впечатления, не стираемый «ядерный загар» и очень ненадёжную помощь от государства.

Люди

Ликвидаторы – так называли тех, кто пытался минимизировать последствия аварии на ЧАЭС. Около 600 000 людей со всего СССР могут называть себя ликвидаторами. Самыми первыми на устранении последствий взрыва работали сотрудники станции, пожарные и милиционеры. Все они были обречены. Двое погибли сразу при взрыве, ещё несколько десятков человек умерли в течение нескольких недель после аварии.

Со всех уголков страны к ЧАЭС съезжались тысячи людей: специалисты-химики и физики, военные из войск радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ), солдаты-срочники, строители, бульдозеристы, водители, крановщики, сварщики… тысячи и тысячи людей.

Малонаселённая сельская местность
превратилась в огромный жилой лагерь:
всюду палатки, бараки, стоянки техники.

Просёлочные дороги забиты снующими туда-сюда грузовиками, машинами химической разведки, бронетранспортёрами, бульдозерами и самосвалами. Тысячи тонн строительных материалов, целые поезда со сменными бригадами, большие шишки из московских министерств – всё это устремлялось к эпицентру катастрофы. Правительство взялось за решение проблемы, споро, масштабно, не жалея денег и сил.

Но, несмотря, на обилие новейшей техники, главной движущей силой процесса были люди: специалисты и простые работники, которые своими руками исправляли последствия этой чудовищной катастрофы, не давая разрастись ей до мирового масштаба. Именно они получали свои страшные дозы радиации, хронические болезни, проблемы на всю оставшуюся жизнь. Основная часть работ была выполнена в 1986—1987 годах, в них приняли участие примерно 240 тысяч человек. А всего «чернобыльцами» могут считать себя почти 7 миллионов жителей бывшего Советского Союза.

Контроль

Максимальная доза радиации, которую позволялось набирать ликвидатором – 25 рентген, это составляло примерно половину допустимой дозы для военнослужащих при действиях на заражённой местности (50 рентген). Порог острой лучевой болезни, грозящей летальным исходом, начинается где-то на уровне 100 рентген (1 грей). Каждый день дозиметристы вписывали в личные карточки полученные дозы и когда общая превышала норму – работа ликвидатора в Зоне считалась законченной и он отправлялся домой. Но не всегда вовремя прибывала смена, часто данные в карточках занижались, а фон вблизи станции был настолько нестабилен, что даже люди, находящиеся в одной группе на расстоянии 50 метров друг от друга, могли получать совершенно разные дозы и эффективно проконтролировать это даже с помощью индивидуальных дозиметров было невозможно.

Солдаты-срочники, чистившие в первые дни после ликвидации пожара крышу третьего энергоблока, могли получить максимальную дозу за полчаса работы, стоило только на пару секунд взять кусок графитового стержня-поглотителя, заброшенного сюда взрывом с четвёртого энергоблока.

В то время, как рабочие, находившиеся в непосредственной близости от взорвавшегося реактора, но защищённые южной целой стеной получали дозы в тысячи раз меньше.

Уровни радиации (и соответственно дозы) в пределах 30-километровой зоны вокруг взорвавшегося 4-го реактора Чернобыльской АЭС в 1986 году различались между собой в миллионы раз: от нескольких десятых миллирентген в час на южной границе зоны — до сотен рентген в час в некоторых местах на самой АЭС.

С техникой было сложнее. Техника – не люди, она железная, радиацию накапливает в пыли, лежащей во всех швах и под колёсными арками, в металле, в резине – везде. На всех выездах из Зоны были устроены дозиметрические посты, которые меряли всю выходящую технику. Если фон превышал допустимые показатели, машину отправляли на ПУСО – (Пункт специальной обработки), где специальные поливочные машины и ребята, с головы до ног укутанные в резину мыли их из брандсбойтов мощной струёй воды с деактивирующим порошком.

После каждой мойкой проводили новые замеры, если после трёх раз машина продолжала «звенеть» — её отправляли в могильник, а пассажиры добирались до места дислокации пешком.

ПУСО по зоне были разбросаны не просто так. Основной каскад состоял из четырёх пунктов: «Копачи», «Лелёв», «Рудня Вересня», «Дитятки». Каждое следующее ПУСО пропускало — дальше от АЭС и все ближе к миру нормальному — только машины со все меньшим и меньшим уровнем радиации на них. Техника порой служила гораздо меньше людей, сотни грузовиков, тракторов, бульдозеров, бронетранспортёров и вертолётов нашли своё вечное пристанище на «могильнике».

