Руководство переходит ко мне

Катя, давайте начнем с того, что придирки могут быть объективными и субъективными. Бывает так, что подчиненный действительно что-то делает не так, и это становится поводом для предвзятого отношения. В таком случае придется долго и терпеливо выполнять поручения, показывая свою работоспособность.

Во втором случае начальник по каким-то личным мотивам — возможно, неведомым ему самому — раздражается на сотрудника. И в этом случае подчиненному — в данном случае, вам — приходится проявлять свои лучшие качества, чтобы постараться переломить ранее сформированное мнение. Возможно, тогда начальник поймет, что его прошлый негативный опыт никакого отношения к конкретному сотруднику не имеет.

Но не может ли быть такого, что такова политика «обкатки» новых сотрудников? Вы самая молодая в коллективе? Как остальные коллеги приживались на работе? Может, это общий стиль руководства? Возможно, среди ваших коллег есть такие, к которым изначально было такое же отношение? Вы обсуждали свою ситуацию с остальными — с теми, у кого больший опыт работы в этом коллективе?

Как долго продолжаются притеснения со стороны начальства? Как долго без ущерба для своего здоровья и психики вы сможете переносить придирки? До какого предела терпения вы готовы дойти? Рассматриваете ли вы вариант смены работы?

Важно не чувствовать себя обреченной, загнанной в угол. Вы должны сами определять для себя «красную линию», тот предел, до которого вы готовы терпеть выходки начальства ради нужной вам работы. Вы сами должны решать, уйти или остаться, а не переживать, что вас уволят.

Есть ли у вас внутреннее ощущение свободы и компетентности в вашей профессии или вам необходимо одобрение начальства? Можете ли вы принять, что такое отношение с его стороны, как плохая погода, носит временный характер, и это можно пережить без особого напряжения?

Как вы представляли себе процесс взаимодействия на работе?

Из вашего письма мне показалось, что вы боитесь прояснять ситуацию. Однако знайте, что можно, не конфликтуя, акцентировать внимание на неудобном графике, можно настоять, чтобы вас выслушали, можно защищаться от несправедливых обвинений. Возможно, начальство чувствует в вас жертву, которая, боясь сделать еще хуже, готова отказаться себя защищать. Возможно, дело в том, что у вас нет навыка переговоров, и поэтому вы выбираете между терпением или грубостью в ответ, не рассматривая вариант разговора двух уважающих себя личностей. Может быть, данная ситуация в вашей жизни сложилась для того, чтобы вы пересмотрели отношение к себе, своим правам.

В любом случае, пришло время пробовать новые способы выяснения отношений. Вы решаете, что вам делать: терпеть, сбежать, ругаться, жаловаться или договариваться — все можно попробовать.

Результатов: 973,
Время: 0.1897

 О том,  как все начиналось,  рассказывает Вероника Котельникова, одна из основателей организации: 

«Наша организация родилась не  в один день. Любое событие, будь то просто мероприятие или рождение новой организации,  есть сплетение чьих-то мыслей, идей, вложенной энергии, труда и веры. Веры в то, что создание чего нового возможно, а самое главное очень нужно кому-то.  Например тем, у кого дети рождаются не такие как все.

Для меня, история ее создания началась, когда моему сынуле Алешеньке, мальчику с синдромом Дауна, было около 2х лет,  и мы попали на консультацию в Центр ранней помощи детям ДаунсайдАп в Москве. Там я впервые почувствовала искрение участие в судьбе моего ребенка и принятие его таким, каким он есть совершенно чужими людьми. ДаунсайдАп стал местом, куда хотелось возвращаться,  и откуда я черпала силы и уверенность. Там я поняла, что у нас в Уфе обязательно должен быть такой Центр. Местом куда может прийти со своим особым ребенком семья, нуждающаяся в поддержке. Каждая последующая поездка подтверждала эту мысль.

Но, что я могла одна?  Начался поиск единомышленников, встречи, планы, мысли об объединении родителей. На это ушло еще пару лет. Наконец мне посчастливилось встретить Людмилу Сахапову, маму недавно родившейся  Настюши, девочки с синдромом Дауна. Вот тут, пожалуй, и произошло самое главное. Благодаря  кипучей энергии Людмилы,  общие мысли еще десятка родителей стали материализовываться, давно заготовленный Устав  был доведен до ума и мы официально зарегистрировались.

За те первые 2 года, что Людмила Сахапова была председателем РОО «СоДействие» РБ  было многое сделано.

