Руководство православного монастыря

Игумен: значение слова

Игумен — это духовный сан человека, который руководит монастырем, становится наставником для насельником монастыря (слово произошло от греч. ἡγούμενος — «ведущий») В ряде поместных Церквей игумен также — иерархическая награда. Несмотря на то, что 2011 году Архиерейский собор Русской Православной Церкви отменил впредь сан игумена как иерархическую награду и постановил посвящать в игумены не только иеромонахов, но и архимандритов и даже архиереев, если они вступают в управление монастырем. Одновременно с саном игумена должен вручаться посох. В «белом духовенстве» сан игумена соответствует протоиерею.

Чем занимается игумен

Высокое звание игумена предполагает наличие богатого духовного опыта, но не стоит забывать и об опыте управления общиной. Игумен — начальник монастыря, который контролирует все процессы монастыря, решает возможные конфликты, примиряет братию. Значение греческого слова, от которого произошло звание «игумен» достаточно полно раскрывает то, чем занимается игумен — «ведущий». Игумен ведет братию к образцу праведной жизни.

Читайте также — Игумен Исаия

Посох игумена

Как знак высокого сана, игумен получает посох. Этот трость, означающая принадлежность к высшей церковной власти. Сам по себе посох не обладает никакими сверхъестественными свойствами, это просто значимый для православных христиан символ. Посохи бывают:

1. Богослужебными (торжественными);
2. Внебогослужебными.

Первые обычно богато украшены и предназначены для богослужений, их верхушка увенчана Крестом. Навершие посоха может выглядеть по-разному:

•  древняя форма, восходящая к VI в., в виде перевернутого якоря;
• форма, распространившаяся в XVI-XVII вв. – в виде двух змей, извивающихся кверху.

В России у каждого посоха игумена обычно есть еще и сулок, специальный платок у навершия, который охраняет руку игумена от мороза в холодное время года.

Читайте также — Проповеди игумена Саввы

Кто может получить сан игумена

• Иеромонахи;
• Архимандриты;
• Архиереи.

При условии, что они согласны принять звание игумена и высокую ответственность, которую оно предполагает.

Может ли игумен жениться

Человек в сане игумена может вступить в брак только при условии снятия этого сана. В Русской Православной Церкви браки разрешены только «белому духовенству» и только при условии, что человек вступает в брак до принятия священнического сана. Монашествующие в Церкви дают обет безбрачия, нарушив который человек считается клятвопреступником, так как этот обет дается Богу.

Слово ἡγούμενος обозначает вообще начальствующего («Но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий» — Лк 22. 26; «начальствующих между братиями» — Деян 15. 22) и переводится на рус. язык также как «начальник» (Деян 7. 10; 14. 12), «вождь» (Мф 2. 6), «наставник» (Евр 13. 17). Применительно к епископу слово ἡγούμενος в древней Церкви употреблялось в значении «начальствующий над Церковью» (Sozom. Hist. eccl. 7. 8; Сyr. Alex. In Luc. 5 // PG. 72. Col. 553). Епископы «для мирян своих — пророки, начальники (ἄρχοντες), вожди (ἡγούμενοι)…» (Const. Ap. II 25. 7; «начальник и вождь (ἡγούμενος) ваш» — Ibid. II 26. 4; ср.: Ibid. III 5. 3). ῾Ηγούμενοι называет Феодорит, еп. Кирский, вождей (епископов) сообщества выступивших против свт. Афанасия I Великого (Theodoret. Hist. eccl. I 28).

О ἡγούμενος как руководителе монашеской общины упоминают прп. Иоанн Лествичник: «…испросив у игумена лавры (τόν τῆς λαύρας ἡγούμενον) келлию…» (Ioan. Climacus. 4. 110 // PG. 88. Col. 721A); прп. Иоанн Мосх: «…авва Геронтий, игумен (ὁ ἡγούμενος) монастыря святого отца нашего Евфимия…» (Ioan. Mosch. Prat. spirit. 21 // PG. 87. Col. 2868B).

