Руководство ликвидацией аварии возложили на горбачева

На прошлой неделе завершился показ пятисерийного американского сериала «Чернобыль». Он произвёл вполне заслуженный фурор во всём мире, его рейтинги (по оценке IMDB, 9,7 из 10 баллов) опередили даже самый успешный сериал HBO всех времён и народов «Игра престолов».

Одним из центральных персонажей сериала стал профессор Валерий Легасов, который в 1986 году был главным научным руководителем чернобыльской правительственной комиссии. Днём 27 апреля 1988 года сын Валерия Легасова Алексей обнаружил его тело в двухэтажном особняке на улице Пехотной, где жил профессор. Легасов покончил с собой, не оставив предсмертной записки. Что же заставило профессора наложить на себя руки?

Вот что рассказывал следователь по особо важным делам Генпрокуратуры СССР Борис Погорелов, расследовавший обстоятельства смерти академика: «Меня поразил узел на верёвке, развязать его было невозможно». Такой узел, по мнению следователя, мог завязать только опытный альпинист, но такими навыками вряд ли обладал Легасов, который альпинизмом не увлекался. Кроме того, в одном из ящиков стола в домашнем кабинете Легасова был найден наградной пистолет. Почему же учёный не предпочёл более лёгкий способ самоубийства?

Вместе с архивными документами Легасова следствие изъяло пять аудиокассет, на которые академик надиктовал свои соображения по поводу причин чернобыльской аварии, а также хронологию ликвидации её последствий с ранее неизвестными подробностями. Некоторые места в этих записях были якобы затёрты. Кто-то не захотел предавать огласке мнение учёного?

Члены семьи учёного (у реального Легасова была семья, в отличие от киношного «одинокого волка») считают, что его довели до самоубийства интриги некоторых коллег из академического сообщества. Якобы после возвращения из Чернобыля, а тем более после блестящего доклада о чернобыльской катастрофе на конференции МАГАТЭ в Вене в августе 1986 года, ему создали невыносимые условия для научной деятельности. «Версия о доведении Легасова до самоубийства не нашла своего подтверждения, так как он не находился в материальной или иной зависимости от кого-либо, не было с ним такого жестокого обращения или систематического унижения его личного достоинства, которые могли бы привести его к решению о самоубийстве, а потому лиц, виновных в самоубийстве, не имеется…», – гласят сухие строчки заключения следствия по делу Легасова.

Официальное мнение «важняка» Бориса Погорелова по поводу самоубийства Легасова было коротко: «Депрессия…» Но что именно стало её причиной?

По версии создателей сериала «Чернобыль», Легасов боялся расправы со стороны КГБ после его правдивого выступления на «радиоактивном процессе», когда судили руководство ЧАЭС. Поводом для появления такой версии стали расшифровки записей Легасова, которые изучили соавторы. Вот только надик­товывал учёный их скорее всего для себя – при подготовке статей для газеты «Правда», для американского журнала «Сантифик американ», а также готовясь к интервью с белорусским писателем-классиком Алесем Адамовичем. А вовсе не для передачи западным разведкам, как показано в сериале. Тем не менее кое-что эти записи всё же объясняют.

«Маршал-победитель» от науки

Блестящий учёный Валерий Легасов не был физиком-ядерщиком и тем более реакторщиком. Он, по его же собственному выражению, был «ядерным химиком» – знатоком химических процессов, происходящих в атомных реакторах.

Основания так считать у него были. Уже через пять лет после окончания института Валерий Легасов стал кандидатом химических наук, а спустя десять лет – доктором. Он сделал огромный вклад в развитие химии соединений благородных газов – почти такой же по значимости, как и у основателя дисциплины Нила Бартлетта, отчего фамилии их обоих оказались увековечены в названии эффекта Бартлетта – Легасова. Благодаря своим заслугам Легасов быстро утвердился в научном сообществе, получил должность заместителя директора Института атомной энергии имени И.В. Курчатова и в 45 лет стал действительным членом Академии наук СССР – одним из самых молодых академиков в истории этого учреждения.

Да, в Чернобыль он попал случайно, оказавшись единственным из доступных крупных специалистов по «мирному атому» в субботний день. Но ключевую роль Валерия Легасова в том, что чернобыльская авария не переросла в Армагеддон планетарного масштаба, действительно трудно переоценить.

Глушение взорвавшегося реактора, точнее предотвращение его дальнейшего горения, графитом, смесью бора, песка, свинца и доломита было не изобретением Легасова. Но из десятков различных способов тушения ядерного пожара он выбрал самый действенный. Так, сбрасывая с вертолётов тысячи тонн спасительной смеси в жерло реактора, распространение аэрозольной газовой радиации по всей Европе удалось предотвратить в короткие сроки.

На следующий же день после аварии на ЧАЭС Валерий Легасов настоял на немедленной эвакуации 50-тысячного населения Припяти, хотя радиационный фон в городе атомщиков на тот момент был вполне сносным. Но со временем он бы возрос, отчего десятки тысяч людей, в том числе дети, погибли бы от лучевой болезни в страшных муках.

Стоит отметить, что опыта ликвидации таких аварий в мире не существовало – Легасов, к сожалению, стал первопроходцем. Но этим не ограничиваются заслуги научного руководителя правительственной комиссии по ликвидации последствий чернобыльской аварии.

Кто посылал к реактору шахтёров?

Из расшифровки записей Легасова: «В это время появился Евгений Павлович Велихов и стал говорить о возможности «китайского синдрома», о том, что какая-то часть топ­лива может попасть в землю и дальше, проплавляя землю, может дойти до водоносных слоёв. Водоносные слои под ЧАЭС, и в этом смысле она была очень неудачно поставлена, на глубине 32 метров. И, конечно, если даже какая-то часть топлива попала бы туда, возникла бы угроза заражения достаточно большого бассейна, питающего заметную часть Украины, радионуклидами, находящимися в этой массе ядерного топлива. Вероятность такого события представлялась чрезвычайно малой, но тем не менее как превентивную меру, после некоторых колебаний, всё-таки приняли решение копать, хотя большая часть специалистов, конечно, сомневалась в необходимости крупномасштабных работ такого сорта, и тем не менее Евгений Павлович настоял на том, чтобы нижний поддон фундаментной плиты реактора был сооружён. Для этого очень активно работали шахтёры».

То есть рисковал жизнями сотен тульских шахтёров вовсе не Легасов, называя их в сериале биороботами, а Велихов, являвшийся в то время вице-президентом АН СССР? Он, кстати, также одно время входил в состав чернобыльской правительственной комиссии – судя по всему, в роли «противовеса» Легасову.

Вот что говорит и пишет Легасов дальше: «Евгений Павлович предложил уже и под развалом, находящимся вне здания 4-го блока, где ему показалось, что очень много топ­лива находится, соорудить ещё одну такую же плиту, а для этого потребовалось бы с десяток тысяч метростроевцев привести туда для проведения такой работы. Вот здесь я, конечно, не выдержал и написал резкое письмо, категорически возражающее против совершенно ненужного избыточного привлечения метростроевцев, которые бы получили высокие дозовые нагрузки, сооружая вторую защитную плиту…» В итоге метростроевцы в Чернобыль не поехали, за что должны быть благодарны Легасову.