Главное – мы объединили родителей со всей Республики, что оказалось не так то просто.Многим  дали  веру и надежду  в то, что для наших детей возможно другое будущее. Благодаря новым  уникальным проектам в поддержку детей с синдромом Дауна, инициированным Людмилой Ивановной, никогда до этого не бывших в Уфе, мы зарекомендовали себя как социально значимая организация в глазах властей города, в Министерствах и Ведомствах Республики.

На третьем году жизни организации, руководство  перешло ко мне. К этому времени был заложен хороший фундамент для дальнейшего развития.  И, помня свою мечту о Центре ранней помощи,  мы все таки открыли его. Первый и единственный в Республике. Случилось это благодаря финансовой поддержке Национального благотворительного фонда России. Это был наш первый грант!!! (потом их будет еще много). Радости не было предела.  Центр был совсем небольшой, около 100 кв.м., в нем работало всего 2 штатных педагога, молодых, но уже прошедших стажировку в Москве, в Центре ранней помощи ДСА,  а также волонтеры –помощники педагогов. За 2011-2012 учебный год его успели посетить около 40 детей. Многие из них спустя год смело пошли в детский сад или в школу. Самое главное, у нас появилось   место, куда можно прийти и «погреться». Он был первым, но как оказалось, не последним……

За 6,5 лет существования нашей организации у нас сформировалась небольшая, но дружная команда инициативных родителей, которые не только участвуют во всех проектах и мероприятиях, но сами прикладывают массу усилий для их реализации. А еще нам помогали сотни неравнодушных людей и десятки компаний города, финансово или любыми другими способами.

Благодаря этому,  нами реализовано множество различных проектов, мероприятий и акций в поддержку детей с ограниченными возможностями здоровья в Уфе и Стерлитамаке, а самое главное, у нас есть свой большой Центр, куда могут прийти все,  кто хочет или нуждается в поддержке друзей или профессионалов.

Мечты сбываются. Помните об этом. Мечтайте, верьте в себя и своих детей, ищите у них вдохновения, ищите поддержку у близких и друзей,  и тогда самые невероятные вещи станут вероятными. Только не оставайтесь одни. «МЫ ВМЕСТЕ» и в этом сила..»

Ждем Вас в нашем Центре семьи и детства «МЫ ВМЕСТЕ» на Невского,  22 или на проводимых мероприятиях в поддержку детей  с ограниченными возможностями здоровья!

— Да. Дерьмо. Хорошо, да мы на берегу реки, в нескольких милях на восток от деревни. Мы будем готовы.

Он побледнел и выглядел потрясенным. Он начал одеваться, быстро и эффективно. Он бросил мне мою одежду, и я тоже начала одеваться, обеспокоенная выражением его лица

— Кто это был?

Он собрал запасы в корзину и повесил ее на осла. Я помогла ему, когда оделась.

— Это был мой дядя Джефф. Вертолет уже в пути, чтобы забрать нас прямо сейчас.— Я услышала отдаленный гул, в подтверждение его слов. — У моего отца случился сердечный приступ

— О, мой Бог, Шейн, он… он?

— Нет, он жив, но не все хорошо, я нужен как можно скорее в Штатах

* * *

Вертолет доставил нас в аэропорт за пределами Хартума, где нас ожидал самолет. Братья Шейна уже были на борту, облачились в гражданскую одежду и выглядели угрюмыми, испуганными и обеспокоенными

Я не была уверенна, что со мной будет и беспокоилась, чтобы спросить.

Мы летели молча, никто не говорил, никто не двигался.

Мы приземлились в Гамбурге, Германия, чтобы дозаправиться и улетели снова, как только баки были полными. Это был самый длинный день, когда я сидела в полной тишине. В конце концов, я погрузилась в беспокойный сон. Глубокой ночью мы приземлились в аэропорту JFK [5]. Братья Шейна дали нам пространство, когда он отвел меня в сторону

— Тебе нужно принять решение, Леона, — когда он заговорил, я схватилась за его руки. — Ты можешь поехать с нами или я могу посадить тебя на рейс в Детройт. Мы направляемся в поместье наших родителей в Нью-Йорке.

— Меня ничего не держит в Детройте, — сказала я

— Я не знаю, что ждет меня в Нью-Йорке. Папа все еще в критическом состоянии,— он, казалось, к чему-то подводит, но все еще медлит

— Скажи уже, наконец.

На миг он прикрыл глаза.