Православная энциклопедия

Sponsored Links

Монахиня Феоксения, настоятельница монастыря иконы «Живоносный Источник» – Хрисопиги, о. Крит, Греция

Доклад монахини Феоксении, настоятельницы монастыря иконы «Живоносный Источник» – Хрисопиги, о. Крит, Греция, на конференции «Монастыри и монашество: традиции и современность» (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 23 сентября 2013 года).

Ваше Высокопреосвященство владыка Феогност,

Преосвященнейшие архипастыри,

Ваши Высокопреподобия настоятели и настоятельницы святых обителей,

досточтимые отцы и монашествующие,

возлюбленные во Христе братия,

благословите!

Я хотела бы поблагодарить Его Высокопреосвященство архиепископа Сергиево-Посадского Феогноста, наместника Свято-Троицкой-Сергиевой Лавры, за почетное для меня приглашение выступить с трибуны этой монашеской конференции, в этом благословенном месте, где пребывают радостотворные мощи великого русского святого, преподобного Сергия Радонежского.

Наша священная обитель, расположена на острове Крит, давшем миру многих святых и посвящена Пресвятой Богородице, Её иконе «Живоносный источниr» в местности Хрисопиги. Это Патриаршая ставропигия, относящаяся к Вселенскому Патриархату. На Божественной литургии мы возносим имя Вселенского Патриарха Варфоломея, благословение которого я передаю всем участникам конференции.

Со времен раннего христианства на пути монашеской жизни особое значение имеет личность предстоятеля общежития, выполняющего роль основного наставника. Согласно законоположнику монашества святителю Василию Великому, личность игумена или игумении служит предметом всеобщего доверия и приятия и мерилом для всей братии[1]. Настоятель одним своим присутствием отодвигает на второй план частные желания и сохраняет единодушие. По слову святителя Григория Нисского, «настоятель является соединением единомыслия и светом в водительстве душ»[2].

Авва Геронт, старец, или, напротив, амма Геронтисса, старица, обладают безграничной любовью ко всем, даром рассуждения, снисхождения, терпимости и учительства; нравом церковным, духовной образованностью и зрелостью. Он/она учит монашеское братство/сестричество собственным жизненным примером, словом и отношением, подвизаясь, чтобы быть примером и правилом жизни.

В сформировавшемся общежитии, где подвизаются и живут согласно с Евангельским законом, православным преданием и священными канонами, решения настоятеля не могут быть ничем иным, как выражением совести всех братий. Согласно святителю Василию Великому, в монастыре вместе живут люди, происходящие из разных мест, но все они настолько притираются и приобретают одни и те же свойства, как если бы одна душа пребывала во многих телах и имела бы единое мнение[3]. Братия, как подчеркивает святитель, в равной мере становятся друг для друга и рабами и господами[4].

В самом деле, в общежительном монастыре обеты нестяжания и отречения от привязанности к материальным благам взаимосвязаны с единением и совместным жительством членов братства и исполняются через добровольное отречение собственной воли. Это предполагает принятие на себя духовной ответственности каждым в отдельности и всеми вместе взятыми, чтобы стать «хранителями благочестия друг друга»[5], по слову святителя Василия Великого. Для достижения этой первостепенной для общежительного монастыря цели, каждый монах нуждается в постоянной поддержке со стороны настоятеля. Только при мудром духовном водительстве игумена члены братства могут соединиться тесными братскими узами, подвизаясь все вместе и вместе следуя одним путем к Царствию Небесному.

Служение настоятеля состоит в том, чтобы навести и построить мосты общения между братиями, чтобы изглаживались причины отдаления душ и возделывались те духовные силы, которые приводят к взаимопониманию, единству и гармонии во Христе. Там, где существует подобное единодушие, монашеская жизнь достигает полноты.

Основатель общежительного монашества преподобный Пахомий Великий, наставлял начальствующих, чтобы они несли свой крест с большим усердием, чем все остальные и досконально соблюдали принятый в братстве устав, чтобы и все остальные стремились к тому же[6].

