В каком году завершилось восстание под руководством пугачева

14 сентября 1773 года был окончательно подавлен Пугачевское восстание, начатое горстью так называемых «непослушных» Яицких казаков. В восстании участвовало множество старообрядцев, которым Пугачев обещал вернуть «Крест и бород».

Бывшие соратники предали своего предводителя. «Царь Петр Федорович» превратился в беглого бунтовщика Пугача. Не действовали уже гневные окрики Емельяна Ивановича: «Кого вы вяжете? Ведь если я вам ничего не сделаю, то сын мой, Павел Петрович, ни одного человека из вас живым не оставит!» Связанного «царя» верхом и отвезли к Яицкому городку и там сдали офицеру.

Победа правительственных войск сопровождалась зверствами, не меньшими, чем творил Пугачев над дворянами. Просвещенная императрица заключила, что «в теперешнем случае казнь нужна для блага империи». Склонный к конституционным мечтаниям Петр Панин реализовал призыв самодержицы. Тысячи людей были казнены без суда и следствия. На всех дорогах восставшего края валялись трупы, выставленные в назидание. Невозможно было счесть крестьян, наказанных кнутом, батогами, плетьми. У многих отрезали носы или уши.

Емельян Пугачев сложил свою голову на плахе 10 января 1775 г. при большом стечении людей на Болотной площади в Москве. Перед смертью Емельян Иванович поклонился соборам и попрощался с народом, повторяя прерывающимся голосом: «Прости, народ православный; отпусти мне, в чем я согрубил перед тобою». Вместе с Пугачевым были повешены несколько его сподвижников. Знаменитого атамана Чику увезли для казни в Уфу. Салават Юлаев оказался на каторге. Пугачевщина кончилась…

Этот бунт поколебал умы половины государства. В начале 1775 года обнародовано было общее прощение и повелено было все дело передать вечному забвению. Императрица Екатерина II, не желая иметь воспоминание об этой ужасной эпохе, уничтожила даже прежнее название реки Яика, берега которой были первыми свидетелями возмущения, и назвала ее «Уралом». Яицкие казаки были переименованы в Уральских, и сам город их получил название «Уральска». Пугачевский бунт сильно отразился как на экономичестком развитии Оренбургских казаков, так и на развитии их боевых сил.

Источник: ФБ Юрий Геннадиевич Прикотенко

Pugachev’s Rebellion
Date 1773–1775 Location Russian Empire Result Russian victory Catherine expands serfdom[1]
Belligerents
Russian Empire	Coalition of Cossacks, Russian Serfs, Old Believers, and non-Russian peoples
Commanders and leaders
Catherine the Great Grigory Potemkin Petr Panin Alexander Suvorov Johann von Michelsohnen	Yemelyan Pugachev   Salawat Yulayev
Strength
5,000+ men[2]	1773: 15,000 men[2] 80 artillery pieces[2] 1774: 25,000 men[3]
Casualties and losses
3,500 killed[2]	20,000 killed[2] 16,000 captured[2]

Pugachev’s Rebellion (Russian: Восстание Пугачёва, Vosstaniye Pugachyova; also called the Peasants’ War 1773–1775 or Cossack Rebellion) of 1773–1775 was the principal revolt in a series of popular rebellions that took place in the Russian Empire after Catherine II seized power in 1762. It began as an organized insurrection of Yaik Cossacks headed by Yemelyan Pugachev, a disaffected ex-lieutenant of the Imperial Russian Army, against a background of profound peasant unrest and war with the Ottoman Empire. After initial success, Pugachev assumed leadership of an alternative government in the name of the late Tsar Peter III and proclaimed an end to serfdom. This organized leadership presented a challenge to the imperial administration of Catherine II.

The rebellion managed to consolidate support from various groups including the peasants, the Cossacks, and Old Believers priesthood. At one point, its administration claimed control over most of the territory between the Volga River and the Urals. One of the most significant events of the insurrection was the Battle of Kazan in July 1774.

Government forces failed to respond effectively to the insurrection at first, partly due to logistical difficulties and a failure to appreciate its scale. However, the revolt was crushed towards the end of 1774 by General Michelsohn at Tsaritsyn. Pugachev was captured soon after and executed in Moscow in January 1775. Further reprisals against rebel areas were carried out by General Peter Panin.

The events have generated many stories in legend and literature, most notably Pushkin’s historical novel The Captain’s Daughter (1836). It was the largest peasant revolt in the history of the Russian Empire.

Background and aims[edit]

As the Russian monarchy contributed to the degradation of the serfs, peasant anger ran high. Peter the Great ceded entire villages to favored nobles, while Catherine the Great confirmed the authority of the nobles over the serfs in return for the nobles’ political cooperation. The unrest intensified as the 18th century wore on, with more than fifty peasant revolts occurring between 1762 and 1769. These culminated in Pugachev’s Rebellion, when, between 1773 and 1775, Yemelyan Pugachev rallied the peasants and Cossacks and promised the serfs land of their own and freedom from their lords.

There were various pressures on Russian serfs during the 18th century, which induced them to follow Pugachev. The peasantry in Russia were no longer bound to the land, but tied to their owner. The connecting links that had existed between the peasant community and the tsar, which had been diminishing, was broken by the interposition of the serf owners; these private lords or agents of the Church or state who owned the land blocked serfs’ access to the political authority. Many nobles returned to their estates after 1762 and imposed harsher rules on their peasants. The relationship between peasant and ruler was cut off most dramatically in the decree of 1767, which completely prohibited direct petitions to the empress from the peasantry. The peasants were also subject to an increase in indirect taxes due to the increase in the state’s requirements. In addition, a strong inflationary trend resulted in higher prices on all goods.^[4] The peasants felt abandoned by the «modern» state.^[5] They were living in desperate circumstances and had no way to change their situation, having lost all possibilities for political redress.

