Зенден руководство компании

И когда же вы впервые заступили на клюквенную трудовую вахту?
— В 12–13 годков. И до совершеннолетия, пока в армию не призвали.

Куда заработанное тратили?
— Помню, поехал в Старую Руссу на рынок, купил за 300 рублей джинсовую куртку–«варенку». Крутая вещь по тем временам! Деньги тяжело доставались, но тратились легко. Конечно, все до копейки я не спускал, что–то обязательно отдавал родителям. Лет в шестнадцать начал строить себе дом в Поддорье. Отец помогал. Думал, вот вернусь из армии, заживу деревенской жизнью под своей крышей.

Только вы, Андрей Васильевич, таким работящим уродились или ровесники не отставали?
— По–разному, честно говоря. Лешка, брат, царствие ему небесное, отлынивал часто. Да и пацаны особо в бой не рвались. А мне скучно было без дела. Не будешь ведь до ночи футбольный мяч гонять или на печи валяться, правда? Учился я нормально, без троек. Особенно историю любил, учебник зачитывал до дыр. Помню, классе в седьмом прочел 214 книжек за год, установив рекорд нашей библиотеки. Мне даже грамоту дали. Но я не думал о каких–то специальных достижениях, читал в охотку.
Допустим, ушел на целый день овец пасти и к вечеру две книжки проглотил.

Так вы еще и пастухом были?
— Ну да, пас частное стадо, когда наступала очередь нашей семьи. Скажем, два раза по три дня за лето. Маме с папой некогда, брат сачковал, сестру одну не отпустишь. А я сразу соглашался. Мне нравилось. Загнал овец куда–нибудь подальше, чтобы на колхозное поле не забежали, и сидишь, книжки читаешь. Если дождь начинался, забирался под навес. Я ко всяким условиям привычный.

За клюквой компанией ходили?
— Могли с братом, с мамой. Но в одиночку мне даже больше нравилось. Брал немного еды — колбасу, картошку, хлеб, компот — и уходил на весь день в болота. Знаете, я сейчас понимаю, что ничего не боялся. Даже самому странно.

А утопнуть могли?
— У нас, конечно, топи не те, что в фильме «А зори здесь тихие», но люди гибли, пропадали с концами. Ушел и не вернулся. Где его сыщешь в трясине?

Я тоже проваливался, но в таких ситуациях важно голову не терять, быть внимательным, смотреть, куда идешь. Обычно ведь дорогу гатят, бросают вперед рубленые ветки, молоденькие деревца. Если шагнул мимо и ухнул в воду, надо не дергаться, а максимально раскинуть руки–ноги, сбросить с себя лишнее и потихоньку выбираться. Опасные места в любом случае лучше обходить стороной.

Когда три года назад я решил подсобить району, постоянно летал туда на вертолете. С воздуха смотришь: сплошные непроходимые болота. Жуть! Попадешь — не выберешься. Хотя, справедливости ради, я в них не доходил. К счастью.

Комарья на болотах, наверное, тучи?
— Не особо обращал на них внимание. Больше вреда от мошки, больно кусает, выгрызает кусочки кожи. Когда косили траву, надевали марлевые маски, защищали лица. Ходили как шейхи из Арабских Эмиратов. Только с косой в руках вместо четок.

Вы не закончили рассказ, почему ГКЧП на болотах встретили.
— К августу 1991–го я уже провалился на экзаменах в институт, точнее меня грубо отодвинули в сторонку, чтобы не болтался на пути у тех, кому студенческие билеты заранее выписали. Ждал призыва в армию, а пока время было, зарабатывал деньги на ягоде. По закону клюкву разрешалось собирать с 1 сентября, но мы уходили на пару недель раньше.

Не вы ли, Андрей Васильевич, уверяли, что всегда зарабатываете честно? А тут, понимаешь, почти браконьерство!
— Все–таки сбор ягоды до старта сезона и «черная» охота — разные истории, не сравнивайте! Да и клюква — не медведь или лось. Назовем это легким нарушением. 65 километров в час при ограничении в шестьдесят. Даже штраф за превышение скорости не положен, все в рамках допустимой погрешности…

Словом, пока в Москве грандиозные события происходили и люди у Белого дома баррикады строили, я в Заручевье сидел, точнее по болотам болтался. Некогда мне было новости слушать и «Лебединое озеро» по телевизору смотреть. Ничего толком и не заметил. Вроде только возник ГКЧП, а вот уже и нет его.

Зато второй путч я пережил полноценно, как раз в Москве служил.

Призвали меня в Первую отдельную бригаду охраны Минобороны и Генштаба. Сейчас это Семенов­ский полк, который базируется у метро «Тульская».

Вас взяли туда за гренадерский рост и стать?
— Именно. Учебку проходил в Зюзино, но это была формальность. Главное, чему нас учили, — умению красиво маршировать по плацу. Ну, и Уставу караульной службы, конечно.

Помню, в августе 1992–го попал в караул в штаб Воздушно–десантных войск в Сокольниках. Аккурат на День ВДВ.

Генералы в тельняшках и голубых беретах купались в фонтане?
— Круче! Ждали министра обороны Павла Грачева, он ведь десантник, и в честь дорогого гостя открыли центральные ворота в старинном особняке, где располагался штаб. Меня поставили в парадной форме у главного входа, и я простоял там 6 часов. Приветствовал высоких чинов. Волновался, конечно. Молодой солдат, пацан, по сути, а во­круг золотопогонные генералы… Ровно надо мной горел какой–то старинный фонарь, так напек голову, что я уже не знал, куда деваться. Стоять–то надо прямо, не отклоняться.

Поначалу все шло чинно, потом приглашенные напились на банкете и начали скатываться по лестнице к моим ногам. Один полковник не докатился, на коленях дополз до тумбочки, говорит: «Слышь, боец. Сейчас министра будут выносить. Проси у него тельняшку. Классный подарок на дембель!» А я стою, думаю: «Какой там дембель? Мне еще служить и служить!»