В ктиторском уставе нашего монастыря, действовавшего с 16 века как мужской, особо подчеркивается, что настоятель обязан иметь «взор неусыпный, зря деяния и житие братий»[7]. Это правило действующее для всякого монастыря, потому что настоятель или настоятельница должны брать на себя неусыпную заботу о каждом брате или сестре с момента отречения от мирской жизни, что является первым шагом к монашеской жизни и принятию в монастырь, и вплоть до ухода в вечность. Делание настоятеля начинается с момента знакомства с кандидатом к монашескому постригу и приведения его к тому, чтобы оставить тщетность мира и сопричтись к монастырской общине. В житии преподобного Пахомия Великого сообщается, что после повеления от Ангела, преподобный «начал принимать приходящих к нему и так после достойного испытания преподавал им монашеский образ»[8]. Святитель Василий Великий, обращаясь к избравшим отречение от мира и монашеское житие, пишет: «Ты же, возлюбивший небесное жительство и ведущий жительство ангельское и святых Христовых учеников споборник, возжелай же и побуждай себя к твердости в принятии скорбей и мужественно войди в сообщество монахов»[9]. Вновь прибывший предает свою волю в руки игумена и всей братии и по их молитвам достигается его отречение от мира. Святые Отцы особо подчеркивают непрерывность монашеского исповедания и обязанность монаха соблюсти до конца жизни свои монашеские обеты.

В уставах монастырей с первых веков содержатся поучения в форме оглашений, в которых общих житий начальствующие обращаются к послушникам и новоначальным монахам. В «Оглашении» преподобного Илариона, современника и ученика преподобного Антония Великого, мы читаем, что тот, кто стремится умом к тому, от чего отрекся, приходит к лишению себя жизни вечной. И в «Оглашении» аввы Пинуфия, старец, обращаясь к послушнику, которого он приводит к монашеству, подчеркивает его обязанность до конца соблюсти обет смирения, которое он дал Богу, равно как и послушание, которое он выказал в начале, и научает его лествице добродетелей, житию в общежитии и монашескому совершенству[10].

Настоятель лично берет на себя укрепление в скорбях, испытаниях и духовных поисках каждого члена братства, включая и кандидатов к принятию монашества, живут ли они в монастыре как послушники или только взыскуют этого. С помощью Божией он находит способы преодолеть трудности и исцелить духовные немощи. Для достижения этого он призван возлюбить своих духовных чад отеческой любовью, вразумлять их с любовью и снисходить к их немощам, ибо сам Господь терпел наши прегрешения. Но и, по обстоятельствам, необходимо налагать взыскания и призывать к ответу. Строгость и надзор могут быть иногда заменены снисхождением и икономией, но не доводя до того, чтобы они вышли за рамки взаимного уважения и приличия.

Положение настоятеля или настоятельницы и бремя ответственности старших братий не отменяют непосредственности личного общения с каждым из братьев или сестер и не умаляют ласкового и заботливого обхождения, отеческой и материнской заботы.

Святитель Василий Великий подчеркивает, что настоятель несет ответственность и даст ответ перед Богом за все недопустимые проступки в братстве[11] и считает исцеление немощей и служение братии поводом не к высокомерию, но, напротив, к смирению и подвижничеству[12].

Обхождение настоятелей с каждым членом братства требует большого рассуждения. Их исцеляющее вхождение в мир души каждого есть дар, действующий силою Божией и по молитвам святого основателя монастыря, его преемников, но и всех членов братства, если сопровождается постоянным личным подвигом со смирением и самоукорением самих настоятелей.

Настоятель призван первым шествовать путем крестоношения и мученичества, к которому он призывает и все братство, безропотно приняв на себя первым Крест Спасителя. Монашеская жизнь есть постоянное несение Креста. На подобно выходу в море во время сильного шторма, но ее гавань и прибежище в постоянном присутствии Духа. Благодатное утешение подается ежедневно, когда монах, на пути к спасению, испытывает скорби, испытания, падения, и многие искушения. Без внутреннего мученичества духовная жизнь не может достичь своей глубины.

Делание настоятеля в том, чтобы сообщить братству дух вечности и ревность в испытании своей совести. В том, чтобы вдохнуть в каждого члена братства, что ежедневное предвкушение будущего Царствия может быть прочувствовано через сопереживание, совместное прохождение одного пути и духовную близость всех членов братства, в котором общей и неразрывной связью они имеют любовь к Жениху Христу.

Это стремление к взысканию общения с Богом настоятели призваны обновлять ежедневно понуждая братию к подвигу и молитве и воодушевляя их и радуя на пути к вечности.