There were natural disasters in Russia during the 18th century, which also added strain on the peasants. Frequent recurrence of crop failures, plagues and epidemics created economic and social instability. The most dramatic was the 1771 epidemic in Moscow, which brought to the surface all the unconscious and unfocused fears and panics of the populace.^[6]

Each ruler altered the position of the Church, which created more pressure. Peter the Great gave the Church new obligations, while its administration assimilated to a department of the secular state. The Church’s resources, or the means of collection, could not meet the new obligations and as a consequence, they heavily exploited and poorly administered their serfs. The unrest spurred constant revolt among Church serfs.^[6]

Leadership and strategy[edit]

Pugachev’s image according to folk memory and contemporary legends was one of a pretender-liberator. As Peter III, he was seen as Christ-like and saintly because he had meekly accepted his dethronement by his evil wife Catherine II and her courtiers. He had not resisted his overthrow, but had left to wander the world. He had come to help the revolt, but he did not initiate it; according to popular myth, the Cossacks and the people did that.^[7]

The popular mythology of Peter III linked Pugachev with the Emancipation Manifesto of 1862 and the serf’s expectations of further liberalizations had he continued as ruler. Pugachev offered freedom from the poll tax and the recruit-levy, which made him appear to follow in the same vein as the emperor he was impersonating.

Pugachev attempted to reproduce the St. Petersburg bureaucracy. He established his own College of War with quite extensive powers and functions. He did not promise complete freedom from taxation and recruitment for the peasants; he granted only temporary relief. His perception of the state was one where soldiers took the role of Cossacks, meaning they were free, permanent, military servicemen. Pugachev placed all other military personnel into this category as well, even the nobles and officers who joined his ranks. All peasants were seen as servants of the state, they were to become state peasants and serve as Cossacks in the militia. Pugachev envisioned the nobles returning to their previous status as the czar’s servicemen on salary instead of estate and serf owners. He emphasized the peasants’ freedom from the nobility. Pugachev still expected the peasants to continue their labor, but he granted them the freedom to work and own the land. They would also enjoy religious freedoms and Pugachev promised to restore the bond between the ruler and the people, eradicating the role of the noble as the intermediary.^[8]

Under the guise of Peter III, Pugachev built up his own bureaucracy and army, which copied that of Catherine. Some of his top commanders took on the pseudonyms of dukes and courtiers. Zarubin Chaika, Pugachev’s top commander, for example, took the guise of Zakhar Chernyshev. The army Pugachev established, at least at the very top levels of command, also mimicked Catherine’s. The organizational structure Pugachev set up for his top command was extraordinary, considering Pugachev defected as an ensign from Catherine’s army. He built up his own War College and a fairly sophisticated intelligence network of messengers and spies. Even though Pugachev was illiterate, he recruited the help of local priests, mullahs, and starshins to write and disseminate his «royal decrees» or ukases in Russian and Tatar languages. These ukazy were copied, sent to villages and read to the masses by the priests and mullahs. In these documents, he begged the masses to serve him faithfully. He promised to grant to those who followed his service land, salt, grain, and lowered taxes, and threatened punishment and death to those who didn’t. For example, an excerpt from a ukase written in late 1773:

From me, such reward and investiture will be with money and bread compensation and with promotions: and you, as well as your next of kin will have a place in my government and will be designated to serve a glorious duty on my behalf. If there are those who forget their obligations to their natural ruler Peter III, and dare not carry out the command that my devoted troops are to receive weapons in their hands, then they will see for themselves my righteous anger, and will then be punished harshly.^[9]

Recruitment and support[edit]

From the very beginning of the insurgency, Pugachev’s generals carried out mass recruitment campaigns in Tatar and Bashkir settlements, with the instructions of recruiting one member from every or every other household and as many weapons as they could secure. He recruited not only Cossacks, but Russian peasants and factory workers, Tatars, Bashkirs, and Chuvash. Famous Bashkir hero Salawat Yulayev joined him. Pugachev’s primary target for his campaign was not the people themselves, but their leaders. He recruited priests and mullahs to disseminate his decrees and read them to the masses as a way of lending them credence.

Priests in particular were instrumental figures in carrying out Pugachev’s propaganda campaigns. Pugachev was known to stage “heroic welcomes” whenever he entered a Russian village, in which he would be greeted by the masses as their sovereign. A few days before his arrival to a given city or village, messengers would be sent out to inform the priests and deacons in that town of his impending arrival. These messengers would request that the priests bring out salt and water and ring the church bells to signify his coming. The priests would also be instructed to read Pugachev’s manifestos during mass and sing prayers to the health of the Great Emperor Peter III. Most priests, although not all, complied with Pugachev’s requests. One secret report of Catherine’s College of War, for example, tells of one such priest, Zubarev, who recruited for Pugachev in Church under such orders. “[Zubarev], believing in the slander-ridden decree of the villainous-imposter, brought by the villainous Ataman Loshkarev, read it publicly before the people in church. And when that ataman brought his band, consisting of 100 men, to their Baikalov village, then that Zubarev met them with a cross and with icons and chanted prayers in the Church; and then at the time of service, as well as after, evoked the name of the Emperor Peter III for suffrage.” (Pugachevshchina Vol. 2, Document 86. Author’s translation)

Pugachev’s army was composed of a diverse mixture of disaffected peoples in southern Russian society, most notably Cossacks, Bashkirs, homesteaders, religious dissidents (such as Old Believers) and industrial serfs. Pugachev was very much in touch with the local population’s needs and attitudes; he was a Don Cossack and encountered the same obstacles as his followers. It is noticeable that Pugachev’s forces always took routes that reflected the very regional and local concerns of the people making up his armies. For example, after the very first attack on Yaitsk, he turned not towards the interior, but instead turned east towards Orenburg which for most Cossacks was the most direct symbol of Russian oppression.

The heterogeneous population in Russia created special problems for the government, and it provided opportunities for those opposing the state and seeking support among the discontented, as yet unassimilated natives.^[10] Each group of people had problems with the state, which Pugachev focused on in order to gain their support.