Спасение Днепра

Из расшифровок записей Легасова: «Повторяю, что подпоч­венные воды неглубоко находились под Чернобыльской атомной станцией. И вот после того когда стало ясно, что число жертв происшедшей аварии ограничивается несколькими сотнями человек, причём десятки человек – это тяжело пострадавшие люди, остальные люди излечиваемые, то главная проблема была обезопасить население, проживающее вдоль бассейна Днепра. Это была такая центральная и очень острая задача. Конечно же, проводились измерения уровня загрязнения самой воды.

Надо прямо при этом сказать, что украинские товарищи выступили первоначально с проектом создания обводного канала, который бы все воды Припяти уводил от Киевского моря. Это миллиардное по стоимости сооружение, и такой канал должен был проходить по территории Белоруссии.

Он должен был бы стоить очень дорого. Но, конечно, он бы гарантировал, что никакие бы загрязнённые воды не попали бы в Киевское море… Мне было поручено сделать оценку этого проекта… Оказалось, что это мероприятие избыточно, достаточно системы скважин и дамб… Затем комиссия провела все эти работы более тщательно и пришла к такому же выводу. Поэтому предложение не было принято, и практика показала, что это мероприятие было бы экономически нецелесообразно и не принесло бы никаких дополнительных выгод с точки зрения защиты Днепровского бассейна…».

В записках Легасова нет экономической составляющей – его, как истинного учёного, не волновала стоимость всех дорогостоящих мероприятий по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, на первом месте стояло спасение людей. Хотя понятно, что стоимость этих работ с прорытием обводного канала взлетела бы до астрономических величин. Не случилось.

Во всём виноват Горбачёв?

Ходили слухи, что Валерий Легасов «не сработался» с генсеком ЦК КПСС Михаилом Горбачёвым, который лично контролировал ликвидацию последствий взрыва на ЧАЭС. Якобы Горбачёв также лично вычеркнул Легасова из наградного списка на звание Героя Соцтруда, наградив академика лишь часами завода «Слава». Но это, как выясняется, не совсем так.

Из записок Легасова: «Кстати, о разговорах с Михаилом Сергеевичем Горбачёвым. Трижды мне по телефону приходилось с ним разговаривать там, находясь в Чернобыле. Всё это носило довольно странный характер. Он звонил второму председателю правительственной комиссии товарищу Силаеву… Иван Степанович давал ему свою информацию, а затем, когда дело шло о каких-то более детальных специ­фических, профессиональных вопросах, он спрашивал: «Кому дать трубку, Велихову или Легасову?» Вот в первом разговоре он [Горбачёв] сказал: «Давай Легасову трубку». Я стал с ним разговаривать. Михаил Сергеевич минуты три-четыре говорил: «Что же там делается, меня эта проблема очень волнует, уже имя Горбачёва начинают во всём мире трепать в связи с этой аварией. Какое там истинное положение?» В ответ на это я ему обрисовал положение, что в основном основные выбросы из разрушенного блока прекращены, что в настоящее время ситуация контролируемая… Михаил Сергеевич попросил написать ему личное письмо. Ну, вот я тут же сел за написание этого письма, и потом, после некоторой редакции Силаева, оно ушло в ту же ночь на имя Горбачёва…».

Теперь понятно, почему Горбачёв лично попросил поехать и доложить обстановку вокруг ЧАЭС на конференцию МАГАТЭ в Вену именно Легасова. А ведь там хотели видеть именно руководителя государства.

Но пятичасовой доклад Михаил Сергеевич осилил бы, а вот отвечать два часа на вопросы 500 специалистов из 62 стран – это вряд ли. Возможно, деятельность Легасова кому-то и не нравилась, но только не Горбачёву.

«Радиоактивный процесс»

Академик Валерий Легасов действительно выступал на «радиоактивном процессе» в Чернобыле в июле 1987 года, по итогам которого осудили шестерых «крайних» руководителей ЧАЭС, в том числе директора Брюханова и заместителя главного инженера Дятлова. Однако реальное выступление Легасова отличалось от киношного, которое является апофеозом сериала «Чернобыль».

Легасов на суде вспоминал директора ЧАЭС как человека очень испуганного и не способного действовать в момент чрезвычайной ситуации: «Директор ЧАЭС был в шоке, от начала до конца <…> Я увидел его в первый день, как приехал туда. <…> И последний раз я его видел на заседании Политбюро, когда рассматривались причины аварии Чернобыльской. Прямо там его и спрашивали. И он был всё время в шоке. Он никаких разумных действий и слов произнести не мог <…>, он был там недееспособный человек».

Зато вот о дефектах реактора РБМК учёный действительно говорил. Только произошло это как раз на том самом заседании Политбюро 3 июля 1986 года, что по смелости гораздо круче, чем выступление сериального прототипа перед присяжными, которых в советских судах не существовало по определению.

На том совершенно секретном заседании Политбюро ЦК КПСС Легасов говорил Горбачёву: «Реактор РБМК по некоторым позициям не отвечает международным и отечественным требованиям. Нет системы защиты, системы дозиметрии, отсутствует внешний колпак. Мы, конечно, виноваты, что не следили за этим реактором. Оба ведущих учёных, которые работали в отделе и занимались физикой этого реактора, скончались. В результате должного внимания физическим вопросам не уделялось. Мы видели слабость этого подразделения. В этом есть и моя вина. <…> Это касается и первых блоков ВВЭР. Четырнадцать из них тоже не соответствуют современным и отечественным требованиям безопасности». Это признание серьёзного учёного, которого ценили и уважали во всём мире, дорогого стоит.

Из записок Легасова: «Конечно, вот те, кого осудили уже в Чернобыле, они преступники, потому что они совершили неимоверные действия, и их осудили совершенно законно. Сейчас же ведётся следствие (дорасследование), и будут, видимо, судить, я так думаю, конструкторов этого типа реактора РБМК, которые допустили грубейшие ошибки. И, наверное, они тоже должны за это нести уголовную, скажем, ответственность… Но главные преступники – это те руководители энергетики 60-х годов, которые вопреки точке зрения специалистов финансировали разработку РБМК… На специалистов, как говорится, с большой колокольни плевали, потому что это на 25–30% примерно удорожало каждую станцию. А поскольку денежки на атомную энергетику Госпланом выдавались строго заданные, то это значит на 25–30% построить меньше в заданный срок атомных электростанций. Это тогдашнее руководство Госплана: тов. Байбаков, тов. Волоянц принимали участие, и тов. Славский, один из главных ответственных, и тов. Непорожний. Вот команда какая. Но при этом роль Байбакова какая – он слушал Славского и Непорожнего…».