И что? Вынесли министра?
— Под руки пьяного вывели. Галстук развязан, голова висит, сзади охранники бегут с сумками еды…

Когда караул сменился, разводящий сказал нам: «Можете подняться в банкетный зал. Разрешаю поесть и забрать все, что осталось». Такие команды дважды повторять не надо. Мы рванули по лестнице. Мама дорогая! Ветчина, бананы, ананасы… Напомню, это голодный 1992–й, полный развал всего. Я таких продуктов раньше не только не ел, многих даже не видел в натуре. Нас в части кормили пюре из крахмала. Словом, мы оттарабанили в караульное помещение полную коробку всяких деликатесов, а там уже навалились. И потом дружно слегли. Животы скрутило с непривычки. Сразу классика вспомнилась:

«Ешь ананасы,
Рябчиков жуй,
День твой последний
Приходит, буржуй!»

Короче, веселая служба была. Главные объекты Минобороны охраняли. Сейчас проезжаю мимо какого–нибудь штаба, вижу часового на входе и думаю: вот так и я когда–то стоял.

А с дедовщиной как?
— Куда без нее в те лихие годы? Тогда всю грязь со дна подняло. Люди дрались за выживание.

Хотя до смертоубийства у нас не доходило. Все же часть особенная, да и базировались мы в центре Москвы, недалеко от Даниловского рынка.

Увольнительные давали?
— Обязательно. В первую пошел на Красную площадь, потом обычно гулял с парнями по городу.

А в октябре 1993–го, когда в Москве объявили чрезвычайное положение и ввели комендантский час, я находился в… самоволке. Ушел из части и не вернулся к вечерней поверке. Я ведь к дембелю уже готовился, а параллельно вовсю занимался… бизнесом.

Началось все случайно. Как у меня часто происходит в жизни. В один из штабов привезли гуманитарную помощь, и ушлый прапорщик решил толкнуть ее налево. Обратился ко мне с деловым предложением: «Возьмешь партию брюк? Продам тюк». Я скооперировался с двумя сослуживцами и купил 50 штук за 100 долларов.

Привезли мешок в бригаду охраны. Сначала думали, что оставим себе на дембель, с другими «дедами» поделимся. А потом смотрим: товар американский, совершенно новый, с лейблами. Хоть сейчас выкладывай на прилавок. Ну мы и отправились на вещевой рынок ЦСКА.

Прикинули: по какой цене продавать? Давай по 10 баксов. Первые пять штук улетели в считаные минуты. Эге! Набросили еще пятерку. Все равно разметают. Подняли цену до двадцати. Берут! А если по тридцать? Тюк ушел за час.

С первой партии мы заработали тысячу долларов. Колоссальный навар, большие деньги для 1993–го! У того же прапорщика выкупили оставшуюся гуманитарку, потом переключились на другие товары. И — по­шло–поехало. Какая тут армия и служба? Последние полгода я вошел в тему. Командиру роты каждый вечер вручались две бутылки водки. Одну он забирал себе, второй, думаю, делился с комбатом. Отцы–командиры были довольны, а я — свободен. Утром — в самоход, вечером — обратно в часть. Главное — вернуться до переклички. Выпускал меня с территории и впускал внутрь земляк из Новгородской области, служивший в комендантской роте. Мы с ним заранее время оговаривали.

Думаю, я сбегал в сотню самоволок. И разу не попался! Все было реально, как в разведке. Где–то по–пластунски, где–то — короткими перебежками. Через месяц я снял комнату у бабульки в доме напротив КПП. Заходил, переодевался в гражданку и отправлялся по своим делам.

Со мной еще два пацана промышляли — Алексей и Володя. Втроем веселее. Да и подстраховка какая–никакая. В конце мы совсем обнаглели, нюх потеряли. Вот в начале октября 1993–го продолжали ходить в город, хотя в Москве уже было неспокойно. По улицам патрулировали военные, нарваться на проблемы было проще простого. Вечером возвращаемся, а нас ждет записка, что в бригаду не зайти. Везде стоят офицерские посты, все входы–выходы наглухо перекрыты, у ворот — мешки с песком и пулеметы.

Сидим у бабушки и понимаем, что угодили в дезертиры. Часть поднята по боевой тревоге, поставлена в ружье, а три солдата пропадают неизвестно где. Трибунал и уголовная статья гарантированы. Что делать? Настроение — сами понимаете. Кому охота вместо дембеля оказаться на скамье подсудимых?

Только под утро нам дали коридор, и мы с территории соседней инженерной части пробрались к себе в бригаду. Чудом проскочили! В 7 часов рота вышла на утреннюю пробежку, тут мы незаметно и влились в стройные ряды. Командир потом, конечно, сказал все, что думает о нас, ему же пришлось прикрывать наше отсутствие на поверке.

Таких хитро… э–э… как бы повежливее сформулировать?.. хитромудрых солдат, наверное, в бригаде больше не было?
— Ну почему же? Кто–то «толкал» армейское имущество, продуктами с кухни торговал — мясом, маслом. Солдат грабил. Мы из части ничего не уносили. И еще забавная деталь. КПП нашей части выходил в 3–й Павловский переулок. Это здание можно увидеть в фильме «Солдат Иван Бровкин», когда ребята выезжают на дембель. Рядом — Павловская улица и Павловская больница. Чуть дальше — улица Павла Андреева. А я — Андрей Павлов. Знак или совпадение? Как бы там ни было, но года через три первую свою московскую квартиру я купил в доме номер 17 по 2–му Павловскому переулку. Здание постройки XIX века с четырехметровыми потолками.

Вот так круг замкнулся…

Но сначала нужно было демобилизоваться из армии. Нас вывезли на Арбат в здание Минобороны, загрузили в подвалы. Сидели там и ждали, чем катавасия закончится. Когда путч подавили, бригаду вернули в казармы. Потом в часть приехали ребята в кожаных плащах, судя по всему, кагэбэшники, и выдали солдатам море денег. К каждому подходили и вручали пачку банкнот. «За поддержку конституционного строя и президента Ельцина». Бум–бум–бум! Мы только глазами хлопали. Точную сумму не назову, но помню, что много. Даже для меня, проворачивавшего какие–то сделки. Но почему–то не дали офицерам, лишь солдатам и сержантам. Мы, ясное дело, скинулись для командиров. По–братски.