Non-Russians, such as the Bashkirs, followed Pugachev because they were promised their traditional ways of life, freedom of their lands, water and woods, their faith and laws, food, clothing, salaries, weapons and freedom from enserfment.^[11] Cossacks were similarly promised their old ways of life, the rights to the river Iaik (now the Ural River) from source to sea, tax-free pasturage, free salt, twelve chetvi of corn and 12 roubles per Cossack per year.^[11]

Pugachev found ready support among the odnodvortsy (single homesteaders). In the westernmost part of the region swept by the Pugachev rebellion, the right bank of the middle Volga, there were a number of odnodvortsy. These were descendants of petty military servicemen who had lost their military function and declined to the status of small, but free, peasants who tilled their own lands. Many of them were also Old Believers, and so felt particularly alienated from the state established by Peter the Great. They were hard-pressed by landowners from central provinces who were acquiring the land in their area and settling their serfs on it. These homesteaders pinned their hopes on the providential leader who promised to restore their former function and status.^[12]

The network of Old Believer holy men and hermitages served to propagandize the appearance of Pugachev as Peter III and his successes, and they also helped him recruit his first followers among the Old Believer Cossack of the Iaik.^[13]

The Iaik Cossack host was most directly and completely involved in the Pugachev revolt. Most of its members were Old Believers who had settled among the Iaik River. The Cossacks opposed the tide of rational modernization and the institutionalization of political authority. They regarded their relationship to the ruler as a special and personal one, based on their voluntary service obligations. In return, they expected the czar’s protection of their religion, traditional social organization, and administrative autonomy. They followed the promises of Pugachev and raised the standard of revolt in the hope of recapturing their previous special relationship and securing the government’s respect for their social and religious traditions.^[14]

Factory workers supported Pugachev because their situation had worsened; many state-owned factories had been turned over to private owners, which intensified exploitation. These private owners stood as a barrier between the workers and the government; they inhibited appeals to the state for improvement of conditions. Also, with the loss of Russia’s competitive advantage on the world market, the production of the Ural mines and iron-smelting factories declined. This decline hit the workers the hardest because they had no other place to go or no other skill to market. There was enough material to support rebellion against the system. By and large the factories supported Pugachev, some voluntarily continuing to produce artillery and ammunition for the rebels.^[15]

Challenge to the Russian state[edit]

In 1773 Pugachev’s army attacked Samara and occupied it. His greatest victory came with the taking of Kazan, by which time his captured territory stretched from the Volga to the Ural mountains. Though fairly well-organized for a revolt at the time, Pugachev’s main advantage early on was the lack of seriousness about Pugachev’s rebellion. Catherine the Great regarded the troublesome Cossack as a joke and put a small bounty of about 500 rubles on his head. But by 1774, the threat was more seriously addressed; by November the bounty was over 28,000 rubles. The Russian general Michelson lost many men due to a lack of transportation and discipline among his troops, while Pugachev scored several important victories.

Pugachev launched the rebellion in mid-September 1773. He had a substantial force composed of Cossacks, Russian peasants, factory serfs, and non-Russians with which he overwhelmed several outposts along the Iaik and early in October went into the capital of the region, Orenburg. While besieging this fortress, the rebels destroyed one government relief expedition and spread the revolt northward into the Urals, westward to the Volga, and eastward into Siberia. Pugachev’s groups were defeated in late March and early April 1774 by a second relief corps under General Bibikov, but Pugachev escaped to the southern Urals, Baskiria, where he recruited new supporters. Then, the rebels attacked the city of Kazan, burning most of it on July 23, 1774. Though beaten three times at Kazan by tsarist troops, Pugachev escaped by the Volga, and gathered new forces as he went down the west bank of the river capturing main towns. On September 5, 1774, Pugachev failed to take Tsaritsyn and was defeated in the steppe below that town. His closest followers betrayed him to the authorities. After a prolonged interrogation, Pugachev was publicly executed in Moscow on 21 January [O.S. 10 January] 1775.^[16]

Indigenous involvement[edit]

Pugachev’s vague rhetoric inspired not only Cossacks and peasants to fight, but also indigenous tribes on the eastern frontier. These indigenous groups made up a comparatively small portion of those in revolt, but their role should not be underestimated. Each group had a distinct culture and history, which meant that their reasons for following Pugachev were different.

The Mordovians, Mari, Udmurts, and Chuvash (from the Volga and Kama basin) for example, joined the revolt because they were upset by Russian attempts to convert them to Orthodoxy. These groups lived within Russia’s borders, but held onto their language and culture. During the Pugachev Rebellion, these natives responded by assassinating Orthodox clergy members.^{[citation needed]} Because the natives professed allegiance to Pugachev, the rebel leader had no choice but to implicitly condone their actions as part of his rebellion.^[17]

The Tatars (from the Volga and Kama basin) were the indigenous group with the most complex political structure. They were most closely associated with Russian culture because they had lived within the empire’s borders since the 16th century. Many Tatars owned land or managed factories. As more integrated members of the Russian Empire, the Tatars rebelled in objection to the poll tax and their military and service obligations. The Tatars were closely associated with the Cossacks and were a crucial part of Pugachev’s recruitment efforts.

As a group, the Bashkirs had the most unified involvement in the rebellion. The Bashkirs were nomadic herdsman, angered by newly arrived Russian settlers who threatened their way of life. Russians built factories and mines, began farming on the Bashkir’s former land, and tried to get the Bashkirs to abandon their nomadic life and become farmers too. When fighting broke out, Bashkir village leaders preached that involvement in the rebellion would end Russian colonialism, and give the Bashkirs the political autonomy and cultural independence they desired. The Bashkirs were crucial to Pugachev’s rebellion. Some of the memorable leaders of the rebellion, like Salavat Yulaev were Bashkirs, and historian Alan Bodger argues that the rebellion might have died in the beginning stages were it not for the Bashkir’s involvement. In spite of their integral role, Bashkirs fought for different reasons than many of the Cossacks and peasants, and sometimes their disparate objectives disrupted Pugachev’s cause. There are accounts of Bashkirs, upset over their lost land, taking peasant land for themselves. Bashkirs also raided factories, showing their aggression towards Russian expansion and industrialization. Pugachev thought that these raids were ill-advised and not helpful towards his cause.

While the Bashkirs had a clear unified role in the rebellion, the Buddhist Kalmyks and Muslim Kazakhs, neighboring Turkic tribes in the steppe, were involved in a more fragmented way. The Kazakhs were nomadic herdsman like the Bashkirs, and were in constant struggle with neighboring indigenous groups and Russian settlers over land. Pugachev tried hard to get Kazakh leaders to commit to his cause, but leaders like Nur-Ali would not do so fully. Nur-Alit engaged in talks with both Pugachev’s and Tsarist forces, helping each only when it was advantageous for him. The Kazakhs mostly took advantage of the rebellion’s chaos to take back land from Russian peasants and Bashkir and Kalmyk natives. Historian John T. Alexander argues that these raids, though not directly meant to help Pugachev, ultimately did help by adding to the chaos that the Imperial forces had to deal with.^[18]

The early Volga German settlements were attacked during the Pugachev uprising.

