Руководство восстанием декабристов кто

     Руководители восстания декабристов

Пестель Павел Иванович
полковник Вятского пехотного полка

Рылеев Кондратий Федорович
отставной подпоручик

Муравьев-Апостол Сергей Иванович
подполковник Черниговского пехотного полка

Бестужев-Рюмин Михаил Павлович
подпоручик Полтавского пехотного полка

Каховский Петр Григорьевич
отставной поручик

     Участники восстания декабристов

Князь Трубецкой Сергей Петрович
полковник

Князь Оболенский Евгений Петрович
поручик лейб-гвардии Финляндского полка

Муравьев-Апостол Матвей Иванович
отставной подполковник Полтавского пехотного полка

Борисов Петр Иванович
подпоручик 8-й артиллерийской бригады 

Борисов Андрей Иванович
отставной подпоручик

Горбачевский Иван Иванович
подпоручик 8-й артиллерийской бригады

Спиридов Михаил Матвеевич
майор Пензенского пехотного полка

Князь Барятинский Александр Петрович
штабс-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка

Кюхельбекер Вильгельм Карлович
коллежский асессор

Якубович Александр Иванович
капитан Нижегородского драгунского полка

Поджио Александр Викторович
отставной подполковник Днепровского пехотного полка

Муравьев Артамон Захарович
полковник Ахтырского гусарского полка

Вадковский Федор Федорович
прапорщик Нежинского конно-егерского полка

Бечаснов Владимир Александрович
прапорщик 8-й артиллерийской бригады

Давыдов Василий Львович
отставной полковник

Юшневский Алексей Петрович
4-го класса, бывший генерал-интендант 2-й армии

Бестужев Александр Александрович
штабс-капитан лейб-гвардии Драгунского полка

Андреевич Яков Максимович
подпоручик 8-й артиллерийской бригады

Муравьев Никита Михайлович
капитан Гвардейского генерального штаба

Пущин Иван Иванович
коллежский асессор

Князь Волконский Сергей Григорьевич
генерал-майор

Якушкин Иван Дмитриевич
отставной капитан 37-го егерского полка

Пестов Александр Семенович
подпоручик 9-й артиллерийской бригады

Арбузов Антон Петрович
лейтенант Гвардейского экипажа

Завалишин Дмитрий Иринархович
лейтенант 8-го флотского экипажа

Повало-Швейковский Иван Семенович
полковник Саратовского пехотного полка

Панов Николай Алексеевич
поручик лейб-гвардии Гренадерского полка

Сутгоф Александр Николаевич
поручик лейб-гвардии Гренадерского полка

Князь Щепин-Ростовский Дмитрий Александрович
штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка

Дивов Василий Абрамович
мичман Гвардейского экипажа

Тургенев Николай Иванович
действительный статский советник

Тютчев Алексей Иванович
капитан Пензенского пехотного полка

Громницкий Петр Федорович
поручик Пензенского пехотного полка 

Киреев Иван Васильевич
прапорщик 8-й артиллерийской бригады

Крюков Николай Александрович
поручик квартирмейстерской части 

Лунин Михаил Сергеевич
подполковник лейб-гвардии Гродненского гусарского полка

Свистунов Петр Николаевич
корнет Кавалергардского полка

Крюков Александр Александрович
поручик Кавалергардского полка

Басаргин Николай Васильевич
поручик лейб-гвардии Егерского полка

Митьков Михаил Фотиевич
полковник лейб-гвардии Финляндского полка

Анненков Иван Александрович
поручик Кавалергардского полка

Вольф Христиан-Фердинанд Богданович
состоящий при Главной квартире 2-й армии штаб-лекарь

Ивашев Василий Петрович
ротмистр Кавалергардского полка

Фролов Александр Филиппович
подпоручик Пензенского пехотного полка

Норов Василий Сергеевич
отставной подполковник пехотного принца Вильгельма Прусского полка

Торсон Константин Петрович
флота капитан-лейтенант

Бестужев Николай Александрович
капитан-лейтенант 8-го флотского экипажа

Бестужев Михаил Александрович
штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка

Барон Штейнгель Владимир Иванович
отставной подполковник

Батеньков Гавриил Степанович
подполковник Корпуса инженеров путей сообщения

Муханов Петр Александрович
штабс-капитан лейб-гвардии Измайловского полка

Фонвизин Михаил Александрович
отставной генерал-майор

Поджио Иосиф Викторович
отставной штабс-капитан лейб-гвардии Преображенского полка

Фаленберг Петр Иванович
подполковник квартирмейстерской части

Иванов Илья Иванович
провиантский чиновник 10-го класса

Мозган Павел Дмитриевич
подпоручик Пензенского пехотного полка

Корнилович Александр Осипович
штабс-капитан Гвардейского генерального штаба

Лорер Николай Иванович
майор Вятского пехотного полка

Аврамов Павел Васильевич
полковник Казанского пехотного полка

Бобрищев-Пушкин Павел Сергеевич
поручик квартирмейстерской части

Шимков Иван Федорович
прапорщик Саратовского пехотного полка

Муравьев Александр Михайлович
корнет Кавалергардского полка

Беляев Александр Петрович
мичман Гвардейского экипажа

Беляев Петр Петрович
мичман Гвардейского экипажа

Нарышкин Михаил Михайлович
полковник Тарутинского пехотного полка

Князь Одоевский Александр Иванович
корнет лейб-гвардии Конного полка

Репин Николай Петрович
штабс-капитан лейб-гвардии Финляндского полка

Глебов Михаил Николаевич
коллежский секретарь

Барон Розен Андрей Евгеньевич
поручик лейб-гвардии Финляндского полка

Кюхельбекер Михаил Карлович
лейтенант Гвардейского экипажа

Бодиско Михаил Андреевич
мичман Гвардейского экипажа

Муравьев Александр Николаевич
отставной полковник Гвардейского генерального штаба

Люблинский Юлиан Казимирович
дворянин Волынской губернии

Лихарев Владимир Николаевич
подпоручик квартирмейстерской части

Ентальцев Андрей Васильевич
подполковник, командир конно-артиллерийской роты № 27-го

Лисовский Николай Федорович
поручик Пензенского пехотного полка

Тизенгаузен Василий Карлович
полковник Полтавского пехотного полка

Кривцов Сергей Иванович
подпоручик лейб-гвардии конной артиллерии

Толстой Владимир Сергеевич
прапорщик лейб-гвардии Московского полка

Граф Чернышев Захар Григорьевич
ротмистр Кавалергардского полка

Аврамов Иван Борисович
поручик квартирмейстерской части

Загорецкий Николай Александрович
поручик квартирмейстерской части

Поливанов Иван Юрьевич
отставной полковник Кавалергардского полка

Барон Черкасов Алексей Иванович
поручик квартирмейстерской части

Граф Булгари Николай Яковлевич
поручик лейб-кирасирского Ее Величества полка

Выгодовский Павел Фомич
канцелярист

Берстель Александр Карлович
подполковник 9-й артиллерийской бригады

Бриген Александр Федорович
отставной полковник лейб-гвардии Измайловского полка

Андрей Андреев
2-й, подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка

Аполлон Веденяпин
1-й, подпоручик 9-й артиллерийской бригады

Семен Краснокутский
действительный статский советник

Николай Чижов
лейтенант 2-го флотского экипажа

Князь Валериан Голицын
камер-юнкер

Михаил Назимов
штабс-капитан лейб-гвардии Конно-пионерного эскадрона

Николай Бобрищев-Пушкин
1-й, поручик квартирмейстерской части

Николай Заикин
подпоручик квартирмейстерской части

Андрей Фурман
капитан Черниговского пехотного полка

Князь Федор Шаховской
отставной майор лейб-гвардии Семеновского полка

Иван Фохт
штабс-капитан Азовского пехотного полка

Николай Мозгалевский
подпоручик Саратовского пехотного полка

Андрей Шахирев
поручик Черниговского пехотного полка

Василий Враницкий
подполковник квартирмейстерской части

Борис Бодиско
1-й, лейтенант Гвардейского экипажа

Граф Коновницын Петр Петрович
подпоручик Гвардейского генерального штаба

Оржицкий Николай Николаевич
отставной штабс-ротмистр Ахтырского гусарского полка

Кожевников Нил Павлович
подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка

