Технодинамика официальный сайт руководство насенков

Образование

Окончил Камский политехнический институт по специальности экономика и управление на предприятии.

Прошел ряд профессиональных обучающих программ, в том числе — курс повышения квалификации «Управление реформируемыми предприятиями оборонно-промышленного комплекса» в Государственном университете — Высшей школе экономики.

В 2015 закончил обучение на Факультете переподготовки и повышения квалификации в Военной академии Генерального штаба ВС РФ.

Кандидат технических наук, соискатель на ученую степень кандидата экономических наук.

Имеет дипломы MBA и DBA.

Профессор Академии военных наук Российской Федерации.

Профессиональная деятельность

Трудовой путь начал в городе Когалым в 1997 г., возглавляя отдел маркетинга филиала ОАО «Белорецкий металлургический комбинат».

Позднее, с 2000 по 2005 годы работал инженером, начальником производства вспомогательных цехов, а позднее — директором департамента закупок ОАО «КАМАЗ — Металлургия».

В 2005 году был назначен коммерческим директором Октябрьского завода «Автоприбор».

С 2009 года по декабрь 2016 – первый заместитель генерального директора АО «КРЭТ».

С 30.12.2016 по настоящее время – генеральный директор АО «Технодинамика».

Является соавтором шести изобретений, защищенных патентами на территории Российской Федерации.

Куратор Пензенского и Ульяновского отделения Союза машиностроителей России.

Член бюро Лиги содействия оборонным предприятиям.

Награды

Имеет ряд государственных наград, в том числе — Медаль Ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Объявлена Благодарность Президента Российской Федерации за большой вклад в развитие военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами и многолетнюю добросовестную работу.

Личная жизнь

Женат, двое детей.

Генеральный директор холдинга «Технодинамика» Игорь Насенков — уроженец Набережных Челнов

Новый хозяин оборонных заводов Татарстана

Наша встреча с гендиректором «Технодинамики» Игорем Насенковым началась нетривиально — он назначил ее на 7:00: в этот день открывался МАКС-2021, и руководителю надо было успеть на стенд холдинга, посещение которого стояло в плане президента России Владимира Путина. К слову, максовской экспозиции «Технодинамики» далеко до презентационного зала в ее московском офисе. Это действительно полноценный интерактив: можно поуправлять самолетом, прыгнуть с парашютом, пострелять любым боеприпасом из ассортимента заводов холдинга. Довершает картину опускающийся прямо из-под потолка стол для заседаний.

Тем для разговора нашлось немало: зона ответственности «Технодинамики» в Татарстане все обширнее. Началось с того, что холдинг выкупил у Бориса Тихомирова (скончался в 2020 году) контрольный пакет акций Казанского Гипронииавиапрома (КазГАП), а сегодня под его крылом оказались ПОЗиС, Казанский пороховой завод, ГосНИИхимпродуктов и «Точмаш». Плюс известны притязания основного акционера холдинга — оборонного магната, председателя совета директоров ГК «Динамика» Виктора Григорьева на владение ОКБ им. Симонова. В Казани уже прочно обосновалось обособленное подразделение принадлежащего григорьевскому НК Банку Уральского завода гражданской авиации (УЗГА), которому резонансно передали главную тему бюро — тяжелого беспилотного комплекса «Альтиус».

По масштабу участия в делах республиканских оборонных компаний с «Технодинамикой» может посоперничать только ростеховский же концерн «Радиоэлектронные технологии» и его гендиректор Николай Колесов, сколотивший в РТ и собственную оборонно-промышленную империю. За пределами же Татарстана «Технодинамика» (106 компаний, 108 тыс. работающих, 248 млрд рублей выручки в 2020 году) уже обходит КРЭТ (70 предприятий, 50 тыс. сотрудников, 200 млрд) и подбирается к таким мастодонтам «Ростеха», как ОАК и ОДК.

Сравнение с КРЭТом напрашивается и потому, что Насенков — бывший первый заместитель Колесова в концерне. Он, как и бывший патрон, выходец из Татарстана. Родился в 1975 году в Набережных Челнах. В 1997-м окончил Камский политех по специальности «экономика и управление на предприятии». В 2000–2005 годах — на КАМАЗе: начальник производства вспомогательных цехов, директор департамента закупок «КАМАЗ-Металлургии». В 2008-м Насенков попал в команду Колесова, которого назначили губернатором Амурской области, — он был советником министра имущественных отношений, природных ресурсов и лесного хозяйства, первым заместителем областного министра экономического развития, промышленности и ТЭК.

В 2009 году Колесов, не без шума убранный с губернаторства, но ставший основателем КРЭТ, взял Насенкова к себе первым заместителем. Утверждают, будто зам так раскрылся, что, по сути, и вел все дела концерна. Его прочили (когда-нибудь) в сменщики Колесова. Но вдруг в декабре 2016 года стало известно, что Насенков назначен гендиректором «Технодинамики».

В оборонно-промышленных кругах Татарстана у Насенкова репутация грамотного, сильного и жесткого руководителя. С этими его качествами связывают надежду на то, что изрядно скандализированная история с модернизацией Казанского авиазавода (КАЗ, филиал «Туполева») поменяет знак и мы действительно, как и было обещано пять лет назад гендиректором ОАК Юрием Слюсарем, увидим совершенно другое предприятие.

Собственно, ситуация с КАЗом и ответственным за его обновление КазГАПом и стала главным поводом для беседы шефа «Технодинамики» с журналистами «БИЗНЕС Online».

«В 2018–2019 годах КазГАП оказался в очень тяжелой финансовой ситуации»
Фото: Андрей Титов

Что случилось с Гипронииавиапромом и КАЗом

— Игорь Георгиевич, общественность так и не получила ответа на вопрос о том, как КазГАП оказался в собственности «Технодинамики». В отрасли ходят разговоры о захвате предприятия…

— Да и в газетах проскальзывает, что мы рейдеры, которые захватили Гипронииавиапром. Но Борис Иванович был не тем человеком, у которого что-то можно забрать. Если бы не проблемы со стройками на Казанском авиазаводе, институт и дальше оставался бы у него. А если бы он не пришел к нам, то обратился бы к кому-то еще.