The Kalmyks’ role in the rebellion was not unified either, but historians disagree about how to classify their actions. Historian Alan Bodger argues that the Kalmyks’ role was minimal. They helped both sides in the conflict, but not in a way that changed the results. John T. Alexander argues that the Kalmyks were a significant factor in the rebel’s initial victories. He cites the Kalmyk campaign led by II’ia Arapov which, though defeated, caused a total uproar and pushed the rebellion forward in the Stavropol region.^[19]

Defeat[edit]

By late 1774 the tide was turning, and the Russian army’s victory at Tsaritsyn left 9,000-10,000 rebels dead. Russian General Panin’s savage reprisals, after the capture of Penza, completed their discomfiture. By 21 August 1774, Don Cossacks recognize that Pugachev is not Peter III. By early September, the rebellion was crushed. Yemelyan Pugachev was betrayed by his own Cossacks when he tried to flee in mid-September 1774, and they delivered him to the authorities.^[20] He was beheaded and dismembered on 21 January 1775, in Moscow.

After the revolt, Catherine cut Cossack privileges further and set up more garrisons across Russia. Provinces became more numerous, certain political powers were broken up and divided among various agencies, and elected officials were introduced.^[21]

Assessments[edit]

The popular interpretation of the insurgency was that Pugachev’s men followed him out of the desire to free themselves from the oppression of Catherine’s reign of law. However, there are documents from Pugachev’s war college and eye witness accounts that contradict this theory. While there were many who believed Pugachev to be Peter III and that he would emancipate them from Catherine’s harsh taxes and policies of serfdom, there were many groups, particularly of Bashkir and Tatar ethnicity, whose loyalties were not so certain. In January 1774, for example, Bashkir and Tatar generals led an attack on the City of Kungur. During the revolt the nomadic Kazakhs took the opportunity to raid the Russian settlements.^[22] Pugachev’s troops suffered from a lack of food and gunpowder. Many fighters deserted, including one general who left the battle and took his entire unit with him. One general wrote in a report to his superior, V. I. Tornova, «For the sake of your eminence, we humbly request that our Naigabitskiaia Fortress be returned to us with or without a detachment, because there is not a single Tatar or Bashkir detachment, since they have all fled, and the starshins, who have dispersed to their homes, are presently departing for the Naigabanskaia fortress.» (Dokumenty i Stavki E. I. Pugacheva, povstancheskikh vlastei i ucherezhdenii, 1773-1774. Moskva, Nauka, 1975. Document number 195. Author’s translation)

The concept of freedom was applied to the movement in regard to being free from the nobility. A peasant was to be free to work and own the land he worked. Pugachev’s followers idealized a static, simple society where a just ruler guaranteed the welfare of all within the framework of a universal obligation to the sovereign. The ruler ought to be a father to his people, his children; and power should be personal and direct, not institutionalized and mediated by land- or serf owner. Such a frame of mind may also account for the strong urge to take revenge on the nobles and officials, on their modern and evil way of life.^[23]

Pugachev’s followers were particularly frightened by apparent economic and social changes. They wished to recapture the old ideals of service and community in a hierarchy ordained by God. They needed a palpable sense of direct relationship with the source of sovereign power. The Cossacks were most keenly aware of the loss of their special status and direct contact with the czar and his government.

The Imperial government endeavored to keep the matter of the rebellion strictly secret or, failing that, to portray it as a minor outbreak that would soon be quelled. The absence of an independent Russian press at the time, particularly in the provinces, meant that foreigners could read only what the government chose to print in the two official papers, or whatever news they could obtain from correspondents in the interior. (Alexander, 522) Russian government undertook to propagate in the foreign press its own version of events and directed its representatives abroad to play down the revolt.^[24]

The Russian government favored the use of manifestos to communicate with the people of Russia. Catherine thought that exhortations to abandon him would excite popular antipathy for his cause and elicit divisions within rebel ranks. Her printed pronouncements were widely distributed in the turbulent areas; they were read on the public squares and from the parish pulpits. In the countryside local authorities were instructed to read them to gatherings of the people, who were then required to sign the decree. These government proclamations produced little positive effect. They actually added more confusion and even provoked unrest when the peasantry refused to believe or sign them.^[25]

Much of the blame for the spread of the insurrection must be laid on the local authorities in Russia. “They were lax, timid, and indecisive; their countermeasures were belated, futile, and lost lives needlessly.”^[26] Catherine herself recognized this assessment. As Catherine said “I consider the weak conduct of civil and military officials in various localities to be as injurious to the public welfare as Pugachev and the rabble he has collected.”^[27] The weakness could not have been entirely the fault of the officials. The local bureaucracy in Russia was too remote and too inefficient to adequately deal with even the most basic administrative matters.

Pugachev’s success in holding out against suppression for over a year proved to be a powerful incentive for future reforms. It made apparent to the government several problems with their treatment of the provinces. They were left weakly controlled and consequently, susceptible to outbreaks of peasant violence. The most crucial lesson Catherine II drew from the Pugachev rebellion, was the need for a firmer military grasp on all parts of the Empire, not just the external frontiers. For instance, when the governor of the Kazan guberniya called for assistance against the approaching Pugachev, there was no force available to relieve him. The revolt did occur at a sensitive point in time for the Russian government because many of their soldiers and generals were already engaged in a difficult war on the southern borders with Ottoman Turkey. However, the professional army available outside the gates of Kazan to counter the Cossack-based army of Pugachev only consisted of 800 men.^[11]

Media[edit]

• The Captain’s Daughter (1836 historical novel by Alexander Pushkin) Imperial officer Pyotr Grinyov is sent to a remote outpost. While traveling he is lost in a snowstorm, where he encounters a stranger who guides him to safety. He gratefully gives the stranger his fur coat and they part ways when the storm ends. Later his outpost is attacked by Pugachev’s forces, led by the stranger — who turns out to be Pugachev himself. Pugachev, impressed with the young man’s integrity, offers him a place in his army. The officer has to choose between loyalty to his commission or following the charismatic Pugachev.
• Tempest (1958 film) An adaptation of The Captain’s Daughter produced by Dino de Laurentis and directed by Alberto Lattuada. It starred Geoffrey Horne as Piotr Grinov, Silvana Mangano as Masha Miranov and Van Heflin as Emelyan Pugachov.