Михаил Пущин
1-й, капитан лейб-гвардии Конно-пионерного эскадрона

Бестужев Петр Александрович
мичман 27-го флотского экипажа

Алексей Веденяпин
2-й, прапорщик 9-й артиллерийской бригады

Вишневский Федор Гаврилович
лейтенант Гвардейского экипажа

Мусин-Пушкин Епафродит Степанович
лейтенант Гвардейского экипажа

Акулов Николай Павлович
лейтенант Гвардейского экипажа

Фок Александр Александрович
подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка

Цебриков Николай Романович
поручик лейб-гвардии Финляндского полка

Лаппа Михаил Демьянович
подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка

Участники восстания на Сенатской площади:
— 800 солдат Московского полка
— 2350 матросов Гвардейского экипажа

Всего было арестовано 277 солдат из Гренадерского полка и 371 из Московского. А также под суд попали более полусотни матросов из морского экипажа. Их отвезли в царский дворец, где сам император выступал в роли судьи. Суд велся высшим судебным органом по уголовным делам. Пятерым главным участникам восстания был вынесен смертный приговор. Остальных было решено отправить в ссылку на каторгу в Сибирь, где были самые тяжелые условия проживания.

     Декабристки:

Анненкова Прасковья Егоровна (Полина Гебль)
невеста Иван Аннкнкова

Волконская Мария Николаевна
жена Сергея Волконского

Давыдова Александра Ивановна
жена Василия Давыдова

Ентальцева Александра Васильевна
жена Андрея Ентальцева

Ивашева Камилла Петровна
жена Василя Ивашева

Муравьева Александра Григорьевна
сестра Захара Чернышева, жена Никиты Муравьева

Нарышкина Елизавета Петровна
жена Михаила Нарышкина

Розен Анна Васильевна
жена Андрея Розена

Трубецкая Екатерина Ивановна
жена Сергея Трубецкого

Фонвизина Наталья Дмитриевна
жена Михаила Фонвизина

Юшневская Мария Казимировна
жена Алексея Юшневского

Междуцарствие

Причины возникновения движения декабристов

Кто такие декабристы?

· Северное и Южное общества декабристов: политические цели движения

Участники восстания

· Лидеры декабристов

· Поэты-декабристы

Ход восстания декабристов

· Выступление на Cенатской площади

· Причины поражения

Суд и казнь

Восстание декабристов на Сенатской площади в Санкт-Петербурге 14 (26) декабря 1825 года — событие, во многом предопределившее политику Николая I. Во главе мятежа стояли дворяне, многие из которых являлись офицерами гвардии. Они хотели не просто помешать Николаю взойти на престол, а устранить монархию, отменить крепостное право и превратить Россию в государство европейского образца. Многие современники декабристов полагали, что те стали жертвами влияния французской аристократии, пропитанной революционными идеями.

Междуцарствие

Александр I — весьма неоднозначный правитель. Его вступление на престол получилось максимально некрасивым, ведь он унаследовал корону после убийства отца — императора Павла I. Кровью залито и окончание правления Александра. Его не стало 19 ноября (1 декабря) 1825 года. [Сборник: Александр I]

Внезапная смерть правителя посеяла смуту в Российской империи. Причина для этого была веская — отсутствовал наследник. Многие забеспокоились, ведь эпоха дворцовых переворотов закончилась не так давно. И никому не хотелось жить в неспокойное и непонятное время.

Александр I. (Wikimedia Commons)

Раз у Александра не было детей, то трон переходил его родному брату — Константину Павловичу. Ему симпатизировали и военные люди, и люди творческие. Вот что писал о Константине Александр Пушкин: «Как верный подданный должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но как поэт радуюсь восшествию на престол Константина I. В нём очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V. К тому ж он умён, а с умными людьми всё как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего».

Казалось бы, трон займёт популярный государь, и всё будет в порядке. Вот только сам Константин Павлович не собирался становиться императором. По одной из версий, трагическая и вовсе не царская гибель отца от удара табакеркой произвела на него огромное впечатление. И Константин боялся, что и против него возникнет какой-нибудь заговор, а его правление закончится фатально. В итоге он отказался от претензий на трон. Более того, существовал даже секретный документ, в котором Константин официально подтверждал, что не собирается носить корону. Соответственно, следующим наследником стал второй брат Александра — Николай Павлович.

Николай оказался в трудном положении. С одной стороны, он был вовсе не прочь занять престол. С другой, на него давили авторитетные дворяне, требуя отказаться от этой затеи и грозя ему «карой небесной». Николай выбрал второй вариант и принялся ждать развития событий. О секретном документе он ничего тогда не знал.

Константин Павлович. (Wikimedia Commons)

Несмотря на категорическую позицию Константина, народ присягнул на верность именно ему. Появилось несколько монет с изображением нового государя. Вот только давление никак не повлияло на его решение. Он по-прежнему не соглашался становиться императором, хотя официально от трона и не отказывался. Его странное поведение поставило людей в тупик. А страна оказалась в положении междуцарствия.

Междуцарствие — краткосрочный промежуток в истории Российской империи, когда возникла политическая неопределённость. Началось оно 19 ноября (1 декабря) 1825 года сразу после смерти императора Александра I. Завершилось 14 (26) декабря, когда Николай I подавил восстание декабристов.

Понимая, что долго так продолжаться не может, Николай подчинился воле покойного царя и объявил себя императором. Присягнуть ему на верность народ должен был в конце декабря. Казалось бы, что могло пойти не так?

Причины возникновения движения декабристов

Одним из главных препятствий на пути Николая I были дворяне. Они симпатизировали Константину, поскольку видели в нём глоток свежего воздуха. А вот Николай им представлялся суровым солдафоном, от которого ничего хорошего ждать не приходилось.

Николай I. (Wikimedia Commons)

Под «глотком свежего воздуха» дворянство подразумевало кардинальные изменения в устройстве Российской империи. Война с Наполеоном и последующие Заграничные походы позволили увидеть молодым людям неизвестную до тех пор европейскую жизнь. Их поразили царящие там «свобода, равенство, братство». И это никак не вязалось с российскими реалиями. В одночасье весь привычный для аристократов уклад жизни стал архаичным и неприемлемым. А когда они вернулись домой, то стали мечтать о превращении России в полноценную европейскую державу. Наиболее либеральные дворяне хотели не только конституционно ограничить монархию или же вообще ликвидировать её, но и отменить крепостное право. Поскольку в этом они видели тот «якорь», который тормозил развитие государства.

Важно, что сама политическая обстановка в Европе благоприятствовала появлению «вольных мыслей». После окончания Наполеоновских войн многие государства сильно изменились. Они словно скинули с себя оковы и шагнули в «светлое будущее». Того же для России хотела и дворянская прослойка, в особенности её молодые представители. На них сильно подействовало не только близкое знакомство с Европой, но и книги западных писателей. Например, Вольтера, Монтескьё, Руссо и других. Кроме того, многие не любили Александра I и считали его политику губительной для страны.

Первые тайные общества «несогласных» (артели) появились ещё в 1813 году. Состояли они в основном из гвардейских офицеров.

Артели — общества военных, которые объединились на идейной основе. Самыми крупными являлись «Священная» и «Семёновская».