Из записок Легасова: «В чём вина Анатолия Петровича Александрова (президент АН СССР в 1960–1989 годах, трижды Герой Соцтруда, член ЦК КПСС, глава Института им. Курчатова в 1975–1986 годах, научный руководитель проекта реакторных атомных энергетических установок типа РБМК, умер в 1994 году в возрасте 91 года. – Ред.)? Вина Анатолия Петровича Александрова в том, что он нехотя, но дал санкцию. Повозражал, повозражал (вместе со специалистами), но потом пошёл навстречу настойчивым требованиям Госплана и Мин­энергетики, что можно строить станции без колпаков. Он сначала очень сражался, он воевал (я могу это документально показать), но потом сдался. Но сдался как? При обязательном условии самого тщательного выполнения всех регламентных операций и так далее. И все последние 20 лет он выступал везде, где можно (на Политбюро и так далее): он требовал военной приёмки, он требовал повышения качества оборудования и т.д., и т.д. То есть он бился за то, чтобы вероятность неприятности на станции, зная, что колпака нет, была минимальной. Он за это бился. Но то, что всё-таки он, ну, трупом не лёг, как говорится, поперёк всей этой философии, вот, единственно, вина его в этом…».

Вот после этого у Легасова и начались реальные неприятности.

Невостребованность смерти подобна

Однажды на научном совете кто-то заметил вскользь: «Легасов не следует принципам и заветам Курчатова». Тут же все забыли о брошенной фразе, а Легасов переживал несколько месяцев…

Как гром средь ясного неба для Валерия Легасова стала новость, что его не переизбрали в научный совет Института им. Курчатова. 100 человек проголосовали за, 129 – против. Он был потрясён, но ещё не сломлен.

После Чернобыля Легасов более чётко сформулировал свои идеи о принципах безопасности. Мечтал о создании нового института, убеждал, доказывал, требовал новых подходов к развитию современной техники. А в ответ… молчание.

В 1987 году Легасов заболел, оказался в больнице. В Чернобыле он получил дозу радиации, в 4 раза превышающую предельную. И прекрасно осознавал, чем это закончится. Однажды на ночь принял слишком много таблеток снотворного – академика отчаянно мучила бессонница. Врачи спасли ему жизнь.

На собрании коллектива Института им. Курчатова директор сообщил, что за ликвидацию Чернобыльской аварии Валерий Алексеевич Легасов повторно представлен к званию Героя Социалистического Труда, мол, уже можно поздравлять его… Выходит указ, но фамилии Легасова там нет. Было принято решение никого не награждать из Института атомной энергии – дескать, есть вина коллектива в том, что случилось в Чернобыле.

Легасов мечтал о межведомственном совете по химии, который работал бы на самом современном уровне, о молодых учёных, способных изменить положение в науке. Но 26 апреля 1988 года состоялось совещание в Академии наук, на котором план работ, предложенный Легасовым, был, по сути, выхолощен.

В этот же день в «Правде» не вышла статья о ядерной безопасности, которую Легасов так долго готовил, надиктовывая на магнитофон свои мысли и воспоминания о Чернобыле. Решили отложить до лучших времён. Опубликовали статью только через несколько недель. После смерти Легасова.

P.S. 18 сентября 1996 года президент России Б.Н. Ельцин подписал указ № 1373 о посмертном присвоении Легасову В.А. звания Героя России за «отвагу и героизм, проявленные во время ликвидации Чернобыльской аварии».

В этом году исполнилось 35 лет с того апрельского дня, когда произошла Чернобыльская катастрофа. Взрыв на четвертом энергоблоке ЧАЭС, случившийся во втором часу ночи 26 апреля 1986 года, разрушил активную зону реактора. Специалисты утверждают, что радиоактивность, которую впоследствии принесли осадки, 400-кратно превышала воздействие сброшенной на Хиросиму бомбы.

Руководство СССР и союзных республик сразу же строго засекретило информацию о произошедшем. Многие ученые считают, что о подлинных масштабах той трагедии до сих пор так и не сказано.

Отказывали машины — шли люди

Считается, что в зоне радиоактивного заражения (свыше 200 тысяч км²) оказались главным образом север Украины и часть Белоруссии. В районе реактора, горевшего 10 дней, работали сотни советских ликвидаторов-«би ороботов» – они трудились там, где отказывала техника. Десятки людей умерли от смертельной дозы излучения почти сразу, сотни получили раковые заболевания вследствие лучевой болезни.

По самым приблизительным подсчетам (с того момента как Советский Союз распался, точную цифру назвать сложно) порядка 30 тысяч человек умерли от последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, еще свыше 70 тысяч стали инвалидами.

Горбачев молчал больше двух недель

Документы, касающиеся Чернобыльской катастрофы, ЦК КПСС немедленно засекретил. И по сей день точно не ясно, что же там на самом деле случилось.

Преступное равнодушие власти к народу было беспредельным: когда Украину накрыло радиоактивным облаком, в столице республики проходила первомайская демонстрация. Тысячи людей шли по киевским улицам, тогда как уровень радиации в Киеве уже поднялся с 50 до 30 000 микрорентген в час.

Первые 15 дней после 28 апреля были отмечены наиболее интенсивным выбросом радионуклидов. Однако руководитель СССР Михаил Горбачев выступил с обращением по поводу аварии лишь 13 мая. Похвастаться ему было нечем: государство, по сути, оказалось не готово к оперативному устранению последствий чрезвычайной ситуации – большинство дозиметров не работали, не было элементарных таблеток йодистого калия, воинские спецподразделени я, брошенные на борьбу с масштабной радиацией, формировали «с колес», когда гром уже грянул.

Катастрофа ничему не научила

За то, что произошло на ЧАЭС, бывший директор атомной электростанции Виктор Брюханов отсидел 5 лет из 10, отмеренных приговором суда. Он несколько лет назад рассказал журналистам о некоторых важных деталях, касающихся той ядерной катастрофы.

Взрыв на четвертом реакторе Чернобыльской АЭС произошел во время его тестирования. По мнению многих современных ученых, причина аварии кроется в дефектах конструкции реактора и несоблюдении правил безопасности сотрудниками атомной электростанции. Но все это было скрыто, чтобы не ставить под удар атомную отрасль СССР.

Как считает Брюханов, на сегодняшний день не только на постсоветском пространстве, но и за рубежом скрываются истинные причины аварий на атомных электростанциях – ЧП такого рода, но меньших масштабов, периодически случаются во многих странах, где используется атомная энергетика. Последняя авария произошла совсем недавно в Японии, где мощное землетрясение 22 ноября повредило систему охлаждения третьего энергоблока АЭС «Фукусима-2».

Засекреченная правда

Вместе со сведениями о самой чернобыльской аварии засекретили также результаты медицинских обследований пострадавших и информацию о степени радиоактивного заражения территорий. Западные СМИ рассказали всему миру о трагедии уже вечером 26 апреля, а в СССР по этому поводу официальная власть долго хранила гробовое молчание.

Радиоактивные облака накрывали все большие территории, о чем вовсю трубили на Западе, а в Советском Союзе только 29 апреля в прессе вскользь сообщили о «незначительной утечке радиоактивных веществ» на ЧАЭС.

Некоторые западные СМИ считают, что именно авария на Чернобыльской АЭС послужила одной из главных причин развала СССР – система, построенная на лжи и беспрекословном подчинении ЦК КПСС, не могла просуществовать долго, поскольку со временем последствия ядерной катастрофы ощутили на себе сотни тысяч жителей республик «союза нерушимого».