References[edit]

Sources[edit]

• Alexander, John T. (1969). Autocratic politics in a national crisis: the Imperial Russian government and Pugachev’s revolt, 1773-1775. Bloomington: Indiana University Press.
• Alexander, John T. (1970a). «Recent Soviet Historiography on the Pugachev Revolt: A Review Article». Canadian-American Slavic Studies. Brill Publishers. 4 (3): 602–617. ISSN 2210-2396.
• Alexander, John T. (1970b). «Western Views of the Pugachev Rebellion». Slavonic and East European Review. Modern Humanities Research Association and University College London, School of Slavonic and East European Studies. 48 (113): 520–536. eISSN 2222-4327. ISSN 0037-6795.
• Alexander, John T. (1973). Emperor Of The Cossacks: Pugachev and the Frontier Jacquerie of 1773-1775. Lawrence, Kansas: Coronado Press.
• Avrich, Paul (1972). Russian Rebels, 1600-1800. New York: Schocken Books.
• Bodger, Alan (1988). «The Kazakhs and the Pugachev uprising in Russia, 1773-1775». Research Institute for Inner Asian Studies (RIFIAS). Bloomington: Indiana University (11).
• Bodger, Alan (1991). «Nationalities in History: Soviet Historiography and the Pugačëvščina». Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 39 (4).
• Commercio, Michele E. (2004). «The ‘Pugachev rebellion’ in the context of post‐Soviet Kazakh nationalization» (PDF). Nationalities Papers. 32 (1): 87–113. ISSN 0090-5992 – via ResearchGate.
• De Madariaga, Isabel (1981). Russia in the Age of Catherine the Great. New Haven: Yale University Press. pp. 239–255. ISBN 0-300-02515-7.
• Forster, Robert (1970). Preconditions of Revolution in Early Modern Europe. Baltimore: Johns Hopkins Press. ISBN 9780801811760.
• Jones, Robert Edward (1973). The Emancipation of the Russian Nobility, 1762-1785. Princeton: Princeton University Press. ISBN 9780691052083.
• Kagan, Donald; Ozment, Steven; Turner, Frank (2002). The Western Heritage, Eighth Edition. New York, New York: Prentice Hall Publishing. Archived from the original on February 13, 2006.
• Longworth, Philip (1973). «The Pugachev Revolt: The Last Great Cossack-Peasant Rising». Journal of European Studies. SAGE Publications. 3 (1). eISSN 1740-2379. ISSN 0047-2441.
• Longworth, Philip (1975). «The Pretender Phenomenon in Eighteenth Century Russia». Past & Present. Oxford University Press (66): 61–84. eISSN 1477-464X. ISSN 0031-2746.
• Pushkin, Aleksandr Sergeevich (2000). The Complete Works of Alexander Pushkin: History of the Pugachev Rebellion. Downham Market: Milner & Company Ltd.
• Raeff, Marc (1970). «Pugachev’s rebellion». In Forster, Robert (ed.). Preconditions of Revolution in Early Modern Europe. Baltimore: Johns Hopkins Press. pp. 197 ff. ISBN 9780801811760.
• Raeff, Marc (2009). «Pushkin’s The History of Pugachev: Where Fact Meets the Zero-Degree of Fiction» (PDF). In Bethea, David M. (ed.). The Superstitious Muse: Thinking Russian Literature Mythopoetically. Boston: Academic Studies Press. pp. 301–322.
• Yaresh, Leo (1957). «The ‘Peasant Wars’ in Soviet Historiography». American Slavic and East European Review. 16 (3): 241–259. JSTOR 33001170.

In other languages[edit]

• Akademiia nauk SSSR [Academy of Sciences of the USSR] (1975). In-t istorii SSSR [History of the USSR] (in Russian). Moscow: Tsentralʹnyi gosudarstvennyi arkhiv drevnikh aktov SSSR [Central government archive of ancient acts of the USSR].
• Pugachevshchina [Dark Deeds of Pugachev] (in Russian). Moscow: Gosizdat. [1926-1931]
• Palmer, Elena (2005). Peter III — Der Prinz von Holstein (in German). Erfurt, Germany: Sutton Publishing. ISBN 978-3-89702-788-6.

External links[edit]

• World History at KMLA
• Stavropol and Pugachyov’s rebellion

Емельян Иванович Пугачев – донской козак, один из самых известных самозванцев, сумевший всколыхнуть все государство, а пугачевское восстание по-настоящему испугало Екатерину II. Он организовал и провел достаточно успешную военную кампанию, и лишь предательство ближайших соратников привели к подавлению бунта.

Если говорить об истории пугачевского бунта 1773-1775 гг. кратко, произошедшего при Екатерине II, то необходимо рассмотреть предпосылки и причины восстания, его ход, количественный и качественный состав участников, причины поражения восставших и основные итоги восстания. Особенностью восстания стал его масштаб, большой охват территории России и организованность участников, даже крестьян.

Предпосылки восстания

У восстания было достаточно много разного рода предпосылок и причин. Основными причинами восстания можно считать:

• во-первых, недовольство яицких казаков, которые в течение 10 лет утрачивали разного рода привилегии (на Яике с 1770 года вспыхивали восстания, связанные и с введением монополии на соль, и с нежеланием казаков формировать на границах с империей так называемый Московский легион, и с отказом казаков воевать с калмыками за пределами Российской империи);
• во-вторых, недовольство коренных народов, проживавших на границах государства: башкир, татар, казаков, калмыков, которые не хотели мириться как с потерей экономической самостоятельности, так и с постепенным насаждением в регионе православия;
• в-третьих, недовольство рабочих заводов Сибири и Урала, положение которых мало чем отличалось от положения крепостных крестьян (повсеместно проходили восстания и бунты приписных крестьян, у которых из-за занятости на производствах не оставалось времени на крестьянский труд и обеспечение собственных семей;
• в-четвертых, максимальное ухудшение положения крепостных крестьян в 60-ых годах XVIII века (фактически крестьяне превратились с личных рабов помещиков, повышали барщину и оброки, а в некоторых случаях вообще переводили своих крестьян на «месячину»).