Этот жизненный опыт придает смысл и эсхатологическое измерение богослужению, которое является центром монашеской жизни и исключает возможность превращения круга богослужений в рутинную обязанность. Духовное исследование Священных Писаний может стать неисчерпаемым источником благодати, радования и божественного вдохновения[13].

Это призвание общее и для мужчин и для женщин. Как подчеркивает святитель Василий Великий в своих основополагающих для монашества «Словах Подвижнических», «монашество существует не только для мужчин, но и для женщин»[14] и пишет о настоятельнице как о личности, пользующейся всеобщим доверием, полагая ее «истинной матерью истинных детей»[15].

Святитель Нектарий, был основателем и руководителем женского монастыря Святой Троицы на острове Эгина, подчеркивает: «Начальница монастыря не живет для себя самой, но ради сестер и, живя ради сестер, живет для Бога. И Господь принимает как благоугодную жертву такую жизнь, которая предполагает отречение себя и умерщвление всякой личной воли»[16].

Он называет игумению Ксению «духовной матерью монастырей»[17], ответственной за благочиние в общежитии, и побуждает монахинь исповедовать ей свои прегрешения и помыслы, даже если они хульные и исполненные уныния. Игумению же он призывает принимать их с любовью, дабы были побеждены искушения[18]. Святитель Нектарий учит монахиню, в душу которой прокрались помыслы неприязни к настоятельнице, что в это состояние она впала под влиянием беса, вложившего ненависть в ее душу, чтобы изничтожить признательность сестры к настоятельнице, которая трудится ради ее спасения.

Самой же настоятельнице дается совет в следующих словах: «Ты должна знать, что когда ты здорова, здоровы и сестры, даже если они страждут. Когда же ты страждешь, то страждут и здоровые. Знай, что твоей радостью освещаются и лица сестер и монастырь становится раем, и от тебя зависит радость сестер и ты обязана сохранять эту радость в их сердцах. Твори же это, даже через многое понуждение себя»[19].

Настоятель или настоятельница через служение братии, подвизаясь в терпении, разумении, всепрощении и в постоянной борьбе со страстями, достигают преодоление и собственных трудностей и немощей. Поэтому и преподобный Феодор Студит призывает: «Научайся и научай; просвещайся и просвещай; наставляйся и наставляй; обращайся к Богу и обращай… С душой исполненной любви сохраняй единение братии, стоя на страже всего, что приводит к Богу»[20].

Настоятель должен параллельно с постоянным бодрствованием ради единства братии и ради спасения душ, которые принял, укреплять братию на твердых основах Православной веры и в утверждении, что истина освобождает, в то время как крайность, своеволие и самочиние отторгают и удаляют от спасения, поскольку отсекают нас от Церкви. Единство в Церкви – это путь общения с Богом, истинная жизнь, единство со святыми, дорога к вечному блаженству. Монашеская община может следовать этим путем к вечности постольку, поскольку она приобретает полное отождествление себя с церковным сознанием и разделяет ощущение и опыт того, что в Церкви все мы одно, как говорил преподобный старец Порфирий[21]. Таким образом, освящение монашеского братства может способствовать следованию всего Тела Церкви по преображенному во Христе пути.

Залог успеха в вышесказанном состоит в приближение и в прикосновении к душам – в существовании духовной связи настоятеля с братией, такой связи, которая, если она глубока, существенна и угодна Богу, продолжается и в будущей жизни. Это весьма красноречиво описывается в одном из текстов раннехристианской кельтской традиции словами «настоятель – друг души». Сообщается, что преподобный Коломба (521-597), ирландский святой, настоятель общежительного монастыря и духовный наставник многих монахов, плакал вместе с раскаивавшимся братом[22].

Согласно Святым Отцам, пастырское и воспитательное общение зиждется на кротости, предупредительности, мягкости, на индивидуальном подходе и, конечно, на уважительности. Старец никогда не прибегает к психологическому и эмоциональному давлению и угрозам. Настоятели, действуя в истинно отеческом и материнском духе, ни в коем случае не отождествляют послушание с дисциплиной. Монастырь просто подчиняющийся указаниям настоятеля представляет собой вулкан, который вскоре взорвется, уничтожая братство. Цель состоит в том, чтобы в монастыре сложился климат взаимной любви и все члены чувствовали, что между ними и настоятелем существует личная связь и духовное общение.