После этого началась дикая вакханалия. Деньги у всех на руках, девать их некуда, только по тумбочкам да по матрасам рассовать. И по­шло воровство… Я–то свою «премию» сразу из части вынес, у бабульки на съемной квартире припрятал.

Из–за путча дембель задержали на месяц, домой отпустили в конце ноября. Я приехал в Поддорье, навестил родных, но уже понимал, что там не останусь. Пару недель отдохнул и обратно намылился. А что было делать в деревне? Опять клюкву собирать да срубы для бань строгать? Или водку с мужиками пить? Я долго не упо­треблял спиртное. Хотя дед наливал стопочку домашнего самогона, когда мне еще лет шесть или семь было. Мы же сами гнали. Не на продажу — для себя. Бидоны хлебным мякишем заделывали, чтобы брага забродила. Русская печка, змеевичок… Как у Гайдая в фильме «Самогонщики». Лешка, брат, любил хлебнуть свежей бражки, а я противился алкоголю. Душа не лежала…

В общем, покрутился я в деревне и уехал в Москву. Там деньги можно было тогда делать из воздуха. Руку протяни и возьми, если не ленивый.

Генеральный совет

Как добраться

Реквизиты компании

Основатель сети обувных магазинов Zenden Андрей Павлов в 2016 году вывел ее на второе место в России по обороту. Его компания увеличила выручку на 25%, до 19,5 млрд руб., и уступает только сети Kari. На падающем рынке действия Павлова выглядят особенно быстрыми: за год с небольшим купил двух конкурентов, разорвал связи с Турцией, начал строить фабрику в Крыму и заказал пошив обуви в Сирии

Пробную партию сирийской обуви — сабо, босоножек и сланцев — компания Zenden заказала в сентябре 2016 года. Уже через месяц первая тысяча пар обуви из Сирии поступила в продажу в магазины сети. Какая именно фабрика выпустила партию, основатель Zenden Андрей Павлов журналу РБК не рассказал, объяснив это «вопросами безопасности». Известно лишь, что предприятие работает в Латакии, недалеко от российской авиационной базы. Город-порт Латакия является одним из центров компактного проживания алавитов (к этой группе населения принадлежит президент страны Башар Асад). Возможно, благодаря сочетанию всех этих факторов обувное производство до сих пор работает, несмотря на войну, которая идет уже больше пяти лет.

По словам Павлова, обувь из Сирии частично компенсирует долю турецкой обуви, от закупки которой компания Zenden отказалась в конце 2015 года, после того как турецкий истребитель сбил российский бомбардировщик Су-24. Хотя введенные Россией после этого инцидента санкции не коснулись обуви и текстиля, уже через сутки после него турецкие грузы были остановлены на российских таможенных постах, сообщали СМИ в ноябре 2015 года. После нормализации отношений стран большинство компаний, сотрудничавших с Турцией, вернулось к проверенным турецким поставщикам. Но не Zenden. «Я сразу, как узнал новости, решил, что мы отказываемся от производства там. Мы не собирали совет директоров, просто начали закрывать контракты, — объясняет Павлов. — Потому что, если бы мы продолжили с турками работать, мне пришлось бы как-то с ними контактировать, а мне этого не хотелось».

Впрочем, Турция и не была основным производителем товаров для Zenden: около 78% продаваемой в сети обуви выпускается в Китае, примерно 6% — в России (в Ростове-на-Дону и в Дагестане), около 3% — на предприятиях Украины и Белоруссии, остальные заказы рассредоточены в других странах. В Турции, по словам Павлова, для Zenden производили около 7% продаваемой компанией обуви — это, по расчетам журнала РБК, около 1,1 млрд руб. выручки. Часть этих поставок должна заместить обувь из Сирии.

Босоножки с линии огня

Павлов никогда не был на фабрике в Латакии, образцы и пробную партию обуви ближневосточные партнеры доставили в Россию самостоятельно. Есть проблема с тем, что сирийцы не хотят документировать операции с российскими покупателями, опасаясь в своих предпринимательских интересах принимать ту или иную сторону, говорит Павлов.

«Если бы мы могли взять чемодан денег и за него привезти фуру «черного» товара, раскидать по точкам, не было бы и вопросов. Такие способы есть, но мы — компания, работающая полностью вбелую, поэтому все непросто», — объясняет он.
Работать с арабскими странами вбелую проблематично и без военных действий: местные бизнесмены предпочитают выстраивать серые схемы ведения дел и ухода от налогов, рассказал журналу РБК Сергей Демиденко, доцент Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС). «А в гражданской войне в Сирии в силу специфики конфликта нет линии фронта, за которой спокойно. Алеппо, в котором была сформирована торговая община, практически стерт с лица Земли, а любая экономическая деятельность там сейчас происходит благодаря помощи Ирана», — добавляет Демиденко.

Зачем размещать заказы в таком проблемном регионе? «Обувь хорошего качества до войны Сирия отшивала на весь Ближний Восток, заказы были и из России. Это выгодно и правильно. И почему не помочь нашему союзнику?» — отвечает Павлов. Кроме того, добавляет он, себестоимость сирийской обуви на 10–15% дешевле, чем у аналогичной из Китая.

По словам Павлова, мощность предприятия в Латакии позволит производить до 5% от всей продукции под брендом Zenden — около 300–400 тыс. пар в год обуви летнего ассортимента. В основном эта обувь будет продаваться в магазинах сети в Крыму и на Кавказе: для тестового периода эти регионы были выбраны как самые удобные с точки зрения логистики — они ближе к порту Севастополь. В какой момент проект выйдет на полную мощность, Павлов сказать не может: необходимо решить многие проблемы, в том числе с логистикой и расчетами с сирийским производителем.