Цифры и факты трагедии

По официальным данным, радиоактивным загрязнением цезием-137 после аварии на ЧАЭС отмечены территории 17 европейских стран общей площадью 207,5 тысяч км². На Украине это 37,63 тысяч км², в Беларуси 43,5 тысяч км², на европейской части России – 59,3 тысяч км².

В зоне радиационного загрязнения цезием-137 оказались 19 субъектов РФ, серьезнее всего пострадали Брянская, Калужская, Тульская и Орловская области.

Чернобыль аукнулся и за рубежом – порядка 60 тысяч км² загрязненных цезием-137 территорий – это земли государств Западной Европы и других стран за пределами бывшего СССР.

Десятки тысяч квадратных километров сельхозземель также оказались напичканы цезием и стронцием. Согласно данным официальной статистики, непосредственно после аварии погиб 31 человек, 600 тысяч ликвидаторов последствий взрыва на ЧАЭС получили высокие дозы радиации. В целом же радиоактивное облучение зафиксировано у порядка 8,4 миллиона россиян, белорусов и украинцев.

Русская Семерка

или

Первыми ликвидаторами аварии, кто тушил пожар в первый час после взрыва, были 28 бойцов пожарных частей под руководством майора внутренней службы Леонида Петровича Телятникова, начальника военизированной пожарной части УВД Киевского облисполкома Украинской ССР, а также 12 милиционеров и работников ЧАЭС.

От радиационных ожогов и острой лучевой болезни шестеро огнеборцев СВПЧ №2 УВД Киевского облисполкома по охране Чернобыльской АЭС и СВПЧ №6 по охране г. Припять — Николай Титенок, Владимир Правик, Виктор Кибенок, Владимир Игнатенко, Николай Ващук, Владимир Тишура — умерли в течение нескольких недель. Они получили смертельную дозу облучения — несколько тысяч рентген.

Первая запись о срабатывании тревожной сигнализации на Чернобыльской АЭС появилась 26 апреля 1986 г. в 1 час 23 минуты в журнале диспетчерской СВПЧ № 2 по охране ЧАЭС.

Дежурный караул в количестве 17 бойцов под руководством молодого лейтенанта внутренней службы Владимира Правика на автоцистерне, насосной станции и рукавном автомобиле выехал на объект.

Руководитель тушения пожара сразу же оценил катастрофичность ситуации. 4-й энергоблок, разрушенный взрывом, горел. Огнем была охвачена кровля машинного зала, пламя быстро продвигалось в сторону 3-го энергоблока. По рации Владимир Правик объявил, что пожару необходимо присвоить повышенный 3-й номер. Огнеборцы насчитали 30 очагов горения в районе энергоблока. Наибольшую опасность представляли машинный зал с масляными системами турбогенераторов и насосов и маслобаками с тоннами горючей жидкости, котельное масло-мазутное хозяйство, кабельные каналы, по которым огонь мог добраться до всех объектов АЭС. Но решающее направление Владимир Правик определил сразу — горящая кровля. Если бы огонь по ней перекинулся на 3-й энергоблок, мог бы взорваться и он.

Караул Правика начал работу на крыше машинного зала. Через несколько минут прибыл дежурный караул СВПЧ-6 под руководством лейтенанта Виктора Кибенка. Возглавив звено газодымозащитной службы, он организовал разведку в помещениях, прилегающих к активной зоне реактора. Несмотря на высокий уровень радиации бойцы, следуя за командирами, выполняли свой долг. Расставив ствольщиков на позиции, Виктор Кибенок обеспечил подачу воды на кровлю машинного зала с помощью автолестницы и стационарных сухотрубов.

Главным полем битвы с огнем для них, как и для караула Владимира Правика, стала кровля. К месту катастрофы срочно прибыл начальник объектовой части Леонид Телятников, находившийся на тот момент в отпуске. Вместе с подчиненными он более 2-х часов участвовал в борьбе с огнем.

Огнеборцы, вступившие в схватку с пожаром после взрыва на ЧАЭС 26 апреля 1986 года, — настоящие герои. Они убрали графит, не допустили распространения пожара в машинном зале.

Для ликвидации одной из крупнейших техногенных катастроф по распоряжению Совета Министров СССР была создана правительственная комиссия, председателем которой был назначен заместитель председателя Совета Министров СССР Б.Е. Щербина.

От института, разработавшего реактор, в комиссию вошёл химик-неорганик академик В. А. Легасов. Вместо положенных двух недель, на месте аварии он работал 4 месяца. Именно В. А. Легасов создал состав смеси (боросодержащие вещества, свинец и доломиты) и рассчитал возможность ее применения для предотвращения дальнейшего разогрева остатков реактора и уменьшения выбросов радиоактивных аэрозолей в атмосферу. С самого первого дня эту смесь забрасывали с вертолётов в зону реактора.

Основная часть работ была выполнена в 1986—1987 гг., в них приняли участие примерно 240 тыс. человек. Вертолетами в тлеющий реактор за 8 дней было сброшено 5 тыс. тонн специально подготовленного вещества.

 27 апреля 1986 г. было эвакуировано население города-спутника ЧАЭС — Припяти и жители населенных пунктов из 10-километровой зоны. В последующие дни эвакуировали население других населённых пунктов из 30-километровой зоны.

Краснодарский край внес свой значимый вклад в ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС. В аварийно-спасательных работах в 1986 -1990 гг. участвовали 11 740 кубанцев (6% от общего числа ликвидаторов аварии). По данным крайвоенкомата, в мае 1986 г. в район ЧАЭС отправлено через военкоматы больше 1000 резервистов – жителей Кубани. Динской военизированный полк гражданской обороны выполнял широкий спектр работ, включая самые опасные.

В служебные командировки в Чернобыль отправляли сотрудников и предприятия Кубани (Краснодарский ЗИП, институт биологической защиты растений (ныне ВНИИБЗР), строительные организации — сочинский участок управления № 157, сотрудникам которого уже в мае 1986 г. поручили ответственную и опасную работу возле взорвавшегося реактора).

На территорию края эвакуировано из зон радиационного заражения 3660 человек. Организован прием и размещение в санаториях, пионерских лагерях и пансионах жителей Украинской и Белорусской СССР.

Оперативно, без задержек осуществлялась отправка техники, оборудования, продовольствия, строительных материалов.

В Фонд помощи «чернобыльцам» предприятиями и жителями края перечислялись однодневный заработок, премии, личные средства, организовывались благотворительные концерты, выставки, спортивные мероприятия, субботники.

3318 кубанских участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС награждены медалями и почетными знаками. В числе организаторов этих работ на ЧАЭС были уроженцы Кубани — генерал армии В.И. Варенников и начальник химических войск В.К. Пикалов, удостоенный звания «Герой Советского Союза».