На волне растущего социального, народного напряжения стали появляться и распространяться слухи о том, что убитый император Павел Первый готовился провести реформу и освободить всех крестьян и от помещиков, и с заводов. Его убийство напрямую связывали с этим его якобы стремлением. В итоге окраины империи постепенно захватила так называемая «эпидемия самозванства»: за Петра III себя выдовали армянский купец А. Асланбеков в 1764 году, Гаврила Кремнев в 1765 году, беглый солдат Петр Чернышев, исетский казак Каменщиков, беглый крестьянин Федот Богомолов и многие другие. Идея, что называется, «витала в воздухе».

Основные этапы восстания

Можно выделить основные этапы крестьянского восстания, его хронологию (таблица).

Основные хронологические этапы	Периодизация
Первый этап	сентябрь 1773-март 1774 года
Второй этап	апрель-июль 1774 года
Третий этап	Июль 1774 года – январь 1775 года

Участники восстания

Социальный состав и национальный состав восставших был достаточно широким. Главными участниками восстания были (таблица).

Социальный состав	Национальный состав
казаки; фабричные и заводские крестьяне; крепостные крестьяне.	татары; башкиры; калмыки; русские;   мордва, марийцы, чуваши.

Начало восстания

Начало восстания было следующим: Е. И. Пугачев попал на Яик осенью 1772 года и сразу понял настроение казаков; он практически сразу объявил себя Петром III и предложил казакам выступить на Кубань. После этого он уехал в Иргиз, где был арестован. Вернулся он на Яик в августе 1773 года (это событие стало отправной точкой крестьянской войны, и именно Яик стал местом, где началось восстание) и снова начал собирать сторонников.

В дальнейшем ситуация развивалась следующим образом:

• Пугачев прибыл с группой сторонников в Бударинский форпост;
• в сентябре он опубликовал первый указ от имени Петра III;
• после этого он снова поехал на Яик, и за время его дороги отряд достиг численности 300 человек;
• взять сходу Яицкий городок не удалось и восставшие, к которым присоединялось все больше казаков, встали лагерем у Рубеженского форпоста;
• в конце сентября, уже после собранного казачьего круга и первой присяги, на сторону восставших перешли казаки Илецкого городка;
• после максимального (в тех условиях) увеличения отряда было принято решение двигаться на Оренбург;
• по дороге к городу были взяты несколько крепостей, а также Татищевская крепость, где восставшие нашли артиллерию (после взятия крепости отряд Пугачева стал представлять собой реальную силу и реальную угрозу Оренбургу);
• 29 сентября на сторону восставших перешли жители Сеитовой слободы и Сакмарского городка, а также рабочие близлежащих заводов;
• 4 октября была взята Пречистенская крепость и, приблизительно через несколько недель, началась осада Оренбурга.

Осада Оренбурга и распространение восстания по регионам Империи

Осада Оренбурга под руководством самого Пугачева продолжалась около полугода, и ход событий был следующим:

• восставшим удалось сформировать новые отряды из рабочих демидовскихАвзяно-Петровских заводов;
• в октябре-ноябре 1774-го начались волнения в Казанской губернии, рабочие местных заводов массово переходили на сторону восставших (но на данном этапе ни Казань, ни Елабугу взять не удалось);
• А. А. Овчинникову и И. Н. Зарубину-Чике (ближайшим соратникам Пугачева) после трехдневного боя удалось развить корпус барона Кара и заставить его отступить обратно к Казани;
• также удалось развить отряд полковника Чернышева;
• Хлопуша (еще один соратник Емельяна Ивановича) сумел взять Ильинскую крепость и убедить перейти на сторону восставших отряды ногайцев и башкир;
• к восстанию массово присоединялись башкиры, а Зарубин-Чика сумел организовать осаду Уфы и Кунгура (башкирами в пугачевском войске руководил Салават Юлаев);
• Пугачев своим указом создал так называемую Военную коллегию, которая занималась различными вопросами обеспечения войска и стратегическим планированием и Тайную Думу, куда вошли ближайшие соратники лидера восставших;
• в декабре 1773-го – январе 1774-го был проведен штурм Яицкого городка (правда неудачный);
• в октябре отрядам восставших удалось завладеть рядом крепостей по Самарской укрепленной линии;
• калмыки из отряда Дербетева перешли на сторону восставших;
• 5 января 1774 года без боя была взята Самара;
• 20 января был взять Ставрополь;
• в январе-феврале 1774 года начались восстания на Урале и Западной Сибири, была предпринята попытка взятия Екатеринбурга.

Удачи в районе Самары и Ставрополя, впрочем, ничем хорошим не закончились: отряд калмыков был разбит подполковником Гриневым и они были вынуждены пробиваться к основным войскам под Оренбург.

Интересно. В этот период особенно ярко проявилось отличие данного восстания от остальных, подобных ему: четко прослеживалась его административная и административно-военная составляющая. Пугачев попытался создать не только регулярное войско с делением на полки, состоявшие из казаков, национальных меньшинств, из заводских и крепостных крестьян, но и ввести понятие дисциплины, а также подчинение непосредственному руководству (преследовалось дезертирство, проводились военные учения).

Экспедиция А. И. Бибикова и новый подъем восстания

27 ноября 1773 года Екатерина II назначила генерал-аншефа А. И. Бибикова новым командующим карательного корпуса и приказала ему сделать все для подавления восстания, использовать любые ресурсы. 25 декабря 1773 года он вместе со своей армией прибыл в Казань. 29 декабря ему удалось отбить Самару, а потом Алексеевск. К Оренбургу вдоль Самарской линии был отправлен корпус под командованием генерала П. Д. Мансурова.

Пугачев и его ближайшие соратники решили отвести основные силы от Оренбурга и встать лагерем у Татищевой крепости. Под ее стенами 2 апреля 1774 года произошло сражение, в результате которого основные силы восставших были разбиты. Результатом поражения стало снятие осады с Уфы, был разгромлен отряд Зарубина-Чики (в конце апреля многие ближайшие соратники Емельяна Ивановича попали в плен).

Еще до этих событий в феврале 1774 года был освобожден Кунгур, а правительственные войска отправились к Екатеринбургу. Большая часть заводов данного региона была возвращена под правительственный контроль.

Интересно. Башкиры Салавата Юлаева не отказались от продолжения восстания, но перешли к Партизанской тактике. Правительственным войскам было очень сложно сражаться с ними на их территории.