До войны основными потребителями продукции легкой промышленности Сирии были Турция, Иран и Ирак. В том числе, по данным исследовательского центра ITI, главными покупателями обуви и комплектующих были Ирак, Саудовская Аравия, Ливия, Йемен и Турция. В 2010 году (более свежих данных нет) эти пять стран совокупно закупили в Сирии обуви на $72 млн. А всего поставки сирийской обуви на мировой рынок в том году составили $106,9 млн. «Если посмотреть мировую статистику, основные производители обуви — это Китай, Индия, Бразилия, Мексика, Вьетнам, потом Турция и Италия. Сирия, пожалуй, никогда не была в списке главных поставщиков обуви для российских компаний», — удивляется президент компании «Обувь России» Антон Титов. Решение Zenden производить обувь в этой стране он считает скорее эмоциональным, нежели практичным.
В последние годы сирийские обувные предприятия поставляли в Россию мизерные объемы. По данным таможенной статистики, собранной ITI, в 2011 году из Сирии было ввезено в нашу страну обуви на $521 тыс. (в предыдущие три года поставки не превышали $400 тыс.). В том же году было ввезено комплектующих для производства обуви на сумму $2 млн. Для сравнения: из Турции в 2011 году в Россию было поставлено готовой обуви на $80 млн, из Китая — более чем на $3 млрд. В 2015 году поставки обуви из этих стран составили $74,2 млн и $1,2 млрд соответственно.

Демиденко из РАНХиГС считает, что в решении Zenden сотрудничать с Сирией есть здравое зерно в расчете на перспективу — если сторонникам Асада удастся победить и пострадавшая от войны страна с дешевой рабочей силой будет искать новые рынки сбыта. «А Zenden уже застолбила место, и в любом случае у компании в глазах российских властей создается хороший имидж», — убежден Демиденко.
Но Павлов утверждает, что государственных преференций от сирийского проекта не ждет. «Государству по барабану, что делает моя компания», — говорит он.

Бургеры и ботинки

Павлов вырос в деревне Заручевье Поддорского района Новгородский области, а в Москве оказался в начале 1990-х годов: служил в 1-й Отдельной стрелковой бригаде охраны Министерства обороны. Демобилизацию Павлова задержали из-за событий октября 1993-го: будущий бизнесмен охранял здание Генштаба в районе Арбата. Не поступив после армии на футбольную кафедру Великолукской государственной академии физкультуры и спорта, Павлов вернулся в Москву, где с друзьями занялся мелкой торговлей в обычном для тех лет стиле «тут купили, там продали».

К числу удачных проектов он относит перепродажу еды из «Макдоналдса». Павлов с товарищами закупали по 200–300 бигмаков, складывали в обувные коробки и в армейских сумках доставляли в «Лужники», где бургеры пользовались бешеной популярностью у продавцов вещевого рынка. «Представляете, прибегают такие охламоны и парализуют утром работу «Макдоналдса». А торговцам мы привозили кусочек красивой жизни, это же жуткая работа была: люди стояли уже с четырех-пяти утра», — вспоминает Павлов. За доллар покупали бургер, продавали уже за два, говорит он, но потом бизнес в сфере общественного питания пришлось свернуть: «наехали местные бандиты».

Но из «Лужи» Павлов не ушел: знакомые поделились контактами крупнейших в 1990-е годы обувных компаний «Пальмира» и «М-Шуз» (создатель бренда Thomas Munz). Павлов занялся торговлей обувью: закупал у производителей, продавал торговцам в «Лужниках». Павлов утверждает, что на этих операциях за несколько лет сумел заработать сумму, необходимую для начальных инвестиций в собственное дело. В 1997 году он вложил $200 тыс. в обувную фабрику в Обнинске, позже это производство было перевезено в Боровск.

На простаивающих советских заводах нашел обувных технологов и начал производство простых и недорогих моделей своей обуви, параллельно занимаясь оптовыми продажами обуви других производителей. Первое юридическое лицо Zenden — ООО «Зенден» — Павлов зарегистрировал в 1997 году.

Название Павлов придумал в обычной для того времени логике, чтобы привлечь покупателя «заграничностью». Отчасти названием компания обязана голландскому футболисту Будевейну Зендену (Павлов остается большим любителем футбола).
По данным системы «СПАРК-Интерфакс», Андрей Павлов владел 50% ООО «Зенден», вторая половина принадлежала его бывшему тестю Михаилу Лысенко. Родственники частично занимались вопросами закупок и финансами.

Впоследствии они перестали работать в Zenden и полностью вышли из ее капитала, заключает Павлов, не рассказывая, на каких условиях. Первую компанию он закрыл, а операционную деятельность перевел на свое юридическое лицо ООО «Дом одежды». Связаться с Михаилом Лысенко журналу РБК не удалось.

Совсем один

Новую компанию Павлов начал строить самостоятельно и теперь так, как хотелось только ему. «В любом случае такой семейный бизнес долго не мог бы существовать, компания росла, и нужно было двигаться дальше. Это как в футболе: некоторые команды никогда не выходят из своей лиги, потому что лидируют в ней и боятся потерять этот статус», — объясняет он.

В 2001 году Андрей Павлов впервые приехал в китайский Гуанчжоу. «Я чуть не расплакался, когда увидел на рынке всевозможные комплектующие для обуви: там было все что угодно и в одном месте, а, производя обувь в России, мы были вынуждены заказывать кожи, мех, подклад и прочее в разных странах», — вспоминает он.

Китай со временем стал главной «фабрикой» Zenden: как упоминалось выше, в этой стране компания закупает 78% всей обуви. Павлов бывает в Поднебесной не реже пяти-восьми раз в год, у компании есть там свои представительства для работы с местными фабриками. Правда, китайский Павлов так и не выучил — надеется, что в будущем это сделает кто-то из его детей, которых у бизнесмена шестеро.

Незнание языка никогда не мешало в поисках партнеров-производителей в Китае, добавляет он: рынок заточен под русско- и англоговорящих клиентов. А чтобы найти подходящее производство, достаточно посетить несколько крупнейших обувных выставок или подсмотреть за конкурентами. «Узнаешь, что Tervolina размещает заказы на какой-то фабрике, и тоже делаешь там пробный заказ: понятно же, что это хорошая фабрика, раз другая компания там шьется», — объясняет Павлов.