За мужество и героизм, проявленные при ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, заслуги в чернобыльском движении награждены:

— 20 чернобыльцев памятной медалью администрации Краснодарского края «За выдающийся вклад в развитие Кубани»;

— около 150 человек из числа руководителей муниципальных образований края и исполнительной власти за оказание помощи общественным организациям Союза «Чернобыль» награждены знаком «В память о катастрофе на Чернобыльской АЭС»;

— 535 активистов знаком Союза «Чернобыль» России «За заслуги» 1-й и 2-й степеней;

— 2620 человек — знаком Союза «Чернобыль» России «В память о катастрофе на Чернобыльской АЭС»;

— 4 члена — серебряным знаком «Почётный член Союза «Чернобыль» России»;

— 65 человек занесены в Книгу почёта Союза «Чернобыль» России;

— 6 человек награждены почётным знаком МЧС России;

— 3 — почётным знаком «Заслуженный активист ветеранского движения Кубани»;

Решением Президиума Центрального совета Союза «Чернобыль» России общественное объединение Союз «Чернобыль» Краснодарского края признано одним из лучших организаций в РФ и занесено в Книгу почёта, а также награждено памятным знаменем Союза «Чернобыль» России.

Добрый вечер, товарищи!

Все вы знаете, недавно нас постигла беда — авария на Чернобыльской атомной электростанции. Она больно затронула советских людей, взволновала международную общественность. Мы впервые реально столкнулись с такой грозной силой, какой является ядерная энергия, вышедшая из-под контроля.

Вся работа по сути ведется круглосуточно. Задействованы научные, технические, экономические возможности всей страны. В районе аварии действуют организации многих союзных министерств и ведомств под руководством министров, ведущие ученые и специалисты, войсковые части Советской Армии и подразделения Министерства внутренних дел.

Огромную долю работы и ответственности взяли на свои плечи партийные, советские и хозяйственные органы Украины и Белоруссии. Самоотверженно и мужественно трудится коллектив эксплуатационников Чернобыльской атомной электростанции.

Что же произошло?

Как докладывают специалисты, в период планового вывода из работы четвертого блока мощности реактора внезапно возросли. Значительное выделение пара и последовавшая затем реакция привели к образованию водорода, его взрыву, разрушению реактора и связанному с этим радиоактивному выбросу.

Сейчас пока рано выносить окончательное суждение о причинах аварии. Предметом пристального рассмотрения правительственной комиссии являются все аспекты проблемы — конструкторские, проектные, технические, эксплуатационные. Разумеется, по итогам выяснения причин происшедшей аварии будут сделаны все необходимые выводы, приняты меры, исключающие повторение подобного.

Как я уже говорил, мы впервые столкнулись с такого рода чрезвычайным происшествием, когда потребовалось быстро обуздать опасную силу вышедшего из-под контроля атома и предельно ограничить масштабы аварии.

Серьезность обстановки была очевидной. Надо было срочно и компетентно оценить ее. И как только мы получили надежную первоначальную информацию, она стала достоянием советских людей, была направлена по дипломатическим каналам правительствам зарубежных стран.
На основе этой же информации стала развертываться и практическая работа по ликвидации аварии, ограничению ее тяжелых последствий.