В 2018–2019 годах КазГАП оказался в очень тяжелой финансовой ситуации. Да, он и раньше занимался строительством, но это было 1–2 объекта, и, если они уходили в минус (а в отрасли это дело обычное), институт справлялся за счет денег от проектирования, а также поставок оборудования. А здесь не две, а 10 строек почти на 30 миллиардов рублей! Технологическое оборудование поставлял не КазГАП: хотя многие такие контракты прошли через него, по условиям договоров институт не заработал на них ни копейки.

Строительство должно было начаться в 2016-м, экспертизу по сметам провели тогда же, и в 2019-м Борис Иванович оказался в ситуации, когда все стройки встали — подрядчики перестали работать за деньги 2016 года. А поскольку ответственности перед заказчиком никто не отменял, «Туполев» и ОДК (а там тоже была стройка КазГАПа) подготовили к вскрытию банковские гарантии — одномоментно на 5 миллиардов рублей. Для института это банкротство — у него никогда таких денег не было. Более того, на тот момент, когда мы стали общаться с Борисом Ивановичем, у КазГАПа только по ВТБ кредитная нагрузка была 1,2 миллиарда. Кредит помогла взять республика, иначе бы не дали. Этими деньгами расплачивались со строителями, чтобы хоть как-то двигать объекты. Под все кредиты было личное поручительство Бориса Ивановича.

Еще проблема — несоответствие проектной и рабочей документации. Обычное дело на любом крупном объекте, но по закону заказчик не имеет права принимать такие работы, а соответственно, и оплачивать. На решение проблемы необходимо время. КазГАП еще и на тендерах прибили: сначала Главгосэкспертиза цену срезала, а потом его заставили подписать тендерное снижение — заказчик решил сэкономить. Договоры с институтом заключили поздно, площадки передали с задержкой, а какие-то не передали до сих пор…

Ко второй половине 2019 года стройки стояли и Борис Иванович стал искать партнеров, которые бы подставили плечо. Пришел к нам, и родилась идея создания проектно-строительного холдинга. Напомню, в СССР был Московский ГАП, у него 8 филиалов, в том числе казанский. В трудные времена они стали самостоятельными, и до наших дней дожило четыре. Когда в конце 2016 года наша команда пришла в «Технодинамику», в ее составе был банкротный Ульяновский ГАП. Мы его из этой процедуры вытащили, и, хотя сегодня прибыль у института небольшая, есть заказчики, люди (порядка 50 человек) работают. На момент знакомства с Борисом Ивановичем мы вели с Романом Троценко (владелец AEON Corporation, занимающейся девелоперским, судостроительным, аэропортовым и другими бизнесами, — прим. ред.), который тогда был основным собственником МосГАПа, переговоры о вхождении в капитал данного института. Сейчас он у нас — это 250 человек. КазГАП — самый крупный, 700 работников. И есть не входящий в наш холдинг новосибирский ГАП — 130 человек.

Мы с Борисом Ивановичем много разговаривали, он в нас поверил, и мы купили контрольный пакет. Несколько раз приходили к Рустаму Нургалиевичу (Рустам Минниханов — президент Татарстана — прим. ред.) — не с первого раза достигли взаимопонимания. Только когда детально рассказали, как собираемся вытаскивать институт, он поверил и согласовал сделку. Среди прочего я ему пообещал, что мы ни копейки со строек КАЗа не возьмем, пока их не закончим.

«В ноябре 2019 года наконец зашли на авиазавод и увидели, что есть участки, где стоит станок, исполняется гособоронзаказ (ГОЗ), а потолка нет, стены — тоже»
Фото: Андрей Титов

В ноябре 2019 года наконец зашли на авиазавод и увидели, что есть участки, где стоит станок, исполняется гособоронзаказ (ГОЗ), а потолка нет, стены — тоже. А уже снег идет. Первым делом вложили 400 миллионов своих рублей, чтобы закрыть тепловой контур. Сегодня, вопреки распространенному мнению, стройки идут. Пять сданы физически, но на четыре из них документы не оформляли специально — иначе их приняли бы по ценам 2016 года и я бы повесил на КазГАП убыток в 3 миллиарда. Чтобы объемы, которые строили в 2020–2021 годах, приняли по фактическим расценкам, у заказчика должны быть юридические основания, и мы их вместе с «Ростехом» и республикой создаем. Ожидаем распоряжения правительства, после которого «Туполеву» останется только сделать допники и организовать финансирование — источники в бюджете есть.

Кредит ВТБ мы погасили. Поручительства Бориса Ивановича перевели на «Технодинамику». Получили банковские гарантии на 7,3 миллиарда. Решили также проблему расхождения проектной и рабочей документации — институт привел ее в соответствие. А еще подсократили строительные подразделения КазГАПа — ко многим ответственным за стройки масса претензий. К субподрядным строительным фирмам их еще больше, и они должны понимать, что ответят за каждый бюджетный рубль.

Сейчас говорят, что у КАЗа проблемы с гособоронзаказом из-за того, что техперевооружение опаздывает. Сегодня оно не опаздывает: стройки переданы в опытную эксплуатацию, оборудование запущено. Остается инжиниринговый центр (обязаны сдать в этом году), но срок окончания данной стройки никак не влияет на исполнение ГОЗа. Также в 2021-м сдаем два цеха, они тоже не имеют прямого отношения к выполнению нынешнего ГОЗа. В недостаточном темпе идут работы по заготовительно-штамповочному производству и гальванике, но эти цеха до сих пор нам не передали в работу, потому что там делается ГОЗ. Сроки по ним перенесены. И последняя стройка, которая закончится в 2022 году, — новый цех агрегатной и окончательной сборки, сегодня она идет на имеющихся обновленных площадях. То есть места навалом, заводу никто не препятствует.

Фотография легендарного директора Казанского авиазавода Виталия Копылова на письменном столе Бориса Тихомирова в его мемориальном кабинете
Фото: Андрей Титов

— Как относитесь к разговорам о том, что КАЗ надлежало не модернизировать, а отстраивать заново?