Работа

Ликвидационные мероприятия включали две основные составляющие: возведение саркофага над уничтоженным энергоблоком для предотвращения дальнейшего распространения радиоактивных веществ и деактивация уже заражённой территории. Помимо этого на широкую ногу была поставлена радиационная разведка, которой занимались как военнослужащие войск радиационной, химической и биологической защиты, так и гражданские специалисты. Они тщательно проверяли фоновые уровни и уровень заражения почвы и воды во всей зоне отчуждения и за её пределами, именно на основе их данных принимались решения о проведении тех или иных работ и об отселении жителей.

Самыми опасными были работы
в непосредственной близости от разрушенного реактора, где и были сосредоточены основные «запасы»
выброшенного взрывом радиоактивного топлива.

Верхний слой земли снимали с помощью бульдозеров с «бронированными» усечёнными кабинами только для водителей. Кабины укрыты листовой броней, с маленькими освинцованными оконцами, несколько огромных зеркал заднего обзора установлены на радиаторе, двери и переднем бампере. Позднее стали применять и радиоуправляемые машины советского и японского производства.

 Затем схожим образом оборудованные экскаваторы засыпали грунт в металлические контейнеры, рабочие закрывали крышки и краны грузили их на большие грузовики, чтобы затем захоронить в специально отведённых местах. Все работы производились строго по времени, иногда одна рабочая «смена» не превышала пяти минут.

«Нас одиннадцать человек. Значит, общее время работы — около часу. Работаем. Прибежал водитель ИМРа, пулей влетел через верхний люк в машину, захлопнул крышку. Заурчал мотор. Я послал первого бойца, сделав засечку времени. Он сноровисто поставил контейнер, отбросил крышку, посигналил водителю рукой — можно грузить. Подготовка контейнера заняла всего лишь сорок секунд. Боец вернулся, тяжело дыша от возбуждения. Поразительно, как много пота выделяет человек под влиянием страха».

Сергей Беляков, «Ликвидатор»

Помимо уборки грунта массового пилили и закапывали деревья, отмывали дороги, стоянки техники, чтобы максимально снизить количество радиоактивной пыли, разносимой вместе с транспортом.

Но основная работа – это, конечно же, возведение объекта «Укрытие». Он был сооружён за рекордно короткий срок: 206 дней, силами почти 90 тысяч человек. Циклопический «саркофаг» включает в себя семь тысяч тонн металлоконструкций и почти 800 тысяч тонн бетона. Здесь работали сварщики, резчики, крановщики, рабочие-строители, сотни водителей и операторов тяжёлой техники. Оперативная разработка проекта и руководство строительством лежало на плечах 605-ого управления специального строительства Министерства среднего машиностроения СССР.

Именно эти люди ценой невероятных усилий и собственного здоровья предотвратили развитие катастрофы, сдержали радиоактивную «заразу» в минимально допустимых рамках. Почти 95% выброшенного радиоактивного топлива находится в пределах «Укрытия».

Основной состав ликвидаторов из различных частей и подразделений, а также гражданских специалистов размещался за пределами 30-ти километровой зоны отчуждения, людей старались размещать по розе ветров в самом благополучном от АЭС направлении — в южном. Поэтому каждый рабочий день включал в себя длительные поездки «туда-обратно».

«Распорядок дня был таков: подъём в 6 утра, приведение себя в порядок, завтрак. В 7.00 – погрузка в автотранспорт, в 8.00 – уже на Чернобыльской АЭС. Получали дозиметры. Химические разведчики определяли степень заражения тех мест, где будем работать, и в зависимости от радиоактивного загрязнения этих мест планировалось время, которое мы будем работать (час, 1,5 часа, 2 часа)… за время работ в полку ни разу не слышал, чтобы кто-то из ликвидаторов отказался ехать на Чернобыльскую АЭС. Надо – значит надо. Работать на станции считалось очень престижно, поэтому каждый комбат стремился, чтобы его батальон работал на Чернобыльской АЭС».