Александр Муравьёв. (Wikimedia Commons)

Среди многочисленных обществ, созданных «по интересам», выделялись «Священная артель» и «Артель Семёновского полка». Именно они в 1816 году объединились в «Союз спасения». Главным действующим лицом организации стал Александр Муравьёв — военный, которому довелось поучаствовать и в Отечественной войне 1812 года, и в Заграничном походе. Он являлся масоном и верил в изменение России. Также к «Союзу» примкнули Сергей Трубецкой, Павел Пестель, Никита Муравьёв, Иван Якушин и другие дворяне. Молодые и решительные.

Кто такие декабристы?

Главная задача «Союза» была крайне амбициозной, его члены хотели провести реформу управления государством и освободить крестьянство. Был у них и свой устав, составленный Пестелем. Поскольку молодые дворяне отличались горячим нравом и истинным юношеским максимализмом, то «Союз спасения» самоликвидировался уже в 1817 году. Участники просто не смогли договориться о том, убивать ли императора при государственном перевороте или нет.

В самом начале 1818-го появился «Союз благоденствия». Новое тайное общество просуществовало до 1821 года. В нём состояло около двухсот человек. Причиной роспуска послужила информация о том, что власти узнали об организации.

Но та причина была формальной. На самом деле лидеры «Союза» затеяли масштабную реорганизацию общества. Несмотря на роспуск и появление новых ячеек, цели и задачи у них были примерно одинаковыми.

Павел Пестель. (Wikimedia Commons)

Молодое дворянство хотело ввести новую конституцию, отменить крепостное право и сделать судебную систему максимально справедливой. Но и проблемы у всех обществ были схожи. Никто не понимал, как взяться за дело. Получалось, что высокие идеалы не были подкреплены чётким планом действий. Взять для примера конституцию. Как её «продвигать» и провести в огромной стране выборы, если крестьяне не обучены грамоте? И таких вопросов, на которые у дворян не находилось ответов, было много.

Декабристы считали, что стране необходима не революция, как во Франции, а именно военный переворот. Брать в союзники крестьян бунтари не хотели. Они склонялись к мысли, что удержать толпу у них не получится. Соответственно, предсказать итог революции никто не брался. Упор делался на солдат, поскольку многие участники тайных обществ являлись офицерами.

Реорганизация «Союза благоденствия» привела к появлению Южного общества в Киеве и Северного общества в Санкт-Петербурге.

Северное и Южное общества декабристов: политические цели движения

Южное общество, во главе которого встал Павел Пестель, отличалось решительным революционным настроем. Его членами могли стать только военные офицеры, которым не нужно было объяснять, что такое «строгая дисциплина». Пестель и его соратники планировали военный переворот и убийство государя. Политическая программа «южан» получила название «Русская правда». Её приняли на съезде в 1823 году. По мнению Пестеля:

· Монархию в России должен был сменить республиканский строй.

· При этом государство оставалось единым и неделимым с сильной централизованной властью.

· Что же касается земли, предназначенной крестьянам, то ей отводилась роль общинной собственности.

Понимая, что на подготовку уйдёт много времени, бунтари планировали нанести удар по российской монархии в 1826 году. Но об их планах стало известно Александру I.

Кондратий Рылеев. (Wikimedia Commons)

Что же касается Северного общества, которым руководил Никита Муравьёв, то оно не было столь категоричным. Оно появилось в 1822 году. Муравьёв составил для него Конституцию. Стремления «северян» были более умеренным. Они считали, что:

· Вместо империи должна появиться федерация из 14 держав и 2 областей.

· Существовал и другой вариант развития страны — появления конституционной монархии, где роль первой скрипки отводилась парламенту.

· Крестьян предлагалось освободить и наделить их землёй.

Правда, существовало одно «но». В Северном обществе состояли люди (прежде всего Рылеев, Бестужев), которые симпатизировали Пестелю и его «Русской правде». И между Муравьёвым и Рылеевым то и дело вспыхивали конфликты из-за политических разногласий.

Участники восстания декабристов

За те годы, что прошли после появления первых тайных обществ, через декабристские кружки прошли многие. Одни разочаровывались в идеях и уходили, вторые обзаводились семьями и оставляли мысли о преобразовании государства. А третьи и вовсе вставали на сторону самодержавия.

Лидеры декабристов

Несмотря на текучку, среди декабристов нашлось несколько человек, способных на действия, а не на философские размышления о «прекрасной России». Главной движущей силой будущего мятежа стали Павел Пестель, Сергей Муравьёв-Апостол, Кондратий Рылеев, Михаил Бестужев-Рюмин, Пётр Каховский и Сергей Трубецкой. Последнего и вовсе назначили диктатором «новой России».

Поэты-декабристы

Среди декабристов были не только дворяне-военные. К движению примкнуло много творческих людей. Например, Рылеев вместе с Бестужевым издали три выпуска литературного альманаха «Полярная звезда». Своим присутствием в том альманахе отметились многие авторы: Пушкин, Грибоедов, Жуковский, Баратынский, Крылов и другие. Соответственно, многие из них были связаны с декабристами. Пусть и не демонстрировали это открыто. Например, Пушкин и Грибоедов часто общались с лидерами Северного общества и вызывали восхищение у бунтарей.

Сергей Трубецкой. (Wikimedia Commons)

Ход восстания декабристов

Декабристы ждали удобного момента для нанесения удара. Есть версия, что они хотели устроить переворот ещё при Александре I и тщательно к этому готовились. Но внезапная смерть царя заставила вольнодумцев изменить план. Когда же стало известно, что Константин отказался от трона и впереди замаячила фигура Николая, они поняли — время пришло.

Замысел декабристов был максимально идеализирован. Первым делом нужно было организовать восстание среди солдат и их руками захватить Зимний дворец и Петропавловскую крепость. По мнению заговорщиков, этого было достаточно, чтобы взять власть в свои руки. Следующий шаг: публикация всенародного Манифеста. В нём будет сказано, что теперь страной руководит Временное революционное правительство. Третий пункт: утверждение Конституции и проведение Учредительного собрания. Ему отводилась важная роль, поскольку именно на Собрании должно было решиться, по какому пути пойдёт России: станет республикой или конституционной монархией. Что же касается царской семьи, то декабристы так и не пришли к единому мнению по этому вопросу. И решили действовать по обстановке.

Вообще, в теории, у декабристов имелись шансы на успех. Но для этого должно было сойтись множество факторов, в том числе и везение. На руку бунтарям играло то, что Романовы не подозревали о недовольных в армии. Для Константина с Николаем эта новость стала потрясением. Если бы декабристы действовали более расторопно, они могли бы добиться своего. Но невнятица сыграла свою роль. Николай узнал о готовящемся восстании. И действовал быстро.

Утром 14 (26) декабря сенаторы присягнули ему на верность, после чего официально объявили новым правителем Российской империи. А декабристы… Их планы рухнули ещё до начала бунта. Первый удар им нанёс лидер — Сергей Трубецкой. Он неожиданно отказался от роли диктатора и самоустранился. Затем подвёл Каховский, на которого была возложена задача ликвидации Николая. От него требовалось пробраться в Зимний дворец и расправиться с претендентом на трон. Поначалу Каховский дал согласие, но когда дело перешло в решающую фазу, — отказался. Третьим «отказником» стал Александр Якубович. Он должен был во главе матросов Гвардейского экипажа при поддержке Измайловского полка атаковать Зимний дворец. Но передумал.

Пётр Каховский. (Wikimedia Commons)

Выступление на Сенатской площади

Всё шло не по плану. Примерно в 11 часов утра 14 (26) декабря на Сенатскую площадь вышло около 800 солдат, представлявших Московский лейб-гвардии полк. Затем к ним присоединились части 2-го батальона Гренадёрского полка и всё те же матросы Гвардейского морского экипажа. Всего пополнение составляло более 2300 человек.