— Это было бы однозначно лучше — быстрее, дешевле, долговечнее. На КАЗе сейчас пятнами: здесь чуть новое, там старое, здесь новое, там старое. Но это решение тоже не просто так принималось. Построить новый завод — это колоссальные деньги. А еще нельзя останавливать работу, то есть сначала надо было сделать полный дублер КАЗа, а потом в одночасье, не прерывая выполнения ГОЗа, на него «перепрыгнуть». Словом, реконструкция идет заплатками не потому, что ею занимаются неграмотные люди, а из-за того, что по имеющемуся объему финансирования деньги пустили на самое актуальное. А вот дальше будем строить совершенно новые корпуса. И проектировать их будет КазГАП, то есть он останется ключевым проектировщиком для КАЗа. Но это уже другая история. Главное, унести ноги от убыточных строек, которые якорем висят.

— Какие еще проекты, помимо модернизации КАЗа, ведет Гипронииавиапром?

— Это проекты для корпорации «Тактическое ракетное вооружение», ОДК, «Вертолетов России» и других. Заказов на проектирование и строительство гораздо больше, чем берем, — институт перегружен. Плюс будут перевооружаться боеприпасные компании и спецхимия — огромное поле работы. Есть и гражданские проекты: «Мосинжпроект» неплохо заказывает, нефтяники.

— С рынком жилья покончено?

— Нет, мы ребят, которые занимаются привлечением заказов, не одергиваем — просто надо людей добрать, обеспечить ресурсами. Но сейчас гражданского объема у КазГАПа нет.

«Нельзя останавливать работу, то есть сначала надо было сделать полного дублера КАЗа, а потом в одночасье, не прерывая выполнения ГОЗа, на него «перепрыгнуть»
Фото: «БИЗНЕС Online»

— Кто будет новым генеральным директором?

— Ищем. Обязательно согласуем с республикой.

— Сергей Раковец останется в холдинге?

— Мы давно друг друга знаем. Думаю, найдем применение его талантам.

— Сколько акций КазГАПа у «Технодинамики»?

— Почти 100 процентов. Несколько месяцев назад купили примерно 48 процентов, которые Борис Иванович завещал родственнице.

— Сделка была рыночной?

— Когда проговаривали сделку на контрольный пакет, сколько Борис Иванович назвал, столько и заплатили, а сейчас — с учетом ситуации. Надо понимать, что при финансовых обязательствах института перед «Технодинамикой» он ничего не стоит и начнет что-то стоить, только когда проведем все запланированные мероприятия. С другой стороны, у нас перед родственницей Бориса Ивановича морально-этические обязательства, поэтому данные 48 процентов задаром не забирали.

Презентационные образцы некоторых боеприпасов, выпускающихся предприятиями «Технодинамики»

Министерство боеприпасов в новом формате

— За последние два года «Технодинамике» подчинили такие крупные татарстанские компании, как Завод имени Серго (ПОЗиС), пороховой, «Точмаш», ГосНИИхимпродуктов, и это не говоря об их отраслевых коллегах из других регионов. Вам поручили консолидировать отрасли спецхимии и боеприпасов?

— В январе 2020 год нам передали в управление «Техмаш» — боеприпасный концерн «Ростеха», это 35 предприятий. Потом — 17 компаний спецхимии и взрывчатых веществ. А сейчас передают 14 предприятий, ответственных за порох и твердое ракетное топливо.

— Что значит «передают в управление»?

— «Технодинамику» наделили функциями единоличного исполнительного органа для упомянутых компаний. Если раньше их генеральные директора были физическими лицами, то стали юридическими — такая схема сейчас достаточно часто практикуется. При этом мы не стали, как сегодня повелось во многих холдингах, понижать руководителей компаний до статуса исполнительных директоров: когда у тебя 106 предприятий, в режиме ручного управления ими руководить невозможно. Поэтому, например, в «Техмаше» мы всех исполнительных директоров вновь сделали генеральными, дав им полностью все полномочия для оперативной деятельности, а себе забрали стратегическое развитие, лоббирование и механизмы контроля. Скажем, все платежи ежедневно акцептуются в «Технодинамике», при этом нет такого, что платеж не уходит день в день, если только нет вопросов по сделке.

— То есть вы согласны с тем, что перевод директоров из генеральных в исполнительные, что практикует «Ростех», делает их бесправными настолько, что чуть ли не любую подпись надо согласовывать с Москвой…

— В «Ростехе» несколько моделей управления. Есть такая, как у нас, где гендиректор — это гендиректор с полной мерой прав, полномочий и ответственности. Не должна управляющая компания за руководителя предприятия ноги переставлять. Но имеет право на существование и модель с исполнительными директорами, когда все процессы централизованы на уровне головной компании, а заводы становятся фактически цехами.

Однако и у нас без ручного управления не обходится — к примеру, так обстоит дело с находящимися в банкротстве Мотовилихинскими заводами. Когда в апреле 2020 года мы туда пришли, то только для того, чтобы начать исполнять гособоронзаказ, вложили 940 миллионов рублей, а сейчас — 3 миллиарда на техперевооружение. До этого «Ростех» вложил в «Мотовилиху» 15 миллиардов. Стараемся вытащить старый серьезный бренд из банкротства и выполнить поставленные задачи.

Словом, сегодня на «Технодинамике» замыкается производство пороха, взрывчатых веществ, боеприпасов и в отдельных случаях (реактивные системы залпового огня) — носителей. Такая концентрация — абсолютно правильная идея: центр управления — один, решения принимаются достаточно быстро, кооперация выстраивается правильно, предприятия не конкурируют впустую; централизованные закупки стали выгоднее — например, хлопковая целлюлоза теперь обходится на 25 процентов дешевле, чем когда пороховые заводы покупали ее сами.

«Какие задачи ставили при формировании «Ростеха»? Собрать по продуктовому признаку интегрированные структуры, в том числе чтобы они локтями на рынке не толкались»
Фото: Андрей Титов

— То есть «Технодинамика» — своего рода министерство боеприпасов…

— В 1968–1988 годах было министерство машиностроения — это ровно то, что сегодня входит в контур управления холдинга. Восстановилась прежняя структура, но на рыночных основаниях. При грамотном управлении — однозначный плюс и никаких минусов. Кстати, такое объединение поддерживают ветераны отрасли.