Сергей Колпаков-Мирошниченко «Чернобыльская боль»

По воспоминаниям ликвидаторов одно из самого неприятного, что могло случится – было отрицательное решение на посту дозиметрии, который выпускал транспорт из зоны. Если уровень излучения превышал допустимый даже после «отмывки», то машину не выпускали за пределы поста, а это значило что экипажу и рабочим теперь приходилось выбираться на попутках, потом решать проблемы с транспортов уже в расположении. Однако работа на ПУСО тоже была не из лёгких: приходилось работать в самую жару закутанными в резиновые плащи, полные комплекты ОЗК, не снимая респираторов и очков из-за летящих во все стороны брызг и водяной пыли со взвесью радиоактивных частиц.

«Русый молодой парень — мойщик ПУСО — рассказывает:

— Смена у нас по 12 часов — с 8 до 8 вечера, или всю ночь до 8 утра… Ночью полегче — нежарко, и машин меньше, можно придремнуть… И по 0,6 радиков за смену пишут. Если удастся на ПУСО продержаться, дома буду через месяц… Я сам из Симферополя. Из армии полгода как вернулся, три месяца как женился, а тут в чернобыль — пажа-а-алте…»

Сергей Мирный «Живая сила. Дневник ликвидатора»

Но не всем ликвидаторам удавалось разместиться в относительно безопасных местах. Самые ценные и необходимые кадры проживали прямо на станции в непосредственной близости от самого разрушенного четвёртого энергоблока.

«Вход в подвал ничем не примечателен. Тускло светят лампочки в тяжелых проволочных плафонах, тенями вдоль стен скользят люди, голоса приглушены, слышатся словно сквозь вату. После очередной пары задраиваемых дверей вхожу в большую комнату, размеры которой оценить трудно из-за полумрака. Очень влажно, циркуляция воздуха почти не ощущается, мешают деревянные двухэтажные нары в несколько рядов. На них спят люди; здесь расквартированы наиболее востребованные кадры УС-605, крановщики, экскаваторщики, сварщики, те, кто всегда нарасхват, те, кто уже самостоятельно светится по ночам от постоянного переоблучения, поэтому им свет не нужен… Отдельные нары завешены простынями. Под края у многих подоткнуты сохнущие портянки, белье. Негромко жужжит электробритва. Мужик с неправдоподобно белым, упырьего вида лицом, сидит на нижних нарах, монотонно раскачиваясь вправо-влево. Увидев меня, он прекращает качаться и извиняющимся тоном говорит:

— Сон потерял, разницу между днем и ночью уже не определяю, живу только от смены к смене. Число какое сегодня?

— Шестое августа, — я протягиваю ему сигареты. Он тут же жадно закуривает, не скрываясь».

Сергей Беляков «Ликвидатор»

Работа ликвидаторов – это свидетельство мужества и героизма мирного времени, самая масштабная экологическая катастрофа была побеждена благодаря неимоверным усилиям обычных людей.

Последствия

Из-за взрыва погибли двое сотрудников станции. Ещё 29 человек умерли в течении месяца в московских клиниках из-за последствий острой лучевой болезни. В последующие годы непосредственно от радиационных факторов погибли более 60 человек, ещё десятки стали жертвами несчастных случаев (дорожно-транспортных происшествий, аварий на строительной площадке) во время операции по ликвидации последствий аварии. Тысячи людей, так или иначе, страдают от приобретённых заболеваний щитовидной железы, болезней системы кровообращения, психоневрологических расстройств долгие годы после аварии.

Из-за аварии на Чернобыльской АЭС значительная часть Киевской и Житомирской областей Украины, большая территория в соседней Белоруссии и часть Брянской области России – оказались подвергнуты радиационному заражению, что повлекло за собой отселение людей и введение специального пропускного режима.

Были полностью отселены два крупных города: Припять с населением около 50 тысяч человек и Чернобыль с 13 тысячами населения, множество деревень и сёл в зоне отчуждения перестали существовать – их жители стали вынужденными беженцами на обеспечении государства. Более 350 тысяч человек подверглись переселению сразу после аварии. Немногие рискнули вернуться домой, около 1,5 тысяч человек вскоре после трагедии заселились в свои дома. В основном это были люди пожилого возраста, которым тяжело было оторваться от корней, которым не могли помочь родственники на «большой земле», сегодня в зоне отчуждения живёт всего около 300 человек, не считая тех, кто работает вахтовым методом, а их около пяти тысяч.

Именно авария на Чернобыльской АЭС
поставила под вопрос
дальнейшее развитие атомной энергетики.