Святитель Василий Великий подчеркивает: «Настоятель, как отец, преклонится к нуждам каждого и предложит, по мере сил, надлежащее лекарство и исправление и поддержит действительно болящего члена с любовью и отеческим благоволением как телесно, так и душевно»[23].

Тот же дух различим и в тексте «Лествицы» преподобного Иоанна Синаита, который пишет, что настоятель должен будет учить и исцелять кроткими и мягкими словами и с предельным снисхождением[24]. Преподобный Феодор Студит призывает игумению Евфросинию руководить сестрами с терпением и любовью: «Итак, заботься о том, чтобы пасти вверенных тебе сестер. Руководи ими во Христе со многим долготерпением, состраданием, добиваясь исполнения ими своих обязанностей без излишнего давления. Но, как мать окружает заботой своих детей, так и ты с материнской любовью преподавай им все то, в чем они имеют нужду, полагаю даже собственную душу ради них… Делись своей любовью со всеми сестрами, не оказывая предпочтения той или иной. Одну – утешай, другую – побуждай, третью – укрепляй и в целом подавай каждой то, в чем она имеет нужду»[25].

Старец Паисий Величковский в своем письме к игумении Марфе пишет: «Учи сестер путям спасения, с Божией помощью подавая им примеры всякого доброго дела с прилежным соблюдением евангельских заповедей, с любовью к Богу и ближнему, с кротостью и смирением, с самым глубоким миром Христовым в отношении ко всем людям, с истинно материнским милосердием»[26].

В монастыре материнское милосердие приобретает глубокий смысл и духовную широту, поскольку обращено к чадам, которые не произошли из естественной материнской утробы, а рождены через духовное усыновление. И поэтому оно может объять всех, даже немощных и строптивых братьев и уж конечно, нестойких и искушаемых, жаждущих духовной поддержки.

Известный в России прозорливый и благодатный старец Порфирий Кавсокаливит (+1991) имел духовное общение и руководствовал многие братства не только в Греции, но и в других странах.

О настоятеле он говорил: «Старец (настоятель) играет очень важную роль в нашей жизни. Старец – наш духовный водитель. Он не просто образованный человек, ставший старцем, поскольку он грамотен и силен в богословии. Давайте разберемся, что же такое старец. Он может быть и неграмотным, может многого не знать, может не владеть даром слова, может, не прочел много книг, но он может быть и выше образованного, если жил в послушании и стяжал Благодать Божию. Такой старец может принести много пользы своим послушникам, если они будут у него в послушании»[27].

Старец подчеркивает, что для руководства братством необходимо рассуждение. Первостепенной вещью для нахождения подхода к душам он считал доверие, чтобы каждый брат или сестра уверенно и без опаски открывали бы свои помыслы и прегрешения, не опасаясь быть отвергнутыми. Поэтому-то он и подчеркивал, что настоятель или настоятельница должны быть снисходительны, понимать душевное состояние каждого монаха и молиться. Требуются, как он говорил, мягкие способы: чтобы принимать других и руководить ими, чтобы выслушивать помыслы, он должен сам быть святым и выказывать отзывчивость, кротость, любовь[28].

Он утверждал, что, когда старец испытывает истинное сострадание и боль за трудности в борьбе за каждую душу, происходит малоприметная работа, через которую, по милости Божией, человек может духовно возродиться и обрести новые перспективы. Он говорил, что старец призван духовно возлюбить братию, невзирая на их прегрешения и привести их к свету и красоте Райского сада. Он считал очень важной тайную молитву старца о каждом брате и говорил, что это движение молитвы соединяет и исполняет благодатью всю братию. Настоятелей, скорбящих о прегрешениях своих послушников, он призывал не жаловаться во время трудностей и искушений, а вместо этого призывать души к новым усилиям.