— Казанский пороховой, «Точмаш», ГосНИИхимпродуктов — федеральные казенные предприятия. Их акционируют?

— Процесс передачи нам ФКП должен завершиться в этом году. Принят закон, наделяющий «Ростех» правом управления казенными предприятиями. На согласовании — указ президента, определяющий порядок управления ими. И здесь важно помнить, как появилась форма ФКП. Времена были тяжелыми, предприятия могли попасть в процедуру банкротства, утратить ключевые компетенции, и умные люди в правительстве инициировали наделение оборонных ФГУПов статусом ФКП. Он означает, что если доходная часть меньше расходной, то все, что связано с исполнением ГОЗа, государство субсидирует. Так сохранили предприятия, иначе многие не выжили бы. Сегодня из всей этой когорты субсидии получают только две компании. Казанский пороховой вот уже пять лет прибыльный, причем прибыль существенная. «Точмаш» и ГосНИИхимпродуктов — то же самое.

Смысл акционировать такие предприятия есть, потому что форма ФКП подразумевает серьезные ограничения. Например, нельзя брать займы, а ведь сегодня фонд развития промышленности выдает их под 1 процент на пять лет. Почему не взять на хороший проект? Многие с ФРП работают, это реально действующий механизм, и не надо в очереди стоять, на поклон ходить: защитил проект, тебе дали — все четко, без каких-либо нехороших вещей. Поэтому системно прибыльные предприятия, у которых есть загрузка, рынок, перспектива, можно акционировать.

«Казанский пороховой вот уже пять лет прибыльный, причем прибыль существенная»
Фото: «БИЗНЕС Online»

— Формулировка «переданы под управление» исчезнет?

— Да, акционером станет «Ростех», во всяком случае первоначально.

— Возможен ли приход в эти компании частного капитала?

— Какие задачи ставили при  формировании «Ростеха»? Собрать по продуктовому признаку интегрированные структуры, в том числе чтобы они локтями на рынке не толкались. Это же не торговля пирожками, когда чем больше конкуренции, тем лучше, а дорогой высокотехнологичный продукт, который требует огромных затрат на НИР, ОКР, подготовку производства. Другая задача — продать активы, не ведущие производственной деятельности, а деньги направить на развитие оставшихся. И третья — по возможности отдать компании в частные руки. Так произошло с «Технодинамикой», 75 процентов которой с 2019 года принадлежит группе «Динамика».

Будет это с пороховыми заводами или нет, загадывать рано. Но посмотрите, как боеприпасы и спецхимия выглядят в США: 75 процентов — частные предприятия, 20 процентов — государственные, но в управлении у частников, 5 процентов — госпредприятия. И все работает. Кстати, уже сегодня доля частного капитала в производстве современного российского боеприпаса — 40–55 процентов.

Частный акционер быстрее принимает решения, не допустит лишних затрат, необъяснимо долгого ведения НИОКР, долгостроя, раздувания штатов.

Одна из «комнат» презентационного зала «Технодинамики»
Фото предоставлено «Технодинамикой»

— А сколько человек трудится на предприятиях холдинга?

— 108 тысяч.

— И какова выручка?

— 248 миллиардов.

— Не маловато ли для такой численности?

— Сегодня находимся на таком этапе развития, что активами надо достаточно глубоко позаниматься, чтобы идти дальше.

— А сколько платите работникам?

— Зарплата отличается даже на татарстанских предприятиях. На ПОЗиСе — 32 тысячи рублей, на «Точмаше» — 37 тысяч, на Казанском пороховом — 44 тысячи, в ГосНИИхимпродуктов — 45 тысяч, в КазГАПе — 60 тысяч. И учтите, что мы эти компании только приняли… Есть предприятия, где 90 тысяч рублей, и это не Москва. Лучше всего платят, конечно, в столице, но сказать, что средняя зарплата здесь выше 90 тысяч, нельзя.

— Разве можно при таких зарплатах надеяться, что к вам придут лучшие рабочие, специалисты, потянется молодежь?

— Согласен. Но сейчас мы делаем то, что через несколько лет должно обеспечить прорыв. На научных предприятиях боеприпасной отрасли зарплату доводим до рыночного уровня. Вводим механизм компенсации квартирных: чтобы обеспечить приток иногородних, надо полным рублем оплачивать более-менее достойное жилье. Сделали ежемесячный фонд, которым распоряжаются только гендиректор и главный конструктор: своевременно и качественно закрыли этап — получите, завершили всю работу — еще. На общем фоне — ерунда, но на отдельно взятом предприятии решает очень много. За наставничество будем доплачивать не копейки, а процентов 20 от оклада, чтобы человек не для галочки занимался. Такими мерами отток точно прекратим и обеспечим приток молодежи, которой нужны понятные условия и зарплаты. Ну и у коллег спецов «позаимствуем» — это неизбежно… Что касается промышленных предприятий, то там зарплату больше регулирует рынок труда. Директор должен понимать, какой уровень приемлем.

— Приходилось слышать упреки в адрес «Технодинамики», что не все купленные ею предприятия вошли в нее так уж добровольно…

— Заставить продать имущество… Не знаю, как это делать. Есть закон, всегда можно заявить о том, что нарушают ваши права.

Виктор Григорьев — председатель совета директоров ГК «Динамика»
Фото: tatarstan.ru

Что такое татарстанская школа менеджмента

— В продолжение темы частников в ОПК. Капиталист молится прибыли, а оборона — это долгосрочные интересы страны. Нет ли противоречия?

— Людей, которые покупают оборонные активы, просматривают со всех сторон. И потом, в акционерном соглашении расписано, какие параметры бизнеса ты должен сохранить, развить; что тебе запрещено — например, продавать и перепрофилировать производства; какая ответственность за срыв программ, которые, кстати, как и стратегию, утверждает «Ростех». Частник должен понимать, что прибыль в этом вопросе не первична.