В 2005 году Павлов начал активно строить розничный бизнес: начинал с площадей, арендованных у «ЦентрОбуви». «Мы решили попробовать самостоятельно торговать своей обувью и поняли, что так зарабатываем гораздо больше, чем через оптовые поставки», — вспоминает управляющий партнер группы Zenden Александр Сарычев. Сегодня сеть насчитывает 360 магазинов в 116 городах России.

Абсолютное большинство торговых точек компании работает на арендованных площадях: точное количество собственных помещений Павлов не помнит, но говорит, что их точно меньше пяти. Как и большинство крупных ретейлеров, основатель Zenden считает, что владение торговой недвижимостью — это скорее обременение, чем выгодное вложение средств.

Последнее собственное производство обуви в Боровске компания закрыла в 2007 году. С учетом действующего налогового законодательства и стоимости рабочей силы содержать его не было смысла, говорит Павлов. В России компания размещает заказы на нескольких небольших предприятиях в Ростове-на-Дону и на Дагестанской обувной фабрике в Буйнакске. Но в апреле 2016 года Zenden начала работать над созданием новой собственной фабрики.

«Крым Шуз»

Компания строит производственный кластер в свободной экономической зоне (СЭЗ) в Крыму. Инвесторы, вложившие в экономику республики 30 млн руб. в течение трех лет, получают прописку в реестре участников СЭЗ и налоговые льготы. А также, что очень важно для производителя обуви, компании получают право беспошлинного ввоза импортных товаров, комплектующих и оборудования.
Инвестиции в проект основатель Zenden оценивает в 1 млрд руб., сколько из них уже вложено, он не раскрывает. Совместно с ростовскими продавцами обуви Денисом Лысенко и Александром Харагоршевым Павлов зарегистрировал компанию «Крым Шуз». Сам бизнесмен владеет половиной компании, и по 25% долей — у его партнеров. По данным сайта компании, с июля 2015 года «Крым Шуз» активно набирает персонал — заготовщиков верха обуви, закройщиков, фартунщиков, швей, а также модельеров и технологов.

По словам Александра Сарычева, в Евпатории уже работает производственный цех, выпускающий 5 тыс. пар обуви в месяц. Фабрика будет запущена осенью 2017 года и через два года должна выйти на мощность в 1 млн обуви пар в год. «Стране нужно производство», — говорит Павлов, называющий фабрику в Крыму «полусоциальным» проектом. По его мнению, ее расположение может положительно повлиять на продвижение продукции среди потребителей.
Правда, исследование компании Nielsen «Международный бренд или местный производитель» говорит о приверженности жителей России скорее к продукции иностранных компаний. Так, 54% респондентов сообщили, что предпочитают одежду или обувь международных брендов, и только 14% — российских.

Возможных экономических рисков, связанных с работой в регионах с напряженной геополитической ситуацией — в Сирии или в Крыму, Павлов не опасается. Пока у Zenden нет планов международной экспансии, а финансовые вливания со стороны западных фондов компании вряд ли потребуются, говорит он: группа развивается на собственные средства и кредиты российских банков. В декабре 2016 года Павлов говорил журналу РБК, что компания закончит год с выручкой 19,5 млрд руб. и чистой прибылью около 1,6 млрд руб. У компании комфортный для компаний этого сектора уровень долговой нагрузки: отношение долга к EBITDA примерно равно 2.

Если ретейлер соберется открывать магазины за пределами России, то это будут скорее азиатские страны, говорит Павлов. «Там живет основная масса населения планеты, а на Европе вообще не нужно зацикливаться. Пока же у нас в России поле непаханое».

Рыночная удача

Сейчас основная часть магазинов Zenden работает в европейской части России. Для новых открытий компания рассматривает в основном города с населением более 1 млн человек, но не отказывается и от выгодных помещений в «стотысячниках». «Непаханым полем» для Zenden является Сибирь: в конце 2016 года у компании был один магазин в Красноярске, еще две точки готовятся к открытию. В целом в 2017 году Zenden планирует открыть около 80 новых точек, общее количество магазинов должно составить около 440.

В 2016 году группа Zenden совершила качественный скачок за счет поглощения конкурентов — покупки сетей Thomas Munz и Mascotte, что позволило увеличить общее количество магазинов на треть. Несколько источников в топ-менеджменте сетей-конкурентов говорят, что в случае с Tomas Munz сделка была безденежной: компании обменялись активами. Павлов условия сделок не раскрывает, говоря лишь, что общие расходы на покупки сетей и интеграцию «укладываются в объявлявшуюся ранее стратегию компании по затратам на поглощения в размере 1–2 млрд руб.».

Павлов сохранит и будет развивать бренды обеих сетей. На момент сделок у Thomas Munz было 34 магазина, у Mascotte — 84. Интеграция была закончена к концу года, говорит Сарычев. На первое полугодие 2017 года запланировано открытие восьми-десяти магазинов сетей.

Руководитель FPB Investment Bank Николай Габышев считает, что с учетом дисконта за высокую долговую нагрузку Thomas Munz и Mascotte их совокупная стоимость не превысила 700 млн руб. «Это низкомаржинальный бизнес с товарами и торговым оборудованием, которые стоят не очень много. Самое ценное, что есть у сетей, — локации», — говорит Габышев. Он уверен, что сделки были проведены в удачный момент: они позволят укрепиться Zenden на падающем рынке. По данным Euromonitor, в натуральном выражении российский обувной рынок сокращается третий год подряд.

Кризис, подкосивший старейшие компании рынка вроде «ЦентрОбуви» и Carlo Pazolini, играет на руку новым лидерам — Zenden и опережающей его сети Kari, которая принадлежит бывшему совладельцу «Эльдорадо» Игорю Яковлеву.
Kari продает обувь и аксессуары в нижнем ценовом диапазоне. «Компании смогут занять нишу продаж недорогой обуви, которую практически покинул крупнейший российский производитель и продавец обуви «ЦентрОбувь», — уверен глава «Обуви России» Антон Титов.