Приснопамятный старец Порфирий был весьма сдержан, когда дело касалось строгости: «В монастыре может быть порядок и черед, но самой монашеской жизни не быть»[29]. Он считал ошибочным стричь всех под одну гребенку с излишней строгостью, не допускающей индивидуального подхода сообразно особенностям личности, темпераменту и особому душевному строю каждого члена братства.

Старец Порфирий считал необходимым для игумена или игумении, чтобы они сами подвизались в послушании. Он особо отмечал, что ты сам должен был пройти через послушание, чтобы почувствовать себя на месте того, кого ты призываешь к послушанию.

В каждом случае старец Порфирий подчеркивал, что радость и свобода придают душе силы для продвижения в монашеской жизни: «Чтобы преуспеть в монастыре, нужно подвизаться без понуждения, с радостью и охотно, а не по необходимости. Не думай об аде. Монашество не должно быть бегством от негатива, но путем к божественной любви. Монашеская жизнь радостна. Монах должен познать сладость молитвы, взыскать божественной любви. Он не может утвердиться в монашестве, не познав сладости молитвы. Если этого не случится – конец, он не сможет оставаться в монастыре. Но то, что удерживает его в монастыре вместе с молитвой – это труд и рукоделие. Труд и молитва – это не разные вещи. Работа не мешает молитве, напротив, она усиливает и улучшает ее. Это вопрос любви. Работа – это то, как если бы кто-то молился или клал поклоны»[30].

Как говорит приснопамятный старец Порфирий, труд, послушание и рукоделие имеют большое значение. Очень важно, чтобы каждый в монастыре трудился по мере своих сил. В равной степени важно, чтобы братство осознало, что работы в монастыре и добывание средств к существованию совершаются с трудом и с жертвами, потому что сама жизнь по заветам Отцов может продолжаться через эти простые ежедневные жизненные проявления.

Поэтому настоятель, который призван поддерживать каждого брата в борьбе со страстями, так должен его укреплять в ежедневном несении послушания, чтобы давать ему возможность заниматься осмысленным трудом. Он не должен идти при этом на поводу желаний и требований братии, но относиться к назначению и распределению послушаний рассудительно и подавая личный пример. Он призван вдохновлять и объединять усилия с тем, чтобы служение отвечало нуждам общежития и в то же время становилось объединяющим началом для братии, приводя ее к святости.

В первую очередь послушания, связанные с работой на земле, соединяют членов братии между собой и с местом, где они живут. Когда продукты, предлагаемые для общей трапезы, оказываются плодом труда братии, усердно трудившихся, чтобы вырастить их, и особенно когда это происходит традиционным способом, то есть без использования химикатов, тогда появляется возможность для членов братства, в первую очередь для молодых, которые жили в современном обществе, осознать, что монастырь следует многовековым традициям.

В современную эпоху монахи и монахини, приходящие в монастыри, в большинстве своем – люди, обремененные значительным социальным и образовательным багажом и выросшие по правилам, диктуемым современным обществом. Некоторые из них происходят из мультикультурной среды, другие же побывали во многих странах и изучали различные науки. Они избирают монашескую жизнь, поскольку взыскуют Христа как Жениха, прекрасно зная, что общество их за это осудит. Чтобы эти молодые люди могли последовательно пережить трезвление и крестный путь монашеской жизни, который вот уже две тысячи лет проживает Церковь, они нуждаются в атмосфере постоянного духовного окормления, присмотра и ежедневного размышления над смыслом жизни. Духовный наставник призван постоянно утверждать братию в том, чтобы они сохраняли ревность и не подменяли трудный путь легким, тяжелую работу комфортом, жертвенное служение требованием особых прав. Потому что всегда сохраняется опасность, что в наших монастырях поселятся секулярное мышление и проявления, отменяющие нашу монашескую сущность, которая подлинная только тогда и только потому, что остается «обетованием креста и смерти»[31].

Жизнь в общежительном монастыре сохраняет до сего дня единство, какое было у первых христиан и ревность о совместном существовании душ. В монастырской жизни мы призваны следовать святоотеческой традиции. Однако слово «традиция», само по себе означает «передачу» чего-то, что было преподано и пережито и не ограничивается простым сохранением. Монастырские правила, которые регламентируют жизнь в наших обителях, имеют смысл только в том случае, если мы и сегодня проникаемся и руководствуемся ими на пути к спасению души. А настоятель верен слову, истине, опыту и продолжению дела своего святого предшественника, когда не просто требует соблюдения заповедей и уставов, но когда руководствует членов братства в восприятие духовных заветов, в единстве, в единодушном общении и в непрестанном исследовании воли Божией.