Е сложившейся ситуации мы сочли наипервейшим долгом, долгом особой важности — обеспечение безопасности населения, оказание эффективной помощи пострадавшим. В считанные часы были эвакуированы жители поселка при станции, а затем, когда стало ясно, что имеется потенциальная угроза здоровью людей в прилегающей зоне, они также были перемещены в безопасные районы. Вся эта сложная работа требовала предельной быстроты, организованности и четкости.
И все же принятые меры не смогли уберечь многих людей. В момент аварии погибли два человека — Шашенок Владимир Николаевич — наладчик систем автоматики, Ходемчук Валерий Иванович — оператор АЭС. На сегодня 299 человек госпитализированы с диагнозом лучевой болезни разной степени тяжести. Семеро из них скончались. Остальным оказывается вся возможная помощь. Привлечены лучшие научные и медицинские силы страны, специализированные клиники Москвы и других городов. В их распоряжении — самые современные средства медицины.
От имени ЦК КПСС и Советского правительства выражаю глубокое сочувствие семьям, родственникам погибших, трудовым коллективам, всем, кто пострадал от этой беды, кого постигло личное горе. Советское правительство позаботится о семьях погибших и пострадавших.
Самой высокой признательности заслуживают жители районов, которые сердечно приняли эвакуированных. Они восприняли несчастье соседей как свое собственное, в лучших традициях нашего народа проявили чуткость, отзывчивость и внимание.
В адрес ЦК КПСС и Советского правительства идут тысячи и тысячи писем, телеграмм советских людей, а также зарубежных граждан, которые выражают сочувствие и поддержку пострадавшим. Многие советские семьи готовы взять детей на летнее время, предлагают материальную помощь. Имеется немало просьб о направлении для выполнения работ в районе аварии.
Эти проявления человечности, подлинного гуманизма, высокой нравственности не могут не волновать каждого из нас.
Помощь людям, повторяю, остается нашей первейшей задачей.
Одновременно с этим на самой станции и прилегающей территории проводится энергичная работа по ограничению масштабов аварии. В тяжелейших условиях удалось погасить пожар, предотвратить его распространение на другие энергоблоки. Персонал станции обеспечил остановку трех других реакторов и перевод их в безопасное состояние. Они находятся под постоянным контролем.
Суровый экзамен держали и держат все — пожарные, транспортники, строители, медики, специальные части химзащиты, вертолетчики и другие подразделения Министерства обороны, Министерства внутренних дел.
В этих сложных условиях многое зависело от правильной научной оценки происходящего, так как без этого нельзя было бы выработать и применить эффективные меры по борьбе с аварией и ее последствиями. С этой задачей успешно справляются наши крупные ученые Академии наук, ведущие специалисты союзных министерств и ведомств, Украины и Белоруссии.
Люди действовали и продолжают действовать, прямо скажу, героически, самоотверженно. Думаю, у нас еще будет возможность назвать имена этих отважных людей и оценить их подвиг по достоинству.
С полным основанием могу сказать — при всей тяжести случившегося ущерб оказался ограниченным в решающей мере благодаря мужеству и мастерству наших людей, их верности своему долгу, слаженности действий всех, кто принимает участие в ликвидации последствий аварии.
Эта задача, товарищи, решается не только в районе самой атомной электростанции, но и в научных институтах, на многих предприятиях страны, которые обеспечивают всем необходимым тех, кто непосредственно ведет нелегкую и опасную борьбу с аварией.
Благодаря принятым эффективным мерам сегодня можно сказать — худшее позади. Наиболее серьезные последствия удалось предотвратить. Конечно, под случившимся рано подводить черту. Нельзя успокаиваться. Впереди еще большая, продолжительная работа. Уровень радиации в зоне станции и на непосредственно прилегающей к ней территории сейчас еще остается опасным для здоровья людей.
Поэтому первоочередной задачей на сегодняшний день являются работы по ликвидации последствий аварии. Разработана и осуществляется широкая программа дезактивации территории электростанции и поселка, зданий и сооружений. Для этого сосредоточены необходимые людские и материально-технические ресурсы. В целях предотвращения радиационного загрязнения водного бассейна проводятся мероприятия как на самой станции, так и на прилегающей территории.
Организации метеослужбы ведут постоянное наблюдение за радиационной обстановкой на земле, на воде и в атмосфере. Они оснащены необходимыми техническими средствами, используют специально оборудованные самолеты, вертолеты и пункты наземного контроля.
Совершенно ясно: вся эта работа займет немало времени, потребует немалых сил. Она должна проводиться планомерно, тщательно и организованно. Надо привести эту землю в состояние, абсолютно безопасное для здоровья и нормальной жизни людей.
Не могу не остановиться еще на одной стороне этого дела. Я имею в виду реакцию за рубежом на то, что произошло в Чернобыле. В мире в целом, и это следует подчеркнуть, с пониманием отнеслись к постигшей нас беде и нашим действиям в этой сложной обстановке.
Мы глубоко благодарны друзьям из социалистических стран, проявившим солидарность с советским народом в трудный момент. Мы признательны политическим и общественным деятелям других государств за искреннее со чувствие и поддержку.
Мы выражаем добрые чувства зарубежным ученым и специалистам, которые проявили готовность оказать содействие в преодолении последствий аварии. Хочу отметить участие американских медиков Р.Гейла и П.Тарасаки в лечении больных, а также поблагодарить деловые круги тех стран, которые быстро откликнулись на нашу просьбу о закупке некоторых видов техники, материалов, медикаментов.
Мы должным образом оцениваем объективное отношение к событиям на Чернобыльской атомной электростанции со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и его генерального директора Ханса Бликса.
Иными словами, мы высоко ценим сочувствие всех, кто с открытым сердцем отнесся к нашей беде и нашим проблемам.
Но нельзя оставить без внимания и политической оценки и то, как встретили событие в Чернобыле правительства, политические деятели, средства массовой информации некоторых стран НАТО, особенно США. Они развернули разнузданную антисоветскую кампанию. О чем только ни говорилось и ни писалось в эти дни — о «тысячах жертв», «братских могилах погибших», «вымершем Киеве», о том, что «вся земля Украины отравлена и т. д. и т. п.
В общем, мы столкнулись с настоящим нагромождением лжи — самой бессовестной и злопыхательской. И хотя неприятно упоминать обо всем этом, но надо. Надо, чтобы международная общественность знала, с чем нам пришлось столкнуться. Надо для того, чтобы ответить на, вопрос: чем тс на самом деле была продиктована эта в высшей степени аморальная кампания? Ее организаторов, конечно же, не интересовали ни истинная информация об аварии, ни судьбы людей в Чернобыле, на Украине, в Белоруссии, в любом другом месте, любой другой стране. Им нужен был повод для того, чтобы, уцепившись за него, попытаться опорочить Советский Союз, его внешнюю политику, ослабить воздействие советских предложений по прекращению ядерных испытаний, по ликвидации ядерного оружия и одновременно смягчить растущую критику поведения США на международной арене, их милитаристского курса.