Развитые страны начали рассматривать использование альтернативных методов добычи энергии, строительство АЭС по всему миру приостановилось, поднялась широкая общественная дискуссия о допустимости экологических рисков, связанных с деятельностью АЭС. Ядерный сектор наиболее развит в европейских странах, например во Франции доля АЭС в общей выработке – более 70%, в Литве Игналинская АЭС вырабатывала больше энергии, чем потребляла вся страна, всего в мире доля мирного атома около 3%.

Однако до сегодняшнего дня все альтернативы атомной энергетики обладают внушительным набором минусов. Этот тип энергетики позволяет снизить выбросы парниковых газов в атмосферу и при нормальной эксплуатации несёт значительно меньше рисков для окружающей среды, чем другие типы энергогенерации. И пока термоядерный синтез остаётся недостижимой мечтой человечества, мы будем свидетелями развития мирного атома.

Первыми ликвидаторами аварии, кто тушил пожар в первый час после взрыва, были 28 бойцов пожарных частей под руководством майора внутренней службы Леонида Петровича Телятникова, начальника военизированной пожарной части УВД Киевского облисполкома Украинской ССР, а также 12 милиционеров и работников ЧАЭС.

От радиационных ожогов и острой лучевой болезни шестеро огнеборцев СВПЧ №2 УВД Киевского облисполкома по охране Чернобыльской АЭС и СВПЧ №6 по охране г. Припять — Николай Титенок, Владимир Правик, Виктор Кибенок, Владимир Игнатенко, Николай Ващук, Владимир Тишура — умерли в течение нескольких недель. Они получили смертельную дозу облучения — несколько тысяч рентген.

Первая запись о срабатывании тревожной сигнализации на Чернобыльской АЭС появилась 26 апреля 1986 г. в 1 час 23 минуты в журнале диспетчерской СВПЧ № 2 по охране ЧАЭС.

Дежурный караул в количестве 17 бойцов под руководством молодого лейтенанта внутренней службы Владимира Правика на автоцистерне, насосной станции и рукавном автомобиле выехал на объект.

Руководитель тушения пожара сразу же оценил катастрофичность ситуации. 4-й энергоблок, разрушенный взрывом, горел. Огнем была охвачена кровля машинного зала, пламя быстро продвигалось в сторону 3-го энергоблока. По рации Владимир Правик объявил, что пожару необходимо присвоить повышенный 3-й номер. Огнеборцы насчитали 30 очагов горения в районе энергоблока. Наибольшую опасность представляли машинный зал с масляными системами турбогенераторов и насосов и маслобаками с тоннами горючей жидкости, котельное масло-мазутное хозяйство, кабельные каналы, по которым огонь мог добраться до всех объектов АЭС. Но решающее направление Владимир Правик определил сразу — горящая кровля. Если бы огонь по ней перекинулся на 3-й энергоблок, мог бы взорваться и он.

Караул Правика начал работу на крыше машинного зала. Через несколько минут прибыл дежурный караул СВПЧ-6 под руководством лейтенанта Виктора Кибенка. Возглавив звено газодымозащитной службы, он организовал разведку в помещениях, прилегающих к активной зоне реактора. Несмотря на высокий уровень радиации бойцы, следуя за командирами, выполняли свой долг. Расставив ствольщиков на позиции, Виктор Кибенок обеспечил подачу воды на кровлю машинного зала с помощью автолестницы и стационарных сухотрубов.

Главным полем битвы с огнем для них, как и для караула Владимира Правика, стала кровля. К месту катастрофы срочно прибыл начальник объектовой части Леонид Телятников, находившийся на тот момент в отпуске. Вместе с подчиненными он более 2-х часов участвовал в борьбе с огнем.

Огнеборцы, вступившие в схватку с пожаром после взрыва на ЧАЭС 26 апреля 1986 года, — настоящие герои. Они убрали графит, не допустили распространения пожара в машинном зале.

Для ликвидации одной из крупнейших техногенных катастроф по распоряжению Совета Министров СССР была создана правительственная комиссия, председателем которой был назначен заместитель председателя Совета Министров СССР Б.Е. Щербина.

От института, разработавшего реактор, в комиссию вошёл химик-неорганик академик В. А. Легасов. Вместо положенных двух недель, на месте аварии он работал 4 месяца. Именно В. А. Легасов создал состав смеси (боросодержащие вещества, свинец и доломиты) и рассчитал возможность ее применения для предотвращения дальнейшего разогрева остатков реактора и уменьшения выбросов радиоактивных аэрозолей в атмосферу. С самого первого дня эту смесь забрасывали с вертолётов в зону реактора.