В марте 1774 года была снята с Оренбурга, а Пугачев, пытавшийся пробиться к Яицкому городку, потерпел очередное поражение у Сакмарского городка (еще часть его ближайших соратников попала в плен, а он сумел бежать на Урал, где у него еще были сторонники).

В конце апреля умер генерал-аншеф А. И. Бибиков, генералов привели к тому, что Пугачев получил столь необходимую ему фору во времени. С мая 1774 года начинается новый подъем восстания и практически все заводы Урала перешли под контроль Пугачева. Он с вновь набранным отрядом, двигаясь вверх по Яику, овладел крепостями Карагайской, Петропавловской и Степной, а потом с боем сумел взять крепость Троицкую.

В конце мая пугачевцы потерпели два серьезных поражения от корпуса Деколонга и корпуса Михельсона. В июне Пугачев соединился с отрядами Салавата Юлаева, сумел пополнить запасы провианта и артиллерии и двинулся к Казани. Осада Казани продолжалась весь июль 1774 года, а основное сражение произошло 23-24 июля. В результате правительственные войска полностью разбили восставших, а Пугачев отступил на север, в Кокшайск.

После Казани и Манифест о 31 июля 1774 года

В июле 1774 года ситуация для Емельяна Пугачева и его сторонников развивалась следующим образом:

• башкиры вернулись обратно в Башкирию, перестав быть союзниками казаков;
• восставшим было объявлено о начале похода на Москву;
• в Поволжье началась вербовка новых бойцов, в основном в среде крепостных крестьян, чувашей, мордвы, марийцев;
• 31 июня новый указ Пугачева был опубликован в Пензе.

В указе говорилось о:

• даровании свобод раскольникам;
• даровании «полной свободы» всем участникам восстания;
• даровании земли крестьянам;
• освобождении всех зависимых сословий от повинностей и налогов;
• уничтожения (физического) дворян и всех приверженцев власти.

В результате, после издания Е. Пугачевым Манифеста, к восстанию присоединилось более полумиллиона человек. Пожар восстания подбирался не только к Московской губернии, но и к самой Москве.

Конец восстания

Императрица в этих условиях назначила нового командующего – генерал-аншеф Петра Ивановича Панина, брата канцлер Империи Никиты Ивановича Панина. С турецкого театра боевых действий был отозван генерал-поручик Александр Васильевич Суворов, которому было поручено непосредственное командование войсками. Его основной целью было разбить пугачевскую армию в Поволжье. Между тем эта армия уже взяла Саранск и Пензу, повернула к Арзамасу, откуда Емельян Иванович планировал вновь направиться к Казани. Он сумел взять Петровск, а также 17 августа 1774 года окружил Саратов.

После того как Саратов был взят без боя, Пугачев повернул со своей армией Царицыно. 1 сентября была предпринята неудачная попытка штурма города. Вскоре же после того как Пугачев узнала о том, что к нему приближается армия Михельсона, он снял осаду с города и стал двигаться к Черному Яру, к Астрахани. 5 сентября 1774 года, как раз по дороге в Астрахань, состоялось последнее крупное сражение главной армии Пугачева с царскими войсками: пугачевцы потерпели жесткое поражение, сам же лидер восставших снова сумел сбежать. Но, несмотря на это, если говорил о том, кто подавил пугачевское восстание, то это П. И. Панин.

Арест, суд и казнь Е. И. Пугачева

К сентябрю 1774 году были арестованы почти все «ближники» Емельяна Пугачева:

• М.Г. Шигаев;
• Т. И. Подуров;
• И. Я. Пошталин;
• А. Т. Соколов – Хлопуша;
• И. Н. Зарубин – Чика.

Пугачева схватили его сразу после поражения у Черного Яра и 15 сентября доставили в Яицкий городок (по предварительному сговору с представителями власти).

18 сентября Пугачев был отправлен в Симбирск, где прошли первые пытки (даже под ними он отрицал причастность к восстанию иностранных держав). 26 сентября 1774 года Емельяна Ивановича отправили в Москву, а 4 ноября 1774 года он прибыл в столицу. Суд прошел 30 – 31 декабря. В конце был заслушан самый главный бунтовщик и вынесены приговоры ему и его ближайшим соратникам.

Пугачева и пятерых его полковников приговорили к смертной казни:

• А. Перфильев;
• И. Зарубин – Чика;
• М. Шигаев, Т. Подуров, В. Торнов.

Приговор привели в исполнение 10 января 1775 года на Болотной площади в Москве. Историки указывали, что Емельян Иванович перед казнью держался достойно.

Причины поражения восставших

Можно выделить следующие причины поражения восставших:

• стихийный характер восстания и малая сплоченность всех его членов, преследовавших свои собственные цели (социальные противоречия между разными слоями общества: казаками, крестьянами, рабочими, башкирами и другими);
• вера восставших в «идеальный монархизм», в «доброго царя»;
• отсутствие четкой цели и задач восстания;
• превосходство правительственных войск, особенно в области дисциплины и выучки;
• нехватка вооружения и провианта.

Итоги восстания

Последствиями и основными социальными итогами крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева можно считать:

• улучшение положения рабочих и национальных меньшинств;
• пересмотр властью политики в отношении крепостных крестьян и казачества (несмотря на полное уничтожение казачьего самоуправления, для казаков были увеличены земельные наделы и уменьшены налоги).

Значение войны сводилось к тому, что власть обратила внимание на чаяния народа, смягчила социальный режим, отчасти решила острый крестьянский вопрос, а массы поняли, что можно противостоять как императорской власти, так и власти дворянству.

Восстание Пугачева — один из знаменитых и важных общественных бунтов в ответ на происходящие события в стране и мире. Это один из острых сюжетов политической полемики, который является до сих пор актуальным. Кто такой Емельян Пугачев, каковы причины восстания, цели и основные события? Об этом расскажем в кратком содержании далее.

Краткая биография Емельяна Пугачева

Емельян Иванович Пугачев родился в 1742 году (официальная дата) в Зимовейской станице. Он рос лидером и харизматичным человеком. О нем в свое время даже писал Пушкин в своей повести «Капитанская дочка». В 18 лет Емельян отправился в армию, а на следующий год женился на Софье Недюжевой, которая жила по соседству. 

С 1756 года был участником семилетней войны, а затем был военным в польском походе и русско-турецкой войне. После этого начинается его противозаконная деятельность, в ходе которой он помогал свояку скрываться от службы и сам постоянно скрывался.