— Если.… Когда мой отец уйдет с поста, руководство автоматически переходит ко мне. Он хотел, чтобы я занял этот пост много лет назад, но я отказывался. Я не хочу заниматься этим и никогда не хотел. Но… я не могу отказаться.

Я не понимала, что он пытается сказать.

— И так. Когда ты станешь генеральным директором, ты не хочешь, чтобы я была с тобой? Я имею ввиду, — я знаю, что я не слишком подхожу в ваш мир, так что если я не могу… я не подхожу тебе…

Он прервал меня поцелуем.

— Нет, Лео, я говорю не об этом. Наоборот, если поедешь со мной, ты станешь частью семьи, — у него было болезненное выражение лица. — Слушай, я не… Я никогда не привозил девушку домой, в моей семье, в таком обществе, ты не привезешь девушку домой, если только это не серьезно. Есть, конечно же, случайные подруги, но если ты пойдешь со мной, мы объявим нашей семье и всем остальным кем являемся

— Кем?

— Нечто большим,— он глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух сквозь зубы. — Я знаю, что это быстро и неожиданно и большое давление, но….

Я встала и начала беспокойно ходить по салону. Чего я хочу?

Я подумала о том, что сяду на самолет, попрошусь на старую работу, буду спать в запасной комнате у моих родителей, где я выросла и увижу, как Джон забирает мои вещи…

Нет.

Я повернулась к Шейну.

— Я поеду с тобой, я не претендую на то, чтобы знать, во что ввязываюсь, больше чем когда бы то ни было, когда я согласилась поехать с тобой в Африку, но я в игре. Если ты действительно хочешь меня взять с собой, если ты действительно думаешь, что я подхожу – тогда я поеду. Я не знаю дерьма из моллюсков, когда дело доходит до высшего общества или что-то еще, но…Я сделаю все, что в моих силах

Шейн почувствовал облегчение и его плечи опустились.

— Ты уверенна? Я бы понял, если бы ты отказалась.

Я схватила его за руку и потащила туда, где ждали его братья с шокированными лицами.

— Я уверенна.

Он поцеловал меня в макушку.

— Моя маленькая львица

Мы присоединились к его братьям, которые смотрели на меня с каким-то трепетом.

— Ты везешь ее домой? — спросил Люк

Шейн только кивнул

— Он объяснил тебе, что это значит? — спросил меня Роб

— Большое дело, насколько я понимаю

Джон усмехнулся.

— Большое дело. Да, можно так сказать.

Люк потряс головой, смутившись.

— Ты давно знаешь Шейна?

— Может быть две недели? — я круто играла, но внутри чувствовала больше страха, чем когда в Хартуме над моей головой пролетали пули

Люк посмотрел на Шейна и ударил его плечом.

— У твоей девочки есть яйца, Шейн. Большие, большие и медные.

Шейн кивнул.

— Да именно поэтому я… да я знаю.

Мы забрались в лимузин. Он не был на прокат. Я не узнала его, но на кожаной обивке была вычурная буква «В».

В лимузине была элегантная пожилая женщина, серебристо-серые волосы, распущенные вокруг лица, пронзительные зеленые глаза, похожие на нефрит, прижавшие меня к моему месту. Каждый из братьев обнимал ее и целовал в щеку.

Я протянула руку и потрясла ее.

— Леона Ларкин, мэм.

Она перевела взгляд с меня на Шейна, положившего ладонь мне на бедро.

Когда она обратилась ко мне, ее голос был высоким и холодным.

— Вирджиния Сорренсен.

Она повернулась к Шейну и заговорила с ним так, как будто меня не было.

— Ты уверен, что это лучшее время для этого?

Голос Шейна был тяжелым.

— Другого времени нет. Мама, я знаю, чего от меня ждут, но я сделаю это по своему.

Вирджиния Сорренсен осмотрела меня с ног до головы.

— Очевидно, она достаточно хороша, чтобы правильно представиться, — она снова взглянула на Шейна. — Ты уверен в этом Шейн?

— Она был с нами в Судане, она потрясающая.

Знание того, что я была с ними в Судане, казалось, произвело на нее впечатление.

— Тогда она не слабонервная,— она посмотрела на меня, взяла мою руку, наклонившись вперед. — Еще есть время вернуться домой, дитя, тебе не нужно торопиться.

Я покачала головой.

— Все будет хорошо

Вирджиния пожала плечами.

— Хорошо, тогда,— она перевела взгляд с меня на Шейна. — Когда свадьба?