Основная часть работ была выполнена в 1986—1987 гг., в них приняли участие примерно 240 тыс. человек. Вертолетами в тлеющий реактор за 8 дней было сброшено 5 тыс. тонн специально подготовленного вещества.

 27 апреля 1986 г. было эвакуировано население города-спутника ЧАЭС — Припяти и жители населенных пунктов из 10-километровой зоны. В последующие дни эвакуировали население других населённых пунктов из 30-километровой зоны.

Краснодарский край внес свой значимый вклад в ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС. В аварийно-спасательных работах в 1986 -1990 гг. участвовали 11 740 кубанцев (6% от общего числа ликвидаторов аварии). По данным крайвоенкомата, в мае 1986 г. в район ЧАЭС отправлено через военкоматы больше 1000 резервистов – жителей Кубани. Динской военизированный полк гражданской обороны выполнял широкий спектр работ, включая самые опасные.

В служебные командировки в Чернобыль отправляли сотрудников и предприятия Кубани (Краснодарский ЗИП, институт биологической защиты растений (ныне ВНИИБЗР), строительные организации — сочинский участок управления № 157, сотрудникам которого уже в мае 1986 г. поручили ответственную и опасную работу возле взорвавшегося реактора).

На территорию края эвакуировано из зон радиационного заражения 3660 человек. Организован прием и размещение в санаториях, пионерских лагерях и пансионах жителей Украинской и Белорусской СССР.

Оперативно, без задержек осуществлялась отправка техники, оборудования, продовольствия, строительных материалов.

В Фонд помощи «чернобыльцам» предприятиями и жителями края перечислялись однодневный заработок, премии, личные средства, организовывались благотворительные концерты, выставки, спортивные мероприятия, субботники.

3318 кубанских участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС награждены медалями и почетными знаками. В числе организаторов этих работ на ЧАЭС были уроженцы Кубани — генерал армии В.И. Варенников и начальник химических войск В.К. Пикалов, удостоенный звания «Герой Советского Союза».

За мужество и героизм, проявленные при ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, заслуги в чернобыльском движении награждены:

— 20 чернобыльцев памятной медалью администрации Краснодарского края «За выдающийся вклад в развитие Кубани»;

— около 150 человек из числа руководителей муниципальных образований края и исполнительной власти за оказание помощи общественным организациям Союза «Чернобыль» награждены знаком «В память о катастрофе на Чернобыльской АЭС»;

— 535 активистов знаком Союза «Чернобыль» России «За заслуги» 1-й и 2-й степеней;

— 2620 человек — знаком Союза «Чернобыль» России «В память о катастрофе на Чернобыльской АЭС»;

— 4 члена — серебряным знаком «Почётный член Союза «Чернобыль» России»;

— 65 человек занесены в Книгу почёта Союза «Чернобыль» России;

— 6 человек награждены почётным знаком МЧС России;

— 3 — почётным знаком «Заслуженный активист ветеранского движения Кубани»;

Решением Президиума Центрального совета Союза «Чернобыль» России общественное объединение Союз «Чернобыль» Краснодарского края признано одним из лучших организаций в РФ и занесено в Книгу почёта, а также награждено памятным знаменем Союза «Чернобыль» России.

26 апреля исполняется 35 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС, которая стала крупнейшей радиационной катастрофой в сфере атомной энергетики. Последствия этой трагедии и спустя десятилетия продолжают напоминать о себе — 2,6 тыс. кв. км вокруг станции по-прежнему остаются непригодными для жизни людей.

25 апреля 1986 года на ЧАЭС остановили четвертый энергоблок для проведения планового предупредительного ремонта. Во время таких остановок обычно проводили испытания оборудования. В тот раз проводили эксперимент по использованию кинетической энергии ротора турбогенератора в качестве резервного источника энергии.

Мощность энергоблока была снижена до минимальной, но из-за технических особенностей реактора она вдруг начала резко возрастать. Несмотря на это, эксперимент продолжили. Это привело к серии взрывов в ночь с 25 на 26 апреля. Около двух часов ночи реактор был полностью разрушен.