Если говорить начистоту, некоторые западные политики преследовали вполне определенные цели: перекрыть возможности выравнивания международных отношений, посеять новые семена недоверия и подозрительности к социалистическим странам.
Все это отчетливо проявилось и на встрече руководителей «семерки», проходившей недавно в Токио. О чем поведали они миру, о каких опасностях предупредили человечество? О Ливии, бездоказательно обвиненной в терроризме, а еще о том, что Советский Союз, оказывается, «недодал» им информации об аварии в Чернобыле. И ни слова о самом главном: как прекратить гонку вооружений, как избавить мир от ядерной угрозы. Ни слова в ответ на советские инициативы, па наши конкретные предложения о прекращении ядерных испытаний, избавлении человечества от ядерного и химического оружия, сокращении обычных вооружений.
Как все это понимать? Невольно складывается впечатление, что лидеры капиталистических держав, собравшиеся в Токио, хотели использовать Чернобыль как повод для того, чтобы отвлечь внимание мировой общественности от этих не удобных для них, но таких реальных и важных для всего мира проблем.
Авария на Чернобыльской станции, реакция на нее стали своего рода проверкой политической морали. Еще раз обнажились два разных подхода, две разные линии поведения.
Правящие круги США и их наиболее усердные союзники — среди них я бы особо отметил ФРГ — усмотрели в происшествии лишь очередную возможность поставить дополнительные преграды на пути развития и углубления и без того трудно идущего диалога между Востоком и Западом, оправдать гонку ядерных вооружений. Мало того, была сделана попытка вообще доказать миру, что переговоры, тем более соглашения с СССР невозможны, и дать тем самым «зеленый свет» дальнейшим военным приготовлениям.
Мы восприняли эту трагедию совсем по-другому. Мы понимаем: это еще один удар колокола, еще одно грозное предостережение о том, что ядерная эпоха требует нового политического мышления и новой политики.
Это еще больше укрепило нас в убеждении, что внешнеполитический курс, выработанный XXVII съездом КПСС,
верен, что наши предложения о полной ликвидации ядерного оружия, прекращении ядерных взрывов, создании всеобъемлющей системы международной безопасности отвечают тем неумолимо строгим требованиям, которые предъявляет к политическому руководству всех стран ядерный век.
Что же касается «недостатка» информации, вокруг чего развернута специальная кампания, причем политического содержания и характера, то вопрос этот является в данном случае надуманным. И что это так, подтверждает следующее. У всех в памяти то, что американским властям понадобилось десять дней, чтобы проинформировать собственный конгресс, и месяцы, чтобы поставить в известность мировое сообщество о том, какая трагедия произошла на АЭС «Тримайл-айленд» в 1979 году.
Как поступили мы, я уже сказал.
Все это дает возможность судить о том, кто и как относится к информированию собственного народа и зарубежных стран.
Но суть дела — в другом. Мы считаем, что авария на Чернобыльской, равно как и аварии на американских, английских и других атомных станциях, ставит перед всеми государствами очень серьезные вопросы, которые требуют ответственного отношения.
Сегодня в различных странах мира работают более 370 атомных реакторов. Это реальность. Будущее мировой экономики трудно представить без развития атомной энергетики. В нашей стране сейчас действуют 40 реакторов общей мощностью свыше 28 миллионов киловатт. Как известно, мирный атом приносит немало пользы человечеству.
Но, разумеется, все мы обязаны действовать с еще большей осмотрительностью, сконцентрировать усилия науки и техники на обеспечении безопасного освоения великих и грозных сил, заключенных в атомном ядре.
Для нас непререкаемый урок Чернобыля состоит в том, что в условиях дальнейшего развертывания научно-технической революции вопросы надежности техники, ее безопасности, вопросы дисциплины, порядка и организованности приобретают первостепенное значение. Нужны самые строгие требования везде и во всем.
Далее. Мы считаем необходимым выступить за серьезное углубление сотрудничества в рамках Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). О чем можно было бы подумать?
Первое. Создать международный режим безопасного развития ядерной энергетики на основе тесного сотрудничества всех государств, занимающихся атомной энергетикой. В рамках такого режима необходимо наладить систему оперативного оповещения и предоставления информации в случае аварии и неполадок на АЭС, в особенности, когда это сопровождается выходом радиоактивности. В равной мере требуется отладить международный механизм, как на двусторонней, так и многосторонней основе, в целях быстрейшего оказания взаимной помощи при возникновении опасных ситуаций.
Второе. Для обсуждения всего этого комплекса вопросов было бы оправданным созвать высокоавторитетную специальную международную конференцию в Вене под эгидой МАГАТЭ.
Третье. Учитывая, что МАГАТЭ было создано еще в 1957 году и его ресурсы и штаты не соответствуют уровню развития современной ядерной энергетики, было бы целесообразным повысить роль и возможности этой уникальной международной организации. Советский Союз готов к этому.
Четвертое. По нашему убеждению, к мерам по обеспечению безопасного развития мирной ядерной деятельности необходимо более активно подключить ООН и такие ее специализированные учреждения, как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП).
При всем этом нельзя забывать, что в нашем взаимозависимом мире существуют, наряду с проблемами мирного атома, проблемы атома военного. Это сегодня — главное. Авария в Чернобыле еще раз высветила, какая бездна разверзнется, если на человечество обрушится ядерная война. Ведь накопленные ядерные арсеналы таят в себе тысячи и тысячи катастроф, куда страшнее чернобыльской.
В условиях, когда внимание к ядерным вопросам обострилось, Советское правительство, взвесив все обстоятельства, связанные с безопасностью своего народа и всего человечества, приняло решение продлить свой односторонний мораторий на ядерные испытания до 6 августа нынешнего года, то есть до той даты, когда более 40 лет назад на японский город Хиросима была сброшена первая атомная бомба, что повлекло за собой гибель сотен тысяч людей.
Мы вновь призываем Соединенные Штаты со всей ответственностью взвесить меру опасности, нависшей над человечеством, и прислушаться к мнению мирового сообщества. Пусть те, кто стоит во главе США, делом продемонстрируют свою заботу о жизни и здоровье людей.
Я подтверждаю свое предложение президенту Рейгану встретиться безотлагательно в столице любого европейского государства, которое будет готово нас принять, или, скажем, в Хиросиме, и договориться о запрете ядерных испытаний.
Ядерный век властно требует нового подхода к международным отношениям, объединения усилий государств различных социальных систем во имя прекращения гибельной гонки вооружений и радикального улучшения мирового политического климата. Тогда расчистятся широкие горизонты плодотворного сотрудничества всех стран и народов. В выигрыше от этого будут все люди Земли!