Компания «ЦентрОбувь» (управляет сетями «ЦентрОбувь» и Centro) не справилась с финансированием своего агрессивного роста. Акционеры компании еще в середине 2013 года не смогли договориться о выходе на биржу и продаже доли стороннему инвестору. «ЦентрОбувь» начала проигрывать конкуренцию сети Kari, в 2014 году потеряла польский и украинский рынки, а в 2015-м не смогла обслуживать долги перед банками и поставщиками на общую сумму в 25 млрд руб. Основные акционеры — Анатолий Гуревич, Дмитрий Светлов, Артем Хачатрян и Сергей Ломакин — разругались окончательно.

Павлов говорит, что Ломакин вел с ним переговоры о продаже «ЦентрОбуви». Владелец Zenden был готов внести в капитал компании 3 млрд руб., проводил due diligence, но сделка не состоялась: акционеры «ЦентрОбуви» не смогли принять единое решение. «Проблемы компании целиком решить невозможно, точка невозврата по спасению была пройдена слишком давно», — считает Павлов.
Весной 2016-го по заявлению Газпромбанка полиция возбудила в отношении руководства «ЦентрОбуви» дело о мошенничестве в сфере кредитования, а в середине декабря суд признал банкротом оператора сети магазинов Centro — фирму «Центро». Сейчас операции в компании фактически парализованы. По словам одного из акционеров, большая часть магазинов закрыта, многие арендодатели в одностороннем порядке прервали контракты по аренде и точки разбирают конкуренты. С десяток точек «ЦентрОбуви» арендовал Zenden.
По расчетам консалтинговой компании «InfoLine-Аналитика», выручка Kari в России в 2016 году выросла по сравнению с 2015-м примерно на 20% и составила почти 27 млрд руб. (без НДС), тогда как у бренда «ЦентрОбувь» с оставшимися 300 магазинами (1500 точек на пике в 2013 году) выручка составила около 4 млрд руб. (без НДС).

Главная задача

Сейчас Павлов уже не занят в повседневных процессах, полагаясь на команду, но совсем от операционного управления не отходит. К примеру, лично ездит на встречи с менеджерами и владельцами торговых центров для перезаключения договоров для магазинов Thomas Munz и Mascotte.

«Во многом проблемы непродовольственных сетей, которые возникли в последние годы, из-за того, что их владельцы не занимались бизнесом. Обувная розница, особенно в текущем рынке, — это не тот бизнес, где все можно скинуть на управляющего и наслаждаться результатом», — говорит Павлов. В свое время Павлов приобрел франшизы обувного бренда Ecco и одежных BeFree и «Твое» и открыл их в торговом центре «Галерея» в Пятигорске. «Подсматриваем какие-то штуки у владельцев франшиз, учимся у них», — говорит Павлов. «Получение девелоперского опыта было очень важно: мы понимаем, сколько стоит эксплуатация, сколько за аренду платят конкуренты и т. п.», — объясняет бизнесмен. Сейчас главной задачей владелец Zenden считает диверсификацию, присматриваясь к производителям аксессуаров и чулочно-носочных изделий.
По схожему пути развивается «Обувь России»: по данным Антона Титова, в 2016 году рост по группе «аксессуары и одежда» составил 30%, продажи обуви растут куда медленнее — сопоставимые продажи в натуральном выражении выросли только на 7%.

В 2017 году Павлов намерен начать рестайлинг трех сетей под управлением Zenden: сейчас он ведет переговоры с несколькими западными брендинговыми агентствами. «Сети, конечно, останутся узнаваемыми, а магазинам Zenden, например, пора уходить от образа «бедненько, но чистенько», нужно сделать их более современными и технологичными», — говорит бизнесмен. «А вообще, главная задача — сохранить на рынке долю российских сетей, — заключает Павлов. — Иначе нашим рынком завладеют западные конкуренты».

Подделка документов, маски-шоу и другие «фокусы» сотрудников ФНС и СК СКР по Владимирской области — всё ради звёзд на погонах.

Налоговики и следователи душат институт франчайзинга в России. Вот уже пять лет отечественный производитель обуви компания Zenden Group пытается отбиться от претензий ФНС. Самому известному обувному ритейлу в России натёрли мозоль: обыски, маски-шоу, аресты счетов. В какой-то момент даже показалось — отбились. Всё-таки две победы в арбитраже. Но Следственный комитет РФ по Владимирской области продлил расследование по делу ООО «Дом одежды», которое входило в ГК Zenden. При этом силовики отчего-то не уведомили об этом компанию. Со временем стало понятно, что победы коммерсантов в судах лишь раззадорили силовиков и добавили энергии правоохранительной машине.

Сегодня за противостоянием ФНС, Следственного комитета и Zenden внимательно следят многие бизнесмены, ведь в любой момент их тоже могут наказать за «дробление». История, о которой пойдёт речь ниже, ставит под удар весь российский франчайзинг. Отсюда у неё такой широкий общественный резонанс.

Что такое Zenden?

Андрей Павлов — один из самых известных в России предпринимателей, основавший компанию с многомиллиардными оборотами. Речь идёт про обувной ритейл Zenden Group. На предприятиях Павлова трудятся тысячи семей. Даже при том, что из-за давления государства компании пришлось сократить более тысячи сотрудников, их и сейчас работает более 4 тысяч.

Попали в поле зрения ФНС

Как и многие другие цивилизованные коммерческие структуры, использующие модель франчайзинга, Zenden и «Дом одежды» стабильно работали на рынке. Но определенным налоговикам это показалось «дроблением». Причём ровно такой же франшизный бизнес других организаций ФНС отчего-то не замечает.

История с «дроблением» — настоящий налоговый хоррор. Одно из предприятий Zenden — ООО «Дом Одежды» обвинили в получение дохода исключительно или преимущественно за счет налоговой выгоды. В ФНС посчитали, что у коммерческой структуры Павлова не было намерения заниматься реальной экономической деятельностью. По их мнению, вместо этого бизнесмен путём использования схемы «дробления бизнеса» включил в свою финансово-хозяйственную деятельность подконтрольные ИП. По версии фискальных органов руководители ООО «Дом одежды» сделали это, чтобы обогатиться за бюджетный счёт.