Когда его задержали, Пугачев был направлен в Черкасск. Там его друг помог ему сбежать в старообрядческий скит. Оттуда Емельян направился в Яицк, где встретился с соратниками и организовал крестьянское шествие против власти под своим предводительством. 

Однако оно было повержено, а Емельян был отправлен на сибирскую каторгу. В 1773 г. он сбежал и представился всем как Петр III, подняв бунт. В 1774 г. он был арестован. В 1775 г. в столице его четвертовали на глазах у всех.

Причины и предпосылки восстания

Основная причина пугачевщины — нестабильность социальной финансовой и политической сферы, ограничение прав и свобод казачества и коренных уральских народов. К тому же, крестьяне, которые работали на уральском заводе, работали сверхурочно. В итоге вся сила сконцентрировалась на беглом каторжнике Емельяне Пугачеве, назвавшемся Петром III, который был сослан императрицей.

Другими причинами бунта под руководством каторжника стали:

1. Большие коммуникации с малой эффективностью госуправления, в результате которых случался произвол властей и происходили нарушения законов.

2. Чиновничьи злоупотребления властью из-за отсутствия должного контроля за действиями властей.

3. Дискредитации беззакония низших сословий в гражданских судах.

4. Распоряжения крестьянами в своих интересах со стороны помещиков с дворянами в результате проигрыша в карты и других игр.

5. Незаинтересованность улучшения в управлении государством со стороны служащих и чиновников.

6. Приумножение капиталов властей и бесправие на социальном уровне.

7. Злоупотребления со стороны духовенства, дворянства и мещан властью.

8. Неограниченность богатств и эксплуатация крестьянства духовенством, дворянством и мещанством.

9. Массовый голод каждые несколько лет, в результате которого умирали несколько сотен человек.

10. Ненормированный график работы крестьян (5 дней крестьяне работали на хозяев, а 2 дня на себя).

Цели и требования восставших

Основные цели восстания заключались в:

• возвращении былой вольности;

• свободной рыбной ловле с солевой добычей;

• требовании прекращения беспредела местных властей;

• уравнивании в правах крестьян с мещанами и возвращении им воли с участком земли;

• улучшении условий труда уральских рабочих и увеличении привилегий национальных окраин.

Восставшие требовали разные вещи, в зависимости от рода их занятий. Например, рабочие требовали повысить зарплату, передать заводы из частных владений в общую кассу. Крестьяне заявляли о том, чтобы ослабить крепостничество, отменить сибирскую ссылку, отменить продажу крестьянских земель, снизить налоги и барщину с месячиной.

Малые народности хотели, чтобы прекратился чиновничий произвол, остановилось взяточничество со скупкой земель и прекратилось насильственное христианское обращение.

Казаки требовали возвратить бывшие вольности и иметь возможность самостоятельно выбирать себе атамана.

История пугачевского бунта — основные события и даты

Пугачевский исторический бунт был начат в сентябре 1773 г. в области хутора Толкачевых в Яицком городке. Бунт продолжался три этапа. Пугачев объявил себя Петром III, который чудом спасся после восшествия Екатерины на престол как главы государства. Затем он начал распространять письмена и рассказы, где обещал людям даровать свободу с землей и освободить их от рекрутов, поскольку выдавал себя за царя.

В октябре Пугачев стал собирать войско и набрал около 2500 человек. В ходе осаждения Оренбурга к нему присоединились 15000 человек и продолжили движение к столице. К тому же, его сподвижники обзавелись 86 пушками. Подобно Емельяну, в то же время Юлаев поднял восстание в Башкирии, Зарубин — в Уфе, Овчинников — в Яицке, а Арапов — в Самаре.

В январе 1774 г. восстание охватило Нижнее Поволжье с Южным Уралом. Чтобы подавить бунт, Екатерина выслала армию во главе с Бибиковым. Восстание дошло до крепости Татищево Оренбургской области, где состоялось сражение в марте, как и в Уфе. Армия Пугачева потерпела ряд неудач. В апреле Емельян затаился в горах Урала, чтобы с ним ничего не произошло, и вновь собрал войско для осады других городов.

В период с 12 по 17 июля Пугачеву удается взять Казань, Нижегородскую, Воронежскую, Пензенскую и Тамбовскую губернии. Он продолжает свой ход к родине донских казаков в надежде на помощь. К 31 июлю он захватывает Саранск с Пензой, Саратовым, Камышиным и Царицыным. Донские казаки его не поддерживают. В августе Пугачев издает царский манифест, где освобождает крестьян от их обязанностей. В начале осени яицкие казаки арестовывают Пугачёва и ведут его к Михельсону, где против восставших выступает Суворов. 10 января 1775 г. всех глав бунтовщиков казнят.

Основные действия и события, передвижения бунтовщиков показаны на исторических картах.

Причины поражения бунтовщиков

Пугачевские бунтовщики не смогли закончить начатое дело с успехом из-за стихийности и неорганизованности характера восстания, отсутствия четко выработанной программы работы с организацией, вооружением и дисциплиной. Также все мечтали о государе, который бы отпустил всех крестьян, дал бы им землю и права. Однако они не пытались свергнуть самодержавие.

Итоги и значение крестьянской войны

В итоге восстание было жестоко подавлено в России, Пугачев был казнен, как и многие восставшие. Восстание значительным образом дестабилизировало положение в стране и превратило его в стихийное бедствие. Императрица запретила упоминать о главе восстания, попыталась стереть из памяти все, что с ним было связано. Даже казачество было названо уральским. 

Крестьянское восстание не смогло улучшить ситуацию, репрессии продолжились и усилились. Кроме того, положение работников на заводе не было улучшено.

Восстание стало значимым в обществе из-за того, что пугачевский бунт был самым крупным в народе за всю историю, и впервые была проведена борьба с крепостничеством. Императрица обратила внимание на крестьянский вопрос и усилила полицейский режим, поняв, насколько страшным может быть бунт общества, и к чему он может привести.

В целом, восстание Пугачева — реакция общества на происходящие изменения во власти, притеснение крестьян вследствие государственных реформ и один из самых кровопролитных гражданских бунтов. Оно показало, что обществу нужны изменения и в дальнейшем это послужило толчком к реформированию страны.