=========

Обращение М.С. Горбачёва в связи с аварией на Чернобыльской АЭС

=========

2 марта 2006

М.С.Горбачев «Чернобыль сделал меня другим человеком»

Неюбилейное интервью с Михаилом Горбачевым

— Как вы узнали о том, что произошло в Чернобыле? Ваши первые решения?
— Мне позвонили в 5 утра 26 апреля и сообщили, что на Чернобыльской АЭС произошли серьезная авария и пожар, но что реактор цел. Дело в том, что в первые часы и даже в первые сутки после аварии не было понимания того, что реактор взорвался и что произошел гигантский ядерный выброс в атмосферу.
     Тем не менее я немедленно дал указание о создании правительственной комиссии по расследованию причин аварии и устранению ее последствий. В тот же день в Припять вылетели специалисты из Москвы и Киева, а к вечеру к ним присоединилась правительственная комиссия под руководством Бориса Щербины, тогда заместителя Председателя Совета Министров СССР.  Я был в постоянном контакте и с Щербиной, и с академиком Легасовым — то есть получал информацию из первых рук. В первые же дни была создана специальная группа в Политбюро, которая координировала работу правительственной комиссии и других ведомств, ведь по мере осознания масштабов катастрофы в ее ликвидацию включалось все больше людей. Конечно, сейчас, задним числом, можно только пожалеть, что понимание не пришло сразу или хотя бы быстрее.
— Какова была ваша первая реакция на случившееся?
— Первой моей реакцией было недоумение: как такое могло произойти?! Ведь ученые всегда заверяли нас, руководителей страны, что реактор абсолютно безопасен. Академик Александров говорил, например, что РБМК можно ставить хоть на Красную площадь, так как опасности от него не больше, чем от самовара…
— Ученые опасались нового взрыва в уже разрушенном реакторе. Какие другие угрозы представлялись вам тогда первостепенными?
— Действительно, немедленно после аварии руководство ЧАЭС отдало приказ залить реактор водой, так как, повторяю, не было ясно, что реактор взорвался и гасить уже было нечего. В итоге оказались затоплены бассейн барбатер под реактором, а также подвальные помещения. Ученые выражали опасения, что если раскаленная масса ядерного топлива и графита прорвется и упадет в радиоактивную воду, то могут создаться условия уже для ядерного, а не теплового взрыва. Мы не паниковали. Вероятность такого взрыва была 5—10%, но воду надо было срочно откачать, что и было сделано в начале мая. Таким образом, опасность взрыва, какой бы малой она ни была, была предотвращена.
     Кроме этой, были и другие угрозы, которые необходимо было устранить со всей срочностью. Первой была опасность того, что раскаленная масса, прорвав дно реактора и упав в подвальные помещения, разрушит фундамент здания и придет в контакт с почвой, что приведет к заражению почвенных вод. Тогда по предложению правительственной комиссии, одобренному Политбюро, были вызваны шахтеры с Донбасса и из Тулы, которые прорыли длинный туннель, ведущий под реактор, и установили там бетонную плиту с системой трубоохлаждения размером 30х30 метров и толщиной 2,5 метра. Таким образом, в результате решения труднейшей инженерной задачи и мужества шахтеров, работавших в тяжелейших условиях высоких радиационных полей, поврежденный реактор был надежно изолирован от подземных вод.
     Следовало срочно принять и другие меры водной защиты, чтобы максимально оградить бассейны Днепра и Десны от попадания радиоактивных элементов с территории станции и прилегающих к ней территорий. <…> Был обвалован правый берег Припяти, то есть сделана насыпь длиной в 10 км, какие обычно делают при наводнении. Кроме того, вырыли несколько километров стены в грунте, то есть ров шириной 30 — 35 метров, который залили бетонитом — изоляционной смесью, призванной помешать исходу со станции радиоактивной воды.
     В дополнение над ЧАЭС летали самолеты, не допускавшие выпадения осадков над самой станцией и высокозараженной зоной, с тем чтобы помешать проникновению радиоактивных изотопов в почву с дождевыми водами. У нас была технология, которая позволяла своевременно «бомбить» облака, чтобы они проливались дождями не над самыми пораженными территориями, а на несколько десятков километров дальше.
     Уже 27 апреля была проведена образцовая операция: за 3 часа было эвакуировано все население Припяти — 47 тысяч человек. А в первые дни мая были эвакуированы все люди, жившие в зоне 30 км вокруг станции, — 116 тысяч человек, десятки населенных пунктов.
— Думаете ли вы, что вас правдиво информировали обо всем или что часть информации утаивалась чиновниками, боявшимися ответственности?
— Я думаю, меня информировали по мере возможности правдиво, просто в первое время даже самые лучшие специалисты искренне не отдавали себе отчета в серьезности катастрофы. Приведу один пример. 27 апреля, уже после эвакуации Припяти, правительственная комиссия в полном составе осталась ночевать и ужинать в припятской гостинице «Полесье» — в обычной одежде и без респираторов. А ведь и вода, и воздух, и вся пища уже были заражены. Также в обычной одежде и без респираторов облетали территорию на вертолетах в первые дни после катастрофы наши академики. Так что те, кто меня информировал, сами не до конца понимали, что же все-таки стряслось. Потребовались недели, чтобы получить оценку случившегося <…>.
     Так что, возможно, что-то и утаивалось чиновниками, боявшимися ответственности, но в основном, думаю, мне сообщали все, как было. Картина прояснялась постепенно, с помощью и при участии ученых, инженеров, военных, вертолетчиков, шахтеров, персонала станции… <…>
— Почему не были отменены манифестации 1 мая в Киеве и Минске? Почему вы не сразу выступили по телевидению с обращением к народу? Недостаточная информация? Опасения создать панику?
— Манифестации не были отменены, так как к 1 мая еще не было полной картины случившегося. Действительно, мы боялись паники — вы сами можете представить себе возможные последствия массовой паники в многомиллионном городе! Теперь ясно, что это было ошибкой.
     Первая информация появилась в газете «Правда» 28 апреля, но для содержательного, осмысленного обращения к народу мне нужна была более точная и обстоятельная информация. Поэтому я и прождал почти три недели, прежде чем обратиться к народу. Возьмите недавнее землетрясение в Пакистане — сколько недель потребовалось, чтобы оценить его последствия?  А ведь чернобыльская ситуация была гораздо сложнее.
— Какие решения по ликвидации аварии представляются вам сегодня правильными, а какие ошибочными?
— Правильным было немедленно засыпать реактор смесью песка, свинца и бора, чтобы как можно скорее помешать выбросам радиоактивных веществ в атмосферу. Специалисты сегодня считают, что наши опасения о возможном заражении почвенных вод были преувеличены и что «подушку» под реактором делать не стоило. Возможно, но, чтобы быть уверенными в этом, надо было наблюдать за ситуацией в течение длительного времени, а у нас этого времени не было. <…>
     Правильным было строительство саркофага, все водоочистительные меры, большинство мер по дезактивации, хоть часть и оказалась излишней. Дезактивировали многие населенные пункты, оказавшиеся потом выселенными. Никто ведь тогда не знал, что прекрасный современный город Припять, например, окажется необитаемым навечно. Ученые полагали вначале, что уже в конце мая — июне его население сможет вернуться домой. Люди уезжали, оставив включенными холодильники, набитые продуктами, так как думали, что речь идет о нескольких днях.
— Какой была стоимость Чернобыля для советской экономики? Можно ли думать, что Чернобыль сыграл роль в окончании холодной войны? В распаде СССР?
— Стоимость оценить с точностью трудно, так как она росла из года в год, вплоть до распада СССР. Сегодня Чернобыль продолжает поедать часть бюджета Украины, Беларуси и России.
     Более интересен ваш вопрос о связи Чернобыля и завершения холодной войны. Есть мнение, что мы пошли на сокращение вооружений именно потому, что ликвидация последствий Чернобыля стоила слишком дорого. Это неверно. Столь важное решение было продиктовано не экономическими факторами, а моральным неприятием дальнейшей гонки вооружений. Чернобыль действительно сыграл определенную роль, но лишь в том смысле, что он наглядно продемонстрировал, каковы социальные, экологические и экономические последствия ядерной катастрофы, связанной с мирным атомом. А представьте себе взрыв одной или нескольких ядерных ракет! Страшно подумать!
     Но главный урок Чернобыля, на мой взгляд, не в этом. Холодная война — это ведь не только наличие определенного военного арсенала, финансовых средств, пропаганды и так далее. Это прежде всего определенное психологическое состояние, менталитет изоляционизма. Но чернобыльская катастрофа показала, что мы способны надолго загрязнить планету и оставить ужасное наследие будущим поколениям. Сегодня человечество стоит перед таким огромным общим вызовом, по сравнению с которым холодная война кажется просто нелепым пережитком прошлого.
     Что же касается вашего последнего вопроса, думаю, что не Чернобыль сыграл роль в распаде СССР, а, наоборот, распад СССР негативно отразился на преодолении последствий Чернобыля, так как каждая из пострадавших стран осталась наедине со своей бедой. <…>
— Вы хорошо знали академика Легасова. Связываете ли вы его самоубийство с Чернобылем?
— Я действительно хорошо его знал. Это был очень ответственный человек, близко к сердцу принявший аварию и тяжело переживавший ее последствия. Кстати, он лично сделал очень важные предложения о способах ее ликвидации, в частности, именно он предложил забросать открытое жерло реактора смесью песка, свинца и бора. Возможно, он ощущал, что недооценил ситуацию, и страдал от этого. Знаете, в душу к человеку не влезешь, а предсмертной записки он не оставил. Но то, что он покончил с собой в годовщину катастрофы, 27 апреля 1988 года, наговорив незадолго до этого пять кассет своих размышлений на эту тему, дает, конечно, основания полагать, что два эти трагических события связаны между собой.
— Вы пишете в своей книге «Мой манифест о земле», что Чернобыль сделал из вас другого человека. Можете ли вы объяснить это?
— Я всегда был связан с землей. <…> И мой интерес к экологии вытекает из всей моей жизни.
     Другое дело, что только в Кремле, став Генеральным секретарем ЦК КПСС, я осознал размеры «экологического неблагополучия» в СССР и необходимость его срочного преодоления. Неслучайно, что именно в области экологии гласность проявилась в первую очередь и в полной мере. Был остановлен ряд многих вредных производств, прежде всего сотни химических заводов из-за их пагубного влияния на окружающую среду; сведен на нет безумный проект поворота вспять сибирских рек, и многое еще было сделано.
     И все же Чернобыль меня глубоко потряс. Я уже сказал, что он изменил мое восприятие планеты и сделал холодную войну еще более архаичной и бессмысленной. Но это далеко не единственный урок, который я извлек из этой катастрофы.
     <…> Чернобыль ясно показал, какая огромная ответственность лежит не только на политиках, но и на ученых, инженерах, проектировщиках, ведь их ошибки могут стоить жизни и здоровья миллионам людей.
— Что побудило вас возглавить Международный Зеленый Крест? Какую роль сыграл в этом Чернобыль?
— Когда я принял предложение возглавить Международный Зеленый Крест, созданный в 1993 году по следам cаммита Земли в Рио-де-Жанейро, я был подготовлен к этому решению всей моей жизнью, и, разумеется, Чернобыль был одним из факторов.
     За последние годы Международный Зеленый Крест стал серьезной неправительственной организацией, штаб-квартира которой находится в Женеве и располагает филиалами в 30 странах.
     Естественно, помощь жертвам Чернобыля занимает важное место в нашей деятельности. Эти программы, осуществляемые нашими филиалами в Белоруссии, России и Украине, финансируются Швейцарией и другими европейскими странами. Они в первую очередь фокусируют свое внимание на детях и подростках, живущих в зараженных зонах трех наиболее пострадавших стран. <…> Для них Зеленый Крест организует лечебные лагеря. За десять лет там прошли курс лечения более 12 000 молодых людей.
     На практике невозможно отделить экологические последствия Чернобыля от социально-экономических аспектов катастрофы и вопросов здравоохранения. Жертвы Чернобыля продолжают испытывать моральные и физические страдания. И наш моральный долг — помочь им, продолжая в то же время стремиться к преодолению экологических последствий этой катастрофы.

Галина Аккерман

Полностью интервью будет опубликовано в журнале Международного Зеленого Креста «Оптимист» № 8.

«Новая газета», 02-05.03.2006 г.