Существует две версии причин аварии на ЧАЭС. Госкомиссия СССР в первые годы возложила основную ответственность на оперативный персонал и руководство ЧАЭС. Там посчитали, что произошло совпадение ряда нарушений правил и регламентов, а катастрофические последствия это приобрело из-за того, что у реактора была снижена мощность.

В комиссии посчитали, что сотрудники ЧАЭС не должны были проводить эксперимент, после того, как зафиксировали неконтролируемый сбой мощности. Руководство обвинили в замалчивании масштабов катастрофы в первые дни. Сообщения об аварии появились в СМИ 28 апреля — двое суток спустя.

Однако позже комиссия Госатомнадзора СССР заново рассмотрела вопрос и пришла к выводу, что авария произошла не из-за действий персонала, а из-за неудовлетворительной конструкции реактора.

Единой версии причин аварии, с которой было бы согласилось все экспертное сообщество специалистов в области реакторной физики и техники, не существует.

Нет и единого мнения по поводу того, чем был вызван взрыв. По одной версии, он был химическим, по другой — вызван паром, по третьей — он был ядерным.

Пожар потушили к 6 утра 26 апреля. Ценой героических усилий пожарные не дали огню перекинуться на третий энергоблок. При этом в первые часы спасатели не знали о реальном уровне радиации. А 1 мая в Киеве даже не стали отменять первомайские демонстрации, несмотря на радиационную угрозу.

В день аварии погибли двое сотрудников станции — оператор главных циркуляционных насосов Валерий Ходемчук, тело которого не было найдено, и сотрудник пусконаладочного предприятия Владимир Шашенок, скончавшийся в медсанчасти от ожогов и перелома позвоночника.

Позже у 134 сотрудников ЧАЭС и спасателей, которые находились на станции, развилась лучевая болезнь. 28 из них умерли через несколько месяцев.

Всего, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) на 2005 год, жертвами аварии на ЧАЭС стали около четырех тысяч человек. А по данным Greenpeace, в результате аварии только среди ликвидаторов умерли десятки тысяч человек (в ликвидации последствий участвовали порядка 600 тысяч человек).

В результате аварии были эвакуированы около 100 тысяч человек. Вокруг АЭС создали 30-километровую зону отчуждения. Из сельхоз оборота вывели около 5 млн гектаров земель.

Последний энергоблок на ЧАЭС остановили в 2000 году. Изначально над четвертым реактором возвели бетонное укрытие, но со временем оно обветшало и его заменили стальным конфайментом, который установили в 2016 году.

На Украине планируют извлечь ядерное топливо и окончательно законсервировать реакторы. Ориентировочно до 2065 года, после снижения радиоактивного излучения, реакторы собираются демонтировать.

Ранее в Минприроды заявили, что уже через 50−60 лет люди смогут жить в 30-километровой зоне вокруг ЧАЭС, но 10 километров вокруг атомной станции навсегда останутся зоной отчуждения.

В этом году Украина устроит в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке фотовыставку о ядерной катастрофе.

Как сообщало EADaily, масштабные лесные пожары, произошедшие в 2020 году в зоне отчуждения, изменили облик территории. По официальным данным, тогда огнем было уничтожено не менее 12,7 тыс. га лесов и других территорий, существенно выгорел особо загрязненный радиацией «Рыжий лес». Серьезный урон был нанесен всей экосистеме и животным.

26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты на Чернобыльской АЭС произошла радиационная авария с гибелью пожарных и обслуживающего персонала станции. Этот день стал Международным днем памяти жертв радиационных аварий и катастроф, и отмечается 26 апреля во всем мире. Он был установлен на саммите СНГ в сентябре 2003 года.

Идею поддержали в ООН, призвав своей резолюцией справлять его во всех странах-участницах организации. В России он отмечается с 1993 года как День памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах. 4 апреля 2012 года Правительством РФ было принято Постановление, изменившее название даты на День участников ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф, и памяти жертв этих аварий и катастроф.
День чернобыльской трагедии — это дань уважения всем ветеранам и ликвидаторам техногенных аварий, которые, рискуя собственной жизнью и здоровьем, устраняли угрозы и последствия катастроф.
О том, в каком аду побывали первые очевидцы взрыва на Чернобыльской АЭС, и какой ценой они пытались справиться с этой бедой, рассказываем по материалам книги Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война».