Солдаты просто стояли на Сенатской площади. Они ждали, пока их лидеры определятся с новым диктатором. А потом восставшие узнали, что Николаю уже присягнули на верность. Смысл в мятеже таял на глазах. Нужно было «расходиться по домам». Но лидеры декабристов не смогли принять горькую правду.

Пока восставшие решали сложную головоломку, по какому сценарию двигаться дальше, к Сенатской площади подошли правительственные полки. Сначала Николай принял решение попытаться подавить мятеж мирным путём. К восставшим был делегирован граф Михаил Милорадович, военный генерал-губернатор Санкт-Петербурга и ветеран Отечественной войны. Учитывая боевой опыт Милорадовича, храбрости ему было не занимать. Верхом на лошади он появился перед восставшими полками. Бунтари, построившиеся в каре, всё ещё просто стояли.

Каре — боевой порядок пехоты в виде прямоугольника или квадрата. Обычно к нему прибегали для отражения атак кавалерии. В России каре использовали вплоть до 1881 года, после чего этот боевой порядок был исключён уставом.

Михаил Андреевич обратился к солдатам и попытался решить проблему заявлением, что сам поддерживал кандидатуру Константина, но тот так и не согласился взойти на престол. А раз так, то нужно принять тот факт, что новым государем стал Николай. Декабрист Евгений Оболенский, понимания, что авторитета Милорадовича хватит, чтобы повлиять на умы солдат, решил прогнать его. Но Михаил Андреевич его не послушал. И после этого Оболенский ударил того штыков в бок. Рана была несерьёзная, мятежник не хотел убивать прославленного командира. Но всё испортил Каховский. Он внезапно решил проявить инициативу и, не поняв замысла товарища по оружию, выстрелил в графа из пистолета. Правительственные солдаты отнесли Милорадовича в казарму, где он и умер.

Схема боя на Сенатской площади. (istoriarusi.ru)

Затем образумить солдат попытался полковник Николай Карлович Стюрлер, также ветеран Отечественной войны 1812 года. И вновь на сцену вышел Каховский, который на французском языке спросил у Стюрлера на чьей он стороне. Полковник ответил, что присягнул Николаю. После этого декабрист выстрелил в него, а кто-то из офицеров ударил Николая Карловича саблей по голове. От полученных ранений Стюрлер умер на следующий день.

Затем с восставшими разговаривал великий князь Михаил Павлович. И тоже безуспешно. Понимая, что переговоры ни к чему не приведут, декабристов атаковал Алексей Орлов во главе с конногвардейцами. Но мятежники выстояли.

Тем временем новость о восстании на Сенатской площади облетела Санкт-Петербург. И к месту бунта начали собираться зеваки. По воспоминаниям очевидцев, огромная толпа, состоявшая из нескольких десятков тысяч человек, в едином порыве сочувствовала декабристам. В адрес Николая летели не только неприятные высказывания, но и камни. Бунт декабристов грозил перерасти в полноценное восстание. Вот только сами вольнодумцы к такому повороту событий не были готовы и не смогли использовать толпу для достижения своей цели.

В скором времени толпа разделилась на два кольца. Первое оказалось зажатым между мятежниками и правительственными полками. А жандармы, прибывшие на подмогу, сдерживали второе кольцо, не позволяя ему соединиться с первым. Никто тогда не мог сказать, чем закончится день. На всякий случай Николай распорядился подготовить экипаж в Царское Село.

Восстание декабристов. (Wikimedia Commons)

«Подстелив соломку», новоиспечённый император попробовал ещё раз мирно договориться с мятежниками. К декабристам были отправлены священнослужители: митрополиты Серафим и Евгений. Но и их речи не венчались успехом. Священнослужители ретировались, уступив место Николаю Бестужеву, возглавлявшему лейб-гвардии Гренадёрский полк, и Антону Арбузову, стоявшему во главе Гвардейского экипажа.

Когда уже всем было понятно, что подавление мятежа — всего лишь дело времени, декабристы всё-таки определились со своим новым лидером. Им стал князь Оболенский. Но было уже слишком поздно. Правительственные войска чуть ли не в четыре раза превышали численность бунтовщиков. И если декабристы смогли собрать под свои знамёна примерно 3 тыс. солдат, то за Николая выступило около 12 тыс. Плюс в резерве у него находилось ещё порядка 10 тыс. бойцов. [Сборник: Николай I]

Николай, который уже пришёл в себя, решил: мятеж нужно подавить до наступления темноты, иначе была велика вероятность, что под покровом ночи его солдат атакует толпа. А начинать правление с расправы над простыми людьми он не хотел. Впрочем, не хотел Николай и проливать кровь мятежных солдат. Он до последнего надеялся, что ему удастся каким-то чудом образумить их. И тогда было принято решение основательно припугнуть вольнодумцев, чтобы показать им всю серьёзность ситуации.

Гвардейская артиллерия сделала холостой залп. Но каре осталось на месте. Тогда в дело пошла уже картечь. Сначала мятежники попытались огрызнуться, начав стрелять из ружей. Но, как известно, пушки — последний довод королей. Против картечи декабристы ничего не смогли сделать. Началась паника. Под артиллерийский обстрел попали не только солдаты, но и горожане. Пытаясь спастись от ливня картечи, мятежники бросились к Неве, чтобы по её льду добраться до Васильевского острова. Михаилу Бестужеву чудом удалось остановить бегущих солдат и вновь построить их в боевой порядок. Он намеревался атаковать Петропавловскую крепость. Но у него ничего не получилось. Артиллерия не умолкала и вела обстрел уже ядрами. Снаряды падали на лёд, он разламывался, и солдаты оказывались в ледяной воде.

Замысел государя сработал. Его солдаты успели подавить мятеж к ночи. Историк и военный деятель Николай Шильдер писал о событиях, произошедших после разгрома декабристов: «По прекращении артиллерийского огня император Николай Павлович повелел обер-полицмейстеру генералу Шульгину, чтобы трупы были убраны к утру. К сожалению, исполнители распорядились самым бесчеловечным образом. В ночь на Неве от Исаакиевского моста до Академии художеств и далее к стороне от Васильевского острова сделано было множество прорубей, в которые опустили не только трупы, но, как утверждали, и многих раненых, лишённых возможности спастись от ожидавшей их участи. Те же из раненых, которые успели убежать, скрывали свои увечья, боясь открыться докторам, и умирали без медицинской помощи».

Восстание декабристов. (Wikimedia Commons)

Правда, у этого мнения есть много противников. По мнению большинства историков, число погибших во время столкновения на Сенатской площади составило около 80 человек. Никто из участников сражения не горел желанием проливать кровь. И мятежные полки, и полки правительственные воспринимали друг друга как своих. Тем не менее сторонники версии Шильдера считают, что бунт унёс жизни более 1200 человек.

Причины поражения декабристов

Почему восстание провалилось? На этот вопрос есть несколько ответов. Поражение было обусловлено многочисленными проблемами, на которые вольнодумцы предпочли закрыть глаза. Сложилось наивное и даже детское отношение к самому мятежу. Его участники не смогли понять, что свержение власти — это всегда пролитая кровь. К этому декабристы не были готовы.

Но главное — это поведение лидеров восстания. Самоотвод Трубецкого и Якубовича, отсутствие плана «Б», долгие поиски нового лидера — уже только этих трёх пунктов было достаточно, чтобы мятеж провалился.

Суд и казнь

Естественно, подавлением восстания дело не завершилось. В интересах Николая I было поймать и осудить наиболее влиятельных заговорщиков. 29 декабря появилась Комиссия, которая и принялась за работу под контролем военного министра Александра Татищева. Император в стороне не остался — он лично выполнял обязанности следователя.