В заключение мне представляется необходимым вспомнить и помолиться о братиях и сестрах в Сирии, как, впрочем, и обо всех христианах и монахах, живущих на Ближнем Востоке и, конечно же, на Синае. В трагическое время, которое переживает современный мир, большим утешением служат подобные братские собрания во Христе, объединяющие мысли и сердца с нашими братьями по всему миру, которые безвинно гонимы и страждут. Мы потрясены нынешними дикими гонениями на христиан, которые продолжаются на фоне всеобщего безразличия. Будущее христианства в месте его зарождения и дальнейшего развития не сулит ничего хорошего, поскольку исламистские движения искореняют его самым кровавым образом. Продолжающее истребление христианства и как следствие монашества в его исторической колыбели, к сожалению, не вызывает сочувствия ни в христианской Европе, ни в Америке. В этот тяжелый час подвижничество и молитва монахов, а также их многовековые миссионерские труды служат свидетельством и одновременно протестом для тех, кто насильственно лишен права жить в местах, освященных кровью мучеников и подвижников Древней Церкви. Смиренно полагаю, что эта монашеская конференция должна выразить в итоговом заявлении беспокойство и протест против этого современного геноцида христиан.

Большое вам спасибо.

[1] Наставления подвижнические, подвизающимся в общежитии и отшельничестве, гл. 28, PG 31, 1417 A .

[2] См. Григорий Нисский, свт. «Житие прп. Макрины», ВЕП т. 69, 116, 3 и далее.

[3] Наставления подвижнические, подвизающимся в общежитии и отшельничестве, гл. 18, 2, PG 31, 1381 D – 1384 A.

[4] Op. cit.

[5] Op. cit.

[6] Festugier, G 95, P. 208-209, из архим. Плакида Десей «Пахомиевское монашество», Афины 1992, Р. 19.

[7] Κώδιξ τήσδε σεβάσμιας Πατριαρχικής και Σταυροπηγιακής Μονής της Θείας και Ζωοδόχου Πηγής του Χαρτοφύλακος (Χανιά, 1843), гл. 11.

[8] Житие Пахомия, А, 24, ΒΕΠΕΣ 40.

[9] Отрешение, PG 31, 629 C.

[10] Р. 32-43.

[11] Подвижническое слово, 3, 2, ЕПЕ, Р.

[12] Расширенные толкования, 2, ЕПЕ, Р. 315.

[13] Старец Порфирий Кавсокаливит, «Житие и слова», Малоярославец, Свято-Никольский Черноостровский м-рь, 2008.

[14] Слово подвижническое, 3, 2 ЕПЕ, Р. 153.

[15] Наставления подвижнические, подвизающимся в общежитии и отшельничестве, гл. 28, PG 31, 1417 A.

[16] Нектарий, епископ Пентапольский, свт. «35 пастырских посланий», Афины, 1923, Р. 121-122.

[17] Ор. cit, P. 122.

[18] Op. cit, P. 74.

[19] Op. cit. P. 121-122.

[20] Феодор Студит, прп. «Письма к монахиням», Фессалоники 2003, Р. 97-135.

[21] Старец Порфирий Кавсокаливит, «Житие и слова», Малоярославец, Свято-Никольский Черноостровский м-рь, 2008.

[22] Vita S. Columbae, I, 30.

[23] Наставления подвижнические, подвизающимся в общежитии и отшельничестве, ΒΕΠ, 57, 60, 16-20.

[24] Иоанн Синайский, прп. «Лествица», Слово 31, 24.

[25] Op. cit.

[26] См. Сергий Четвериков, протоиерей, «Паисий Величковский».

[27] Старец Порфирий Кавсокаливит, «Житие и слова», Малоярославец, Свято-Никольский Черноостровский м-рь, 2008.

[28] Op. cit.

[29] Op. cit.

[30] Op. cit.

[31] «Последование великого ангельского образа» из Великого Требника.