— Однако оборонный директорат все смелее говорит о том, что ГОЗ надо сделать прибыльным для исполняющих его — не 4–8 процентов рентабельности, как сейчас, а 20–30…

— Здесь речь идет не о прибыльности как таковой, а о том, что 4 процента мало для того, чтобы предприятие сводило концы с концами, выдерживало нормальный уровень зарплаты и вкладывалось в техперевооружение (брать на него деньги по ФЦП, как показывает опыт, не самый лучший вариант). Кроме того, не все имеют возможность в полном объеме получать из бюджета деньги на НИР и ОКР, а без них у компании точно нет будущего. Предприятие должно тратить на новые разработки и техперевооружение 5–10 процентов выручки.

— А вы поднимаете вопрос рентабельности?

— Периодически. И периодически нас слышат. Но в том, что минобороны пытается поприжать цены, тоже есть логика.

— Как основной акционер «Технодинамики» Виктор Григорьев участвует в жизни холдинга?

— Он определяет стратегию, много делает для развития компетенций и приносит новые. Мы постоянно покупаем активы. И при этом не взяли ни одной бюджетной копейки на их приобретение. Виктор Евгеньевич в оборонном бизнесе более 20 лет и давно зарекомендовал себя как человек, у которого активы развиваются.

«Технодинамика» начинала с разработки и производства агрегатов для авиапрома, затем консолидировала все связанное с авиатренажерами, далее — предприятия, занимающиеся парашютной техникой. И вот уже сегодня мы создаем управляемые платформы для грузов весом от 250 килограммов до 4 тонн, которые приходят в заданную точку с допущением 100 метров. Сейчас испытываем парашюты для космического корабля «Орел»: опытные образцы должны сдать в 2023 году, а в 2024-м их бросят из космоса. Есть и тема, связанная с Татарстаном, — парашютная система для бронеавтомобиля «Тайфун-ВДВ».

— Самостоятельными остались такие парашютостроительные компании, как «Звезда», «ПарААвис» и казанское ООО «Фирма „МВЕН“». Для вас это раздражающий фактор?

— МВЕН уже не занимается парашютами, поэтому его не рассматриваем вообще. В «Звезде» у нас 39 процентов, и изделия, которые она шьет для катапультных кресел, — это бесконечно маленький рынок, который мы тоже не принимаем во внимание. Еще есть «ПарААвис» и «РусПарашют», это системы для сил спецопераций и спортсменов — тоже очень маленький объем. Поэтому не видим смысла в приобретении этих компаний. К тому же мы выводим на рынок новые изделия, которые рано или поздно вытеснят продукцию других предприятий.

«Технодинамика» — главная в России по парашютам
Фото: Тимур Латыпов

— Но парашютных систем спасения для самолетов, кроме МВЕНа, не делает никто. Насколько известно, именно их изделие будут устанавливать на «Байкал», который предполагается выпускать массово…

— Не видим для себя опасности в этой кооперации.

— Словом, крупные частные игроки типа Григорьева — явление закономерное. Но ведь таких немного…

— Именно потому, что оборонный бизнес накладывает дополнительную ответственность.

— И думается, потому, что главное для успеха в нем — это вовсе не быть рыночником, а успешно лоббировать. Виртуоз в этом деле — Николай Колесов. Кто он для вас — учитель, коллега, конкурент?

— Мне в жизни с учителями повезло, Николай Александрович — из этих людей. Он человек с сильным характером, большим опытом, трудоголик. Стараемся друг друга поддерживать.

— Есть такое понятие, как «татарстанская школа менеджмента»?

 — Есть специфика выходцев из Татарстана. Это люди дисциплинированные, отвечающие за слова, результат. Само руководство республики задает такой тон. Все наши местные директора — очень достойные профессионалы. И есть такое понятие, как «школа КАМАЗа». Когда я там работал, первое селекторное совещание было в 7 часов утра, а к нему надо подготовиться, поэтому приезжали к 6:30. Сейчас в 6:20 я в кабинете, первая планерка — в 7:30, все специалисты на работе с 8:00. Для Москвы нехарактерно. В 17:00 тоже редко кто уходит, а есть службы, которые изо дня в день трудятся до 20:00–21:00.

— Руководителями в ОПК нередко назначают людей без профильного образования и соответствующего опыта. Это нормально? Менеджер может рулить всем: сегодня — оборонкой, завтра — торговлей, послезавтра — госструктурой?

— Думаю, есть люди, которые способны так результативно работать. Говорить, что, если у человека нет опыта в отрасли, значит, он не справится, нельзя. Опыт — важная составляющая, но, если ты неглуп и трудолюбив, можно оперативно вникнуть в тему.

«Радик Хасанов — один из немногих оборонных директоров, кто может работать в рынке»
Фото: «БИЗНЕС Online»

Выдержит ли ПОЗиС китайский удар

— Хорошо, частный собственник суперэффективен, но при этом все заказы у оборонных компаний — от бюджета…

— Не совсем так. Взять «бытовку» Завода имени Серго.

— Редчайший случай…

— Да, это редкий пример того, когда у гражданской продукции большой масштаб, а не какие-то опытные партии.

«Проблема льгот для ПОЗиСа поднимается постоянно»
Фото: «БИЗНЕС Online»

— Боимся, китайцы, которых в России посадили на льготы, подрубят ему рынок…

— Проблема льгот для ПОЗиСа поднимается постоянно. Недавно для решения сложных актуальных вопросов между «Ростехом» и Татарстаном создали рабочую группу под председательством Сергея Чемезова и Рустама Минниханова. Первое заседание прошло весной в госкорпорации, а второе проведем в сентябре на ПОЗиСе. В проекте программы — мой доклад о возможных льготах для завода: либо в рамках действующего законодательства, либо придется его изменить. Надо сделать равными условия работы в России иностранных компаний и таких предприятий, как ПОЗиС. Субсидии возможны как из регионального, так и из федерального бюджета. Идею поддерживает вице-премьер Юрий Борисов.

Среди прочего нас волнует то, что мелкий калибр, на котором специализируется Завод имени Серго, достаточно волатилен: когда идут региональные конфликты —  заказ стремится вверх, как закончились — падает. Для компании жизненно важно иметь диверсифицированную номенклатурную линейку, иначе в условиях перепадов невозможно работников содержать в том же количестве и на ту же зарплату. Оптимизировать численность? Если сегодня ты людей отправишь за забор, их больше не вернешь.