Тихая бомба 

В день аварии на четвертом энергоблоке проводились испытания режима «выбег ротора генератора», который планировалось использовать как источник аварийного энергоснабжения. При этом в результате ряда обстоятельств произошла авария, основной причиной которой все-таки называют человеческий фактор.
«Реактор в 01 час 23 минуты находился в состоянии атомной бомбы, и ни одного — ни аварийного, ни предупредительного сигнала!», — пишет Анатолий Степанович Дятлов, заместитель главного инженера по эксплуатации Чернобыльской АЭС. Первый взрыв в активной зоне реактора РБМК‑1000 произошел 26 апреля 1986 года, в 1 час 23 минуты и 47 секунд. Почти сразу грянул еще один.

Первые герои 

На крыше начался пожар. «Поплыл раскаленный битум… Пожарные еще не знают, что взорвался реактор… Думают, что пожар как пожар. Вокруг черный пепел. Душно. Давит грудь. Кашель». Вот одно из нарушений — вопреки нормативам крыша покрыта горючим, плавким материалом. В это время сотрудники внутри блока пытались спасти уже погибший реактор и теряли драгоценные секунды: начальник смены Акимов отправил двух сотрудников в реакторный цех — опустить стержни в реактор. «И они пошли. Пошли на верную смерть». В турбинном цехе в это время слили огнеопасное масло и тем самым уберегли энергоблок от еще одного пожара или даже взрыва — этот поступок турбинистов называют подвигом.

Смерть в воздухе 

Уровни радиации в разных участках блока, как потом подсчитают специалисты, составляли от 1000 до 15 000 Р/ч, а из «жерла вулкана» — около 30 000 Р/ч. Такие уровни радиации ощущаются почти физически, без приборов. Уже в первый час аварии пожарных на крыше, которые спасали третий энергоблок от возгорания, начала мучить рвота, наступило помутнение сознания, некоторые падали тут же, не выпуская из рук пожарного ствола. Слабость, дезориентация, тошнота — первые признаки острой лучевой болезни. Еще до восхода солнца они начали проявляться и у сотрудников блока. А еще потемневшая, бурая кожа — «ядерный загар».
«Первое, что бросилось в глаза, когда увидел пожарных, — их страшное возбуждение, на пределе нервов, — вспоминает врач Валентин Белоконь, оказавший первую помощь пострадавшим прямо на блоке, среди радиоактивных развалин. — Такого никогда не наблюдал раньше. Потому и успокаивающее колол им. А это, как выяснилось, было ядерное бешенство нервной системы, ложный сверхтонус, который сменился потом глубокой депрессией…».
Не все верили в то, что реактор действительно взорвался. Директор ЧАЭСВиктор Брюханов и главный инженер Николай Фомин докладывали высокому начальству: «Реактор цел!», в ответ получая указание охлаждать реактор. Было уже поздно: на земле лежали куски графита, фрагменты ядерного топлива. Но люди продолжали делать бесполезную работу, получая смертельные дозы облучения. К утру все, кто находился внутри блока или в непосредственной близости от него, почувствовали себя очень плохо…

Цена ошибки 

И в первые часы, и в сотни часов после взрыва люди совершали подвиги на пределе своих возможностей. Кого-то убила радиация, кто-то долгие годы так и не смог поправить подорванное здоровье. Ликвидаторы прошли через ад, подобный военному, но только эту войну никто не объявлял.
Сейчас, спустя десятилетия, стало известно, что взрыв на станции был результатом множества ошибок множества людей на самых разных уровнях. Как пишет Миронов, вместе с атомной энергетикой в человеческой истории наступило другое время, и цена ошибок стала другой. А потому и человек должен был стать другим. Но получилось так, что развитие атомной энергетики обогнало мышление. Мышление руководителей АЭС и обслуживающего персонала, к сожалению, отстало от уровня техники, которая была вверена им. «Генералы» в министерствах и на АЭС продолжали играть в прошедшую энергетику. И случилось то, что должно было случиться: атомная энергетика не простила пренебрежительного отношения к себе.

14 декабря 2020, 18:29 — Общественная служба новостей — ОСН

Сегодня, 14 декабря, отмечается день чествования участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Несмотря на страшную цену, которую пришлось заплатить за безопасное будущее, сами ликвидаторы считают этот день праздничным. Об их заслугах и их отражении в наших жизнях рассказывает Общественная служба новостей.