Первым делом были арестованы мятежные солдаты: 371 из Московского полка, 277 из Гренадёрского и 62 матроса из Морского экипажа. Всех их определили в Петропавловскую крепость, которую и хотели захватить бунтари. А вот схваченных декабристов переправляли сразу в Зимний дворец на расправу к императору. Был создан Верховный уголовный суд, состоящий из членов Государственного совета, Сената и Синода. Никто не понимал, как нужно судить мятежников. Николай же хотел следовать букве закона.

Вот только той самой «буквы» в прямом понимании ещё не существовало. И это стало проблемой, решить которую было поручено Михаилу Сперанскому. Он с заданием государя справился. Сперанский распределил степень вины на 11 категорий и прописал отдельно все категории: какие преступления им соответствуют. После чего судьи решали, какой категории соответствует вина каждого мятежника.

Сергей Муравьёв-Апостол. (Wikimedia Commons)

Вне этого порядка оказалось пять человек: Пестель, Бестужев-Рюмин, Каховский, Рылеев и Муравьёв-Апостол. Судебные слушания проходили без их участия. Никто из них не мог хотя бы попытаться как-то защититься.

Всего суд рассмотрел дела около 600 человек. 287 из них были признаны виновными. Кроме пятёрки смертников, ещё 120 декабристов получили различные сроки ссылок на каторгу, включая и пожизненные. Они отправились в Сибирь. Вместе с некоторыми из мятежников их тяжёлую долю добровольно разделили жёны.

Судебный процесс вызвал много критики в Европе. Издание The Times писало о тех событиях: «Императорское правительство, однако, жестоко ошибается, если думает, что чисто формальное следствие, произведённое комиссией из восьми членов — придворных и адъютантов императора, — может пробудить к себе доверие в цивилизованных странах Европы или даже в менее культурной России».

Но Николаю I и его окружению было всё равно.

В июле 1826 года были казнены:

· Павел Пестель (33 года)

· Кондратий Рылеев (30 лет)

· Пётр Каховский (29 лет)

· Михаил Бестужев-Рюмин (25 лет)

· Сергей Муравьёв-Апостол (29 лет)

При этом Муравьёв-Апостол и Бестужев-Рюмин не принимали участия в восстании на Сенатской площади. Они возглавили бунт Черниговского полка, расквартированного в Киеве. Мятеж произошёл в январе 1826 года. После его подавления Николай I не стал церемониться с зачинщиками.

Среди приговорённых к высшей мере наказания не оказалось «диктаторов»: ни Сергея Трубецкого, ни Евгения Оболенского. Государю был очень неприятен тот факт, что среди мятежников оказался и представитель Трубецких. Сначала его приговорили к смертной казни, но в июле 1826 года приговор смягчили и бывшего диктатора отправили в пожизненную ссылку. Затем срок неоднократно сокращали. Уже при Александре II он был амнистирован. Произошло это в 1856 году.

Восстание Черниговского полка. (Pinterest)

Евгения Оболенского — второго диктатора — приговорили к вечным каторжным работам и лишению дворянского титула. Как и в случае с Трубецким, срок постепенно сокращали. Но только в 1861 году ему позволили поселиться в Москве. Княжеский титул бунтовщику не вернули.

Александра Якубовича сначала приговорили к смертной казни. Затем её заменили на пожизненную каторгу. Хотя впоследствии ссылку сократили до 15 лет, тяжёлый труд на Нерчинских рудниках нанёс сильный удар по здоровью декабриста. В 1845 году его не стало.

Итоги восстания

Николай и Константин болезненно восприняли восстание декабристов. Государь не раз говорил: «Самое удивительное в этой истории — это то, что нас с тобой тогда не пристрелили». Главной целью внутренней политики императора стала централизация власти.

Восстание декабристов не забылось. Постепенно их образ покрылся романтическим слоем. В первую очередь, конечно, благодаря стараниям писателей и поэтов. Не остался в стороне и Александр Дюма, который написал о декабристах роман «Учитель фехтования». Чем-то подобным хотел отметиться и Лев Толстой. В одном из писем Герцену он поделился с ним сюжетом будущего романа: «Декабрист мой должен быть энтузиаст, мистик, христианин, возвращающийся в 56-м году в Россию с женой, сыном и дочерью и примеряющий свой строгий и несколько идеальный взгляд к новой России». Правда, дело у мастера продвигалось с трудом. Несколько раз Лев Николаевич принимался за книгу, но бросал. Не шло. Постепенно писатель охладел к мятежникам. В дневнике появилась запись: «Декабрьский бунт есть результат влияния французской аристократии, большая часть которой эмигрировала в Россию после французской революции».

Кадр из фильма «Звезда пленительного счастья». (Pinterest)

А вот советская власть относилась к декабристам с пониманием. Ведь те пошли по пути революции и бросили вызов хищной монархии. Романтический образ героев был окончательно закреплён в фильме «Звезда пленительного счастья».

Восстание декабристов. В. Перов. Фото: public domain

193 года назад, 26 декабря 1825 года, в Санкт-Петербурге произошло восстание декабристов. Они хотели упразднить самодержавие и отменить крепостное право в России. План декабристов сорвался, но восстание имело широкий резонанс и значительно повлияло на общественно-политическую жизнь.

В феврале 1816 года в Петербурге было организовано первое тайное политическое общество «Союз спасения». Возглавили его Александр Муравьев, Сергей Муравьев-Апостол, Сергей Трубецкой, Иван Якушкин, Павел Пестель. В 1818 году они привлекли в свои ряды ещё 200 сторонников и основали «Союз благоденствия», у которого уже был устав и программа действий. Заговорщики пропагандировали свои взгляды и должны были готовить общество к революционному перевороту. Но из-за разногласий руководителей организация была распущена.

В марте 1821 года возникли новые тайные организации — «Южное общество» на Украине,  во главе которого стал Павел Пестель, и «Северное общество» в Петербурге, созданное по инициативе Никиты Муравьева. Они взаимодействовали друг с другом и рассматривали себя как части одной организации. В 1823 году началась подготовка восстания, которое было назначено на лето 1826 года. Однако из-за смерти Александра I в декабре 1825 года заговорщики были вынуждены приступить к активным действиям. Члены Северного общества решили выступить со своими требованиями в день принесения присяги новому императору Николаю I.

Руководители восстания хотели потребовать от Сената опубликовать всенародный Манифест, который содержал в себе несколько важных пунктов: учреждение временного революционного правительства, отмену крепостного права, равенство всех перед законом, демократические свободы — печати, исповеди, труда, введение суда присяжных, введение обязательной военной службы для всех сословий, выборность чиновников, отмена подушной подати.

26 декабря 1825 года заговорщики собрали 3 тысяч восставших на Сенатской площади Санкт-Петербурга.  Но Николай I узнал о заговоре и заранее принял присягу Сената.

План восстания был нарушен. Назначенный «диктатором» Трубецкой не появился и пока восставшие выбирали нового руководителя, правительственные войска Николая I окружили декабристов превосходящими силами и к ночи подавили восстание.

Арестованных привели в Зимний дворец, а в качестве следователя выступил сам Николай I. По делу декабристов было привлечено 579 человек, виновными признано 289. Пятеро — Павел Пестель, Кондратий Рылеев, Сергей Муравьев-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин и Пётр Каховский — были повешены. Более 120 человек были сосланы на разные сроки в Сибирь на каторгу или поселение.

Decembrist Revolt
Part of the Revolutions during the 1820s
Decembrists at Peter’s Square
Date 26 December [O.S. 14 December] 1825 Location Saint Petersburg, Russian Empire Result Government victory Decembrists executed or deported to Siberia
Belligerents
Northern Society of Decembrists	Russian Empire
Commanders and leaders
Sergei Trubetskoy Yevgeny Obolensky Nikita Muravyov Pavel Pestel  Pyotr Kakhovsky	Nicholas I Mikhail Miloradovich †
Strength
3,000 soldiers	9,000 soldiers

The Decembrist Revolt (Russian: Восстание декабристов, romanized: Vosstaniye dekabristov, lit. ‘Uprising of the Decembrists’) took place in Russia on 26 December [O.S. 14 December] 1825, following the sudden death of Emperor Alexander I.