Обратная сторона медали

Есть и другая сторона медали, получившая известность лишь сейчас, спустя пять лет. Популярные телеграм-каналы и СМИ вдруг заинтересовались налоговиком, которого зовут Владимир Александрович Шаурин. Этот человек был одним из инициаторов громкого процесса над Zenden и «Дом одежды».

«В феврале 2020 года, во Владимире, в ходе рассмотрения в Арбитражном суде Владимирской области дела № 11-15678/2019 компании Zenden налоговики в обоснование своей правовой позиции представили суду поддельный документ «Ответы банков (справка) об остатках денежных средств на счете (счетах) налогоплательщика», тем самым ввели суд в заблуждение, что в итоге стоило компании 870 миллионов рублей, а главный тогда налоговик Владимира Александр Шаурин получил вместо законного наказания за фальсификацию — повышение», — пишет телеграм-канал ВЧК ОГПУ.

Налоговик Александр Шаурин действительно занимает сейчас другую должность — он начальник МИФНС №3 и является одним из кураторов крупнейших налогоплательщиков России.

Второй человек, сыгравший заметную роль в деле Zenden — на тот момент заместитель руководителя отдела по расследованию особо важных дел следственного управления СК РФ по Владимирской области, подполковник юстиции Сергей Журихин. Это по его инициативе отправили в СИЗО руководителя ООО «Дом одежды» Галину Стушнову. К слову, Стушнова больше всех пострадала в истории с версией о «дроблении бизнеса». Во время расследования на неё оказывали беспрецедентное моральное и физическое давление. Пожилую женщину сажали в СИЗО в качестве подозреваемой, фактически принуждая подписать заявление о прекращении дела по не реабилитирующим основаниям.

По сути коммерсантам предложили закрыть «уголовку» в обмен на подпись Стушновой о том, что «Дом одежды» погасил ущерб, который компания якобы нанесла государству. Сотрудники Zenden столкнулись с болью людей, пострадавших от незаконных действий силовиков СК и ФНС России. Хотя во многих своих публичных интервью и председатель СК РФ Александр Бастрыкин и руководитель управления учебной и воспитательной работы СК РФ Сергей Петров говорят о работе с кадрами, как об одном из важнейших направлений.

Но история Стушновой, как и ситуация с поддельным документом в суде — лишь один из эпизодов пятилетнего противостояния бизнеса и силовых структур. Те, кто внимательно следит за делом Zenden понимают, что компанию Павлова откровенно «прессует» и ФНС, и Следственный комитет РФ.

«А что, если это сговор между представителями ФНС и СК, где целенаправленно ведётся работа по давлению на компанию Zenden?» — недоумевает экспертное сообщество.

В телеграм-канале ВЧК-ОГПУ опубликованы документы, где зафиксированы грубейшие нарушения со стороны силовиков, на которые в Москве отчего-то закрывают глаза. Без вмешательства председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина и Генпрокурора Игоря Краснова здесь не обойтись. «Блокнот» уже направил в эти ведомства официальные запросы.

Борьба в судах

Вы удивитесь, но Павлову дважды удалось отбиться от претензий налоговиков в суде. Юристы Zenden Group в двух инстанциях оспорили налоговые доначисления на 867 млн рублей. Однако без серьезных потерь для Павлова эта схватка с ФНС не осталась.

Злоключения Zenden Group и ООО «Дом одежды» начались по итогам проверки за 2013–2015 годы, когда налоговая решила, что компания недоплатила налог на прибыль и НДС за счет вывода части выручки на «взаимозависимых и подконтрольных индивидуальных предпринимателей». Последние применяли льготные режимы налогообложения — единый налог на вмененный доход и упрощенную систему.

В чём же заключаются претензии налогового органа в так называемом «дроблении бизнеса»?

«К нашему удивлению, и к удивлению всех обувных и одежных ритейлеров, которые пристально наблюдают за этим спором, суть проблемы сводится к тому, что часть из 315 наших оптовых покупателей, а именно 22 индивидуальных предпринимателя, признаны налоговый органом взаимозависимыми и подконтрольными ООО «Дом Одежды», — объясняет Андрей Павлов, — При этом основной аргумент – это использование единого торгового знака Zenden, хотя его использовали все наши оптовые покупатели, причём безвозмездно».

Пока шёл арбитражный процесс, компания выплатила все доначисленные налоги.

В сентябре 2020 года «Дом одежды» оспорила решение межрайонной ИФНС по крупнейшим налогоплательщикам по Владимирской области от 2018 года о доначислении налогов на сумму более 592 млн руб. Суд удовлетворил требования компании, обязав ИФНС выплатить компании обратно 405 млн рублей доначисленного НДС и 187 млн рублей доначисленного налога на прибыль в виде штрафа и пени. В марте этого года апелляционная инстанция оставила это решение в силе. Однако 19 мая ИФНС подала кассационную жалобу и Арбитражный суд Волго-Вятского округа встал на строну фискальных органов.

Маски-шоу, обыски и СИЗО

В «гости» на предприятия Павлова силовики приходили несколько раз. Например, в августе этого года сотрудники налоговой службы и ОБЭП провели обыск в офисе Zenden в Великом Новгороде. А двумя месяцами ранее силовики изъяли документы в магазине Zenden на северо-западе Москвы. Тогда обыск проводился в рамках уголовного дела по ст. 199.2 УК РФ (уклонение от налогов) в отношении Галины Стушновой, бывшего гендиректора ООО «Дом одежды», одного из юридических лиц Zenden Group.

«Насколько я знаю, уголовно-процессуальный кодекс РФ устанавливает прямой запрет на применение меры пресечения в виде заключения под стражу по ст. 199 УК РФ, — продолжает Андрей Павлов, — Исключение составляют случаи, когда обвиняемое лицо не имеет постоянного места жительства на территории РФ, когда невозможно достоверно установить его личность, а также когда обвиняемый нарушил ранее избранную меру пресечения или скрылся от органов предварительного расследования или от суда, чего не было в этом случае, поскольку Стушнова всю жизнь живёт во Владимире, имеет постоянную регистрацию, ей не предъявлялось обвинение и не избиралась мера пресечения и, соответственно, мера пресечения не нарушалась».