День ликвидатора

Я стою у казанского памятника ликвидаторам катастрофы на Чернобыльской АЭС. На мемориальной доске ровными столбцами выстраиваются фамилии участников ликвидации. Среди них — мой родной дядя, скончавшийся от рака спустя 20 лет после аварии. Одна строчка среди тысячи других. По самым скромным оценкам, всего в ликвидации катастрофы приняли участие около 650 тыс. человек со всего СССР.

26 апреля 1986 года в Советском Союзе на Чернобыльской атомной электростанции расположенной на территории Украинской ССР произошла самая крупная в истории человечества техногенная катастрофа — Чернобыльская авария. Благодаря самоотверженности ликвидаторов последствий катастрофы, многие из которых заплатили за это жизнями и здоровьем, авария была локализована.

30 ноября 1986 года было закончено строительство саркофага над разрушенным энергоблоком, а спустя две недели, 14 декабря, главная газета КПСС «Правда» и другие центральные издания СССР опубликовали Извещение ЦК КПСС и Совета министров о том, что государственной комиссией был принят в эксплуатацию комплекс защитных сооружений четвёртого энергоблока ЧАЭС. Именно дата публикации этого сообщения, по прочтении которого страна смогла вздохнуть спокойно, и стала «Днём чествования участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС».

Мой дядя рассказывал о буднях ликвидатора не много. Почти сорокалетнего, уволенного в запас, его призвали осенью 1987 года, когда основные работы были завершены, но еще тысячи людей продолжали зачищать зараженную территорию вокруг. Его приставили водителем к кухне, а по окончании работ он вернулся к семье и все решили, что обошлось. Что не обошлось, узнали почти пятнадцать лет спустя. Еще через пять его не стало.

Выжившие

Один из непосредственных участников ликвидации последствий аварии Владимир Усатенко был старшиной роты, которая участвовала в работах на четвертом энергоблоке. По его словам, сама организация изначально была низкого уровня. «Призывали туда нас, солдат, как резервистов, и никому не была интересна моя специальность — энергетика. Нужно было носить в полиэтиленовых мешках воду и цементный раствор. Так, мы провели там 42 дня».

Говоря о ликвидации, Усатенко расписывает порядок работ: «У нас были дозиметры индивидуальные. Заряжали их до определенной степени, но при том излучении, они быстро разряжались. Сразу после завершения работы мы проверяли дозиметры – хотели хотя бы примерно узнать какую дозу мы получили. После возвращались на второй АБК, мылись и после проверки на сканерах, переодевались в свою одежду. Предел дозы должен был не превышать 25 рентген. Но могло быть и больше. Нам об этом не говорили».

Превышения ликвидаторы чувствовали на себе. «По ощущениям, например, бета-излучение — это как-будто что-то щелкает в глазах. А гамма-излучение — могли быть рвотные позывы, сильная слабость, а также оно вызывает проблемы с обменом веществ. Мы не знали, но могли только чувствовать, что перебрали дозу очень сильно».

По его словам, только другие ликвидаторы передавали достоверную информацию об опасных зонах и о том, какие могут быть проблемы. И именно в такой «солдатской раде» было намного больше информации, чем у руководителей.

Первые 

«Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли… Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила… Не представляла… Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».

С этих строк начинается книга «Чернобыльские молитвы» нобелевского лауреата Светланы Алексиевич. История Василия Игнатенко, пожарного Чернобыльской станции, была записана со слов его жены Людмилы и стала центральной в книге, а также нашла отражение в мини-сериале «Чернобыль», вышедшем в 2019 году и наделавшем немало шума.

Первыми в ликвидации последствий аварии приняли участие сотрудники станции. Впоследствии у 134 сотрудников ЧАЭС и членов спасательных команд, находившихся на станции во время взрыва, развилась лучевая болезнь, в течение нескольких месяцев 28 из них умерли.

Пожарный Игнатенко принимал непосредственное участие в тушении пожара на АЭС в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года и получил большую дозу облучения. На следующий день был эвакуирован в Москву для лечения, но проведенная операция по пересадке костного мозга результатов не дала и он умер 13 мая 1986 года.

Его жена Людмила, будучи беременной, не отходила от умирающего мужа в больнице. Она также получила дозу облучения и впоследствии потеряла ребенка. Объясняя решение поделиться своей историей, Людмила сказала, что это нужно было рассказать ради будущего поколения: «Мы не должны молчать о том, что произошло в 1986 году. И слава Богу, что мы научились не молчать, и это умеют и наши дети».