Alexander’s heir-presumptive, Konstantin, had privately declined the succession, unknown to the court, and his younger brother Nicholas ascended the throne as Emperor Nicholas I. While some of the army had sworn loyalty to Nicholas, a force of about 3,000 troops tried to mount a military coup in favour of Konstantin. The rebels, although weakened by dissension between their leaders, confronted the loyalists outside the Senate building in the presence of a large crowd. In the confusion, the Emperor’s envoy, Mikhail Miloradovich, was assassinated. Eventually, the loyalists opened fire with heavy artillery, which scattered the rebels. Many were sentenced to hanging, prison, or exile to Siberia. The conspirators became known as the Decembrists (Russian: декабристы, romanized: dekabristy).

Union of Salvation and Union of Prosperity[edit]

At first, many officers were encouraged by Tsar Alexander I’s early liberal reformation of Russian society and politics. Liberalism was encouraged on an official level, creating high expectations during the period of rapprochement between Napoleon and Alexander. The major advocate for reform in Alexander’s regime was Count Mikhail Mikhailovich Speransky. During his early years in the regime, Speransky helped inspire the organization of the Ministry of the Interior, the reform of ecclesiastic education, and strengthening the government’s role in the country’s economic development. Speransky’s role increased greatly in 1808. From then until 1812, when they feared him as a liberal similar to Napoleon and his invasion, Speransky developed plans for the reorganization of Russia’s government.^{[citation needed]} Because of increasing hostility, he was forced to flee into exile.

Returning from exile in 1819, Speransky was appointed as the governor of Siberia, with the task of reforming local government. In 1818, the tsar asked Count Nikolay Nikolayevich Novosiltsev to draw up a constitution.^[1] The abolition of serfdom in the Baltic provinces was instituted between 1816 and 1819.^[2] However, internal and external unrest, which the tsar believed stemmed from political liberalization, led to a series of repressions and a return to a former government of restraint and conservatism.

Meanwhile, the experiences of the Napoleonic Wars and realization of the suffering of peasant soldiers resulted in Decembrist officers and sympathizers being attracted to reform changes in society.^[3] They displayed their contempt of court by rejecting the court lifestyle, wearing their cavalry swords at balls (to indicate their unwillingness to dance), and committing themselves to academic study. These new practices captured the spirit of the times as a willingness by the Decembrists to embrace both the peasant (i.e., the fundamental Russian people) and ongoing reform movements from intellectuals abroad.

Pavel Pestel identified reasons for reform:

The desirability of granting freedom to the serfs was considered from the very beginning; for that purpose, a majority of the nobility was to be invited in order to petition the Emperor about it. This was later thought of on many occasions, but we soon came to realize that the nobility could not be persuaded. And as time went on we became even more convinced, when the Ukrainian nobility absolutely rejected a similar project of their military governor.^[4]

Historians have noted that the United States Declaration of Independence and the American Revolution may also have influenced Decembrists, as they did other nations.^[5] The constitution written by Nikita Muravyov was highly similar to the United States Constitution. But the Decembrists were against slavery in the United States. They worked to free any slaves and serfs from all countries in Russia immediately.^[6] Pestel and his followers opposed the United States’ federal model in peaceful times as threatening to the would-be Russian/United Slavic federation; they only approved the US revolutionary model.^{[7][unreliable source?][further explanation needed]} While agreeing with Pestel that the American revolutionary model could be the best form for Russia, the Polish patriotic society would not agree to participate in establishing a federation. They wanted a United States-style republic or other state, with Lithuania, Belarus and Ukraine to be included in a unitary Poland (i.e., more or less the territory of the former Polish–Lithuanian Commonwealth), without any Russian involvement in the affairs of these territories.^[8]

In 1816, several officers of the Imperial Russian Guard founded a society known as the Union of Salvation, or of the Faithful and True Sons of the Fatherland. The society acquired a revolutionary cast after it was joined by the idealistic Pavel Pestel. The charter was similar to charters of the organizations of carbonari. Pestel was supported by Yakushkin when there were rumors that the emperor had intended to transfer the capital from Saint Petersburg to Warsaw, and to liberate all peasants without the consent of Russian landlords. They would not be able to influence a government based in Warsaw. Yakushkin intended to kill the emperor even before the revolution. When the society consisting of Russian landlords had refused to kill the emperor based on such rumors, Yakushkin left the society. The more liberal Mikhail Muravyov-Vilensky created a new charter similar to that of Tugendbund. It did not have revolutionary plans and the society was called the Union of Prosperity. It was still considered illegal and similar to masonic lodges. (The small Order of Russian knights, excepting its prominent member Alexander von Benckendorff, also joined the Union of Prosperity, together with the members of the Union of Salvation.^[9])

After a mutiny in the Semenovsky Regiment in 1820, the society decided to suspend activity in 1821. Two groups, however, continued to function secretly: a Southern Society, based at Tulchin, a small garrison town in Ukraine, in which Pestel was the outstanding figure, and a Northern Society, based at Saint Petersburg, led by guard officers Nikita Muraviev, Prince S. P. Trubetskoy and Prince Eugene Obolensky.^[10] The political aims of the more moderate Northern Society were a British-style constitutional monarchy with a limited franchise. They envisioned that it could be replaced with a republic in the future but only according to the will of the people. They also believed there should be a legislative assembly and did not call for the execution of the imperial family. They supported the abolition of serfdom, according to the interests of Russian landlords, i.e. with land to be retained by landlords, in a style similar to the abolition of serfdom in Baltic provinces. They also supported equality before the law. The Southern Society, under Pestel’s influence, was more radical and wanted to abolish the monarchy, establish a republic, similar to the Union of Salvation, and contrary to the Union of Salvation plans, to redistribute land, taking half into state ownership and dividing the rest among the peasants.^[10][11] The Society of United Slavs (also known as the Slavic Union – Pan-Slavism) was established in Novograd-Volynsky in the Ukraine in 1823. Its never-written program was similar to that of the Southern Society but the main emphasis was on the equal federation of Russia (including Ukraine), Poland, Moldavia (including Bessarabia) with the attachment of Wallachia, Transylvania, Hungary (including Slovakia, Slovenia, Vojvodina, the Carpatho-Ukraine aka Zarkarpattia), Croatia, Serbia, Dalmatia, the Czech lands of Bohemia and Moravia, i.e. all Slavic & Vlach countries with the exception of Bulgaria and Macedonia, in the future. This society joined the Southern Society and adopted its program in exchange for the recognition of the Slavic federation zeal by the Southern society in September 1825.^[12][13]

At Senate Square[edit]

When Emperor Alexander I died on 1 December [O.S. 19 November] 1825, the royal guards swore allegiance to the presumed successor, Alexander’s brother Konstantin. When Konstantin made his renunciation public, and Nicholas stepped forward to assume the throne, the Northern Society acted. With the capital in temporary confusion, and one oath to Konstantin having already been sworn, the society scrambled in secret meetings to convince regimental leaders not to swear allegiance to Nicholas. These efforts culminated in the Decembrist Revolt. The leaders of the society elected Prince Sergei Trubetskoy as interim ruler.^{[citation needed]}

On the morning of 26 December [O.S. 14 December], a group of officers commanding about 3,000 men (elements of Life-Guards Moscow Regiment, Grenadier Life Guards Regiment, and Naval Equipage of the Guard) assembled in Senate Square, where they refused to swear allegiance to the new tsar, Nicholas I, proclaiming instead their loyalty to Konstantin. They expected to be joined by the rest of the troops stationed in Saint Petersburg, but they were disappointed. The revolt was hampered when it was deserted by its supposed leader Prince Trubetskoy. His second-in-command, Colonel Bulatov, also vanished from the scene. After a hurried consultation, the rebels appointed Prince Eugene Obolensky as a replacement leader.^[14]