А то, что в особые экономические зоны Татарстана зашли китайцы, для республики хорошо, и, если бы они пошли в ОЭЗ другого региона, проблемы ПОЗиСа от этого бы не исчезли.

— Страна не должна была пускать…

— Это другой разговор.

— Какую господдержку должен получать ПОЗиС, чтобы быть в паритете с китайскими производителями?

— Примерно 300 миллионов в год.

— Словом, есть надежда, что наш маленький завод выживет под боком у мирового гиганта…

— Если до этого дня выжил, то и дальше не пропадет. Он производит половину гражданской продукции «Техмаша», хорошо работает на сверхконкурентном рынке. Провел впечатляющее перевооружение по гражданской тематике — людей на линиях почти нет. В правительстве России о заводе знают, готовы поддерживать его новые проекты. Радик Шавкятович (Радик Хасанов — генеральный директор Завода им. Серго — прим. ред.) предприятием занимается от и до. Это один из немногих оборонных директоров, кто может работать в рынке. Помогать и не мешать, и все нормально будет.

Также на заседании поднимем вопрос о создании на ПОЗиСе центра по выпуску гальванических линий для предприятий «Ростеха». Для этого переведем в Зеленодольск это производство с КазГАПа — на Заводе имени Серго есть площади, квалифицированный персонал, который занимается разработкой и производством нестандартного оборудования. Уже начали грузить его контрактами — например, гальванику для «Иркута» и «Сплава» будут делать там.

Кроме того, сейчас Завод имени Серго разворачивает производство нового калибра — 57 миллиметров. Это новинка, разработка почти завершена. Минобороны считает данный калибр перспективным, готово размещать крупные заказы.

— Это боеприпасы с так называемыми умными взрывателями?

— Предусмотрены и многофункциональные взрыватели, и механические.

«Артур Хисамеев — один из лучших наших директоров»
Фото: «БИЗНЕС Online»

— То есть по боеприпасам Завод имени Серго переходит в новую весовую категорию…

— Сказал бы, что это логичное продолжение малого калибра, который становится все более крупным, и нет смысла специально строить под него отдельный завод.

— Насколько можно понять, «Точмаш» претендует на то, чтобы не только изготавливать взрыватели, но и проектировать их…

— Артур Хисамеев — один из лучших наших директоров. В 2019 году завод стал научно-производственным объединением, но сегодня в его конструкторском бюро работают всего 6 человек. Чтобы разрабатывать взрыватели, нужна школа. Да, может развиться центр компетенций, но это годы.

— У каких гражданских тем «Точмаша» есть перспективы?

— Первая — производство малых компрессоров. Вторая — перфорационный инструмент для буровзрывных работ: в мире и России данный рынок растет на 10–12 процентов в год.

«Не вижу необходимости что-то усиливать и докручивать — компетенции КНИТУ-КХТИ сомнений не вызывают»
Фото: Андрей Титов

На пороховом будет технопарк?

— Судьбу порохового завода наконец решили — он остается в Казани?

— В свое время там было несколько чрезвычайных происшествий, и руководство Татарстана обсуждало с федеральным центром необходимость переноса предприятия из города, даже определили куда — на Алексинский химкомбинат. Но сегодня позиция Рустама Минниханова — производство надо сохранить. Скажу так: оно в принципе не несет опасности для города. Почему случались ЧП? Не уделялось должного внимания промышленной безопасности. Сейчас ею занимаются на очень высоком уровне, по безопасности это одно из лучших предприятий отрасли. В 60 процентах случаев чрезвычайные ситуации — это человеческий фактор. Поэтому уводим людей из опасных зон — ставим роботов, кругом видеонаблюдение, в случае нарушения срабатывает сирена, останавливается работа, информация идет в ситуационный центр.

А производство нитроцеллюлозы в Казани, наверное, надо прекращать. Это уже экологическая тема. Кстати, пороховой далеко не в первых рядах по таким рискам.

— Как идет модернизация завода в целом?

— Масштабная модернизация закончена в 2019 году. Но сегодня на рассмотрении коллегии ВПК находится разработанная нами программа развития боеприпасной отрасли и спецхимии. Объем — 138 миллиардов рублей, 33 миллиарда из них — на мероприятия для казенных предприятий. Для порохового предусмотрено 4,5 миллиарда на промбезопасность и экологию.

— Будет ли оптимизация территории?

— Думаем об этом. Сейчас у завода 481 гектар. По инициативе генерального директора Александра Лившица планируем создание технопарка типа «Химграда». Первый этап — на площади 30–50 гектаров, второй — еще 130–150. Специализация — химическая: «зеленая» и малотоннажная химия, машиностроение, металлообработка, IT-технологии. Это позволит дозагрузить территорию и несколько диверсифицировать расходы порохового, который и будет управлять технопарком.

— Одно время говорили, что часть территории могут отдать под жилье. Может, действительно, часть земли продать под застройку и заработать?

— С учетом новых мер по промбезопасности избыток территории есть, но отдать ее под жилье невозможно — у таких  производств должна быть санитарная зона.

— К традиционной гражданской продукции порохового что-то добавится?

— Обязательно — искусственная кожа, у нее высокий потенциал: спрос колоссальный, в том числе решается вопрос по импортозамещению. Просто нужна нормальная технология и умение продавать. Флексографические краски — для рынка упаковки. И обязательно продолжим развивать производство охотничьих и спортивных порохов. В мире — бум. Американцы в очередь встают — своего не хватает, представители их компаний объезжают патронные и пороховые заводы. Все это даст дополнительные 3 миллиарда рублей выручки.

— Что ожидает головного разработчика отрасли — ГосНИИхимпродуктов?

— По оснащению институт достаточно упакован. Постоянно идут НИР и ОКР, в том числе по производству порохов, которые делали бы боеприпасы безопасными при хранении. НИИ работает и над порохами из льняной целлюлозы. Они более стабильны, чем «хлопковые». Рассчитываем, что и цена приобретения будет ниже («хлопковый» стоит 2 тысячи долларов за тонну). Это и импортозамещение, то есть гарантия от перебоев с поставкой сырья из-за границы. Кстати, в вопросе целлюлозы мы очень рассчитываем на «Татнефть». Недавно она купила Вологодский завод по производству льна. Сейчас обсуждаем с республикой размещение там наших заказов. Перед Наилем Магановым стоит серьезная задача по загрузке данного предприятия, мы готовы все наши пороховые заводы переключить на него, заключить долгосрочные контракты… Словом, институт будем всячески развивать.