Вызволить Стушнову удалось только после вмешательства Уполномоченного при Президенте России по защите прав предпринимателей Бориса Титова. В настоящее время, по данным «Блокнота», пенсионерка находится под домашним арестом.

«В СИЗО у Галины Стушновой случилось резкое обострение хронических заболеваний сердечно-сосудистой системы, — говорит Павлов. — Она находилась там без теплой и сменной одежды, без еды и воды, под постоянным прессингом и угрозами отвезти её в «ковидную больницу». Для неё и для всех нас это был настоящий кошмар!»

Вспоминает владелец Zenden Group и то, с каким остервенением проходили обыски в его структурах.

«Осмотр, выемка жестких дисков и документов в офисе компании обязательно сопровождалась выламыванием дверей, тумбочек, столов, шкафов, угрозами, — продолжает Павлов, — Примечательно, что всё это было организовано и проведено за рамками выездной проверки от 21 мая 2018 года, которую инициировали сотрудники УФНС по Владимирской области и МИФСН № 13 по Владимирской области. Они оформили всё под видом гласного оперативно-розыскного мероприятия и с участием сотрудников УВД по САО ГУ МВД России по городе Москве. Впоследствии в Арбитражном суде мы получили все документы, доказывающие незаконность этого мероприятия».

Среди прочих «прелестей» налогового спора, в который оказались втянуты структуры Zenden Group, и незаконная блокировка счетов, и незаконное списание денежных средств со счетов, которые практически останавливали хозяйственную деятельность компании, а также предоставление налоговым органом недостоверных документов в суд, чтобы отменить обеспечительные меры.

«Все эти действия силовики не объяснили до сегодняшнего дня, — говорит Павлов, — Странно и то, что в составе и объеме информации на жёстких дисках, изъятых в ООО «Дом одежды» и приобщённых к уголовному делу в качестве вещественных доказательств, произошли изменения».

Обувной ритейл сегодня

Рассуждая о том, что сегодня происходит на рынке обуви, Павлов не слишком оптимистичен. И дело даже не в том, что налоговики «выжали» из его любимого детища — Zenden Group — все ресурсы.

«Мне казалось, что с введением маркировки и онлайн-касс ситуация стабилизируется, — признаётся бизнесмен, — Но рынок обуви не стал «белым», а, напротив, ушёл «в тень». Поэтому несладко приходится не только Zenden, но и другим игрокам. К тому же, и в мире, и в стране сложилась непростая ситуация. Здесь комплекс проблем: логистика, пандемия, обилие фальсификата. Всё это, конечно, негативно влияет на развитие бизнеса».

По данным Павлова, сегодня в России более 24 тысяч магазинов торгуют только контрафактными кроссовками, если оценить все группы товаров народного потребления, то это сотни тысяч реально криминальных торговых точек.

«Происходит самое настоящее уничтожение реального рыночного российского бизнеса. Под красивые разговоры о поддержке МСП, и в целом российского бизнеса, производится зачистка рынка под иностранные транснациональные и под офшорные компании, а также под теневой рынок. А реальная борьба с теневым рынком напоминает поддавки», — уверен владелец Zenden.

Бизнес, да и общественность ошарашены позицией Следственного комитета.

«Вместо объективного расследования, которое показывает реальную независимость предпринимателей и фактически выдуманный сотрудниками ФНС «вменённый» ущерб; вместо реальной экономической оценки работы компании с контрагентами, демонстрирующей реальность деятельности и отсутствие ущерба, продолжается отработка по «притягиванию» компании. Хотя нарушения закона нет, есть обычные в деловой практике бизнес-процессы, — продолжает Павлов, — Так группе компаний с чистым доходом 1,8 млрд рублей вменяется получение дохода исключительно (или в своей массе благодаря) оптимизации налогов на «вымышленные» 592 млн рублей. Согласитесь, разница между 592 млн рублей и 1,8 млрд рублей существенна».

В юридической конструкции силовиков есть и такая «сказка»: Павлов сам ездил и управлял магазинами оптовиков.

По факту, с его слов, в 50% городов, где работают «подконтрольные» ИП, он в жизни не был, а в 90% городах не был в периоде проверки.

«Выходит, что вместо объективного и независимого расследования, силовики выполняют просьбу ФНС и выбивают необходимые им показания, чтобы закрепить преступный налоговый акт в суде, и фактически украсть деньги у компании. А обществу всё преподнесли, как цепочку криминальных деяний, нанёсших многомиллиардный ущерб бизнесу и бюджету. И все это под соусом под названием забота о государстве», — заключает Павлов.

Не смотря на довольно мрачное положение дел и на рынке, и в компании, герой этого материала и не думает сдаваться. В конце ноября Андрей Павлов и команда его юристов планируют подать документы в Верховный суд России, чтобы поставить точку в споре с налоговиками.

Отдельно стоит отметить, что все шесть лет, пока Павлов борется с налоговиками, он много раз лично выступал с инициативами по ограничению использования льготных режимов налогообложения, чтобы повысить конкурентоспособность торговли легальным товаром. Он верил, что это поможет искоренить контрафакт в отрасли и будет способствовать борьбе с дроблением, как способом нечестной и незаконной конкуренции.

Удивительно, что при всех явных должностных преступлениях Владимирское УФСБ и Генпрокуратура до сих пор не проявила никакого интереса к делу Zenden. Хотя Игорь Краснов несколько раз публично говорил о том, чтобы ужесточить наказание для «кошмарящих» бизнес силовиков.

Справка «Блокнот-Россия»:

Zenden Group основана Андреем Павловым в 1997 году. Компания занимается производством обуви и управляет розничными сетями Zenden, Thomas Munz и Mascotte. В орбите группы около 350 магазинов в 120 городах.