For hours, there was a stand-off between the 3,000 rebels and the 9,000 loyal troops stationed outside the Senate building, with some desultory shooting from the rebel side. A vast crowd of civilian on-lookers began fraternizing with the rebels but did not join the action.^[15] Eventually, Nicholas (the new tsar) appeared in person at the square and sent Count Mikhail Miloradovich to parley with the rebels. Miloradovich was fatally shot in the back by Pyotr Kakhovsky while delivering a public address, then stabbed by Yevgeny Obolensky. At the same time, a rebelling squad of grenadiers, led by Lieutenant Nikolay Panov, entered the Winter Palace but failed to seize it and retreated.^{[citation needed]}

After spending most of the day in fruitless attempts to parley with the rebel force, Nicholas ordered a cavalry charge by Her Sovereign Majesty Empress Maria Theodorovna’s Chevalier Guard Regiment that slipped on the icy cobbles and retired in disorder. Eventually, at the end of the day, Nicholas ordered three artillery pieces to open fire with grapeshot ammunition to devastating effect. To avoid the slaughter, the rebels broke and ran. Some attempted to regroup on the frozen surface of the river Neva to the north. However, they were targeted by the artillery and suffered many casualties. As the ice was broken by the cannon fire, many sank. The revolt in the north came to an end. There was a rumor that during the nighttime, police and loyal army units were detached to clean the city and the Neva river, as many of the dead, dying, and wounded had been cast into it.^[16]

Arrests and trial[edit]

While the Northern Society scrambled in the days leading up to the revolt, the Southern Society (based in Tulchin) took a serious blow. The day before (25 December [O.S. 13 December]), acting on reports of treason, the police arrested Pavel Pestel. It took two weeks for the Southern Society to learn of the events in the capital.^[17] Meanwhile, other members of the leadership were arrested. The Southern Society, and a nationalistic group called the United Slavs, discussed revolt. When learning of the location of some of the arrested men, the United Slavs freed them by force. One of the freed men, Sergey Muravyov-Apostol, assumed leadership of the revolt. After converting the soldiers of Vasilkov to the cause, Muraviev-Apostol easily captured the city. The rebelling army was confronted by superior forces that were heavily armed with artillery loaded with grapeshot.^[18]

On 15 January [O.S. 3 January] 1826, the rebels met defeat, and the surviving leaders were sent to Saint Petersburg to stand trial with the northern leaders. The Decembrists were taken to the Winter Palace to be interrogated, tried, and convicted. The murderer Kakhovsky was executed by hanging, together with four other leading Decembrists: Pavel Pestel; the poet Kondraty Ryleyev; Sergey Muravyov-Apostol; and Mikhail Bestuzhev-Ryumin. A further 31 Decembrists facing the death penalty were instead imprisoned. Other Decembrists were exiled to Siberia, Kazakhstan, and the Far East.^{[citation needed]}

Suspicion also fell on several eminent persons who were on friendly terms with the Decembrist leaders and could have been aware of their clandestine organizations, notably Alexander Pushkin, Aleksander Griboyedov, and Aleksey Yermolov.^{[citation needed]}

Decembrists in Siberia[edit]

On 25 July [O.S. 13 July] 1826, the first party of Decembrist convicts began its exodus to Siberia. Among this group were Prince Trubetskoi, Prince Obolensky, Peter and Andrei Borisov, Prince Volkonsky, and Artamon Muraviev, all of them bound for the mines at Nerchinsk.^[19][20] The journey eastward was fraught with hardship, yet for some it offered refreshing changes in scenery and peoples following imprisonment. Decembrist Nikolay Vasil’yevich Basargin was unwell when he set out from Saint Petersburg, but he recovered his strength on the move; his memoirs depict the journey to Siberia in a cheerful light, full of praise for the «common people» and commanding landscapes.^[21]

Not all Decembrists could identify with Basargin’s positive experience. Because of their lower social standing, «soldier-Decembrists» experienced the emperor’s vengeance in full. Sentenced by court-martial, many of these «commoners» received thousands of lashes. Those that survived went to Siberia on foot, chained alongside common criminals.^[22]

Fifteen out of 124 Decembrists were convicted of «state-crimes» by the Supreme Criminal Court, and sentenced to «exile-to-settlement».^[23] These men were sent directly to isolated locales, such as Berezov, Narym, Surgut, Pelym, Irkutsk, Yakutsk, and Viliuisk, among others. Few Russians inhabited these places: The populations consisted mainly of Siberian aborigines, Tunguses, Yakuts, Tartars, Ostiaks, Mongols, and Buriats.^[24]

Of all those exiled, the largest group of prisoners was sent to Chita, Zabaykalsky Krai, transferred three years later to Petrovsky Zavod, near Nerchinsk.^[25] This group, sentenced to hard labor, included principal leaders of the Decembrist movement as well as the members of the United Slavs. Siberian Governor-General Lavinsky argued that it was easiest to control a large, concentrated group of convicts,^[24] and Emperor Nicholas I pursued this policy in order to maximize surveillance and to limit revolutionaries’ contact with local populations.^[26] Concentration facilitated the guarding of prisoners, but it also allowed the Decembrists to continue to exist as a community.^[24] This was especially true at Chita. The move to Petrovsky Zavod, however, forced Decembrists to divide into smaller groups; the new location was compartmentalized with an oppressive sense of order. Convicts could no longer congregate casually. Although nothing could destroy the Decembrists’ conception of fraternity, Petrovsky Zavod forced them to live more private lives.^[27] Owing to a number of imperial sentence reductions, exiles started to complete their labor terms years ahead of schedule. The labor was of minimal travail; Stanislav Leparsky, commandant of Petrovsky Zavod, failed to enforce Decembrists’ original labor sentences, and criminal convicts carried out much of the work in place of the revolutionaries. Most Decembrists left Petrovsky Zavod between 1835 and 1837, settling in or near Irkutsk, Minusinsk, Kurgan, Tobol’sk, Turinsk, and Yalutorovsk.^[26] Those Decembrists who had already lived in or visited Siberia, such as Dimitri Zavalishin, prospered upon leaving Petrovsky Zavod’s confines, but most found it physically arduous and more psychologically unnerving than prison life.^[28]

The Siberian population met the Decembrists with great hospitality. Natives played central roles in keeping lines of communication open among Decembrists, friends, and relatives. Most merchants and state employees were also sympathetic. To the masses, the Decembrist exiles were «generals who had refused to take the oath to Nicholas I.» They were great figures that had suffered political persecution for their loyalty to the people. On the whole, indigenous Siberian populations greatly respected the Decembrists and were extremely hospitable in their reception of them.^[29]

Upon arrival at places of settlement, exiles had to comply with extensive regulations under a strict governmental regime. Local police watched, regulated, and notated every move that Decembrists attempted to make. Dimitri Zavalishin was thrown into prison for failing to remove his hat before a lieutenant. Not only were political and social activities carefully monitored and prevented, there was interference regarding religious convictions. Local clergy accused Prince Shakhovskoi of «heresy», due to his interest in natural sciences. Authorities investigated and restrained other Decembrists for not attending church.^[30] The regime thoroughly censored all correspondences, especially communication with relatives. Messages were scrupulously reviewed by both officials in Siberia and the Third Division of the political intelligence service at Saint Petersburg. This screening process necessitated dry, careful wording on the part of Decembrists. In the words of Bestuzhev, correspondence bore a «lifeless … imprint of officiality.»^[31] Under the settlement regime, allowances were extremely meager. Certain Decembrists, including the Volkonskys, the Murav’yovs, and the Trubetskoys, were rich, but the majority of exiles had no money, and were forced to live off a mere 15 desyatins (about 16 hectares) of land, the allotment granted to each settler. Decembrists, with little to no knowledge of the land, attempted to eke out a living on wretched soil with next to no equipment. Financial aid from relatives and wealthier comrades saved many; others perished.^[32]