— По известной информации, подконтрольный КНИТУ-КХТИ институт «Союзхимпроект», КазГАП и пороховой отвечают за модернизацию Алексинского химкомбината. Почему они?

— «Союзхимпроект» в кооперации с КазГАПом проектирует один из этапов производства — стабилизации пороха. И строить его будет КазГАП. Казанский пороховой вместе с Алексинским опытным механическим заводом — поставщики оборудования для этапов стабилизации и производства пороха. Стараемся загрузить подведомственные предприятия.

— КНИТУ-КХТИ — главный в России по подготовке специалистов для спецхимии. Есть ли у «Технодинамики» возможность влиять на учебный процесс?

— Не вижу необходимости что-то усиливать и докручивать — компетенции КНИТУ-КХТИ сомнений не вызывают.

— В вашем зале для презентаций заметили модель самолета «Альтаир», входящего в беспилотный комплекс «Альтиус». Разве УЗГА тоже входит в «Технодинамику»?

— Нет, УЗГА входит во владеющую нашим холдингом группу «Динамика». Но у нас обширная кооперация. Для «Альтаира» делаем шасси и еще некоторые агрегаты, потому что в нем достаточно много импортного.

— Как вообще оцените развитие в России тематики БПЛА? Даже Турция нам класс показала…

— Постепенно тема раскручивается, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Многое в заделе, на испытаниях. А турецкие беспилотники — всего лишь пример резкого скачка по отдельному направлению после его накачки деньгами. И в Нагорном Карабахе все было с большими нюансами.

— Четверть века побежденная в холодной войне страна не могла финансировать науку, оборонку. Как бы ни говорили, что у нас есть нечто прорывное, это скорее чудо, ну и усиленное финансирование последних лет. Есть ли шанс, что мы будем конкурентоспособными с мировыми военно-промышленными лидерами?

— Сказать, что мы передовики во всем, нельзя, но есть области, где Россия — безусловный лидер. Некоторые направления лихолетьем не потрепаны, они всегда финансировались полным рублем. Впрочем, и состояние других предприятий кардинально изменилось — это, что называется, медицинский факт. Я помню, какими были многие компании перед вхождением в тот же КРЭТ, а сегодня убыточных почти нет. Если посмотрите техперевооружение авиа- и двигателестроения, будете удивлены: сказать, что по технической оснащенности наши заводы так уж отличаются от мировых гигантов, нельзя. Специалисты тоже есть. Стало появляться немало молодых людей с хорошим образованием, которые связывают судьбу с оборонкой. В компаниях, где вопросу сохранения персонала уделяют внимание, не жалеют денег на обучение, эти люди работают и работают. И на традиционных рынках мы присутствуем, несмотря на санкционное давление, которое приносит немало трудностей. Оружие наше хорошее, функциональное, работает там, где ничего больше не действует.

Редкая неделя обходится без новостей, связанных с уголовными делами на предприятиях, связанных с интересами концерна «Технодинамика». Чем больше становится этот финансово-промышленный конгломерат, тем громче скандалы вокруг. За примерами далеко ходить не надо, достаточно посмотреть на затянувшуюся реконструкцию «Казанского авиационного завода». Стратегия концерна выглядит так, что проблемы одних предприятий он пытается решить за счёт поглощения других.

19 сентября СМИ сообщили об обысках в АО «Новосибирский механический завод «Искра» (НМЗ). Почти одновременно с этим на другом конце страны был задержан гендиректор ФКП «Завод имени Я.М. Свердлова» (г. Дзержинск) Юрий Шумский. Оба предприятия являются крупными производителями взрывчатых веществ. Однако порох здесь, по всей видимости, не главное. Летом люди в форме и в штатском нагрянули на «Сарапульский электрогенераторный завод» (СЭГЗ), который к взрывчатке отношения не имеет. Известный адвокат Шота Горгадзе не исключил, что речь может идти о попытке захвата предприятия.

«Версия» изучила обстоятельства упомянутых выше уголовных дел и нашла между ними немало общего. Мы пока не делаем никаких выводов, но три факта невозможно игнорировать. Первый: предприятия успешные и генерируют стабильную прибыль. Второй: «Технодинамика» либо имеет долю в капитале этих компаний, либо планирует в него войти. Третий: оперативники и следователи приходят на заводы с проверками по материалам из «старых папок». Судите сами…

Демонстрация силы?

В день обыска на заводе «Искра» появились также сообщения о задержании гендиректора Сергея Кондратьева, которые затем были опровергнуты – то ли ничего не нашли, то ли обыски были частью какой-то подковерной игры против предприятия. По крайней мере, шума вокруг этих событий получилось немало.

В начале 2022 года, судя по всему, в рамках того же уголовного дела были арестованы бывший заместитель гендиректора «Искры» Олег Миргородский и бизнесмен Константин Еремин. Фигурантов подозревают в мошенничестве и коммерческом подкупе (ст. 159, ч. 4 ст. 204 и п. «б» ч. 3 ст. 204 УК РФ). Насколько можно понять, дело связано с поставками на НМЗ полиэтилена в 2016-2018 годах.

Но если в этих сделках была коррупционная составляющая, почему силовики зашевелились только сейчас? Как-никак, новосибирский завод «Искра» относится к стратегическим оборонным предприятиям, деятельность которого регулярно проверяют все – от независимых аудиторов до ФСБ.

Ну и что, спросите вы? А то, что на момент задержания Олег Миргородский возглавлял ФКП «Пермский пороховой завод». Вопросы к нему по сделкам 4-6-летней давности возникли у силовиков аккурат накануне конкурса по выбору нового гендиректора.

Мы, конечно, ни на что не намекаем, но ещё в ноябре 2020 года «Коммерсант» сообщил о возможном изменении схемы управления ФКП «Пермский пороховой завод», в результате чего его намеревались ввести в периметр бизнеса «Технодинамики».

По отработанной технологии…

Что касается Юрия Шумского, то он проходит по уголовному делу, возбуждённому по той же самой «резиновой» статье – ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере). «Резиновой» её называют потому, что, как считают многие правозащитники и адвокаты, при желании следователя под эту статью можно подвести практически любую финансово-хозяйственную деятельность. С материалами дела мы не знакомы, но не можем не обратить внимание на последовательность событий. Фигурант возглавил государственный пороховой завод в июне 2020 года. В феврале 2021-го стало известно о подготовке предприятия к вождению в концерн «Технодинамика».

Ещё один важный момент: дело, по которому был задержан Шумский, было возбуждено в конце 2020-го и до последнего времени фигурантов в нём не было. Вина директора в суде пока не доказана.

Что касается событий на «Сарапульском электрогенераторном заводе», то, как рассказывала «Версия», масштабные обыски там состоялись в июне этого года. Однако коллектив так и не понял кого и в чём могут подозревать правоохранительные органы. Необъяснимая «спецоперация» многих выбила из колеи. Некоторые работники до сих пор опасаются остановки работы предприятия, которое имеет в Сарапуле статус градообразщующего.

Обыски прошли также в доме бывшего гендиректора СЭГЗ Сергея Мусинова. Никаких обвинений ему до сих пор не предъявлено, по крайней мере, в открытых источниках информации об этом нет. По словам Мусинова, силовиков интересовали события 10-летней давности…

В общем, странные дела творятся. И ни одну из этих историй не получится рассказать без упоминания АО «Технодинамика». Концерну принадлежит 25,5% акций СЭГЗ, его генеральный директор Игорь Насенков входит в совет директоров сарапульского предприятия.

«Деньги освоены, а результата нет»

По сведениям из открытых источников, в 2018 году (более поздние данные отсутствуют) выручка концерна составила 5,7 млрд рублей, прибыль – 599 млн рублей. С тех пор промышленный холдинг, в котором у государства остался только контрольный пакет акций, стремительно расширяется. «Технодинамику» интересуют не только пороховые и авиационные заводы, но также производители радиоэлектронного оборудования и металлургические предприятия. Например, в июне 2020 года концерн увеличил до 84% свою долю в АО «Каменск-Укральский литейный завод» (КУЛЗ), ранее принадлежавшем «Уралвагонзаводу».

Менеджмент концерна, по всей видимости, не вполне справляется с таким быстрым ростом. Чего стоит одна лишь история с до сих пор незавершенной реконструкцией казанского авиазавода (КАЗ), на которую государство потратило порядка 30 млрд рублей. КАЗ, который является филиалом ПАО «Туполев» начали модернизировать в 2016 году с тем, чтобы восстановить производство стратегических бомбардировщиков Ту-160. Генеральным подрядчиком был назначен местный Гипронииавиапром (КазГАП). В 2019 году стало известно, что он находится на грани банкротства из-за долга в 1,2 млрд рублей.

Собственник и гендиректор КазГАП Борис Тихомиров продал институт «Технодинамике». Вскоре после этого бизнесмен скончался, а противостояние между институтом и субподрядчиками по модернизации КАЗ как будто вышло на новый уровень. Если коротко, то руководители десятка строительных фирм также заявили, что оказались на грани разорения и даже обвинили в этом КазГАП. Дескать, институт передавал им некачественную проектную документацию, ошибки исправлял несвоевременно, что вело к простою, увеличению стоимости и сроков работ. Кроме того, считают строители, КазГАП не оплачивал работы по устранению недочетов в проектах, которые они проводили самостоятельно, а затем просто начал расторгать договоры.

Субподрядчики по модернизации казанского авиазавода направили в адрес главы Татарстана Рустама Минниханова обращение о противоправной деятельности КазГАП. Вся эта история уже получила продолжение в виде длинной череды арбитражных разбирательств и заявлений в правоохранительные органы, поступивших с обеих сторон. На фоне этого модернизация КАЗа, который изначально планировалось ввести в строй в 2020 году, по-прежнему далека от завершения. «Деньги освоены, а результата нет», – комментирует ситуацию один из субподрядчиков.

Длинный шлейф скандалов

События вокруг КазГАП, после того как институт был выкуплен «Технодинамикой», можно считать показательным. Едва ли не каждая сделка концерна сопровождается большим шумом, а недовольство региональных властей и делового сообщества возникает явно не из воздуха. Тем более, что люди, занимающие в «Технодинамике» высокие должности, часто тянут за собой вполне конкретный шлейф с предыдущих мест работы.

Взять хотя бы самого Игоря Насенкова, вопросы к которому могут быть ещё по его деятельности в АО «Концерн радиоэлектронные технологии», или руководителя службы безопасности «Технодинамики» Александра Первухина. Последний в течение семи лет возглавлял МВД по Удмуртии и ушёл с должности не без скандала. При Первухине в республике случился громкий конфликт вокруг агрохолдинга «Комос Групп». Начинался он, к слову, примерно также, как и в случае с «Сарапульским электрогенераторным заводом». После серии обысков, не подкрепленных ничем, кроме туманных обвинений, руководство «Комос Групп» заявило о давлении на бизнес и угрозах в свой адрес.

Что, если именно эта история привлекла внимание руководства «Технодинамики» при трудоустройстве господина Первухина? Здесь снова трудно пройти мимо финансовых показателей. По итогам 2018 года сарапульский завод получил прибыль в 551 млн рублей, что всего на восемь миллионов меньше, чем у гигантского холдинга.

Повторим: представители «Технодинамики» присутствуют в совете директоров СЭГЗ. Однако, если прислушаться к претензиям, которые пытаются предъявить руководству завода силовики, получается, что никаким контролем Игорь Насенков и его сотрудники там не занимались. Неужели уважаемые топ-менеджеры предпочли просто получать деньги, которых в последнее время в концерне явно стало меньше? На этом фоне «Технодинамика» может стремиться обрасти новыми промышленными активами, способными генерировать стабильный финансовый поток. Правда, решать реальные проблемы заводов финансисты, по всей видимости, не вполне готовы.