Despite extensive restrictions, limitations, and hardships, Decembrists believed that they could improve their situation through personal initiative. A constant stream of petitions came out of Petrovsky Zavod addressed to General Leparskii and Emperor Nicholas I.^[33] Most of the petitions were written by Decembrists’ wives who had cast aside social privileges and comfort to follow their husbands into exile.^[34] These wives joined under the leadership of Princess Mariia Volkonskaia, and by 1832, through relentless petitions, managed to secure for their men formal cancellation of labor requirements, and several privileges, including the right of husbands to live with their wives in privacy.^[33] Decembrists managed to gain transfers and allowances through persuasive petitions as well as through the intervention of family members. This process of petitioning, and the resultant concessions made by the tsar and officials, was and would continue to be a standard practice of political exiles in Siberia. The chain of bureaucratic procedures and orders linking Saint Petersburg to Siberian administration was often circumvented or ignored. These breaks in bureaucracy afforded exiles a small capacity for betterment and activism.^[35]

Wives of many Decembrists followed their husbands into exile. The expression Decembrist wife is a Russian symbol of the devotion of a wife to her husband. Maria Volkonskaya, the wife of the Decembrist leader Sergei Volkonsky, notably followed her husband to his exile in Irkutsk. Despite the spartan conditions of this banishment, Sergei Volkonsky and his wife Maria took opportunities to celebrate the liberalising mode of their exile. Sergei took to wearing an untrimmed beard (rejecting Peter the Great’s reforms^[36] and salon fashion), wearing peasant dress and socialising with many of his peasant associates with whom he worked the land at his farm in Urik. Maria, equally, established schools, a foundling hospital and a theater for the local population.^[37] Sergei returned after 30 years of his exile had elapsed, though his titles and land remained under royal possession. Other exiles preferred to remain in Siberia after their sentences were served, preferring its relative freedom to the stifling intrigues of Moscow and Saint Petersburg, and after years of exile there was not much for them to return to. Many Decembrists thrived in exile, in time becoming landowners and farmers. In later years, they became idols of the populist movement of the 1860s and the 1870s as the Decembrists’ advocacy of reform (including the abolition of serfdom) won them many admirers, including the writer Leo Tolstoy.^{[citation needed]}

During their time in exile, the Decembrists fundamentally influenced Siberian life. Their presence was most definitely felt culturally and economically, political activity being so far removed from the «pulse of national life» so as to be negligible.^[38] While in Petrovsky Zavod, Decembrists taught each other foreign languages, arts and crafts, and musical instruments. They established «academies» made up of libraries, schools, and symposia.^[26] In their settlements, Decembrists were fierce advocates of education, and founded many schools for natives, the first of which opened at Nerchinsk. Schools were also founded for women, and soon exceeded capacity. Decembrists contributed greatly to the field of agriculture, introducing previously unknown crops such as vegetables, tobacco, rye, buckwheat, and barley, and advanced agricultural methods such as hothouse cultivation. Trained doctors among the political exiles promoted and organized medical aid. The homes of prominent exiles like Prince Sergei Volkonsky and Prince Sergei Trubetskoi became social centers of their locales. All throughout Siberia, the Decembrists sparked an intellectual awakening: literary writings, propaganda, newspapers, and books from European Russia began to circulate the eastern provinces, the local population developing a capacity for critical political observation.^[39] The Decembrists even held a certain influence within Siberian administration; Dimitry Zavalishin played a critical role in developing and advocating Russian Far East policy. Although the Decembrists lived in isolation, their scholarly activities encompassed Siberia at large, including its culture, economy, administration, population, geography, botany, and ecology.^[40] Despite restricted circumstances, the Decembrists accomplished an extraordinary amount, and their work was deeply appreciated by Siberians.^{[citation needed]}

On 26 August 1856, with the ascent of Alexander II to the throne, the Decembrists received amnesty, and their rights, privileges were restored. Their children obtained rights, privileges and even titles of their fathers (such as princes) even if their fathers’ titles were not restored. However, not all chose to return to the West. Some were financially inhibited, others had no family, and many were weak with old age. To many, Siberia had become home. Those that did return to European Russia did so with enthusiasm for the enforcement of the Emancipation Reforms of 1861.^[41] The exile of the Decembrists led to the permanent implantation of an intelligentsia in Siberia. For the first time, a cultural, intellectual, and political elite came to Siberian society as permanent residents; they integrated with the country and participated alongside natives in its development.^[42]

Assessment[edit]

With the failure of the Decembrists, Russia’s autocracy would continue for almost a century, although serfdom would be officially abolished in 1861 and the parliaments in Russia and Finland would be established in 1905. Finland had a parliament since Alexander I, but the number of electors was limited. The Russian Constitution of 1905 was called «The basic laws» as the Decembrists had called it. Though defeated, the Decembrists did effect some change on the regime. Their dissatisfaction forced Nicholas I to turn his attention inward to address the issues of the empire. He included many Decembrists who had joined his forces on the Senate Square and did not ultimately support the revolt in spite of their participation in Decembrist meetings into his government (such as Benkendorf, appointed to supervise the human rights, Muraviev-Vilensky and others). In 1826, Speransky was appointed by Nicholas I to head the Second Section of His Imperial Majesty’s Own Chancellery, a committee formed to codify Russian law. Under his leadership, the committee produced a publication of the complete collection of laws of the Russian Empire, containing 35,993 enactments. This codification called the «Full Collection of Laws» (Polnoye Sobraniye Zakonov) was presented to Nicholas I, and formed the basis for the «Collection of Laws of the Russian Empire» (Svod Zakonov Rossiskoy Imperii), the positive law valid for the Russian Empire. Speransky’s liberal ideas were subsequently scrutinized and elaborated by Konstantin Kavelin and Boris Chicherin.
Although the revolt was a proscribed topic during Nicholas’ reign, Alexander Herzen placed the profiles of executed Decembrists on the cover of his radical periodical Polar Star. Alexander Pushkin addressed poems to his Decembrist friends; Nikolai Nekrasov, whose father served together with Decembrists in Ukraine, wrote a long poem about the Decembrist wives; and Leo Tolstoy started writing a novel on that liberal movement, which would later evolve into War and Peace. In the Soviet era Yuri Shaporin produced an opera entitled Dekabristi (The Decembrists), about the revolt, with the libretto written by Aleksey Nikolayevich Tolstoy. It premiered at the Bolshoi Theatre on 23 June 1953.^[43]

To some extent, the Decembrists were in the tradition of a long line of palace revolutionaries of 1725–1825 who wanted to place their candidate on the throne, but many Decembrists also wanted to implement either classical liberalism or a moderate conservatism contrary to the more Jacobin, centralizing program of Pavel Pestel or the pan-Slavic confederation-advocating revolutionaries of the «Society of United Slavs».^[44] The majority of Decembrists were not members of illegal organizations similar to the participants of palace revolutions^{[clarification needed][citation needed]}. Some were members of the Union of Prosperity only, sympathetic to an official, pro-governmental fairly conservative program. But their revolt, unlike previous Romanov palace revolutions, has been considered the beginning of a revolutionary movement. The uprising was the first open breach between the government and reformist elements of the Russian nobility, which would subsequently widen.^[45][46]

References[edit]

Sources[edit]

Further reading[edit]

External links[edit]

• Decembrist exile in Irkutsk
• Decembrist exile in Siberia (in Russian)
• Online Museum of the Decembrist movement (in Russian)